Понятия невежливости и грубости в современной лингвистике

Леонтьев Виктор Владимирович

УДК 81'271.16

ПОНЯТИЯ НЕВЕЖЛИВОСТИ И ГРУБОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

В.В. Леонтьев

Статья посвящена концептуализации понятий «невежливость» и «грубость» в английской и русской лингвокультурах, анализу невежливого и грубого коммуникативного поведения. В ней показаны различия в понимании сущности невежливости и грубости, описаны различные номинации социально-коммуникативного феномена невежливости (грубости). Ключевые слова и фразы: вежливость, невежливость, грубость, речевая деятельность, коммуникативный контекст, намеренность грубого коммуникативного поведения.

THE NOTIONS OF THE POLITENESS AND RUDENESS IN MODERN LINGUISTICS

V.V. Leontiev

The article is devoted to the analysis of impolite and rude communicative behavior. The article deals with the conceptualization of the notions "impoliteness" and "rudeness" both in English and Russian lingua-cultures. The differences in the comprehension of the essentials of impoliteness and rudeness are analyzed. Various nominations of the socio-communicative phenomenon of impoliteness (rudeness) are the objects of description.

Keywords and phrases: politeness, impoliteness, rudeness, social communication, speech activity, communicative context, intentional character of rude communicative behavior.

Речевая деятельность как разновидность целенаправленного поведения человека, представляющая собой процесс реализации мысли в слове [Лазуткина 2003: 564], относится к числу наиболее актуальных и в то же время не полностью познанных объектов исследования лингвистики и лингвоэкологии. В речи наиболее ясно проявляется внутренняя сущность человека: характер, темперамент, привычки, воспитанность/невоспитанность, эмоциональность.

Как существо не только рациональное, но и в высшей степени эмоциональное, человек часто реагирует на различные внешние раздражители очень интенсивно, и само общение человека «значительно чаще эмоционально, чем не эмоционально» [Шаховский 2009: 159]. Об эмоциональном общении можно говорить в применении к ситуациям улучшения адресантами эмоционального состояния адресатов посредством их глорифицирования, т.е. повышения их самооценки (см. речевые жанры «Похвала», «Одобрение», «Комплимент») [Леонтьев 2010; Шаховский 2008, 2009]. Вместе с тем все большее место в повседневном общении занимают такие эмоциональные речевые действия, как вербальная агрессия, невежли-

131

вость, грубость. Примеры невежливого и грубого дискурса становятся объектом изучения не только прагматики, но и лингвоэкологии, поскольку распространение негативных речевых действий в коммуникативной практике носителей языка в ущерб позитивным речевым действиям способно привести к «языковой и речевой деградации» [Сковородников 1996, 2003], сформировать нежелательную языковую среду

На современном дискурсивном этапе развития прагматики как важной составляющей части языкознания понятие языковой (речевой) среды становится все более взаимосвязано с изучением невежливой и грубой коммуникации как логического антипода вежливости. Невежливые и, в большей мере, грубые, т.е. намеренно произнесенные высказывания, в психологической основе которых лежат различные негативные эмоции, постоянно становятся «причиной бытовых и социальных неурядиц во взаимоотношениях людей друг с другом» [Шаховский, Солодовникова. URL: http://ecolinguistics.ru/index.php], имеют важное социальное значение [Ионова 2012].

Несмотря на очевидную практическую и теоретическую значимость данной проблемы, терминологический аппарат и содержание основных понятий, необходимых для описания сферы невежливой и грубой коммуникации, в прагматике и речеведении остается недостаточно разработанным.

Анализ работ исследователей негативного речевого поведения показывает, что один и тот же предмет лингвистического анализа, а именно, грубость, получает различное наименование и наполняется разным содержанием каждым из авторов: «positive and negative aggravation» (нанесение урона позитивному и негативному лицу) [Lachenicht 1980: 622-632]; «aggravation» (ухудшение взаимоотношений) [Craig et al., 1986: 456-461]; «aggravating the face» (нанесение урона социальному лицу) [Penman 1990: 22-26]; «rudeness» (грубость, невежливость, оскорбительность) [Lakoff 1989: 103-104; Kasper 1990: 208-211]; «face-attack» (нападение (атака) на социальное лицо) [Austin 1990: 281-290]; «impoliteness» (невежливость) [Culpeper 1996]. Подобная понятийная пестрота может свидетельствовать о многогранности и сложности лингвистического описания грубого и невежливого коммуникативного поведения, которое в статье Джейн П.М. Остин была очень образно и точно названа «темной стороной вежливости (the dark side of politeness)», понимаемой как атака адресанта на социальное лицо адресата [Austin 1990].

Как известно, ранним теориям вежливости Р.Т. Лакофф, П. Браун и С. Левинсона, Дж. Лича, Б. Фрезэра и У. Нолена, созданным в 70-х и 80-х годах прошлого столетия, был присущ явный упор на анализ только кооперативной коммуникации, при практически пол-

ном игнорировании случаев некооперативной, грубой коммуникации, как если бы в реальной коммуникации представителей различных лингвокультур не было места проявлениям невежливости и грубости. «Увлечение» ученых вежливой, лико-усиливающей (face-enhancing) коммуникацией выражено в довольно спорном утверждении Дж. Лича в его прагматической теории о том, что «в обычных обстоятельствах конфликтные иллокутивные акты весьма маргинальны для речевой деятельности» [Leech 1983: 105]. Лишь в последние два десятилетия (и особенно в последние 5-6 лет) невежливые высказывания стали объектом пристального внимания лингвистов и социологов.

Невежливое и грубое речевое поведение лишь изредка становилось объектом лингвистических исследований в 80-е и 90-е годы 20 века. Из немногочисленных ранних пост-брауновских и пост-левинсоновских работ, посвященных некооперативной (грубой) коммуникации, связанной с нанесением ущерба социальному лицу адресата, можно назвать статьи Л.Г. Лэхенихта [Lachenicht 1980], Р. Крэйга, К. Трейси и Ф. Спайсэк [Craig et al., 1986], Р.Т. Лакофф [Lakoff 1989], Дж. П.М. Остин [Austin 1990], Р. Пенман [Penman 1990], Г. Каспер [Kasper 1990], Дж. Калпепера [Culpeper 1996].

К 2008 г. зарубежными лингвистами было опубликовано не более 20 статей по теме лингвистической невежливости, и из них всего 5 статей - в ведущем прагмалингвистическом журнале «Journal of Pragmatics» за 30 лет его существования [Locher, Bousfield 2008: 2], при этом монографические работы по данной проблеме отсутствовали. Причинами такого положения вещей являются вышеупомянутая сложность анализа невежливого и грубого коммуникативного поведения, обусловленного многочисленными контекстуальными и другими экстралингвистическими факторами, а также беспрецедентное влияние на последующие работы по теории вежливости идей, высказанных П. Браун и С. Левинсоном в их программной монографии [Brown, Levinson 1987], ставшей на многие годы своеобразным маяком для исследователей вежливого коммуникативного поведения. П. Браун и С. Левинсоном не исследовали в своих работах невежливость, поэтому и их последователи также игнорировали данный социально-коммуникативный феномен.

Основной причиной игнорирования авторами классических теорий лингвистической вежливости невежливого коммуникативного поведения считается их недостаточная концептуальная и описательная «оснащенность» для анализа подобных ситуаций. Эти теории рассматривают невежливость или как прагматическую неудачу коммуникантов, обусловленную невыполнением ими ряда действий, или как неправильное, неуместное коммуникативное поведение, не достойное внимания лингвистов или социологов. Постепенный рост интереса к

феномену лингвистической невежливости, по крайней мере со стороны прагмалингвистов, можно считать их своеобразной реакцией на создавшееся положение дел в данной области языкознания [Eelen 2001. - цит. по: Bousfield, Culpeper 2008: 161].

Мощный «взрыв» интереса к феномену лингвистической невежливости пришелся на 2008 год, когда были опубликованы две первые монографии [ Bousfield 2008; Impoliteness in Language: Studies on its Interplay with Power in Theory and Practice], и специализированные выпуски журналов «Journal of Politeness Research» и «Pragmatics», посвященные детальному анализу лингвистической невежливости. Подобное проявление интереса к ранее игнорировавшейся теме явилось реальным подтверждением идеи о том, что изучение этого важнейшего социально-коммуникативного явления с каждым годом заслуживает все большего внимания со стороны лингвистов [Sifianou 2010: 119]. Несмотря на явный рост в последние несколько лет количества публикаций по теме лингвистической невежливости, до сих пор не до конца ясно, что следует обозначать термином «невежливость» и как невежливость проявляется в коммуникативном поведении. Также важно понять концептуальные и культурно-специфичные отличия в проявлениях невежливости и грубости в разных языках.

В русской коммуникативной культуре термином «грубость» обозначают «систему определенных коммуникативных стратегий и тактик, используемых в реальном общении и нацеленных на создание конфликтной коммуникации» [Жельвис 2011: 258]. Как и вежливость, грубость отражает социально-культурные ценности, но с противоположным знаком, т.к. любая «конфликтная ситуация - столь же неотъемлемая часть быта любого представителя животного ... мира, что и мирное сосуществование» [Жельвис 2011: 258-259]. В данном определении следует обратить внимание на характеристику интенций адресантов грубых речевых действий: адресанты нацелены (курсив наш. - В.Л.) на создание конфликтной ситуации, их цель противоположна мирному, уважительному по отношению к адресатам или третьим лицам поведению, они и не думают быть вежливыми, т. е. не стремятся сохранить социальные лица адресатов.

Наличие интенции вести себя неучтиво, неуважительно по отношению к собеседнику у адресанта грубости, т.е. стратегический характер грубости, является кардинальным концептуальным отличием грубости от вежливости.

Понятия «грубость» и «грубый» напрямую связаны с внешним проявлением невежливости. Они тесно связаны не только с понятием контекста (ситуации), но и с отношением адресанта и адресата к сказанному. В определенных условиях самая вежливая фраза может

быть воспринята адресатом как издевательство, сарказм или грубость, а самый вульгарный мат - как комплимент [Жельвис 2011: 260, 263-264]. Таким образом, грубость определяется как грубость не адресантом, а именно адресатом. Часто адресант не имеет никаких интенций быть грубым, но адресат в силу специфики своего воспитания, социального статуса и т.д., воспринимает его речения или авербальное поведение как грубость [Жельвис 2012: 103].

Существуют многочисленные коммуникативные контексты, в которых грубость представляет собой ожидаемое коммуникативное поведение [Жельвис 2011: 259]. Подобное поведение ожидаемо и характерно для многих типов дискурса: дискурса зала судебных заседаний [Penman 1990; Culpeper 1996; Archer 2008] и полицейских допросов [Limberg 2008], дискурса армейского учебного лагеря [ Culpeper 1996] и политических конфликтов между политическими партиями, их лидерами и последователями [Kienpointner 2008], а также семейного, терапевтического дискурса, подросткового дискурса, дискурса телевизионных и радийных ток-шоу [Culpeper et al. 2003], компьютерного дискурса [Locher 2010; Леонтьев 2013].

В терминах киприотской исследовательницы Марины Теркурафи, в кросс-лингвистическом плане различие между двумя типами неуместного коммуникативного поведения (невежливости/грубости) является скорее исключением, чем правилом. Подтверждением этого, по мнению автора, может служить тот факт, что если в английском и французском языках существуют две лексемы для обозначения ликоущемляющего (face-threatening) коммуникативного поведения (impoliteness, rudeness в английском языке; impolitesse, rudesse во французском языке), то в итальянском, испанском и греческом языках -только одна лексема соответственно (scortesia - в итальянском языке, grosería - в испанском языке, ayévsta - в греческом языке).

Указанное отсутствие различий на лексическом уровне служит веским подтверждением того факта, что в понимании представителей вышеназванных, как и большинства европейских, лингвокультур оба данных типа неуместного по отношению к другим лицам поведения «находятся» в плоскости одного и того же ликоущемляющего коммуникативного поведения. Этимологические данные подтверждают маркированность подобного поведения, в частности, на это указывает время первого появления лексем в языке [ Terkourafi 2008: 60-61].

В английском языке раньше всего (в 1366 г.) зафиксирована лексема «rude» в значении «ignorant, uneducated» (невежественный, необразованный, неотесанный). Этимологи-

чески она восходит к латинскому прилагательному «rudis» (грубый, неотесанный, невежливый), а лексема «polite» восходит к латинскому прилагательному «politus» (гладкий, полированный, изысканный). Образованное от «rude» существительное «rudeness» в значении «невежественность, необразованность, неотесанность» зафиксировано в английском языке чуть позже, в 1380 году, а в современном значении, связанном с грубыми межличностными отношениями, эта лексема стала применяться только с 1532 года.

Что касается прилагательного «polite», то оно зафиксировано в употреблении в 1398 г., в значении «smoothed (гладкий), polished (полированный)». Переносное, ставшее впоследствии основным, значение «courteous» (вежливый, учтивый, обходительный) лексема приобрела только спустя 350 лет, в 1751 году.

Лексема «politeness» (вежливость) вошла в обиход носителей английского языка в 1627 г. в переносном значении «intellectual refinement (тонкость, утонченность ума), elegance (элегантность, изящество, изысканность, утонченность), taste (вкус, понимание)». Прагматическое значение «courtesy» (вежливость, учтивость, любезность, обходительность) развилось у лексемы к 1655 г. Интересно замечание о том, что «целый век отделяет интерактивное употребление заимствованной из старо-французского языка лексемы «rude-ness» от употребления также заимствованной из того же источника лексемы «politeness» [Terkourafi 2008: 61].

Самыми «молодыми» из трех анализируемых пар лексем являются «impolite» (невежливый) и «impoliteness» (невежливость), зафиксированные в английском языке соответственно в 1739 и 1773 годах в переносных значениях «не обладающий вежливыми манерами в достаточной мере» для прилагательного «impolite» и «отсутствие, недостаток вежливых манер» - для существительного «impoliteness» [Terkourafi 2008: 61].

В русском языке, как в английском и французском языках, также выделяют две номинативные лексемы «невежливость» и «грубость» для обозначения неуместного коммуникативного поведения. Они образованы от прилагательных «невежливый» и «грубый» соответственно. Необходимо отметить, что среди лингвистов и лексикографов до сих пор не существует единой точки зрения относительно того, какой тип вербального/невербального поведения следует обозначать лексемами «impoliteness» (невежливость) и «rudeness» (грубость, невежливость, оскорбительность) в английском языке. Тем более, что по своей семантике эти лексемы частично синонимичны.

На синонимичность лексем «impoliteness» и «rudeness» в пределах прагматики и социолингвистики указывает М. Киенпоинтнер [ Kienpointner 2008: 245]. Опираясь на поло-

жения дискурсивного подхода в изучении вежливости/невежливости, различающего коммуникативные идеологии Politeness1 / Impoliteness1 (понимание рядовыми носителями языка того, что вежливо/невежливо) и Politeness2/Impoliteness2, (интерпретация (не)вежливости как научного специального термина в теоретических изысканиях ученых) [Watts 2003: 3032], автор анализирует феномен невежливости с научной точки зрения (т.е. как Impoliteness2). По М. Киенпоинтнеру, невежливость/грубость - это коммуникативное поведение, не только дестабилизирующее взаимоотношения коммуникантов и затрудняющее достижение ими общей коммуникативной цели, но и создающее (поддерживающее) эмоциональное состояние неприятия, антипатии [ Kienpointner 2008: 245].

В концепции М. Теркурафи лексема «rudeness» в английской культуре обозначает осознаваемую, а значит, намеренную грубость, а лексема «impoliteness» - случайную, ненамеренную угрозу лицу адресата со стороны говорящего (адресанта) [ Terkourafi 2008: 62] (см. очень близкое пониманием грубости в терминах В.И. Жельвиса).

Совершенно иначе, чем М. Киенпоинтнер, М. Теркурафи и В.И. Жельвис, трактует невежливость и грубость британский лингвист Дж. Калпепер. Отмечая, что феномен невежливости связан с тем, как передается на вербальном уровне и воспринимается оскорбление (offence), он полагает, что лексема «rudeness» обозначает случайное нарушение уместного поведения, а лексема «impoliteness» обозначает намеренное осуществление адресантом атаки на социальное лицо адресата. При этом адресат осознает и/или воссоздает данное поведение как намеренно атакующее его лицо, или как одновременное проявление первого и второго действий [Culpeper 2005: 36-38, 63].

Суммируя вышесказанное и учитывая чрезвычайную сложность интерпретации невежливого (неучтивого) коммуникативного поведения, можно сделать пока лишь предварительный вывод о том, что наличие у адресанта высказывания интенции нагрубить, при полном отсутствии у него планов сохранить социальное лицо своего собеседника (адресата) следует трактовать как грубость. Случайное нанесение урона лицу адресата означает невежливость со стороны адресанта данного речения, что подразумевает нарушение адресантом общепризнанных в данном коммуникативном сообществе правил вежливого, а значит, уважительного отношения к собеседнику,

Учитывая фактор глобального и социально опасного распространения в современном обществе различных проявлений «темной стороны» вежливости, для лингвистики XXI века одним из основных объектов должно стать вербальное и авербальное поведение любителей беспардонного отношения к другим коммуникантам (адресатам и третьим лицам),

именуемым очень сочными и точными словами русского языка «хам», «грубиян», «мужик», «хамло», «солдафон» и «плебей» [Жельвис 2011]).

Список литературы

Жельвис В.И. Грубость как регулятор коммуникативного поведения // Бытие в языке: сб. науч. трудов к 80-летию В.И. Жельвиса. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2011. С. 258-289.

Жельвис В.И. «Анти-Грайс»: постулаты грубости как регулятора коммуникативного поведения // Жанры речи: сб. науч. статей. Вып. 8: Памяти К.Ф. Седова. Саратов; Москва: «Лабиринт», 2012. С. 99-109.

Ионова С.В. Эколингвистические проблемы современной текстовой коммуникации // Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики: мат-лы Между-нар. науч. конф.; ВолГУ, ВГСПУ. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012. С. 57-61.

Лазуткина Е.М. Речевая деятельность // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковордникова, Е.Н. Ширяева и др. М.: Флинта, 2003. С. 564-565.

Леонтьев В.В. Эмоциональный фактор глорификации в межкультурной коммуникации (на примере речевого акта «Compliment») // Язык и общество в зеркале культуры: материалы Междунар. науч. конф. Астрахань: АГУ, Издательский дом «Астраханский университет», 2010. С.200-204.

Леонтьев В.В. Стратегии невежливой коммуникации в компьютерном дискурсе // Человек. Язык. Культура: сб. науч. статей, посвященных юбилею проф. В.И. Карасика: в 2-х ч.; отв. соред. В.И. Колесов, М.Влад. Пименова, В.И. Теркулов. Киев: Издательский дом Д. Бураго, 2013. Ч. 1. С. 714-723.

Сковородников А.П. Лингвистическая экология: проблемы становления // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: науч.-метод.бюл. Вып. 1(1). / Краснояр. Ун-т, Лаб. лингвокологии и речевой культуры СО МАН ВШ. Красноярск, Ачинск: Красноярский ун-т, 1996. С. 5-9.

Сковородников А.П. Лингвистическая экология // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковордникова, Е.Н. Ширяева и др. М.: Флинта, 2003. С. 293-294.

Шаховский В.И. Лингвистическая теория эмоций. Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2008. 418 с.

Шаховский В.И. Дискурсивность эмоций как коммуникативная универсалия // Язык и эмоции: номинативные и коммуникативные аспекты: сб. науч. тр. к юбилею В.И. Шаховского / отв. ред. С.В. Ионова. Волгоград: Волгоградское научное изд-во, 2009. С. 149-160.

Шаховский В.И., Солодовникова Н.А. Терапевтическая функция языка // Ecolinguis-tics: человек, язык и окружающая среда: URL: http://ecolinguistics.ru/index.php (дата обращения 7.06.2012)

Archer D.E. Verbal aggression and impoliteness: Related or synonymous // Impoliteness in Language: Studies on its Interplay with Power in Theory and Practice (eds. Bousfield D., Locher M.). Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 2008. P. 181-207.

Austin J.P.M. Politeness revisited - the dark side // New Zealand Ways of Speaking English (eds. Bell A., Holmes J.). Clevedon, Philadelphia: Multilingual Matters, 1990. P. 277-293.

Bousfield D. Impoliteness in Interaction. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2008. 279 p.

Bousfield D., Culpeper J. Impoliteness: Eclecticism and Diaspora. An introduction to the special edition // Journal of Politeness Research. Vol. 4. 2008. P. 161-168.

Brown P., Levinson S. Politeness: Some Universals in Language Usage. 2nd ed. Cambridge: CUP, 1987. 358 p.

Craig R., Tracy K., Spisak F. The discourse of requests: Assessment of politeness approach. Human Communication Research. Vol. 12. № 4. 1986. P. 437-468.

Culpeper J. Towards anatomy of impoliteness. Journal of Pragmatics. Vol. 25. № 3. 1996. P. 349-367.

Culpeper J. Impoliteness and the entertainment in the television quiz show. Journal of Politeness Research. Vol. 1. 2005. P. 35-72.

Culpeper J., Bousfield D., Wichmann A. Impoliteness revisited: With special reference to dynamic and prosodic aspects. Journal of Pragmatics. Vol. 35. № 10-11. 2003. P. 1545-1579.

Kasper G. Linguistic politeness. Current research issues. Journal of Pragmatics. Vol. 14. № 2. 1990. P. 193-218.

Kienpointner M. Impoliteness and emotional arguments. Journal of Politeness Research. Vol. 4. 2008. P. 243-265.

Lachenicht L.G. Aggravating language: a study of abusive and insulting language. Papers in Linguistics. Vol. 13. № 4. 1980. P. 607-687.

Lakoff R.T. The limits of politeness: Therapeutic and courtroom discourses. Multilingua. Vol. 8. № 2/3. 1989. P. 101-129.

Leech G. Principles of Pragmatics. L., N.Y.: Longman, 1983. 257 p.

Limberg H. Threats and conflict talks. Impoliteness in Language. Studies on its Interplay with Power in Theory and Practice (eds. Bousfield D., Locher M.). Berlin, N.Y.: Mouton de Gruy-ter, 2008. P. 155-179.

Locher M. Politeness and impoliteness in computer-mediated communication. Journal of Politeness Research. 2010. Vol.6. P. 1-5.

Locher M., Bousfield D. Introduction: Impoliteness and power in language. Impoliteness in Language. Studies on its Interplay with Power in Theory and Practice (eds. Bousfield D., Locher M.). Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 2008. P. 1-16.

Penman R. Facework and politeness: Multiple goals in courtroom discourse. Multiple Goals in Discourse (eds. Tracy K., Coupland N.) Clevedon, Buffalo, Toronto: Multilingual Matters Ltd., 1990. P. 15-38.

Sifianou M. A review on the book "Impoliteness in Language: Studies on its Interplay with Power and Practice" (eds. Bousfield D., Locher M. B., N.Y.: Mouton de Gruyter, 2008). Language in Society. Vol.39. 2010. P. 119-122.

Terkourafi M. Toward a unified theory of politeness, impoliteness and rudeness. Impoliteness in Language. Studies on its Interplay with Power in Theory and Practice (eds. Bousfield D., Locher M.). Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 2008. P. 45-74.

Watts R. Politeness. Cambridge: CUP, 2003. 318 p.

References

Zhel'vis V.I. Grubost' kak regulyator kommunikativnogo povedeniya. Bytie v yazyke: sb. nauch. trudov k 80-letiyu V.I. Zhel'visa. Yaroslavl': Izd-vo YAGPU, 2011. S. 258-289.

Zhel'vis V.I. «Anti-Grajs»: postulaty grubosti kak regulyatora kommunikativnogo povedeniya. Zhanry rechi: sb. nauch. statej. Vyp. 8: Pamyati K.F. Sedova. Saratov; Moskva: «Labirint», 2012. S. 99-109.

Ionova S.V. Ehkolingvisticheskie problemy sovremennoj tekstovoj kommunikatsii. Kommunikativnye aspekty sovremennoj lingvistiki i lingvodidaktiki: mat-ly Mezhdunar. nauch. konf.; VolGU, VGSPU. Volgograd: Izd-vo VolGU, 2012. S. 57-61.

Lazutkina E.M. Rechevaya deyatel'nost'. Kul'tura russkoj rechi: Ehntsiklopedicheskij slovar'-spravochnik . Pod red. L.Yu. Ivanova, A.P. Skovordnikova, E.N. Shiryaeva i dr. M.: Flinta, 2003. S. 564-565.

Leont'ev V.V. Ehmotsional'nyj faktor glorifikatsii v mezhkul'turnoj kommunikatsii (na primere rechevogo akta «Compliment»). Yazyk i obshhestvo v zerkale kul'tury: materialy Mezhdunar. nauch. konf. Astrakhan': AGU, Izdatel'skij dom «Astrakhanskij universitet», 2010. S. 200-204.

Leont'ev V.V. Strategii nevezhlivoj kommunikatsii v komp'yuternom diskurse. Chelovek. Yazyk. Kul'tura: sb. nauch. statej, posvyashhennykh yubileyu prof. V.I. Karasika: v 2-kh ch.; otv. sored. V.I. Kolesov, M.Vlad. Pimenova, V.I. Terkulov. Kiev: Izdatel'skij dom D. Burago, 2013. CH. 1. S. 714-723.

Skovorodnikov A.P. Lingvisticheskaya ehkologiya: problemy stanovleniya. Teoreticheskie i prikladnye aspekty rechevogo obshheniya: nauch.-metod.byul. Vyp. 1(1). / Krasnoyar. Un-t, Lab. lingvokologii i rechevoj kul'tury SO MAN VSH. Krasnoyarsk, Achinsk: Krasnoyarskij un-t, 1996. S. 5-9.

Skovorodnikov A.P. Lingvisticheskaya ehkologiya // Kul'tura russkoj rechi: Ehntsiklopedicheskij slovar'-spravochnik. Pod red. L.Yu. Ivanova, A.P. Skovordnikova, E.N. Shiryaeva i dr. M.: Flinta, 2003. S. 293-294.

Shakhovskij V.I. Lingvisticheskaya teoriya ehmotsij. Volgograd: Izd-vo VGPU «Peremena», 2008. 418 c.

Shakhovskij V.I. Diskursivnost' ehmotsij kak kommunikativnaya universaliya. Yazyk i ehmotsii: nominativnye i kommunikativnye aspekty: sb. nauch. tr. k yubileyu V.I. Shakhovskogo. Otv. red. S.V. Ionova. Volgograd: Volgogradskoe nauchnoe izd-vo, 2009. S. 149-160.

Shakhovskij V.I., Solodovnikova N.A. Terapevticheskaya funktsiya yazyka. Ecolinguistics: chelovek, yazyk i okruzhayushhaya sreda: URL: http://ecolinguistics.ru/index.php (data obrashheniya 7.06.2012).

Archer D.E. Verbal aggression and impoliteness: Related or synonymous. Impoliteness in Language: Studies on its Interplay with Power in Theory and Practice (eds. Bousfield D., Locher M.). Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 2008. P. 181-207.

Austin J.P.M. Politeness revisited - the dark side. New Zealand Ways of Speaking English (eds. Bell A., Holmes J.). Clevedon, Philadelphia: Multilingual Matters, 1990. P. 277-293.

Bousfield D. Impoliteness in Interaction. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2008. 279 p.

Bousfield D., Culpeper J. Impoliteness: Eclecticism and Diaspora. An introduction to the special edition. Journal of Politeness Research. Vol. 4. 2008. P. 161-168.