CC BY
326
УДК 330.8
Розмаинский Иван Вадимович
Национальный исследовательский университет -Высшая школа экономики, Санкт-Петербург [email protected]
ПОСТКЕЙНСИАНСТВО КАК АЛЬТЕРНАТИВА МЕЙНСТРИМУ: ВЗГЛЯД НА НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ И НЕСТАБИЛЬНОСТЬ
В данной статье автор отстаивает тезис о том, что посткейнсианство содержит целостную альтернативу экономической теории мейнстрима. В работе подробно излагается посткейнсианская идея, согласно которой экономическая система рыночного капитализма является внутренне нестабильной. Эта нестабильность — следствие усилий экономических агентов, направленных на снижение неопределенности.
Ключевые слова: кейнсианство и посткейнсианство, мейнстрим экономической науки, открытые и неравновесные экономические системы.
Многими в научном мире (как российском, так и зарубежном) посткейнси-. анская теория воспринимается просто как одна из ветвей кейнсианского подхода к макроэкономическому анализу, в частности, как школа, дающая особую трактовку роли совокупного спроса и специфическое обоснование дискреционной макроэкономической политики. В данной статье мы попытаемся показать, что посткейнсианская теория - нечто более фундаментальное. Это теория, которая вполне может стать жизнеспособной альтернативой доминирующей в экономической науке неоклассической парадигме. Для обоснования данного тезиса мы рассмотрим некоторые базовые аспекты посткейнсианского подхода, сделав акцент на анализе неопределенности и нестабильности.
Ключевое понятие в посткейнсианской традиции - неопределенность (точно так же, как, например, у неоинституционалистов - трансакционные издержки, а в неоэволюционной теории - зависимость от предшествующей траектории развития [path dependence]). Именно акцент на неопреде лен-ности будущего отделяет посткейнсианство не только, скажем, от неоклассического или неоинститу-ционального подходов, но и от различных ветвей кейнсианского «древа».
Вообще говоря, неопределенность будущего означает, что мы не можем предсказать будущие результаты нашего выбора даже при помощи вероятностных распределений, поскольку у нас нет научной основы для вычисления соответствующих вероятностей. По этому поводу Дж.М. Кейнс писал следующее: «...под «неопределенным» знанием я не имею в виду просто разграничение между тем, что известно наверняка, и тем, что лишь вероятно. В этом смысле игра в рулетку или выигрыш в лотерею не является примером неопределенности; ожидаемая продолжительность жизни также является лишь в незначительно степени неопределенной. ...Я употребляю этот термин в том смысле, в каком неопределенными являются перспектива войны в Европе, или цена на медь и ставка процента через двадцать лет, или устаревание но-
вого изобретения, или положение владельцев частного богатства в социальной системе 1970 года. Не существует научной основы для вычисления какой-либо вероятности этих событий. Мы этого просто не знаем» [2, с. 284]. Мы не знаем ни количества возможных исходов, ни вероятностей наступления каждого из них.
В этом плане неопределенность отличается от риска, при котором будущее можно описать при помощи вероятностных распределений, поскольку известны и количества исходов, и вероятности наступления каждого из них. Здесь сразу следует оговориться, что в неоклассической традиции различие между риском и неопределенностью игнорируется, и эти термины обычно используются в качестве синонимов, как, например, в теории ожидаемой полезности. Естественно, посткейнсианцы ни в коем случае не могут согласиться с таким смешением понятий, которое сразу же уничтожает уникальность их подхода.
При этом неопределенность будущего, в свою очередь, бывает двух типов; первый тип - фундаментальная неопределенность [fundamental uncertainty] , - и второй тип - неясность [ambiguity] [19]. При неясности будущее неопределенно, но познаваемо. Иными словами, неясность представляет собой ту форму неопределенности, которую исследовали, например, представители австрийской школы. Каждый в отдельности хозяйствующий субъект, в том числе и государство, почти ничего не знает о знаниях, предпочтениях и ожиданиях прочих хозяйствующих субъектов. Но рынок в целом собирает всю эту информацию воедино и генерирует верные решения. Поэтому государство никогда не сможет прийти к таким же «хорошим» результатам, к которым приходит рынок. Но, в принципе, информацию, которую собирает и обрабатывает рыночная система, заполучить можно, просто ценой экстремально высоких издержек.
Фундаментальная неопределенность означает не только отсутствие знаний о будущем, но и его непознаваемость. Эта непознаваемость связана с тем, что значительная часть нужной информации еще не создана. Таким образом, между настоящим
и будущим (а также прошлым) возникают фундаментальные онтологические различия, и в этом -одно из базовых отличий посткейнсианства от неоклассического подхода [3; 7; 10; 13].
Согласно неоклассикам, экономическая среда характеризуется эргодичностью. Этот термин означает, что в такой среде прошлое, настоящее и будущее могут быть описаны одной и той же функцией вероятностных распределений [18]. По сути, время сводится к пространству, в том смысле, что возможны движения из одного состояния времени (места пространства) в другое в любых направлениях. Отсюда следует, в частности, что, во-первых, прошлое не сковывает людей тяжкими оковами необратимости. Во-вторых, люди могут предсказывать будущее, либо достоверно, либо используя методы теории вероятности.
Ясно, что для посткейнсианцев такой подход неприемлем. Они полагают, что будущее радикально отличается от настоящего и прошлого, а движение во времени возможно только в одном направлении. Иными словами, посткейнсианцы исходят из принципа исторического времени, согласно которому прошлое необратимо, а будущее неопределенно. Именно в историческом времени движется экономическая среда, характеризующаяся неэр-годичностью, т. е. онтологическими различиями между прошлым, настоящим и будущим.
Таким образом, неопределенность - это характеристика неэргодичной экономической среды. Следует отметить, что не всякая экономическая система неэргодична и, соответственно, не всякая экономическая система характеризуется неопределенностью. Посткейнсианцев интересуют только системы, неотъемлемым свойством которых является неопределенность. Здесь сразу же можно легко увидеть, что интересы посткейнсианцев уже, чем, например, у неоклассиков. Однако эта узость является скорее плюсом, чем минусом. Чтобы в этом глубже разобраться, необходимо выяснить причины появления и доминирования неопределенности в экономической среде. Почему одним экономическим системам неопределенность присуща, а другим нет?
В самом общем плане можно сказать, что неопределенность представляет собой продукт развития - экономического, технологического, социального. И далее мы постараемся детально разъяснить этот тезис. Неопределенность представляет собой проблему «сложной (экономической) системы», «сложного общества». Под «сложностью» мы понимаем два аспекта. Во-первых, применение в производстве активов длительного пользования, вследствие чего производственная и вообще хозяйственная деятельность оказывается «растянутой» во времени. Как писал Дж.М. Кейнс: «Именно из-за существования оборудования с длительным сроком службы в области экономики будущее связано
с настоящим» [1, с. 210]. Во-вторых, высокую степень специализации людей и, соответственно, большую глубину разделения труда, вследствие чего люди оказываются тесно взаимосвязанными между собой. Именно совокупность этих двух свойств и представляет собой фундаментальную характеристику сложной экономической системы.
Даже поверхностный экскурс в такие дисциплины, как экономическая история или сравнительный анализ экономических систем показывает, что далеко не все существовавшие за историю человечества экономические системы можно назвать «сложными». Если использовать марксистскую и околомарксистскую терминологию, то первобытнообщинный строй, азиатский способ производства, экономика античного рабства, западноевропейский феодализм будут представлять собой примеры «несложных», примитивных систем (здесь и далее под примитивной экономической системой мы будет понимать систему, в которой отсутствует хотя бы одно из двух вышеописанных свойств). Если же использовать терминологию из неоклассических учебников по экономике, то примером примитивной системы будет «традиционная экономика». В общем, оба свойства, превращающих экономическую систему в «сложную», являются продуктом экономического, социального и технологического развития.
Рассмотрим первое свойство - применение в производстве активов длительного пользования. Здесь подразумеваются, в первую очередь, различные элементы машинного оборудования. Ясно, что существование машинного производства - признак развитости, причем не только технологической (что само собой разумеется). Ведь внедрение машин в производственную деятельность возможно только при определенных социальных институтах.
Примерно то же самое можно сказать и о втором свойстве. Большая глубина разделения труда достигается только тогда, когда навыки людей в определенных областях достигают определенных уровней технического совершенства, когда соответствующие социальные институты обеспечивают их специализацию. Разделение труда, как и машинное производство, возможно лишь при определенных институтах.
Крайне важен тот аспект, что любая сложная экономическая система сталкивается с необходимостью координации хозяйственной деятельности в условиях необратимости прошлого и неопределенности будущего. При этом такая проблема присуща только сложной системе. В хозяйстве, в котором степень разделения труда низка, и каждый производит только для себя, не существует (за редчайшими исключениями) неизбежной экономической взаимосвязанности между людьми, и проблемы координации вообще не возникает. В хозяйстве, в котором производство не требует вре-
мени, но глубина разделения труда велика, проблема координации возникает, но решается приблизительно так, как описывается в вальрасианских моделях общего равновесия. Ведь в экономике без активов длительного пользования хозяйственная деятельность не приобретает временного измерения и, соответственно, проблем необратимости прошлого и неопределенности будущего не существует. Поэтому нащупывание [tatonnement] равновесного вектора относительных цен, удовлетворяющего всех агентов, не влечет за собой издержек (по крайней мере таких, которые могли бы иметь место в реальной жизни современного мира).
Именно подобные разновидности «товарообменного хозяйства» или, как писал Дж.М. Кейнс [25], экономики реального обмена [Real Exchange Economy], находятся в центре внимания представителей неоклассической теории. Один из основных пунктов посткейнсианской критики в адрес неоклассической теории заключается в том, что эта теория уподобляет экономику современных развитых стран примитивным хозяйственным системам. Иными словами, неоклассический подход осуждается посткейнсианцами за непонимание фундаментальных различий между примитивными и сложными экономическими системами. Ведь, как уже было сказано выше, только в сложной системе возникает необходимость координации хозяйственной деятельности в условиях необратимости прошлого и неопределенности будущего. Данное обстоятельство требует фундаментального институционального выбора, определяющего, как люди решают проблему неопределенности. Здесь мы сталкиваемся с посткейнсианским подходом к сравнительному анализу экономических систем. По словам С. Рус-сиса: «То, как мы справляемся с неопределенностью [cope with uncertainty], определяет систему, при которой мы живем» [31, p. 17]. Иными словами, посткейнсианцев интересует то, как люди «справляются с неопределенностью» в сложных экономических системах. При этом различные «сложные общества» сформировали разные институты для того, чтобы «справляться с неопределенностью». Те институты, которые были сформированы «на Западе», образовали особую разновидность сложной системы, которая является основным «предметом интереса» посткейнсианцев. Речь идет о денежной экономике.
Понятие денежной экономики [Monetary Economy] предложил Дж.М. Кейнс в одной из своих статей, опубликованных до издания его «Общей теории занятости, процента и денег». В такой экономике, как он отмечал, «...деньги играют свою особую самостоятельную роль, они влияют на мотивы поведения, на принимаемые решения... и потому невозможно предвидеть ход событий ни на короткий, ни на продолжительный срок, если не понимать того, что будет происходить с деньгами
на протяжении рассматриваемого периода» [25, p. 408]. Денежная экономика, по Дж.М. Кейнсу, является метафорой современных экономических систем западных стран (т. е разновидностей «западного капитализма») и, при этом, функционирует совершенно не так, как экономика реального обмена. К сожалению, ни Дж.М. Кейнс, ни его последователи не ставили вопрос о происхождении денежной экономики.
Мы полагаем, что денежная экономика возникает вследствие конкретного институционального выбора, совершаемого тогда, когда экономическая система становится сложной. Иными словами, денежная экономика - это продукт институционального развития сложной экономической системы.
Важнейший институт денежной экономики -форвардные контракты. Контракты обеспечивают определенные гарантии, касающиеся будущих материальных и денежных потоков. Как отмечал С. Руссис: «они [контракты] являются формой контроля над заработной платой и ценами, который конвертирует неопределенность в относительную определенность, не средством вероятностного анализа, .но достигая во времени. гарантирования будущих цен и издержек» [31, p. 23]. Согласно Я. Кригелю, «.как природа не терпит пустоты, так и экономическая система не терпит неопределенности. Она реагирует на отсутствие информации, которую рынок не в состоянии обеспечить, созданием институтов, уменьшающих степень неопределенности: контрактов о заработной плате, контрактов на ссуды, соглашений о поставках, торговых соглашений» [27, p. 46]. Таким образом, контракты - способ снижения степени неопределенности будущего. Иными словами, форвардные контракты как бы упорядочивают хозяйственную деятельность, имеющую временную протяженность.
Для того чтобы система форвардных контрактов функционировала бесперебойно, необходим другой институт - деньги. Деньги в посткейнси-анской традиции понимаются как средство соизмерения контрактных обязательства и как средство их выполнения. Таким образом, деньги в денежной экономике представляют собой не просто «средство обращения» или «всеобщий эквивалент»,
а, как отмечал Дж.М. Кейнс в своем «Трактате
о деньгах», «...то, чем выплачиваются долговые и ценовые контракты [debt and price contracts] и в чем удерживается запас общей покупательной способности» [21, vol. I, p. 3]. По меткому замечанию Ф. Карвальо, в денежной экономике контракты -грамматика, а деньги - язык [13, p. 102]. При этом сама денежная экономика понимается как «экономика, основанная на системе форвардных контрактов» [13, p. 102]. Мы вернемся к этому утверждению чуть ниже.
Еще один институт, без которого не мыслимо существование денежной экономики - государство
как орган, выполняющий функцию защиты форвардных контрактов. Главная функция государства, по мнению посткейнсианцев, состоит вовсе не в устранении негативных экстерналий, не в борьбе с монополиями, и даже не в дискреционной макроэкономической политике, а в том, что оно обеспечивает принуждение к выполнению [enforcement] контрактных обязательств. Неспособность или нежелание государства выполнять эту функцию - то, что мы называем институциональной неадекватностью государства [4], - резко увеличивает степень неопределенности будущего и ставит под угрозу само существование денежной экономики. Ведь институциональная неадекватность государства подрывает доверие к контрактам, вследствие чего большинство людей будет избегать их заключать. Соответственно, будет разрушаться сама основа денежной экономики - система форвардных контрактов!
Итак, денежная экономика - это сложная экономическая система, которая базируется на использовании форвардных контрактов, регулируемых посредством использования денег как актива длительного пользования и защищаемых государством. Именно институциональный выбор форвардных контрактов в качестве основного способа упорядочения и координации хозяйственной деятельности (вместе с деньгами и государством как институтов, «обслуживающих» функционирование системы контрактов) создает денежную экономику.
В связи с этим тезисом необходимо отметить следующее. Если государство не выполняет свою функцию «защиты контрактов» [enforcement], будучи «институционально неадекватным», или если деньги по каким-либо причинам не могут использоваться для урегулирования контрактных обязательств, то результатом будет резкое повышение степени неопределенности будущего вместе с крайне неблагоприятными макроэкономическими последствиями. При этом такую экономическую систему нельзя называть «денежной экономикой», поскольку она не основана на использовании форвардных контрактов (они не будут использоваться, если нет актива, который мог бы их «погашать», и нет органа, который бы обеспечивал принуждение к их выполнению). Возможно, самый напрашивающийся пример - экономика России 1990-х годов [4; 6].
Из всего этого следует, что денежная экономика и экономика, использующая деньги, - не одно и то же! Хозяйство, в котором деньги выполняют лишь функцию мимолетного посредника при заключении сделок и не являются активом длительного пользования, не может считаться денежной экономикой.
Как уже отмечалось, использование контрактов, денег и государства снижает степень неопределенности будущего в сложной экономической системе, создавая денежную экономику. Однако неопре-
деленность полностью не устраняется [8; 9]. Она охватывает, прежде всего, денежные поступления производителей товаров и услуг [5; 6]. Это обстоятельство и связанные с ним попытки хозяйствующих субъектов снизить степень неопределенности порождают серьезные проблемы, с которыми сталкивается денежная экономика, и которые исследуются посткейнсианской традицией. Одной из важнейших проблем является макроэкономическая нестабильность, принимающая форму деловых циклов.
Циклические колебания экономической активности (то есть совокупного выпуска или реального национального дохода) порождаются, с их точки зрения, изменениями в «выборе активов длительного пользования» - главным образом элементов основного капитала и высоколиквидных активов (денег и их заменителей) [5; 13; 16; 17]. При прочих равных условиях, увеличение спроса на капитальные блага (уменьшение спроса на деньги) приводит к подъему и буму в экономике, тогда как уменьшение спроса на них (увеличение спроса на деньги) вызывает спад и депрессию. Выбор активов длительного пользования определяется, прежде всего, ожиданиями будущих доходов и степенью уверенности в этих ожиданиях. Данные психологические факторы как раз и влияют на q и I, то есть на главные составляющие «собственных норм процента» активов длительного пользования. Повышение степени оптимизма и/или уверенности приводит к увеличению q и снижению потребности в ликвидных активах, а значит, к уменьшению I. В экономике наступает стадия циклического оживления деловой активности. Противоположное воздействие оказывают распространение пессимистических настроений и/или неуверенность в будущем [3; 5].
Добавим, что некоторые посткейнсианцы, и, прежде всего, Л. Р. Рэй [34], заметили, что свойство нулевой эластичности производства денег «действует» только в мире товарных или бумажных денег. В экономике, где преобладают кредитные деньги, данное свойство в чистом виде не соблюдается (поскольку коммерческие банки могут увеличить предложение денег при повышении спроса на них), но сохраняется в модифицированной форме. Дело в том, что кредитные деньги характеризуются нулевой трудоемкостью: увеличение их предложения не связано с привлечением дополнительных трудовых ресурсов. Кроме того, как подчеркивает тот же Л.Р. Рэй [33], предложение кредитных денег является обратной функцией предпочтения ликвидности коммерческих банков. Иными словами, когда потребность банков в ликвидности высока, они ограничивают предложение денег. Ясно, что предпочтение ликвидности будет большим именно в фазе спада. Поэтому в данной фазе предложение кредитных денег будет неэластично по спросу на них.
Рассмотрим более детально, как посткенйсиан-цы анализируют именно кредитно-денежную экономику. В своей «Общей теории...» (но не в менее известных работах, таких, как второй том изданного в 1930 году «Трактата о деньгах» [21, vol. II] и статьях, опубликованных в журнале Economic Journal в 1937 [22; 23] и 1939 годах [24]) Дж.М. Кейнс считал денежную массу экзогенной. Иными словами, он предполагал, что количество денег в экономике контролируется центральным банком. В этом отношении его подход ничем не отличался от неоклассической макроэкономической традиции, включая ее современные ветви - монетаризм и «новую классическую» школу.
Посткейнсианство представляет собой, пожалуй, первую макроэкономическую теорию, в рамках которой была отвергнута идея о том, что денежная масса определяется действиями сил, внешних по отношению к частному сектору, например центральным банком. По мнению посткейнсианцев, предложение денег в современном рыночном хозяйстве формируется эндогенно, то есть создается внутри экономики за счет взаимодействий субъектов частного сектора, прежде всего промышленных корпораций и коммерческих банков [14; 28; 29; 30]. Дело в том, что «в капиталистической экономике деньги связаны с процессом создания капитальных активов и контроля над ними» [30, p. 223]. Важно то обстоятельство, что «...создание денег представляет собой часть механизма... выпуска конкретной инвестиционной продукции» [30, p. 224]. «Таким образом, денежная масса определяется в очень значительной мере внутри экономики, поскольку ее изменения отражают ожидания будущей конъюнктуры со стороны предприятий и банков» [30, p. 118]. Итак, деньги - это актив, который создается внутри кредитно-денежной экономики для приобретения производственного имущества (в первую очередь, основного капитала).
Эндогенизации денежной массы способствуют разнообразные финансовые инновации, осуществляемые коммерческими банками в целях получения желаемой прибыли. Одной из первых подобных инноваций в XX веке было использование сделок с соглашениями об обратном выкупе, которые состоят в продаже долгового обязательства с его последующей покупкой, в результате чего продавец в настоящий момент получает деньги, которые можно выдать в качестве кредита [28].
Во второй половине XX века в западных странах произошли, в частности, следующие финансовые инновации.
А) Распространение стратегии управления пассивами, при которой пассивы формируются (и тем самым, увеличиваются) самими банками путем займов на рынке вкладов (тогда как обычно банковские пассивы создаются независимо от банков действиями вкладчиков).
Б) Секьюритизация, то есть конвертация выданных банковских ссуд в ценные бумаги, позволяющая банкам продать последние за деньги и выдать новые кредиты.
В) Кредитные линии между финансовыми учреждениями, иными словами, обязательства одного учреждения выдать кредит другому учреждению по первому требованию.
Все эти аспекты позволили коммерческим банкам избавляться от ограничений центрального банка и создавать деньги путем выдачи новых ссуд даже в отсутствие избыточных резервов (при жесткой денежной политике центрального банка) [14; 30].
Повышению степени эндогенности денежной массы также может способствовать политика центрального банка как кредитора последней инстанции. Суть такой политики в том, что центральный банк выдает кредиты коммерческим банкам, оказавшимся под угрозой банкротства вследствие своей неплатежеспособности.
Эндогенность денежной массы играет важную роль в функционировании народного хозяйства, поскольку снижает эффективность денежной политики и увеличивает возможности промышленного сектора, связанные с долговым финансированием своих инвестиций. Это означает, что в экономике с эндогенными деньгами происходит увеличение потенциальной амплитуды деловых циклов.
Один из ведущих посткейнсианцев Х.Ф. Мински (1919-1996) в 1970-х годах [29] выдвинул гипотезу финансовой хрупкости (называемую также гипотезой финансовой нестабильности), которая до сих пор сохраняет огромное теоретическое и практическое значение.
Суть этой концепции состоит в том, что «капиталистическая экономика порождает такую финансовую структуру, которая подвержена кризисам» [29, р. 13]. По мнению Мински, экономическая динамика во многом определяется тем, как предпринимательский сектор финансирует свои инвестиции. Мински выделяет три режима финансирования: обеспеченное финансирование, спекулятивное финансирование и «Понци-финансирование». При обеспеченном финансировании текущие денежные поступления достаточны для регулярного погашения суммы долга и процентов по нему. При спекулятивном финансировании этих поступлений хватает только на уплату процентов, но их недостаточно для амортизации долга (то есть выплаты части основной суммы задолженности). Таким образом, для погашения своего долга предпринимательский сектор вынужден брать новые кредиты. Спекулятивное финансирование неизбежно, когда долгосрочные инвестиционные проекты финансируются за счет краткосрочных кредитов. Понци-финансирование характеризуется тем, что текущие денежные поступления не могут обеспечить даже выплату процентов. Это означает, что для периодического погаше-
ния кредитов предпринимательский сектор вынужден увеличивать свою задолженность.
В начальной фазе роста делового цикла в экономике преобладает обеспеченное финансирование. С дальнейшим оживлением деловой активности у хозяйствующих субъектов повышается степень уверенности в завтрашнем дне; происходит уменьшение риска заемщика (то есть несклонности фирмы брать в долг из-за опасения оказаться финансово несостоятельной) и риска заимодавца (несклонности банка давать в долг ввиду того, что заемщик не сможет его погасить). В результате фирмы переходят на спекулятивное финансирование. Здесь нужно учесть, что рост процентных ставок неизбежно трансформирует спекулятивное финансирование в Понци-финансирование.
Подобный переход к более рискованным режимам финансирования (переход, связанный с ростом «побуждения к инвестированию», если говорить словами Дж.М. Кейнса) и процессы эндоге-низации денежной массы взаимодействуют друг с другом. Именно повышение спроса фирм на инвестиции обусловливает желание коммерческих банков избавиться от контроля центрального банка посредством финансовых инноваций, которые, как отмечалось выше, как раз и способствуют эн-догенизации денег.
Однако переход к спекулятивному и особенно Понци-финансированию усиливает экономическую нестабильность и создает практически неотвратимую угрозу массовых банкротств, вызванных невозможностью погашения долгов. Дело в том, что рано или поздно фирмы, применяющие Понци-финансирование, окажутся не в состоянии получать новые кредиты для погашения прежних долговых обязательств либо из-за уменьшения степени уверенности банкиров, либо из-за общей нехватки финансовых ресурсов в экономике. Фирмы в подобных ситуациях вынуждены прибегать к реализации своих капитальных активов, что сопровождается падением цены спроса на капитальные блага, снижением объема инвестиций и приводит к экономическому кризису.
Таким образом, причина периодических экономических кризисов состоит не только в том, что уменьшается степень уверенности хозяйствующих субъектов в завтрашнем дне (спрос на непроизводственные ликвидные активы растет, а на производственные неликвидные активы - падает). Помимо этого они обусловлены систематически возникающей неспособностью предпринимательского сектора к погашению своих долгов перед финансовым сектором [29; 30]. Вот почему «именно связь между финансами и инвестициями генерирует нестабильность современной капиталистической экономики» [35, р. 812].
В начале нового тысячелетия некоторые посткейнсианцы применили гипотезу финансовой хруп-
кости для анализа финансовых проблем государств Юго-Восточной Азии [11], Ближнего Востока [20], Латинской Америки [15] и стран с переходной экономикой [12]. Было показано, что многие кризисные процессы, происходившие в этих странах и регионах, связаны с повышением степени финансовой хрупкости. Эта гипотеза применялась также и для объяснения истоков мирового финансового кризиса конца 2000-х годов [32; 35; 36]. В частности, отмечалось, что очень важную роль в развертывании этого кризиса сыграли такие феномены, связанные с повышением степени финансовой хрупкости, как секьюритизация долгов и применение кредитно-дефолтных свопов [35].
Библиографический список
1. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. - М.: «Прогресс», 1978.
2. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости // Истоки. Вып. 3. - М.: ГУ-ВШЭ, 1998. С. 280-292.
3. Розмаинский И.В. Концепция делового цикла в посткейнсианстве: Автореф. ... канд. дисс. -СПб., 1998.
4. Розмаинский И.В. Основные характеристики семейно-кланового капитализма в России на рубеже тысячелетий: институционально-посткейнсиан-ский подход // Экономический вестник Ростовского государственного университета. - 2004. - Т. 2. -№ 1. - С. 59-71.
5. Розмаинский И.В. Посткейнсианская макроэкономика: основные аспекты // Вопросы экономики. - 2006. - № 5. - С. 19-31.
6. Розмаинский И.В. Неопределенность и институциональная эволюция в сложных экономических системах: посткейнсианский подход // Вопросы экономики. - 2009. - № 6. - С. 48-59.
7. Скоробогатов А.С. Экономические институты и деловой цикл: посткейнсианский подход: Ав-тореф. ... канд. дис. - СПб., 2002.
8. Скоробогатов А.С. Макроэкономическая роль институтов: от онтологической неопределенности к концепции делового цикла // Экономический вестник Ростовского государственного университета. - 2005. - Т. 3. - № 2. - С. 83-95.
9. Скоробогатов А.С. Институты как фактор порядка и как источник хаоса: институционально-посткейнсианский анализ // Вопросы экономики. -2006. - № 8. - С. 102-118.
10. Arestis P Post-Keynesian Economics: Towards Coherence // Cambridge Journal of Economics. -1996. - Vol. 20. - № 1. - P. 111-135.
11. Arestis P., Glickman M. Financial Crisis in Southeast Asia: Dispelling Illusion the Minskyan Way // Cambridge Journal of Economics. - 2002. -Vol. 26. - № 2. - P. 237-260.
12. Bezemer D.J. Post-Socialist Financial Fragility: the Case of Albania // Cambridge Journal of Economics. - 2001. - Vol. 25. - № 1. - P. 1-23.
13. Carvalho F.J.C. Mr. Keynes and Post Keynesians. Principles of Macroeconomics for a Monetary Production Economy. - Aldershot: Edward Elgar, 1992.
14. Chick V The Evolution of the Banking System and the Theory of Savings, Investment and Interest // Chick V. On Money, Method and Keynes. Selected Essays. - London: Macmillan, 1992. - P. 193-205.
15. Cruz M., Amann E., Walters B. Expectations, the Business Cycle and the Mexican Peso Crisis // Cambridge Journal of Economics. - 2006. - Vol. 30. -№ 5. - P. 701-722.
16. Davidson P. A Keynesian View of the Relationship between Accumulation, Money and the Money Wage-Rate // Economic Journal. - 1969. -June. - P. 300-323.
17. Davidson P. Money and the Real World. -London: Macmillan, 1972.
18. Davidson P. A Post-Keynesian View ofTheories and Causes for High Real Interest Rates // Post-Keynesian Monetary Economics: New Approaches to Financial Modelling / Ed. by P. Arestis. - Aldershot: Edward Elgar, 1988. - P. 152-182.
19. Dequech D. Fundamental Uncertainty and Ambiguity // Eastern Economic Journal. - 2000. -Vol. 26. - № 1. - P. 41-60.
20. Dufour M. Behavioural Explorations in a Realm of Fundamental Uncertainty: A Reappraisal of the 2000 - 2001 Financial Crisis in Turkey [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.pei.umass.edu/fileadmin/pdiTUM-NS_Workshop/ Dufour_PaperTurkey_in_crisis_-_empirics.doc
21. Keynes J.M. A Treatise on Money. - London: Macmillan, 1930.
22. Keynes J.M. Alternative Theories of the Rate of Interest // Economic Journal. - 1937. - Vol. 46. -June. - P. 241-252.
23. Keynes J.M. The "Ex-Ante" Theory of the Rate of Interest // Economic Journal. - 1937. - Vol. 46. -December. - P. 663-669.
24. Keynes J.M. The Process of Capital Formation //
Economic Journal. - 1939. - Vol. 49. - September. -P. 569-574.
25. Keynes J.M. A Monetary Theory of Production // The Collected Writings of John Maynard Keynes. Ed. by Moggridge D. - London: Macmillan, 1973. Vol. XIII. - P. 408-411.
26. Knight F.H. Risk, Uncertainty and Profit. -Chicago: Chicago University Press, 1985.
27. Kregel J.A. Markets and Institutions as Features of a Capitalistic Production Process // Journal of Post Keynesian Economics. - 1980. - Vol. 3. -№ 1. - P. 32-48.
28. Minsky H.P. Central Banking and Money Market Changes // Quarterly Journal of Economics. -1957. - Vol. 71. - May. - P. 171-187.
29. Minsky H.P. Financial Instability Hypothesis: An Interpretation of Keynes and An Alternative to “Standard” Theory // Nebraska Journal of Economics and Business. - 1977. - Vol. 16. - P. 5-16.
30. Minsky H.P. Stabilizing an Unstable Economy. - New Haven: Yale University Press, 1986.
31. Rousseas S. Post Keynesian Monetary Economics. - London: Macmillan (3rd Edition), 1998.
32. Whalen C.J. The U.S. Credit Crunch of 2007. A Minsky Moment // The Levy Economics Institute. Public Policy Brief # 92. - 2007.
33. Wray L.R. Alternative Approaches to Money and Interest Rates // Journal of Economic Issues. -1992. - Vol. XXVI. - December. - P. 1145-1178.
34. Wray L.R. Review of Post Keynesian Monetary Theory by Paul Davidson (Edward Elgar, 1994) // Review of Political Economy. - 1995. - Vol. 7. -№ 4. - P. 470-477.
35. Wray L.R. The Rise and Fall ofMoney Manager Capitalism: A Minskian Approach // Cambridge Journal of Economics. - 2009. - Vol. 33. - № 4. -P. 807-828.
36. Wray L.R., Tymoigne E. Macroeconomics meets Hyman P. Minsky: The Financial Theory of Investment // The Levy Economics Institute. Working Paper # 543. - 2008. - September.
