CC BY
23
Матвиенко Я.Ю.
Политико-правовой генезис идеи «суверенной демократии» от государственной легальности к народной легитимности
Концепцию «суверенной демократии», возникшей не так давно в современной постсоветской России, невозможно адекватно понять и оценить, если не принимать во внимание колоссальный опыт политико-правового бытия, накопленный российским народом.
Значение народа («демоса», отсюда - «демократия») подразумевалось на всех без исключения этапах существования нашей государственности, однако сменявшие друг друга политико-идеологические модели оформляли его в различных формах. Так, в Киевской Руси вечевая демократия была распространена только в крупных городах (Новгород, Псков, Тверь), а в целом высшей политической инстанцией являлась княжеская власть. В период Московской Руси (XV—XVII века) термин «народ» в большей степени трактовался через призму православной культуры. Русский народ, приняв Крещение, стал частью православного избранного народа. А когда Византийская империя — ядро православия — пала от ударов турок, русские осознали свою свободу и свою верность православию как несомненный признак избранности. Так русский народ стал священным народом (доктрина «Москва — Третий Рим»). В институциональном аспекте элементы народовластия проявлялись в политической системе земства, которая много раз реформировалась. В санкт-петербургский период (XVШ—XIX века) понятие «народность» было введено в известную формулу графа Уварова: «Православие, самодержавие, народность». В советское время политическое верховенство признавалось за рабочим классом и Коммунистической партией. Несмотря на то, что в Конституции СССР говорилось о «советском народе», юридически его статус не был определен. И лишь в постсоветской России (с 1991 г. по настоящее время) понятие «народ» и его главенствующая роль были не только признаны, но и конституционно закреплены.
Развитие традиции политической демократии в Новейший период можно разделить на три этапа: «романтический», «либеральный» и «суверенный». В конце 1980-х гг., в эпоху перестройки, демократизация коммунистической системы была единодушно поддержана советским обществом, у которого в силу специфики политико-правового бытия СССР не было однозначного понимания сущности демократии. Под демократией тогда понимали, скорее, отказ от тоталитарной коммунистической системы с ее догмами, а положительное содержание этого понятия отступало на второй план. Одни видели в нем «социализм с человеческим лицом», другие — «снятие табу на национальные и религиозные идеи», третьи — «политический плюрализм и многопартийность», четвертые — «переход к рынку».
Именно этот широкий «запрос на демократию» использовал первый российский Президент Б. Ельцин, пришедший на его волне к власти. Такой «романтической демократии» противопоставлялись коммунистический консерватизм, инерция и нежелание каких-либо перемен со стороны партийной номенклатуры и административно-бюрократической системы. Такая «романтическая демократия» исторически победила, одержав верх над бюрократией, не желавшей ничего менять и стремившейся все оставить, как было.
На следующем этапе пришедшие вместе с Ельциным к власти либералы-ультразападники (Немцов, Явлинский, Хакамада, Чубайс и др.) стали вкладывать в понятие демократии весьма специфический смысл, заимствованный из чуждого постсоветской России европейского и англосаксонского социокультурного контекста. Отличительной чертой новой модели демократии, которую сейчас принято называть либеральной, была крайняя неприязнь к идеям державности (национального пути) и социальной справедливости. В институциональном плане ее воплощением стало государственно-правовое устройство России после «расстрела оппозиции» в 1993 году, а также деятельность таких политических объединений, как «Демократический выбор России», «Яблоко» и др. Своих идеологических противников либерал-демократы 1990-х уничижительно называли «красно-коричневыми», понимая под этим карикатурно-полемический синтез «белых» и «красных» патриотов-державников. Максимами «либеральной демократии» были: ничем не ограниченный свободный рынок, устранение государства от экономической деятельности, введение плоской шкалы налогов, монетаристская экономика, полное свертывание социальной политики и полная открытость для мировой (в первую очередь, западной) экономики. Такой подход вел к разрушению хозяйственной системы России, появлению у власти криминально-олигархических групп и постепенной утрате страной суверенитета. Многие из тех, кто поддерживал «романтическую демократию» в конце 1980-х, оказались в рядах противников «либеральной демократии» 1990-х.
С приходом к власти Президента В. Путина начался новый этап политической демократии в России. При Путине в российском обществе, расставшемся с классовой моделью марксизма и отторгнувшем западное либеральное индивидуалистическое понимание демократии, постепенно главной ценностью, носителем высшего суверенитета и основой политической системы осознается именно народ в его совокупном историческом, культурном и социальном измерении. Новый Президент России в своих ре-
шениях, постановлениях, посланиях Федеральному собранию и пресс-конференциях делал последовательные шаги, направленные на придание конституционному пункту о народе как «носителе суверенитета» реальное содержание. Народ как высшая историческая реальность стал постепенно осознаваться как то общее, что объединяет всех граждан нашей страны, независимо от их политических убеждений, материального достатка и социального статуса. Для определения такого подхода заместителем главы Администрации Президента РФ В. Сурковым в 2006 году был введен принцип «суверенной демократии», предполагающий, во-первых, синтез державности, т.е. приоритета защиты и укрепления государственного суверенитета в условиях общества переходного периода при наличии серьезных внешних и внутренних угроз, даже за счет некоторого ограничения индивидуальных прав и свобод во имя обеспечения безопасности государства и его граждан, во-вторых, наделение народа полномочиями высшей власти и признание за ним высшей исторической, политической и общественной ценности, подчеркивание, что носителем суверенитета является именно народ (а не государственный аппарат, класс, сословия и т.д.) как источник верховной общественной и политической легитимности.
Политико-правовой анализ принципа «суверенной демократии» показывает, что в нем осуществляется наделение формальной политической системы республиканско-парламентского толка конкретным историческим содержанием, проистекающим из особенности русского народа и того периода, в котором он находится в начале третьего тысячелетия. «Романтическая демократия» 1980-х была неконкретна, увлеченные ей люди сами точно не знали, чего они хотят, поэтому данный термин был в тот период довольно бессодержательным. «Либеральная демократия» 1990-х, напротив, обладала конкретным и вполне определенным политическим содержанием, которое, однако, не имело ничего общего с политической, социальной, этнической, культурной и хозяйственной историей нашего народа. В этой модели легко узнаются элементы французской, испанской, германской и американской политических систем, но все они оказались совершенно чужды России и ее историческому опыту и на этом основании были в конце концов отвергнуты. «Суверенная демократия» эпохи Путина ознаменовала собой процесс наполнения демократической структуры формальной либеральной демократии конкретным народным содержанием, перевод государственно-правовой легальности в народную легитимность. Если «либеральная демократия» была центрирована вокруг аксиомы «народ для демократии» и всячески стремилась «подстроить упрямый и нерасторопный русский народ» под волюнтаристски навязываемые ему западные представления о демократии, то «суверенная демократия» провозгласила новый принцип - «демократия для народа». Отныне, если между народом и формальной демократией возникают какие-то противоречия, то подстраивать под критерии демократической легальности надо именно демократию, а не народ.
Вместе с тем это не означает, что термин «суверенная демократия» предполагает внесение в демократические модели и процедуры каких-то формальных и структурных изменений. «Суверенная демократия» строится исходя из принципа главенства народа как основного политического субъекта, а значит, именно политическая воля народа является высшим критерием того, что демократично, а что нет в отличие от абстрактных рационалистических построений либеральной демократии, тяготеющей к абсолютизации отвлеченных принципов, институтов и процедур.
Проект «суверенной демократии» в настоящее время находится на стадии разработки, но его основные содержательные компоненты уже четко просматриваются.
«Демократический элемент» ориентирован на сохранение и укрепление традиционалистских, народных ценностей - этнических, религиозных (в первую очередь и для большинства россиян - это православие, но также ислам, буддизм, иудаизм), этических, культурных, нравственных. Будучи лишенным своей национальной идентичности, народ моментально распадается, размывается, превращается в количественную массу атомарных индивидуумов - перестает быть народом.
«Суверенный элемент» связан с технологическими аспектами, без развития которых невозможно конкурировать с окружающими государствами и цивилизациями, нельзя обеспечить благосостояние граждан, сохранить свободу и независимость перед лицом возможных угроз. При этом процессы модернизации должны быть подчинены приоритету сохранения народной идентичности. В социологии такая модель называется «модернизацией без вестернизации», т.е. без усвоения вместе с научно-техническими знаниями культурных начал чуждой цивилизации.
Необходимо заставить технический прогресс и постиндустриальное общество служить интересам народа, а не наоборот. Вхождение в мировые сети и участие в международной финансовой системе должны происходить с постоянным учетом интересов России, что предполагает своего рода «суверенизацию» определенного сегмента глобального миропорядка, «приватизацию» той зоны, которая воспринимается народом как местонахождение русской цивилизации (Большая Россия). Сам процесс глобализации может и должен быть развернут от утраты нашей идентичности к ориентации на ее укрепление. План реализация этого дерзкого цивилизационного проекта и есть «суверенная демократия», и есть «план Путина»...
