CC BY
68
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2008. № 3
М.В. Кирчанов
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В ИНДОНЕЗИИ В 1950-1960-е гг.
Problems of political modernization are analyzed in this article. Indonesian nationalists proclaimed independence of Indonesia in 1945. Political elites tried to integrate in local political cultures institutions and procedure borrowed from the West. The author analyzed how political regime changed from democratic to authoritarian.
Провозглашенное в середине 1940-х гг. индонезийское государство смогло окончательно завершить процесс своей институ-ционализации как независимого актора только к началу 1950-х гг.1 Сукарно провозгласил независимость Индонезии 17 августа 1945 г., что было вызвано желанием достигнуть компромисса между светскими и мусульманскими националистами2. Перед правящей элитой, значительная часть представителей которой была националистически ориентирована, стояли задачи, связанные в первую очередь с оформлением и утверждением политических институтов нового государства3.
Возникшее независимое государство было обязано своим появлением не только индонезийскому националистическому движению, но и традиционным воззрениям местного населения относительно политической власти, культуры, лояльности и легитимности. Известный исследователь Бенедикт Андерсон попытался интерпретировать эти
1 О политических процессах в период японской оккупации и создании независимого индонезийского государства см.: Плеханов А.Ю. Общественно-политическая реформа в Индонезии, 1945-1975. М., 1980. С. 3-28.
2 17 августа 1945 г. пришелся на пятницу — священный для мусульман день. По преданию, именно семнадцатого числа был ниспослан Коран. По заповедям Мухаммеда, верующие мусульмане должны были 17 раз в день совершать ритуальные действия (см.: Другов А.Ю. Индонезия: политическая культура и политический режим. М., 1997. С. 44).
3 Вероятно, эти националистические элиты, пришедшие к власти, в некоторой степени опирались на политический опыт участия, который сложился в более ранний период: Dahm B. History of Indonesia in the 20th Century. L., 1971; Milner A. Kerajaan: Malay Political Culture on the Eve of Colonial Rule. Cambridge, 1982; Sutherland H. The Making of Bureaucratic Elite: the Colonial Transformation of the Javanese Priyayi. Singapore, 1979; Ingelson J. Road to Exile: the Indonesian Nationalist Movement, 1927-1934. Singapore, 1979.
политические процессы в Индонезии в категориях яванской культуры4. Андерсон полагал, что для индонезийского мышления нехарактерна рефлексия о легитимности власти: власть нельзя оценить в категориях законности, так как она просто существует5. После Второй мировой войны в Индонезии возник властно-правовой вакуум. В такой ситуации реализовать право на власть и построить независимое государство, ориентируясь на европейские политические традиции, попытались индонезийские националисты.
Вероятно, возникшее независимое государство не было готово к столь радикальной и стремительной модернизации, на которую ее обрекли пришедшие к власти националисты. Что представляла собой Индонезия к началу 1950-х гг.? Это была постколониальная страна, в которой к власти пришли местные националисты, устранив зависимость от европейского центра. Кроме того, Индонезия как любое постколониальное государство была расколота. Голландское господство и оппозиционное ему националистическое движение породили совершенно различные политические культуры, лояльности и идентичности. Комментируя такую ситуацию, американский исследователь Юго-Восточной Азии Клиффорд Гирц писал, что «с того момента, как люди начали жить в городах, происходит раскол некогда гомогенной культурной традиции, которая начинает служить двум социальным структурам: "грамотному" городу, который экономически зависит от деревни, и "грубой" деревне, зависящей экономически от города. <...> Возникает раздвоение традиции»6.
Истоки той модернизации, которую инициировали индонезийские националисты, мы можем обнаружить в колониальный период. Колонизация этого региона голландцами привела к тому, что он оказался втянутым в орбиту европейской политики, которая тогда была мировой политикой. По мнению известного российского востоковеда В.Ф. Васильева, европейский колониализм в Юго-Восточной Азии, в том числе в Индонезии, "хотел он того или нет, но оказывал постоянное модернизирующее воздействие". Политику голландской колониальной администрации, по его словам, можно определить
4 Anderson B. The Idea of Power in Javanese Culture // Culture and Politics in Indonesia. Ithaca; L., 1972.
5 Российский индонезиевед А.Ю. Другов относительно концепции Б. Андерсона говорит, что она "плодотворна сама по себе, но грешит некоторой статичностью и ее не следует абсолютизировать в приложении к современной Индонезии" (Другов А.Ю. Политический режим и политическая культура в Индонезии // Государственность и модернизация в странах Юго-Восточной Азии / Под. ред. В.Ф. Васильева, Ю.О. Левтоновой. М., 1997. С. 61).
6 Geertz C. Religion of Java. Glencoe, 1960. P. 227.
как "ограниченную модернизацию"7. Освобождение Индонезии и утверждение независимой индонезийской государственности к началу 1950-х гг. простимулировали эти модернизационные процессы. В то же время молодое индонезийское государство, где в политической сфере доминировал национализм, а население отличалось высокой степенью политического участия, будучи связанным с исламскими или левыми движениями, остро нуждалось в модернизационных преобразованиях.
Принятая в августе 1950 г. конституция предусматривала утверждение в Индонезии парламентской республики при сильной власти парламента и при номинальной роли президента. Комментируя особенности индонезийской политики на раннем этапе после достижения независимости, американский политолог Д. Лев писал, что "многие институты были копиями европейских, они копировали власть в Европе и европейскую интеллектуальную традицию"8. С другой стороны, эта конституция отражала и то состояние, в котором на данном этапе пребывало националистическое движение, окончательно расколовшееся на либералов (апологетов парламентской демократии) и левых радикалов (сторонников усиления власти президента). Пришедший к власти в результате выборов 1950 г. кабинет М. Хатты попытался придать политическим процессам, протекающим в Индонезии, модернизационный импульс. Но тактика, выбранная им, была неудачной. В частности, были инициированы меры по сокращению численности вооруженных сил и аппарата государственных служащих, что привело к вымыванию из системы управления и армии значительного количества носителей антимо-дернизационных идей.
Правительство М. Хатты, правившее в начале 1950-х гг., имело умеренный характер, и поэтому модернизационный дискурс в политической жизни Индонезии на этом этапе сосуществовал с оппозиционными вызовами, характер которых мог быть различным. Дискурс политического вызова мог варьироваться от проголландских политических симпатий, с одной стороны, до приверженности другим модернизационным проектам — с другой. Кроме того, в стране достаточно четко прослеживалось влияние ислама. Голландский современник событий Ю. Рутгерс полагал, что исламский фактор недооценивается, хотя мусульмане на раннем этапе существования
7 Васильев В.Ф. Восточно-западные мотивы в проблематике и оценке государственности и модернизации в странах Юго-Восточной Азии // Государственность и модернизация в странах Юго-Восточной Азии. С. 8—9.
8 Lev D. Political Parties in Indonesia // Journal of Southeast Asian History. 1967. Vol. VIII. N 1.
независимой Индонезии ("в корне неверной была бы недооценка роли исламского движения... которое имеет выраженный антиимпериалистический характер"9) играли значительную роль в политической жизни страны.
Если националисты выступали за политическую модернизацию в рамках процесса институционализации нового государства10, то их оппоненты стремились свернуть и погасить модернизационные импульсы, пойдя по пути институционализации, с одной стороны, традиционалистского (и, вероятно, исламского или происламски11 настроенного), а с другой стороны, проголландски ориентированного политического режима. Особенность индонезийской ситуации состояла в том, что националисты, которые начиная с 1920-х гг. уверенно вытесняли своих оппонентов на периферию политического поля, к 1950 г. уже твердо и уверенно контролировали политический дискурс в стране, направляя его развитие.
Магистральным направлением развития политических процессов, по мнению индонезийских националистических идеологов, должна была стать именно политическая модернизация. Поэтому политический дискурс в стране формировался ими с расчетом на будущие модернизационные мероприятия, которые должны были в одинаковой мере затронуть как политический режим, так и политическую культуру и идентичность, т.е. те институты, которые лежали в основе самого политического режима. Проявлением такого сознательного формирования политического дискурса под себя и для себя было принятие в августе 1950 г. временной конституции, которая значительно ограничивала возможности противников модернизационной политики, за которую ратовали индонезийские националисты, с одной стороны, для политического участия, а с другой — для политического маневрирования.
9 Рутгерс С. Положение в Индонезии и народный антиимпериалистический фронт // Революционный Восток. 1936. № 2—3; Rutgers S. Indonesie. Het kolonie systeem in de periode tussen de eerste en de tweede wereldoorlog. Amsterdam, 1947; Rutgers S. Sedjarah Pergerakan Nasional Indonesia. Surabaja, 1951.
10 Важнейшие элементы этого националистического дискурса представлены в работах Сукарно (Sukarno. Menyelamatkan Republik Proklamasi // Kembali kepada jiwa proklamasi 1945. Apakah Demokrasi terpimpin itu? Jakarta, 1959; Idem. Res Publika, sekali lagi Res Publika! // Ibid.; Idem. Jalannya revolusi kita // Tajuh bahan-bahan pokok indoktrinasi. Jakarta, 1961; Idem. Penemuan kembali revolusi kita // Ibid.; Idem. Nasionalisme, islamisme dan marxisme // Dibawah bendera revolusi. Vol. 1. Jakarta, 1963).
11 О месте ислама в политических процессах в Индонезии см.: Federspiel H. Persatuan Islam. Islamic Reform in the 20th Century Indonesia. N.Y., 1970; Kahin G. Nationalism and Revolution in Indonesia. N.Y., 1952; Slametmuljana. Nasionalisme sebagai modal perdjuangan bangsa Indonesia. Jakarta, 1968—1969.
Первое правительство возглавил Мухаммад Натсир (представлявший Консультативный совет индонезийских мусульман), создавший коалицию с С. Шариром, представлявшим социалистическую партию. Правительство М. Натсира, в котором исследователи склонны видеть политика либерального толка12, пришло на смену кабинету М. Хаты. Оно было достаточно аморфным и слабым, так как его составили выходцы из старой националистической политической элиты, исламские и светские социалисты. В отличие от предыдущего правительства в нем было представлено большее число партий. Четыре министра были членами машуми (М. Натсир — премьер-министр, М. Рум — министр иностранных дел, Ш. Правиранегара — министр финансов, Х. Хашим — министр религии). В правительстве появились члены социалистической, демократической и католической партий. Всех министров объединяла приверженность националистической идеологии. В начале 1950-х гг. индонезийский модернизационный проект имел все шансы на то, чтобы стать широким, подлинно национальным и националистическим, модернизационным проектом. Сформировавшие правительство националисты полагали, что будут в состоянии сочетать различные модернизационные дискурсы и ценностные предпочтения в своей политике — светские индонезийские националистические идеи, мусульманские ценности и социалистические настроения.
Первое правительство прекратило свое существование весной 1951 г., и ему на смену пришел кабинет Сукимана, который, как и его предшественник, пытался использовать националистический политический дискурс. В состав нового правительства вошли индонезийские националисты (мусульманские и светские из Партии великой Индонезии), которые придерживались различных спектров индонезийской националистической доктрины. Правительство стало результатом компромисса между мусульманскими и светскими националистами — машуми, и националисты получили по четыре министерских поста. Ключевые министерства (иностранных дел, финансов, социального обеспечения и религии) возглавили сторонники политического ислама. Но и второе правительство оказалось нестабильным, поэтому в 1952 г. было создано третье правительство под руководством Вилопо, куда также вошли индонезийские националисты.
Третье правительство Вилопо, который, в отличие от предыдущих премьер-министров, не был членом машуми, просуществовало до июля 1953 г. и ушло в отставку из-за своей последовательной приверженности модернизационной политике. Строя современное
12 См.: Левин З.И. Реформа в исламе. Быть или не быть? Опыт системного и социокультурного исследования. М., 2005. С. 168.
государство, индонезийские националисты ориентировались на западные правовые нормы, пытаясь привить их на индонезийской почве13. В такой ситуации они попытались разрушить некоторые институты, которые казались им или архаичными или нелегитимными. Таким традиционным институтом, борьбу против которого начали националисты, были стихийные захваты земель, ранее принадлежавших представителям голландской колониальной администрации. Летом 1953 г. правительство Индонезии предприняло попытку согнать с земель голландских табачных компаний крестьян, которые раннее самовольно их захватили.
Модернизационная политика следования договоренностям с европейскими партнерами натолкнулась на нежелание определенной социальной группы принимать новые социальные нормы. В то же время, индонезийские националисты не просто строили национальное государство, но стремились к тому, чтобы политический дискурс развивался исключительно как националистический. Поэтому уже в начале 1950-х гг. стали очевидны тенденции к отступлению от демократических норм, зафиксированных в Конституции. В Индонезии возникли предпосылки для постепенной авторитаризации политического режима в контексте националистического дискурса.
Проявлением такой политики стали, в частности, аресты индонезийских коммунистических радикалов (в 1951 г. было арестовано, например, более 15 тыс. коммунистов и тех, кто подозревался в связях с коммунистической партией14), которые ставили под сомнение саму политику постепенной модернизации, направляемой националистами. Но расхождения между индонезийскими националистами и индонезийскими коммунистами были куда более глубокими, нежели расхождения только относительно проводимой политики15. В то время как националисты выступали за последовательную модернизацию при постепенном отказе от части традиционных институтов и их замене европейскими, коммунисты выдвигали проект единовременных социальных, политических и экономических реформ, что фактически было отрицанием модернизационной программы, идеологами которой были националисты16.
13 См. об этом этапе в политической истории Индонезии подробнее: Alisjah-bana. Indonesia: Social and Cultural Révolution. Singapore, 1969.
14
О предпосылках коммунистического радикализма в рамках индонезийского политического дискурса см.: Ruth T. The Social Roots of Indonesian Communism. Bruxelles, 1970.
15 McVey R. The Rise of Indonesian Communism. Ithaca, 1965; Mintz J. Mohammed, Marx and Marhaem. The Roots of Indonesian Socialism. L.; N.Y., 1965.
16 О проявлениях коммунистического радикализма и попытках коммунистов повлиять на развитие политического дискурса на данном этапе см.: Hindley D.
Эта новая модернизационная стратегия, с одной стороны, должна была быть националистической, а с другой — сохранять определенную преемственность с тем, что успели реализовать три предыдущие правительства. Задача выработки новой стратегии была возложена на правительство Али Састроамиджойо, который опирался на Партию Великой Индонезии, уже имевшую опыт участия в предыдущих правительствах. Индонезийские националисты, сформировавшие очередное правительство в августе 1953 г., представляли сугубо индонезийский и светский дискурс в индонезийском национализме первой половины 1950-х гг.17
В такой ситуации властный дискурс индонезийского национализма сократился и сузился: ни часть светских националистов, ни (особенно) мусульманские националисты в состав правительства не вошли и оказались в оппозиции18. Однако, несмотря на то что среди индонезийских националистов произошел раскол, та их часть, что удерживала власть, продолжила политику, направленную как на последовательную институционализацию индонезийской независимости, так и на модернизацию страны, чему препятствовали тенденции к регионализации. Сохранение локальных сообществ и как результат локализованных политических культур и идентичностей не отвечало интересам индонезийских националистов, так как могло привести к формированию альтернативных модернизационных или даже антимодернизационных проектов. В ходе постепенного слома архаичной локальной специфики Индонезия заключила соглашение с КНР, и китайское правительство отказалось от своей более ранней позиции, согласно которой китайцы, жившие в Индонезии, автоматически воспринимались как китайские граждане. Признание со стороны КНР того, что Индонезия имеет приоритетные права на предоставление гражданства этническим китайцам, проживающим на ее территории, способствовало тому, что модернизационная политика индонезийских националистов получила новый мощный импульс, после чего стала заметна тенденция к постепенному слиянию локального и центрального политического дискурсов в Индонезии.
Président Sukamo and the Communists: the Politics of Domestication // American Political Science Review. 1962. N 56; Idem. The Communist Party of Indonesia. 1951—1963. Berkley; L.A., 1964.
17 Индонезийскому национализму в ранний период существования независимой Индонезии посвящена обширная литература: Kahin G. Some Aspects of Indonesian Politics of Nationalism. N.Y., 1950; Idem. Nationalism and Revolution in Indonesia. Ithaca, 1959; Pluvier J.M. Het indonesische nationalisme. Haarlem, 1972.
18 Об основных направлениях развития политических процессов в Индонезии в 1950-е гг. см.: Wertheim W. Indonesian Society in Transition. The Hague, 1958.
Правительство Али Састроамиджойо просуществовало до июля 1955 г., когда военная оппозиция, несогласная с сокращением военных статей бюджета и постепенным вытеснением из политической жизни военных националистов, не вынудила его уйти в отставку. На смену ему пришел кабинет, созданный Б. Харахапом. Умеренный исламский националист Бурхануддин Харахап привлек в правительство умеренных исламистов и социалистов. Этот кабинет изначально имел временный характер, так как его основной задачей было подготовить и провести первые всеобщие выборы и тем самым модернизировать избирательную систему.
Выборы сентября 1955 г. показали, что, с одной стороны, влияние националистов доминирует, а с другой — становится более светским19. Сторонники альтернативной исламскоориентированной (но такой же националистической) модернизации Индонезии потерпели поражение, хотя в состав парламента и попали представители трех исламских партий (Nahdatul Ulama, Sarekat Islam Indonesia, Madjelis suro musliman Indonesia). В марте 1956 г. в Индонезии было сформировано новое правительство, известное как второе правительство Али Састроамиджойо, которое имело компромиссный характер.
Если первое правительство Али Састроамиджойо имело почти исключительно светский характер, то в состав второго вошли исламские националисты. В целом в Индонезии во второй половине 1950-х гг. нарастали новые тенденции, которые демонстрировали то, что демократическая модель развития, на которую индонезийские националисты сделали ставку в середине 1940-х гг., оказалась для страны неэффективной. Если во второй половине 1940-х — начале 1950-х гг. на политической арене Индонезии доминировали политические партии (несмотря на то что "партийная система отражала дробность, характерную для индонезийского общества, где социальная расчлененность накладывалась на этнические, религиозные и региональные различия"20), то во второй половине 1950-х гг. усиливается институт президентства. До середины 1950-х гг. президент Сукарно был скорее символической, нежели реальной политической фигурой. Сукарно играл роль отца нации, лидера и идеолога индонезийских националистов.
В середине 1950-х гг. в Индонезии наметился внутриполитический кризис, наличие которого констатировали многие политические деятели страны. Политический дискурс постепенно раскалывается и распадается, чему способствовали действия большинства партий — от
19 О выборах 1955 г. в Индонезии см.: Bone R. Organization of Indonesian Elections // American Political Science Review. 1955. N 4.
20 Другов А.Ю. Индонезия: политическая культура... С. 65.
националистов до коммунистов21. Сукарно говорил о том, что индонезийское общество утрачивает политическое единство22. С. Амин указывал на опасный для национальной безопасности рост коррупции, который вел к сращиванию политических партий с государственным аппаратом23. Генерал Насутион констатировал, что ситуация далека от стабильности: "...каждая политическая партия стремится стать группой давления и иметь собственную силу <...> национальные интересы отброшены в сторону <...> кабинет может пасть в любое время <...> правительство не имеет достаточно времени, чтобы реализовать свои цели, потому что в любой момент его могут обрушить политические партии"24. Другой индонезийский военный, генерал M. Исман, признавал, что "политические партии не смогли создать общую программу для национальной революции, которая смогла бы найти поддержку всех политических сил в стране"25.
До середины 1950-х гг. Сукарно пребывал в тени политических партий и постоянно сменяющихся правительств. Во второй половине 1950-х гг. Сукарно вышел на политическую арену, с одной стороны, начав дистанцироваться от правительства Али Састроамиджойо, а с другой — выступив с идеей отказа от некоторых демократических институтов. В центре его критики в это время были политические партии, которые он обвинял в том, что они игнорируют интересы государства. Комментируя политику партий, Сукарно говорил, что "в последнее время перед нами встала очень сложная проблема, связанная с партиями. <...> Партии переключили всю свою деятельность на борьбу за материальные блага, на поиски чистой выгоды, распространение влияния в обществе. <...> Они не руководят массами, а ведут междоусобную борьбу"26. Сукарно обвинил партии в излишней политизации и отходе от идеалов националистического движения: ".они забыли свои первоначальные задачи. занимаются коррупцией, но знают, что — это плохо. но занимаются ей, так как она приносит много денег"27. Сукарно, начав с критики партий, во второй половине
21 Kroef J.M. van der. The Comminist Party of Indonesia. Its History, Programme and Tactics. Vancouver, 1965; PalmierL.H. Communists in Indomesia. L., 1973; McVey R.. The Social Roots of Indonesian Communism. Bruxelles, 1970.
22 Notosoetarjo H. Proces kembali kepada djiwa proklamasi 1945. Jakarta, 1959. P. 25.
23 Amin S. Indonesia dibawah Rezim Demokrasi Terpimpin. Jakarta, 1967. P. 35.
24 Nasution A. To Safeguard the Banner of Revolution. Jakarta, 1964. P. 72.
25 Isman M. The Role of Indonesian Armed Forces in Nurturing. Jakarta, 1969. P. 23.
26 Notosoetarjo H. Op. cit 1945. P. 25.
27 Ibid. Р. 11.
1950-х гг. постепенно выходит на первый план политической сцены, начав пересмотр прерогатив президентской власти. Иными словами, Сукарно предпринял попытку институционализировать свой авторитет как националистического лидера, переведя его из идеологических и этических категорий в категории политической культуры.
В модернизационной политике правящей элиты (которая осталась националистической) наметились признаки начала нового этапа, который в результате ознаменовался тем, что элита отказалась от проведения модернизационной политики в рамках демократического режима, отдав предпочтение авторитарному варианту политической модернизации. В апреле 1957 г. Сукарно сам сформировал новое правительство, но не возглавил его, назначив премьер-министром Джуанду — беспартийного управленца и сторонника модернизации, в первую очередь экономической. В состав правительства вошли умеренные представители различных сегментов политического поля — от мусульманских националистов до правых социалистов.
Политическая оппозиция не согласилась с произошедшими переменами и провозгласила создание "революционного правительства Республики Индонезия". Индонезия оказалась на грани раскола: политические оппозиционеры пытались сформировать свои особые типы политической культуры и лояльности. Однако, несмотря на то что оппозиция и противники Сукарно пытались ослабить значение последнего в политической жизни, правящая элита все же была в состоянии контролировать политическую ситуацию и предпринимать адекватные меры. Сукарно, использовав доступные военные и политические ресурсы, подавил попытку военного переворота. Подавление военного мятежа 1958 г. привело к еще большему усилению института президентства в Индонезии и ослаблению роли политических партий, в первую очередь тех, что были связаны с исламскими националистами и/или националистически ориентированными социалистами.
После этого политические партии стали постепенно уступать свои позиции функциональным группам — объединениям представителей различных социальных слоев и профессиональных корпораций. С идеей формирования групп выступили военные, поддержавшие Сукарно в деле подавления мятежей. В 1958 г. эти функциональные группы были объединены в движение, взявшее националистическое название "Национальный фронт освобождения Западного Ириана". И хотя его создатели обращались к националистическим чувствам, они преследовали, как правило, внутриполитические цели, сознательно дробя политический дискурс, постепенно формируя оппозицию, направленную против президента Сукарно.
Правящая элита понимала всю зыбкость своего положения и в качестве выхода из ситуации, который бы придал легитимность
изменениям, связанным с усилением президентской власти, предложила вернуться в Конституции, принятой в 1945 г. и отмененной в 1950 г. Особенностью Конституции 1945 г. было то, что в ее рамках предусматривалось существование сильной президентской власти. 5 июля 1959 г. Сукарно обнародовал указ, разработанный им и его ближайшим окружением, о возвращении к Конституции 1945 г. Парламент, на который оказывалось давление, был вынужден принять эти изменения. Фактически возвращение к первой Конституции было государственным переворотом, начавшимся после провозглашения в Индонезии "управляемой демократии" и осуществленным сверху.
После возвращения к Конституции 1945 г. правящая элита продолжила политику, направленную на модернизацию страны. Однако основной моделью развития была выбрана авторитарная модернизация. Конституция 1945 г. давала значительные возможности для усиления президентской власти: Сукарно соединил посты президента и премьер-министра. 17 августа 1959 г. Сукарно выступил с Политическим манифестом, который заложил основы для дальнейшего развития политических процессов в стране в направлении постепенного оформления авторитарного политического режима. Манифест был написан в духе националистической и модернизационной риторики и базировался на принципах национализма и управляемости процессов, происходящих в стране, — направляемой демократии и направляемой экономики.
Издание Манифеста явилось признанием того, что модернизаци-онная стратегия на основе западного опыта в Индонезии потерпела поражение, что поняли и представители политической элиты, которые и инициировали модернизацию по западному варианту. В Политическом манифесте Сукарно, в частности, констатировал: "Конституция 1945 г. отражает индивидуальность индонезийской нации, которая издревле основывала систему управления на консультациях и консенсусе при сосредоточении всей полноты власти в руках одного лидера. <...> Лидер не диктует волю, но выступает в роли наставника"28. Отказ от европейских парламентских институтов, свертывание политических электоральных процедур, реанимация патерналистской риторики стали свидетельством того, что индонезийский националистический дискурс начинает меняться. Выразилось же это в усилении антизападных настроений и попытках культивирования индонезийского национализма с опорой на местную уникальность и неповторимость.
В сентябре 1959 г. правящая элита вновь попыталась подчинить политический дискурс в Индонезии, объявив, что Политический манифест становится программным документом политической и
28 Tudjuh Bahan-Bahan Indoktrinasi. Jakarta, 1961. P. 131.
экономической модернизации. При всем при этом в Индонезии не запрещались политические партии, но они были вынуждены начать корректировку своих политических программ в соответствии с положениями Политического манифеста. Это привело к тому, что политическое поле в Индонезии стало более узким и авторитарным. Традиционные политические игроки (политические партии) начали вытесняться на периферию политической жизни. Внедрение Политического манифеста в жизнь не ослабило политическую оппозицию, а, наоборот, заставило ее консолидироваться. Раньше всех о своем негативном отношении к проводимой политике заявили часть армии и сторонники исламского национализма.
Вскоре была принята серия законов, призванных сформировать новую выборную систему: к участию в выборах были допущены только те партии, которые насчитывали не менее 150 тыс. членов и не менее 65 местных представительств. От партий требовалась лояльность положениям Политического манифеста, который, как предполагалось, станет "программой правительства, Национального фронта, всех массовых организаций, всех граждан республики"29. В июне 1960 г. Сукарно назначил новый парламент, который был назван "Советом народных представителей взаимного сотрудничества". В состав нового парламента вошли умеренные светские националисты, умеренные исламские националисты и лояльные президенту офицеры.
Такой состав парламента и сама процедура назначения в него привели к тому, что как политический институт парламент оказался более слабым, нежели президентская власть. В такой ситуации парламент в Индонезии превратился в орган, который политическая элита использовала для придания внешней легитимности уже принятым политическим решениям. В августе 1960 г. президент инициировал создание еще одного политического органа — Народного консультативного совета. В состав Совета входили: весь состав парламента, представители провинций и представители функциональных групп. Предполагалось, что НКС станет органом, избирающим президента.
Политический дискурс в Индонезии, в рамках которого реальная власть принадлежала президенту, а представительные органы имели номинальный характер, стал более авторитарным. В то же время правящая элита во главе с Сукарно не контролировала политическую жизнь страны в полном объеме: в Индонезии сохранялась многопартийная система. Однако в декабре 1959 г. Сукарно принял решение о подчинении партий: последние принудительно были включены в состав Национального фронта. Изначально предполагалось ликвидировать партии и ввести в состав НФ представителей исключительно
29 Manifesto Politik Republik Indonesia. Jakarta, 1961. P. 9.
функциональных групп. Однако это могло привести к усилению роли Вооруженных сил.
Поэтому в состав НФ вошли представители 113 партий, организаций и функциональных групп, задача которых заключалась в придании легитимности решениям политической элиты во главе с Сукарно. Часть мусульманских и светских националистов выразила недовольство подобными мерами, обвинив Сухарно в узурпации власти. В 1960 г. оппозиция предприняла попытку институционали-зации, создав Демократическую лигу и выступив против узурпации политической власти президентом. Лига, оказавшаяся аморфным объединением националистов-мусульман и политических оппозиционеров, не могла составить серьезную конкуренцию и была распущена президентом, что способствовало окончательному переходу Индонезии к авторитарному варианту политической модернизации.
