CC BY
114
www.hjournal.ru
ПОСОШКОВ КАК ЗЕРКАЛО РОССИЙСКОЙ САМОБЫТНОСТИ ПРИ ВХОЖДЕНИИ РОССИИ В КАПИТАЛИСТИЧЕСКУЮ МИР - СИСТЕМУ
ГЛОВЕЛИ ГЕОРГИЙ ДЖЕМАЛОВИЧ,
доктор экономических наук, профессор, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»,
зав. центром Института экономики РАН, e-mail: glovelig@mail.ru
Статья интерпретирует «Книгу о скудости и богатстве» Ивана Посошкова как своеобразную реакцию на вхождение России в рамки капиталистической мир -экономики. Голландская гегемония в ранней мир-экономике определила геокультурный ареал как западного меркантилизма, так и петровских реформ в России. Однако Российская империя стала частью капиталистической мир -системы как полупериферия, и результаты преобразований нередко оказывались противоположными исходному геокультурному ареалу мир-системного центра. Самобытная экономическая мысль Посошкова отразила эти противоречия. Ключевые слова: мир-системный анализ; геокультурные ареалы; меркантилизм; полупериферия; «второе издание крепостничества».
POSOSHKOV AS THE MIRROR OF THE RUSSIAN ORIGINALITY DURING THE RUSSIAN INCLUSION INTO FRAMEWORK OF CAPITALIST WORLD-SYSTEM
GLOVELI GEORGE, G.,
Doctor of Economic Sciences (PhD), Professor, State Research University «Higher School of Economics», Institute of Economics, Russian Academy of Sciences,
e-mail: glovelig@mail.ru
The paper interprets Ivan Pososhkov’s ‘Book on Poverty and Wealth” as an original reaction to Russian inclusion into framework of capitalist World-economy. Dutch hegemony in early World-system determined common geocultural patterns for Western mercantilism as well as reforms of Peter the Great in Russia. However, Russian Empire became an integral part of capitalist World-economy as a semi-periphery, and transformations resulted frequently in contrasts of the initial geocultural patterns of World-system core. Pososhkov’s native economic thought reflected these contradictions. Keywords: World-Systems Analysis; geocultural patterns; mercantilism; peripheral empire; second serfdom.
JEL: B31.
Характеристика И. Т. Посошкова в его отношениях к меркантилизму может стать точнее, если опираться на мир-системный анализ (МСА) — перспективный метод для синтеза стадиалистского (формационного) и локально-цивилизационного видения крупномасштабных исторических процессов. Плодотворность применения методологии МСА в истории экономических учений первым отметил Ю. В. Латов (Латов, 2007. С. 205). Однако он ограничился анализом господства современного мэйнстрима как отражения конкуренции национальных экономических систем, а точнее — гегемонии США в «ядре» (центре) капиталистической мир-экономики
© Гловели Г. Д., 2014
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 6, № 1. 2014
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 6, № 1. 2014
(КМЭ), т.е. современной мир-системы.
Но США — отнюдь не первый мир-системный лидер капитализма. Они стали гегемоном мир-системного ядра (МСЯ), одолев другого претендента — германский рейх («Второй» и «Третий») и сменив в этой роли Великобританию («фабрику мира» в XIX веке). Великобритания, в свою очередь, ранее (как «владычица морей» в XVIII веке) перехватила гегемонию у Голландии (Республики Соединенных провинций Северных Нидерландов), попутно сокрушив другого претендента-конкурента, Францию. Наконец, гегемония Голландии стала возможной благодаря победе сформировавшейся КМЭ (мир-системы с относительно автономными и притом расширяющимися цепочками рыночного обмена, структурирующими международное разделение труда) над западной католической мир-империей испано-австрийских Габсбургов в Тридцатилетней войне (1618-1648 гг.). С XVI-XVII веков началось и подчинение (иногда и поглощение) КМЭ незападных мир-империй (Валлерстайн, 2001. С. 95-107).
Напомним читателю, что КМЭ — это иерархия с тремя ярусами: «ядром» (центром), периферийными окраинами и полупериферийными зонами. Такое неравенство структурных позиций определяет невозможность одинаковых стадий развития и пределы восхождения отсталых («догоняющих») стран.
Центр (мир-системное ядро) выделяется отраслевым разнообразием сельского хозяйства и растущей обрабатывающей промышленности, требующим труда более высокой квалификации, а вместе с тем — отношений аренды и вольного найма. Именно в МСЯ сосредоточены передовые технологии и фундаментальная наука.
На периферии формы контроля над трудом откатываются к внеэкономическому принуждению (барщина, плантационное рабство); обычны упадок ремесла и клерикальная реакция. Вследствие недостатка «отраслевой решётки» здесь нередко наблюдается расстыковка различных секторов хозяйства (прежде всего аграрного и ремесленно-промышленного) и подчинённое положение на мировом рынке.
Изначально (т.е. с XVI-XVII веков) МСЯ составили приатлантические страны северо-западной Европы (Нидерланды, Англия, Франция), а специализацией периферийных стран стали зерно, растительное сырье (древесина, хлопок, сахар и т.п.), драгметаллы. Ослабевшие западно-средиземноморские и центрально-европейские страны (Испания, Италия, Германия), вытесненные на полупериферию, активно участвовали в перераспределении к центру ресурсов (золото, серебро, пряности) от периферийных отсталых регионов. Конкуренция за гегемонию в МСЯ между сильнейшими национальными государствами носила как экономический, так и военно-политический характер, но имела также и геокультурный аспект. Становление и функционирование КМЭ порождало «геокультурные ареалы» - страны-образцы для подражания в хозяйственном и культурном быту. Их последовательность совпадает с «эволюцией командных высот капитализма» (Дерлугьян и Харрис, 2007. С. 6): Северная Италия (прежде всего, Флоренция, Венеция и Генуя) — Нидерланды (Амстердам) — Англия (Лондон). Но наряду с эталонами (примерами для подражания) существовали и противоположные им отрицательные примеры.
Меркантилизм — это школа не только экономического протоанализа, но и протоанализа в геополитике и геокультуре. Еще А. Серра в «Кратком трактате о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишённые рудников драгоценных металлов» (1613 г.) выделяет Венецию с ее «величайшей торговлей», а также противопоставляет Геную, с бесплодной почвой и множеством денег, — Неаполю, бедному при всем плодородии окрестных земель (Серра, 2004. С. 148-149).
Для хрестоматийных А. де Мокретьена и Т. Мана эталонный ареал, который и восхищает, и буквально бесит от зависти, — уже Нидерланды с их громадным флотом и процветанием торговли и промышленности (см. Люблинская, 1965. С. 117120; Monroe, 1924. P. 175-182). Проницательнее всех смотрит У. Петти: перечисляя
достоинства и преимущества Голландии, он отмечает значение для активного торгового баланса не только корабельного доминирования, но и разнообразия переработки дальнепривозного сырья, а также тот факт, что наиболее трудоемкие отрасли — хлебопашество и мясо-молочное скотоводство — голландцы переложили на поляков и датчан (Петти, 1940. С. 169-171). А Дания и особенно Польша — это как раз страны периферийной зоны «второго издания крепостничества» к востоку от Эльбы (Виппер, 1922. С. 10-11; Бродель, 1988. С. 259-260).
Польша (Речь Посполитая) — случай особенно одиозный, запечатленный в «Политичных думах» (1663 г.) современника Петти — «Юрия Сербенина», он же Юрий Крижанич (Крижанич, 1997. С. 270-271). Поборник российского великодержавия («самовладства»), он воочию наблюдал приращение России Востоком с одновременным геокультурным разворотом на Запад. Крижанич хвалит поместный способ вознаграждения воинов, «что существует ныне в этом православном царстве и у турок» как «лучший на свете» (Крижанич, 1997. С. 124). В то же время он фиксирует коммерческое наступление на Турцию французов, англичан и брабантцев, окруживших Константинополь-Стамбул торговыми ладьями, «словно густым лесом» (Крижанич, 1997. С. 45). Он обличает «чужебесие» славян, но подчеркивает, что они сами толком не умеют ни мастерить, ни торговать, ни считать. В качестве образцового примера Юрий Крижанич приводил Английскую и Брабантскую (Нидерланды) земли с удобными корабельными пристанями и торжищами, благодаря чему «процветает всякое ремесло и земледелие и великая морская торговля», а также Французское королевство с «хорошими законами» (Крижанич, 1997. С. 33-34).
В геокультурном видении Петра I воспроизводится то же противопоставление — отталкивающей бедной и безнарядной Польши (Соловьев, 1991. С. 584) и привлекательного северо-запада Европы. Можно привести множество примеров сознательной ориентации Петра Великого именно на северо-западные страны: новая столица-«парадиз» на Неве по образцу Амстердама; новый монетный двор по образцу Лондонского; желание иметь «своих Тюреннов и Сюллиев»; андреевский флаг по образцу голландского и т.д. Самодержец-меркантилист тянул страну к
геокультурному ареалу и втягивал её в капиталистическую мир-систему как великую военную европейскую державу. Как метко заметил Н. М. Карамзин: «Пылкий монарх с разгоряченным воображением хотел сделать Россию —
Голландиею... удивил Европу нашими победами» (Карамзин, 1991. С. 35). Но российская «новая Голландия» разительно отличалась от пленительного образца. Она была без торгового флота, без успеха в насаждении цехов (Дементьев, 1903), без перехода к интенсивному земледелию (Гловели, 2009а. С. 120-121). Зато — с
порабощением населения в помещичьих имениях, на казённых заводах и
посессионных фабриках (Кагарлицкий, 2004. С. 261). С усилением продовольственносырьевой тенденции в экспорте и зависимости в импорте от стран МСЯ. А также со «вторым изданием крепостничества» - вплоть до месячины, заклейменной А. Н. Радищевым. Хотели, как в Голландии, - вышло, как в Польше (Гловели, 20096. С. 18 -23).
Посошков (в противоположность Крижаничу, самому Петру I и его «птенцам»-проходимцам) Запада не видел, западных книг не читал. Западную науку и импортные «безделки» и «прихоти» он отвергал и обличал, бранил теми же словами, что огнепальный Аввакум — измененную обрядность. Ярый ревнитель «веры самой чистой», Посошков в «Завещании Отеческом» хулит «проклятого Коперника, Богу суперника» (цит. по: Райков, 1947. С. 182). Самобытному искателю христианской правды определенно была чужда какая-либо идея «естественного порядка», «естественного закона» (вроде закона Орезма — Коперника — Грешема), «естественного права», «естественной цены». Какой может быть «естественный закон», когда есть «царская воля»?
Но вместе с тем Посошков — несомненный сторонник петровских преобразований и в том, что касается военно-территориальной экспансии, и в том,
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 6, № 1. 2014
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 6, № 1. 2014
что касается достижения активного торгового баланса. Здесь — схождения с западным меркантилизмом, для которого торговый баланс был неотделим от баланса политического, а различия проходят по критерию «морская» / «континентальная» держава. В то же время той поглощенности порывом к господству на морях, который пронизывает сочинения и практику английских и французских меркантилистов, Крижанича и Петра I, у Посошкова нет. Своим пристальным вниманием к «земляным делам» Посошков ближе к широко известному теперь автору памфлета «Австрия превыше всего» (1684 г.) Филиппу фон Хорнику.
Посошков был убежден, что «царство воинством расширяется, а купечеством украшается». Россия Петра и Посошкова с реформированным на западный манер воинством (о турецком примере речи уже нет!) оказалась способной «войти в европейскую геополитику при шпаге» (Валлерстайн, 1996. С. 38). Но вовлечение в КМЭ сопровождалось ужесточением налогового гнета в России — как и в тщившейся в то время стать лидером МСЯ Франции. Как реакция на «скудостное состояние» соотечественников, обремененных податями и пошлинами, возникает наиболее передовая (в том числе и по западным меркам) идея Посошкова — о едином налоге.
В КМЭ «Петербургская» империя была вовлечена все же не как периферия, а как полупериферия, которой поначалу удалось разнообразить свою промышленность за счет мобилизованных металлорудных ресурсов, о чем велеречиво сказал читавший «потаенную книгу» Посошкова Михаил Ломоносов (Ломоносов, 2013. С. 19-20). И здесь — принципиальное отличие Посошкова (так же как и Ломоносова) и от Крижанича, и от тех «либеральных народников» конца XIX в., и от современных «прокоммунистических критиков российского капитализма», с которыми сопоставляет Посошкова Ю. В. Латов (Латов, 2013). А также — важное добавление — от евразийца П. Савицкого. Ведь и Воронцов, и Даниельсон, и Савицкий (и повторяющий их аргументацию, не ведая того, щелкопер Паршев) доказывали, что капитализму западного образцы положены пределы географической обездоленностью России (Гловели, 2009а. С. 58-61, 149-151, 155). А Юрий Крижанич, хотя главной причиной слабости ремёсел в Московском царстве считал то, что оно хотя и «безмерно велико», но со всех сторон закрыто для морской торговли, в то же время скрупулёзно перечислял ресурсы, которых России не хватает — от всех известных тогда семи металлов до грецких орехов (Крижанич, 1997. С. 34).
Посошков в этом отношении — полная противоположность. Он - «ресурсный оптимист», уверенный в изобилии «вещей, в Руси обретающихся», и сам немало изыскавший (Посошков, 1951. С. 149-150). Да, Посошков сетовал на то, что ничего не сыскано на Кольском полуострове (где лишь при советской власти открыт «минералогический рай»). Но все же в петровскую эпоху уральским «железом лучше свейского» прирастали и военное могущество, и экспорт России.
К сожалению, многообещающий «прорыв» времен Петра Великого быстро стал захлебываться. Одна из главных причин — в том, что такого сближения государственно-экспансионистских интересов с интересами «средних классов», которое отличало страны МСЯ, в императорско-дворянской России не произошло. Личная судьба Ивана Посошкова — яркий тому пример: историки считают, что его арест и смерть в тюрьме вызваны именно возмущением дворянской верхушки «наглой» попыткой купца давать советы императору. Россия из полупериферии сползала к периферии, к «недоедим, но вывезем» и к военным поражениям (Гловели, 2014. С. 406-410, 423-427).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Арриги Дж. (2007). Долгий двадцатый век: деньги, власть и истоки нашего времени. М.: ИД «Территория будущего».
Бродель Ф. (1988). Материальная цивилизация, экономика и капитализм. Т. 2. Игры обмена. М.: Прогресс.
Валлерстайн И. (1996). Россия и капиталистическая мир-экономика, 15002100 // Свободная мысль, № 5.
Валлерстайн И. (2001). Анализ мировых систем и ситуация современном мире. СПб.: Университетская книга.
Виппер Р. Ю. (1922). Иван Грозный. М.: «Дельфин».
Гловели Г. Д. (2009а). Геополитическая экономия в России: от дискуссий о самобытности к глобальным моделям. СПБ.: Алетейя.
Гловели Г. Д. (2009б). Евразийское месторазвитие и эталонные ареалы экономических реформ в истории России // Федерализм, № 2.
Гловели Г. Д. (2014). Экономическая история. Углубленный курс. М.: Юрайт.
Дементьев Е. М. (1903). Цехи в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Полутом 75. СПб.
Кагарлицкий Б. Ю. (2004). Периферийная империя. М.: Ультра-Культура.
Карамзин Н. М. (1991). Записка о древней и новой России. М.: Наука.
Крижанич Ю. (1997). Политика. М.: Новый свет.
Латов Ю. В. (2007). История экономических учений как отражение конкуренции национальных экономических систем в ядре мир-экономики // Terra Economicus, Т. 5. № 3.
Латов Ю. В. (2013). Иван Посошков как зеркало российской модернизации (к 290-летию рождения российской экономической науки) // Terra Economicus, Т. 11. № 1.
Ломоносов М. В. (2013). Слово похвальное Петру Великому // Русские писатели об экономике, Т. 1. XVIII-XIX века. М.: ГЭОТАР-Медиа.
Люблинская А. Д. (1965). Французский абсолютизм в первой трети XVII в. М. -Л.: Наука.
Петти У. (1940). Экономические и статистические работы. М.: Соцэкгиз.
Посошков И. Т. (1951). Книга о скудости и богатстве. М.: Изд-во АН СССР.
Райков Б. Е. (1947). Очерки по истории гелиоцентрического мировоззрения в России. М.-Л.: Изд-во АН СССР.
Серра А. (2004). Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишённые рудников драгоценных металлов // Мировая экономическая мысль сквозь призму веков, Т. 1. М.
Соловьев С. М. (1991). Сочинения. Книга VII. М.: Мысль.
Monroe A. E. (1924). Early Economic Thought. Cambridge, MA: Harvard University Press.
REFERENCES
Arrighi G. (2007). The Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. M.: Publ. House “Territory of Future”. (in Russian).
Braudel F. (1988). Material Civilization, Economy and Capitalism. Vol. 2: The Wheels of Commerce. M.: Progress. (in Russian).
Wallerstain I. (1996). Russia and Capitalist World-Economy, 1500-2100. Free Thought, no. 5. (in Russian).
Wallerstain I. (2001). An Analysis of World Systems and a Situation in Modern World. Saint-Petersburg: University Book. (in Russian).
Vipper R. Yu. (1922). Ivan the Terrible. M.: Dolphin. (in Russian).
Gloveli G. (2009а). Geopolitical Economy in Russia: from Discussions on Originality to Global Conceptcions. Saint-Petersburg: Aleteiya. (in Russian).
Gloveli G. (2009b). Eurasian Topogenesis and Geocultural Patterns for the Economic Reforms in Russian History. Federalism, no. 2. (in Russian).
Gloveli G. (2014). Economic History. A Profound Course. M.: Urait. (in Russian).
Dementyev E. M. (1903). Guilds in Russia // Brockhaus and Efron Encyclopedic Dictionary. Semi-Vol. 75. Saint-Petersburg. (in Russian).
Kagarlitsky B. Yu. (2004). Peripheral Empire. M.: Ultra-Culture. (in Russian).
Karamzin N. M. (1991). Memoir on Ancient and Modern Russia. M.: Science. (in
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 6, № 1. 2014
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 6, № 1. 2014
Russian).
Krizanic Yu. (1997). Politics. M.: New World. (in Russian).
Latov Yu. V. (2007). History of Economic Thought as the Reflection of National Economic Systems Competition within the «Core» of the Economy-World. Terra Economicus, vol. 5, no. 3.
Latov Yu. V. (2013). Ivan Pososhkov as the Mirror of the Russian Modernization. (to the 290th Anniversary of the Russian Economic Science). Terra Economicus, vol. 11. no. 1. (in Russian).
Lomonosov M. V. (2013). Eulogy of Peter the Great. Russian Writers about Economy, vol. 1. XVIII-XIX centuries. M.: Geotar-Media. (in Russian).
Lyublinskaya A. D. (1965). French Absolutism in First One-Trird of 17 century. Moscow - Leningrad: Science. (in Russian).
Petty W. (1940). Works in Economics and Statistics. M.: Sotsekgiz. (in Russian).
Pososhkov I. T. (1951). Book on Poverty and Wealth. M.: Publ. House of Academy of Science of USSR. (in Russian).
Raykov B. E. (1947). Essays on History of Heliocentric in Russia. Moscow — Leningrad: Publ. House of Academy of Science of USSR. (in Russian).
Serra A. (2004). Breve trattato delle cause che possono far abbondare li regni d’oro e d’argento dove non sono miniere. World Economic Thought in the Light of Centuries, vol. 1. M.: Thought. (in Russian).
Soloviev S. M. (1991). Writings. Book VII. M.: Thought. (in Russian).
Monroe A. E. (1924). Early Economic Thought. Cambridge, MA: Harvard University Press.
