CC BY
187Юриспруденция
ПОНЯТИЕ И ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ДОМАШНЕГО АРЕСТА КАК МЕРЫ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
Семёнов Евгений Алексеевич, к.ю.н., старший преподаватель (e-mail: Semen_evge@mail.ru) Давыдова Марина Геннадьевна, слушатель
Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова (e-mail: marinka.bondareva@yandex.ru)
В статье раскрывается правовая природа домашнего ареста, как меры процессуального принуждения, делается обобщающий вывод о создании межведомственной инструкции по применению домашнего ареста. Актуальным остается вопрос не столько о наборе гарантий прав лица, в отношении которого применяется домашний арест, сколько о возможности их реально обеспечить при осуществлении данной меры пресечения в деятельности следователя и иных участников уголовного судопроизводства, а также критическом осмыслении с этой позиции самой процедуры домашнего ареста. Ряд вопросов возникает при применении оснований для избрании домашнего ареста, подозреваемого в совершении преступления, что приводит к снижению процессуальных гарантий неприкосновенности личности. В практической деятельности работников правоохранительных органов остро стоит вопрос о сроках домашнего ареста и их соразмерности при назначении наказания.
Вышеизложенное обуславливает актуальность темы исследования и предопределяют необходимость проведения комплексно-теоретического анализа домашнего ареста, как меры уголовно-процессуального принуждения, с целью внесения научно-обоснованных предложений и конкретных практических рекомендаций по процессуальному порядку применения данной меры пресечения в отношении лица по обвинению (подозрению) в совершении преступления и сопутствующих ему мероприятий.
Ключевые слова: меры пресечения, домашний арест, предварительное следствие, принуждение, меры процессуального принуждения.
Анализ исторических источников дает основания полагать, что в первых актах российского права домашний арест как мера пресечения отсутствует. Исторические свидетельства о применении тогда еще зарождающегося домашнего ареста были обнаружены учеными-правоведами еще в XVII веке, в то время, когда за лицом знатного рода, совершившим преступление для осуществления за ним неустанного надзора, закрепляли должностное лицо, именовавшееся приставом.
Применяемые в России в различные периоды, меры принуждения всегда были весьма многообразны. В связи с этим, считаем рациональным для наиболее полного восприятия картины государственного регулирования
домашнего ареста представить периоды развития правоприменения в определенной исторической последовательности.
Домашний арест преследует цели обеспечить создание оптимальных условий для расследования уголовного дела в отсутствие препятствий, которые потенциально может чинить подозреваемый, а также, если есть необходимость во временной, на период расследования уголовного дела изоляции подозреваемого.
Будучи под домашним арестом, подозреваемый не имеет возможности скрыться, уничтожить доказательства, повлиять на третьих лиц, в том числе с целью дачи ими определенных, нужных ему доказательств. Возможность совершить новое преступление в условиях ограничения свободы полностью, безусловно, не исключается, но максимально минимизируется.
Кроме того, подозреваемый (обвиняемый), находящийся под домашним арестом не имеет возможности законным способом распорядиться своим имуществом, что актуально в отношении преступлений, сопряженных с причинением материального ущерба потерпевшему и необходимости его возмещения.
Существующие в действующем УПК РФ формулировки оснований для избрания мер пресечения, подозреваемого (обвиняемого) в совершении преступления, существенно расширены по сравнению с теми, которые использовались ранее. Например, потерпевший, который не присутствовал при совершении преступления (например, кражи), может высказать свои соображения по поводу личности обвиняемого и это будет дополнительным условием для избрания меры пресечения. Вместе с тем, и этот случай не предусматривает возможности произвольного ограничения свобода по простому навету.
Некоторые исследователи расценивают эти изменения как уменьшение объема гарантий соблюдения прав и законных интересов человека.
Домашний арест в числе прочего, может преследовать цели обеспечения присутствия лица при производстве процессуальных действий, поскольку риск того, что человек скроется, велик. Конечно, найти скрывшегося возможно и позже, путем его объявления в розыск и использования соответствующих оперативных мер, однако длительность процесса может многократно увеличиться. В том числе и сроки расследования уголовного дела.
При помощи исторического анализа нами была получена информация о том, что в 1899 году домашний арест не применялся ни разу, что позволяет говорить о его незначительности для уголовного процесса.
В юридических документах, встречающихся до 1917 г. часто фигурируют сравнительные разъяснения, из которых можно сделать вывод о том, что главным отличием домашнего ареста от содержания под стражей, по сути, является место заключения, а именно домовладение обвиняемого. Дело в том, что эта мера практически не применялась, и была скорее исключением из правил при определенных обстоятельствах, каковыми были
тяжелая болезнь обвиняемого или особое положение, которое исключало пребывание в местах отбывания под стражей.
Основная дифференциация от УУС стала возможность не приставлять к обвиняемому (подозреваемому) представителя исполнительной власти для контроля в свое личное жилище.
Логично, что практическая нереализованное^ при производстве предварительного расследования по уголовным делам, повлекла возникновение проблемных аспектов, связанных с техническим оснащением данной меры пресечения. Следствием чего явился отказ от ее применения и не уделение должного внимания.
Начиная с 50-х годов 20 века некоторыми учеными (В. А. Михайловым, И. Л. Петрухиным, 3.Д. Еникеевым) обосновывалась точка зрения о необходимости введения альтернативы заключению под стражу в виде домашнего ареста, но появиться данной меры процессуального принуждения суждено было только в XXI веке с принятие УПК РФ (ст. 107). Данное нововведение должно было выполнять задачу сочетания оптимальной степени принуждения с соблюдением прав законодательства и принципа гуманизма, при этом защищая права лица, обвиняемого в совершении преступления и в то же время, достигая цели, которые стоят перед Российским правосудием.
Сказанное, позволяет констатировать, что на протяжении всего существования домашнего ареста как меры пресечения, существовали проблемы, по поводу основания и применения данной меры, которые остались не решенными: порядок надзора за обвиняемым, равно как и лицо его осуществляющее конкретизированы не были; кроме того, до сих пор в полной мере не раскрыты критерии, имеющие значение при домашнего ареста.
Дискуссия о необходимости реформирования ст. 107 УПК РФ периодически возникала среди ученых-процессуалистов [1]. При этом часть из них указывала на высокую степень неполноты и на большое количество неоднозначных аспектов, встречающихся в процессуальной деятельности правоприменительных органов [2].
В этой связи до настоящего момента законодатель пытается искать оптимальные формы действенности домашнего ареста и с одной стороны можно утверждать, что ему это удается.
Динамика домашних арестов свидетельствует о том, что число их применения постоянно растет: в 2010 году домашнего ареста было избрано в отношении - 668 обвиняемых; в 2018 году домашний арест применялся уже в отношении 7142 обвиняемых [3].
Избрания залога и домашнего ареста за
2010-2018 гг.
7142
Домашний арест □ Залог 4676
2632
6056
6442
1345
1508
668
47
2366
347С.З 327 199 189
2011 год2012 год' 2010 год2011год
2013 год2014 г°Д'
2015 год2016 год
2017 год2018гоД
В контексте государственной политики создания особых гарантий права на свободу и личную неприкосновенность лиц, обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности редакция ст. 107 УПК РФ подверглась радикальным изменениям. В настоящее время домашний арест - это самая строгая мера пресечения по уголовным делам по данной категории преступлений (ввиду прямого запрета на применение заключения под стражу, существующего в силу ч.1.1 ст. 108 УПК РФ).
К слову, в настоящее время правоприменительная практика показывает, что при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста предпочтение отдается подозреваемым или обвиняемым, занимающим высокий общественный и профессиональный статус либо осуществляющим крупную коммерческую и предпринимательскую деятельность, в чем можно убедиться исходя из анализа ч. 13 ст. 107 УПК РФ. Однако ситуации, при которых выносится отказ в удовлетворении ходатайства о при применении домашнего ареста в подавляющем большинстве случаев не выявляются [4].
На уровне официальных статистических отчетов сведения о профессиональном положении подозреваемого и обвиняемого, находящегося под домашним арестом не находят своего отражения. В том числе и таким образом и формируется общественное представление об исключительности, некоторой «элитности» тех лиц, которые подвергаются домашнему аресту. Среди них фигурантка дела «Оборонсервиса» Евгения Васильева, бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, депутат Законодательного Собрания Светлана Нестерова, Известный бард Александр Новиков, а также режиссёр Кирилл Серебренников, обвиняющийся в крупном мошенничестве. Практически все такие случаи публикуются и отражаются во всех средствах массовой информации, в том числе на интернет-сайтах регионов Российской Федерации.
Кроме того, указанная редакция ст. 107 УПК РФ имеет некоторые недоработки. Законодатель не закрепил обязанность суда отражать в своем решении, указание на конкретный контролирующий орган по месту содержания подозреваемого или обвиняемого под домашним арестом.
Кроме того, считаем необходимым, разъяснение вопроса, касающегося порядка временного изменения условий исполнения меры пресечения посредством решения суда.
Так, в феврале 2018 года суд разрешил обвиняемому по делу о хищении бюджетных средств, выделенных на реализацию проекта «Платформа» Кириллу Серебренникову, находящемуся под домашним арестом, поехать в Ростов-на-Дону на похороны матери, а после в мае того же года отпустил из под домашнего ареста к заболевшему отцу [5].Полагаем, что подобная практика необходима для соблюдения прав подозреваемого или обвиняемых, в отношении которых избрана указанная мера пресечения, однако, при этом нельзя забывать о мерах безопасности, по обеспечению явки такого лица и недопущению совершения противопроправных действий с его стороны.
Проблема в том, что избрание домашнего ареста существенно затрагивает права собственника жилого помещения, в котором предполагается исполнение указанной меры пресечения. Очевидно, что устройство своего рода «арестного дома» может не понравиться собственнику жилого помещения [6].
В этой связи представляются обоснованными предложения В.В. Руди-чем о том, что для того чтобы подозреваемый или обвиняемый мог содержаться под домашним арестом в жилище, в первую очередь, необходимо, чтобы свое разрешение дали совершеннолетние дееспособные лица, которые проживают на законных основаниях в этом живом помещении [7]. Становится понятным, что при возникновении такой ситуации, следователю следует найти пригодное для содержания лица под домашним арестом жилище.
В то же время, мы полагаем, что мера пресечения в виде домашнего ареста не должна применяться в «неоправданных случаях», среди которых, на наш взгляд преступления небольшой и средней тяжести. Мы связываем свою точку зрения с тем, что помещение лица под домашний арест требует, как значительных затрат со стороны федерального бюджета, так и увеличение нагрузки на личный состав УИК, не смотря на тенденцию на снижение его стоимости благодаря внедрению технических средств в контрольную деятельность. С экономической точки зрения подписка о невыезде и надлежащем поведении является наиболее выгодной для государства по сравнению с домашним арестом. Думается, что увеличение случаев применения домашнего ареста должно проходить с точки зрения целесообразности и обоснованности, с учетом обстоятельств совершенного деяния. Аналогично дела обстоят с заключением под стражу, применяющемся с ограничениями по уголовным делам о преступлениях, за которое преду-
смотрено лишение свободы до 3 лет, а также указанных в ч.1.1. ст.108 УПК РФ, если они совершены в сфере предпринимательской деятельности.
Мы считаем, что увеличивающиеся с каждым годом показатели применения данной меры пресечения [8] в скором времени сделают подобные проверки невозможными, а использование электронных браслетов при наличии возможности их повреждения фактически не является препятствием для лица при попытке скрыться от органов предварительного следствия и суда о чем постоянно свидетельствует правоохранительная практика. Так, с января 2018 года полиция разыскивает Артёма Краснолуцкого по кличке «Ураган», обвиняемого в совершении четырёх преступлений, в том числе в похищении человека [9],который в январе 2018 года накануне вынесения приговора, скрылся из под домашнего ареста, срезав электронный браслет.
В связи с этим, считаем рациональным обратиться к опыту применения технических средств в США.
Несомненно, приведенные нами факты не рассматриваются в качестве абсолютных аргументов применения домашнего ареста, касающихся подозреваемых и обвиняемых, имеющих так называемый «особый» статус. Но все же, они в некоторой степени позволяют сделать определенные выводы.
В целом, мы считаем, что внесение изменений в редакцию ст. 107 УПК РФ осуществлялось в русле общей уголовной политики противодействия экономической преступности и имело целью оградить предпринимателей от применения к ним наиболее жесткой меры пресечения. Поэтому справедливо говорить о том, что по уголовным делам о данной категории преступлений сформирован особый правовой стандарт применения мер процессуального принуждения - мер пресечения.
Предлагаем закрепить в процессуальном законодательстве следующие три уровня строгости: при назначении первого уровня лицу необходимо находиться в пределах места жительства в конкретные временные периоды; при втором уровне обвиняемому (подозреваемому) необходимо постоянно находиться дома, однако определяется порядок посещения места учебы или работы, а также возможность являться по вызовам суда и посещение других мест. Третий уровень предусматривает нахождение в пределах места жительства на постоянной основе и разрешает выход из него только по необходимости явиться в суд, участвовать в следственных действиях, а также посещения лечебных учреждений по медицинским показаниям. Данные уровни и их содержание могли бы найти свое отражение в подзаконном нормативном акте (которым могла бы стать, межведомственная инструкция по применению домашнего ареста).
Список литературы
1. Семенов Е.А., Харыбин А.Ю. Альтернатива заключению под стражу есть // Современное уголовно-процессуальное право - уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования Сборник материалов Международной научно-практической конференции. К 300-летию российской полиции. Под редакцией Е.Б. Гришина. 2018. С. 318324.
2. Колоколов Н.А. Залог, домашний арест: становление практики (статья 2) // Российский следователь. 2017. № 11; и др.
3. Сайт Судебного департамента при Верховном суде РФ [электронный ресурс] URL: http: //www.cdep.ru (дата обращения 14.03.2019 г.) // Приложение № 1.
4. Уголовно-процессуальные аспекты задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления: учебно-практическое пособие / под ред. Гришина А.В., Семёнова Е.А., Ветровой О.А., Гришиной Е.Б., Золочевской Л.С. Изд-во: Юрлитинформ. - Москва, 2019. 144 с.
5. См.: Информационно-аналитическое Интернет издание [электронный ресурс] URL: https://esquire.rn/novosti/52812-kiriHa-serebrennikova-otpustili-iz-pod-domashnego-aresta-dlya-poezdki-k-otcu/ (дата обращения 9.04.2019)
6. Семенов Е.А., Золочевская Л.С. Задержание: как исчислять срок и что писать в протоколе // Уголовный процесс. 2019. № 2 (170). С. 72.
7. Рудич В.В. Новеллы в правовом режиме содержания обвиняемого под домашним арестом при производстве по уголовному делу // Администратор суда. 2017. № 4. С. 31 - 34.
8. Кириченко Ю.Н. Характеристика некоторых видов преступлений в сфере оборота с земельными участками.//Современное уголовно-процессуальное право России -уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования: Всероссийская конф. (2015; Орел) Всероссийская конференция «Современное уголовно-процессуальное право России -уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования», 15-16 октября 2015 года: /редкол.: С. А. Синенко ; Орловский юридический институт МВД России имени В В. Лукьянова. -Орел: Ор ЮИ МВД России, 2015. С. 218.
9. См.: Информационно-аналитическое Интернет издание [электронный ресурс] URL: http://vestivrn.ru/news/2018/12/10/mat-parnya-iz-kalacha-kotorogo-zaochno-sudyat-za-pokhishenie-cheloveka-na-syna-trizhdy/ (дата обращения 9.04.2019)
10. Кириченко Ю.Н., Кухарев Ю.С. Ответственность по новому законодательству, за проживание без регистрации и нарушение её правил, умышленную порчу и незаконное изъятие документа, удостоверяющего личность гражданина Российской Федерации - паспорта, а также представление ложных сведений для его получения //Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: История и право. 2014. № 1. С. 51-58
11. Кириченко Ю.Н., Сусликов В.Н. Проблемы нормативно-правового регулирования оборота земель сельскохозяйственного назначения, с использованием данных полученных с помощью глобальной навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС // Известия Юго-Западного государственного университета. 2015. - № 2. С.58.
12. Кириченко Ю.Н., Медведев А.В.. О некоторых проблемах взимания арендной платы за земельный участок//Известия Юго-Западного государственного университета. 2016. - № 3.
13. Земцова С.И. , Чулахов В.Н Участие специалиста в раскрытии и преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств: монография - М:, Юрли-тинформ, 2019. - 176 с.
14. Александров А. Н., Рудов Д. Н. Организация работы следователя (дознавателя) на месте происшествия по уголовным делам о незаконной рубке лесных насаждений // Российский следователь. 2018. № 10. С. 3-6.
15. Диденко К.В., Рудов Д.Н., Пятнов А.С. Уголовно-правовая охрана земли от порчи // Российский следователь. 2018. № 7. С. 31-34.
16. Булыжкин А.В., Чаплыгина В.Н. Проблемы законодательной регламентации защиты прав потерпевших в досудебном производстве // обеспечение прав и законных интересов граждан в деятельности органов дознания и предварительного следствия Сборник статей. 2018. С. 25-30.
17. Чаплыгина В.Н. Уголовно-процессуальная функция следователя // В сборнике: Современное уголовно-процессуальное право - уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования Сборник материалов Международной научно-практической конференции. К 300-летию российской полиции. Под редакцией Е.Б. Гришина. 2018. С. 389393.
18. Гришин А.В. Практические и теоретические вопросы применения залога как меры пресечения в уголовном процессе // Актуальные проблемы уголовного и гражданского судопроизводства, ГИБДД и иные правоохранительные органы как субъекты правоприменения сборник научных статей. Орёл, 2018. С. 22-29.
19. Гришин А.В., Ветрова О.А. Уголовная и уголовно-процессуальная политика по противодействию преступности на современном этапе // Актуальные проблемы теории и практики уголовного процесса: Сборник материалов Международной научно-практической конференции. 2018. С. 3-7.
20. Гришин А. В., Селютина О. Г. История развития гражданского иска в уголовном процессе России // Актуальные проблемы уголовного и гражданского судопроизводства, ГИБДД и иные правоохранительные органы как субъекты правоприменения: сборник научных статей. Орёл, 2018. С. 38-46.
Evgeniy Alekseevich Semenov. Candidate of sciences (jurisprudence / law). Senior lecturer of the chair of Criminal procedure. Davydova Marina Gennadyevna, listener
Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. Orel, Russia. CONCEPT AND LEGAL NATURE OF HOUSE ARREST AS MEASURES OF PROCEDURAL COERCION
Abstract. In article the legal nature of house arrest as measures of procedural coercion reveals, the generalizing conclusion about creation of the interdepartmental instruction for application of house arrest is drawn. Relevant is a question not so much of a set of guarantees of the rights of the person to whom house arrest how many about an opportunity really to provide them at implementation of the given measure of restraint in activity of the investigator and other participants of criminal proceedings and also critical judgment from this position of the procedure of house arrest is applied. The number of questions arises at application of the bases for election of house arrest, the crime suspect that leads to decrease in procedural guarantees of integrity of human beings. In practical activities of employees of law enforcement agencies the question of terms of house arrest and their harmony at assignment of punishment is particularly acute.
The above causes relevance of a subject of a research and predetermine need of carrying out the complex and theoretical analysis of house arrest as measures of criminal procedure coercion, for the purpose of introduction of scientifically based offers and concrete practical recommendations about a procedural order of application of this measure of restraint for the person about charge (suspicion) of commission of crime and actions accompanying it. Keywords: measures of restraint, house arrest, preliminary investigation, coercion, measures of procedural coercion.
