CC BY
171
Сер. 6. 2009. Вып. 2
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Д. С. Голубев
ПОПЫТКА ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ОБЛАСТИ УРЕГУЛИРОВАНИЯ КОНФЛИКТОВ: «МИЧИГАНСКАЯ ГРУППА» И «ИССЛЕДОВАНИЯ МИРА» В 1950-1960-х гг.
Во всем многообразии исследований по проблеме войны и мира, предпринятых после Второй мировой войны, пожалуй, наиболее амбициозной из всех стала попытка формирования новой междисциплинарной «науки мира» ("science of peace"). Она была предпринята научным движением, зародившимся во второй половине 1950-х гг. при Мичиганском университете и нацеленным на развитие общей теории социального конфликта и его урегулирования. Практическим результатом деятельности этой группы было основание ведущего в своей области академического журнала "Journal of Conflict Resolution" (JCR), а также Центра исследований в области урегулирования конфликтов (Center for Research on Conflict Resolution).
Главным содержательным моментом этого движения была попытка интегрировать достижения различных социальных наук в единую теоретическую перспективу и заложить фундамент для ее институционализации и профессионализации. Основатели нового движения стремились создать предпосылки для появления целой когорты академически ориентированных профессионалов в области урегулирования конфликтов, которые могли бы стать надежной экспертной базой для политиков, принимающих решения. Предварительным условием для этого было развитие общеприменимой теории конфликта. В этом состояла их главная цель. Будучи первой институционализированной попыткой использования социальных наук для предотвращения конфликтов, движение положило начало целому научному направлению в исследовании международных конфликтов, получившему название «исследования мира» (peace research). В отличие от традиционных «исследований конфликтов», новое направление имело отчетливо нормативный характер и было ориентировано не столько на поиск причин и типологизацию конфликтов, сколько на поиск путей их урегулирования.
Наглядное представление о теоретических, эмпирических и методологических подвижках нового движения может дать обращение к работам Кеннета Боулдинга1, Анатоля Рапопорта2, Герберта Келмана3, Томаса Шеллинга4, Роберта Энджелла5, Артура Глэдстоуна6 и других исследователей, составлявших костяк «мичиганской группы». Однако не менее важную роль в развитии движения и, в конечном итоге, в его распаде сыграли внешние факторы, к которым можно отнести институциональные и финансовые аспекты, карьерную профессионализацию (превращение специализации в профессию), политическую окраску
© Д. С. Голубев, 2009
академического движения, борьбу за применение теоретических достижений в процессе принятия практических политических решений и др.
Начиналось все с того, что два аспиранта из Мичиганского университета Роберт Хефнер (факультет психологии) и Уильям Барт (факультет социологии) пытались найти способы подстегнуть интерес научного сообщества к изучению проблем предотвращения войн и достижения мира. В ходе серии встреч и конференций, проводившихся с 1952 г. по 1954 г., Хефнеру и Барту удалось собрать группу ученых-бихейвиористов, заинтересованных в изучении этих вопросов. В группу входили Квинси Райт, Фред Коттрел, Герберт Келман, Теодор Ленц и Дэниел Катц.
Квинси Райт был пионером в области использования количественных методов для изучения феномена войны. С 1926 г. по 1942 г. он руководил крупным проектом по сбору данных о многочисленных международных конфликтах, в котором участвовали студенты и молодые ученые с факультетов политологии, истории, антропологии и экономической теории Чикагского университета. Обобщая результаты исследования, в 1942 г. он написал ставший впоследствии классическим двухтомный междисциплинарный труд "A Study of War"7.
Фред Коттрел был профессором социологии, антропологии и политологии при Университете Майами. Герберт Келман, уроженец Вены, являлся стипендиатом Совета по исследованиям в области общественных наук от Университета Джона Хопкинса, недавно получившим докторскую степень в области социальной психологии в Йельском университете. Теодор Ленц был профессором при Вашингтонском университете в Сент-Луисе и специалистом в области социальной психологии. Дэниел Катц преподавал социальную психологию при Мичиганском университете и одновременно был увлечен политическими исследованиями.
Эта же группа организовала издание при Мичиганском университете «Бюллетеня по обмену опытом исследований в области предотвращения войн» ("Bulletin of Research Exchange on Prevention of War"). Этот маленький мимеографический информационный бюллетень, выходивший раз в два месяца с 1952 г. под редакцией психолога Артура Глэд-стоуна, содержал в себе описания исследовательских программ, анонсы новых центров, конференций и институтов, списки и обзоры публикаций по тематике исследований мира, обсуждения возможностей финансирования и другую информацию. Соиздателем «Бюллетеня» был Келман. В 1954 г. его пригласили стать стипендиатом новообразованного Центра специальных исследований в области наук о поведении человека (Center for Advanced Study in the Behavioral Science, CASBS) при Стэнфордском университете. Центр стал благодатной почвой для новых научных проектов и, в частности, для зарождавшегося исследовательского движения в области урегулирования конфликтов. В группу ученых, приглашенных в Центр в первый год, помимо Келмана, входили Кеннет Боулдинг, Анатоль Рапопорт, Стефен Ричардсон и ряд других ученых.
44-летний Кеннет Боулдинг считался новатором в области экономической теории, он пытался интегрировать ее с принципами и достижениями из биологии, психологии и этики. Он был активным квакером, вненаучно приверженным делу распространения мира. В 1949 г. Боулдинга приняли на экономический факультет Мичиганского университета. В том же году его наградили медалью Джона Бейтса Кларка от Ассоциации американских экономистов за достижения в области экономической теории, а вскоре он опубликовал свой известный труд "Reconstruction of Economics".
43-летний Рапопорт был блестящим специалистом в области математики и пытался применить ее достижения в биологии и психологии. Он преподавал в Чикагском университете
и опубликовал немало трудов, наиболее известными из которых были "Science and the Goals of Man" (1950) и "Operational Philosophy" (1953). Кроме того, он внес существенный вклад в развитие теории игр и теории принятия решений.
34-летний Стефен Ричардсон только что получил докторскую степень по психологии взаимоотношений между членами коллектива в Гарварде и собирался посвятить себя изучению условий развития умственных недостатков у детей. Но, попав в Центр специальных исследований в области наук о поведении человека, он захватил с собой микрокопии неопубликованных работ своего отца Льюиса Ричардсона, британского физика и квакера. В этих работах содержался наиболее обширный статистический анализ феномена войны из всех, предпринятых в то время. Льюис Ричардсон применил технику математического моделирования и индукции при анализе данных, заимствованных из работы Квинси Райта "A Study of War" и 70 иных исторических источников. После смерти в 1953 г. старшего Ричардсона младший Стефен пытался привлечь к его трудам внимание специалистов в области общественных наук, которые могли бы оценить их значение и продолжить его дело.
Одновременно с этим стипендиаты Центра познакомились с основами общей теории систем. В отличие от полевых теорий, которые анализируют и объясняют поведение акторов в рамках системы (например, поведение государств в международной системе), теория систем анализирует поведение и характеристики самих систем (например, определение условий и факторов, определяющих состояние равновесия системы). В середине 1950-х гг. подобного рода теория казалась очень перспективной для объединения вокруг себя всех наук о поведении человека и для междисциплинарного штурма многих практических проблем, в том числе и проблемы войны и мира.
Познакомив коллег с «Бюллетенем», который он захватил с собой в Центр специальных исследований в области наук о поведении человека, Келман предложил им превратить его в междисциплинарный журнал для публикации эмпирических и теоретических исследований ученых-бихейвиористов в области урегулирования конфликтов.
Первый выпуск нового журнала, названного "Journal of Conflict Resolution: A Quarterly of Research Relevant to War and Peace", или просто "Journal of Conflict Resolution" (JCR), увидел свет в марте 1957 г. Содержание, как и планировалось, было представлено широким набором дисциплин. Среди авторов статей выделялись Квинси Райт, Моррис Янович, экономист Томас Шеллинг, психолог Дэниэл Левинсон и Гарольд Гетчков, психолог и специалист в области теории организации, занимавшийся изучением международных отношений, — все они были видными исследователями конфликтов.
В краткой вступительной статье к первому выпуску журнала, названной "The Value for Conflict Resolution of a General Discipline of International Relations", Квинси Райт утверждал, что главной причиной всех конфликтов является приоритет, отдаваемый внутренним стимулам и ценностям над внешними процессами и последствиями8. Он верил в необходимость синтеза теории международных отношений с изучением других уровней и типов конфликтов, что ознаменовало бы собой складывание новой единой дисциплины урегулирования конфликтов. По мнению Райта, международные отношения, ограничивая себя изучением только одного уровня или типа конфликтов, не могли достичь того уровня теоретической абстракции, который он считал признаком подлинно научного подхода.
Издатели посчитали нужным избежать явного упоминания терминов «мир» или «исследования мира» в названии журнала, потому что в 1957 г. эти слова все еще имели левополитическую коннотацию. И оппозиция по отношению к журналу, которая с самого
начала наметилась со стороны факультета политологии Мичиганского университета, по-видимому, объяснялась озабоченность по поводу возможной левой политической направленности проекта. Однако основатели движения не были политическими активистами и вместо того, чтобы дать своему журналу название, подчеркивающее политическую цель — достижение мира, — они дали ему название, которое подчеркивало особый теоретический подход.
Число статей постоянно росло, и постепенно "Journal of Conflict Resolution" приобрел репутацию хорошего издания для апробации исследований в области конфликтов. Среди всех членов движения, ставших авторами статей в первых четырех выпусках журнала, наибольшее число, 12, были из Мичиганского университета, 8 — из Гарварда, 6 — из Университета Огайо, 5 — из Принстона, 5 — из Йельского университета, 4 — из Чикагского университета и еще по одному из Стэнфорда, Вашингтонского университета и СевероЗападного университета9.
Боулдинг, Рапопорт, Энджелл, Хефнер и Барт не остановились на журнале — они решили открыть своего рода институциональный центр, который был необходим для профессионализации нового направления. Так появился Центр исследований в области урегулирования конфликтов (Center for Research on Conflict Resolution, CFCR). Его открытие было приурочено к учредительной конференции, состоявшейся летом 1959 г., в ходе которой многие выдающиеся участники движения, например, Шеллинг и Сингер, высказались относительно своего видения целей и миссии Центра. Провозглашенные цели в целом можно назвать консервативными: служить в качестве информационной базы для ученых, занивающихся исследованиями в области урегулирования конфликтов; проводить конференции и семинары, которые помогли бы свести вместе ученых, активистов движения за мир, руководителей СМИ и должностных лиц; развивать исследовательские проекты по таким направлениям, как последствия применения на практике стратегий достижения мира; собирать и анализировать данные по опросам общественного мнения, международным сделкам и т. д.; и, наконец, привлекать в свою сферу новых молодых ученых10. Все эти цели замыкались на главную практическую задачу движения — создание механизма профессиональной идентификации с новой областью науки.
В течение первых трех лет существования Центра (1959-1962) его директором был Роберт Энджелл, а в течение последующих трех лет (1962-1965), с небольшим перерывом, — Кеннет Боулдинг. Помимо них, в состав первого исполнительного комитета вошли еще пять представителей Мичиганского университета: Хефнер, Барт, Катц, а также Уэсли Маурер с факультета журналистики и Инис Клод-мл. с факультета политологии.
Формальные условия сотрудничества с Мичиганским университетом не позволяли Центру учреждать собственные программы подготовки бакалавров или получения ученой степени; все студенты, посещавшие курсы по урегулированию конфликтов, спонсируемые Центром, должны были быть зачислены на один из постоянных факультетов университета. Поначалу были предприняты попытки открыть программы бакалавриата и магистратуры, однако они натолкнулись на жесткую оппозицию, в основном со стороны факультета политологии. В результате оказалось невыполненным одно из основополагающих условий для профессионализации области — создание механизма привлечения кадров.
С самого начала возникли проблемы и с финансированием Центра. Ряд небольших грантов, полученных от негосударственных фондов и через исследовательские программы Министерства обороны США, не могли покрыть все институциональные издержки.
В результате Центр в значительной степени функционировал, так сказать, на общественных началах, благодаря энтузиазму его основателей.
Основатели "Journal of Conflict Resolution" в качестве научной цели ставили развитие новой общей теории причин и предотвращения всех типов конфликтов между людьми. Они верили, что теоретические достижения различных социальных наук должны были способствовать интеграции анализа психологических конфликтов, межличностных конфликтов, социальных конфликтов и международных конфликтов в единую междисциплинарную теорию. Такая теория, по крайней мере, по мнению Боулдинга и Рапопорта, должна была основываться на общей теории систем и опираться на достижения всех наук о поведении человека.
В течение первых четырех-пяти лет "Journal of Conflict Resolution" придерживался издательской политики по развитию междисциплинарного поля, в рамках которого могла происходить широкая теоретическая переоценка самого понятия конфликта. Более половины статей были посвящены проблематике международных конфликтов, и в дальнейшем их доля только увеличивалась. Оставшаяся часть статей примерно поровну освещала конфликты других уровней: межгрупповые, межличностные и психологические.
По большому счету, «мичиганская группа» появилась на пересечении двух перспектив: первая была представлена пацифистским движением и его убежденностью в необходимости продвижения мира, вторая определялась т. н. «научным взглядом» (под которым понималась возможность и желательность применения методов естественных наук к социально-гуманитарным исследованиям) на международные отношения.
Действительно, пацифистские взгляды участников группы можно считать отправной точкой движения. За исключением Шеллинга, все они разделяли твердую приверженность идее мира. Хотя «пацифизм» в их случае был скорее широким термином, который объединял целый букет религиозных, моральных и политических взглядов. Одним из важнейших факторов был их собственный жизненный опыт, связанный с войнами: как и многие представители своего поколения, они испытали на себе горечь мировых войн. С самого начала своего существования мичиганский Центр находился в контакте с различными пацифистскими объединениями, опасавшимися, что милитаризация американского общества может подорвать социальный прогресс. Во вступительной передовице к первому номеру "Journal of Conflict Resolution" авторы назвали войну «бесспорно, самой важной практической проблемой, стоящей сегодня перед человечеством»11.
«Научный взгляд» как еще одна важнейшая особенность «мичиганской группы» вполне укладывался в общую тенденцию развития науки о международных отношениях. После Первой мировой войны она выделилась в обособленную дисциплину из общего блока политических наук. После Второй мировой войны т. н. «бихейвиористская революция» в изучении международных отношений (как и в политологии в целом) привела к активному использованию математических и количественных методов и в этом смысле пересекалась с более общим «научным поворотом» в социологии, психологии и экономической теории. Причем, в данном случае «научность» отождествлялась с преимущественным использованием подходов, характерных для естественных наук.
Основатели журнала видели огромные перспективы в применении количественных методов различных социальных наук к изучению проблемы войны и мира. Как отмечалось во все той же коллективной передовице первого номера "Journal of Conflict Resolution", «... мы заинтересованы в совершенствовании информационных процессов в данной области через квантификацию, числовые индексы и другие средства. В социальных
науках появилось множество новых методов, и мы считаем, что они еще не получили достаточного применения в исследовании проблемы войны и мира»12.
Члены мичиганской группы по-разному видели будущую «науку мира». Некоторые из них надеялись, что для анализа конфликтов и их урегулирования будет создана единая теория, которая охватит все остальные. Методологической основой для развития такой «общей теории конфликта» им виделась «общая теория систем» (ОТС), рассматривавшая конфликт как общую характеристику всех типов систем.
ОТС была сформулирована Людвигом фон Берталанфи в 1920-х гг. как формальное логико-математическое поле, нацеленное на выявление и формулирование принципов, характерных для систем в целом и не зависящих от частных особенностей отдельных изучаемых систем. Боулдинг и Рапопорт находились под сильным влиянием этой теории благодаря совместной работе с Берталанфи в рамках Центра специальных исследований в области наук о поведении человека. В 1956 г. они основали Общество исследования общих систем при Мичиганском университете на базе Института исследований психического здоровья. Боулдинг и Рапопорт верили, что ОТС может быть применена к анализу международных отношений, если представить мир в качестве системы взаимосвязанных наций. Конфликт, в свою очередь, был характерной чертой любого типа систем (клеток, индивидов, групп, государств и др.).
Получалась примерно такая картина. В конфликт вовлечены участники, или агенты, с набором конкретных характеристик (как то обладающие особым видением себя, других и окружающего мира или действующие в ответ на внешние и внутренние раздражители), они действуют в среде, обладающей конкретными характеристиками (например, пределы, ограничивающие влияние агентов). Теоретики конфликта принимали для себя одну из перспектив функционирования системы, например, полностью внешнюю перспективу (Боулдинг и Рапопорт) или перспективу агента (-ов) (Шеллинг) и изучали взаимодействия агентов между собой сквозь призму определенного набора свойств (доминирование, подчинение, власть, конфликтные или соподчиненные цели) и модусов поведения (коммуникация, ответные спирали, инициация и прекращение конфликта и т. д.).
Новая теория позволяла им совмещать свою страсть к науке с приверженностью делу мира и этическим нормам. Подход фон Берталанфи к системному анализу был гуманистическим и философским и в этом смысле сильно отличался от технологического и управленческого подхода многих математиков. Рапопорт даже обозначал моральный стержень ОТС: «Поскольку сама по себе наука является объединенным взглядом на мир, она стремится объединять взгляды и гармонизировать цели среди людей самых разных культурных традиций»13. Аналогичным образом Боулдинг, связывавший риск разрушения наций и международных конфликтов с недостаточной интеграцией социальных наук, видел в ОТС замечательную перспективу.
Основываясь на теоретических посылах ОТС, Боулдинг разработал то, что он назвал «общей теорией социальной динамики», и выделил три типа общественных систем: «систему угроз», основанную на политике и описанную в книге "Conflict and Defense" (1962), «систему обмена», основанную на экономике и представленную в труде "Economic Analysis" (1941), и «интегративную систему», основанную на социологии и описанную в работе об «экономике субсидий». Структура "Conflict and Defense" точным образом соответствовала описанию «общей теории систем» как «скелета науки». Конфликты могли быть обнаружены сразу на нескольких уровнях следующих систем: статической, динамической, кибернетической, открытой, социально-генетической, животной, человеческой, символической и трансцендентальной14.
Боулдинг утверждал, что ОТС позволяет рассматривать международные отношения в системной перспективе вместо того чтобы изучать их только с точки зрения нации или другого актора. Для этого специалистам в области международных отношений следует рассматривать проблему с точки зрения каждого участника, одного за другим. Такая перспектива обнаруживает взаимозависимость между различными странами и тесную взаимосвязь внутренней и внешней политики: внутренние конфликты могут иметь последствия в других частях мира, а международные конфликты могут влиять на внутреннюю политику. Кроме того, в соответствии с системной перспективой, некоторые характеристики конфликтных отношений могли быть применены к конфликтам на разных уровнях. В частности, «уравнения Ричардсона» (названы в честь Льюиса Ричардсона) использовались для описания как гонки вооружений, так и дуополий, а эпидемиологические модели подходили для изучения как мира животных, так и деятельности правительств15.
Рапопорт был даже в большей степени, чем Боулдинг, озабочен математической стороной ОТС. Он надеялся, что все системы могут описываться единым набором простых математических законов и понятий и что все естественные и социальные дисциплины могут быть объединены вместе для построения единой всеохватывающей метанауки. Он был убежден, что применение математических и физических моделей для изучения конфликта может принести большую пользу. Ведь, по его мнению, «могут существовать социальные силы, действующие так же слепо и могущественно, как атмосферные факторы, определяющие погоду. Недостаточно просто говорить об этих силах. Их нужно обнаруживать и изучать любыми доступными средствами»16.
В данном случае Шеллинг был исключением. Он вовсе не разделял идею о том, что может быть единая «наука о мире» ("science of peace"). По его собственным словам, его «лично не очень заботит термин „наука о мире". Возможно, было бы лучше сказать „науки о мире". Хорошая теория обычно предполагает работу с небольшим и управляемым набором утверждений, а не сваливание всего относящегося к теме материала в одну аналитическую кучу»17.
И действительно, несмотря на попытки Боулдинга и Рапопорта примирить различные социальные и естественные науки, большинство членов группы (включая, как это ни покажется странным, и самого Боулдинга) оставались скованными дисциплинарными рамками. Многие из них довольствовались лишь тем, что переносили отдельные методы из своих дисциплин на изучение международных конфликтов. В теоретическом и методологическом плане научные подходы лидеров движения оставались далеки друг от друга.
Например, Энджелл продолжал развивать социологическое направление. Делая акцент на солидарности среди социальных групп, он разработал своего рода теорию консенсуса и пытался применить ее для исследования вопросов урегулирования конфликтов. Келман пытался использовать экспериментальные методы для изучения эмоционально-оценочных переменных, относящихся к международным отношениям (таких как индивидуальные отношения к какой-либо нации, общественное мнение и установки элит), однако в теоретическом плане так и не смог выйти за рамки традиционной социальной психологии.
Боулдинг был убежден в безусловной ценности экономики как дисциплины и рассматривал экономическую теорию в качестве модели для развития политической науки. Самый известный его труд — книга "Conflict and Defense" — хоть и претендует на рассмотрение конфликта как универсального явления, но основывается на экономической теории олигополии, т. е. конкуренции среди нескольких крупных фирм, доминирующих
на отдельно взятом рынке. Конфликты здесь рассматривались в рамках таких ключевых характеристик, как «уровень», «жизнеспособность» (т. е. относительная способность агентов к выживанию) и «образ» (эмоционально-оценочное восприятие сторонами друг друга)18. Фактически угрозам в политических системах он отводил роль, аналогичную роли обмена в системах экономических. Можно сказать, что как экономист Боулдинг использовал для изучения международных отношений тот же набор методов и умений, которые он применял для анализа конкуренции на рынке. Таким образом, фактически было сформулировано множество теорий конфликта, слабо между собой согласующихся.
Если говорить о мичиганском движении в целом, а не об отдельных его представителях, можно сказать, что уже на начальном этапе зародились сомнения относительно междисциплинарного характера проводимых исследований. Как и можно было предположить, уровень международных конфликтов привлек внимание в основном (хотя и не исключительно) специалистов в области политологии и международных отношений при незначительном интересе со стороны психологов и социологов. В свою очередь среди исследователей межгрупповых, межличностных и внутриличностных конфликтов доминировали представители социологии и психологии, в то время как интерес к ним со стороны политологов и международников был ничтожен. Чтобы область урегулирования конфликтов могла считаться подлинно междисциплинарной и рассматривала конфликт в целом, а не отдельные его виды, как это и задумывали основатели движения, требовалось больше дисциплинарной и аналитической согласованности, чем было достигнуто в реальности. В период расцвета движения в первой половине 1960-х гг. среди его участников были представители примерно 15 различных дисциплин, включая такие несоизмеримые, как география и статистика, и объединение их в единое научное поле действительно было проблематичным. Трудность полноценной интеграции «традиционных» объектов исследования разных дисциплин так и осталась непреодолимой.
Наиболее распространенным способом организации многочисленных разнородных подходов к проблеме конфликта оставалась их классификация по дисциплинам. Когда в конце 1960-х гг. была составлена «Международная энциклопедия социальных наук» ("International Encyclopedia of the Social Sciences"), около 30 страниц в ней было посвящено области исследований конфликта, разделенной на психологические, социальные, политические, антропологические аспекты и конкретные методики урегулирования международных конфликтов. Даже книга, которая целиком и полностью была детищем Центра исследований в области урегулирования конфликтов, отстаивавшего междисциплинарный подход, — "The Nature of Human Conflict" (1965) под редакцией Элтона Макнейла — была построена сообразно данной классификации. Это говорит о том, что исследовательская работа велась по многим направлениям, но с незначительной координацией или теоретической интеграцией между дисциплинами, т. е. фактически в многодисциплинарном, но не в междисциплинарном ключе.
Отчетливой тенденцией в развитии "Journal of Conflict Resolution" была возрастающая роль теоретико-игровых исследований. Благодаря этой тенденции, основной фокус внимания журнала постепенно смещался с конфликтов в реальном мире на формализованный анализ поведения человека, с одной стороны, и с международного конфликта на межличностный конфликт, с другой стороны. Устойчивая связь теории игр с индивидуальным уровнем анализа была результатом скорее экспериментов в методологии, чем осознанной исследовательской установкой. Вообще же активное применение теории игр стало
отличительной чертой журнала, который в остальном продолжал напоминать многодисциплинарный и многоуровневый коллаж эссе, посвященных проблеме войны и мира.
Еще одной слабостью движения была недостаточная связь теоретического уровня с эмпирическим. Сама теоретическая структура таких работ, как "Conflict and Defense" Кеннета Боулдинга, позволяла извлекать из нее гипотезы и обобщения, которые, по идее, должны были быть операционализированы и эмпирически проверены. Однако большинство теоретиков, включая Боулдинга, Рапопорта и Шеллинга, не занимались эмпирической работой. Их концепции могли бы быть проверены их же аспирантами или другими участниками движения, однако и этого не происходило. Теории остались в значительной мере абстрактными и не были успешно операционализированы в эмпирических исследованиях реальных конфликтов.
Появлялись некоторые теоретические обобщения, основанные на эмпирическом материале, будь то эксперименты в рамках теории игр, производившие обобщения относительно поведения индивидов в определенных обстоятельствах, или объяснение исторического поведения, вписывавшееся в рамки основных научных категорий и моделей, как, например, анализ причин Первой мировой войны, проводившийся группой исследователей при Стэнфорде. Однако подавляющая часть эмпирической работы, проведенной в области урегулирования конфликтов, состояла в изучении конкретных случаев, не нацеленном на проверку отдельных теорий конфликта в целом. На самом деле одной из наиболее очевидных ошибок исследовательского движения, претендовавшего на статус зарождавшейся науки, было почти полное отсутствие верификационной эмпирической работы.
Немаловажной проблемой для «мичиганской группы» было отсутствие механизма трансформации научных достижений в конкретные политические рекомендации, которые можно было бы передать проводникам внешней политики государства. Еще Рапопорт отмечал отсутствие каналов влияния на правительство и военных стратегов и предполагал, что исследования в области урегулирования конфликтов никогда не будут иметь существенного веса и никогда не изменят международную систему, потому что для этого нет необходимых механизмов, например, в структуре правительства не существует своего рода «министерства мира», а политики, ответственные за принятие решений, не проводят систематических консультаций с учеными-конфликтологами19.
Мичиганское движение вступило в полосу внутреннего кризиса в конце 1960-х гг. Сами участники движения стали задаваться вопросами: есть ли прогресс в формировании общей теории конфликта? Достигнуты ли результаты, которые можно было бы применить в политической практике? Стал ли "Journal of Conflict Resolution" действительно эмпирическим, строгим и «научным» изданием? Многие члены редакционной коллегии журнала чувствовали, что не могли ответить на эти вопросы утвердительно. Дискуссия вскоре переместилась на страницы самого журнала — специальный выпуск в конце 1968 г. был своего рода рефлективным актом движения по подведению итогов и осмыслению самого себя. Две главные статьи номера, авторами которых были редакторы журнала Клинтон Финк и Элизабет Конверс, подводили промежуточные итоги существования издания. Конверс представила обзор содержания журнала за 12 лет его истории20. Финк обратился к вопросу построения теории, обзору множества теоретических предложений по поводу природы конфликта, появившихся в последние годы. В итоге он пришел к выводу, что не было достигнуто консенсуса даже в вопросах терминологии, не говоря уже о теории. Он насчитал и описал полдюжины различных вариантов непоследовательного употребления таких терминов, как «конкуренция» и «конфликт», и около десятка
несогласованных между собой типологий конфликта (в числе которых были и работы корифеев в данной области — Боулдинга, Рапопорта, Бернарда, Мака и Снайдера). Центральной в анализе Финка была проблема уровней конфликта, а точнее — недостаток взаимопонимания между участниками движения относительно того, какие уровни конфликта (индивидуальный, групповой и т. д.) действительно существовали21. Возможно, по причине того, что движение зародилось как совместный проект большой группы ученых из разных отраслей знания и постоянно сталкивалось с трудностями в привлечении новых молодых исследователей, оно так и не создало единой теоретической системы, набора переменных и терминологии, которые собрали бы вокруг себя достаточное количество сторонников, чтобы стать той самой междисциплинарной теорией конфликта и его урегулирования. В распаде движения свою роль сыграли и внешние факторы, такие как финансовые трудности, проблемы с руководством и излишняя политическая активность.
В 1971 г. Центр исследований в области урегулирования конфликтов при Мичиганском университете был закрыт решением Совета попечителей на основании отчета о том, что его финансовая поддержка и научная продуктивность были несостоятельны. "Journal of Conflict Resolution" продолжал существовать и вскоре перебазировался в Йельский университет под крыло политолога, специалиста в области международных отношений Брюса Рассета. Журнал получил новую жизнь в существенно новой для себя среде — традиционном центре изучения международных отношений.
Так, первое исследовательское движение в области урегулирования конфликтов потеряло свою институциональную определенность. Эта потеря сигнализировала об определенном изменении в статусе движения: вместо зарождавшегося амбициозного научного направления оно стало лишь темой исследований отдельных специалистов в области общественных наук. Однако не стоит путать плачевную судьбу мичиганского Центра, которая определялась целым рядом административных, финансовых и политических причин, с судьбой интеллектуального движения, которое он представлял. Неудачу потерпела отдельная попытка институционализации и профессионализации научно-междисциплинарного изучения вопросов войны и мира, а не область исследований мира как таковая.
В наше время "Journal of Conflict Resolution" публикует статьи по различным аспектам проблемы конфликтов и их урегулирования, но уже без прежнего императива унификации, интеграции дисциплин и методологического самоопределения, которые характеризовали его на начальном этапе развития. Тем не менее, стоит признать, что некоторая тенденция к относительной междисциплинарно сти все же сохраняется22. Сегодня научно-исследовательское движение и профессия, связанные с урегулированием конфликтов, процветают во многих странах. Только в США существуют сотни различных организаций, центров и учебных программ, в том числе магистерских и докторских программ в крупнейших университетах. Это новое исследовательское движение в области урегулирования конфликтов широко распространено, многообразно и децентрализовано. Оно заимствовало от того первого мичиганского движения стремление к профессионализации и многоуровневый анализ феномена конфликта, не ограничивающийся международными конфликтами. Однако если движение 1950-1960-х гг. было ориентировано на развитие абстрактной междисциплинарной теории и формальных методов анализа, то современные исследования мира фокусируются на открытии, применении и распространении практических методик разрешения конфликтов на разных уровнях и в различных контекстах человеческих отношений в реальном мире.
1 См. например: Boulding K. The Image. Ann Arbor, 1956; Boulding K. Conflict and Defense: A General Theory. New York, 1962; BouldingK. Epitaph // Journal of Conflict Resolution. 1971. Vol. 15. P. 279-280.
2 См. например: Rapoport A. The Work of Lewis Frye Richardson // Journal of Conflict Resolution. 1957. Vol. 1. P. 249-299; Idem. Fights, Games and Debates. Ann Arbor, 1960; Idem. Is Peace Research Applicable? // Journal of Conflict Resolution. 1971. Vol. 14. P. 270-286; Rapoport A., Chammah A. The Prisoner's Dilemma: A Study in Conflict and Cooperation. Ann Arbor, 1965.
3 См. например: Kelman H. C. Societal, Attitudinal and Structural Factors in International Relations // Journal of Social Issues. 1955. Vol. 11, № 1. P. 42-56.
4 См. например: Schelling T. The Strategy of Conflict. Cambridge, MA, 1960; Idem. Bargaining, Communication and Limited War // Journal of Conflict Resolution. 1957. Vol. 1, № 1. P. 19-38.
5 См. например: Angell R. C. Discovering Paths to Peace. In The Nature of Conflict. Paris: UNESCO, International Sociological Association, 1957; Idem. Defense of What? // Journal of Conflict Resolution. 1962. Vol. 6, № 2, P. 116-124.
6 См. например: Gladstone A. The Conception of the Enemy // Journal of Conflict Resolution. 1959. Vol. 3, № 2. P. 132-137.
7 См.: Wright Q. A Study of War. Chicago, 1942.
8 Idem. The Value for Conflict Resolution of a General Discipline of International Relations // Journal of Conflict Resolution. 1957. Vol. 1, № 1. P. 4-8.
9 Harty M., Modell J. The First Conflict Resolution Movement, 1956-1971: An Attempt to Institutionalize Applied Interdisciplinary Social Science // Journal of Conflict Resolution. 1991. Vol. 35, № 4. P. 733.
10 Ibid. P. 734.
11 Opening Editorial // Journal of Conflict Resolution. 1957. Vol. 1, № 1. P. 1-2.
12 Ibid.
13 Rapoport A. Fights, Games and Debates. Ann Arbor, 1960. P. 8.
14 См.: BouldingK. Conflict and Defense: A General Theory. New York, 1962.
15 См.: Ibid.
16 Rapoport A. Op. cit. P. 358.
17 Цит. по: Tomas Rangil M. T. The Making of a "Science of War and Peace": Conflict Theories at Michigan, 1952-1962 // History of Economics Research Group Second Workshop "Audiences for the History of Economics", Paris, 21 November 2006. P. 20.
18 См.: BouldingK. Conflict and Defense...
19 Rapoport A. Is Peace Research Applicable? P. 270-286.
20 Converse E. The War ofAll against All: A Review of the Journal of Conflict Resolution, 1957-1968 // Journal of Conflict Resolution. 1968. Vol. 12, № 4. P. 471-532.
21 Fink C. F. Some Conceptual Difficulties in the Theory of Social Conflict // Journal of Conflict Resolution. 1968. Vol. 12, № 4. P. 412-460.
22 В частности, в сравнении с другим основополагающим академическим изданием данной области — "Journal of Peace Research".
