Полномочия председателей высших судов Росийской Федерации нуждаются в расширении Текст научной статьи по специальности «Право»

Юридические науки

УДК 344

Аулов Владимир Константинович Vladimir Aulov

Туганов Юрий Николаевич YuryTuganov

ПОЛНОМОЧИЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЕЙ ВЫСШИХСУДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НУЖДАЮТСЯ В РАСШИРЕНИИ

POWERS OF CHAIRMEN OF THE RUSSIAN FEDERATION SUPERIOR COURTS REQUIRE EXPANSION

Рассмотрены проблемы полномочий Председателей Верховного и Высшего Арбитражного судов Российской Федерации, связанные с принятием Федерального конституционного закона «О Дисциплинарном судебном присутствии»

По результатам исследования предлагается компенсировать несвойственные судьям односторонние обвинительные полномочия и восполнить существующие пробелы в законодательстве, расширив права указанных должностных лиц по обращению в Дисциплинарное судебное присутствие

Ключевые слова: дисциплинарный проступок судьи, дисциплинарная ответственность судей, основаниями дисциплинарной ответственности судей, институт дисциплинарной ответственности судей

In article problems of powers of Chairmen Supreme and the higher Arbitration Courts of the Russian Federation, connected with acceptance of the Federal constitutional law «About Disciplinary judicial presence» are considered.

By results of research it is offered to compensate unilateral accusatory powers unusual for judges and to meet existing lacks in the legislation, having expanded the rights of the specified officials under the reference in Disciplinary judicial presence

Key words: disciplinary offence of a judge, disciplinary responsibility of judges, grounds of disciplinary responsibility of judges, institute of disciplinary responsibility of judges

Статья 2 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» провозглашает единство статуса судей, согласно которому все судьи в Российской Федерации обладают единым статусом, а независимость судьи, на основании ч. 2 ст. 9 того же закона, гарантируется судье особой защитой государства [1].

Приведенные правовые нормы в своей взаимосвязи с закрепленным в Конституции РФ положением о том, что судья является носителем судебной власти, означает надежную защиту представителей го-

сударственной власти от необоснованных обвинений. Особую важность положение о дополнительной защите государства судей приобретает с учетом того, что к дисциплинарной ответственности судья привлекается на основании обвинения, публично выдвинутого другим носителем судебной власти (в подавляющем большинстве случаев председателем суда), обладающим единым с ним статусом и обязанным выполнять добровольно принятые на себя ограничения. В это число входят и ограничения, установленные п. 2 ст. 3 приведенного зако-

на, предусматривающие, что судья «...при исполнении своих полномочий... должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности».

Суждение о том, что на председателей судов возлагается повышенная ответственность за выполнение им профессиональных обязанностей, соблюдение законов и правил судейской этики, в том числе и при выдвижении обвинений в совершении дисциплинарных проступков другими судьями, полностью соответствует постановлениям Конституционного суда РФ от 28 февраля 2008 г. № 3-П от 7 марта 1996 г. № 6-П и от 19 февраля 2002 г. № 5-П [2].

Повышенная ответственность лиц, имеющих право выдвигать такие обвинения, объясняется тем, что публичные обвинения в адрес носителя судебной власти наносят ей ущерб безотносительно дальнейшего подтверждения обвинений. В случае подтверждения выдвинутых обвинений умаляется авторитет судебной власти дискредитирующим власть поведением судьи, совершившим дисциплинарный проступок. При выдвижении безосновательных обвинений в адрес судьи авторитет судебной власти умаляется тем, что инициаторы дисциплинарного производства — председатель суда или орган судейского сообщества, сами оказываются опороченными. Это утверждение не может быть скорректировано правоприменительной практикой, при которой квалификационные коллегии в случае отказа в привлечении судей к ответственности стараются использовать нейтральные формулировки о том, что обвинение «.не нашло подтверждения» или же в связи с «. недоказанностью совершения судьей дисциплинарного проступка».

В действительности при отказе в удовлетворении представления или обращения о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности происходит очевидная компрометация судебной власти, поскольку в обоих случаях имеет место негативное изменение общественного мнения о судебной власти, которое расходится с желательной

для этой власти общественной оценкой.

Сама компрометация происходит в двух формах — в зависимости от того, выдвигалось неподтвердившееся обвинение в нарушении закона или норм Кодекса судейской этики.

Первая — в виде юридической констатации отсутствия у председателя суда или органа судейского сообщества способности дать правильную оценку правовой ситуации (при неправомерном обвинения судьи в нарушении закона), что подтверждает профессиональную дисквалификацию и деградацию обвинителей.

Вторая форма компрометации качественно понижает общественное мнение о судебной системе и наносит ей урон в связи тем, что отказ в удовлетворении выдвинутых обвинений свидетельствует о наличии у стороны, выдвинувшей неподтвердивше-еся обвинение, искаженных нравственных ориентиров, что, по сути, выводит инициаторов такого обвинения из судейского сообщества по причине несоответствия их субъективных интересов истинному смыслу Кодекса судейской этики.

При анализе второй формы компрометации следует отметить, что через организационно-распорядительные полномочия председателей судов [3] по инициации проверок других судей и процедуры привлечения их к дисциплинарной ответственности [4] в дисциплинарный процесс неизбежно привносится субъективный элемент. Косвенно наличие такого элемента в ходе первых Сенатских чтений подтвердил Председатель Конституционного суда Российской Федерации В. Зорькин, упомянув, что в реальной жизни «.ожесточенно борются реальные группы, имеющие реальные конфликтные интересы».

Масштабы влияния дисцкрекцион-ных полномочий председателей судов на структуру и динамику дисциплинарной ответственности судей наглядно проиллюстрированы председателем Высшей квалификационной коллегии судей РФ В.В. Кузнецовым [5], заявившим, что за меж-съездовский период квалификационные коллегии судей отказали в привлечении к

дисциплинарной ответственности по 445 представлениям и обращениям.

Поскольку за тот же период 1514 судей были привлечены к дисциплинарной ответственности [5], то оказывается, что более чем пятая часть от общего количества рассмотренных квалификационными коллегиями представлений и обращений о привлечении к дисциплинарной ответственности (а из их числа представления председателей судов составляют подавляющее большинство) не находит своего подтверждения. Указанное количество отказов в удовлетворении выдвинутых против судей обвинений является доказательством существования еще неосмысленного правового феномена неправомерной инициации процедуры дисциплинарной ответственности судей, действительное влияние которого на внутрисистемные властные отношения еще более значимо, поскольку цифры доклада не отражают количество отозванных представлений и обращений.

И если в первые годы после восстановления дисциплинарной ответственности судей столь большая доля отказов относилась на счет «мягкотелости» квалификационных коллегий, которые якобы не могли дать принципиальную оценку действий своих коллег, то в настоящее время даже руководители судейского сообщества предпочитают говорить о «строгости» квалификационных коллегий (из интервью В.В. Кузнецова «Незаменимых людей нет!». Ответ на вопрос корреспондента: «Не чрезмерна ли строгость коллегии, оправдана ли она?»:

— «Строгость коллегии поучительна и говорит о том, что для закона нет авторитетов, освобождающих от ответственности, прежде всего, перед судейским сообществом. У председателя суда особая роль, к нему особые требования») [6].

Поэтому значительный процент выдвижения необоснованных обвинений свидетельствует о том, что судьи, которые часто выглядят нелояльными в глазах председателей судов, на самом деле являются лояльными высшим интересам общества в пони-

мании квалификационных коллегий. В то же время приведенные цифры подтверждают общепринятую точку зрения ученых-теоретиков, согласно которой, дисциплинарная ответственность судей вообще есть явление одностороннего воздействия. Такое теоретическое воззрение объясняется противоречием одновременного наличия у инициаторов дисциплинарного производства полномочий по выдвижению обвинений и права безмотивного отзыва обвинений в сочетании с отсутствием законодательно закрепленной обязанности квалификационных коллегий рассматривать выдвинутое обвинение по существу во всех случаях.

По этим причинам вопрос о цели дисциплинарной ответственности судей, т.е. фактически вопрос о существовании правовой категории дисциплины у индивидуальных носителей государственной власти, находится во взаимосвязи с формированием стандартов деятельности судей, иерархическим построением судебной системы, обладанием некоторыми судебными органами процессуальными полномочиями отмены и изменения решений других судов — т.е. с действующей судебной политикой (формой реализации судебной политики является создание общих правил поведения судей, т.е. выборы ими конкретного решения из числа возможных вариантов, предоставляемых законом. Изменение закона означает и изменение альтернатив, в рамках которых судья может осуществлять свой выбор. Подробнее см. [7]).

Ответ на вопрос соотношения дисциплины судей (если такая вообще существует) и их дисциплинарной ответственности находится вне рамок настоящей публикации, но сама его постановка неизбежно подтверждает фундаментальное противоречие между построением судебной системы «. в определенном смысле в виде некоторой вертикали.» [8] (а это явно проявляется при реализации дисциплинарной ответственности судей) и конституционно установленным порядком наделения судей полномочиями. Исходя из этого, как правильно считает М.О. Сапунова, функционирование судебной системы и решения, прини-

маемые судьями как носителями судебной власти, зависят не только от «внешних», но и от «внутренних» воздействий [9].

Таким образом, проблематика независимости судей, которая ранее всегда воспринималась и воспринимается как необходимость ограждения судей от воздействий, исходящих от субъектов, находящихся за пределами организационных структур судебной власти, приобрела новое качество, требующее анализа внутрисистемных властных отношений судейской корпорации.

Эти властные отношения были существенно скорректированы принятием Федерального конституционного закона «О Дисциплинарном судебном присутствии»

[10]. С вступлением в силу этого закона ранее единая процедура дисциплинарного производства была изменена. В настоящее время ее порядок зависит от вида дисциплинарного взыскания, наложенного на судью, а также от органа, который инициировал закончившееся отказом в привлечении к ответственности дисциплинарное производство. Новеллой явилось установление отличного от прежнего порядка обжалования решений квалификационных коллегий при наложении на судью взыскания в виде досрочного прекращения его полномочий. До принятия закона «О Дисциплинарном судебном присутствии» все привлеченные к дисциплинарной ответственности судьи, в том числе и лица, полномочия которых были досрочно прекращены, обжаловали такое решение в судебную коллегию по гражданским делам Верховного суда РФ

[11]. При отказе в удовлетворении жалобы окончательное решение принималось в кассационной коллегии того же суда. Этот порядок ныне действует только при наложении на судью взыскания в виде предупреждения.

В настоящее время решения квалификационных коллегий о наложении на судью дисциплинарного взыскания в виде досрочного прекращения полномочий могут быть обжалованы гражданами, судейские полномочия которых досрочно прекращены Высшей квалификационной коллегией судей Российской Федерации или квалифи-

кационной коллегией судей субъекта Российской Федерации в Дисциплинарное судебное присутствие, решение которого является окончательным и обжалованию не подлежит.

Еще одной новеллой указанного Федерального конституционного закона стал установленный п. 2 ч.1 ст. 6 этого закона порядок, согласно которому Дисциплинарное судебное присутствие рассматривает также и «.обращения Председателя Верховного Суда Российской Федерации и Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации об обжаловании отказа Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации и (или) квалификационных коллегий судей субъектов Российской Федерации в удовлетворении представлений о прекращении полномочий судей за совершение ими дисциплинарных проступков».

Таким образом, законодатель существенно ограничил возможности по участию председателей высших судов РФ в исправлении ошибок квалификационных коллегий. Во-первых, Председатели Верховного и Высшего Арбитражного суда Российской Федерации вообще лишены возможности обращаться в Дисциплинарное судебное присутствие при необоснованном привлечении судей к дисциплинарной ответственности (вне зависимости от вида назначенного дисциплинарного взыскания).

Во-вторых, руководители высших судов РФ не имеют право на такое обращение при необоснованном отказе в удовлетворении обращения органа судейского сообщества о прекращении полномочий судей за совершение ими дисциплинарного проступка.

Таким образом, однородные по своей юридической природе отношения, связанные с оспариванием решений о наложении дисциплинарных взысканий, регулируются не единообразно, а в зависимости от вида наложенного взыскания и субъекта инициирования дисциплинарного производства. Сложившееся положение, вероятно, нарушает право судей, в отношении которых внесено обращение в Дисциплинарное судебное присутствие, на справедливую и

эффективную судебную защиту, поскольку противоречит выводу Конституционного Суда РФ, согласно которому «однородные по своей юридической природе отношения должны регулироваться одинаковым образом» [12]. Кроме того, с наделением односторонними обвинительными правами Председателей Высшего Арбитражного и Верховного судов РФ одновременно произошло и понижение уровня процессуальных гарантий защиты прав судей, которых квалификационные коллегии отказались привлечь к дисциплинарной ответственности на основании соответствующих представлений, что противоречит закрепленному в ч. 1 ст. 19 Конституции РФ принципу равенства всех перед законом и судом.

Указанные законодательные ограничения прав Председателей Высшего Арбитражного и Верховного судов РФ усилили односторонность института дисциплинарной ответственности судей, что особенно ясно просматривается при обвинении в нарушении норм Кодекса судейской этики.

Так, до принятия Конституционного закона одной из особенностей института дисциплинарной ответственности судей в Российской Федерации было отсутствие у председателя или органа судейского сообщества, инициировавших дисциплинарное производство, права обжалования отказа в привлечении к дисциплинарной ответственности.

То есть, при обвинении в нарушении норм Кодекса судейский этики соответствие действий судьи корпоративным этическим нормам осуществлялось путем проверки гипотезы о таком нарушении, выдвинутой председателем суда или органом судейского сообщества. С наделением председателей высших судов РФ правом обращения в Дисциплинарное судебное присутствие происходит не проверка этой гипотезы, а оценка самой квалификационной коллегии на предмет обладания этого органа судейского сообщества нормами корпоративной этики.

Сказанное принципиально изменяет аксиоматические основания внутрикорпоративной позиции и личных профессио-

нальных стратегий руководителей высших судов РФ относительно главного этического акта судейского сообщества — Кодекса судейской этики. Специфика несовпаде-

О О 1 О о

ний между юридической формой судебной власти как нейтрального, незаинтересованного в исходе дела арбитра и исключительно обвинительным содержанием полномочий председателей высших судов РФ, не связанных в указанном случае с мнением органа судейского сообщества, сделала их автономными от остальных носителей корпоративной судейской этики.

О такой автономии, может быть и суверенитете, свидетельствует вывод председателей высших судов РФ из ранее общего для всех судей РФ (кроме судей Конституционного и уставных) порядка дисциплинарного производства при привлечении их самих к дисциплинарной ответственности. Этот суверенитет дополняется принципиальным отличием организационно-распорядительных полномочий председателей судов по привлечению судей к дисциплинарной ответственности, которыми руководители высших судов обладали ранее, и их действующими полномочиями в сфере дисциплинарного производства.

Так, скорее всего, последней инстанцией в случае отказа в привлечении руководителей высших судов РФ к дисциплинарной ответственности будет не рассмотрение дела в Дисциплинарном судебном присутствии (по причине совпадения в одном лице субъекта ответственности и указанного в законе лица, имеющего право инициировать обращение), а решение Высшей квалификационной коллегии судей РФ.

Таким образом, изменение организационно-распорядительных полномочий председателей высших судов РФ произведено фактически путем понижения статуса корпоративных норм, изложенных в Кодексе судейской этики, поскольку наделило этих судей правом не соглашаться с мнением единственного органа, которому высший орган судейского сообщества — Всероссийский съезд судей — делегировал право оценки соответствия конкретных поступков судей судейской этики.

Сказанное в совокупности с отсутствием каких-либо заранее установленных ответных санкций, в связи с необоснованным выдвижением обвинения носителем судебной власти против другого обладателя аналогичного статуса, ставит на повестку дня вопрос необходимости парирования обществом безосновательных обвинений, умаляющих авторитет государственной власти.

Нейтрализация безосновательных обвинений может быть достигнута путем формирования внутрисудебной системы сдержек и противовесов. Внедрение правового механизма автоматического привлечения к дисциплинарной ответственности лица, необоснованно инициировавшего процедуру дисциплинарного производства или выдвинувшего неподтвердившееся в последующем обвинение, могло бы способствовать разрешению управленческих по своей сути конфликтов, исходя из конституционного принципа независимости судей и единства их статуса.

При этом следует резюмировать виновности субъекта, выдвинувшего обвинение, которое в последующем не подтвердилось, поскольку законодатель аккумулировал у инициаторов выдвижения обвинения столь объемные и разносторонние дискреционные полномочия, что одно их обладание по определению исключает невиновную ошибку. Очевидно, что нравственная ответственность органа судейского сообщества, выдвинувшего неподтвердившееся обвинение, также весьма высока, в связи с чем, при отказе в удовлетворении обращения полномочия органа судейского сообщества, подлежат досрочному прекращению.

Предложенные меры распространяются и на случаи отзыва представлений и общений о привлечении к ответственности, поскольку практика безнаказанного отзыва публично выдвинутых обвинений в адрес государственной власти не соответствует конституционному принципу равенства всех перед законом и судом. Готовность инициаторов выдвижения обвинения реализовывать предложенные симметричные дисциплинарные меры в отношении себя, в случае неподтверждения выдвинутого

ими обвинения, повысила бы их моральнонравственный статус в глазах всего судейского сообщества и способствовала бы постоянному осознанию границ собственной компетенции.

Реализуемое ныне судьями право на судебную защиту в гражданско-правовом порядке при выдвижении неподтвердивше-гося обвинения или отзыва публично выдвинутого обвинения является во многом юридической фикцией, что опосредованно следует из постановления Конституционного Суда РФ, отнесшего подсудность дел об оспаривании решений о досрочном прекращении полномочий судей к исключительной компетенции Верховного Суда РФ.

Опыт формирования системы сдержек внутри судебной корпорации существует в некоторых странах постсоветского пространства, например, в Литве и Белоруссии. Так, в Литве к дисциплинарной ответственности судья привлекается Судом чести судей — исполнительным органом судебного самоуправления, состоящем из представителей судов всех инстанций, избранных путем тайного голосования, и рассматривающим не только дисциплинарные дела судей, но и ходатайства самих судей относительно защиты их чести (в том числе и от необоснованного обвинения со стороны других судей).

Поэтому дополнительным механизмом в комплексе правовых мероприятий по выполнению указаний Президента РФ [13] об укреплении независимости судей могло бы стать наделение Председателей Верховного и Высшего Арбитражного Судов Российской Федерации правом на обращение в Дисциплинарное судебное присутствие с обжалованием решений Высшей квали-

1 о о г» о о

фикационной коллегии судей Российской Федерации и (или) квалификационных коллегий судей субъектов Российской Федерации, а также при ошибочном привлечении судей к дисциплинарной ответственности в виде прекращения полномочий за совершение ими дисциплинарных проступков.

Обладание председателей высших судов Российской Федерации такими правами позволит восполнить ныне существую-

щий пробел, компенсирует несвойственные судьям односторонние обвинительные полномочия и вернет нормам Кодекса судейской этики примат над административным усмотрением.

При таких условиях юридическая форма, о которой говорил Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин и к которой авторы относят

и судебную власть, получит «...способность защищать самое себя» и сама сможет на деле задавать «.нормы и рамки всегда несовершенной реальности» [14]. Только тогда будет найдена «.золотая середина между позитивистским легистским юридическим максимализмом и юридическим конформизмом»[14].

Литература

1. Ведомости СНД и ВС РФ. — 1992. — № 30. — Ст. 1792.

2. Собрание законодательства РФ. — 2008. — №10. — (часть II). — Ст. 976; Там же. — 1996.

— № 14. — Ст. 1549; Там же. — 2002. — № 10. — Ст. 1015.

3. Клеандров М.И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее // Режим доступа: http://www.for-expert.ru/economic_pravosudie/32.shtml.

4. См.: п. 5 постановления Конституционного Суда РФ от 28 февраля 2008 г. № 3-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 6.1 и 12.1 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и статей 21, 22 и 26 Федерального закона «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» в связи с жалобами граждан Г.Н. Белюсовой, Г.И. Зиминой, Х.Б. Саркитова, С.В. Семак и А.А. Филатовой» об особой роли председателей судов в процедуре привлечения судей к дисциплинарной ответственности, их участии в формировании квалификационных коллегий судей и наличии у них организационно-распорядительных полномочий в отношении других судей // Собрание законодательства РФ. — 2008. — № 10. — (часть II). — Ст. 976.

5. Отчетный доклад Высшей квалификационной коллегии судей VII Всероссийскому съезду судей РФ // Режим доступа: http://www.ssrf.ru/ss_detale.php?id=795.

6. Парламентская газета. — 2005. — 15 июля. — № 126(1743).

7. «Судебная власть» / под ред. И.Л. Петрухина. — М.: Проспект, 2003. — С. 68-79.

8. Из выступления профессора Т.Г. Морщаковой на Вторых Сенатских чтениях // Режим доступа: www.ksrf.ru/Info/Reading/Pages/Performance.aspx.

9. Сапунова М.О. Юридическая ответственность судей в российской федерации: теоретикоправовой анализ: дис. ...канд. юрид. наук. — М., 2007.

10. Рос. газета. — 2009. — 11 нояб. — № 5035.

11. В определении от 2 февраля 2006 г. № 45-О Конституционный Суд Российской Федерации, опираясь на правовые позиции, сформулированные им в постановлениях от 16 марта 1998 г. № 9-П и от 18 июля 2003 г. № 13-П, пришел к выводу, что при определении подсудности дел указанной категории следует руководствоваться п. 3 ч. 1 ст. 27 ГПК РФ, которым они отнесены к подсудности Верховного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ.

- 2006. - № 3.

12. См.: постановление Конституционного Суда РФ от 19 марта 2010 г. по делу о проверке конституционности части второй ст. 397 ГПК РФ, запрещающей обжалование определений судов об удовлетворении заявлений о пересмотре судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам // Режим доступа: http://www.ksrf.ru/News/Pages/ViemItem.aspx?ParamId=767.

13. Мошкович М. Съезд независимых // Газета «эж-ЮРИСТ». — 2008. — № 48 (553).

14. Из выступления Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина на Первых Сенатских чтениях // Рос. газета. — 2009. — 10 апр. — № 4887.

Коротко об авторах_____________________________

Аулов В.К., ст. преподаватель, Байкальский государственный университет экономики и права (БГУЭП)

Дом. тел.: (8-30-22)44-09-71

Научные интересы: судебная власть, судебная политика

Туганов Ю.Н., д-р юрид. наук, доцент, Читинский государственный университет (ЧитГУ)

Дом. тел. (8-30-22)20-26-65

Научные интересы: судебная власть, судебная политика

______________________Briefly about the authors

V. Aulov, Senior Lecturer, Baikal State University of Economics and Law

Areas of expertise: Judicial authority, the judicial policy

J. Tuganov, Candidate of Legal Science, Associate Professor, Department of Civil Law and Civil Practice, Chita State University

Areas of expertise: Judicial authority, the judicial policy