CC BY
94
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2016. № 3
ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ
А.А. Печенкин*
ПОНЯТИЕ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТИ И НАУЧНЫЙ РЕАЛИЗМ*
Понятие предрасположенности (пропенсити) исторически связано с научным реализмом. В настоящей статье речь идет о месте этого понятия в философии квантовой механики. Это понятие позволяло отстаивать реалистическую интерпретацию квантовой механике, не прибегая к крайней метафизике — концепции скрытых переменных. Однако в ходе дальнейшего развития философии квантовой механики понятие предрасположенности утратило актуальность. Тем не менее оно используется при интерпретации математической теории вероятностей. Понятие предрасположенности остается значимым в ряде других философских дискуссий — при квантовой интерпретации сознания, в диспозиционной трактовке естественного языка. При этом квантовая теория сознания в интерпретации Г. Стаппа является подчеркнуто антиреалистической, а диспозиционная трактовка естественного языка является нейтральной в плане дилеммы «реализм — антиреализм».
Ключевые слова: предрасположенность, научный реализм, неопозитивизм, философия науки, квантовая механика, вероятность, сознание, естественный язык, парадоксы, Л. Витгенштейн, К. Поппер, С. Крипке, Г. Стапп.
A.A. P e c h e n k i n. The concept of propensity and scientific realism
The concept of propensity is historically connected with the philosophy of scientific realism. In the present paper this concept is treated within the framework of the philosophy of quantum mechanics. By turning to the concept of propensity the philosophers pushed forward the realistic view on quantum mechanics by distancing themselves from the extreme metaphysics — the conception of hidden variables. However in the course of the development of the philosophy of quantum mechanics the concept of propensity became less important step by step. However the concept of propensity is still important in the course of discussions of the interpretation of mathematical theory of probability. It is also present in quantum interpretation of consciousness. The philosophers who turned to the dispositional interpretation of meaning in the discussion of rules of natural language also use the concept of propensity. It should be emphasized that the quantum theory of consciousness (H. Stapp) is antirealistic, the disposi-
* Печенкин Александр Александрович — доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии и методологии науки философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.:8 (495) 939-24-09; e-mail: a_pechenk@yahoo.com
** Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 15-33-01041).
tional conception of meaning is neutral with respect to the realism-antirealism opposition.
Key words: propensity, scientific realism, neopositivism, philosophy of science, quantum mechanics, probability, consciousness, natural language, paradoxes, L. Wîttgenstein, K. Popper, S. Kripke, H. Stapp.
1. Понятие предрасположенности (propensity)
в интерпретации К. Поппера
В настоящей статье речь идет о понятии предрасположенности (propensity), введенном в философию науки К. Поппером в 1957 г. (есть русский перевод статьи Поппера 1959 г., фактически повторяющей статью 1957 г., где это понятие и было впервые использовано). Мы рассмотрим, какой вклад вносит это понятие в развитие позиции научного реализма, понимая под этим философию, утверждающую, что научные теории в своей сути выражают реальность, существующую до и независимо от познания. Научный реализм надо отделять от метафизического реализма, постулирующего некоторую онтологию, некоторую картину реальности, существующую до и независимо от научного познания. Научный реализм утверждает, что реальность именно такова, каковой ее представляют научные теории. Меняются теории, меняется и реальность.
В настоящей статье речь пойдет о научном реализме К. Поппера. От имени реализма Поппер стал явно выступать в 1959 г. в английском издании своей книги «Логика исследования» (первое немецкое издание появилось в 1934 г. под названием «Логика исследования», английское название — «Логика научного открытия»). Понятие «реализм» появляется в добавлениях 1959 г. к основному тексту, а также путем алфавитного указателя распространяется на ранний текст (в алфавитном указателе словом «реализм» помечены те страницы, на которых этого слова реально нет, но, по сути дела, речь идет о позиции реализма). В последующих работах Поппера и, в частности, в трех томах постскриптума к «Логике научного открытия» (1982) термин «реализм» становится уже центральным (первый том «Реализм и цель науки», второй — «Открытая вселенная: аргументация в пользу индетерминизма», третий (специально посвященный квантовой механике) — «Квантовая теория и раскол в физике»)
Философия науки К. Поппера уже освещалась в нашей литературе (работы В.С. Швырева, В.Н. Садовского, Б.С. Грязнова, А.Л. Никифорова, Е.А. Мамчур, А.В. Панина, В.И. Метлова и др.). В настоящей статье научный реализм Поппера рассматривается в связи с его интерпретацией квантовой механики. В этой интерпретации центральным становится понятие предрасположенности (propen-
sity) и пропенситивная интерпретация вероятности, заменившая частотную ее интерпретацию, принятую Поппером в «Логике исследования».
Хотя, по-видимому, понятие предрасположенности ввел Ч. Пирс, оно обрело методологическую значимость в работах К. Поппера по философии квантовой механики. К. Поппер возражал против копенгагенской интерпретации механики, которая вводила в структуру научной теории чужеродное понятие наблюдателя. Согласно Попперу, квантовая теория, как и другие физические теории, описывает и объясняет природные явления, которые происходят независимо от присутствия или отсутствия человека. Эта теория может быть опровергнута (фальсифицирована). С точки зрения Поппера, в трудах же сторонников копенгагенской интерпретации квантовая механика превращается в некую философию, с которой уже не могут на равных конкурировать естественно-научные (физические) теории.
Поскольку по вопросу интерпретации квантовой механики у нас написано много (книги и статьи И.С. Алексеева, П.С. Дышлевого, М.Э. Омельяновского, В.М. Свириденко и др.), сформулируем проблему в общем виде, как она сформулирована М. Редхедом в его книге «Неполнота, нелокальность, реализм» (M. Redhead, 1989).
Пусть система не находится в собственном состоянии какого-либо оператора. Что мы можем сказать о значении физической величины, представляемой данным оператором? Точнее, что мы можем сказать о значении физической величины, характеризующей данную систему и представляемой этим оператором? Символически это можно записать следующим образом:
Ах ах,
где А — оператор какой-либо физической величины (координата, импульс, энергия...), х — состояние физической системы, а — собственное значение физической величины, представляемой А для данной системы. Например, мы измеряем импульс какой-то системы (скажем, электрона). Это значит, что мы используем прибор, измеряющий импульс. На языке математики это значит, что состояние системы — это собственное состояние оператора импульса. Собственное значение этого оператора будет тем результатом, который мы получаем при измерении. А что мы можем сказать о величине координаты данной системы? Ведь система не находится в собственном состоянии оператора, изображающего координату. Операторы импульса и координаты не коммутируют, импульс и координата не могут быть измерены одновременно.
Есть три ответа на поставленный вопрос.
Первый ответ: ничего не можем сказать. Это ответ копенгагенской интерпретации, выдвинутой Нильсом Бором и разделяемой большинством физиков (В. Гейзеберг, В. Паули, Л.Д. Ландау и др.). Попытка рассуждать о свойстве системы, которое не измеряется в данный момент и, соответственно, не является собственным значением оператора (как это представлено в вышеприведенном уравнении), есть метафизика.
Второй ответ дает концепция «скрытых параметров» ("hidden variables"). Это свойство имеет значение, но это значение остается нам неизвестным. Приходится надеяться на дальнейшее развитие физики. Программа скрытых параметров предполагает следующее: «...мы должны были найти полную динамику для той величины, которую мы наделяем значением, нам надо также объяснить, почему невозможно получить то состояние, в котором некоммути-рующие величины не могут одновременно иметь ненулевую дисперсию» [ibid., p. 46]. Иными словами, надо предположить, что квантовая механика — нефундаментальная физическая теория и за ней стоит более строгая еще неизвестная динамика.
Концепция скрытых переменных отвергается многими физиками как «нефизическая».
И наконец, ответ К. Поппера, ответ с позиции предрасположенности "propensity". Мы не можем назвать точное значение величины, характеризующей данную систему, если эта система не находится в собственном состоянии соответствующего оператора. Но мы можем указать на предрасположенность данной системы иметь то или иное значение этой величины.
Ответ Поппера избегает понятие «скрытых переменных», но в то же время сохраняет позицию реализма. Физическая система может быть охарактеризована парой величин, соответствующих некоммутирующим операторам. Но для одной из них мы можем назвать точное значение, а для другой — лишь предрасположенность иметь то или иное значение. Тем не менее обе величины объективно характеризуют реальность.
До некоторой степени ответ Поппера близок представлениям, развиваемым в некоторых элементарных учебниках квантовой механики. Там говорится, что величины, некоммутирующие с теми, которые измеряются (измерение дает те или иные определенные значения), имеют значения расплывчатые, нечеткие. Можно утверждать, что Поппер развивает эту точку зрения, объясняя, что эта нечеткость и расплывчатость тоже обладает своей спецификой, а именно за ней стоит вероятность того, что рассматриваемая величина имеет то или иное значение. Вероятность — это количественная мера предрасположенности, тенденции.
К. Поппер иллюстрирует свое понятие предрасположенности следующим примером. «Вероятность того, что атом радия распадется за 1600 лет, равна 0,5». Это значит, что атом радия обладает объективной тенденцией к распаду и эта тенденция выражается в вышеприведенном предложении. Правда, мы не можем сказать, распадется ли реально данный атом или нет. Утверждение носит статистический характер. Однако оно фальсифицируемо. Если статистическая обработка результатов измерения покажет, что вероятность какая-то иная, скажем, 0,6, то вышеприведенное утверждение будет опровергнуто.
Называя вероятность предрасположенностью, Поппер подчеркивает объективный характер вероятностных утверждений физики. Если вышеприведенная вероятность просто результат статистических подсчетов, если это просто предположение о том, что в большинстве серий экспериментов доля распавшихся атомов такова, то ее нельзя будет опровергнуть. Остается возможность трактовать это положение как приблизительное, которое можно подкорректировать.
Как отмечалось, Поппер ввел понятие вероятности как предрасположенности в статье 1957 г. В его книге «Logik der Forschung» (1934) это понятие отсутствует. «Логика научного открытия», вышедшая в 1959 г., уже содержит это понятие, но не в основном тексте, являющемся переводом книги 1934 г., а в дополнениях. Поппер, правда, отмечает, что и в книге 1934 г. он был близок к этому понятию. Действительно, в этой книге он пишет о вероятности, опираясь на частотное понятие, выдвинутое Р.фон Мизесом (вероятность как предел последовательности относительных частот). При этом он подчеркивает объективный характер вероятности в интерпретации фон Мизеса, противопоставляя это понятие субъективному, вероятности как мере нашего незнания. Но понятие предрасположенности (propensity) в книге 1934 г. и, соответственно, в том тексте, который представляет эту книгу в книге 1959 г., отсутствует. Это понятие присутствует в дополнениях, написанных для английского издания.
Как отмечалось, в 1982 г. вышли три тома «Постскриптума» к «Логике научного исследования», причем третий том — «Квантовая теория и раскол в физике» — был непосредственно посвящен квантовой механике. В послесловии к русскому изданию этой книги говорится: «Реализм составляет сердцевину попперовской философии науки, известной в качестве метода предположений и опровержений. Предполагая объективные реалии (космос, природа, человеческое общество), Поппер настаивает, что пропагандируемый им критицизм обеспечивает действительное обновление знания.
Если бы научные дебаты велись в сфере чистой мысли, они были бы схоластикой и казуистикой. Критицизм зиждется на вопросах исследователя, задаваемых путем экспериментирования природе. Правда, природа не может дать утвердительный ответ по поводу справедливости какой-либо теории, она может сказать только «нет». Однако сопротивляемость теории настойчивым попыткам ее опровергнуть определяет ее рейтинг» [К. Поппер, 1998, с. 169].
К. Поппер отстаивает научный реализм, опираясь на свою про-пенитивную интерпретацию квантовой механики. С его точки зрения, квантовая механика, интерпретируемая копенгагенским путем, будет неопровергаемой (нефальсифицируемой). «Копенгагенская интерпретация, или, более точно, точка зрения Бора-Гейзенберга на статус квантовой механики, состояла, просто говоря, в утверждении, по которому квантовая механика стала последней, окончательной и никогда не могущей быть превзойденной революцией в физике. Кроме того, в ней содержится тезис, что истина о положении вещей в физике выводится из самой физики, точнее, из соотношений неопределенностей Гейзенберга. Тем самым декларировалось, что физика достигла конца своего пути и что дальнейшие прорывы невозможны» [там же, с. 18].
Выступая против копенгагенской интерпретации, Поппер, тем не менее, повторяет в своей интерпретации ее положение о целостности опыта в квантовой механике. Попперовские предрасположенности характеризуют не только микрочастицу, но и всю экспериментальную ситуацию, в которой она находится. С точки зрения сторонников копенгагенской интерпретации, однако, в экспериментальную ситуацию включен человек, «наблюдатель», который использует тот или иной прибор — один из дополнительных друг к другу приборов (создавая одну из дополняющих друг друга экспериментальных ситуаций). Для Поппера же предрасположенности — это физические свойства. Они так же объективны, как и другие диспозиционные свойства, скажем, тяготение. «В физике положения о предрасположенностях описывают свойства ситуации, и они проверяемы, если ситуация типичная, т.е. если она повторяется» [там же, с. 80].
Какова дальнейшая судьба попперовской интерпретации квантовой механики? Упоминавшийся выше М. Редхед считает, что попперовская интерпретация квантовой механики молчаливо используется во многих введениях в курсы квантовой теории и вносит позитивный вклад в понимание некоторых парадоксов квантовой механики (выступление Редхеда на XII конгрессе по логике, философии и методологии науки во Флоренции, 2003 год). Однако, другой философ науки Б. ван Фраассен в своей книге «Квантовая
механика. Точка зрения эмпирика» голосует против попперовской интерпретации, не упоминая ее [B. Van Fraassen, 1991].
За последние десятилетия поперовская интерпретация действительно отошла в тень. На первое место выходят многомировая интерпретация и модальная интерпретация, а также математические, логические и физические проблемы, порожденные этими интерпретациями. Кроме того, в литературе отмечены математические трудности, которые последовательно встречает проведение пропен-сетивной точки зрения на вероятность (M. Redei, P. Szegedi, 1989, p. 417-425).
2. Пропенитивная интерпретация вероятности
Вслед за философией физики понятие предрасположенности вошло в философию теории вероятностей. На сегодняшний день — это одна из интерпретаций вероятности наряду с классической, логической, субъективной, частотной. Правда, в энциклопедической книге Кайберга (1970) она фактически отсутствует. Но последующая разработка этого вопроса привела к тому, что пропенситивная интерпретация вероятности заняла прочное место в классификации интерпретаций вероятности (см., например, Стэнфордскую энциклопедию философии).
В этом случае, правда, мы имеем дело уже с философией математики и к проблеме научного реализма философия теория вероятностей не имеет прямого отношения.
Однако между философией физики и философией теории вероятностей возникла своеобразная обратная связь. Появились две версии понятия предрасположенности: long run propensity и single case propensity, что можно перевести как «предрасположенность в конечном итоге» и «предрасположенность одного случая». Возник, следовательно, вопрос: какая из версий интерпретации вероятности более продуктивна при интерпретации квантовой механики?
Согласно первой версии, предрасположенность есть свойство ансамбля. Это тенденция, которой обладает ансамбль опытов, и вероятность есть мера этой тенденции. Согласно второй версии, предрасположенность — это свойство самого объекта, подвергаемого испытаниям. Вероятность — количественная мера этого свойства.
Как отмечалось, Поппер пришел к концепции предрасположенности, разрабатывая частотную интерпретацию вероятности, выдвинутую фон Мизесом. Фонмизесовское понимание вероятности эмпирическое — это вывод из серии (ансамбля) экспериментов, правда, вывод, обусловленный некоторыми предположениями. И для Поппера предрасположенность (в конечном итоге предрасположенность) — это свойство экспериментальной ситуации, а эта ситуация
состоит из серии опытов. Например, предрасположенность «нечестной монеты» падать чаще орлом, чем решкой, есть свойство серии подбрасываний этой монеты.
К. Попперу возражал Дж. Фетзер. С его точки зрения, поппе-ровская трактовка предрасположенности на деле сводит эту концепцию к частотной — она ничем не отличается от трактовки вероятности как предела последовательности относительных частот. Реальную предрасположенность выражает концепция предрасположенности одного случая. В только что приведенном примере с «нечестной монетой» предрасположенность одного случая — это предрасположенность монеты падать скорее орлом, нежели решкой.
Согласно Фетзеру, попперовская интерпретация вероятности на деле сводит его интерпретацию квантовой механики к статистической, ансамблевой точки зрения на эту теорию. А эта последняя на деле оказывается разновидностью ансамблевой (статистической) интерпретацией, развиваемой Дж. Слетером, Е. Кембелом, К.В. Никольским, Д.И. Блохинцевым и др. Реальную оппозицию копенгагенской интерпретации составляет точка зрения предрасположенности одного случая. Вспомним пример Поппера с атомом радия. Согласно Фетзеру, вероятность распада этого атома есть свойство этого атома (атома как теоретической сущности), реальная его диспозиция распадаться за такой-то период.
Согласно Фетзеру, именно концепция предрасположенности одного случая поддерживает реалистическую (проведенную с позиции научного реализма) интерпретацию квантовой механики. То, что называют в конечном итоге предрасположенностью, не дает веских аргументов против копенгагенской интерпретации.
Все же понятие предрасположенности до сих пор дебатируется в философии теории вероятностей. При этом упоминается, что понятие предрасположенности в коечном итоге есть интерпретация понятия вероятности как предела последовательности относительных частот (фон Мизес) и разделяет с ним те математические трудности, которые уже были замечены в связи с этим понятием.
Понятие же предрасположенности одного случая — это новое понятие, которое предполагает развитие теории вероятностей (построение этой теории как исчисления предрасположенностей). Однако это новое понятие предрасположенности не вполне соответствует тому строгому понятию, которое было дано А.Н. Колмогоровым.
3. Предрасположенность и философия сознания
Еще одно применение понятие предрасположенности находит в квантовых интерпретациях сознания. Это онтологическое или даже натурфилософское применение. Квантовая интерпретация
сознания стимулируется новейшими проектами квантовых компьютеров.
Здесь имеются в виду интерпретации, которые содержит книга Г. Стаппа (эта книга обсуждалась автором настоящей статьи (см.: [А.А. Печенкин, 2013, № 4, с. 15—27]). Стапп непосредственно обращается к работам В. Гейзенберга — одного из создателей квантовой механики. Именно Гейзенберг применил понятие предрасположенности при изложении квантовой механики. «Это свойство, — писал Гейзенберг, — есть тенденция, проявляющаяся в ансамбле, тенденция к некоторой устойчивости этого ансамбля, тенденция к некоторой частоте, которую и называют вероятностью». «Волновая функция содержит утверждение о вероятности, о тенденции (потенции в смысле аристотелевской философии) [В. Гейзенберг, 1963, с. 32].
К. Поппер отмечал, что В. Гейзенберг до него применил понятие предрасположенности при изложении квантовой механики. Но Гейзенберг — сторонник копенгагенской интерпретации. Предрасположенности у Гейзенберга оказываются связанными с измерениями, причем предрасположенность частицы обладать той или иной координатой связана с одной группой приборов, а предрасположенность частицы обладать тем или иным импульсом — с другой — дополнительной. Наблюдатель решает, какую группу приборов применить и, следовательно, с какой предрасположенностью иметь дело.
«В картине Гейзенберга, принимаемой большинством практикующих физиков, — пишет Стапп, — классический мир частиц, в котором действуют детерминистические законы, заменяется на гейзенберговский мир множества объективных тенденций к появлению действительных событий» [H.P. Stapp, 2009].
Квантовое состояние может быть понято «как волна, которая эволюционирует в соответствие с локальными детерминистическими законами».
«Согласно Гейзенберговскому представлению о квантовых событиях, — пишет Стапп далее, — это есть действительные события, которые происходят тогда, когда взаимодействие имеет место между квантовой системой и измерительным приспособлением или, иначе, со всем окружающим миром. Действительные события, о которых я говорю, оказываются событиями макроскопического уровня. Квантовые события выбирают между альтернативными возможными макроскопическими структурами деятельности мозга. Они рассматриваются как механические мозговые процессы. Они суть следствия квантово-механических законов движения, которые
определяют эволюцию предрасположенностей, касающихся альтернативных квантовых событий» [ibid.].
Таким образом, деятельность мозга — это макроскопический процесс, управляемый квантовой механикой. Наши волнения, симпатии, антипатии и т.д. — это возбуждения соответствующих нейронов головного мозга. Эти возбуждения управляются квантовой механики. Когда мы фиксируем какое-либо свое состояние, мы действуем как прибор. Мы прерываем тенденцию, подчиняющуюся законам квантовой механики, и создаем новую ситуацию, которая опять развивается в соответствии с квантовой механикой. Применение понятия предрасположенности Стаппом идет в русле копенгагенской интерпретации и опирается на философию Джемса, использующую понятие интроспекции [А.А. Печенкин, 2013, № 4, с. 15—27]. Иными словами, Стапп не мыслит в стиле научного реализма. Наше мышление выступает у него в двух качествах: как объективный квантовый процесс и как измерение, прерывающее квантовый процесс и создающее новое состояние. Здесь мы уже действуем в функции наблюдателя, мы свободны создать новую ситуацию в мире нейронов головного мозга. Если я фиксирую какое-либо свое переживание, желание, свой акт воли, я провожу свое рода квантовое измерение. Я действую в функции наблюдателя в копенгагенской интерпретации, но только объектом наблюдения оказывается опять же мой мозг.
Г. Стапп далее разрабатывает свою квантовую теорию сознания, обращаясь к психо-физическому параллелизму И. фон Неймана. Наше мышление — многоуровневый многоступенчатый процесс. Соответственно иерархичность многоуровневости присуща и работе мозга. Какие-то объективные процессы могут прерываться другими столь же объективными процессами более высокого уровня, а те, соответственно, — процессами еще более высокого уровня. В конечном итоге мы приходим к высшему процессу — нашему неустранимому я, включенному в процесс мышления.
4. Диспозиционная теория естественного языка
Еще одно применение понятия предрасположенности мы находим в аналитической философии: при помощи этого понятия раскрывают смысл и значение выражений естественного языка.
Рассмотрим в этой связи парадокс следования правилу, сформулированный поздним Л. Витгенштейном и анализируемый многими философами. Ниже мы будем опираться на анализ, проведенный известным специалистом по теории языка и логике С. Крипке [С. Крипке, 2010].
Л. Витгенштейн утверждает, что невозможно следовать правилу, ибо любой поступок можно подогнать под это правило. «Наш парадокс, — писал Л. Витгенштейн, — состоит в том, что ни один способ действия не мог бы определяться правилом, ибо всякий способ действия можно привести в соответствие с этим правилом» [Л. Витгенштейн, § 201, www.i-u.ru]. В случае моральных правил это делается постоянно. Но Витгенштейн приводит более жесткий пример. Он рассматривает математическую операцию сложения, и ему в этом следует Крипке. Например, нам надо найти сумму 25 + 67. Согласно, правилам арифметики, эта сумма равна 92. Но мы будем утверждать, что сумма равна пяти. Чтобы обосновать этот ответ мы введем такое истолкование своего поступка: мы заранее решили, что находим, когда речь идет о сложении именно этих чисел, вместо суммы «квуму» и эта «квума» равна пяти. Мы, таким образом, не нарушаем правило сложения, предусмотренное арифметикой.
Обсуждение данного парадокса не является темой настоящей статьи (см. статьи А.Ф. Грязнова, В.А. Суровцева и др.). Отметим только, что один из способов борьбы с указанным парадоксом указывает диспозиционная теория естественного языка. Эта теория утверждает, что у нас есть предрасположенность (propensity) определять сумму обычным образом, т.е. утверждать, что сумма равна 92. Эта предрасположенность заложена в саму суть естественного языка, и утверждать, что сумма равна пяти, абсурдно.
Однако что такое предрасположенность, спрашивает Крипке? Если это результат эмпирического наблюдения, то она относится к конечному числу случаев. Нельзя сказать, что оно действует всегда. Мы можем в результате сложения, трактуя его как «квоже-ние», получить пять. Если же эта предрасположенность — теоретическое свойство, проявляющееся в бесконечном числе случаев, то одно его существование невозможно опровергнуть, так как любой расчет, выпадающий из этого правила, может быть признан как не относящийся к делу. Кроме того, нарушается запрет логического круга: мы считаем, что наше действие определяется предрасположенностью, которая в свою очередь определяется нашим действием
«Если диспозиционист пытается определить, какую функцию я подразумевал как функцию, предопределенную ответом, который я предрасположен дать для произвольно больших аргументов, то он игнорирует тот факт, что мои предрасположенности распространяются только на конечное число случаев. Если он пытается апеллировать к моим ответам при идеализированных условиях, которые превосходят эту конечность, то он достигает успеха, только
если эта идеализация включает уточнение, что при этих идеализированных условиях я все еще буду отвечать в соответствии с бесконечной таблицей той функции, которую я действительно подразумевал. Но тогда круг в этом процессе очевиден. Идеализированные предрасположенности определяются только потому, что уже установлено, какую функцию я подразумевал» [С. Крипке, 2019, с. 49—50].
5. Заключение
Итак, понятие предрасположенности (propensity), которое пришло в философию из науки в связи с философией научного реализма, по-видимому, утратило свою функцию поддержки реалистических трактовок знания. Понятие предрасположенности привлекается и теми, кто не принимает позицию реализма. Оно также используется в дискуссиях, которые нейтральны в плане дилеммы «реализм — антиреализм» или, лучше сказать, ортогональны этой дилемме.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Витгенштейн Л. Философские исследования / Российский гуманитарный интернет университет // URL: wwwi-u.ru
Гейзенберг В. Физика и философия. М., 1963.
Крипке С. Витгенштейн о правилах и индивидуальном языке. М., 2010.
Печенкин А.А. Квантовая онтология (комментарий к книге Г. Стаппа «Сознание, материя и квантовая механика») // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2013. № 4.
Поппер К. Логика и рост научного знания: Избр. Работы / Под ред. В.Н. Садовского. М., 1983.
Поппер К. Квантовая теория и раскол в физике: Из постскриптума к «Логике научного исследования» / Пер. с англ., коммент., послесл. А.А. Пе-ченкина. М., 1998.
Ballentine L. Propensity, probability, and quantum theory // Foundations of physics. Vol. 46. 2016. Issue 8. P. 973-1009.
Berkovich J. The propensity interpretation of probability// Erkenntnis. 2015. Vol. 80.
Giere R.N. Objective single case probabilities and foundations of statistics // Logic, methodology and philosophy of science. Vol. 4 / Ed. by P. Suppes. N.Y., 1973.
Fetzer J.H. Scientific knowledge: causation, explanation, corroboration. Boston Studies in the Philosophy of Science. Dordrecht, 1981. Vol. 69.
Popper K. Logik der Forschung. Zur Erkenntnistheorie der modern Naturwissenschaft // Schriften der wissenschaftlicher Weltauffassung. Wien, 1935 (русский перевод по английскому изданию 1959 г.: Поппер К. Логика научного исследования. М., 2004).
Popper K. The propensity interpretation of the calculus probability and the quantum theory // The Colston papers. 1957. Vol. 9.
Popper K. The propensity interpretation of probability // British Journal of the Philosophy of Science. 1960. Vol. 10.
Popper К. The logic of scientific discovery. L., 1959.
Van Fraassen B. Quantum mechanics: An empiricist view. Oxford, 1991.
Redei M., Szegedi P. Comments on Popper's interpretation of quantum mechanics // The concept of Probability. 1989.
Redhead M. Incompleteness, nonlocality and realism: A prolegomenon to the philosophy of quantum mechanics. Oxford, 1989.
Stapp H.P. Mind, matter and quantum. 3rd ed. 2009.
