CC BY
7Пястолов С.М.
д.э.н., гл.н.с. ИНИОН РАН
ПОСТАНОВКА ЗАДАЧ ИЗМЕРЕНИЯ ПАРАМЕТРОВ НАУЧНО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ С УЧЕТОМ ТРЕБОВАНИЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Ключевые слова: научно-техническая политика; безопасность; библиометрия; производственная функция; концептуальная модель.
Keywords: policy in science and technology; safety; bibliometrics; production function; conceptual model.
Обращаясь к проблематике постановки задач измерения параметров научно-технологического развития, можно выделить следующие вопросы исследования: Насколько точны результаты измерений инновационных, а также сопутствующих социальных и экономических процессов? Какова природа инноваций, которые производятся в системе НИОКР, а также вне системы НИОКР, и насколько хорошо это можно оценить? Какие роли играют люди (и сети людей) в инновационных процессах, и насколько хорошо измеряются соответствующие параметры? (особенно актуальный вопрос в последнее время) Как можно измерять параметры инноваций в общественном секторе, а также инновации, способствующие социальному прогрессу? Что могут рассказать нам об инновационных процессах модели региональных инновационных систем, и какие нужны данные для улучшения качества измерений на субнациональном уровне? Как может быть сформирована повестка дня для измерений инноваций (параметров научно-технического развития) в будущем? Однако не менее важным оказывается и вопрос о том, какого рода потенциальные опасности могут возникнуть в случае выбора того или иного параметра, той или иной методики оценки.
Тенденции развития систем управления наукой в большинстве развитых стран, по всей видимости, характеризуются тем, что эти системы сегодня все более технологизируются. Этот вывод может быть подтвержден, в частности, тем наблюдением, что, примерно, с начала 2000-х, в науковедческих публикациях стало расти число обращений к понятию производственной функции в контексте управления и оценки результатов научной деятельности. Согласно выводам экспертов, это обусловлено, в первую очередь, интересами политиков и администраторов научно-технической сферы, которые избрали программный метод управления в качестве основного.
Примерами в России являются такие нормативные разработки, как «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации», Стратегия инновационного развития Российской Федерации до 2020 года, Государственная программа Российской Федерации «Развитие науки и технологий» на 2013-2020 годы. К российскому нормативному комплексу у экспертов есть свои претензии1, но в одном пункте ситуации с проектами научно-технического развития схожи как в России, так и в других странах. В процессе проектных разработок определяются условия, выбирается цель и средства для ее достижения2.
Так, на Барселонском саммите 2002 г. главы государств и правительство Европейского Союза договорились о целевом значении в 3% для индикатора интенсивности исследований и разработок - ИР. Этот индикатор до сих пор считается основным, хотя к нему накопилось уже достаточно претензий. Собравшаяся в мае 2016 г. на семинаре Национального центра статистики науки и техники «Новые концепции измерения инноваций» (Вашингтон, США), далее НК2016, представительная группа экспертов поддержала утверждение Б. Хола о том, что основная задача разработки текущих индикаторов в большинстве случаев ограничивается определением экономической эффективности инвестиций в инновации. Для решения этой задачи требуются данные, сопоставимые как в пространстве, так и во времени. Однако доминирующая до сих пор методология сбора данных этого условия не обеспечивает3.
Европейские эксперты отмечают, что принятая в 2002 году «Барселонская цель» - приведение доли расходов на ИР в ЕС к показателю 3% от ВВП не была достигнута к 2010 году, и 2020-й был установлен как новый целевой
1 См. Лексин В.Н., Порфирьев Б.Н. Стратегия пространственного развития России и ее Арктический вектор: Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 12 / РАН. ИНИОН. Отд. науч. сотрудничества; Отв. ред. В.И. Герасимов. - М., 2017. -Ч. 1. - С. 49-54.
2 Так, госпрограмма «Развитие науки и технологий» в качестве одного из целевых индикаторов выбирает показатель «удельный вес Российской Федерации в общем числе публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных «Сеть науки» (WEB of Science)». Его значение к 2020 г. должно составить 2,46%. См.: Государственная программа Российской Федерации «Развитие науки и технологий» на 2013-2020 годы. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 20 декабря 2012 г. № 2433-р.
3 Advancing Concepts and Models for Measuring Innovation: Proceedings of a Workshop / National Academies of Sciences, Engineering, and Medicine. - Washington (DC): The national academies press, 2017. - P. 10.
год1. Но, был также поднят вопрос о более эффективном инструменте инновационной и научно-технической политики. Янгер и др. считают, что Индекс инноваций ЕС 2020 действительно стал шагом вперед в этом направлении, но он проваливается как адекватный измеритель инновационной продукции, а также результатов инновационной деятельности2. Поэтому для администраторов научно-технической сферы данный индикатор не будет в должной степени полезным.
Обсуждая проблемы моделирования индикаторов производства научной продукции, участники НК2016 согласились с утверждения Б. Мартина о том, что на этом пути существует ряд опасностей/ловушек. Первая характеризуется метафорой человека, ищущего свои потерянные ключи под фонарем. Искушение разработчиков индикатора будет состоять в том, чтобы сосредоточиться на явлении и особенностях там, «где светло». Эта методологическая тенденция также связана с парадоксом МакНамары: значимость придается измерителю, вместо того, чтобы пытаться сделать измеримым значимое. Вторая опасность определяется законом Гудхарта, который гласит, что когда переменная принимается как измеритель в целях политической стратегии/программы, она довольно быстро перестает отражать реальные явление или особенности, для измерения которых она была придумана. В этой связи можно заметить, что когда индикатор принят как инструмент политики, это с большой вероятностью приводит к изменениям в поведении акторов. Игровые решения могут приниматься в ответ на извращенные стимулы, таким образом создавая непреднамеренные последствия. Третья опасность на пути развития системы индикаторов инноваций, по мнению Б. Мартина, связана с понятиями затрат и выгод. В некоторых случаях возможна «игра» с показателями, к которой прибегают участники с целью достижения оцениваемых результатов, в том числе - библиометрических3.
Ответственные ученые и управленцы очевидно должны учитывать такого рода закономерности и парадоксы. Тем более что непредвиденные последствия введения новых правил игры в современных условиях доступности «больших данных» и мобильности ресурсов наступают быстрее, чем даже в не столь далеком прошлом. А это несет угрозы безопасности на самых различных уровнях.
Исходная позиция для получения искомых индикаторов на уровне страны сформирована научными разработками в рамках концепции производственной функции инноваций, моделирования стадий, логических цепей инновационного процесса, других моделей оценки, которые пытаются идентифицировать критические области измерений инновационной деятельности, включая более широкие воздействия инноваций на общество и экономику.
В теориях оценки инновационной деятельности чаще всего выделяют (1) «объективный» технометрический подход, который берет за основу информацию из публикаций о технических и рыночных аспектах, и (2) «субъективный» подход, опирающийся в общих чертах на методики Руководства Осло и данные, представленные в статистике и аналитических отчетах. Руководство Осло устанавливает пороговый критерий для новшеств, которые уже могут считаться инновациями, обращаясь к понятию «значимое усовершенствование» (significant improvement). Кроме того, Руководство Осло различает инновации, являющиеся «новыми для фирмы», «новыми для рынка», «новыми для мира». В то время как первый подход не всегда эффективен в случае услуг, второй отражает изменения в зависимости от уровня развития стран или рынков.
В современной России, согласно форме 4 статучёта, в зачет идут пять типов инноваций: технологические, продуктовые, процессные, маркетинговые и организационные. При этом в качестве инновации может быть засчитан «новый или значительно усовершенствованный» продукт, технология, процесс, услуга, включая способ передачи услуги. Новизна оценивается с точки зрения организации, но не рынка (тем более - мира), а также безотносительно к тому, где сделана разработка - на этом или на другом предприятии. «Тем самым в учёт заложена регистрация тиражирования новации, имитации, а также оценки степени усовершенствования, которая по многим видам инноваций точной быть не может» - пишет О. Сухарев4.
Кроме того, существенная проблема измерений в инновационной, научно-технической сферах заключается в том, что система индикаторов не в состоянии успевать за изменениями в окружающем мире и в природе инноваций. В то же время, появляются новые виды данных и, соответственно, новые возможности.
Эксперт НК2016 Б.Мартин обратил внимание на то, что патентная система часто игнорирует тонкое различие между новшеством и изобретением. Патентование осуществляется в определенных секторах для определенных технологий и определенных типов инноваций. Явно ощущается необходимость концептуальной ясности в вопросе о том, какие аспекты инноваций следует учитывать. В 1960-х, 1970-е и 1980-е годы, технологические инновации, возможно, хорошо отражались в таких показателях, как расходы на ИР (хотя, этот индикатор никогда не считался удовлетворительным для всех типов инноваций), количество ученых и компетентных инженеров, патентов, публикаций и т.д. Но сегодня большие объемы инновационной деятельности осуществляются помимо технологической сферы, не основаны на ИР, не отражены в патентах. Б. Мартин, например, сетует на то, что ни один из индикаторов инноваций не отразил ни положительных, ни отрицательных результатов деятельности в ипотечно-финансовой сфере, в изменениях поведения домохозяйств в США 1990-х годов. Здесь он применил аналогию из космологии, указав на тот факт, что
1 Communication from the Commission to the European parliament, the council, the European economic and social committee and the committee of the regions. Europe 2020 Flagship Initiative. Innovation Union. SEC(2010) 1161. - Brussels, 2010. - http://ec.europa.eu/ research/innovation-union/index_en.cfm
2 Janger J., Schubert Т., Andries Р., Rammer С., Hoskens М. The EU 2020 innovation indicator: A step forward in measuring innovation outputs and outcomes? // Research Policy. 2017. - N 46. - P. 38.
3 Advancing Concepts. 2017. - P. 14.
4 Сухарев О.С. «Инновационная экономика»: Старые и новые технологии // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 12 / РАН. ИНИОН. Отд. науч. сотрудничества; Отв. ред. В.И. Герасимов. - М., 2017. - Ч. 1. - С. 626.
приблизительно 95% вселенной невидимы для современных приборов (телескопов). Это принимает форму проблемы «темной материи». Поэтому он предложил термин «темная инновация»1.
Вообще говоря, претензии, предъявляемые к методикам расчета индексов инноваций, будут актуальны практически для всех версий обобщающих индексов, возможно, в большей или меньшей степени в различных аспектах. Не случайно, например, разработчики группы Глобального индекса инноваций (The global innovation index2) практически в каждом выпуске своего отчета предлагают усовершенствованную версию методики расчетов. Цель поисков, как следует из нормативных положений, сформулирована в рамках рыночного соглашения, так как методологию развития национальных экономик и глобальной экономики в целом определяет рыночная парадигма, и основное внимание в задачах выбора методик оценки инноваций и, в общем, научной работы уделяется экономическим эффектам.
Экономические эффекты могут быть отражены в форме перемещения деловой активности к более знаниеинтен-сивным видам деятельности в пределах определенного сектора. Это внутрисекторное движение может быть рассмотрено на уровне фирм с точки зрения изменений расстояний до границ возможностей технологий и охарактеризовано как «структурная модернизация»3. Такая модернизация не обязательно будет отражена в добавленной стоимости на уровне фирмы. В то же время, экономический эффект может состоять в увеличении качества товаров и услуг при постоянных значениях доли на рынке и цен, когда фирма сталкивается с жесткой ценовой конкуренцией, или в снижении общих затрат, несмотря на более высокую заработную плату рабочих.
Высшие администраторы часто видят основную задачу инновационной политики в том, чтобы увеличивать долю знаниеинтенсивных товаров и услуг в экономике (это — структурное изменение), что согласуется с общим требованием обеспечения конкурентоспособности за счет продукции «высоких технологий». Однако в нынешней ситуации такая идея нередко характеризуется как «навязчивая». Кроме того, результаты эмпирических исследований подтверждают тот факт, что структурная модернизация как эффект инновационной деятельности в такой же степени значима для экономических показателей, как для научно-технических. В качестве примера можно взять отрасль электроэнергетики США, которая достигла высоких показателей роста производительности, не вводя какой-либо ключевой (прорывной) инновации, но постоянно модернизируя технологии на уровне предприятий в формате медленных, системных усовершенствований централизованных силовых установок.
Эксперты Массачусетского технологического института (МТИ) раскрывают существо новых явлений сфере производства знаний на примерах деятельности «крупномасштабных партнерств консорциального типа»4.
Например, с 2006 г. в Португалии проявились пять инициатив совместно с МТИ, Университетом Карнеги-Меллона, университетом Техаса в Остине, Гарвардской медицинской школой и немецким Обществом Фраунхофера. Аналогичные усилия предприняло в 2006 г. правительство Сингапура, открыв Университетский городок - предприятие для совершенствования исследований и технологий, привлекая лучшие глобальные университеты и научно-исследовательские институты, включая Калифорнийский университет Беркли, Кембриджский университет, ETH Цюрих, Technion и ТУ Мюнхен. Другим примером является новый Институт в Сколково (SkolTech), который выстроен вблизи Москвы, объединяя Центры исследований, образования и инноваций, в работе которых участвуют национальные и международные партнеры (включая МТИ, университеты Гронингена и Дельфта).
Новое поколение партнерств отличается от традиционных форм важными свойствами. Во-первых, они, как правило, представляют собой соглашения по укреплению исследовательского потенциала одной из сторон, то есть, это - ограниченные по времени договорные обязательства. Во-вторых, они обычно комбинируют совместные действия в области исследований с рядом коммерческих услуг, которые один партнер оказывает другому. В-третьих, они размещают деньги местных налогоплательщиков в целях финансирования совместных исследований (и других) в университете иностранного партнера, что все еще в основном резко контрастирует с национальной практикой финансирования исследований и формирования институтов. В-четвертых, партнерства «типично сложны», и это означает, что они одновременно обращаются к целям в образовании, научных исследованиях, инновациях, формировании институтов, осуществлении политических реформ и другим. В-пятых, они, как правило, становятся крупномасштабными инициативами, которые могут длиться до 20 лет, вовлечь сотни людей, стоить десятки и сотни миллионов долларов (не учитывая потенциал развития инфраструктуры) и нередко объединяют множество учреждений в структуре, подобной консорциуму.
Говоря в общем, учитывая ограниченность смыслов, передаваемых терминами, это гибридная комплексная и крупномасштабная структура, формирующая институциональные условия и осуществляющая усилия в сфере консультирования, финансирования и проведения научных исследований. Кроме того, CISTIPs (complex international science, technology and innovation partnerships) не ограничены партнерствами с университетами, но существуют в расширяющемся спектре других институциональных и секторных форм и параметров.
1 Advancing Concepts... 2017, p. 13.
2 The global innovation index 2016: winning with global innovation / World intellectual property organization; European competitiveness initiative. - WIPO; INSEAD, 2016.
3 Hird D., Pfotenhauer S. M. How complex international partnerships shape domestic research clusters: Difference-in-difference network formation and research re-orientation in the MIT Portugal Program // Research Policy. 2016. - P. 32. - http://dx.doi.org/10.1016/). respol.2016.10.008
4 См.: Hird and Pfotenhauer. 2016; Pfotenhauer S. M., Wood D., Roos D., Newman D. Architecting complex international science, technology and innovation partnerships (CISTIPs): A study of four global MIT collaborations // Technological Forecasting & Social Change. 2016. - N 104. - Р. 38-56.
В случае программы «МИТ - Португалия» (ПМП) было отмечено ее большое влияние на результаты, в том числе публикационной активности. С точки зрения производительности научной работы обнаружено, что аффилированные с программой исследователи производят научных публикаций на 15-30% больше, чем контрольная группа, при этом с лучшим качеством, если судить по воздействию (импакт-фактор) и видимости (цитированиям) их публикаций. В то время как это увеличение обнадеживает, остается важный вопрос о долгосрочной устойчивости этого увеличения. Важным наблюдением оказывается факт влияния проекта «МИТ-Португалия» на внутренние паттерны сотрудничества и интенсивность научных исследований. Традиционные препятствия в форме институциональной изолированности, непродуктивной конкуренции, недостаток стремления к сотрудничеству и т.п. преодолеваются. Исследование демонстрирует, что такое крупномасштабное международное товарищество ПМП может способствовать формированию новых центров исследования, которые будут привлекать специалистов из различных областей и создавать новые области знаний. В то же время, авторы говорят и о необходимости дальнейших исследований, которые должны определить, не будут ли отмеченные изменения лишь временным явлением, которое объясняется стремлением исследователей «следовать за деньгами»1.
Анализ опыта международных комплексных партнерств в области науки, технологий и инноваций в различных странах показывает, что организационное управление в рамках такого рода проектов пока еще в значительной степени осуществляется «практически ориентированными администраторами». То есть, такие проекты обычно разрабатываются и управляются институциональными лидерами, чиновниками, которые часто не имеют под рукой достаточно концептуальных оснований и методологических инструментов. Эксперты МТИ, например, обнаружили, что дизайн часто оказывается сформированным под влиянием политических мотивов, возможностей, ограничений, и опирается, прежде всего, на опыт или знание о подобных действиях отдельных лиц. Как правило, в процессах проектирования не встречались систематический краткий обзор вариантов дизайна и попытки связать эти варианты с определенными функциями или целями. В процессах проектирования партнерства внимание преимущественно обращается на форму, а не на функции. Вероятно, это происходит благодаря тому, что процессы принятия решений у высших чиновников обусловлены «примерами, [заложенными] в памяти» («вроде эвристики наличия» по Тверски и Канеману). Например, ключевые заинтересованные лица предлагают включать в программы развития партнерств студенческие обмены (наиболее распространенный международный механизм в высшем образовании), не обязательно определяя, каким образом ожидаемый результат этого обмена скажется на укреплении потенциала, или оценки того, мог ли тот же результат быть достигнут посредством другого, структурно более уместного механизма. Чрезмерное внимание форме, кроме того, может привести к раннему замыканию на определенной архитектуре и к результатам, которые не соответствуют неявно подразумеваемым целям заинтересованных лиц.
В то же время, наряду с тенденциями к объединению в рамках единого «пространства исследований», эксперты по технологической безопасности отмечают и противоположную тенденцию «отчуждения в группе развивающихся стран в быстро изменяющемся мире, который является все более и более информационно-сетевым и взаимозависимым». В докладе СИПРИ 2004 года такое отчуждение названо «новой проблемой в общем контексте глобальной безопасности, в котором технология играет важную роль»2. В связи с ней в новом свете раскрывается вопрос о контроле экспорта и доступе к технологиям - военным и двойного назначения, нераспространения и разоружения.
Член Индийского национального совета по безопасности, профессор А. Малик, исходя из вышеизложенного, предлагает сохранить «режим прямого доверия в области безопасности» только для «ответственных и демократических государств», а «страны-изгои» и «негосударственные игроки» должны быть «подвергнуты «всеобъемлющим мерам», в рамках существующей системы контроля экспорта»3. Для «ответственных и демократических государств» индийский профессор предлагает разработать специальные критерии оценки «ответственной собственности на технологии»: (ROOT - Responsible Ownership Of Technology). Такая система «международной аттестации» отдельных государств «относительно их зрелости в работе с тонкими технологиями» призвана «точно настроить технологические средства управления будущего» таким образом, чтобы международный экономический рост и глобальная безопасность не оказались под угрозой. «Система аттестации» также будет использована для установления «более высоких заборов» на пути распространения высоких технологий с тем, чтобы уменьшить их количество «на основе общего согласия» избранных участников соглашения, «для обеспечения длительной международной стабильности и коллективной безопасности»4.
Глобальная идея проектов, подобных проекту ROOT, по сути, заключается в замене технологических средств технологическими системами управления, что, по всей видимости, должно придать статус объективности получаемым оценкам и рекомендациям. Стандарты и оценочные процедуры «выравнивают игровую площадку» и, казалось бы, снижают возможности обретения конкурентного преимущества для отдельных игроков, однако, по факту, оказывается, что этой возможности лишаются в основном те, кто вновь вступает в игру (как, например, не займут первых мест в мировом рейтинге университетов те, кто меньше публикует на английском языке). По описаниям ряда конкретных случаев, ситуации часто напоминают известную в экономической теории модель отношений на рынке несовершенной конкуренции для доминирующей фирмы и ее последователей.
1 Pfotenhauer and Wood... 2016.
2 Technology and Security in the 21st Century. A Demand-side Perspective. SIPRI Research Report N 20. - N.Y.: Oxford University Press, 2004.
3 Technology and Security..., p. 131-135.
4 Ibid., p. 134.
Заметим, что различные «системы аттестации», разработанные на базе принципов доминирующих сегодня экономических моделей, т.е. на принципах/идеологии методологического индивидуализма, активно применяются в практике многих международных и межправительственных организаций. Одной из таких систем является «Глобальный индекс инноваций» (The Global Innovation Index - GII). Место Российской Федерации в этом рейтинге (2016/2015 гг.): Общий рейтинг = 38,50/39,32 (место в общем рейтинге = 43/48); Эффективность затрат на инновации = 0,65/0,74 (место в рейтинге эффективности = 69/60)1. По результатам ранжирования 2015 года пятерку наиболее инновационных в мире стран составляют Швейцария, Соединенное Королевство (Великобритания), Швеция, Нидерланды, и Соединенные Штаты Америки (США). Китай, Малайзия, Вьетнам, Индия, Иордания, Кения, Уганда определены как лидеры в своих группах.
Если же к этим «объективным» оценкам добавить анализ текущей мировой политики и высказываний первых лиц ведущих мировых держав2, то предположение о том, что Россия окажется в круге «избранных» - достойных принимать решения о распространении/экспорте высоких технологий/критических технологий двойного назначения, получает очень мало оснований.
Еще один факт требует особого внимания в связи с обсуждаемой темой. Эксперты НК2016 заключили, что для некоторых задач измерений инновационной деятельности существенной оказывается информация, полученная из анализа от 1 до 3% всего ее объема (в остаток входят, в том числе, общее количество публикаций или патентов)3. Соответственно, если более 90% от всего объема показателей инновационной/научно-технической деятельности могут трактоваться в определенной степени произвольно, то итоговые оценки и политические выводы, формируемые в ходе «аттестации», обсуждавшейся выше, будут зависеть в большой степени от воли «экзаменаторов», чем от реального положения вещей.
Обсуждение и выводы по вышеприведенным тезисам включают следующее. Действительно, равновесие военных потенциалов, которое стремятся обеспечить мировые лидеры, будет поддержано, в первую очередь, уникальными достижениями и решающим вкладом в сфере высоких технологий. «Легальное» использование оружия массового поражения какой-либо реальной стратегической силой станет практически невозможным и, если такое случится, это будет квалифицировано как действия террористов.
Достаточно реальными какое-то время будут оставаться угрозы применения конвенциального «умного оружия», энергетического и некоторых других новых видов оружия. Мнения разработчиков приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в Российской Федерации и перечня критических технологий Российской Федерации поддерживают данные заключения. В соответствующий перечень входят: безопасность и противодействие терроризму, науки о жизни, наносистемы, информационно-телекоммуникационные системы, перспективные виды вооружения, военной и специальной техники, рациональное природопользование. транспортные и космические системы, энергоэффективность, энергосбережение, ядерная энергетика4. Но, не меньшую опасность уже начинают представлять угрозы в информационной сфере и, прежде всего, в области знаний.
Очевидно, для описания таких сложных объектов/систем, как «гибридные системы» международных парт-нерств, НИС требуется производственная функция нового вида. Но это уже не производственная функция в традиционном определении. По всей видимости, это должна быть концептуальная динамическая модель сложной системы. В приводимом ниже описании авторской версии представлены ее общие черты в формате концептуальной схемы.
Особенностью предлагаемой схемы является то, что в ней разделены потоки краткосрочного и долгосрочного периодов. Здесь идет речь, прежде всего, о периодах, в течение которых сохраняется эффективное воздействие той или иной управляющей меры. Единицей измерения времени для долгосрочного периода служат поколения технологий. Следует также иметь в виду, что, когда применительно к данной схеме речь идет о времени, оно принимается системным.
Структура модели комплекса измерителей Глобального индекса инноваций (ГИИ), по мнению автора, вполне может служить основой для построения концептуальной схемы национальной инновационной системы, позволяющей представить динамику энергоинформационных потоков в данной структуре. С достаточной долей условности параметрами входа системы научного производства (НИС) могут служить: {(1) Институты, (2) Человеческий капитал + ИР, (3) Инфраструктура, (4) Степень развитости рынка, (5) Степень развитости бизнеса; параметрами выхода: {(6) Инновационные продукты (Знание и технология) и (7) Творческие продукты}.
С достаточной долей условности, динамику научно-технологического развития можно отобразить в декартовых координатах, где по вертикали отложен уровень развития знаний и технологий. а по горизонтали - объем затраченной на производство этого знания энергоинформации. Следуя известным выводам теории трудовой стоимости, в графическом отображении динамических зависимостей объем энергоинформации можно соотнести с объемом полезного (та-
1 The Global Innovation Index 2016...
2 См., например: «Глава МИД Великобритании допустил превращение России в страну-изгоя». - https://news.mail.ru/ politics/27303425/?frommail=1
3 Advancing Concepts... - 2017, р. 106.
4 См.: Об утверждении приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в Российской Федерации и перечня критических технологий Российской Федерации. Указ Президента Российской Федерации от 07.07.2011 №8999. - http://www. kremlin.ru/acts/bank/33514
бельного) времени. Тогда в точке начала отсчета будет располагаться рассматриваемое прошлое, а в направлении движения направо - будущее1.
Таким образом, если применить данное схематическое представление НИС к описанию концепции технологических укладов (ТУ), то можно заметить, что линия уровня научно-технического развития от «прошлого» к «будущему» имеет форму логистической кривой, при помощи которой обычно описывают динамику выпуска продукции определенного уклада, т. е. график, выполненный в масштабе жизненного цикла ТУ, имеет вид постоянно возрастающей функции. На начальной фазе, на старте ТУ, ресурсами НИС являются институты и человеческий капитал (доставшиеся от «прошлого»). Здесь «вторая производная» имеет положительный знак. К завершению жизненного цикла ТУ (где «вторая производная» уже изменила знак на отрицательный) должны быть сформированы знания и компетенции, которые станут ресурсами (человеческим капиталом, институтами и др.) для последующих укладов (для «будущего»).
Продукция «на выходе», которую учитывает ГИИ, и другие параметры «входа» рассматриваются в предложенной модели как составляющие процессов краткосрочного периода. Т. е. они преимущественно имеют значение в рамках существующего уклада.
Заметим, что, «растянув» пространство инновационно-технологического развития посредством принятых предположений, мы получили возможность обозначить точки приложения и направления управляющих усилий - мер научно-технической политики. Обозначим как «А» - управляющее воздействие, направленное в «будущее»: это усилия, направленные на развитие знаний и компетенций.
Как «Б» обозначим управляющее воздействие, направленное на развитие инфраструктуры, рынков и бизнеса. Знаком «В» обозначим управляющее воздействие, направленное на выпуск (стимулирование выпуска) инновационных продуктов и продуктов творчества.
Ситуация в нашей стране сложилась таким образом, что в отношении НИС российская администрация осуществляет сравнительно эффективные управляющие воздействия на уровнях Б и В, а возможности влиять на будущее на уровне А все более сокращаются. Здесь же можно заметить, что концентрация усилий в зонах/направлениях Б и В не столько способствует эффективному развитию НИС, сколько - сохранению условного баланса. Но это — тема отдельного сообщения. Скажем только, что внутренние угрозы проявлены, в том числе как системные проблемы государственного управления, которые видны в случаях подмены реальных целей в области развития научно-технической сферы целями обеспечения «экономической эффективности» деятельности государства/инвесторов, а также в случаях недостатка понимания к концептуальному содержанию управления, в частности, пониманий задач и функций государства в области научно-технического образования.
Продолжая тематику национальных инновационных систем, обратимся к исследованию Я. Сана и С.Граймса2. В статье этих авторов сообщается, что после 1990 кривая общего локального показателя цитирований публикаций по тематике НИС приобретает «инвертированную и-форму», достигая пика в 2002 г., быстро снижаясь в последующие
3
годы .
Появление понятия НИС, по мнению авторов, обусловлено потребностью в теоретическом обосновании глобализации. В этой связи понятно использование термина «техно-глобализм»4 в описаниях влияния глобализации на мир изобретений и инноваций. В условиях экономического спада правительства Европы поощряют, в том числе и международные структуры, к организации и проведению исследований потенциала экономического роста.
Обобщая данные наблюдения, можно заметить, что концептуальная схема, отображающая динамику научной продукции, условно может быть представлена в форме производственной функции. Для отдельно рассматриваемой тематики график этой функции, как правило, имеет «инвертированную и-форму». Причем, в науковедении наблюдается феномен, аналогичный тому, который ученые встречают в экономике: выпуск высокотехнологичной продукции в рамках определенного технологического уклада отображается при помощи графика инвертированной и-формы. Такой же, примерно, вид имеет график выпуска для последующего уклада.
Эффективность научно-технической политики (НТП) будет выражена в том, что огибающая для этих графиков будет представлять собой 8 - образную логистическую кривую. То есть, это будет график постоянно возрастающей функции. И, чем более успешной будет НТП, тем короче окажется отрезок огибающей между пиками графиков выпусков двух сменяющих друг друга технологических укладов.
Кроме того, как в экономике, так и в науковедении, следует помнить о негативных эффектах, сопровождающих процессы производства, особенно на этапах интенсивного роста. К ним относятся, в частности, появление «пузырей» на финансовых и других рынках, «лишние» публикации, которые обнаруживают библиометрические наблюдения. Вероятно, специалистам в области библиометрического анализа следует обратить внимание на опыт разработчиков различных версий индексов инноваций и взять из него полезное для себя.
Таким образом, возвращаясь к теме статьи, заметим, что в ходе постановки задач измерения параметров научно-технологического развития с учетом требований безопасности администраторам научно-технической сферы следует иметь в виду наличие названных в статье «ловушек», опасностей увлечения сиюминутными «новациями», навязы-
1 Рисунок см. в работе Пястолов С.М. Модели человека в стратегиях развития России // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 12. / РАН. ИНИОН. Отд. науч. сотрудничества; Отв. ред. В.И. Герасимов. - М., 2017. - Ч. 1. - С. 93.
2 Sun Y., Grimes S. The emerging dynamic structure of national innovation studies: a bibliometric analysis // Scientometrics. 2016. -N 106. - Р. 17-40.
3 Sun and Grimes. 2016. - P. 29.
4 Archibugi D., Michie J. The globalization of technology - A new taxonomy // Cambridge Journal of Economics. 1995. - N 19(1). -P. 121-140.
ваемыми нашими глобальными конкурентами. Их задача состоит, помимо прочего, в том, чтобы вытеснить Россию на периферию инновационного поля, сделать ее страной, на которую не будут распространяться принципы доверия, как доверия к партнеру в области технологического развития. Наши задачи в общем виде могут и должны формулироваться как сохранение и укрепление научно-технологического суверенитета в качестве непременного условия не только непосредственно технологической, но и национальной безопасности.
