CC BY
71
Мамычев Алексей Юрьевич, Филиппова Мария Константиновна, Самойличенко Александр Константинович ПОСТДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ...
УДК 321.01
ПОСТДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: ГЛОБАЛЬНЫЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ТРЕНДЫ
© 2016
Мамычев Алексей Юрьевич, доктор политических наук, кандидат юридических наук, заведующий кафедры «Теории и истории российского и зарубежного права» Филиппова Мария Константиновна, аспирант очной формы обучения, ассистент кафедры «Теории и истории российского и зарубежного права» Самойличенко Александр Константинович, аспирант очной формы обучения, ассистент кафедры
«Философии и юридической психологии» Владивостокский государственный университет экономики и сервиса, Владивосток (Россия)
Аннотация. В статье анализируется концепция «постдемократии» современного британского социолога К. Крауча, исследующая факторы деформации западных демократических систем. Согласно основной идее концепции при формальном сохранении демократических институтов спектр их функций смещается с общенациональных на классовые интересы. Настоящая статья посвящена проблемам становления демократического политического процесса в аспекте теории постдемократии К. Крауча, который считает, что в современных демократических политических системах наблюдается рост числа недемократических (постдемократических) политических явлений, в том числе в виде тенденции олигархизации партийных элит. Показана неразрывная связь политического развития и политической жизни. Обосновывается положение о том, что политическая жизнь составляет один из способов политического развития, который выступает как политическая эволюция. На основе изучения структуры политического развития формируются представления об основах и формах политической жизни, а также факторах её разрушения. Рассматривается вопрос о том, что такое демократия и как это понятие (идейно-концептуальный принцип) влияет на организацию современного политического процесса в России. Ответ на него равнозначен пониманию того, что есть настоящие политико-правовые и социально-духовные процессы, современность, которую мы переживаем в целом.
Ключевые слова: демократия, глобализация, институт политической партии, постдемократия, партийная система, партийные элиты, политическая система, «всеохватывающие партии», революция клерков, социальная стратификация.
POST-DEMOCRATIC DEVELOPMENT OF CONTEMPORARY POLITICAL SYSTEMS: GLOBAL AND SOCIOCULTURAL TRENDS Mamychev Alexey Yurevich, Doctor of Political Sciences, PhD, Head of the Department
"Theory and History of Russian and international law" Filippova Maria Konstantinovna, a graduate student of full-time training, the department "Theory and History of Russian and international law" assistant Samoylichenko Alexander Konstantinovich, a graduate student of full-time training, the department
"Philosophy and legal psychology" assistant Vladivostok State University of Economics and Service, Vladivostok (Russia)
Abstract. The article analyzes the concept of "post-democracy" of contemporary British sociologist K. Crouch, exploring the factors of deformation of Western democratic systems. According to the basic idea of the concept of the formal preservation of democratic institutions, the range of their functions shifted from the national to the class interests. This article is devoted to the problems of formation of a democratic political process in the aspect of the theory of post-democracy K. Crouch, who believes that in modern democratic political systems, an increasing number of non-democratic (post-democratic) political phenomena, including in the form of trends oligarchization party elites. It demonstrated the inextricable link of political development and political life. Substantiates the position that the political life is one of the ways of political development, which acts as the political evolution. On the basis of the political structure of the submission form on the foundations and forms of political life, as well as factors of its destruction. The question of what is democracy and how this concept (ideological and conceptual principle) affect the organization of the modern political process in Russia. The answer to it is equivalent to the realization that there are real political-legal and socio-cultural processes, modernity, which we experience as a whole.
Keywords: democracy, globalization, institutions, political parties, post-democracy, the party system, the party elite, the political system, "inclusive party" revolution clerks, social stratification.
Постановка проблемы. В современном политическом процессе происходят значительные трансформации, связанные как с изменением демократических принципов, практик демократического волеизъявления и публичного взаимодействия, так и с деформацией самой идейно-концептуальной основы демократии. В этом плане симптоматична книга «Постдемократия» известного английского политолога Колина Крауча. В своем нашумевшем исследовании он обосновывает, что современные формы демократии и принципы организации демократической политической системы подвергаются существенной трансформации. Общий характер этих изменений сводится к тому, что публично-властное пространство постепенно закрывается от массового влияния и участия, а сфера государственного управления значительно «элитаризируется», т.е. основные рычаги воздействия, механизмы перераспределения общественных благ, возможности влияния на принятие общественно значимых управленческих решений постепенно концентрируются вокруг определенной группы политико-экономической элиты.
В то же время он отмечает, что, конечно, «постдемократические общества и дальше будут сохранять все черты демократии: свободные выборы, конкурентные партии, свободные публичные дебаты, права человека, определенную прозрачность в деятельности государства». Однако «энергия и жизненная сила политики вернётся туда, где она находилась в эпоху, предшествующую демократии, - к немногочисленной элите и состоятельным группам, концентрирующимся вокруг властных центров и стремящихся получить от них привилегии» [1 с.9].
К. Крауч полагает, что современная публичная политика имеет дело с «запутавшейся общественностью», а действующие формы взаимодействия общества и государственной власти формируют пассивную позицию населения в выработке собственной политической повестки дня, что, по его мнению, в известной степени ведёт к выходу «за рамки идеи народовластия» и формированию корпоративно-элитарной политики с преобладанием интересов властно-экономической элиты. Поэтому «чем больше государство уходит от обеспечения жизни
Мамычев Алексей Юрьевич, Филиппова Мария Константиновна, Самойличенко Александр Константинович ПОСТДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ...
простых людей, порождая у них апатичное отношение к политике, тем проще корпоративным интересам более или менее незаметно использовать его в качестве своей дойной коровы. Неспособность признать это служит отражением глубокой наивности неолиберальной мысли» [1 с.35].
В этом аспекте автор призывает к пересмотру идейно-концептуальных основ организации демократического политического процесса и государственного управления, к формированию относительно новых и более эффективных форм и методов взаимодействия общества и государства, которые учитывали бы как социокультурные среды реализации демократических принципов и процедур, так и глобальные тенденции развития.
Теоретический и методологический инструментарий исследования. В теоретико-методологическом и практическом плане диссертационная работа опиралась также на положения нового институционализма, разрабатываемого в работах таких авторов как: П.Дж. Димаджио, Дж. Марч, Д. Нортон, Дж. Олсон, Р. Тейлор, Дж. Уоллис, О. Фаворо, П. Халл, Ф. Эмар-Дюверне и др. в которых политические институты трактуются достаточно широко, с одной стороны, в качестве формальных правил, нормативных моделей, процедур и норм; а с другой - в качестве символических систем, когнитивных сценариев, социокультурных и духовно-нравственных образцов, организующими и управляющими мыследея-тельностью людей. Такой подход наиболее правомерен для адекватного описания государственной власти как институционально-нормативного и социокультурного феномена.
Исследование государственной власти опирается на работы таких авторов как: В.В. Аверьянов, А.С. Ахиезер, А.И. Бардаков, И.И. Глебова, М.Р. Деметрадзе, А.Г. Дугин, Н.И. Лапина, С.В. Лурье, А.Ю. Мордовцев, Ю.С. Пивоваров и др., обосновывающих принципиальную взаимосвязь политического процесса и социокультурной динамики. Методологические и теоретико-практические наработки данных авторов выступили основой исследования влияния архетипических структур (социокультурных кодов), духовно-нравственных, территориальных, этнокультурных и иных факторов и доминант на эволюцию системы российской государственной власти, соотношение традиционных и модернизационных трансформационных политических процессов и проч.
Постдемократическая трансформация современной политической системы. В настоящее время о демократии нельзя говорить как о конкретном понятии, поскольку сегодня оно стало предельно размытым и концептуально варьирующимся политическим феноменом, чье содержание меняется в зависимости от политико-идеологических и узкокорпоративных интересов. В то же время в качестве политической практики «демократия» характеризуется сегодня «плавающими» рамками и требованиями, что особенно проявляется при сравнительно-правовом анализе различных государственно-правовых пространств современности, в развитии современного международного порядка. Итак, именно слово «демократия», перешагнув уровень уникальной циви-лизационной модели государства, стало составляющей нового квазирелигиозного вероучения, претендующего на мировое доминирование.
Таким образом, все мы увлечены перспективами демократии и правового государства, не понимая чётко (или понимая каждый по-своему), что это такое. Скорее всего, здесь важно не содержание этих крайне актуальных «понятий», а вера в них. Впрочем, то, что демократия основана на рациональной вере в нее, мысль не новая. О том, что демократические формы не в состоянии достичь взятых на себя «обязательств» (прямое правление народа, учёт общественных интересов и потребностей в парламентаризме, обеспечение наиболее полной свободы и социальной справедливости и т.д.), что демократия представляет собой рационализированную веру в
недостижимые идеалы индивидуальной свободы, за которую ей прощают все (А. де Токвиль), или что она есть великая ложь современности (К.П. Победоносцев), или массовая политическая иллюзия (Ж. Эллюль), или новая форма деспотизма (Ж. де Местр, Э. Берк), или безликая и анонимная форма дисциплинированна и муштры социального и индивидуального тела и души (М. Фуко), писалось достаточно много. Однако сегодня эта традиция критического анализа демократических форм политической организации, рассмотрения их достоинств и недостатков, проектирования и моделирования современных, смешанных типов и форм государства постепенно сходит со страниц научных изданий, публичных лекций, политического лексикона и проч.
Причём мировой демократический транзит возобновляет, правда в новых формах и формулах, средневековую риторику: об истинности знания («демократическая истина» становится новой формой политического деспотизма - все, что выходит за пределы демократической модели западного образца, объявляется неразумным, иррациональным); о праведности государственного обустройства (институционально-нормативном оформлении «рая» на Земле); сакральности определённых символов, образов, трактуемых как изначальные, общечеловеческие; о неизменном установленном порядке правового устройства, «ранга» источников права; о священности гуманитарных интервенций и проч. К слову, именно средневековый западноевропейский пафос мессианства и универсализма породил целый ряд современных явлений и феноменов. Например, понятия «священная война», «джихад», формы военных и гуманитарных интервенций, логика обоснования которых преемственно воспроизводится в современной глобальной демократизации. По справедливому заключению В.Д. Соловья, «на самом деле мы наблюдаем классический пример регрессии к формам социального господства, которые казались исторически изжитыми» [2 с. 451].
Современная доктрина демократии и концепция прав человека отправили в хранилище истории и традиционные формы толерантности и культурного плюрализма. Так, толерантность и этнокультурные различия в государственном развитии стали не только невостребованными в глобальном демократическом дискурсе, но и в целом замещаются «институциональной нетерпимостью» (к иным, недемократическим - традиционным формам государственного строительства) и культурной неприязнью к тем цивилизационным пространствам, которые «идут не по столбовой дороге современности».
Более того, в ряде исследований доказывается, что универсалистские ценности, сформированные в эпоху Просвещения, являются сегодня единственным способом обеспечения устойчивого развития общества и цивилизации. При этом само собой разумеющимся и не подлежащим критике считается, что понимание сущности, содержания и социального значения этих ценностей имеет одинаковое прочтение во всех юридико-по-литических континуумах. На этих «исследовательских фикциях» обосновывается, что только данные ценности способны обеспечить единство общественного развития, стабильность международного порядка, заместив конфликтогенные и, по своей сути, иррациональные общественные нормативно-ценностные скрепы, такие как традиции, обычаи, религия, этнос, нация и т.п., которые в современном мире не обеспечивают сплочённость и социальное доверие.
Отсюда, например, и стремление связать такой феномен, как правовой нигилизм, с незападной формой политического и правового мышления, что обосновывается, как верно отмечает И.Д. Неважжай, «подспудным социокультурным несоответствием между требованиями, предъявляемыми актуальной правовой культурой, и ар-хетипическими в своей основе представлениями о праве и правовом. Из этого противостояния вытекает общее негативное отношение к чуждому правопониманию и
Мамычев Алексей Юрьевич, Филиппова Мария Константиновна, Самойличенко Александр Константинович политические
ПОСТДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ... науки
чуждой модели права в культуре» [3 с. 27].
С точки зрения М. Фуко, которого Дж. Коэн и Э. Арато называют великим критиком демократии и гражданского общества после Маркса [4], практика правления, сформированная в демократических сообществах, изначально направлена не просто на то, чтобы гарантировать некие предварительно признанные, данные априорно свободы, но на то, чтобы потреблять свободу и, следовательно, ее производить, а также организовывать .
Причём это такая политическая организация, при которой можно быть свободным, однако эта свобода «означает, что il mondo va da se вырисовывается игра интересов, которая мобилизует стратегии безопасности, предназначенные для отражения внутренних опасностей, связанных с производством свободы. Отсюда - закрепление тех или иных форм принуждения, контроля, механизмов надзора, которые вырабатываются в дисциплинарных техниках, тотально инвестирующих поведение индивидов» [5 с. 274].
Современные политические дискурсы демократического развития. Становление демократической установки политического мышления начинается с эпохи Просвещения. Развивающиеся различные типы, модели, формы политической организации и идеологии, отношения к власти, ее трактовке, политике, государственному устройству и проч. - естественно-правовой, позитивистский, формационный, в различных логико-методологических схемах продолжают и поддерживают этот универсализм.
Для доминирующего стиля демократического политического мышления главным становится не внутреннее содержание жизнедеятельности человека и общества, а его формальная структурированность и господство иде-ократических факторов (идей формального равенства, свободы, справедливости и проч. Здесь «форма правления и парламентское устройство представляют значительно больший интерес, чем общественное, религиозное или моральное состояние общества». Здесь «чужд какой-либо органический взгляд на политическую природу вещей; не ощущая их генезиса и качественной самобытности, он уверен (либерально-демократический стиль мышления - А.М., А.К.) во взаимозаменяемости и рациональной конструктивности многих политических институтов и структур, в его представлении они не "вырастают" (исторически - А.М., А.К.), но создаются (формально, искусственно - А.М., А.К.)» [6 с. 183] - отмечает по этому поводу И.А. Исаев.
С другой стороны, Просвещение формирует установку на квазирелигиозную веру в абсолют человеческого разума, его способности и возможности рационального конструирования гармонического единства, счастья, вечного порядка и т.п. Так, в традиционной мировоззренческой системе человек воспринимался как «анти-номичный субъект», сочетающий греховную природу и стремление к истине и добру (при этом основная проблематика сводилась к свободному выбору индивидуальной воли между добром и злом). Поэтому его совершенство рассматривалось как в плоскости духовного, так и внешнего - формально-нормативного. В рамках демократической дихотомии проявляется другой ряд демаркации - рационального и иррационального, а внутреннее, духовно-нравственное содержание «отодвигается» за пределы публичной организации и социального взаимодействия.
Неолиберализм и неосоциализм, развивающие сегодня демократический способ мышления, источники «социального зла» переносят с внутреннего мира человека на внешнюю организацию (форму правления, государственное устройство, отдельные политические и культурные институты). Резюмируя многие неолиберальные и неосоциалистические публикации, можно с уверенностью говорить, что на деле последние «исповедуют» один стиль политического мышления, разница лишь в проектах будущего структурирования общества и миро-244
вого порядка.
Новая реальность - это постоянный реальный и виртуальный кризис, действующая система актуальных или латентных рисков. Это своего рода «глобальный дискурс гуманитарного мышления», захватывающий все сферы знания, определяя направления их развития [7]. Нестабильность - новая доминанта общественной организации, а рискогенность - новое направление в модернизации политических технологий управления, совершенствования госаппарата, политического и правового порядка и т.п.
В современной нестабильной и рискогенной социальной среде, которую воспроизводит демократический стиль политического мышления, такие понятия, как "демократия", "гражданское общество", "государство благосостояния", по утверждению М. Фуко, неприменимы к характеристике современной действительности и в настоящее время являются идеологическими клише, публичными (фасадными) моделями, расходящимися с реальной практикой властно-правовых отношений в обществе. Причём эти публичные модели рассматриваются Фуко как продукт современных технологий власти, которые поддерживают структуру современного господства как внутри конкретного государства, так и на международной арене (например, делегитимация того или иного режима международным сообществом путём ссылки на нарушение принципов демократии и подавление гражданского общества и т.п.).
Французский мыслитель приходит к выводу, что именно идея демократии и общественного блага, сменившая религиозные и духовные основания политической организации, становится новой абсолютизирующей силой, ограничивающей и управляющей свободой индивида, подчиняющей его политическим программам и властным требованиям. Так, он заключает, что демократия и общественное благо «наличествует тогда, когда все подданные безусловно подчиняются законам, хорошо исполняют возложенные на них обязанности, усердно занимаются ремёслами, которым они себя посвятили, и соблюдают установленный порядок хотя бы в той мере, в какой он сообразен законам... Иными словами, общественное благо - это, по сути, подчинение закону. Однако в любом случае, если целью суверенитета является общественное благо, то всеобщее благоденствие оказывается не чем иным, как абсолютной подчиненностью. Это означает, что цель суверенитета замкнута на самой себе: она отсылает к самому осуществлению суверенитета; благо есть подчинение закону, следовательно, благо, к которому стремится суверенитет, состоит в подчинении людей этому суверенитету» [8 с. 195].
Причём чем больше выходит научных публикаций, посвящённых данному вопросу, тем более расплывчатым становится вопрос о сущностном различии таких категорий, как «демократия», «государство», «правовое государство», «государственная власть», «права человека» и проч. При дефинитивном анализе содержание данных категорий выводится практически одно из другого, читателю неизвестность определяется через неизвестность, государство определяется через систему демократического правления, права и свободы, правовое государство в целом (другой модели государства, видимо, не существует) или наоборот и т.д.
Согласимся с Е.А. Лукашевой, утверждающей, что хотя российская цивилизация - относительно молодое социокультурное образование, и ее цивилизационные модели, институты и структуры ещё находятся в стадии развития, формирования, однако «у неё сформировались свои принципы социального устроения, взаимодействия людей, отношения человека к власти». Поэтому российскую цивилизацию и ее социокультурные феномены -политико-правовые, социально-экономические, духовно-нравственные - необходимо исследовать, - настаивает член-корреспондент РАН, - как «самобытное социокультурное образование, в основе которого лежат свои АНИ: экономика и управление. 2016. Т. 5. № 3(16)
Мамычев Алексей Юрьевич, Филиппова Мария Константиновна, Самойличенко Александр Константинович ПОСТДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ...
принципы и устои. Они, как и у других цивилизаций, не остаются неизменными на различных этапах исторического развития, а трансформируются, преобразуются в соответствии с новыми процессами национального и мирового развития. Некоторые отмирают по мере неизбежного движения общества по пути прогресса, возможно появление новых устоев и стержневых опор, но они включаются в общую систему соционормативной цивилизационной системы, взаимодействуют со всеми компонентами и создают особый сплав, сохраняющий своеобразие системы. Любая цивилизация обладает устойчивыми компонентами, скрепляющими характер общественного взаимодействия, определяющими ее "стиль"» [9 с. 309, 311] .
Сегодня можно констатировать, что апеллирование к социокультурным основам политического процесса, к пониманию динамики государственной власти, в частности, при обосновании той или иной научной гипотезы, вызывает (как это ни странно) негативную реакцию со стороны научного сообщества. Подобные исследования маркируются как научная деятельность, сбившаяся с «магистрального пути» развития современного гуманитарного дискурса. Например, о действующих институтах власти (Президента РФ, Федерального собрания, правительства, судов) не пишет только ленивый. Однако описание данных институтов ограничивается формаль-но-нормативистской трактовкой, редко анализом причин адекватности их функционирования нормативной модели, закреплённой на конституционно-правовом уровне. Рассмотрение публичных институтов власти в качестве национально-культурных феноменов, трансформаций и преемственности в их функционировании, возникающих дисфункций и аномических эффектов при национальной адаптации абстрактных ценностно-нормативных и институциональных моделей - не популярно. Не говоря уже о формировании соответствующего теоретико-методологического и социолого-методиче-ского обоснования подобных исследовательских проектов.
Выводы. В качестве вывода по данной части работы отметим, что доминантой современного стиля демократического политического мышления становится не внутреннее содержание жизнедеятельности человека и общества, а его формальная структурированность и господство абстрактных идеологических "клише" (формального равенства, свободы, справедливости, выборности, толерантности и проч.). При этом данная стратегия развития политического процесса формирует рискоген-ную и нестабильную социальную среду, где политическая устойчивость связывается не с гармоничным взаимодействием духовно-нравственных, идеократических и иных ценностно-нормативных систем, а с формально-организованным и абстрактным началом во властно-правовом взаимодействии. В этом плане следует критически оценивает стремление в современной государственной политике к поиску универсальных формально-нормативных и институционально-управленческих (бюрократических) моделей обеспечения стабильности в постоянно меняющемся мире, поскольку такой подход формирует принципиально «новую политическую реальность», в которой доминирует не стабильность, а постоянный реальный и виртуальный кризис, действует система актуальных или латентных рисков.
Следует также заключить, что в настоящее время нестабильность (как значимый политический концепт) становится новой доминантой политического процесса, а рискогенность - новым направлением в модернизации политических технологий управления. Однако, по нашему заключению, доминантой современного демократического политического процесса и государственного управления должны стать комплексные (интегративные) и более эффективные формы и методы взаимодействия общества и государства, которые учитывали бы как социокультурную среду реализации демократических
принципов и процедур, так и глобальные (общемировые) тенденции. Так, «правовое государство» (как док-тринальная стратегия развития политического процесса) должна отражать типологическое своеобразие и духовно-культурную особенность, прежде всего, таких социальных феноменов как государство и право, созданных и органично развивающихся в рамках известного общества, его социокультурного и политического уклада, где конкретно-исторический институт государства институционально оформляется и развивается именно на этом фундаменте, представляя свой особый, хотя может быть типологически и сходный с другими цивилизационными континуумами, вид правового государства по форме и, что более важно, по содержанию, отражая уникальность политического бытия общества его цели, задачи и потребности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Крауч, Колин. Постдемократия / К. Крауч ; пер. с англ. Н. Эдельмана. - М. : Изд-во Гос. ун-та Высш. шк. экон., 2010. - 192 с
2. Соловей В.Д. Кровь и почва русской истории. М., 2008.
3. Неважжай И.Д. Типы правовой культуры и формы правосознания // Правоведение. 2000. № 2.
4. Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003.
5. Фуко М. «Нужно защищать общество» [Текст] : курс лекций, прочит. в Коллеж де Франс в 1975-76 учебном году / М. Фуко ; пер. с фр. Е. А. Самарской. - СПб. : Наука, 2005. - 312 с.
6. Исаев И.А. Господство: очерки политической философии. М., 2008.
7. Кравченко С.А. Риски в нелинейном глоболокаль-ном социуме. М., 2009.
8. Фуко М. Истина и правовые установления // Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М., 2005. Ч. 2
9. Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизация: нормативно-ценностное измерение. М., 2011.
Статья публикуется при поддержке гранта Президента РФ № МД-6669.2016.6
