CC BY
350
12 См.: Петров А. А. Юридические свойства и юридическая сила решений Конституционного Суда Российской Федерации // Проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации решений Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. С. 136.
13 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 13.01.2000 г № 6-О по жалобе Дудник М.В. на нарушение ее конституционных прав ч. 1 ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. № 16. Ст. 1774.
14 Конституционное право: Энцикл. слов. / Отв. ред. С.А. Авакьян. М., 2001. С. 466.
15 См.: Невинский В.В. Конституционный Суд Российской Федерации и правотворчество в России // ВКС РФ. 1997. № 3. С. 69 - 72.
16 См.: Сивицкий В. А. Указ. соч. С. 44 - 51.
17 Митюков М. Парламентское право в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционное право: Восточно-европейское обозрение. 1996. № 3 - 4. С. 39 - 41.
18 См.: Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Указ. соч. С. 248.
19 См.: Витрук Н.В. Указ. соч. С. 123 - 124.
Н.С. Сопельцева
ПОНЯТИЕ ПРАВОВОГО ИММУНИТЕТА В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Наделяя определенные категории лиц (дипломатов, консулов, депутатов, судей и др.) правовыми иммунитетами, государство предоставляет исключительное право не подчиняться некоторым общим законам и тем самым подчеркивает особую значимость роли указанных лиц в государственных, межгосударственных и общественных отношениях.
Понятие «иммунитет» используется и в общеупотребительном смысле, и в общеправовом; кроме того, в каждой из отраслей юридической науки оно имеет свои особенности. Категория «иммунитет», как и любая общеправовая категория в науке конституционного права, выполняет две функции: во-первых, играет методологическую роль, обозначая путь познания предмета науки конституционного права, во-вторых, составляет общетеоретическую основу для развертывания конституционно-правового знания, выступая в качестве теоретического средства научного познания 1. Понятие иммунитета, преломляясь в конституционно-правовой материи, сохраняет свою сущностную трактовку, которую ему дает общая теория государства и права, но несет иную научную нагрузку в конституционном праве.
Ф.А. Агаев и В.Н. Галузо справедливо полагают, что определение понятия иммунитета не может сводиться лишь к выборке его выявленных существенных признаков, предлагаемых энциклопедическими словарями и словарями современного русского литературного языка. Понятие иммунитетов используется для обозначения правовой категории и поэтому имеет юридический смысл и значение, соответствующие правовые признаки. Следовательно, раскрыть понятие иммунитетов - значит выявить не только и не столько его общеупотребительный смысл,
сколько его правовые признаки, а в силу преходящего характера всякого правового явления, и его этимологию2.
Правовой институт иммунитета, представлявший собой в феодальном праве привилегию феодала3 и соответствующие полномочия вершить суд на принадлежащих ему землях4, в конце XVII в. трансформируется - становится инструментом освобождения от определенных обязанностей и юридической ответственности отдельных субъектов (дипломатов, консулов, парламентариев) в целях выполнения социально полезных функций 5. Таким образом, при сохранении терминологии содержание института правового иммунитета претерпело существенные изменения.
В общеправовом смысле понятие иммунитета трактуется как освобождение определенного круга субъектов права из-под действия общих норм 6, как исключительное право не подчиняться некоторым общим законам, предоставленное лицам, занимающим особое положение в государстве 7. Иммунитет является самостоятельным правовым средством государства, своеобразным изъятием, правомерным исключением для конкретных лиц, устанавливаемым в специальных юридических нормах.
Анализ норм международного права позволяет сделать вывод об активном использовании понятия «иммунитет» в международных договорах, в том числе и обязательных для Российской Федерации. Среди международных актов, посвященных иммунитетам и привилегиям можно назвать: Конвенцию о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций от 13 февраля 1946 г.; Генеральное соглашение о привилегиях и иммунитетах Совета Европы от 2 сентября 1949 г.; Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.; Конвенцию о привилегиях и иммунитетах Дунайской комиссии от 15 мая 1963 г.; Конвенцию о правоспособности и иммунитетах Совета Экономической Взаимопомощи от 27 июня 1985 г.; Конвенцию о правовом статусе, привилегиях и иммунитетах межгосударственных, экономических организаций, действующих в определенных областях сотрудничества от 5 декабря 1980 г. и ряд других документов.
Дипломатический иммунитет базируется на международно-правовых принципах невмешательства во внутренние дела, принципах межгосударственного сотрудничества и экстерриториальности 8. Речь в указанных документах обычно идет
о «дипломатических иммунитетах и привилегиях», «привилегиях и иммунитетах дипломатических представителей» и т.п.9 Обычно эти термины являются собирательными и обозначают и личную неприкосновенность членов дипломатического персонала, и неприкосновенность служебных и жилых помещений, находящегося в них имущества, архивов, официальной переписки, а также иные иммунитеты и привилегии.
Можно констатировать, что для международного права термин «иммунитет» является традиционным и устоявшимся. Однако российский законодатель не считает необходимым вводить указанную терминологию во внутреннее законодательство, хотя соответствующий институт предусматривает, но обозначает его термином «неприкосновенность».
Так, о неприкосновенности члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы Федерального Собрания речь идет в ст. 98 Конституции РФ, в ст. 19 Федерального закона от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Фе-
дерации» 10. Ст. 91 Конституции РФ закрепляет положение: «Президент Российской Федерации обладает неприкосновенностью». Ст. 3 Федерального закона от 12 февраля 2001 г. № 12-ФЗ «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи» имеет название «Неприкосновенность Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий» 11.
Подобное положение не может быть оценено как удовлетворительное, на что неоднократно обращалось внимание в юридической литературе. Так, например, Ф.А. Агаев и В.Н. Галузо, исследуя вопросы правовых иммунитетов в уголовном процессе, особо подчеркивали «несоответствие между терминами УПК РСФСР и международного права» 12. По их мнению, в данном случае необходимо руководствоваться предписаниями ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, в силу которой, если обязательным для России международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора, в том числе обусловленные им термины и понятия. Из сказанного, делают вывод Ф.А. Агаев и В.Н. Г алузо, вытекает обязанность законодателя привести терминологию УПК в соответствие с международными стандартами, а ученых-про-
цессуалистов использовать в теории уголовного процесса термины, адекватные тер-
12
минам и понятиям международного права .
Следует отметить, что в уголовно-процессуальном праве встречаются общие с международно-правовыми виды иммунитетов - дипломатический иммунитет, иммунитет консульских представителей. Казалось бы для других отраслей, в том числе и для конституционного права, данная проблема унификации терминологии не имеет значения - виды иммунитетов в конституционном праве (например, депутатский иммунитет, иммунитет Президента, иммунитет судей Конституционного Суда РФ и иные) не получают закрепления в нормах международного права, однако, на наш взгляд, требование унификации терминологии должно касаться российского законодательства в целом.
Отсутствие в российском законодательстве термина «иммунитет», а значит, и его легального (нормативного) определения, создает ряд сложностей, поскольку, как справедливо отмечает Н. А. Богданова, позиция законодателя привносит нормативную логику в понятийный аппарат науки 13. При этом содержание понятий науки должно отражать формулы закона, а понятийные ряды - воспринимать последовательность норм в правовом институте. Можно сделать вывод, что эти требования в отношении правовых иммунитетов нарушены: при традиционном использовании термина в науке в законодательстве он практически не встречается.
Исключение составляют постановления Конституционного Суда. Предметом рассмотрения в Конституционном Суде явились нормы, касающиеся отдельных видов неприкосновенности, установленных российским законодательством, - неприкосновенность депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ, неприкосновенность депутатов законодательных (представительных) органов власти субъектов Российской Федерации, неприкосновенность судей 14. Однако, как отмечает О.Е. Кутафин, «акты Конституционного Суда, которые не создают правовых норм, не могут рассматриваться в качестве источников конституционного права, хотя они, как и все другие правовые акты, обязательны для исполнения» 15.
Из буквального толкования постановлений Конституционного Суда РФ следу-
ет, что, во-первых, Конституционный Суд отождествляет понятия «иммунитет» и «неприкосновенность», а во-вторых, не дает определения понятия «неприкосновенность», разъясняя лишь отдельные его признаки, хотя и существенные, но не раскрывающие сущность этой правовой категории. Так, Конституционный Суд устанавливает, что неприкосновенность депутата Совета Федерации и Государственной Думы (парламентский иммунитет) - один из основных элементов статуса парламентария, важнейшая правовая гарантия его деятельности. Кроме того, Судом определяется цель предоставления иммунитета депутатам - обеспечение основ конституционного строя, связанных с осуществлением народовластия (ст. 3 Конституции Российской Федерации), разделением властей и самостоятельностью органов законодательной власти (ст. 10 Конституции Российской Федерации).
Таким образом, косвенное нормативное закрепление отдельных признаков правового иммунитета, в совокупности дающих представление о назначении и функциях иммунитетов, можно обнаружить в ряде актов Конституционного Суда. Между тем прямого целостного нормативного определения правовых иммунитетов в законодательстве не содержится.
И хотя, как полагает Н.А. Богданова, отделение понятий науки от понятий закона - явление допустимое, связанное с различием функций науки и отрасли, а также со своего рода консерватизмом науки, ее нежеланием отказываться от уже сложившихся понятий (даже если они и получили в теории и практике новую интерпретацию) 16, это явление, на наш взгляд, в целом должно быть оценено негативно.
Использование российским законодателем термина «неприкосновенность» для обозначения института правового иммунитета вызывает вопрос о соотношении понятий «иммунитет» и «неприкосновенность». По этому вопросу в науке конституционного права нет единства мнений.
Преобладающей в науке является позиция, согласно которой понятия «иммунитет» и «неприкосновенность» тождественны (среди авторов, придерживающихся этой точки зрения С. А. Авакьян, М. Журавлев, А.В. Малько, В. А. Рощин, С.Ю. Сумен-ков, В.А. Терехин) 17. А.Д. Бойков не указывает прямо на тождественность этих понятий, но отмечает, что «юридический иммунитет связан с понятием неприкосновенности ...» 18.
В литературе существует также мнение, что рассматриваемые понятия (иммунитет и неприкосновенность) не совпадают по объему. Так, например, Ф.А. Агаев и В.Н. Г алузо считают, что термин «депутатская неприкосновенность» в собственном смысле охватывает лишь часть иммунитетов - особые гарантии личной неприкосновенности при задержании и аресте депутата, и не включает иммунитет от привлечения к ответственности за совершенное преступление, иные гарантии, связанные с допросом, обыском и другими процессуальными действиями 19. В то же время они полагают, что депутатский иммунитет как институт государственного права включает более широкий круг норм, чем те из них, которые применяются в уголовном процессе. Наряду с нормами о недопустимости привлечения депутата к уголовной ответственности, его задержания, ареста, обыска или допроса без согласия органа представительной власти, другими нормами, имеющими процессуальное значение, государственно-правовой институт депутатского иммунитета, полагают они, включает также нормы о компенсации депутату вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья, об освобождении его от призыва на воен-
ную службу и военные сборы, о гарантиях трудовых прав, об освобождении от выполнения производственных или служебных обязанностей на время осуществления депутатской деятельности и другие иммунитеты и привилегии, предусмотрен-
20
ные законодательством 20.
Возникает вопрос: чем тогда отличается правовой иммунитет от льгот, привилегий и гарантий, предусмотренных законодательством для беспрепятственного и эффективного осуществления депутатом своих полномочий как представителя народа? На наш взгляд, широкое понятие правового иммунитета (как совокупности всех льгот, привилегий и преимуществ, предоставляемых определенным субъектам права) не является в принципе научно корректным и практически эффективным. В то же время мы придерживаемся позиции тех авторов, которые разграничивают понятия «иммунитет» и «неприкосновенность».
По нашему мнению, правовой иммунитет - это самостоятельный правовой институт, совокупность норм, освобождающих конкретно установленных в нормах международного права, Конституции и законах лиц от выполнения отдельных юридических обязанностей и ответственности и устанавливающих особые, усложненные и отличные от общих правовые процедуры привлечения к ответственности в целях обеспечения выполнения этими лицами соответствующих функций. Содержание правового иммунитета включает два элемента: неответственность и неприкосновенность.
Неприкосновенность представляет собой усложненный порядок привлечения к ответственности (например, действующее законодательство не освобождает судей от уголовной ответственности, но содержит усложненный порядок возбуждения дел, предъявления обвинения, заключения под стражу).
Кроме того, иммунитет освобождает определенные категории лиц от выполнения отдельных юридических обязанностей и ответственности. При выделении такого элемента, как неответственность, необходимо отметить, что объем (пределы) неответственности могут различаться в зависимости от отдельных видов иммунитетов. Так, судейский иммунитет включает неответственность за административные правонарушения и дисциплинарные проступки. Президент РФ, прекративший исполнение своих полномочий, согласно ст. 3 Федерального закона от 12 февраля 2001 г. «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи» не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности за деяния, совершенные им в период исполнения полномочий Президента Российской Федерации 21. В отношении депутатов неответственность означает недопустимость преследования депутата за высказанное им мнение, позицию, в том числе и при голосовании, если это мнение не содержит публичного оскорбления или нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законодательством 22.
В совокупности эти два элемента (неответственность и неприкосновенность) образуют содержание понятия «правовой иммунитет».
На наш взгляд, подобное мнение, в принципе, не противоречит позиции законодателя, что может быть продемонстрировано на примере депутатского иммунитета. Согласно ст. 19 Федерального закона «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» член Совета Федерации, депутат Государственной Думы без согласия
соответствующей палаты Федерального Собрания Российской Федерации не могут быть: привлечены к уголовной или административной ответственности, налагаемой в судебном порядке; задержаны, арестованы, подвергнуты обыску (кроме случаев задержания на месте преступления) или допросу; подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено Федеральным законом для обеспечения безопасности других людей 23. Мы считаем, что приведенные положения, означающие невозможность ареста депутата, привлечения его к уголовной ответственности и наиболее строгим мерам административной ответственности, налагаемым судом, без согласия представительного органа, должны рассматриваться как неприкосновенность, поскольку эти нормы не означают освобождения депутата от юридической ответственности вообще, а лишь предусматривают особый порядок применения некоторых мер ответственности.
Неответственность как составная часть правового иммунитета также предусмотрена названным Законом. В п. 6 ст. 19 Закона закреплено положение, что член Совета Федерации, депутат Государственной Думы не могут быть привлечены к уголовной или административной ответственности за высказывание мнения или выражение позиции при голосовании и другие действия, соответствующие статусу члена Совета Федерации и статусу депутата Государственной Думы (если в связи с такими действиями не были допущены публичные оскорбления, клевета или иные нарушения, ответственность за которые предусмотрена Федеральным законом) 23.
Таким образом, можно сделать вывод, что законодатель, предусматривая правовую неприкосновенность для некоторых категорий лиц, вкладывает в этот термин содержание, традиционно обозначаемое в юридической литературе как правовой иммунитет. Вместе с тем, легального (нормативного) определения неприкосновенности в российском законодательстве не приводится. Учитывая сказанное, целесообразно, на наш взгляд, термин «неприкосновенность» в российском законодательстве заменить термином «иммунитет», а также разъяснить признаки правового иммунитета отдельных категорий лиц в федеральном законодательстве.
Примечания
1 См.: Богданова Н.А. Система науки конституционного права. М., 2001. С. 155.
2 См.: Агаев Ф.А., Галузо В.Н. Иммунитеты в российском уголовном процессе. М., 1998. С. 5.
3 Советский энциклопедический словарь. 4-е изд., испр. и доп. М., 1989. С. 490.
4 Юридический словарь. Т.1. 2-е изд. М., 1956. С. 382.
5 См.: Малько А.В. Правовые иммунитеты // Правоведение. 2000. № 6. С.12 - 13.
6 Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 220.
7 Словарь иностранных слов. 18-е изд., стереотип. М., 1989. С. 192 - 193.
8 См.: Даев В.Г. Иммунитеты в уголовно-процессуальной деятельности // Правоведение. 1992. №3. С.48.
9 См.: Ст. 59 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Рос. газ. 1995. 5 апр.; Ст. 12, 14, 15, 17, 18 Конвенции о правоспособности и иммунитетах Совета Экономической Взаимопомощи от 27 июня 1985 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1987. № 13. Ст. 44; Ст. XI - XII
Конвенции о правовом статусе, привилегиях и иммунитетах межгосударственных, экономических организаций, действующих в определенных областях сотрудничества от 5 декабря 1980 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1984. № 26. Ст. 453; Ст. III - V Конвенции о привилегиях и иммунитетах Дунайской комиссии от 15 мая 1963 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1964. №13. Ст. 152.
10 СЗ РФ. 1994. № 2. Ст.74; 1999. № 28. Ст. 3466.
11 СЗ РФ. 2001. № 7. Ст. 617.
12 См.: Агаев Ф.А., Галузо В.Н. Указ. соч. С. 9.
13 См.: Богданова Н.А. Система науки конституционного права. М., 2001. С. 149.
14 См., напр.: О проверке конституционности статей 23 и 24 Временного положения
об обеспечении деятельности депутатов Калининградской областной Думы, утвержденного постановлением Калининградской областной Думы от 8 июля 1994 года: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1995 г. № 16-П // СЗ РФ. 1995. № 50. Ст. 4969; О проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: Постановление Конституционного суда РФ от 20 февраля 1996 г. № 5-П // СЗ РФ. 1996. № 9. Ст. 828; О проверке конституционности пункта 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» в связи с жалобами граждан Р.И. Мухаметшина и А.В. Барбаша: Постановление Конституционного Суда РФ от 7 марта 1996 г. № 6-П // СЗ РФ. 1996. № 14. Ст. 1549.
15 Кутафин О.Е. Источники конституционного права Российской Федерации. М., 2002. С. 146.
16 См.: Богданова Н.А. Указ. соч. С. 150.
17 См., напр.: Конституционное право: Энцикл. слов. / Отв. ред. С. А. Авакьян М., 2001. С. 253; Журавлев М. К вопросу о правовом иммунитете членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ // Уго -лов. право. 2000. № 1. С. 88 - 93; Малько А.В., Суменков С.Ю. Правовой иммунитет: теоретические и практические аспекты // Журн. рос. права. 2002. № 2. С. 16 -23; Рощин В. А. За рамками правового поля: Что показал анализ Федерального закона «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // Журн. рос. права. 2000. № 4. С. 89 - 91; Терехин В. А. Судейская дисциплина и ответственность - гарантия прав и свобод граждан // Журн. рос. права. 2001. № 8. С. 26 - 34.
18 Бойков А.Д. Иммунитет депутатский // Прокурор. и следств. практика. 1998. № 1. С. 159.
19 См.: Агаев Ф.А., Галузо В.Н. Указ. соч. С. 25.
20 Там же. С. 18.
21 СЗ РФ. 2001. № 7. Ст. 617.
22 См.: Захаров И.В. Правовой статус депутата представительного органа местного самоуправления: (проблемы теории и практики): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук Екатеринбург, 2001. С. 24.
23 СЗ РФ. 1999. № 28. Ст. 3466.
