CC BY
88
Зарубежная история
И.М. Нохрин
Политическое развитие и межэтнические отношения в Канаде после Войны за независимость США: к проблеме конституционной реформы 1791 г.1
Статья посвящена развитию общественно-политической жизни Канады после окончания Войны за независимость США в 1783 г. Основное внимание уделено изучению влияния происходивших в Канаде социально-политических процессов на британскую колониальную политику в Северной Америке. Раскрываются предпосылки и содержание конституционной реформы 1791 г.
Ключевые слова: история Канады, Канада в XVIII в., английская колониальная политика, межэтнические отношения в Канаде, Конституционный акт 1791 г.
В 1783 г. Канада могла показаться островком спокойствия и стабильности на фоне расположенных южнее 13 революционных колоний. Будучи присоединенной всего двумя десятилетиями ранее по результатам Семилетней войны, бывшая колония Новая Франция не поддержала борьбу патриотов против «английской тирании» и оставалась под контролем метрополии на протяжении всего периода боевых действий с 1775 по 1781 гг. Однако это отнюдь не означало, что общественно-политическая жизнь Квебека была лишена острых дискуссий и конфликтов.
Еще с 1760-х гг. за контроль над колонией боролись две группировки влияния: франкоканадская и английская. Первая состояла из старой феодальной аристократии, владевшей землями со времен французского господства. Стремясь сохранить собственность и привилегированное положение, она была настроена против любых нововведений в системе управления колонией, в т.ч. избираемой легислатуры или повсеместного распространения британской правовой системы. Ее главным преимуществом оказалась способность обеспечить лояльность многотысячного крестьянского населения властям новой метрополии. Потому интересы франкоязычных сеньоров до сих пор практически не нарушались. Согласно Квебекскому акту 1774 г. введение ассамблеи и английского законодательства откладывалось на неопределенный срок, католики получи-
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 13-01-00035.
ли право заседать в Законодательном совете при генерал-губернаторе, сохранили монополию на судопроизводство в собственных поместьях, по-прежнему могли требовать от крестьян несения феодальных повинностей и свободно исповедовали свою религию [1, с. 94-95].
Во вторую группу элит входило состоятельное, но немногочисленное британское купечество, занимавшееся трансатлантической торговлей из портов Квебека и Монреаля. В целях повышения прибыли и облегчения ведения дел коммерсанты нуждались в доступе к управлению колониями. Они требовали введения выборной ассамблеи, английского законодательства и устранения католиков в соответствии с тест-актами XVII в. Но в отличие от франкоязычных сеньоров купцы не вызывали симпатий у губернаторов. Многочисленными петициями в Лондон, шумной общественной деятельностью и даже связями с американскими патриотами они неизменно портили отношения с колониальной администрацией. И если польза от сеньоров, державших в повиновении более 100 тыс. франкоязычных крестьян, была очевидна, то вечно недовольное английское купечество, несмотря на все налоговые отчисления, казалось губернаторам Дж. Мюррею (1760-1768), Г. Карлтону (1768-1778) и Ф. Хэлдименду (1778-1786), скорее, проблемой для провинции, нежели благом. Неудивительно, что интересы коммерсантов редко принимались в расчет при проведении колониальной политики.
Завершение войны Великобритании и 13 североамериканских колоний привело к сильному оживлению среди политически активных кругов Квебека. В тот же месяц, когда стало известно о подписании мирного договора, англоязычная общественность инициировала составление очередной петиции к королю. Среди выдвигавшихся предложений были не раз повторявшиеся прежде просьбы организации выборной ассамблеи, повсеместного введения суда присяжных и продолжения практики использования английского законодательства в уголовном судопроизводстве. Но появились и сравнительно новые идеи о необходимости расширения численности Совета при губернаторе до 30 чел., распространения английского права на все дела, связанные с торговлей и предпринимательством, и введения разнообразных мер по ограничению власти губернатора [4, р. 743-744]. Последний тематический блок занял основную часть документа (9 статей из 14). Обращавшиеся к королю подданные желали установить пределы юрисдикции главы колониальной администрации путем включения акта Хабеас корпус в законодательство колонии, а также предлагали законодательно запретить ему снимать с должностей до истечения срока полномочий судей и министра юстиции и учреждать по собственному желанию новые административные посты [4, р. 744-745].
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
Количество подписавших петицию оказалось невелико, составив ровно 500 имен и фамилий, подавляющее большинство из которых были английского происхождения. Но было очевидно, что после недавней войны требования оппозиции стали конкретнее и радикальнее. Словно заимствуя пафосную риторику патриотов, противники губернатора оперировали новым аргументом «спасения провинции от анархии и смятения» и просили короля оградить ее жителей от незавидной участи подданных из соседних регионов, которые «потеряли все и ежедневно прибывают в поисках убежища» в последнюю на континенте британскую колонию1 [4, р. 743].
Сомнительно, что авторами обращения двигали демократические идеалы. Чуть позже некий Комитет Квебека и Монреаля, прежде нигде не проявлявший активности, отправил в Лондон практический план организации ассамблеи по образу легислатур теперь уже независимых американских штатов. Этот проект стал рабочим приложением к предыдущей петиции и предусматривал весьма высокий для колонии имущественный избирательный ценз - 40 ф.ст. дохода в год с движимой или недвижимой собственности, что было сопоставимо с жалованием старшего офицера, доходом франкоканадского сеньора или британского коммерсанта, ведущего трансатлантическую торговлю [там же, р. 753]. Фактически предлагаемый план не просто не предусматривал для подавляющего большинства населения возможности как-либо участвовать в политическом процессе, но и численно уравнивал франко- и англоязычных избирателей. Не самое справедливое предложение, учитывая, что последних, согласно переписи 1784 г., среди 110 тыс. жителей колонии насчитывалось не более 2 тыс. [5, р. 194].
Петиция канадских коммерсантов запустила новый виток дискуссий на тему организации управления колонией. Первым на обращение к королю отреагировал губернатор, который составил собственное письмо бывшему премьер-министру, занимавшему теперь пост государственного секретаря, - лорду Норту. Подобно своим оппонентам, он старался использовать «больную» тему недавнего военного поражения. «Буду откровенен с Вашей светлостью: истинные мотивы и цели тех людей, что рассылают петиции и сеют раздор и смуту в колонии, делятся на два типа, - писал губернатор государственному секретарю. - Часть из них стремится установить в провинции республиканский строй по образу соседних штатов, дабы подготовить население к захвату или доброволь-
1 Имелась в виду массовая миграция лоялистов, которых за 1780-е гг. прибыло в Квебек порядка 10 тыс. человек.
ному присоединению к ним. Другие же, коих большинство, борются за возможность, сидя в ассамблее, растрачивать государственные средства, либо хотят дискредитировать тех людей, которые пока не дают им это совершать» [4, р. 737]. К сожалению для Хэлдименда, лорд Норт, в целом разделявший его взгляды, покинул свой пост через два месяца после написания письма.
Чуть позже о своей позиции заявила и франкоязычная общественность. В декабре 1784 г. ее представители, чьи имена остались неизвестны, составили собственное письмо английскому королю Георгу III, в котором раскритиковали буквально каждый пункт петиции их англоговорящих соседей. «Это абсолютно противоестественно, когда при численном соотношении канадцев и старых подданных (т.е. подданных английского происхождения. - И.Н.) двадцать к одному последние пытаются диктовать свою волю для всей страны!», - возмущались католики [там же, р. 755]. Главные темы для ответной петиции были выбраны те же: ассамблея, английское законодательство и Квебекский акт.
Франкоканадцы апеллировали к действующей налоговой системе, в коей значительная часть повинностей имела натуральную форму барщины и отработок в пользу королевской администрации, и предостерегали против создания ассамблеи. У них не оставалось сомнений, что легислатура, дабы иметь больше средств в своем распоряжении, попытается перевести трудовые повинности в денежную форму. Как считали составители письма, это вначале вылилось бы в массовое бегство и сокрытие крестьян, для которых такие налоги оказались бы чрезвычайно обременительны, а затем закономерно привело к проблемам со снабжением королевских войск и стало причиной расстройства инфраструктурной сети, ведь она содержалась в основном именно за счет безвозмездного труда зависимых от сеньоров земледельцев [там же, р. 755, 762].
Против суда присяжных франкоканадцы также пытались выступить с позиции несоответствия повседневной реальности предлагаемым реформам. Они убеждали, что организация процесса с участием большого жюри стоит слишком дорого, и никто во всей Канаде, за исключением британских коммерсантов, не стал бы пользоваться этим способом судопроизводства. Да и для богатых англичан, как полагали обращавшиеся к королю канадцы, такой суд был удобен, прежде всего, возможностью подкупа и давления на присяжных и «притеснения бедных в интересах богатых» [там же, р. 755-756].
В этой ситуации неопределенности в апреле 1785 г. произошло событие, наметившее новую линию развития политических дискуссий в Канаде. Девять отставных офицеров-лоялистов, получивших крупные земель-
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
ные пожалования в верхнем течении р. Св. Лаврентия, решили выступить с петицией к королю. В ней они не примкнули ни к одному из уже сложившихся политических лагерей, а попытались добиться реализации собственных интересов. Их не устраивало, что даже в своих отдаленных от Квебека и Монреаля поселениях мигранты вынуждены жить под верховенством французских законов и, что было для них особенно неприемлемо, владеть земельными участками на правах феодального держания. Не собираясь даже вникать в перипетии происходившей в колонии политической борьбы, они просили лишь одного: выделить их поселения в отдельную административную единицу с собственным лейтенант-губернатором и привычным английским законодательством, предусматривавшим право частной собственности [4, р. 774-775].
Английское купечество Канады оказалось немало обрадовано появлению нежданных союзников. Правда, содержание письма лоялистов они истолковали по-своему, решив, что под «привычными английскими законами» те понимают, прежде всего, право выбора депутатов ассамблеи и использования суда присяжных. Идея разделения провинции была воспринята монреальскими коммерсантами без одобрения как своеобразный шаг отчаяния испытавших многочисленные «несправедливости и притеснения» людей [там же, р. 802]. Они вполне определенно высказались против нее, что легко можно понять, учитывая высокую степень значимости территорий в верхнем течении р. Св. Лаврентия для торговли мехом и древесиной. Канадское купечество было совершенно не заинтересовано в том, чтобы эти земли оказались в границах другой колонии.
В то же время коммерсанты Квебека усиливали и собственное давление на Лондон. В основе их новой тактики лежал поиск союзников за пределами провинции. В переписке друг с другом члены оппозиции с удовольствием отмечали, что им даже удалось заручиться поддержкой некоторых депутатов Палаты общин, которые в начале 1786 г. должны были вынести их проблему на рассмотрение британского парламента [там же, р. 804]. И эти планы действительно реализовались. В апреле
1786 г. оппозиция выступила в Вестминстере с проектом «Акта о лучшей защите свобод подданных Его Величества в провинции Квебек в Северной Америке». Однако очень быстро события приняли неожиданный для канадских «заказчиков» оборот. Для английских вигов вопрос о создании в далекой колонии выборной ассамблеи был далеко не столь интересен, как возможность подорвать авторитет правительства тори проверенным методом критики назначенного им должностного лица. Именно на дискредитации губернатора Хэлдименда они и сосредоточили все свои усилия. Оппозиция обвинила бывшего главу колониальной администрации
в нарушении акта Хабеас корпус1, произволе, коррупции и многочисленных злоупотреблениях. Итогом длинного списка вменяемых губернатору нарушений стало предложение ограничить его полномочия и передать значительную их часть правительству в Лондоне и членам законодательного совета в Канаде [4, р. 769-772]. Конечно, купцы Квебека и Монреаля добивались совсем не этого, да и практический смысл таких мер был более чем сомнителен. Об ассамблее во всем акте упоминалось лишь однажды, и то без каких-либо подробностей. Откровенно популистский и непродуманный характер законопроекта быстро привел к его провалу: 61 голосом против 28 он был отклонен в первом чтении [там же, р. 767].
Тем не менее, в августе 1786 г. новым главой колониальной администрации был во второй раз назначен Карлтон, получивший к этому времени за службу в Америке титул лорда Дорчестера. Позднее лорд Сидней, возглавлявший министерство внутренних дел и отвечавший за управление колониями, разъяснил новому губернатору позицию правительства в отношении возможных нововведений в Канаде. «Квебекские купцы действительно объединились со своими британскими коллегами, но из немногих бесед с ними я вынес одно, что сутью жалоб и тех, и других является лишь желание добиться больших прибылей и стремление занять государственные посты для обеспечения возврата выданных кредитов, - писал министр губернатору Канады в сентябре 1787 г. - И потому я пришел к убеждению, что канадцы имеют право оставить для себя законы, гарантированные им условиями капитуляции, а купцы, торгующие с ними, должны уважать традиции этой страны, как и любой другой, с которой имеют дело» [там же, р. 863]. Тем не менее, Сидней попросил Карлтона высказать соображения по поводу идеи выделения из состава провинции английской части, а также познакомить его с мнением по тому же вопросу франкоканадской части населения и законодательного совета [там же, р. 864].
Чуть ранее губернатор уже выслал в Лондон копии отчетов и журналов заседаний законодательного совета за конец 1786 - первую половину
1787 гг. Согласно королевским инструкциям, большинство мест - 11 из 20 - в нем теперь занимали британские коммерсанты. Кроме них в совет традиционно входили высшие чины колониальной администрации и офицерского состава, имевшие немало общего с богатейшими представителями провинциального торгового сословия, начиная от языка и религии и заканчивая личными связями. Лишь шесть мест досталось представите-
1 Что было не совсем корректно, поскольку в военное время действие этого закона приостанавливалось Британским парламентом.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
лям франкоязычной общины [4, р. 816]. В связи с этим не вызывает сомнений, что деятельность совета полностью контролировалась квебекским купечеством, чьи мотивы и стремления столь скептически оценивались лордом Сиднеем.
Словно в подтверждение слов министра внутренних дел, основную часть времени советники тратили на обсуждение тонкостей ведения судопроизводства на основе английских или французских законов и больше всего были увлечены поиском устраивавшей всех системы взыскания долгов с местного населения. Вопросы, касавшиеся судов присяжных и имущественных споров, рассматривались так дотошно, а постановления, завершавшие их обсуждения, оказывались столь обширны, что вряд ли приходилось сомневаться в глубокой личной заинтересованности членов совета в этих делах.
Если же проследить за судьбой идеи разделения колонии, то за указанное время в совете о ней высказались лишь однажды. «Число лоялистов, поселившихся за Монреалем, не представляется достаточным для создания отдельной провинции, - таков был ответ советников губернатора на запрос министра. - И поскольку эти люди не смогли ранее защитить правительство Его Величества, то у них нет права взывать к Его справедливости и милосердию; вначале они жаловались на налоги и многое другое в американских штатах, а теперь хотят превратить еще одну британскую колонию в сумасшедший дом! Возможно, им тогда стоит поселиться в провинциях, где форма правления более соответствует их идеалам, например, в Нью-Брансуике или на острове Сент-Джон...» [там же, р. 881]. Вероятнее всего, члены совета поняли, что мигранты не столько поддерживают их усилия, сколько преследуют собственные цели, далекие от интересов квебекского купечества.
Что касается франкоканадской части населения, то позиция сеньоров и духовенства оставалась прежней. В письмах Карлтону они просили сохранить привычные французские законы и выступали против введения ассамблеи [там же, р. 910-911, 922]. В целом они понимали, что получили от британской короны максимум уступок и привилегий, на которые только могли рассчитывать, а потому не желали каких-либо изменений вовсе. Пользуясь неграмотностью подавляющего большинства франкоязычного населения и называя себя «выразителями мнения народа», сеньоры убеждали британские власти обратить внимание на «более важные дела», например, развитие ремесел [6, р. 252-253].
В то же время лоялисты продолжали наращивать активность своей деятельности. Из разных поселений в верховьях р. Св. Лаврентия в адрес Законодательного совета поступали обращения, в которых лояли-
сты выражали неудовольствие французскими законами и, прежде всего, сохранявшейся феодальной собственностью на землю. «Перевод земель в частную собственность будет иметь множество благоприятных последствий для развития всей колонии, - убеждали они губернатора в одной из петиций, - это и увеличит доходы правительства, и стимулирует развитие промышленности и торговли, и создаст условия для роста населения, и, в конце концов, разрушит все надежды и планы наших врагов» [4, р. 949]. Учитывая американское происхождение жителей восточных округов провинции, можно представить царившее среди них удивление и неприятие практики сеньориального держания земельных участков.
Отвечая на вопрос лорда Сиднея о возможных изменениях в системе управления колонией, Карлтон констатировал, что влияние англоязычных поселенцев растет с каждым годом и особенно усилилось после миграции лоялистов, но их требования по-прежнему поддерживаются не более чем 10% канадского населения. «Что касается меня, то у меня нет ни одного соображения, как бы можно было удовлетворить и тех, и других», - заключал губернатор [там же, р. 946-947].
Однако лобби квебекских коммерсантов не собиралось ждать, пока министерство внутренних дел созреет до решения проблемы. В мае 1788 г. еще один их представитель предстал перед членами Палаты общин с проектом учреждения в Канаде ассамблеи и введения английских законов. Время оказалось выбрано неудачно: очередная парламентская сессия подходила к концу, и депутатам не терпелось разъехаться по домам. Постановив вернуться к этому вопросу позже, они закрыли заседание и не выслушали докладчика.
Тем не менее лорд Сидней сильно встревожился. Министр внутренних дел опасался, что в будущем эта тема может стать поводом для критики правительства и обвинения его в бездействии. Он собирался перехватить инициативу и выступить с уже поднимавшейся лоялистами идеей разделения провинции на две части. В задачу губернатора теперь входило «наметить такие границы и способ разделения, который оказался бы оптимальным» [там же, р. 955-957].
Не менее важной была и экономическая сторона проблемы. Содержание Квебека обходилось Великобритании в 100 тыс. ф.ст. ежегодно, не считая военных расходов, что казалось Сиднею слишком большой суммой для колонии, чьи достоинства пока ограничивались «сомнительными престижными соображениями да туманными перспективами» [цит. по: 8, р. 15]. Министр внутренних дел собирался переложить траты на содержание Квебека на население провинции, и это как раз могло быть представлено «платой» за удовлетворение их прошений.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
Не только Сидней, но и британские правительственные круги в целом на этот раз очень серьезно отнеслись к требованиям колонистов. «Я считаю, что будет правильным провести назревшие реформы сейчас, когда мы можем представить их публике в форме щедрого дара и полностью проконтролировать содержание и воплощение, нежели ждать, когда суровая необходимость принудит нас сделать все то же самое, но мы не сможем ни повлиять на ход событий, ни прибавить происходящее к числу своих заслуг», - писал государственный секретарь У. Гренвилл губернатору Карлтону [4, р. 969].
Кажется странным, но никто не обратил внимания на три очевидных противоречия такого плана реформ. Во-первых, в случае проведения границы между «английской» и «французской» частями Канады англоязычные коммерсанты - главные зачинщики всех изменений - оказывались как раз во второй из них, что совсем не улучшало, а даже усугубляло их положение. Во-вторых, идея разделения провинции не поддерживалась никем, кроме недавно прибывших лоялистов, и вообще вряд ли могла считаться популярной. В-третьих, британское правительство де-факто отказывалось от планов интеграции франкоканадцев в имперскую структуру, выделяя им в распоряжение целую колонию с собственными законами, религией и социальными институтами, против чего как раз и протестовала англоязычная общественность.
Уже осенью 1789 г. в Лондоне был готов проект реформы колониальной администрации, который предусматривал разделение Квебека на два округа. Во главе каждого ставились лейтенант-губернаторы, подчинявшиеся генерал-губернатору и делившие полномочия с Законодательными советами и выборными легислатурами [там же, р. 989]. Наличие ассамблеи и во «французской» части провинции выглядело неуместным на фоне многочисленных и последовательных протестов католиков все предыдущие годы. Но Гренвилл руководствовался исключительно экономическими соображениями. С точки зрения эффективности сбора налогов, наполнения и расходования колониального бюджета ассамблея позволяла снять с метрополии бремя содержания заатлантической провинции, и уже в силу этого вопрос о ее учреждении мог считаться решенным [3, р. 198].
Переходя к политическим вопросам, государственный секретарь особо и неоднократно подчеркнул, что Законодательный совет получит больше влияния и полномочий, чем было в «старых колониальных правительствах». Теперь в его состав требовалось включать только самых выдающихся и заслуженных подданных из высших слоев колониального общества, отличающихся особой лояльностью к королю и местной администрации
[4, р. 989]. В словах Гренвилла вновь звучало желание избежать прошлых ошибок и не допустить повторения печальной истории «старых колониальных правительств».
В октябре 1789 г. соответствующий билль был представлен на рассмотрение Палаты общин, 11 мая 1791 г. парламентарии одобрили его в третьем чтении, а 26 декабря 1791 г. новый конституционный акт провинции Квебек вступил в законную силу.
Несмотря на то, что в названии закона говорилось лишь о «некоторых изменениях», вносимых в Квебекский акт 1774 г., политическое устройство колонии стало кардинально иным. Прежде всего, провинция делилась на две части - Верхнюю и Нижнюю Канаду, в каждой из которых назначался собственный лейтенант-губернатор - глава законодательной и исполнительной власти [2, р. 28 (308)]. Аналогичные с ним функции имел генерал-губернатор, но его власть распространялась на все британские колонии в Северной Америке и имела высший авторитет. Судя по всему, дублирование полномочий стало попыткой централизовать политическую систему колоний и добиться над ней более эффективного контроля.
Законодательная власть в каждой провинции осуществлялась Законодательными советами и ассамблеями. Первые из них собирались губернаторами лично и должны были состоять не менее чем из семи назначавшихся пожизненно «компетентных и доверенных лиц» для Верхней Канады и пятнадцати - для Нижней [там же, р. 30 (310)]. Фактически Законодательный совет, раньше исполнявший функции правительства и секретариата, теперь становился своеобразной верхней палатой колониального парламента - аналогом британской Палаты лордов - и служил политическим противовесом избираемой ассамблее.
Что же касается ассамблей, то механизм их комплектования устанавливался более демократично. К выборам депутатов - не менее 16 для Верхней Канады и 50 для Нижней - допускались все мужчины, владевшие участком земли в сельской местности на правах фригольда, фьефа или ротюры, либо получавшие доход от земельной собственности более 40 шил. в год, либо обладавшие недвижимостью в городе стоимостью более 5 ф.ст., либо платившие годичную аренду за такую недвижимость более 10 ф.ст. в год [там же, р. 38 (318)]. Закон не делал различий в избирательных правах католиков и протестантов, что стало новшеством для британской правовой системы.
Все решения Законодательных советов и ассамблей одобрялись от имени короля генерал-губернатором и направлялись для утверждения в Лондон. Фактически глава колониальной администрации был единственной связью с метрополией, обладал правом абсолютного вето и мог
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
остановить продвижение любого законопроекта [2, р. 42 (322)]. Он же возглавлял правительство (Исполнительный совет) и назначал его членов [там же, р. 56 (336)]. Само наличие двух советов при губернаторе было беспрецедентным. Ранее в американских колониях королевский наместник имел не больше одного Законодательного или Тайного совета. Теперь же его администрация увеличивалась двукратно, что явно стало еще одним инструментом усилия губернаторской власти через создание параллельных ассамблее структур [8, р. 17-18].
Особое внимание в законе уделялось религиозному вопросу. Продолжая политику Квебекского акта 1774 г. и вопреки принятой в Британской империи практике, канадская католическая церковь снова получала полную свободу действий и сохраняла традиционные привилегии в виде сбора десятины и других податей с прихожан [2, р. 46 (326)]. Но и англиканская церковь значительно улучшила свое положение. Закон гарантировал ей получение седьмой части от всех жалуемых в колонии земель, учреждение новых приходов за счет общественного земельного фонда, свободу от налогов и любого вмешательства светских властей в деятельность и даже предоставление домов для пасторов за государственный счет [там же, р. 48 (328)].
Наконец, разрешилась проблема статуса земельных владений. Вся недвижимость в Верхней и Нижней Канаде переводилась на права частной собственности, в т.ч. и феодальные держания франкоканадских сеньоров. Но это не вело к потере последними специфических титулов и привилегий, в том числе и касавшихся традиционных крестьянских повинностей [там же, р. 54 (334)]. Британские законодатели создали странную ситуацию, когда канадские крестьяне, превратившиеся из вилланов в свободных арендаторов, продолжали отрабатывать барщину, нести баналитет-ные повинности и многое другое. Таким образом, были удовлетворены и англоязычные землевладельцы, давно привыкшие иметь дело только с частной собственностью, и канадские сеньоры, не желавшие терять привычные источники дохода.
Конституционный акт 1791 г. завершил формирование новой политической системы Канады. Неудачная война с США и прибытие лоялистов заставили Великобританию пересмотреть североамериканскую политику, усилить положение колониальной администрации и вернуться к планам заселения Квебека англоязычными протестантами. Однако и портить отношения с франкоканадской элитой Лондон также не собирался, что привело к неожиданному для многих результату.
Пытаясь угодить всем и одновременно сохранить за собой максимальный контроль, Лондон не удовлетворил никого. Лоялисты Верхней Кана-
ды получили английское законодательство и ассамблею, но оказались под почти неограниченной властью губернатора и его Совета. Франкоканадцы обретали для себя отдельную провинцию и могли не беспокоиться за католическую религию, но лишались привычных законов и были вынуждены в срочном порядке адаптироваться к британским политическим институтам. Купечество Квебека и Монреаля добилось, наконец, желанного судопроизводства на основе английских правовых норм, но вряд ли могло рассчитывать на какое-либо влияние в политической жизни Нижней Канады, поскольку составляло абсолютное меньшинство. В итоге Конституционный акт 1791 г. не только не снял, а лишь углубил имевшиеся противоречия, которые, хотя и могли показаться основанными на религиозном, лингвистическом или культурном факторе, но на деле оставались конфликтом интересов нескольких групп влияния внутри бывшей колонии Квебек.
Библиографический список
1. Нохрин И.М. Квебекский акт 1774 г.: к вопросу о причинах создания // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 25 (279). История. Вып. 52. С. 93-97.
2. A Collection of the Acts Passed in the Parliament of Great Britain and Other Public Acts Relative to Canada. Quebec, 1800.
3. Burt A.L. The Old Province of Quebec. Vol. 2. Toronto, 1968.
4. Documents Relating to the Constitutional History of Canada. Vol. 2. Ottawa, 1918.
5. Kingsford W. The History of Canada. Vol. 7. Toronto, 1892.
6. Neatby H. Quebec: the Revolutionary Age, 1760-1791. Toronto, 1966.
7. Ordinances made and passed by the Governor and Legislative Council of the province of Quebec. Quebec, 1787.
8. Ward J.M. Colonial Self-Government. The British Experience 1759-1856. Buffalo, 1976.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
