CC BY
46
Политика Управляющего Иркутской губернией П.Д. Яковлева на последнем этапе борьбы с колчаковщиной
Н.А.Скорикова
В марте 1917 г. политическая обстановка в Сибири в очередной раз круто переменилась: чехословацкий мятеж подтолкнул сибирские антисоветские подпольные организации к открытому выступлению. Разразилась кровопролитная гражданская война,
К началу лета 1918 г. в Поволжье, на Урале и в Сибири было образованно более 20 автономных, областных, национальных антисоветских правительств, 8 конце июня пять членов Временного Правительства Автономной Сибири находящихся в то время в Омске, образовали Временное Сибирское правительство, к которому и перешла политическая власть. Летом - осенью 1918 г. на территории Сибири возникло новое политическое образование, за которым в современной науке закрепилось наименование «Белая Сибирь».
Так распорядилась история: именно в Иркутске, на жизни которого очень ярко и многогранно отразились все достижения и просчеты «белых» правительств, развернулись события, определившие дальнейшую судьбу не только Сибири, но и Российской государственности в целом,
С падением Советов в Иркутске в июле 1918 г. Губернская Земская Управа как высший выборный орган в губернии взяла на себя обязанности правительственной власти, как говорилось в официальном заявлении, «вплоть до приезда Уполномоченного Временного Сибирского Правительства» [1].
Земцы, безусловно, рассчитывали на главную роль в деле управления на местах, но правительственные чиновники решили этот вопрос иначе. По их мнению, в условиях военного времени, «именно Сибирь .,, должна дать прочный, надежный тыл». Но для этого был необходим крепкий и «хорошо обслуживающий эти места аппарат» [2]. Подразумевалась вертикаль власти со строгой подчиненностью, с которой земские учреждения плохо сочетались.
Более четкого представления о форме местного управления и самоуправления в т.н. переходный период, по всей видимости, не было. Поэтому министры использовали «Постановление Временного Правительства «Об утверждении временного положения о Губернских (Областных) и Уездных Комиссарах», датированное 19 сентября 1917 г. Некоторые его пункты совершенно не соответствовали времени. Этот документ основывался на идее передачи власти на местах органам самоуправления, при этом комиссару отводилась лишь роль наблюдателя за соблюдением законности, Однако теперь,
должность комиссара, трактовалась по-новому «в смысле наделения его правительственными полномочиями» [3,с. 5], Земство сохранялось, но ставилось в зависимое положение от местной администрации.
Отсутствие грамотной законодательной базы, отвечающей интересам времени, значительно осложняло ситуацию, Согласно упомянутому Положению, кандидаты на замещение должностей губернских и областных комиссаров выдвигались местными общественными и политическими организациями. Это соответствовало духу «демократической контрреволюции» и стало наиболее простым выходом из сложившейся ситуации, когда появилась необходимость в кротчайшие сроки укомплектовать штат административных чиновников. Однако подобная зависимость глав губерний от местных общественных организаций искажала саму суть построения самостоятельной и твердой власти на местах. Искусственно порожденное соперничество администрации с одной стороны и местного самоуправления с другой явилось причиной нездоровой общественно-политической обстановки.
В Иркутской губернии лидирующее положение земства и его по преимуществу социалистический состав определили политическую окраску администрации после антисоветского переворота в июле 1918 г. Пост Губернского комиссара занял эсер и бывший политический ссыльный, а ныне глава Губернской Земской Управы, Эмиссар Временного Правительства Автономной Сибири П.Д. Яковлев.
Первое время (до переворота 18 ноября 1918 г.) он тесно сотрудничал с земцами. Создавалось ощущение восстановления политической жизни «по демократическим принципам», что было встречено иркутской общественностью с воодушевлением. Но иркутскому земству так и не удалось оправиться от пережитой в начале 1918 г. дезорганизации и войти в нормальное рабочее русло, Излишняя же политическая активность его представителей мешала решению насущных хозяйственных проблем в союзе с губернской администрацией. Результатом стало то, что Временное Сибирское правительство окончательно подчинило земство на всех его уровнях главам губерний (областей) и уездов.
Окончательно «демократические» иллюзии были развеяны Колчаковским переворотом 18 ноября 1918 г. Власть главы губернии постепенно становится практически единоличной. Будучи полновесным хозяином в губернии, П.Д. Яковлев, как и его коллеги в других регионах,
должен был правильно сопоставлять свое влияние и возможности, просчитывать экономическую и социально-политическую ситуацию, ориентироваться в событиях в целом по стране. Глава губернии теперь не только решал хозяйственные вопросы: еще с июля 1918 г. у него в подчинении находились все чины губернской и уездной милиции, а с февраля - марта 1919 г. - отряд милиции особого назначения, несколько позже и орган политического надзора - губернское управление государственной охраны.
При такой концентрации власти очень многое зависело от личных качеств администратора, его окружения. В докладе 13 марта 1919 г, чиновники Департамента общих дел МВД высказали следующее мнение: важнейшим условием при создании административного аппарата, особенно в настоящее время, является осторожный подбор служащих как в центральных, так и в местных учреждениях. ...При назначении чинов на службу ...следует предварительно собирать о данном лице через Департамент милиции сведения о том, не имеется ли в его распоряжении каких-либо компрометирующих данных. Кадровый состав служащих должен был комплектоваться исключительно из «государственно мыслящих людей, абсолютно беспартийных и твердых в понимании служебного долга и служебной дисциплины» [4]. Лица же, числящиеся членами политической партии, «как связанные партийной дисциплиной» допущены к государственной службе быть не могут.
По всем этим показателям П.Д. Яковлев, хоть и объявивший о выходе из партии эсеров, не мог сохранить за собой пост Управляющего губернией, В этой связи, ему пришлось выработать свой алгоритм поведения по отношению к правительству и к местным политическим силам.
И выход был найден. В конце ноября 1918 г. П.Д. Яковлев во всеуслышание объявил о своем намерении уйти в отставку. Земство, напуганное перспективой увидеть на его посту нового человека, который, вероятней всего, не будет считаться с интересами самоуправления, срочно отправляет в Министерство внутренних ел телеграмму с просьбой: «Отставку не принимать» [5]. Но и Министерство было заинтересовано в сохранении П.Д. Яковлевым своего поста. Он как никто другой знал о положении дел в губернии, тесно сотрудничал с общественно-политическими организациями, с земством, а значит, мог свободно контролировать ситуацию на вверенной ему территории, Очень скоро в иркутских газетах появился ответ П.В. Вологодского на имя П.Д. Яковлева: «Вы прекрасно ведете свое дело, и терять нам таких людей нельзя, отпустить мы Вас не можем» [6].
Уже в середине января 1919 г. Яковлев направил соображения по поводу своей работы в качестве агента новой власти: «Что может сделать такой агент, положим, в Иркутской губернии? Прежде всего, перебороть тягу социалистов к подполью, где они по привычке будут только разрушать, но не созидать». Для этого требовалось
немного: предоставить им немного свободы, а в противовес создавать альтернативные органы печати с разъяснением работы правительства и его агентов. Чтобы оттянуть от них (эсеров) молодежь - организовать аполитичные молодежные организации. Сложнее, по мнению П.Д. Яковлева, обстояло дело с рабочими союзами. Но и здесь единственно правильной мерой было выбрано «вытягивание их из подполья наружу, где легче разобрать, кто тебе союзник, а кто враг, подлежащий уничтожению» [7].
В таком качестве П.Д. Яковлев оказался выгоден и иркутскому земству, которое быстро приспособилось к роли правительственного оппозиционера и умело пользовалось теми послаблениями, которые допускал глава губернии.
Заручившись поддержкой с обеих сторон и имея в своем подчинении силовые органы и структуру политического надзора, Управляющий Иркутской губернией в конечном счете проводил политику, во многом сомнительную по отношению и к тем, и к другим.
Во всех сферах его деятельности проявлялся двойственный характер. Откровенные рапорты и донесения о ситуации в губернии в адрес МВД сочетались с замалчиванием просчетов и недостатков в работе администрации. Силовые методы воздействия сочетались с гуманными акциями по отношению к пленным красноармейцам. Предполагалось, что и некоторая дозволенность в отношении политической оппозиции заставит ее действовать в определенных рамках.
Тем не менее, весной 1919 г. вопрос о замене П.Д. Яковлева на посту Управляющего Иркутской губернии всерьез рассматривался Министерством внутренних дел. Это подтверждает обнаруженное в ГАРФ письмо неизвестного автора на имя командующего войсками Иркутского военного округа генерал-лейтенанта В.В. Артемьева. Из письма становится ясно, что тогда за П.Д, Яковлева ходатайствовал сам В.В, Артемьев [8]. По этому поводу можно сделать предположение, что глава Иркутского военного ведомства за свое назначение был обязан Управляющему губернией, который приложил все возможные силы для смещения его предшественника В.И. Волкова.
По признанию Г, Гинса, в Правительстве всегда относились к Яковлеву и его окружению с недоверием, и вопрос о его отставке не раз обсуждался в МВД. Еще осенью 1918 г. колчаковский контрразведчик пытался предупредить МВД, что деятельность главы Иркутской губернской администрации носит «открыто сочувствующий большевикам» характер [9].
Тогда почему же не была найдена ему замена? Более того, слухи прочили ему повышение и должность министра внутренних дел. Ответ может быть такой: в Омске, а ведь П.Д. Яковлев был лично знаком с В.Н. Пе-пеляевым, П.В, Вологодским и некоторыми другими членами правительства, всерьез верили в его способность удержать под своим контролем обидественно-
политическую жизнь губернии. Его тактика, которая давала некоторую свободу антиправительственным силам (разрешение собраний, съездов и проч.), чтобы удержать их от ухода в подполье, казалась до поры, логичной. Он не раз «обнаруживал преданность и умел «пускать слезу» по поводу того недоверия, которое проявляло порой начальство» [Ю.с.485].
Да и иркутская общественность не раз вступалась за него. Появление слухов об отставке П.Д. Яковлева всегда сопровождалось телеграммами в адрес МВД с ходатайствами за его оставление на посту. Так было в сентябре-октябре 1918 г., в январе и августе 1919 г. В глазах иркутян П.Д. Яковлев стремился подкрепить свой авторитет, указывая на собственные заслуги в деле свержения власти большевиков в губернии. По его инициативе 20 января 1919 г. состоялась панихида в честь годовщины погребения юнкеров, погибших во время декабрьского восстания в декабре 1917 г. Был так же отмечен и день неудавшегося восстания в июне 1918 г.
В конце апреля он выдал социалистическим партиям разрешение на проведение митингов, посвященных празднованию 1 мая. П.Д. Яковлев не мог предполагать, во что это может вылиться. Еще ночью по городу были расклеены антиправительственные прокламации Всеси-бирского краевого комитета партии эсеров. Как свидетельствует заметка в одной из местных газет, наиболее пышный митинг состоялся в городском театре. Начался он с пения "Интернационала", "Марсельезы", "Вы жертвою пали" и тому подобное. "...Кого только не было, -отметил автор, - и партийные представители, и от бунда, и от кооперативов, и уж конечно от губернского Земства и городского самоуправления. Не доставало для полной картины выступления идеальной Иркутской администрации". Ораторы призывали к борьбе с буржуями, к братству народов, приветствовали Учредительное собрание и Интернационал, ругали существующее правительство. Неизвестный автор спрашивал : "... не рубят ли г. Яковлев и К° тот сук на котором сидят? И как вообще на такую своенравность Иркутской администрации смотрят свыше" [11].
Безусловно, за первомайские события Управляющий губернией был обязан отчитаться перед Правительством. Но какое-то время ему удавалось отмалчиваться. Но 8 мая на имя П.Д, Яковлева поступила телеграмма от Министра внутренних дел с требованием соответствующего доклада, 14 мая был составлен ответ, начинавшийся словами: "Снова мне приходится оправдываться" [11], Яковлев утверждал, что 1 мая были не митинги, а всего лишь два собрания, одно в городском театре, другое в народном доме. А разрешение было дано с общего согласия его, командующего войсками и начальника района. Преследовалась одна лишь цель: разрешить всем желающим собраться на небольшой митинг, отвести для этого здание и установить должное наблюдение. А в случае запрета, наверняка пришлось бы столкнуться с
более масштабными, возможно, стихийными выступлениями.
Тот факт, что события 1 мая находились под контролем администрации, косвенно доказывает пресечение попытки группы большевиков организовать митинг за городом «на Кирпичных сараях». Уже с утра по приказу П.Д. Яковлева там находился конный разъезд милиции [12]. Большевикам так и не удалось в первомайский праздник распространить по городу ни одной листовки.
В доказательство же того, как он борется с врагами правительства, П.Д. Яковлев отчитывается за создание отряда милиции особого назначения и его деятельности в Нижнеудинском уезде: "25 человек расстрелянных моим отрядом свидетельствуют, что служу честно, без провокаций". Помимо прочего упомянул о ликвидации Икейских волнений, которой руководил лично. "Не люблю паники и не страдаю хвастовством, поэтому мелочами не утруждаю", - пишет он и обещает впредь осведомлять Министра как можно точнее [13].
На этот раз в МВД не решились отказаться от услуг П.Д. Яковлева. Он сохранил свое положение, а вместе с этим в Иркутске продолжало нарастать недоверие к Правительству.
Выборы в Иркутскую Городскую Думу, назначенные на май 1919 г., ясно показали, что социалистические настроения откровенно сильны и в самом Иркутске. Вокруг этого события развернулась широкая агитационная компания по критике правительственных мероприятий. Ее организаторами являлись социал-демократические, социал-революционные организации и профсоюзы. Выборы состоялись 25 мая. Управляющий губернией в это время находился в Черемховском уезде, куда выехал "по делам службы" накануне. По возвращении он узнал, что большинство в Думе получили "беспартийные". По мнению Управляющего губернией такой состав был заведомо неработоспособен. "Формальная придирка была найдена" и Иркутским окружным судом выборы в Думу кассированы. Новые выборы намечались на август.
В начале августа 1919 г. состоялись повторные выборы в Городскую Думу. Агитация социалистических организаций, предшествующая этому, была более серьезной, чем весной. Только в Иркутске эсеры получили подавляющее большинство в Думе. Из 75 гласных 74 были социалистами.
Открытие работы Иркутской Городской Думы состоялось в сентябре 1919 г. Ее первое заседание 23 числа приветственной речью открыл Управляющий губернией: "В прошлом году на этом месте я впервые услышал о своем назначении на должность, именовавшуюся тогда Губернским комиссаром... сознание того, что я выдвинут земством и городом - для меня особенно ценно. Я ценил это и в обязанностях своих умел интересы государства сочетать с интересами самоуправления. Мне бы хотелось и с вами работать дружно... Революция для нас не прошла, она теперь вошла в тот фазис, ко-
гда нащупываются творческая и созидательная концентрация сил. Я верю, что центром концентрации этих творческих общественных и государственных сил будут городские и земские самоуправления" [14].
Колчаковский администратор намеренно подчеркивал свою связь с самоуправлением, оставив в стороне, по сути, оппозиционный характер думы и земства, Речь П.Д, Яковлева противоречила действительности. Органы местного самоуправления все меньше хотели идти на контакт с главой губернии, который уже не мог в деле наведения общественного спокойствия ограничиваться демократическими методами. Повсюду в губернии проводились обыски, аресты, расстрелы. Особенно жестокие расправы над жителями были учинены в Нижнеудин-ском уезде, где основная часть отряда милиции особого назначения боролась с крестьянскими восстаниями и партизанскими отрядами.
В октябре 1919 г. части Красной армии начали угрожать столице Белой Сибири - Омску, было принято решение о переводе правительственных учреждений, за исключением Совета Министров из Омска в Иркутск, С первого ноября начались сопутствующие мероприятия. 10 ноября правительственные чиновники покинули Омск.
Готовясь к встрече, П.Д. Яковлев сделал заведующему информационным отделом запрос сведений о политической обстановке в Иркутской губернии. В течение недели доклад был готов. Он основывался на отчетах управляющих уездами, донесениях командиров действующих отрядов особого назначения, сообщениях инструкторов и местной прессы. Отмечалось, что положение в губернии весьма неустойчиво, Крестьянство, страдающее от действий белогвардейских и партизанских отрядов, настроено против тех и других, озлоблено на город и считает источником всех бед существующий порядок. Здесь же была дана оценка влияния на население различных политических течений, перечислены основные газеты с определением их общественно - политической ориентации. В целом отмечалось, что настроение почти всех групп населения Иркутской губернии по отношению к Правительству враждебно.
А вот что докладывал в МВД начальник Иркутского управления государственной охраны: «Ясно, что организации с.-р. в Сибири ближайшей целью своей деятельности поставили вооруженное восстание против Правительства... С момента событий во Владивостоке, а также с историей ген, Гайды, с-ры избрали центром такой работы г. Иркутск» [15]. О подготовке к восстанию сообщал в своих еженедельных сводках и П.Д. Яковлев, Оно было намечено на 17 ноября.
В связи с этим, 11 ноября 1919 г. начальник Иркутского военного района генерал-майор Сычев отдал приказ о производстве обысков у 60 представителей различных общественно-политических организаций и земства. 33 из них были подвергнуты личному задержанию. Отдельно составлен список 39 лиц, «подлежащих немедленному аресту в случае надобности», среди которых -
глава Иркутского земства И.Х. Петелин [16]. Аресты производились под совместным руководством Управляющего губернией П.Д. Яковлева, генерал-майора Сычева и начальника отделения контрразведки штабс-капитана Черепанова в ночь на 13 ноября.
Между тем в Иркутск начали прибывать эшелоны эвакуированного из Омска правительства. Напряжение было настолько велико, что, по словам П.Д. Яковлева, министерские чиновники подъезжали к городу с заряженными винтовками и были обрадованы, увидев старые трехцветные флаги. На вокзале их встречали Управляющий губернией П.Д. Яковлев, командующий Иркутского военного округа В.В. Артемьев и даже почетный караул с оркестром. Это так вдохновило министров, что был отдан приказ об устройстве парада, который совпал с годовщиной переворота 18 ноября. Естественно, что этот «парад» представлял собой лишь жалкое зрелище. Он только еще больше озлобил иркутян.
22 ноября 1919 г. в здании Русско-Азиатского банка состоялось заседание Совета Министров, отведенном иркутской администрацией. Но министры оказались в затруднении: они были ошеломлены оппозиционностью Иркутска, который считали местом своего спасения. Чтобы окончательно разъяснить ситуацию, П.В. Вологодский призвал к телефону В.В. Артемьева и П.Д. Яковлева как главных представителей военной и гражданской власти в губернии. Управляющий губернией заявил следующее: «Мы в полосе заговоров, Если не выступают Иркутские большевики, то только потому, что они уверены в скором прибытии большевиков с Запада. Положение нашей армии таково, что надежд не то что на победу, даже на простую остановку фронта нет... Города и земства, дольше всех работавшие с правительством, открыто говорят представителям власти о начале борьбы и никакие репрессии здесь не помогут, настроение военных, правительственных служащих паническое; настроение обывателя таково, что кто бы не поднял восстание, оно будет иметь успех. Помощи извне ждать неоткуда.,.» [17, с.81-82].
Через несколько дней П.В. Вологодский получил отставку, Сформировался новый кабинет, возглавляемый В.Н, Пепеляевым. В его состав вошли Третьяков, Червен-Водали и Бурышкин. В ответ на настроение различных слоев населения Иркутска, новый кабинет министров обещал дать многое из того, чего требовали социалистические партии. С этой целью, по всей видимости, в середине 20-х чисел ноября 1919 г. было устроено неофициальное заседание (за чаем и закусками в столовой Управляющего губернией) с представителями Полит-центра. Накануне этой встречи негласно в кабинете Управляющего губернией сошлись В.Н. Пепеляев, Я.Н. Ходукин и Е.Е. Колосов. Подробности разговора неизвестны, но по свидетельству очевидца, которым вполне мог быть и сам П.Д, Яковлев, проговорив более двух часов, они вышли из кабинета «дружно и довольно беседуя друг с другом» [18].
26 ноября открыто чрезвычайное заседание Иркутской городской думы. Были приглашены министры и весь дипломатический корпус, На этом заседании впервые открыто выступили представители Политцентра, Требования те же: немедленная отставка правительства и передача власти местным органам самоуправления. Так социалистическая общественность Иркутска еще раз категорично заявила об отказе любого сотрудничества с правительством.
Восстание было уже только вопросом времени. В этой ситуации единственно возможным спасением для П.Д. Яковлева могло стать сотрудничество с восставшими. Управляющий губернией демонстрировал, что он не просто сочувствует Политцентру, но готов принять участие в деле организации его выступления. Скорее всего, он обещал предоставить в качестве вооруженной поддержки свой отряд особого назначения. Явно не доверяя не раз предавшему свои принципы администратору, члены Центра одновременно вели сепаратные переговоры непосредственно с начальником этого отряда капитаном Ф.С. Решетиным.
В декабре 1919 г. по всей губернии колчаковские отряды терпели поражение, крестьяне устраивали анти-колчаковские восстания, провозглашалась власть Советов. Фактически к этому времени власть колчаковского правительства распространялась только на губернский город. С каждым днем суживалось телеграфное сообщение.
21 декабря в городе Неремхово в 3 часа ночи началось восстание местного гарнизона и рабочих. Ими были захвачены все колчаковские учреждения, арестованы чиновники администрации. Создан революционный штаб из представителей земства и уполномоченного Сибирского Политцентра.
По поводу произошедшего состоялся разговор по прямому проводу Управляющего губернией с местными черемховскими властями. В ходе беседы Яковлев задал присутствующему на телеграфе председателю Земской управы Грачеву вопрос: "Не был ли полезен для дела мира мой приезд в Черемхово". Революционный штаб попросил его явиться на станцию Гришино, гарантируя свободу и неприкосновенность [19]. Это был удобный случай покинуть Иркутск, где Управляющий губернией окончательно утратил управленческие функции, и «влиться» в дело восстания. Возможно, он мог взять на себя и дальнейшее его руководство. Однако Червен-Водали, не доверяя Яковлеву, разрешение на отъезд не дал.
Поздно вечером 24 декабря в предместье Глазково при поддержке рабочих восстал 53-й Сибирский стрелковый полк. Вскоре был занят вокзал, Военный городок, станция и поселок Иннокентьевская. Началось вооруженное восстание, официальное руководство которым взял на себя Политцентр. С 25 числа военными властями Иркутск был объявлен на осадном положении.
В ночь на 25 декабря ожидалось выступление в центре Иркутска. Но по донесению агента-провокатора
был захвачен штаб Политического Центра во главе с П. Михайловым. Деятели Политцентра Федорович, Колосов и Косьминский вступили в переговоры с Яковлевым. Речь шла о немедленном выступлении военной организации.
Далее хотелось бы полностью привести отрывок из анонимной статьи в «Сибирских огнях»: «Суть дела в действительности заключалась в том, что Центр рассчитывал, что события в Глазковском предместье заставят Яковлева переменить позицию и перейти с отрядом к активным действиям в пользу Центра. Но Яковлев выполнял только свою программу: он занял своим отрядом всё Знаменское предместье, удалил из тюрьмы Сычевский караул от 54 полка, поставив на охрану тюрьмы и заключенных одну из своих рот, приказал милиции собраться по участкам и только». Политцентр мог оказаться без вооруженной поддержки. Его положение было спасено переходом на сторону повстанцев капитана Решетина. По сути, отряд милиции особого назначения больше не подчинялся Управляющему губернией.
К вечеру этого же дня П.Д. Яковлев предложил своим сотрудникам подать в отставку. Теперь, оставаясь главой губернии только формально, П.Д. Яковлев пытался спастись от неминуемого наказания за службу Колчаку. Есть сведения, что накануне восстания произошла его встреча с представителем иркутского большевистского комитета Михайловым, во время которой Управляющий губернией просил защиты на случай переворота, «торгуя жизнью заключенных» [17,с,87]. Переговоры ничем не закончились.
Ночь на 26 декабря прошла относительно спокойно, Делая очередной доклад Червен-Водали, Яковлев указал на необходимость объявить об отставке Верховного Правителя и наделить полномочиями правительства Губернскую земскую управу. По его мнению, таким образом можно было избежать кровопролития и передачи власти большевикам. Вечером того же числа в кабинете председателя Совета Министров собрались представители земства, городской голова и члены Политцентра. Решался вопрос о возможности избежать вооруженных столкновений. Но договоренность достигнута так и не была. Следующая встреча была назначена на 3 часа дня 27 декабря. Продолжалась она не более пяти минут, т.к. Червен-Водали сразу заявил о невозможности передачи власти.
Вечером 27 декабря на Тихвинскую площадь вышел унтер-офицерский батальон. К ним присоединись находившиеся уже к тому времени в городе части отряда милиции особого назначения под командованием капитана Решетина в числе 300 человек. Решетин возглавил соединенный отряд, который намеревался занять казармы егерей, чем успех восставших был бы обеспечен окончательно.
Но от П.Д. Яковлева, который находился в казармах ОМОНа, поступило сообщение о том, что будто "дикая дивизия" атамана Семенова уже в городе. Это застави-
ло повстанцев отступить в Знаменское и образовать фронт по реке Ушаковка.
Какие цели преследовал П.Д. Яковлев, распуская провокационные слухи и какую роль он сыграл в этом восстании, не ясно. Он метался из стороны в сторону. Очевидно, что глава губернии сочувствовал Политцентру, но не мог принять передачу власти большевикам, которые в любом случае не простили бы ему службы Колча-ку.
Поэтому, уже предвидя исход восстания, 28 декабря Управляющий Иркутской губернией Павел Дмитриевич Яковлев подал в отставку, заявив, что он более ничего для правительства сделать не может. Отставка была принята, и в тот же день он скрылся в сопровождении нескольких конных офицеров из особотряда.
28 декабря началось новое наступление повстанцев на город. Иркутск на несколько дней оказался ареной боевых действий. Здесь решалась судьба последнего антисоветского сибирского правительства, претендовавшего на роль правительства всероссийского. Уже 5 января 1920 г. власть в городе оказалась в руках сначала Политцентра, а позднее - большевистского Ревкома. С этого момента история России вошла в новую фазу своего развития.
Долгое время бывший глава Иркутской губернии скрывался в Харбине, потом добровольно сотрудничал с органами ВЧК и ОГПУ. 26 сентября 1924 г. он был арестован в Москве и 12 января 1925 г. приговорен к расстрелу.
Библиографический список
1. ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 386, л. 4.
2. ГАРФ, ф.147, оп. 10, д.49, л.З.
3. Журавлев В.В, Органы государственной власти Сибирской контрреволюции (октябрь 1917 - ноябрь 1918 гг,): от «автономной Сибири» к «возрожденной России»
// Власть и общество в Сибири в XX веке. Выпуск 1.
4. ГАРФ, ф.148, оп. 1, д. 50, л. 19.
5. ГАРФ, ф. 148, оп. 1, д. 217, л.ЮЗ.
6. Новая Сибирь (Иркутск), № 19, 3 декабря 1918
г.
7. ГАРФ, ф. 147, оп. 10, д. 49, м. 50-50 об.
8. ГАРФ, ф. 148, оп. 1, д. 217, л. 125.
9. ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 383, л. 14,
10. Гинс Г.К. Сибирь. Союзники. Колчак. - Пекин,
1921.
11. ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 197, л. 269.
12. ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 3, л. 8.
13. ГАРФ, ф. 147, оп. 10, д. 49, л. 36; ГАИО, ф. р-2, оп. 1, д. 197, л. 253.
14. Иркутские Губернские Ведомости. - 25 сентября 1919 г.
15. ГАРФ, ф. 147, оп. 10, д. 100, л. 1 об.
16. ГАРФ, ф. 296, оп. 2, д.32, лл. 9-9 об, 14-14 об.
17. Последние дни колчаковщины // Сибирские огни.- 1922,- № 22.
18. Иркутские Губернские Ведомости. - 25 декабря 1919 г.
Статья принята к публикации 29,12,06
