CC BY
179
А.М. Хазанов (ИВ РАН) ПОРТУГАЛЬСКИЕ КОЛОНИЗАТОРЫ НА ЦЕЙЛОНЕ В XVI ВЕКЕ
В начале XVI в., накануне завоевания Цейлона португальцами, вся территория острова была разделена между несколькими феодальными государствами. Западные и югозападные районы составляли королевство Котте со столицей Котте. Территории центральной и юго-восточной частей острова образовывали королевство Канди. Основным этносом населения этих государств были сингалы. В северных районах Цейлона, где преобладали тамилы, еще в 1478 г. возникло государство Джафна. Формально титул верховного правителя Цейлона носил король Котте, но на него претендовал и король Канди1.
Остров Цейлон привлек внимание португальцев сразу же после открытия морского пути в Индию (1498 г.). Более или менее подробное описание этого острова мы находим в приложении к известному «дневнику» путешествия Васко де Гамы. Как доказал немецкий исследователь Франц Хюммерих, информацию для этого приложения дал путешественник и эрудит Гаспар да Гама2.
Известие о существовании этого острова, который вскоре стали идентифицировать с мифическим островом, называвшимся греками и римлянами Тапробана, португальский король Мануэл поспешил сделать достоянием широкой гласности.
Экономическая, стратегическая и даже символическая важность Цейлона наряду с другими факторами, например, такими, как давление кастильской конкуренции, делают приемлемой гипотезу Г. Бюшона о том, что уже в 1501 г. на Цейлоне побывала экспедиция Жуана де Нова. Во всяком случае, относящаяся к этому времени переписка итальянцев, непосредственно заинтересованных в торговле в Индийском океане, ясно показывает, что этот остров фигурировал в планах португальцев на Востоке.
Следует отметить, что на известной карте Кантино (1502 г.) очертания острова Цейлон несравненно более точные, чем на древней карте Птолемея. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что помимо того, что он располагал описаниями Цейлона Марко Поло, Николо ди Конти и Джираламо де Санто Стефано (португальское издание Валентина Фернандиша 1502 г.), дон Мануэл
продолжал получать информацию об острове из первых рук3.
Есть основания полагать, что описание второго путешествия Васко да Гамы Томе Лопиша было известно королю. В этом сочинении есть глава о Цейлоне, которую автор писал, основываясь на информации, сообщенной ему христианами Кочина. Иначе говоря, хотя португальцы не посещали регулярно Цейлон до 1505 г., они сумели, будучи на Малабарском побережье, собрать массу важных сведений о географическом местоположении и экономической жизни острова4.
Поэтому нет ничего удивительного, что дон Мануэл в инструкциях вице-королю Ф. Алмейде упомянул об «открытии Цейлона», а в следующем году предписал ему считать захват острова своим «главным делом».
В это время дон Мануэл уже знал, что Цейлон, помимо того, что обладал ценными ресурсами (корица, слоны, драгоценные камни), имел еще огромное стратегическое значение для установления контроля над судоходством в Бенгальском заливе и в районе Молуккских островов, которое усиливалось близостью Индии и Мальдивских островов. К материальным и стратегическим аргументам добавлялась символическая привлекательность: мечтой португальцев было владеть крепостью на легендарном острове Та-пробана, о котором с таким восторгом писали античные авторы5.
Скорее всего, португальцы впервые появились на Цейлоне в 1505 г., ровно через семь лет после того, как Васко да Гама высадился на западном берегу Индии. По прибытии они установили контакты с королем Котте, которые позднее переросли в союз, а еще позднее имели результатом португальскую аннексию государства Котте.
В начале XVI в. Котте было самым могущественным и влиятельным и осуществляло контроль над двумя другими государствами.
Португальцы, стремившиеся к господству на морских путях, преследовали две основные цели - сооружение опорных военных баз (фортов) и вывоз пряностей и других товаров6.
В 1518 г. эскадра из 17 кораблей под командованием вице-короля Лопу Саориша де
Албергариа прибыла на Цейлон и с разрешения короля Котте, согласившегося стать вассалом и данником португальского короля, построила там форт Коломбо, который вскоре превратился в опорную и торговую базу Португалии на Цейлоне7.
Король Котте вынужден был согласиться платить королю Португалии ежегодную дань (400 мешков корицы и 100 слонов). Однако в последующие годы он редко ее полностью выплачивал. Португальцам пришлось считаться с огромным влиянием, которое на них оказывали мусульманские торговцы Малаба-ра. В 1521 г. португальский форт Коломбо подвергся осаде, а в 1524 г. португальцы были вынуждены покинуть его, будучи убеждены, что уменьшение трений - лучший способ гарантировать регулярное снабжение корицей «кораблей из королевства»8. Однако в Коломбо осталась португальская фактория, находившаяся под покровительством короля Котте.
В 1521 г. на Цейлоне вспыхнуло восстание, окончившееся убийством его короля. На троне оказался его старший сын Бхуванайка Баху9. Но два его брата возглавили маленькие государственные образования, причем один из них, Майадуне, обосновался в Сита-вака, в 30 милях от Коломбо. Между тремя братьями разразилась междоусобная война.
Чтобы сохранить свои позиции, Бхува-найка вынужден был обратиться за помощью к португальцам. В результате в 1520-х или 1530-х годах был заключен договор между ним и португальцами, по которому в обмен на военную помощь король был вынужден ежегодно давать им 300 бахаров10 корицы11.
В то же время Майадуне обратился за помощью к давнему врагу португальцев -саморину Каликута. Вмешательство внешних сил осложнило ситуацию на Цейлоне. В последующие годы Майадуне постоянно прибегал к помощи военно-морских сил Каликута, в то время как Бхуванайка знал, что мог рассчитывать на помощь португальских эскадр. В то же время Бхуванайка сопротивлялся португальскому нажиму и сумел сохранить определенную степень независимости. Он явно не стал марионеткой в руках португальцев. Это видно из того, что он отказался принять христианство и сопротивлялся попыткам сингалов, обращенных в христианство, выйти из-под его власти и перейти под покровительство короля Португалии12.
Как ни странно, но присутствие в Ситава-ка Майадуне - соперника, но в то же время единокровного брата и потенциального союзника Бхуванайки против чужеземцев - видимо, помогало ему сохранять свои позиции, так как он действовал в соответствии с заветом Бисмарка: угрожать союзом с врагом, чтобы сдерживать его португальских друзей и таким образом обеспечить себе большую свободу маневра.
Война продолжалась около 20 лет, и только победы португальской эскадры Мигела Феррейра положили конец влиянию Каликута на Цейлоне13.
В письме королю Жуану III от 26 ноября 1539 г. Мигел Феррейра сообщил, что получил письмо от Бхуванайки, в котором тот жаловался, что брат отобрал у него всю страну, не оставив ему ничего, кроме Коломбо14.
Прибыв на Цейлон с сильной эскадрой и разгромив шеститысячное войско Майадуне и его союзников, Мигел Феррейра явился в Коломбо. «Туда же пришли два сына короля, которых он послал за мной, приказав начать празднества в Котте. Когда я пришел, король расчесывал свою бороду. Он сказал, что не делал этого уже много дней, поскольку чувствовал себя ограбленным и лишенным королевства, и что если бы я опоздал еще на три дня, он и его сыновья погибли бы. Он сказал, что молит Бога, чтобы Ваше Величество вернули ему королевство <...> На следующее утро пришли жена и два командира Майадуне и вручили королю послание о том, что он хочет мира и сделает все, что пожелает король. Король ответил, что послание должно быть передано мне, и я дам ответ. Я сказал, что Майадуне должен прислать мне своего сына и двух главных командиров.»15.
Помимо сына Майадуне Мигел Феррейра потребовал выдачи ему двух мусульманских военачальников из Индии - братьев Пате Маркар и Куньяме Маркар. Через два дня Майадуне прислал ответ, что скорее умрет сам, чем выдаст тех, кто пришел к нему на помощь16.
Тогда Мигел Феррейра увеличил свои требования, потребовав выдачи сына Майа-дуне, нескольких командиров и нескольких ближайших родственников. В конце концов, Майадуне выполнил эти требования. «Сын был маленький, вероятно, 8 лет, и когда король увидел его, взял его на руки и начал плакать вместе с ним <.> В конце концов, он приказал убить его и других родственни-
ков и прислать мне их головы»17 (Мигел Феррейра получил 11 голов).
Майадуне вернул Бхуванайке всю территорию и морские порты, которые он занял, и заплатил брату 6000 парданов. На этих условиях между братьями был заключен мир. «Король вернулся в свою Котте очень довольный и всячески хваля Ваше Величество за приказ вернуть ему королевство, которое он полностью потерял»18.
В то же время, как видно из этого письма, король жаловался на произвол португальских администраторов, в частности, фей-тора Перу Важ Травассуша19.
Военные успехи Мигеля Феррейра сильно укрепили позиции португальцев. Бхува-найка открыто объявил себя вассалом Жуана III.
В это время его дочь с красивым именем Самудра Деви (королева океана) родила сына. По совету португальского вице-короля Эштевана да Гамы Бхуванайка объявил его своим наследником, дабы исключить переход трона к Майадуне. Бхуванайка направил посла с портретом принца в Лиссабон, где портрет стал центром процедуры его коронования королем Жуаном III, издавшим соответствующий указ от 12 марта 1543 г.20
Не ограничиваясь установлением своего политического и военного контроля над Цейлоном, португальцы повели идеологическое наступление. Они вступили в борьбу с местными традиционными культами и начали заполнять страну католическими миссионерами, добиваясь идеологической и культурной монополии.
Прежде всего они стали оказывать нажим на Бхуванайку, убеждая его перейти в католическую веру. В этой связи представляет интерес письмо монаха Жуана вице-королю от 4 октября 1545 г., в котором говорится: «Король Котте по своему обыкновению с почтением принял Вашего посла. Посол заверил его в дружбе нашего короля и португальцев и сказал ему, что он должен стать христианином. Он ответил, что всегда будет верен нашему королю. Но что касается его религии, он никогда не покинет ее»21.
В письме Андре де Соуза принцу Энрики от 15 ноября 1545 г. читаем: «Когда я был на Цейлоне <...> я вместе с двумя монахами-францисканцами долгое время убеждал сына короля Цейлона стать христианином. Я сумел повлиять на него и собирался вместе с ним плыть в Гоа, чтобы сделать его христиа-
нином, когда король услышал об этом и вероломно предал сына смерти. Когда тот был мертв, король приказал его кремировать со всеми почестями в соответствии с их обычаями <.> После этого король хотел убить и двух младших сыновей и меня вместе с ними. Но меня об этом предупредили. Я укрылся в церкви вместе с ними и с 40 или 50 португальцами и многими христианами, которые были в стране. И там я сделал сыновей короля христианами, что очень разгневало отца. Я уехал вместе с ними в Индию»22.
Причины, по которым Бхуванайка не хотел стать христианином, он изложил в письме к вице-королю от 12 ноября 1545 г. Он пишет: «Причина, по которой я не хочу, чтобы мои люди становились христианами, состоит в том, что они становятся ими только когда убивают, грабят или совершают другие преступления <.> Они становятся тогда христианами из-за страха, после чего не желают платить мне пошлины и налоги <.> Я направил посла (в Лиссабон), чтобы укреплялась наша дружба, а не для того, чтобы стать христианином»23.
Ответ, который Бхуванайка прислал на предложение стать христианином, был тверд и категоричен: «Никогда в мою голову не приходила такая мысль, и я не могу быть христианином <.> Никто, будь он великим или маленьким, не зовет “отцом” никого, кроме своего собственного отца, и я не могу верить в другого Бога, кроме моего собственного»24.
Фактически то же самое он написал в письме королю Жуану III 7 декабря 1548 г.: «Ваше Величество пишет мне, что Вы не довольны мною, ибо мой посол, будучи в Королевстве, сказал Вам, что я собираюсь стать христианином. Такое заявление я не делал <.> В этом мире существуют и Ваша дружба, и мой Бог»25.
Видимо, упорный отказ короля Котте принять христианство заставил португальский королевский двор пересмотреть свою прежнюю политику в отношении острова. Он решил ее диверсифицировать, включив в сферу своего влияния, кроме королевства Котте, также королевства Канди и Джафна.
Правителем федерального государства Канди был Викрама Баху. Он был вассалом Бхуванайки, на сестре одной из жен которого был женат. Однако в начале 40-х годов XVI в. короли Канди и Джафны вышли из-под повиновения и стали проводить самостоятельную политику.
Чтобы вернуть их к прежнему статусу своих вассалов, Бхуванайка пытался опереться на помощь своих покровителей-пор-тугальцев. Об этом свидетельствует, в частности, его письмо брату португальского короля Луишу от 28 ноября 1543 г.: «Я довожу до Вашего сведения, что королевства Канди и Джафна принадлежали моему королевству и были моими вассалами, и поэтому я прошу Ваше Высочество вместе с королем - Вашим братом помочь мне вернуть их в свое владение, так как они принадлежат мне по праву»26.
Однако за помощью к португальцам обратился не только Бхуванайка, но и король Канди Викрама. В ответ на это обращение в Канди в марте 1543 г. приехали Мигел Феррейра и Амару Мендиш, который должен был стать фейтором, но с ними было так мало людей, что они не смогли учредить факторию и ни с чем вернулись в Индию.
Тогда Викрама делает еще более сильный ход, который должен был, по его расчетам, обеспечить ему поддержку португальцев.
В письме местного чиновника губернатору от 5 октября 1545 г. читаем: «Король Канди написал письма Франсиску Алваришу, овидору и мне <.> В них он уверяет, что он и его сын жаждут стать христианами»27. В дальнейшем Викрама расширил свое предложение, выразив пожелание обратить в христианство всех своих подданных, платить дань и иметь в своей стране факторию и португальскую охрану. Об этом мы читаем в письме от 13 октября 1545 г., под которым стоят две подписи: Викрама Баху и Нуну Алвариш Перейра28. Последний посоветовал губернатору немедленно послать 30 или 40 португальцев на помощь королю Канди.
Викрама надеялся с помощью португальцев сбросить с себя узы вассалитета. Но Бхуванайка попытался силой вернуть его к повиновению и объявил ему войну29.
Любопытно, что в союзе с Бхуванайкой против короля Канди выступил Майадуне, который таким путем надеялся вернуть себе дружбу брата и португальцев30.
В коллекции документов, опубликованной в 1927 г. в Лейпциге, есть любопытное письмо Жоржи Велью губернатору Индии от 13 ноября 1545 г., в котором говорится: «Король Канди направил меня к Вашему Превосходительству в качестве своего посла просить, чтобы Ваше Превосходительство прибыли крестить его и сделать христианином,
ибо он, его сын и весь его народ жаждут стать христианами. Он говорит, что выдаст свою дочь замуж за того, кого пожелает Ваше Превосходительство»31.
Андре де Соуза сообщил королю Жуану III в письме от 20 декабря 1545 г.: «Сюда прибыли несколько монахов с письмами и приветами от короля Канди губернатору и принцам. В письмах он просит прислать ему 50 португальцев. Монахи сообщили, что он, его дети и все его королевство хотят стать христианами, и что он хочет отдать свою дочь замуж за принца, который был здесь с нами <.> ибо кроме Цейлона (Котте. - АХ) пытаются отнять у него королевство для того, чтобы укрепиться там и вести войну против португальцев, и что он предпочитает отдать его Вашему Величеству, чем им»32.
25 апреля 1546 г. Андре де Соуза со своим отрядом из 40 португальцев прибыли в столицу Канди. Но вскоре им стало известно, что они опоздали со своей помощью, так как еще в феврале между Викрама и Майадуне был заключен мир с уплатой последнему большой суммы денег33.
Вскоре выяснилось, что все, чего хотели португальцы, - это денег. «Португальцы, которые были с нами, - сообщает аббат Анто-ниу, - полностью проявили перед королем Канди всю свою вожделенную страсть к деньгам»34. В другом письме он рассказал: «Мы пришли навестить его в два часа ночи. Португальцы тотчас же стали требовать деньги и столь напористо, что король понял, что без этого мы не уйдем. Он согласился дать нам 300 парданов»35.
После этого Андре де Соуза и его люди вернулись в Индию, оставив о себе на Цейлоне недобрую память и нанеся большой ущерб престижу Португалии.
Вскоре губернатор Индии Антониу Мо-низ Баррету узнал, что дочь Викрамы, чьей судьбой он хотел распорядиться, уже отослана в Котте в качестве невесты юного Дхарма Пала. Еще большее неудовольствие губернатора вызвало требование королем Канди территориальных приращений в качестве цены за принятие христианства36.
К этому времени, судя по всему, Викрама полностью разочаровался в португальцах. Их ненасытная алчность, заносчивость и беспардонное поведение на Цейлоне превратили его из друга португальцев в их врага. Об этом мы узнаем, в частности, из письма аб-
бата Антониу епископу Гоа от 25 ноября 1546 г., в котором он пишет, что король Канди, «избавившись от необходимости быть христианином, игнорирует свое христианство, не имеет веры в Бога и не хочет, чтобы кто-либо, кроме рабов, был обращен, а если кто-либо тайно становится христианином, он его тотчас же продает в рабство. Он не выполняет то, что обещал сеньору губернатору в своих письмах и соглашениях. Он заявил, что ничего не знает об этих письмах, ибо их писал Нуну Алвариш, а его заставлял их подписывать»37.
Когда губернатором Индии стал Жоржи Кабрал, король Котте отправил ему большую сумму денег, прося прислать эскадру, чтобы помочь ему в войне против Майадуне. Жоржи Кабрал отправил на Цейлон отряд из 600 португальцев во главе со своим дядей Жоржи де Каштру.
Португальцы нанесли поражение Майадуне, отвоевали у него некоторые территории и передали их королю Котте38. После этого Жоржи де Каштру со своим отрядом вторгся в Канди, несмотря на энергичные протесты Викрамы. Как свидетельствовал вице-король Афонсу де Норонья в письме Жуану III от 16 января 1551 г., когда Жоржи де Каштру «вошел туда и был уже в одной лиге от столицы, военачальники Канди с людьми этой страны напали на него и разгромили, убили почти 200 его людей, многих ранили и захватили много оружия и имущества <...> Некоторые и особенно аббат Анто-ниу, находившийся с королем Канди, придерживаются мнения, что наши люди были убиты по наущению короля Котте, который просил короля Канди атаковать их»39.
Особенно большой интерес представляет та часть цитируемого письма, в которой перечисляются факты произвола, насилий, беспардонных требований и вымогательств, которыми характеризовалось поведение португальцев на Цейлоне. Они вели себя там как завоеватели на оккупированной территории, и это не могло не вызывать возмущения и сопротивления со стороны короля и народа Котте. Афонсу де Норонья пишет королю: «Король Котте не наказывает тех, кто снес церковь и крест, поскольку церковь построена без его разрешения и согласия и на месте, где были их пагоды <.> Мой первейший долг доложить Вашему Величеству, что, как я обнаружил, португальцы так сильно потеряли свой престиж, что люди этой страны
при всякой возможности говорят им, чтобы они убирались к Канди <.> Я потребовал от короля Котте сто тысяч парданов в уплату за провизию и жалованье людям, участвовавшим в войне. На это он мне ответил, что у него нет денег, поскольку он платил большие суммы губернаторам и потратил 50 000 пар-данов на экспедицию Жоржи»40.
Это письмо следует считать важным и ценным источником, особенно если принять во внимание личность его автора.
Афонсу де Норонья был назначен Жуаном III в 1550 г. вице-королем Индии и занимал этот пост до 1554 г. Он проявил себя как умный и энергичный администратор. В период его правления был учрежден совет, который должен был помогать вице-королю решать важные вопросы. Афонсу Норонья успешно руководил обороной Ортуза, Терна-те, Малакки и Кочина41.
Как многоопытный политик, Афонсу де Норонья прекрасно понимал стратегическую и экономическую ценность Цейлона для португальской короны. Он писал Жуану III 16 января 1551 г.: «Сеньор, Цейлон - это остров в 70 лигах отсюда, страна очень здоровая, с прекрасным климатом, очень плодородная, хорошо обеспеченная провизией. Если обрабатывать пригодные для этого земли, здесь можно производить столько, сколько пожелаешь. В стране есть в изобилии лес для строительства любых судов, мачт и рей; железо, смола, кокосовые волокна. Кроме того, Цейлон близок к Мальдивским островам <...> Там много драгоценных камней и золота, а народ здесь имеет такой характер, что легко может быть подчинен и обращен в христианство, если мы не будем обращать внимание на некоторых мавров, которые здесь есть и которых легко отсюда изгнать. Из Португалии до Цейлона можно добраться в любое время года. Он находится очень близко к Индии, откуда всегда можно послать помощь при любых непредвиденных обстоятельствах. Цейлон может быть и местом для отступления для португальцев <.> Поэтому я полагаю, что мы должны построить очень большой и сильный форт, где можно будет в случае необходимости обороняться, в порту Коломбо - ближайшем порту к Индии»42.
Об особой стратегической и экономической значимости Цейлона для Португалии писал также в своей замечательной книге «Сума Ориентал» («Сущность Востока») То-
ме Пириш (1-е изд., 1550 г.). Этот выдающийся португальский хронист XVI в. свидетельствует: «Остров Цейлон очень большой: он составляет 300 лиг в окружности, гораздо больше в длину, чем в ширину. Он густо населен. Там много поселений и больших молитвенных домов, с медными опорами и покрытых свинцовыми и медными украшениями. На Цейлоне пять королей, и все они язычники. Жители имеют много земли, только риса недостаточно, а другие продукты - в изобилии. Главный порт - Коломбо. Этот остров имеет следующие товары: всевозможные камни, кроме алмазов, изумрудов и бирюзы. Камни нельзя продавать без королевской лицензии. Любой камень, который стоит там 50 крузадуш, принадлежит королю. За нарушение этого приказа грозит смертная казнь. На острове очень много слонов и слоновой кости, а также корицы <.> Цейлон торгует со всем Короманделем и Бенгелой, продает им слонов, корицу, слоновую кость, а покупает рис, сандал, жемчуг, ткани и другие товары. На Цейлоне есть хорошие механики, ювелиры, кузнецы, плотники, токари.
Люди на Цейлоне рассудительные, хорошо образованные, гранды оказывают мало почестей иностранцам и не веруют. Среди них царит полная справедливость <.> Земля Цейлона очень красива, тенистая, имеет много воинов: лучников и копьеносцев. Там много своих кораблей. Торгует с Куланом, Бенгелой до Камбайти, главным образом, через порт Коломбо. На острове Цейлон много религиозных людей-монахов <...> Храмы богато украшены, а священники, одетые в белое, проклинают мавров, а еще больше нас»43.
Как видно из документов, к началу 50-х годов XVI в. отношения между португальцами и королем Котте Бхуванайкой стали весьма напряженными. Португальцы требовали от него новых субсидий, но король отказывался, ссылаясь на то, что он и так много потратил на экспедицию Жоржи де Каштру.
Воспользовавшись этим конфликтом, Майадуне объявил себя вассалом короля Португалии. От обоих братьев потребовали прислать представителей в Гоа к вице-королю для решения спора между ними44.
Послы вернулись домой ни с чем, и Майадуне тотчас же возобновил военные действия.
В 1551 г. король Котте Бхуванайка приехал в Келаниа в сопровождении португаль-
ской охраны. В один из дней, когда он выглянул в окно, чтобы посмотреть на трапезу португальских охранников, один из них выстрелил из ружья, и он упал смертельно раненый.
На причины убийства проливает свет то обстоятельство, что незадолго до этого вицекороль с подозрительным предвидением дал секретную инструкцию захватить королевскую казну в случае смерти короля.
Муниципальные чиновники Гоа сообщали королю Жуану III в письме от 25 ноября 1552 г.: «В Индии нет правосудия ни со стороны вице-короля, ни со стороны тех, кто должен ею управлять. Единственная их забота - это собрать деньги любыми способами и средствами. Сеньор, мы напомним Вам о смерти короля Цейлона и о тех варварствах, которые были совершены из-за его казны. Были допущены такие ужасные деяния, что доброе имя португальцев загублено и нет ни одного мавра, который бы доверял португальцу <...> Мы просим Вас порвать это письмо и не допустить, чтобы его увидел кто-нибудь, кроме Вашего Величества, ибо они нас убьют»45.
Преемником Бхуванайки стал Дхарма Пала (1551-1597). Два события после его возвращения из Лиссабона низвели статус нового короля до положения португальской марионетки.
Первым было обращение Дхарма Пала в католичество в 1557 г., вторым - его отъезд из города Котте 8 лет спустя46. Из-за первого он лишился верноподданнической преданности буддистского населения. Считалось, что не буддист не может быть королем сингалов. Это событие позволило королю Сита-ваки Майадуне выступить в роли борца против короля - «неверного». Отъезд из столицы привел к еще большей потере престижа в глазах подданных, и потому Дхарма Пала, переехав в Коломбо, обеспечил себе большую безопасность, но потерял и независимость, и королевское достоинство. Хозяевами королевского дворца стали португальцы47.
В то время, как королевство Котте оказалось под властью португальцев, Ситавака стала в глазах сингалов главной силой сопротивления «чужакам» по расе и по вере.
Политическое возвышение королевства Ситавака изобиловало драматическими событиями. Основанное в 1521 г. как княжество младшего из трех братьев Баху, оно стало соперником Котте и стремилось его погло-
тить. Пытаясь его аннексировать, Майадуне и его сын Раджу вели войну против Котте более полувека48.
Майадуне собрал 30-тысячное войско, во главе которого поставил Раджу. Оно осадило крепость Коломбо, комендантом которой был Балтазар Гедиш де Соуза. Несколько дней артиллерия Раджу бомбардировала крепость, но осажденные и не думали сдаваться. Тогда Раджу снял осаду и направился к городу Котте (в 2 лигах от Коломбо). Но Балтазар Гедиш с 400 португальцами прибыл туда одновременно с Раджу. Город был подвергнут осаде. Его спасло прибытие подкрепления под командованием Мелу Коутиньо и запаса провианта. Узнав об этом, Раджу снял осаду, потеряв 2000 убитыми49.
В 1565 г. Раджу, собрав большую армию, снова двинулся на Коломбо, но чтобы застать португальцев врасплох, распространил слух, что идет к Котте. Встав лагерем между этими крепостями, он сделал вид, что готовится к осаде Котте, а сам предпринял неожиданный ночной бросок на Коломбо. Атака была столь внезапной и стремительной, что 2000 воинов сумели взобраться на крепостные стены, однако были сброшены вниз. Штурм не удался. Тогда Раджу обложил осадой оба фронта, рассчитывая сломить их голодом. Остро нуждаясь в продовольствии, комендант Котте Перу де Атаиш приказал убить и засолить 400 самых жирных жителей. Правда, этой «пищей» так и не воспользовались, так как Раджу снял осаду, а из Коломбо вскоре прислали продовольствие. Так окончилась 4-месячная осада50.
В конце концов в результате атак Раджу территория королевства Котте стала сжиматься, как шагреневая кожа. Королевство Ситавака в зените правления Майадуне (1521-1581) настолько расширило свои границы, что, в конце концов, поглотило государство Котте. В течение почти 30 лет власть португальцев и их марионетки Дхарма Пала не выходила за крепостные стены Коломбо. Голландский путешественник Линшотен оставил следующее свидетельство, относящееся к 1580-м годам: «На Цейлоне находится форт, принадлежащий португальцам, называемый Коломбо, который они удерживают только с помощью войск и огромных расходов, поскольку кроме него на всем этом острове они не имеют другого форта и даже ни одного фута земли»51.
Коломбо неоднократно подвергался длительным осадам, но они не заставили португальцев капитулировать, так как они не могли умереть с голоду, поскольку получали помощь из Гоа и Кочина52.
На пике своего могущества Раджу, наследовавший трон Майадуме в 1581 г., контролировал не только земли Котте, но также и королевство Канди, которое всегда было вторым по важности после Котте.
В 1582 г. Раджу аннексировал Канди, и его правитель Караллийадде с дочерью и племянником нашли убежище у португальцев.
Окрыленный этим успехом в Канди, Раджу предпринял в 1587-1588 гг. величайшую из всех своих осад Коломбо. Пытаясь найти способ ослабить натиск Раджу на Коломбо, португальцы решили, что второй фронт мог бы отвлечь часть его сил, облегчив таким образом нажим на этот город. Присутствие наследников умершего короля Канди вместе с португальцами в Маннаре давало надежду, что это может быть сделано в виде атаки на Канди от имени этих наследников. Когда стало известно, что Раджу планирует штурм Коломбо, этот план был осуществлен. Экспедиционное войско вторглось в Канди из Маннара и посадило на трон Филиппа Бан-дара - племянника умершего короля.
Но он вскоре умер, и власть в Канди захватил Коннапи - сингальский военачальник, сопровождавший португальские войска, прибывшие из Гоа. Он изгнал португальцев и взошел на трон. С его воцарением Канди обрело не только новую династию, но и новую роль в истории Шри Ланки (Цейлона). Все это отвлекло внимание Раджу и спасло Коломбо. Но захватив власть, Коннапи повернул возродившуюся мощь Канди против португальцев, которые теперь имели двух врагов. Смерть Раджу в 1593 г. устранила одного из них и привела к медленной деградации его королевства.
Падение Ситавака было столь же стремительным, как и его возвышение. Ссора из-за престолонаследия и бегство командующего сингальскими войсками позволили португальцам в течение одного года захватить все земли, которые короли Ситавака присоединяли к своему королевству на протяжении многих лет53.
К 1594 г. португальским владением стало Котте, которое больной Дхарма Пала подарил королю Португалии (1580 г.)54.
Вскоре после того, как Ситавака оказалась в их руках, португальцы добились нового успеха в северной части Цейлона.
За исключением короткого периода (1412-1467) полуостров Джафна в течение двух веков перед прибытием португальцев был политически отделен от королевства Котте. Португальцы время от времени проявляли интерес к Джафне, главным образом, в связи с жалобами христиан Маннара на преследования со стороны короля Джафна-патана. Несколько португальских карательных экспедиций были безуспешными, но в 1591 г. вице-король прислал в Джафнапатан войско из 1200 солдат во главе с Андре Фур-таду де Мендонса, лишил трона короля и заставил его 200-тысячную армию отступить55.
Посадив на трон свою марионетку, португальцы получили контроль над Джафнапата-ном. Имея в своих руках это королевство и Котте, они стали думать о завоевании Канди, что поставило бы под их контроль весь остров Цейлон.
В 1594 г. в Коломбо прибыл из Индии Перу Лопиш де Соуза со свежими подкреплениями. Вскоре португальские войска вторглись в Канди. Король бежал в горы, и Ло-пиш де Соуза посадил на трон одну из прин-цесс56. Казалось, португальцы завоевали весь остров менее чем за 5 лет. Однако позиции португальцев в Канди были быстро подорваны. Они вскоре потеряли два важнейших элемента, на которых базировалась их власть: народ и армию. Народ был потерян, поскольку португальские офицеры, окружавшие королеву, лишили его доступа к ней. Ходили слухи, что она выйдет замуж за португальского фидалгу, и это еще больше отдалило от нее консервативных сингалов. Сингальские солдаты стали проявлять враждебность, когда их популярный командующий был убит Перу Лопишем по подозрению, что он был в сговоре с бывшим королем Канди. Его казнь имела своим следствием массовое дезертирство сингальских солдат57. После этого исчезла надежда удержать Канди, и Перу Лопиш решил отступить. Однако бывший король Канди отрезал ему путь к отступлению, атаковал и в битве при Дантура (около города Канди) наголову разгромил, частично истребил, частично взял в плен всю португальскую армию. Эта битва 6 октября 1594 г. явилась крупнейшим поражением, которое потерпело португальское войско на Цейлоне.
Битва при Дантура явилась критически важным событием в истории Канди. Если бы эта битва была выиграна португальцами, они бы выдали замуж королеву за фидалгу, и королевство оказалось бы в их руках. Аннексия и прямое управление были бы вопросом времени. Дантура спас Канди от этой участи и сохранил его независимость.
Битва при Дантура занимает особое место в истории Цейлона. Португальцам пришлось на время отложить реализацию своих целей, но они никогда не могли смириться с существованием независимого государства Канди. Отсюда - полувековой конфликт между Канди и португальцами. Он истощил материальные и человеческие ресурсы обеих сторон. Португальцы начали вторжение, имея одну из самых многочисленных армий, которую когда-либо удавалось собрать на Цейлоне. Оценки ее численности колеблются от 600 до 1200. Они имели также в своем распоряжении значительные местные войска58.
После Дантура позиции короля Канди очень укрепились. Его победа способствовала росту его популярности. Народ Канди видел в нем избавителя от ига португальцев и короля Ситаваки.
После Дантура король Канди стал готовиться к неизбежной войне с португальцами. Он создал многочисленные мастерские для изготовления огнестрельного и другого оружия. В некоторых районах была начата добыча драгоценных камней. Стали возделывать пустовавшие земли59. Опасаясь, что португальцы наложат эмбарго на импорт индийского текстиля в Канди, король поощрял выращивание хлопка.
Король усилил свое влияние и популярность с помощью религиозных буддийских церемоний. Он вдохнул новую жизнь в буддизм в Канди. Важнейшей из его мер было строительство буддийского храма (вихара) в столице рядом с королевским дворцом для так называемого «Зуба Будды».
Народы ряда стран Азии по традиции верят, что Зуб Будды был спасен от пламени во время кремации Гаутама Будды в Кисина-ра в 544 г. до н. э. и сохранялся 800 лет в Дантапура в Калинга, откуда был перевезен на Цейлон в IV в. Правитель Пегу относился к Зубу Будды с таким почтением, что ежегодно присылал послов с богатыми подарками для этой святыни. Этому правителю астрологи предсказали, что он женится на син-
гальской принцессе. В 1566 г. он потребовал ее себе в жены и, женившись на ней, согласно легенде, потребовал Зуб Будды, который якобы был отправлен к нему в Арракон60.
Однако это только легенда. В действительности же накануне португальского вторжения Зуб Будды находился в храме (виха-ра) в столице Канди. В течение веков он считался символом безопасности сингальских монархий, а тот, кто им владел, считался законным правителем.
После вторжения португальцев в Канди среди захваченных ими сокровищ оказался и священный Зуб Будды («Далада»), которому поклонялись народы Южной и Юго-Восточной Азии. Португальцы, захватив Зуб Будды, надругались над религиозными чувствами и традициями народов Азии. Они отправили его в Гоа. Правитель Пегу, услышав, что эта святыня попала в руки португальского вицекороля, послал к нему гонцов, чтобы предложить за нее 300 000 дукатов. Он готов был увеличить эту сумму до 1 000 000 дукатов. Однако вице-король созвал знатных людей из духовенства и дворян, чтобы обсудить вопрос, что делать с Зубом Будды. После долгих и бурных дебатов было решено отвергнуть предложение правителя Пегу и уничтожить Зуб. Он был растерт в ступке в порошок и затем сожжен61.
В 1594 г. вице-король в Гоа назначил главнокомандующим (капитан-жералом) войск на Цейлоне Жерониму де Азеведу62. Перед Азе-веду была поставлена задача - восстановить власть Португалии над королевством Котте. Выполнение этой задачи заняло 7 лет. Сокрушительное поражение португальцев под Дан-тура явилось детонатором, вызвавшим серию антипортугальских восстаний.
Вскоре все земли Котте были охвачены восстаниями, и «у португальцев не осталось ничего, кроме Коломбо и Галле»63.
Вождь восстания Едирилле Рала вывел против Азеведу 12-15 тыс. воинов и несколько боевых слонов. В битве при Падук-ка португальцы потеряли 134 человека убитыми и 118 ранеными64.
Только прибытие лояльных к ним сингальских войск во главе с Самараконе спасло португальцев от нового Дантура. По свидетельству Койружа, их бегство было больше похоже «на кошмар, чем на военное отступление». В течение 3 дней перед прибытием сингальских войск португальцы «держались лишь на воде и надежде».
Португальские и сингальские войска сумели очистить территорию от повстанцев и захватили казну Едирилле Рама. Тогда он обратился за помощью к королю Канди, и тот дал ему войска и признал его королем Ситаваки и Котте. С этими войсками Еди-рилле Рама атаковал Азеведу в Удувара, но его атака не имела успеха. Когда Едирилле Рама отошел на короткое расстояние, чтобы посоветоваться со своими офицерами, его солдаты решили, что он отступает, и бежали. В результате Едирилле Рама остался без всякой защиты, заблудился, забрел в какой-то дом и был выдан Самарконе. Его привезли в Коломбо и казнили 14 июля 1596 г.65.
Таким образом закончился двухгодичный период, когда повстанцы доминировали на политической сцене Цейлона. Португальцы успешно завершили первую стадию попытки восстановления своей власти над королевством Котте. В результате они стали хозяевами южной части этого государства.
После этого Азеведу двинул свои войска на север. Однако он столкнулся с неожиданным препятствием - в северные районы Кот-те ввел войска король Канди. Тогда португальцы прибегли в этих горных районах к тактике, которую они раньше успешно применяли в Марокко - к строительству фортов. Некоторые из них представляли собой просто частоколы, но другие сооружались из кирпичей или камней.
Все форты окружались рвами и укреплялись прутьями. Гарнизон, как правило, состоял из нескольких португальцев и многочисленных сингалов66.
Форты строились, главным образом, у проходов через горные перевалы, которые таким образом были перекрыты для продвижения войск Канди. Форты связали эти стратегически важные пункты, образовав полукруг, охвативший западную границу королевства Канди. Функция португальских фортов здесь была похожа на функцию замков, в свое время сооруженных норманнами в Англии.
Колонизаторская политика португальцев вызвала новые восстания местного населения. Об их причинах дает ясное представление свидетельство Кейружа о том, что местные жители называли португальцев «грабителями скота, кровопускателями, душегубцами»67. Все хронисты единодушны в том, что Азеведу сознательно проводил политику выжженной земли и уничтожения всех дере-
вень как средство терроризировать население и привести его к покорности.
Так свидетельствует Диогу де Коуту: «Наши люди жестоко расправлялись с жителями деревень, которые восставали, чтобы это послужило уроком для других»68.
Это подтверждает и Кейруж: «Убивая, грабя, сжигая и неистовствуя, португальцы не оставляли камня на камне, ни одного дерева и ни одного фрукта»69.
Эти два свидетельства суммируют сущность португальской политики. Именно жестокость методов, применявшихся Азеведу для подавления восстаний, принесла ему такую отвратительную репутацию на Цейлоне. Говорили, что он скармливал людей крокодилам и заставлял матерей толочь в ступе своих младенцев, как рис. Говорили также, что его излюбленным занятием было подбрасывать младенцев вверх и насаживать их на острие своего копья. Подобные истории стали частью фольклора на Цейлоне70. Настоятель собора в Коломбо обвинял также Азеве-ду в том, что он прибегал к таким пыткам, как заталкивание пепла или заливание воды в ноздри жертвы.
К концу XVI в. Португалия отошла от политики Албукерки, целью которой было создание огромной империи, представлявшей собой систему военно-морских баз, опоясывающих дугой Индийский океан и разбросанных на большом расстоянии друг от друга71. Португальцы больше не были безразличны к приобретению территорий. В 1580 г. король Португалии принял дар от Дхарма Пала, подарившего Цейлон португальской короне.
То же стремление к территориальным приобретениям четко просматривается и в португальской политике в отношении Джафны и Канди в этот период. В 1591 г. португальцы посадили свою марионетку на трон Джафны, а в 1619 г. полностью ее ликвиди-ровали72.
В начале 1590-х годов они дважды пытались посадить своих марионеток на трон Канди. В XVII в. задача аннексировать Канди стала краеугольным камнем их политики на острове.
Чем же объяснить отход португальцев на Цейлоне от политики Албукерки?
К этому повороту их, видимо, привел кумулятивный эффект нескольких факторов. Прежде всего, португальские солдаты сражались в войнах против Котте уже более полувека. Тяжелые человеческие и финансовые
потери, видимо, привели власти к выводу, что вместо того, чтобы защищать других, надо сражаться за свои собственные приобретения.
В переориентации португальской политики также сыграла роль та быстрота, с которой за два года распалось и оказалось под их властью королевство Раджу, что привело их к выводу о возможности полного завоевания острова.
На изменение португальской политики, несомненно, повлияли сведения о богатствах Цейлона. Остров был богат товарами, на которые был высокий спрос, - корицей, кокосовыми волокнами, слонами, драгоценными камнями, жемчугом и т. п. Почва была плодородной, вода была в изобилии. Климат круглый год был лучше, чем в Алемтежу (Португалия). Говорили, что Цейлон поэтому был идеальным местом для учреждения колонии.
Местоположение острова между двумя полюсами португальских интересов на Востоке (Сокотра и Ормуз, с одной стороны, и Малакка, с другой) делало его стратегически важным, так как он имел несколько портов. Корабли, шедшие в Малакку, на Острова Пряностей и на Дальний Восток, нуждались в стоянках на этом острове - фактор, сделавший его завоевание жизненно необходимым после появления голландцев. Цейлон также «контролировал» оба берега Индии и был более или менее равноудален от Нагапатна-ма и Гоа и от Диу и Бенгала.
В новой международной ситуации, сложившейся на Востоке в последние годы XVI в., нетрудно было предположить, что обладание Цейлоном могло помешать голландцам установить морскую гегемонию в Индийском океане, обеспечив в то же время для португальцев опорную базу у западного побережья Индии. Планы полного завоевания Цейлона имели широкую поддержку в Португалии, и даже обсуждалось предложение о замене Гоа на Цейлон в качестве административного центра государства Индии.
В то время, как эти причины повлияли на изменение португальской политики на Цейлоне, события, происходившие на субконтиненте Индии, также обусловили необходимость завоевания Цейлона. Важнейшим из них была экспансия Могольской империи. Император Акбар укрепил свои позиции в Ориссе, Синде, Кашмире, Катиаваре и Гуджарате и в 1590-х годах обратил свое внима-
ние на королевство Декан. В 1595 г. он вернул Кандагар, подаренный Гумалоном персидскому шаху. В 1598 г. Акбар вернулся в Агру, чтобы провести лучшие годы своего правления, готовя атаку на Ахмаднагар73. В 1600 г. Ахмаднагар сдался императору. Три новые провинции - Берар, Хандеш и Ахмад-нагар - были присоединены к Могольской империи74. Эти события сделали положение португальцев крайне сложными.
Хотя Акбар заигрывал с иезуитами и его окружали португальские священники, его враждебность к португальцам была хорошо известна. В 1575 г. он приказал могольско-му губернатору в Гуджарате атаковать португальцев в Дамане, а через несколько лет Даман был подвергнут осаде. Акбар также тайно приказал губернатору в Броач атаковать Диу75.
Попытки португальцев найти союзников среди раджей Декана против моголов не увенчались успехом. Имелись сведения, что моголы проявляли интерес и к Цейлону, однако никаких практических действий они не предприняли.
Однако упоминание о планах моголов в письме португальского короля говорит о том, что эти слухи не были беспочвенными. Любопытное упоминание содержится и в инструкции дону Франсиску да Гама завоевать Цейлон, которая включает замечание, что «если однажды Индия будет потеряна, она может быть снова отвоевана из Цейлона»76. Португальцы поэтому имели все основания желать добавить Цейлон к своим территориальным владениям. Эти желания они в полной мере осуществили завоеванием двух королевств - Котте и Канди.
До того, как португальцы установили свой контроль над торговлей Цейлона, его порты были открыты для купцов Индийского океана. Цейлонская корица, которую привозили арабские торговцы, главным образом, в Западную Азию, была хорошо известна на азиатских рынках. Главные порты Цейлона имели рынки, где продавались слоны, которых покупали индийские купцы по поручению могущественных индийских правителей. Кокосовые волокна в больших количествах экспортировались в Индию. Жемчуг, выловленный у западного и центрального побережья, был другой важной статьей экспорта. Главными предметами импорта были индийские текстильные изделия, рис и другие продукты питания77.
С приходом португальцев роль Цейлона в международной торговле резко изменилась.
После завоевания острова португальцами главным экспортным товаром стала корица. В 1614 г. португальцы объявили корицу королевской монополией, но разрешили ее свободный экспорт португальским чиновникам и поселенцам, имевшим лицензию. Было запрещено продавать корицу азиатским купцам на Цейлоне, она транспортировалась на португальских судах в азиатские порты. Предпринимались попытки контролировать снабжение этих портов и диктовать цены, но они не увенчались успехом, поскольку многие португальцы имели разрешение на частную торговлю корицей. Цены часто менялись в зависимости от объема экспорта и количества корицы, производимой на Цейлоне. Спорадические попытки контролировать эту торговлю и реализовать королевскую монополию в действительности приводили к периодам полной государственной монополии на экспорт, за которыми следовала отдача на откуп этой монополии королевскому чиновнику, а затем разрешение свободной торговли для всех португальцев78. Около половины корицы, экспортируемой из Цейлона, посылалось в Европу, а другая половина продавалась в азиатских портах, главным образом, в принадлежавших Португалии Гоа, Кочине и Ормузе.
Торговля корицей приносила португальцам значительные прибыли. После установления эффективного португальского контроля над большей частью Цейлона в 1620-е годы ежегодно экспортировалось более 1500 баха-ров корицы, а в 1630-е годы - 2000 бахаров79.
Таким образом, главное изменение, осуществленное португальцами за 50 лет их господства над Цейлоном, состояло в том, что они прервали связи Цейлона с арабско-индийско-океанской торговой системой. На практике это означало, что рынки корицы были перемещены в португальские порты западной части Индийского океана. Португальцы стремились централизовать торговлю Цейлона в нескольких портах - Коломбо, Галле, Маннар и Джафна, чтобы облегчить себе взимание таможенных пошлин. Крупнейшим портом, через который шла португальская торговля, стал Коломбо, где возникло много новых рабочих мест, вследствие чего туда хлынул поток мигрантов их соседних районов.
Галле также вырос в крупный порт южного Цейлона и место стоянки португальских судов, шедших из западной Индии в португальские порты Малакка и Макао. Подобным же образом на севере быстро вырос порт Джафна, а вокруг него возникло городское поселение80.
Хотя поначалу португальцы были настроены крайне враждебно по отношению к арабам и другим мусульманским торговцам в Индийском океане и время от времени вводили правила, ограничивавшие их миграцию и расселение в прибрежных районах Цейлона, эта враждебность постепенно убывала на Цейлоне, как и в других частях Индийского океана. В период преследований мусульманские купцы селились в более мелких портах вдалеке от главных центров португальского господства. Так, Путталам и Калпития превратились в центры мусульманской торговли. На восточном побережье ими стали порты Баттикалоа и Коттияр81. Многие мусульмане мигрировали во внутренние районы - в королевство Канди. Португальцы не могли обойтись без мусульманских грузоотправителей в своей цейлонской торговле, и к середине XVII в. уже существовали значительные мусульманские поселения в крупных портах - Коломбо, Галле, Джафна и Маннар82.
Португальцы были менее враждебны к индусским купцам южной Индии и северного Цейлона. Их торговая деятельность продолжалась и даже возросла под португальским покровительством. Общины купцов из Канди существовали в Коломбо, Негомбо, Чилаве, Маннаре и Джафне. Они имели тесные связи с королевской семьей Канди и были экспортерами товаров этого королевства и импортерами товаров для его правящей элиты83.
В течение многих десятилетий вплоть до 1656 г., когда в результате начавшихся в 1638 г. португальско-голландских войн Коломбо был захвачен голландцами84, Цейлон был фактически колонией Португалии. Постоянные войны против турок и индийцев не помешали португальцам прочно удерживать крепости на Малабарском побережье Индии - в Гоа, Диу, Дамане, Салсетте, Бассейне, Чауле и Бомбее, а также на Цейлоне, который подчинялся вице-королю в Гоа. Наряду с Гоа и Малаккой, Коломбо на Цейлоне в течение длительного времени был одним из ключевых пунктов португальской колониальной империи.
Примечания
1 Талмуд Э.Д. История Цейлона. 1795-1965. М., 1973, с. 3.
2 Хазанов А.М. Тайна Васко де Гамы. М., 2000, с. 106-110.
3 Подробнее см.: Хазанов А.М. Португалия и мусульманский мир (XV-XVI вв.). М., 2003, с. 220.
4 Lopes T. Navegagäo as Indias Orientais // Collecgäo de Notias para a historia e geografia das nagöes ultramarinas. Lisboa, s. d. T. II, p. 169-170.
5 Хазанов А.М. Португалия и мусульманский мир, с. 219.
6 Талмуд Э.Д. Указ. соч., с. 3.
7 Arasaratnam S. Ceylon in the Indian Ocean trade // India and the Indian Ocean 1500-1800. Calcutta, 1987, p. 225.
8 Dicionario de historia dos descobrimentos portugueses. Vol. I. Lisboa, 1994, p. 230.
9 PierisP., FitzlerM. Ceylon and Portugal Documents. Leipzig, 1927. Doc. 24, р. 55.
10 1 бахар равен 400-500 фунтов.
11 Abeyasinghe T. Portuguese Rule in Ceylon. 1594-1612. Colombo, 1966, p. 10.
12 Schurhammer und Voretzch. Ceylon zur zeit des Königs Bhuvaneka Bahu und Franz Xaviers 1539-1552. Berlin, s. d.
13 Хазанов А.М. Португалия и мусульманский мир, с. 220.
14 Pieris P., Fitzler M. Op. cit. Doc. 1, p. 40.
15 Ibid., p. 41.
16 Danvers Ch. The Portuguese in India. Vol. 1. L., 1894, p. 440.
17 Pieris P., Fitzler M. Op. cit. Doc. 1, p. 42.
18 Ibid.
19 Ibid., p. 44.
20 Ibid. Doc. 3, p. 49-50.
21 Ibid. Doc. 6, p. 59.
22 Ibid. Doc. 15, p. 96-97.
23 Ibid. Doc. 12, p. 86-89.
24 Ibid., p. 89.
25 Ibid. Doc. 51, p. 219.
26 Ibid. Doc. 4, p. 51-52.
27 Ibid. Doc. 8, p. 66.
28 Ibid. Doc. 10, p. 74-83.
29 Ibid. Doc. 4, p. 51-52.
30 Ibid. Doc. 10, p. 74-83.
31 Ibid. Doc. 13, p. 91.
32 Ibid. Doc. 22, p. 116.
33 Ibid. Doc. 29, p. 145-150.
34 Ibid. Doc. 38, p. 172.
35 Ibid. Doc. 29, p. 147.
36 Ibid. Doc. 38, p. 171.
37 Ibid.
38 Ibid. Doc. 57, p. 235-236.
39 Ibid., p. 236.
40 Ibid., p. 238.
41 Dicionario de historia... Vol. II, p. 230.
42 Pieris P., Fitzler M. Op. cit. Doc. 57, p. 241.
43 Tomé Pires. Suma Orientale // Literatura dos descobrimentos e da expansáo portuguesa. Lisboa, 1993, p. 457-458.
44 Dicionario de historia... Vol. II, p. 238.
45 Pieris P., Fitzler M. Op. cit. Doc. 63, p. 283, 285.
46 Abeyasinghe T. Op. cit., p. 11.
47 Ibid.
48 Ibid., p. 12.
49 Danvers Ch. Op. cit., p. 525.
50 Ibid., p. 531.
51 Linschoten J.H. The Voyages of John Huyghen van Linschoten to the East Indies. Vol. I—II. L., 1885, p. 76.
52 Abeyasinghe T. Op. cit., p. 12.
53 Ibid., p. 13.
54 Ibid.
55 Ibid., p. 14; Хазанов A.M. Португалия и мусульманский мир, с. 232.
56 Abeyasinghe T. Op. cit., p. 14.
57 The Raja Valiya or a Historical Narrative of the Sinhalese Kings from Vijaya to Vimala Dharmasuriya II. Colombo, 1926, p. 66-69.
58 Abeyasinghe T. Op. cit., p. 15.
59 Mandarampura puvata. Colombo, 1958, p. 152-155.
60 Danvers Ch. Op. cit., p. 519.
61 Ibid., p. 520.
62 Азеведу поступил на королевскую службу в 1577 г., став пажом короля Себастьяна. Позже отправился в Индию, где стал комендантом Малабарского побережья. На Цейлоне он прослужил 18 лет (до 1612 г.) - необычно долгий период в одной должности. Затем вернулся в Португалию, где оказался заключенным в лиссабонском замке.
63 Queyroz Fernao de. The Temporal and Spiritual Conquest of Ceylon. Colombo, 1930, p. 502-508.
64 Ibid., p. 504-505.
65 Ibid., p. 508-515.
66 Ibid., p. 552-561.
67 Ibid., p. 539-540.
68 Цит. no: Abeyasinghe T. Op. cit., p. 32.
69 Queyroz. Op. cit., p. 539-540.
70 Faria e Sousa M. The Portuguese Asia or the History of the Discovery and Conquest of India by the Portuguese. T. III. L., 1695, p. 277-278.
71 См.: Хазанов A.M. Португалия и мусульманский мир, с. 128.
72 Queyroz. Op. cit., p. 628-634.
73 Keay John. India. A History. New Delhi, 2001, p. 318-319.
74 Vincent S. Oxford History of India. Oxford, 1958, p. 352-354.
75 Cambridge History of India. Cambridge, s. d., p. 128-129.
76 Abeyasinghe T. Op. cit., p. 41.
77 Arasaratnam S. Op. cit., p. 225.
78 Ibid., p. 226.
79 Ibid.
80 Ibid., p. 227.
81 Очерки истории распространения исламской цивилизации. Т. 2. М., 2002, с. 247.
82 Arasaratnam S. Op. cit., p. 227.
83 Ibid., p. 228.
84 Крепость Коломбо пала 12 мая 1656 г. после 8-месячной голландской осады. Португальцы потеряли около 7 тыс., а голландцы - 400 белых солдат убитыми. После падения Коломбо весь остров Цейлон оказался в руках голландцев: Carbos M.A., de. Cronologica geral da India Portuguesa. Macau, 1993, p. 163.
гЪ(сЩЗу?'
