CC BY
94
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 3(21)2015
УДК 316.4
Ю.Ю. Комлев
ПОСТ-ПОСТМОДЕРНИСТСКИИ СИНТЕЗ ЗНАНИИ О ПРИЧИНАХ ПРЕСТУПНОСТИ - НОВЫЙ ВЕКТОР
в развитии криминологии
Выделяется новое направление в теоретической криминологии. Оно состоит в пост-пост-модернистском синтезе знаний о преступности. Интегрированную рамку теории составляют положения позитивистской и постмодернистской криминологии.
Ключевые слова: постмодернистская и интегративная криминология, пост-постмодерни-стский синтез, диалектическая причинность.
Кризис детерминизма и острая критика неопозитивистской криминологии как социологии преступности структурно-функционального направления радикальными конфликтологами, феноменологами и, особенно, постмодернистами привели к возникновению альтернативных путей в развитии современных криминологических теорий.
Как известно, постмодернизм пробле-матизирует традиционные представления о природе и причинах преступности и социального контроля над ней. Во многом это ответ науки на социальные вызовы и перемены в сфере преступности, обусловленные переходом общества к эпохе постмодерна, с попыткой выдвинуть адекватные новой криминальной реальности решения по либеральному совершенствованию социального контроля. Постмодернистская криминология (конститутивная, феминистская, культуральная, топологическая, анархическая) формируется в работах Д. Миловано-вича, Э. Янг, Б. ДиКристина, Дж. Фэррела, К. Хейворда и других теоретиков этого научного направления. Ее различные варианты конструируют и деконструируют социальные нормы, преступность, социальный контроль в предельно широком социокультурном контексте. Преступность и контроль над ней рассматриваются как релятивные социальные конструкты, как неопределенные, взаимосвязанные динамически изменчивые явления, продуцированные в ходе социального процесса, в который вовлечены пре-
ступник, его жертв, государство и общество.
В результате постмодернистского дискурса в криминологии на рубеже XXI века сформировалась постмодернистская интегративная криминология. Американские криминологи Роберт Сэмпсон и Джон Лауб, Брайен Вила, Брюс Арриго, Джеймс Мес-сершмидт выдвинули ряд постмодернистских интегративных теорий преступности. В частности, Р. Сэмпсон и Дж. Лауб в 1993 году обосновали интегративную версию теории жизненного пути. Процесс преступления они представили в виде модели «путей и поворотных моментов в жизни», отображающей социальное (ре)конструирование преступления. Центральная идея этих авторов состоит в том, что «преступление - это результат слабых или нарушенных связей индивидуума с обществом».
Б. Вилла разработал интегративную эволюционно-экологическую теорию преступности в 1994 году. Его подход позволяет рассматривать взаимодействия между причинными факторами преступности уже посредством различных подходов и научных дисциплин. В теоретическом синтезе Вила использует положения эволюционной экологии, проблемно-ориентированный и дисциплинарно-ориентированный подходы.
Б. Арриго в 1995 году, развивая междисциплинарный дискурс, выдвигает постмодернистскую интегративную теорию, в которой синтез включает разнообразные положения из психоанализа, семиотики, структурализ-
6
СОЦИОЛОГИЯ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ
ма, деконструктивизма с учетом роли человеческого фактора и социальных изменений.
В 1997 году Дж. Мессершмидт обосновал теорию преступности как структурированного действия, в которой конструировал преступность с помощью дискурсов и через способы, которыми люди активно формируют свои идентичности (гендерную, классовую, расовую) в тех или иных социальных контекстах и ситуациях. Интегративный подход Мессершмидта показывает, что преступление - рекурсивная продукция, являющаяся неотъемлемой частью историко-культурных дискурсов, сложившихся в течение длительного времени.
Усилиями постмодернистов в области теоретического синтеза были выдвинуты новые объемные, многофакторные, процессуально-динамические объяснительные модели преступности, практически неизвестные отечественным исследователям. Они более адекватно и гибко описывают криминальную реальность и контроль над ней при моделировании причинно-следственных связей в быстро меняющемся обществе постмодерна. Неслучайно Эйнстэд-тер и Генри, обобщая достижения науки о преступности в рамках позитивистских и непозитивистских моделей теоретической интеграции, выделили четыре типа причинности (линейная, множественная, интерактивная, диалектическая) и показали развитие теории в направлении диалектического описания казуальных связей [1, р.191].
Линейную причинность они интерпретировали как последовательность событий, в которой каждый предыдущий случай генерирует условия для последующего, пока не наступит финальный криминальный акт.
Множественная причинность в ранних интерпретациях криминологов моделировала преступный акт как результат действия нескольких условий (разрыв с родителями, слабая приверженность к школьной учебе, идентификация с преступной группой): любое из них могло привести к преступлению. В более поздних вероятностных версиях причины преступления стали выступать необходимым, но недостаточным условием для совершения преступления.
Интерактивная причинность характери-
зуется еще большей сложностью, поскольку причина и следствие могут меняться местами, приобретая циклический характер взаимодействия.
Диалектическая причинность является образцом множественной интерактивной причинно-следственной взаимосвязи. Она охватывает взаимосвязи между несколькими причинами и следствиями одновременно. В неопозитивистских интегративных теориях, как правило, подразумевается линейная или множественная причинность. Постмодернистская интеграция учитывает более сложную связь причины и следствия: это и множественная интерактивная, и диалектическая причинность.
Первые десятилетия нового века открывают эпоху «ультрасовременного капитализма», который формирует «новый мировой порядок». Социальное доминирование базируется уже не только на эксплуатации человеческого труда, но и на технологических нововведениях: управление и манипуляции людьми средствами high-tech приобретают все более скрытый характер. В механизмах социального контроля растет манипулятив-ная роль массовой информации, Интернета, других масс-медиа и популярной культуры. Социальная реальность, скрепленная «мировой паутиной» и массовыми телекоммуникациями, все больше приобретает черты виртуальности,отчужденностиифрагментар-ности многополярного и изменчивого мира.
На девиантность и преступленное поведение все большее влияние оказывают взаимосвязанные факторы технологического характера, конфликтов, культуры, возраста, пола, расы, класса и других социальных констант и изменений, а также факторы интерсубъективности и других психологических измерений индивидов, пересекающихся друг с другом в контексте жизненного мира и личного опыта людей как членов различных общностей и обществ.
Как известно, криминологи-неопозитивисты нередко раздельно изучают объективные и субъективные причины преступности, а постижение логики совершения преступлений и осуществления социального контроля моделируют в «замороженном» или статическом состоянии социоструктур-
7
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 3(21)2015
ных или личностных переменных. Постмодернисты учитывают как объективные обстоятельства, так и интерпретацию субъективных факторов, «чувственных смыслов» при совершении девиантных действий не только в контексте социальной структуры, но и, что особенно важно, социальных изменений. Так, криминолог-постмодернист Джефф Фэррел, обращая внимание на интерпретацию «чувственных смыслов», заявляет, что «ситуативные удовольствия, разделенные волнением и выплеском адреналина, определяют опыт и значение преступлений для многих из тех, кто причастен к их совершению... Преступность вытекает из моментов криминального гедонизма, а также волнений, связанных с сопротивлением классовому неравенству, со спецификой потребления в ультрасовременном мире [1, p. 217]. Сторонники культуральной криминологии, конструируя преступность как продукт культуры (as creative constructs), сосредотачиваются на изучении преступлений, совершаемых представителями субкультурных групп. Среди них: байкеры, скинхеды, художники, работающие в стиле граффити. Этих молодых людей объединяют определенные образы, стили, символические формы, удовольствия, вызванные нередко сопротивлением власти и участием в запрещенных видах деятельности.
В результате научной состязательности в зарубежной теоретической криминологии нового века развиваются не только модернистские, постмодернисткие модели теоретической интеграции, но и гибридные (смешанные), сочетающие положения и методы, созданные в рамках модернизма (принципы, факты и ценности эмпиризма) и постмодернизма (реконструкционизм) [2].
Новый перспективный вектор, направленный на развитие гибридных теорий, наиболее ярко выражен в трудах американского криминолога Грэга Барака по разработке пост-по-стмодернистского синтеза криминологических знаний. Так, в книге «Интегративная криминология» (1998) Барак обосновывает тезис о том, что теоретическая интеграция - необходимая предпосылка для переустройства криминологии, способ ухода от ведущей карающее-административной формы
социального контроля в сторону новой, более превентивной, социально-демократической формы регуляции отношений в области противодействия преступности и другим формам девиантности. Интегративная трансформация, к которой он призывает ученых, включает как «разрушение, так и реконструкцию ритуалов в преступности, в криминологии, системе формального и неформального социального контроля» [1, р. 236-255].
Свою модель теоретического синтеза Г. Барак выстраивает исходя из конститутивной и постмодернистской теории криминологов феноменолого-конструктивистской ориентации С. Генри и Д. Миловановича, теории структурации Э. Гиденса, положений интегративного подхода Дж. Тикосине-ра с его идеей объединения всех исследований и знаний в единую гуманитарную науку.
В итоге пост-постмодернисткая криминология Барака объединяет непротиворечивые новые и старые научные знания о преступности. Теоретический синтез Барака представляет собой объединение в открытую к изменениям и дополнениям систему не только специализированных криминологических знаний, но и смежных с ними дисциплин. Фрейм Барака интегрирует знания из сферы материального мира, связанные с отклонениями и репрессиями, из естественных и социальных наук (культурологии и человековедения, социальной экологии и политэкономии, позитивистской, феноменологической и постмодернистской криминологии). В «Энциклопедии преступности и наказания» (2002) он пишет, что «некоторые из синтетических моделей интегрированного знания в рамках пост-по-стмодернистского подхода вполне могут сочетать непротиворечивые положения современного эмпиризма и постмодернистского реконструкционизма» [3]. Пост-по-стмодернистский синтез позволяет полнее учесть как на микро-, так и макроуровне взаимное влияние множества зависимых и независимых переменных (диалектическая причинность), а также то, что девиантность и ее частный случай - преступность, социальный контроль как моделируемые явления сложны и неопределенны, постоянно и достаточно быстро меняются во времени в
8
СОЦИОЛОГИЯ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ
ультрасовременном обществе.
Таким образом, пост-постмодернистская криминология предполагает предельно широкий вариант теоретической интеграции знаний, накопленных как позитивистской, так и постмодернисткой наукой о девиантности и преступности. Пост-постмодернистская интеграция позволяет объединить как позитивистские, так и постмодернистские теории преступности, выйти на диалектический уровень описания причинно-следственных связей. Их взаимодополнение и взаимодействие со знаниями из области культуры, масс-медиа в контексте социальной экологии и развития политической экономии составляют, по мысли ученого, основную идею новой интегративной пост-постмодернистской девиантологии и криминологии.
Грэг Барак в своей новой работе «Криминология: интегративный подход» (2009) продолжает развивать свой пост-постмодер-нистский подход к пониманию природы девиантности и преступности, но уже в контексте глобализации [4]. Он критически оценивает криминологические теории в исторической ретроспективе, развивает пост-постмодерни-
стское интегративное моделирование причин и условий возникновения преступности, конструирует меры социального контроля и пути совершенствования системы уголовного правосудия в глобальном мире.
Таким образом, пост-постмодернистская модель интеграции криминологических знаний охватывает различные проявления делинквентности и контроля над ними в форме, присущей как модернизму, так и постмодернизму, максимально покрывая всю возможную картину криминальной реальности, в том числе в глобальном социальном контексте. Кроме того, она учитывает наиболее важные и разноплановые аспекты взаимоотношений между субъектами отклоняющегося поведения и контроля как на индивидуальном, так и социальном уровнях развития. Пост-постмо-дернистская интеграция знаний о преступности - новый продуктивный вектор в развитии теоретической криминологии. Он нуждается в освоении и критическом осмыслении отечественными специалистами, в эмпирической верификации и дальнейшей разработке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Barak G. Integrating criminologies / G. Barak. - Allyn & Bacon, 1998.
2. Комлев Ю. Ю. Теории девиантного поведения / Ю. Ю. Комлев. - СПб.: Алеф-пресс, 2014.
3. Интегративные теории, интегративные криминологии // Энциклопедия преступности и наказания (Sage, 2002) [Электронный ресурс]. - URL: http://critcrim.org/critpapers/barak_integrative_htm
4. Barak G. Criminology: An Integrated Approach / G. Barak. - Lanham, Maryland: Rowman and Littlefield Publishers Inc., 2009.
© Комлев Ю.Ю., 2015 Статья получена: 23.07.2015
9
