CC BY
136
М. М. Галанов
ПОЛИТИКА САМОДЕРЖАВИЯ В УНИАТСКОМ ВОПРОСЕ В ГОДЫ ЦАРСТВОВАНИЯ ПАВЛА I В ОСВЕЩЕНИИ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Униатский вопрос волновал умы отечественных исследователей на протяжении десятилетий. Одним из первых, кто обратился к его осмыслению, был известный российский историк и археограф Н. Н. Бантыш-Каменский. Можно сказать, что буквально «по свежим следам» событий (третий раздел Речи Посполитой в 1795 г. — М. Г.) он издал книгу «Историческое известие о возникшей в Польше унии». Сущность понимания автором проблемы изложена в заключении, где он пишет: «Сим (третьим разделом. — М. Г) торжественно кончились не токмо все ходатайства Российских Государей по поводу защищения оных единоверных, бывших во владении Польском, но и самих их терпение и страдание, понесенные от гонений Римского и Униатского духовенства...». Н. Н. Бантыш-Каменский подчеркивает вклад Екатерины II в решение этого вопроса, указывая, что «чего доставить им чрез два века несильна была ничья рука, сие судьбою Вышнего благочестия поборница Великая Екатерина совершила»1. Как выяснилось впоследствии, события 1795 г. не стали решением униатского вопроса, а только обозначили начало нового значимого этапа на данном пути.
После длительного перерыва, связанного с практическим решением униатского вопроса (1839 г. — окончательный переход униатов в лоно православия. — М. Г), историография обогатилась рядом интересных специальных статей. К. Говорский посвятил свою работу униатскому архиепископу И. Лисовскому, много сделавшему для сдерживания перехода униатов в католицизм. Оценивая его роль, автор писал: «Этот незабвенный архипастырь, оказывая нелицемерное расположение к православию, явное обнаруживал стремление к воссоединению с ним всех униатских в России церквей и, одушевляясь этой мыслью, энергически действовал к приготовлению униатов к счастливому сему событию...». И. Лисовский, по мнению К. Говорского, осуществлял эту политику следующим образом: а) путем «восстановления в своей епархии обрядов восточной церкви, которые униатское духовенство последних времен. обезобразило введением чуждого духу нашей церкви латинизма; б) ослаблением сильного влияния на дела веры ордена базилианов, чрез подчинение их епископской власти; в) восстановлением духовных училищ и полоцкой семинарии для белого духовенства; г) отделением униатского в России духовенства от юрисдикции римского архиепископа, исходатайствовав у русского правительства учреждение в римской коллегии особого департамента для униатских дел, который впоследствии переименован в самостоятельную коллегию»2.
Панорамный анализ состояния греко-униатской церкви на рубеже ХУШ-Х1Х вв. дал в своей статье архиепископ Минский Антоний (Зубка). Он определил, что в Гродненской, Виленской, Могилевской, Витебской и большей части Минской губерниях придерживались унии более крепко, т. к. на этих территориих было много иезуитских коллегий3. Автор считает, что греко-униатского исповедания придерживались все крестьяне западных губерний,
© М. М. Галанов, 2009
а также часть мещан и обедневшее дворянство. Отношение же католиков к униатам, согласно архиепископу, определялось возможностью использования последних в борьбе с православием4. Антоний пишет о крайней бедности и невежестве белого греко-униатского духовенства, об отсутствии у униатов духовных семинарий5. В целом архиепископ отрицательно относится к позиции Павла I в униатском вопросе, которую он сводит к отрицанию особого статуса униатов и уничтожению «миссии» Екатерины II, имевшей целью охранять переход униатов в православие и защищать их от гнета панов и ксендзов6.
Огромный, если не сказать решающий, вклад в изучение и осмысление униатской проблемы внес Михаил Осипович Коялович7. В одной из первых своих работ ученый рассматривает историю и значение для унии базилианского ордена, который «служил как бы центром, около которого группировалась вся история униатской церкви»8. Он писал, что «вся жизнь, вся деятельность базилианского ордена показывает, что базилиане никогда не упускали из виду этой цели (хранение и распространение унии. — М. Г), а, напротив, всегда ставили ее на первом плане, никогда не отделяли своих интересов от интересов унии. Скажем даже больше — уния, как отдельное, самостоятельное, правильно организованное и формулированное исповедание, обязана своим существованием исключительно базили-анскому ордену.. ,»9. В 1873 г. М. О. Коялович защитил в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора богословия монографию «История воссоединения западнорусских униатов старых времен». Глубина затронутых проблем, разнообразие источников, вводимых в научный оборот, степень аргументированности выводов позволяют утверждать, что данное исследование не утратило своего значения до сих пор. Оценивая политику Павла I по отношению к униатам, он писал: «Действия Павла Петровича поражают своей неожиданностью и противоположностью выражавшихся в ней начал. По отношению, однако, к Западной России в них до некоторой степени можно уловить последовательность. Павел Петрович руководствовался, издавая указы, „возвышенным началом свободы совести“»10 (выражение самого императора. — М. Г). По мнению автора, в годы правления Екатерины II обозначилось постепенное сближение униатской церкви с православием, «а при преемнике ее, Павле Петровиче, так пошли дела, что существующие затруднения приобрели необычную упругость и создались новые»11. Далее М. О. Коялович писал, что «правительству Павла. Западная Россия задала таким образом трудную задачу применить возвышенные, отвлеченные начала к действительным потребностям русского, православного населения. Павел Петрович решил эту задачу скоро и легко, став для этого, по-видимому, на еще более возвышенную и отвлеченную точку зрения, а в действительности поддавшись самой черствой латино-польской интриге»12. Историк отмечал, что «православное духовенство в Западной России не только устранено было от мирских средств в деле воссоединения, но устранено было также и от чисто духовного дела — сознательного влияния на униатов, например, проповедью им православной истины.»13. По вине императора, как считает М. О. Коялович, униаты теряли бывшую у них до того времени значительную иерархическую независимость и от папы, и от латинской иерархии. «Таким образом, — констатирует исследователь, — к началу настоящего столетия задержан был рост чисто русской православной силы в Западной России.»14. Стоит отметить, что в итоге М. О. Коялович с сожалением делает следующий вывод: «Но что еще страннее и печальнее: из этой борьбы между православием и унией не выходило ничего прочного не только для православия, но и для унии. Плоды от этой борьбы пожинали посторонние люди — поляки, латиняне»15. Главным побудительным мотивом воссоединения он видит нравственно-историческое влияние православия в России, в т. ч. в землях, присоединенных в результате разделов Речи Посполитой16.
В 1870-е гг. были изданы еще две работы, в которых затрагивалось состояние униатского вопроса в России в конце XVIII в. Михаил Де-Пуле обратил внимание на сочинение Минским губернским дворянством, избравшим делегатов на коронацию Павла I, петиции, в которой предлагалось создание комиссии для выяснения, «где самовольно жители восприняли отмену религии (униатской. — М. Г) и где насилием к тому принуждаемы были»17. Автор писал о контактах православных и униатов после разделов Речи Посполитой в том смысле, что «продолжавшаяся практика такого соединения ослабляла религиозную нетерпимость, сближала церкви если не в их догматах, то в обрядности.». Наконец, он предрекал конец унии, заявляя, что «по падении Польши должна была непременно распасться и уния, ибо историческая необходимость религиозного компромисса перестала существовать»18.
К аналогичным выводам пришел и Владимир Антонович, считавший, что «лишь только русские власти водворены были в крае, уния исчезла сама собою, без всяких распоряжений со стороны правительства. Никому теперь не нужная, никем не поддерживаемая в качестве политического орудия, церковь эта наконец оценила сама всю неловкость своего положения, всю внутреннюю ничтожность свою; ее постигла обычная судьба тех учений, которые возникают не на основе самостоятельно выработанных принципов и глубоко запавшего в душу убеждения, а складывающихся исключительно эклектическим путем из отрывков и клочков чужих мыслей и убеждений.»19. Автор утверждает, что польские паны и католическая церковь «смотрели на унию и водворяли ее исключительно как временную меру, что они предлагали ее только как средство более, по их мнению, удобное для распространения католицизма. нужно было устроить средний термин, своего рода чистилище, и через него провести православных в латинство»20. В заключение историк приходит к выводу: «Вызванная политической и религиозной интригою, уния лишена была жизненной силы со дня своего рождения. Ненавистная для православных. презренная для католиков. религиозная уния пережила печально свою историческую судьбу »21.
В конце 1880-х гг. униатская тема приобрела особую актуальность в связи с пятидесятилетием воссоединения, широко отмечавшимся в России. Иван Стрельбицкий считает, что в XVIII в. пропасть между латинством и унией стала меньше, чем между унией и православием. Уния, по мнению автора, могла существовать дальше только при поддержке светской власти22. Лишавшую унию этой поддержки Екатерину II сменил на престоле Павел I. Давая характеристику позиции нового императора и его действий в униатском вопросе, И. Стрельбицкий писал: «Движимый чувством сострадания. он восстановил Литовский статут и ввел поляков в русское дворянство и русское чиновничество. Кроме того, по проискам латинской иерархии. латинские епископии. получили опять льготы. Само собой понятно, что власть поляков чрез то усилилась, и польское влияние и порядки стали восстанавливаться»23.
Сотрудник Полоцкого архива А. П. Сапунов занимался судьбой униатства на территории Полоцкой епархии24. Он считал, что «главная цель унии была — незаметно, постепенно сделать православных униатами, а затем католиками». Исследователь писал о борьбе архиепископа И. Лисовского против ордена базилиан, которые по сути похожи, по его мнению, на иезуитов, о Лисовском («нисколько не похожий на своих предшественников, которых он сам называл фанатиками, то есть изуверами»25).
С точки зрения ортодоксального православия смотрит на униатскую политику Павла I П. Д. Брянцев. Он писал, что Павел «запретил обращать униатов в православие,
открыл для них указом от 28 апреля 1798 г. две новые епархии: Брестскую и Луцкую, улучшил положение католического духовенства и в заключение сблизился с иезуитами настолько, что они не замедлили пробраться в самый дворец и сделаться друзьями императора. ксендзы и католические монахи разсыпались по всем областям, присоединенным к России, с пропагандою; при содействии помещиков-католиков они тысячами стали обращать униатов в католичество, а нередко и православных»26. Через несколько лет автор издал краткий вариант своего фундаментального труда, не изменив при этом концептуального подхода27.
Представляет безусловный интерес в свете анализируемой проблемы серия книг
Н. И. Петрова и М. И. Городецкого. Ими высказывался тезис о совращении униатов в католичество «благодаря той зависимости, в какую была поставлена униатская церковь по отношению к латинянам еще при Павле I»28. Историки относят к концу его царствования записку униатского архиепископа И. Лисовского о положении униатов в России, адресованную папе Римскому, в которой он предлагает «возобновить желание и позаботиться об общей и полной унии русской церкви с римской» и просит папу сделать императору внушение о пагубности раздела церквей29. Однако взгляды авторов не лишены противоречий, т. к. они пишут, что «в Подолии еще при Екатерине II уния исчезла почти совершенно: последователи ея в подавляющем большинстве присоединились к православию и только в самой незначительной доле остались верными ей, или же примкнули
30
к польскому католичеству» .
П. О. Бобровский, посвятивший монографию греко-униатской церкви при Александре I, уделил некоторое внимание и предшествующему периоду. Он писал о том, что Павел I приостановил реформу греко-униатской церкви и плохо относился к И. Лисовскому. Историк пришел к следующему выводу: «Подчинение греко-униатской церкви латинской по регламентам 1798, 1800 и 1801 годов имело печальные последствия для унии. Духовенство греко-униатское, лишенное своей самостоятельности, не имевшее даже представителей для защиты интересов своей церкви в коллегии, рассматривалось как духовенство, стоящее ниже латинского»31. В другой книге автор рассматривает деятельность Базили-анского ордена в это время, критикуя ее с православных позиций32.
Анализируя те же проблемы, И. Филевич пытается постичь душу не только униатского священника, но и западнорусского человека вообще. По его мнению, «униатский священник был в сущности католический ксендз. он стоял и должен был стоять на фундаменте римской церкви, что, следовательно, от русского православного человека его отделяла бездна.», а «состояние западно-русского униата должно было быть поистине трагическим. В нем постоянно боролись две души: русская и римская. Уния была и есть тяжелый стон выколеенного историей, повисшего над бездной западнорусского человека!»33
В начале XX в. историография вопроса пополнилась большой и содержательной статьей Платона Горючко, посвященной бурной деятельности по защите православия и борьбе за униатов против католицизма Могилевских архиепископов Афанасия Валь-ховского и Анастасия Братановского, написанной в русле официальной позиции РПЦ34. События 1917 г. практически не отразились на интерпретации униатских проблем. В 1933 г. в Варшаве была издана книга протоиерея Константина Зноско35. Будучи по жанру кратким описанием событий, произошедших за триста с лишним лет, она не внесла ничего принципиально нового. Оценивая проводившуюся по отношению к униатам политику Павла I в целом негативно, автор сводит ее к следующей схеме: император поощрял дрейф униатов в сторону католицизма и препятствовал их переходу в православие36.
В 1950-60-е гг. в СССР появился ряд работ, крайне негативно оценивавших униатство с позиций воинствующего материализма, атеизма и коммунизма. Униатская церковь была заклеймена как злобный враг славянских народов и эксплуатируемых масс, пособник католицизма, империализма и даже фашизма37. Выгодно отличаются от предыдущих работы Л. С. Лыкошиной38, объектом исследований которой является католическое и униатское духовенство времен польского восстания 1830-1831 гг. Исследовательница дает широкий обзор состояния проблемы. Униатскую церковь и ее паству автор считает основным объектом борьбы между католической и православной церквями. Историк констатирует, что «оказавшись в составе Российской империи, католическое и униатское духовенство отстаивало свои позиции довольно успешно, тем более, что царское правительство не проводило по отношению к нему ясно выраженной ограничительной политики»39. Л. С. Лыкошина дает общую характеристику состояния проблемы после разделов Речи Посполитой, указывая, что «католическое и униатское духовенство Западных губерний оказалось в положении представителей лишь терпимого, а не господствующего... вероисповедания. Царское правительство, начиная с Екатерины II, с различными колебаниями и не всегда последовательно (в основном это относится к периоду правления Павла I и Александра I) шло по пути ограничения католического влияния в Западных губерниях, оно стремилось, преследуя
40
свои политические цели, к укреплению православного и русского элемента» .
В новейшее время вышла в свет статья О. Остапчук, посвященная влиянию государственно-политических трансформаций на языковую, культурную и религиозную ситуации в регионе. Автор считает, что «официальная политика, предусматривавшая восстановление позиций православия на вновь присоединенных территориях, была направлена на максимальное уменьшение влияния в данном регионе, как католицизма, так и унии»41. Она отмечает восстановление «на короткое время в период царствования императора Павла I» частных униатских монастырей, с одной стороны, и массовый характер перехода из униатства в православие, с другой, оговариваясь, что «определить, в какой мере он осуществлялся в соответствии с волеизъявлением прихожан, а в какой явился результатом насильственного присоединения, не представляется возможным»42. Историк приходит к выводу, что «общее направление государственной политики по отношению к униатам оставалось неизменным: воссоединение их с православием трактовалось как возврат совращенных лестью и насилием в лоно истинной веры и являлось одним из путей включения новых
43
территорий в имперскую систему» .
Наконец, в последнее время состояние униатской проблемы в России в конце XVIII в. рассмотрел М. М. Галанов. Анализ изложенных фактов позволил автору выделить в политике самодержавия по отношению к униатам в годы царствования Павла I несколько этапов и на основании этого прийти к выводу, что на протяжении данного периода времени «самодержавная власть колебалась в определении своей политики в отношении униатов. Колебания эти вызывались многими факторами внутри- и внешнеполитической жизни России, а не только и не столько характером императора»44. В статье в качестве главной причины этих изменений называется «постоянное понимание того, что униаты — это население вновь присоединенных к империи земель, и сохранение социально-политической, в том числе и религиозной, стабильности в этом регионе являлось одной из важнейших задач самодержавия и требовало гибкой политики»45. Гибкость эта, по мнению историка, «также была обусловлена сильным влиянием римско-католической церкви на происходящие процессы, с одной стороны, и необходимостью постоянного учета принципиальной антизападной и твердой в своих убеждениях позиции русской православной церкви,
с другой»46. В другой работе М. М. Галанов приходит к выводу о том, что самодержавие с 1800 г. заняло в униатском вопросе сторону православия, т. к. «все предлагаемые им меры открывали беспрепятственную дорогу из унии в православие и закрывали путь из унии в католицизм. власть попыталась не признать самостоятельное значение униатской церкви, что. было ошибкой»47.
Подведем итоги. Данный обзор историографии позволяет, как нам представляется, выделить несколько этапов в изучении униатского вопроса в России в конце XVIII в.:
1. От третьего раздела Речи Посполитой до объединения униатской и православной церквей (1795-1839 гг.) — первые попытки постановки проблемы; 2. 1860-е — 1917 гг. — расцвет в изучении проблемы, связанный с подготовкой и празднованием 50-летия воссоединения; 3. 1917-1991 гг. — трактовка событий с антирелигиозных и антицерковных позиций, упадок количества и качества работ; 4. 1991 г. — наше время — изучение вопроса в свободной от религиозного и идеологического давления ситуации. Некоторые историки (Н. Н. Бан-тыш-Каменский, М. Де-Пуле, В. Антонович) приравнивали третий раздел Речи Посполитой к фактической ликвидации униатского вопроса, что, на наш взгляд, принципиально неверно. В большинстве своем историки очень сдержанно или даже негативно оценивали политику Павла I в этом вопросе (о. Антоний (Зубка), П. О. Бобровский, П. Д. Брянцев, Н. И. Петров, М. И. Городецкий, К. Зноско), т. к. основу их методологического подхода составляло православие. Только освободившись от влияния религиозных догматов и давления идеологических пут, историки современной России смогли взвешенно и объективно подойти к данной проблеме. Однако она все равно еще ждет более глубокого и детального исследования.
1 Бантыш-Каменский Н. Н. Историческое известие о возникшей в Польше унии. М., 1805. С. 404.
2 Говорский К. Взгляд на состояние униатской церкви в Белоруссии со времени возвращения этой страны к России // Вестник Юго-Западной России. 1863-1864. Т. 3. Январь. С. 97-98.
3 Антоний (Зубка), архиепископ Минский. О греко-униатской церкви в Западном крае // Русский вестник. 1864. Т. 53. № 9. С. 284.
4 Антоний (Зубка), архиепископ Минский. О греко-униатской церкви в Западном крае // Русский вестник. 1864. Т. 53. № 9. С. 286.
5 Антоний (Зубка), архиепископ Минский. О греко-униатской церкви в Западном крае // Русский вестник. 1864. Т. 53. № 9. С. 287-290.
6 Антоний (Зубка), архиепископ Минский. О греко-униатской церкви в Западном крае // Русский вестник. 1864. Т. 53. № 9. С. 291.
7 Коялович М. О. Литовская церковная уния: в 2 т. СПб., 1859-1861. Т. 1-2; Коялович М. О. Чтения по истории Западной России. СПб., 1884.
8 Коялович М. О. История базилианского ордена // Христианское чтение. 1864. Ч. 1. Январь-апрель. С. 464.
9 Коялович М. О. История базилианского ордена // Христианское чтение. 1864. Ч. 1. Январь-апрель. С. 463.
10 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873. С. 380-381.
11 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873. С 366.
12 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873. С 374.
13 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873. С. 377.
14 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873. С. 382-383.
15 Коялович М. О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. СПб., 1873. С. 396.
16 Коялович М. О. Речь, сказанная профессором М. О. Кояловичем 20 мая, пред защитой сочинения под заглавием «История воссоединения западнорусских униатов старых времен», представленного им на соискание степени богословия. СПб., 1873. С. 4-6.
17 Де-Пуле М. Ф. Станислав-Август Понятовский в Гродно и Литве в 1794-1797 гг. СПб., 1871. С. 225.
18 Де-Пуле М. Ф. Станислав-Август Понятовский в Гродно и Литве в 1794-1797 гг. СПб., 1871. С. 228.
19 Антонович В. Очерк состояния православной церкви в юго-западной России по актам (1650-1798 гг.). Киев, 1871. С. 88-89.
20 Антонович В. Очерк состояния православной церкви в юго-западной России по актам (1650-1798 гг.). Киев, 1871. С. 89.
21 Антонович В. Очерк состояния православной церкви в юго-западной России по актам (1650-1798 гг.). Киев, 1871. С. 98-99.
22 Стрельбицкий И. Униатские церковные соборы с конца XVI в. до воссоединения униатов с православной церковью. Вильно, 1888. С. 169-173.
23 Стрельбицкий И. Униатские церковные соборы с конца XVI в. до воссоединения униатов с православной церковью. Вильно, 1888. С. 180-181.
24 Сапунов А. П. Исторические судьбы Полоцкой епархии с древнейших времен до половины XIX в. Витебск, 1889.
25 Сапунов А. П. Судьба православия в Полоцкой епархии // Полоцкие епархиальные ведомости. 1889. № 10. С. 15-16.
26 Брянцев П. Д. История Литовского государства с древнейших времен. Вильно, 1889. С. 585.
27 Брянцев П. Д. Очерк древней Литвы и Западной России. Вильно, 1896.
28 Петров Н. И. Волынь. Исторические судьбы юго-западного края. СПб., 1888. С. 262.
29 Городецкий М. И., Петров Н. И. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края.
СПб., 1890. С. 330.
30 Городецкий М. И., Петров Н. И. Подолия. Историческое описание. СПб., 1891. С. 217.
31 Бобровский П. О. Русская греко-униатская церковь в царствование императора Александра I. СПб., 1890. С. 27-28.
32 Бобровский П. О. Противодействие Базилианского ордена стремлению белого духовенства к реформам русской греко-униатсой церкви. Вильно, 1888.
33 Филевич И. Вопрос о воссоединении западнорусских униатов в его новейшей постановке. Варшава, 1890. С. 27.
34 Горючко П. Из истории воссоединения униатов в Белоруссии 1795-1805 гг. // Труды Киевской Духовной академии. 1902. № 6. С. 159-234.
35 Зноско К. Исторический очерк церковной унии. 2-е изд. М., 1993.
36 Зноско К. Исторический очерк церковной унии. 2-е изд. М., 1993. С. 201-202.
37 ЖюгждаЮ. И. Историческое значение присоединения Литвы к России в конце XVIII — начале XIX вв. // Исторические записки. 1954. Т 46. С. 198-229; Похилевич Д. Л. Згубна роль церковно! уни в истори украшського народу. К1ев, 1958; Похилевич Д. Л. Ушатська церква — ворог украшського народу. Льв1в, 1960; Шиш А. З. Реакционная идеология и практика униатской церкви // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1962. Т. XI. С. 195-216.
38 Лыкошина Л. С. Католическая и униатская церковь Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины в конце XVIII — первой трети XIX вв. // Вопросы всеобщей истории. Материалы II конференции исторической секции Совета молодых ученых ИНИОН АН СССР М., 1979. С. 90-105.
39 Лыкошина Л. С. Католическое и униатское духовенство королевства Польского и Западных губерний России и польское восстание 1830-1831 гг.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук / МГУ. М., 1981. С. 12.
40 Лыкошина Л. С. Католическое и униатское духовенство королевства Польского и Западных губерний России и польское восстание 1830-1831 гг.: Автореф. дис. . канд. ист. наук / МГУ. М., 1981. С. 17.
41 Остапчук О. Изменение государственных границ как фактор формирования языковой ситуации на Правобережной Украине на рубеже XVIII-XIX вв. URL: http: // www.mion.sgu.ru/empires/docs/ostapchuk 1.doc
42 Остапчук О. Изменение государственных границ как фактор формирования языковой ситуации на Правобережной Украине на рубеже XVIII-XIX вв. URL: http: // www.mion.sgu.ru/empires/docs/ostapchuk 1.doc
43 Остапчук О. Изменение государственных границ как фактор формирования языковой ситуации на Правобережной Украине на рубеже XVIII-XIX вв. URL: http: // www.mion.sgu.ru/empires/docs/ostapchuk 1.doc
44 Галанов М. М. Самодержавие, православная церковь и униатский вопрос в царствование Павла I // Вестник ИНЖЭКОНА. Сер. Гуманитарные науки. 2007. Вып. 1(14). С. 201.
45 Галанов М. М. Самодержавие, православная церковь и униатский вопрос в царствование Павла I // Вестник ИНЖЭКОНА. Сер. Гуманитарные науки. 2007. Вып. 1(14). С. 201.
46 Галанов М. М. Самодержавие, православная церковь и униатский вопрос в царствование Павла I // Вестник ИНЖЭКОНА. Сер. Гуманитарные науки. 2007. Вып. 1(14). С. 201.
47 Галанов М. М. Позиция русской православной церкви по униатскому вопросу при Павле I // Отечественные традиции гуманитарного знания: история и современность. II научно-практическая конференция 26 мая 2006. Сб. докладов. СПб., 2006. С. 165.
