CC BY
33
8. Hanson Ph. Regional Local Power and Economic Change in Russia. L., 1994.
9. Культура местной власти во Франции: науч. аналит. обзор. М., 1994.
10. Gyford J., Leach S., Game Ch. The changing politics of local government. L., 1989.
11. Local government in Europe: trends and developments. Houndmills, 1991.
12. Кочетков А.П. Демократия и элиты. М., 2009.
13. Мадатов А. С. Концепции и модели демократии: проблемы и дилеммы // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Политология. 1999. № 1.
14. Esterbauer F. Die «Regionalistischen Leitsäte» // Fuderalismus und Regionalismus in europäischer Perspektive / Hrsg. von S. Huber. Wien, 1988.
15. Тамаш П. Роль элит в венгерском «мягком» переходе // Pro et Contra. 1996. Т. 1, № 1.
16. Burton M, Gunther R., Higley J. Introduction: elite transformations and democratic regimes // Elites and Democratic Consolidation in Latin America and Southern Europe. Cambridge, 1992.
17. Russie. Le gouvernement des provinces. Sous la direction de M. Mendras. Geneve, 1997.
18. Wasilewski J. Hungary, Poland and Russia: The Fate of Nomenklatura Elites // Dogan M. and Higley J. (eds.) Elites, Crises, and the Origins of Regimes. Lanham, 1998.
19. АшинГ.К. Концепции элитизма и плюрализма // Вопросы философии. 1976. № 7.
20. Ашин Г.К. Современные теории элиты: критический очерк. М., 1985.
21. Димитриев А.В. Политическая социология США: очерки. Л., 1971.
E.A.Popova
Political Aspects
of the Anthropocentric Approach
to the Federation Subjects
Development
The political aspects of the anthropocentric approach in the federation subjects development are studied. The special attention is given to the revaluation of the role of the citizen in the long-term development meanings formulation processes.
Key words and word-combinations: the anthropocentric approach, long-term regional development, individual planning.
Исследуются политические аспекты антропоцентрического подхода в развитии субъектов Федерации. Особое внимание уделяется переоценке роли гражданина в процессах формулирования смыслов долгосрочного развития.
Ключевые слова и словосочетания: антропоцентрический подход, долгосрочное региональное развитие, индивидуальное планирование.
УДК 323.2 ББК 66.3(2Рос)
Е.А. Попова
ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКОГО
ПОДХОДА
К РЕГИОНАЛЬНОМУ
РАЗВИТИЮ
^В либеральном, плюралистическом понимании демократия является в первую очередь агрегированием различных существующих в обществе интересов [1, с. 118], поэтому антропоцентричный подход в политическом действии всех акторов в большей мере отвечает базовым ценностям демократии. Однако в странах с транзитивными политическими режимами он встречается очень редко. Как известно, взятый в идеальной форме, антропоцентричный подход противостоит директивному. В его рамках акцент при осу-
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
11
ществлении региональной политики развития делается на интересах жителей, в то время как директивный подход во главу угла ставит абстрактные государственные интересы.
«В спецификации антропологической формы в открытости становится разглядываемой идеальность цели и специфика целеполагания, как поставляющая критерии понимания человеческого прогресса / регресса» [2]. Полагание целей государственного регулирования процессов развития, как и политических целей «лучшего будущего» регионов, происходит в рамках господствующих в политической системе страны паттернов культуры, а значит, действительные цели - отвечающие за «бесконечные задачи» [3, с. 631] человека - должны нести творческие, новационные смыслы. Только в таком случае возможна модернизация страны и входящих в ее состав субъектов федерации через ориентацию экономики и связанной с ней политической линии на интересы граждан.
Нацеленность экономики на интересы человека свидетельствует о развитом демократическом управлении (при наличии иных обязательных для демократии процедур). Демократический режим является «утвердившимся», считают, например, политологи Р. Гюнтер, П. Диамандорус и Х.-Ю. Пуль, когда все «политически значительные» группы общества согласны с тем, что его ключевые политические институты обеспечивают «единственно легитимные рамки политического соперничества», и выражают приверженность «демократическим правилам игры» [4, с. 152-156]. По мнению цитируемых авторов, упомянутое определение включает в себя не только институциональный параметр, но и социально-психологический параметр, поскольку речь идет о восприятии существующих политических институтов как «приемлемых и не имеющих легитимных альтернатив». Затрагивается и поведенческий параметр, поскольку обращается внимание на необходимость согласия всех политически значительных групп действовать в рамках установленных норм и правил [4, с. 165-170]. Для этого нужна консолидация общества.
Содействуя учреждениям, ответственным за развитие, граждане являются свидетелями действенности процессов функционирования институтов демократии, в то время как государство, в свою очередь, ответственно за реализацию принимаемых в процессе коллективных обсуждений решений. Кроме того, вырабатывая региональную стратегию, чиновники и представители гражданского общества должны создавать условия, способствующие привлечению негосударственных инвестиций.
К примеру, в США местные бюджеты полностью находятся под контролем жителей. Директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности (Вашингтон) Н. Злобин замечает: «Опыт США показывает, что нет лучшего союзника в противопожарной профилактике, чем частные страховые компании, которые рискуют своими деньгами. Страховщики успешно добиваются от местных властей не только выполнения всех необходимых мер, но и принятия жестких противопожарных правил для домов и населенных пунктов, ограничения максимального расстояния до источников воды и пожарных служб. В то время как в России почти 20% населения живут за пределами нормативной доступности для пожарников. Страховые компании в США заставили бы
12
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
власти всех уровней принять меры, взяли бы на себя расходы по строительству нового жилья и восстановлению инфраструктуры, не обременяя этим госбюджет» [5]. Из приведенного примера видны перспективы использования возможностей негосударственных акторов в вопросах осуществления социального контроля над рациональным расходованием ресурсов, чего в политическом и экономическом отношении не хватает региональным экономикам.
«Когда входов в систему очень мало и, что еще существеннее, когда сама система не имеет сложной разветвленности, инновационный потенциал резко ослабляется. Россия по сравнению с США (обществом, имеющим наиболее разветвленную социальную ризому среди всех современных стран) не имеет этой сложной многоуровневой сети и представляет собой относительно примитивный организм (хотя, конечно, любое общество в принципе сегодня невероятно сложно)» [6]. Введение же в политическую практику указанных и аналогичных им социальных технологий требует пересмотра распределения ресурсов власти, что в современной России без жесткого давления со стороны федеральной власти практически невозможно достичь в силу консервативности региональных и муниципальных элит.
Вместе с тем, как отмечает К.Г. Холодковский, рассматривая антропологическую компоненту в политической системе страны, «чрезвычайно важно, что корпоративные структуры и организованные группы интересов, причем не только предпринимательские организации и профсоюзы, но и отдельные корпорации, потребительские союзы, объединения экологистов приобретают все большее значение в процессе посредничества между обществом и государством. В подготовке и принятии социально-экономических решений они нередко оказываются более эффективными, нежели инструменты традиционной, партийной политики. Этому способствует широкое распространение во всех развитых странах органов функционального представительства, берущих на себя задачу согласования интересов в отдельных сферах» [7, с. 67], что связано с приматом интересов экономических акторов над абстрактными политическими лозунгами партийных программ.
Крупные по территории и социокультурно неоднородные государства имеют долгосрочные «траектории» политических процессов, которые нельзя адекватно осмыслить только на общенациональном уровне. Политический процесс в пределах государства является равнодействующей многих разнонаправленных изменений: глобальных, субнациональных (региональных) и локальных. Политическая система России может быть осмыслена как совокупность разноуровневых поли-тий, взаимодействующих между собой и имеющих различные системы акторов, которые в большинстве своих политических практик игнорируют антропологическую компоненту принимаемых решений, что, на наш взгляд, ошибочно.
Анализ субъектности региональных политических процессов особенно важен для решения таких насущных российских проблем, как оптимизация баланса интересов государства и регионов, реформы федерализма и административно-территориального устройства, упрочение демократических практик взаимодействий участников политики [8]. Развитие периферийных регионов включает аспекты инфраструктуры, возможности развития экономики, образования, медицины, повышение качества жизни и привлекательности, соответственно
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
13
величину населения и качество человеческого капитала. При этом формируются новые части внутреннего рынка, новый потенциал для международной экономической конкуренции [9].
Представляется, что больше не работают так, как того хотелось представителям бюрократии, традиционные формы обязательств, возникающих в процессе административного давления власти на бизнес, а также на территориальные сообщества и структуры НКО. Долгосрочное планирование, в котором принимают участие только представители бюрократии, больше нельзя считать единственным механизмом, обеспечивающим информацию о потребностях территорий и приоритетах модернизации. Целесообразно задействовать и другие механизмы, к примеру региональные публичные обсуждения проектов долгосрочного развития с участием представителей гражданского общества и независимых экспертов. Ориентация на мобилизацию человеческих ресурсов - это не только повышение антропологич-ности политики, но и вклад в развитие политической модернизации.
В процессе развития региональной экономики задействованы муниципальные образования, федеральные и региональные органы исполнительной власти, бизнес-структуры, некоммерческие организации и население. Каждый из перечисленных акторов принимает решения и предпринимает какие-либо действия под влиянием друг друга через динамический набор отношений.
Вдобавок необходимо принимать во внимание фактор разнообразия обменов между вертикальными уровнями общественного принятия решений, влияющих на процессы развития региона. При этом не отменяются горизонтально ориентированные политические процессы внутри бюрократической сферы. Политическое (административное) действие региональной политики развития, таким образом, оказывает влияние на рынки и на структуры гражданского общества. В западных странах упомянутое разнообразие принятия решений называют «многоуровневым управлением». Этот феномен многие ученые [10] рассматривают в качестве добавленной ценности территориального развития.
Понятие участия не новое в общественных науках. За прошедшие несколько десятилетий оно обогатилось множеством смыслов. В современной России «участие территориального сообщества» в проектах развития территорий рассматривалось не как самостоятельный политический процесс, а преимущественно в непосредственной связи с голосованием и электоральными технологиями, применяемыми на выборах.
На наш взгляд, указанный подход не соответствует модернизационному вектору. Для развития необходима конвергенция обязательств государства с обязательствами гражданин в формировании и реализации политики. Опыт стран с развитыми демократиями [11] подразумевает расширение политического участия, необходимого для поиска новых путей, используя которые граждане могут влиять на правительства. Тем самым граждане делаются ответственными за результаты долгосрочного и краткосрочного развития территорий. В результате формируется жизнеспособная социально-политическая система, которая способствует сотрудничеству между властью и негосударственными акторами, создается атмосфера инноваций и свобода экономического сотрудничества.
Указанные составляющие как раз и отличают западные экономические сис-
14 2011 • ВЕСТНИК ПАГС
темы от российской экономики. Местные политические деятели могут в значительной степени мотивироваться выгодами, которые получат территориальные сообщества, следуя в русле политики развития региона. Для формирования указанного дискурса в обществе должна существовать философия взаимного обязательства. В России же институт взаимных обязательств между различными уровнями власти и управления практически отсутствует. Зафиксированные в нормативных актах права и обязанности различных уровней власти и управления хотя и являются важными инструментами координации деятельности государственных, а также муниципальных структур, тем не менее на практике не отвечают возросшим требованиям. Зарубежный опыт реализации концепции «многоуровневого управления» показывает, что бюрократии достаточно сложно приспособиться к процессам согласования интересов различных региональных акторов, что неизбежно сопровождается конфликтами.
Если же в основу фундамента многоуровневого управления будут положены интересы населения, становится возможным согласование интересов с учетом уменьшения вероятных рисков и угроз. Для достижения такого результата в регионах должны быть разработаны механизмы согласования мнений заинтересованных политических акторов, действующих в рамках публичных площадок демократии.
Политический принцип взаимных обязательств не является чем-то новым для общественного развития. Взаимные обязательства находятся в основе того, что следует понимать под термином «общество». Таков один из принципов существования политической и социальной системы в любой стране. Любое общество вовлекает индивидов в политическое действие, в рамках которого происходит развитие ресурсов, прежде всего интеллектуальных, и осуществляется мобилизация социума.
Процесс долгосрочного развития в рамках антропоцентричной парадигмы подразумевает не только политические свободы, но и инструменты ограничения индивидуального поведения взамен на безопасность, экономическое и социальное благополучие, а также предоставление со стороны государства различных необходимых гражданам и бизнесу услуг. Граждане и политические акторы в обществе буквально «связаны вместе» набором взаимных ожиданий и обязательств. В случае же патерналистской модели граждане воспринимают государство как источник различных благ, для создания которых они не обязаны прилагать усилия. Результатом становится самоотстранение гражданина от процесса развития региональных экономических систем и, соответственно, снижение эффективности реализуемой правящей элитой политики модернизации.
Для достижения заявленных руководством страны целей модернизации, по нашему мнению, повестка дня развития регионов должна, во-первых, включать постановку перед территориальным социумом вопроса о новых формах вовлечения местных сообществ (постоянно существующих коалиций, групп с временными обязательства перед своими членами, социальных сетей) в процессы разработки и реализации стратегии регионального развития. Для этого важно не только задействовать уже существующие некоммерческие организации, но и создать систему стимулов, необходимых для вовлечения ранее политически
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
15
пассивных граждан в политические процессы. Во-вторых, более широкий подход к проблеме развития региональной политико-экономической системы должен вовлечь местных жителей в процессы долговременного индивидуального планирования, коррелирующие с интересами территориального сообщества. Говоря иными словами, личностно-мотивированное участие в политико-социальных процессах добавляет дополнительную политическую ценность представительной демократии.
На практике «горизонт планирования» граждан России чрезвычайно узок, подтверждением чему являются данные социологических исследований. К примеру, 2-5 июля 2010 г. Аналитический Центр Юрия Левады (Левада-Центр) провел опрос по репрезентативной выборке 1600 россиян в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Распределение ответов на вопросы этого исследования приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов [12].
В целом 39% в июле 2010 г. ответили, что «обычно не строят планов на будущее», еще 34% указали, что не загадывают больше чем на «ближайшие год-два» вперед. Эти установки меняются медленно. Наибольшая положительная динамика (увеличение горизонта планирования) отмечается по категориям, отражающим среднесрочную перспективу: во-первых, представление о будущем на один-два года: с 16 до 25%; во-вторых, представления о будущем на три-пять лет: с 5 до 9%. Применительно к долгосрочному планированию положительные изменения лишь наметились: количество людей, имеющих представления о будущем на 6 и более лет вперед, увеличилось с 3 до 6%, но эти цифры по-прежнему еще находятся в рамках статистической погрешности. Около половины россиян все еще смотрят вперед не более чем на несколько месяцев (хотя их число и уменьшилось с 61% в предкризисном 1997 г. до 53% в 2010 г.).
Анализ представленных данных подчеркивает необходимость учета при разработке стратегий развития регионов потребностей населения в целом и каждого индивида в частности, что будет способствовать повышению доверия к представителям правящей элиты. Однако согласование целей личного развития с интересами региона невозможно без перехода к антропоцентричной парадигме функционирования территориальных акторов. Данный подход подразумевает в том числе общественное обсуждение множества связанных с модернизацией ключевых тем контекстов территориального развития. Первичная цель такого обсуждения должна состоять в том, чтобы облегчить обмен информацией, касающейся управления территориями и вопросов стратегического развития. Для этого прежде всего в сознании чиновников важно сформировать новый стиль мышления, ориентированный на выгоды улучшенного доступа к информации относительно возможностей для облегчения информационного обмена, координацию оказания всех видов интеллектуальной поддержки, развития межрегионального сотрудничества и навыков долгосрочного планирования в условиях перманентной модернизации.
Не случайно политолог Т. Гурова констатирует: «Культура информационной открытости и доступности сформировала новое понимание качества жизни среднего класса: он хотел быть мобильным, еще быстрее перемещаться, жить и
16
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
в городе и в деревне одновременно - и это породило спрос на новые транспортные технологии; он захотел быть необычным - и это изменило индустрию одежды; он захотел работать в небольшой компании, чтобы не быть винтиком, -и это изменило спрос на образование; он устал потреблять - и это скоро повлияет на цели его жизни» [13, с. 14]. Указанный дискурс особенно актуален для России - страны, реализующей сценарий догоняющей модернизации, основной движущей силой которой может стать увеличение числа жителей, относящих себя к среднему классу.
Таким образом, в условиях модернизации регионального развития актуализируется проблема расширения диапазона социальных арен, на которых происходит обсуждение вариантов использования имеющихся ресурсов в интересах повышения эффективности региональных экономик и выбора вариантов долгосрочного развития. Основными препятствиями повышения антропологичности политики выступают слабая научная разработанность моделей, связанных с модернизационным вектором развития, и отсутствие стимулов у правящей элиты изменять паттерны отношений с гражданскими обществом и отдельными инициативными гражданами, проявляющими модернизационные инициативы.
Федеральная власть может осуществить предписание новых форм взаимодействий региональной бюрократии и гражданского общества через программы реформ. Необходимы более динамические отношения между государством и негосударственными акторами, подразумевающие достижение не только тактических, но и стратегических целей в рамках концепта «многоуровневого управления». Для этого требуется переоценка роли гражданина в процессах формулирования долгосрочного развития. В частности, необходимо развитие в коллективном бессознательном чувства региональной принадлежности - индивидуальной реакции людей, которая возникает в процессе индивидуального восприятия групповой идентичности и персональной ответственности за долгосрочное развитие территорий.
На первый взгляд основная идея политической антропологии достаточно проста: власть и иные политические акторы должны ориентироваться на интересы развития человека. Однако на практике наблюдается примат интересов бюрократии, не желающей даже на ментальном уровне ставить проблему антропоцентризма в повестку дня. Однако без изменения восприятия роли человека в политических процессах невозможно добиться заявленных в процессе модернизации целей.
Библиографический список
1. March J.G., Olsen J.P. Rediscovering Institutions: The Organizational Basis of Politics. New York, 1989.
2. Гибелев И.В. Идея прогресса в свете понятия открытости // Научный эксперт. 2010. № 6. С. 84-94.
3. Гуссерль 3. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философия. Философия как строгая наука. Минск, 2000.
4. Gunter R., Diamandorus P.N., Puhle H.-J. O'Donnell's «Illusions»: A Rejoinder // Journal of Democracy. 1996. Vol. 7, № 4, October.
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
17
5. Злобин Н. Кремлинология: Уроки пожаротушения // Ведомости. 2010. № 141 (2659).
6. Ямполъский М. Инновационный потенциал и структура общества // Новое литературное обозрение. 2009. №9 100.
7. Холодковский К.Г. Партии: кризис или закат? // Политические институты на рубеже тысячелетий, XX-XXI вв. Дубна, 2001.
8. Баранов А.В. Акторы региональных политических процессов в постсоветской России. Краснодар, 2005.
9. Розов Н. С. Геоэкономические перспективы России. Статья 2: Ориентиры и приоритеты // Научный эксперт. 2010. № 4. С. 5-22.
10. Christenson J.A., Fendley K., Robinson J.W. Community Development // Community Development in Perspective / ed. by J.A. Christenson and J.W. Robinson. Ames, 1989. P. 3-25.
11. Gaventa J., Valderrama C. Participation, Citizenship and Local Governance // Background note for Workshop: 'Strengthening Participation in Local Governance'. Sussex, 1999. June 21-24.
12. Волков Д. Представления россиян о будущем // Пресс-релиз Аналитического Центра Юрия Левады (Левада-Центр). 2010. 21 июля.
13. Гурова Т. Не стать слепыми муравьями // Эксперт. 2010. №9 14 (700).
G.V. Gryzunova
Transformation of Value-Ethical Bases of Civil Service in Russia and Kazakhstan
The problems of government employees' ethical behavior standards in the context of human vital forces sociology are considered. The main accent is made on the formation of government employees' spiritual maturity by means of culture centricity of their professional socialization.
Key words and word-combinations: vital forces and vital space of government employees, culture centricity of civil
В контексте социологии жизненных сил человека рассматриваются проблемыг этических норм поведения государственных служащих. Основной акцент делается на формирование духовной зрелости государственных служащих посредством культу-роцентричности их профессиональной социализации.
Ключевые слова и словосочетания: жизненные силы и жизненное пространство государственных служащих, культуроцентричность государственной службы.
УДК 35.08:1 74(470+571)+(574) ББК 67.401.02:87.754(2Рос+5Каз)
Г.В. Гоызунова
ТРАНСФОРМАЦИЯ
ЦЕННОСТНО-ЭТИЧЕСКИХ
ОСНОВАНИЙ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ
СЛУЖБЫ
В РОССИИ И КАЗАХСТАНЕ
овременные Россия и Казахстан являются крупнейшими и наиболее стабильными политическими образованиями на постсоветском пространстве. Вопросы становления социально ответственной государственной службы для них особенно актуальны, поскольку успешность дальнейшего развития национальной государственности в значительной степени связана с эффективностью государственного управления. Результативность государственной службы, в свою очередь, напрямую зависит от качества социокультурных, ценностно-этических оснований профессио-
18
2011 • ВЕСТНИК ПАГС
