CC BY
141
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2014. № 4
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕКСТОЛОГИЯ КАК НАУКА И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА: МАТЕРИАЛЫ КРУГЛОГО СТОЛА
31 октября 2013 г. на факультете политологии МГУ имени М.В. Ломоносова в рамках международной научной конференции «Политика в текстах — тексты в политике: Наука истории идей и учений» прошел круглый стол «Политическая текстология как наука и учебная дисциплина». В дискуссии приняли участие К.М. Андерсон, Ю.Д. Артамонова, О.Ю. Бойцова, В.А. Вархо-това, В.А. Гуторов, Д.В. Ермашов, А.А. Зоткин, И.А. Козиков, Б.С. Котов, Н.П. Мартыненко, А.В. Мырикова, С.В. Перевезенцев, Б.А. Прокудин, Н.Р. Сетов, О.Е. Пучнина, А.А. Чанышев, А.А. Ширинянц. В докладах выступавшие затрагивали, во-первых, проблемы, касающиеся определения понятия «текст», выявления места и предмета политической текстологии как науки и учебной дисциплины; во-вторых, проблемы специфики методов текстологического анализа; наконец, содержания, значения и целей политической текстологии как учебной дисциплины.
Ключевые слова: история социально-политических учений, политическая текстология, текстологический анализ.
POLITICAL TEXTOLOGY AS A SCHOLARLY AND EDUCATIONAL DISCIPLINE: ROUND TABLE DISCUSSION
The Political Science Department of Lomonosov Moscow State University hosted a round table on "Political Textology as a Scholarly and Educational Discipline" at the International Scholar Conference "Politics in the Texts — Texts in Politics: History of Ideas and Doctrines " held on October 31, 2013. The roundtable participants were K.M. Anderson, Yu.D. Artamonova, O.Yu. Boitsova, V.A. Var-hotova, V.A. Gutorov, D.V. Ermashov, A.A. Zotkin, I.A. Kozikov, B.S. Kotov, N.P. Martynenko, A.V. Myrikova, S.V. Perevesentsev, B.A. Prokudin, N.R. Setov, O.E. Puchnina, A.A. Chanyshev, A.A. Shirinyants. The reports of the speakers touch on such problems as the definition of 'text,' the identification of the subject field of political textology as a scholarly and educational discipline, the specificity of the methods of textual analysis and finally the content, values and goals of the political textology as an educational discipline.
Keywords: history of social and political thought, political textology, textual analysis.
Зоткин Алексей Александрович, старший преподаватель кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Текстология как «метапредмет» истории социально-политических учений
Любой памятник культуры, несущий доступную вербальной обработке смысловую нагрузку, полагаю, может быть рассмотрен в качестве текста в широком смысле этого слова. В узком смысле текстом можно назвать любой письменный источник, созданный согласно правилам функционирования какого-либо древнего или современного языка. История политических учений имеет дело, как правило, с текстами второго типа, текстами, имеющими отношение к политике ad hoc и представленными множеством жанров post hoc1. Уже в классической политической философии (IV в. до н.э. — начало XIX в.) мы сталкиваемся с колоссальным видовым многообразием оригинальных источников, создающим серьезные методологические трудности как для преподавателя — при изложении учебного материала, так и для студента — при освоении богатейшего идейного наследия классиков политической мысли. И высокохудожественный диалог Платона «Государство», и схоластические выкладки трактата «О правлении государей» Фомы Аквината, и перенасыщенную философскими коннотациями «Философию права» Гегеля приходится еще раз вслед за переводчиком «переводить» с русского языка на русский, с индивидуального авторского — на единый академический.
Другими словами, реконструкция смысла, заложенного в тексте, требует освоения различных герменевтических приемов и традиций понимания, накопленных гуманитарным знанием — философским, филологическим, историческим т.д. Например, смысл текста, в том числе и политический, может быть неявным, «закодированным», и требовать анализа различных контекстов. Язык автора может быть многозначным и нести в себе элементы скрытой полемики или критики. Все это делает текстологию актуальной дисциплиной, «метапредметом», вводящим исследователя в достаточно сложный мир текста, живущего по своим внутренним законам.
Сетов Никита Романович, кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Проблемы определения теоретико-методологических оснований политической текстологии
Под текстом, на мой взгляд, разумнее всего понимать совокупность знаков и символов, с помощью которых кодируется и пере-
1 Ширинянц А.А. Нигилизм или консерватизм? Русская интеллигенция в истории политики и мысли. М.: Издательство Московского университета, 2011. С. 552.
дается информация от одного человека к другому. Особенность политического текста состоит в том, что он способен оказывать влияние на массы. В силу этого обстоятельства можно говорить о том, что для изучения политического текста и его контекста необходима особая дисциплина — политическая текстология. Предметное поле политической текстологии — «пространство текста», то есть область существования символов и знаков, которые используются людьми для коммуникации. Объект политической текстологии — множество социально-политических текстов, предмет—конкретные текстовые источники, будь то трактаты, доктрины, политические программы и другие тексты, влияющие на восприятие людьми политики и общественных процессов.
Политическая текстология как самостоятельная научная дисциплина предполагает прежде всего наличие определенных теоретико-методологических оснований исследования. Как правило, эти основания заимствуются из других отраслей гуманитарного знания, но их применение на практике обладает специфическими особенностями в силу того, что речь идет о политике.
Политическая текстология как учебная дисциплина должна опираться на свою «научную ипостась». Ее главной задачей является формирование у студентов необходимого комплекта знаний, умений и навыков, позволяющих работать с политическими текстами.
Мартыненко Николай Петрович, доктор философских наук, профессор кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Задачи текстологии как науки
Слово «текст» восходит к латинскому языку: "texo" — ткать, сплетать, вить, строить, сооружать, изготовлять, составлять, слагать, сочинять, вплетать, переплетать, сочетать; "textus" — сплетение, структура, связное изложение; "textum" — ткань, одежда, связь, соединение, строение, слог, стиль2. Затем это слово "texte" стало использоваться во французском языке, а потом вошло в английский, немецкий, русский языки. Широкое распространение слова «текст» указывает на глубокую связь с древними образами и смыслами, имевшими отношение к искусству ткачей3. О том, что
2 Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Русский язык, 1976. С.1000,
1010.
3 Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках: (Этимология и опыт групповой реконструкции). М.: Наука, 1966. С. 248-249; Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: В 2 т. 3-е, стереотип. изд. М.: Русский язык, 1999. Т. 2. С. 246; ИвановВ.В. Очерки по истории семиотики в СССР. М.: Наука, 1976. С. 48.
это пространство смыслов существует вполне объективно, можно судить на основании эволюции понятия «текст» в неевропейских языках. Сохранившись в древнейших значениях слов, эти концепты продолжают влиять и на современное словоупотребление, и на осмысление мира4.
Текстология некогда возникла как вспомогательная дисциплина для восстановления первоначального текста. Постепенное укрепление ее связи с филологией, литературоведением, историей, науками о социально-политической, общественной мысли привело к развитию теории текста. Так, Ролан Барт противопоставляет понятия — «произведение» и «текст». «Произведение» — это то, что «сказал» автор, а «текст» — это то, что «сказалось» в произведении независимо от воли автора5. Ю. Кристева в данной связи ввела понятия «генотекст» (от греч. genos — род, рождение, происхождение) и «фенотекст» (от греч. phaino — обнаруживаю, являю). «Фенотексты» — это реально существующие фразы естественного языка, предназначенные для прямого воздействия на партнеров по коммуникации. Однако за «фенотекстами» скрывается второй план — «генотекст» в виде неструктурированной смысловой множественности, обретающей структурную упорядоченность лишь на уровне фенотекста6. В расширительном значении о тексте писал и М.М. Бахтин, что текст — это «своеобразная монада, отражающая в себе все тексты (в пределе) данной смысловой сферы»7. Еще дальше пошел Ж. Деррида, утверждая, что «внетекстовой реальности вообще не существует»8.
Артамонова Юлия Дмитриевна, кандидат философских наук, доцент кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Понятие «текст» в исторической перспективе
Привычка считать смысловую и стилевую связность текста ключом к его толкованию при всей ее «естественности» сложилась на самом деле в Европе не ранее XV в. Слово «текст» (от лат. textum — переплетение, ткань), впервые данное Юстинианом своду законов, созданному по его распоряжению, в XIV-XV вв. начинается приме-
4 См.: Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков — «вэньхуа» // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2006. № 3. С. 32-70; Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков - вэньхуа. Т. I: Культурогенез. М.: Социально-политическая мысль, 2006. С. 355-372.
5 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. С. 415.
6 Kristeva J. Semeiotike: recherches pour une sémanalyse. Paris: Seuil, 1969. P. 280-284.
7 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 283.
8 Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. С. 313.
няться для обозначения не только музыкальных партитур и сводов законов, но и литературных произведений, философских трактатов и т.д. До этого способы функционирования текста в культуре были другими9. Во всяком случае, цельным он не был и от начала до конца не читался. Легче всего можно представить ту трансформацию, которая происходит с текстом на протяжении трех с небольшим веков, поставив в ряд и сравнив произведения, создание которых разделяют примерно два века: агиография — «Декамерон» — «Дон Кихот» — любой роман XVIII века (например, «Монахиня»). Если первое представляет собой сборник новелл, в котором логика перехода от одной к другой отсутствует, то в «Декамероне» появляется уже канва, на которую нанизаны 100 новелл, однако ничто не мешает читать их обособленно, как, собственно, и делалось. Новеллы же из «Дона Кихота» Сервантеса не только соединены единой тканью повествования, но и проясняются одна через другую, хотя по-прежнему текст распадается на отдельные новеллы. Наконец, роман XVIII в. предполагает чтение от начала до конца, иначе мы ничего не поймем ни в одном эпизоде. Эти трансформации были связаны с появлением идеи "lex" (выделением особого предназначения каждой вещи в школе Фомы Аквинского) и связанной с ней идеей носителя этого "lex", индивидуума. Он особым образом транслирует общие всем божественные смыслы. Примененная к анализу текстов (прежде всего, Лоренцо Валлой, Эразмом Роттердамским), эта идея заставляет взглянуть на произведение каждого человека как «особость», которую можно уловить путем анализа смыслового и стилистического единства текста10. Так понятие «текст» начинает эпопею своей универсализации.
В современном информационном поле это понятие «текст» неизбежно проблематизируется, и старый инструментарий толкования, не связанный с целостностью текста и предполагавший в качестве ключевых такие понятия, как «здравый смысл» (sensus communes), «общее место», «предрассудок» и другие, может быть востребован.
9 См., например: Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философский герменевтики. М.: Прогресс, 1988; Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст: Литературно-теоретические исследования. 1989. М.: Наука, 1989. С. 238; Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. М.: Мифрил, 1995; Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996; Артамонова Ю.Д. Историко-философское и методологическое введение в теорию языка // Философия социальных и гуманитарных наук: Учебное пособие для вузов / Под общ. ред. С.А. Лебедева. М.: Академический проект, 2006. С. 568-602; и др.
10 См., например: Валла Лоренцо. Рассуждения о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина // Итальянские гуманисты XV века о религии и церкви / Сост. М.А. Гуковский. М.: Госполитиздат, 1963.
Бойцова Ольга Юрьевна, доктор политических наук, профессор кафедры теории политики и права философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Научный текст как объект анализа политической
текстологии
В общем спектре жанров политической литературы особое место принадлежит научным политологическим текстам. Они создаются для передачи научной информации и потому подвергаются достаточно жесткой регламентации как в содержательном, так и в формальном отношении. К числу важнейших требований, которым должны соответствовать данные тексты, относятся: 1) Содержательность: предметность, тематическая строгость, целостность и полнота изложения, высокая степень информативности. Научный текст должен быть ориентирован на предоставление максимума информации при оптимальной краткости изложения. 2) Достоверность представленной информации: фактическая точность, корректность использования источников. Вся фактическая информация, приводимая в научном тексте, должна быть проверена. В том случае, если достоверность каких-либо сведений сомнительна, необходимо специально это оговорить. Для подтверждения достоверности сообщаемой информации точно и полно указываются ее источники. При введении в научное произведение фрагментов текста, принадлежащих другим авторам, необходимо оформлять эти фрагменты в виде цитат и сопровождать информацией о цитируемом источнике. 3) Ясность и точность: строгость, определенность и общезначимость понятий. Специальная дисциплинарная лексика носит концептуальный характер, поэтому термины следует использовать в общепринятом смысле, а применение тропов и эмоционально нагруженных лексем минимизировать. Идейное содержание текста должно быть выражено способом, исключающим возможность его неправильного понимания. 4) Логичность: последовательность и доказательность выводов, правильность определений, позволяющая производить спецификацию предмета или явления. Текст должен соответствовать логическим законам, требованиям непротиворечивости и однозначности. Недопустимо наличие логических ошибок — таких, как потеря или подмена тезиса, тавтологический круг в доказательстве, несоответствие вывода и посылок и др. 5) Композиционная стройность: структурная четкость и соразмерность. Информация, сообщаемая научным текстом, предстает в упорядоченном, систематизированном виде, поэтому от научного текста требуется строгий порядок расположения отдельных смысловых элементов. Части, на которые разделен текст, должны быть сбалансированы по объему.
Для взвешенной оценки научного текста необходим комплексный анализ, при котором не только исследуется само произведение, но и раскрываются связи высказанных в нем идей с общим научно-информационным полем. Анализ структуры позволяет оценить отдельные части текста и связи между ними, при этом выделяемые смысловые элементы рассматриваются не сами по себе, а в их отношении к функционально единому тексту. Анализ коммуникативных характеристик выявляет эффективность текста с точки зрения его участия в процессе передачи научной информации. Он включает в себя как оценку языка, так и смысловую экспертизу, затрагивающую содержательную сторону текста и направленную на выявление фактических, логических и смысловых ошибок. Комплексный подход позволяет выявить степень соответствия конкретного текста критериям научности, определить его место и значение в общем объеме научной информации, а также установить степень его социальной значимости.
В заключение следует отметить, что в сфере политики «работают» разнообразные тексты, различающиеся по целям, происхождению, направленности, эмоциональной нагруженности и пр. Диагностика и анализ текста — важнейшая функция политической текстологии, призванной не только определить соответствие определенного политического текста поставленной перед ним задаче, но и дать рекомендации по повышению его эффективности.
Ермашов Дмитрий Васильевич, кандидат политических наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Приемы и методы текстологического анализа политических сочинений
Говоря о междисциплинарном характере политической текстологии, хотелось бы остановиться на вопросах, связанных с процедурой интерпретации текста, смысл которой состоит в истолковании его прямого и иносказательного значения и уяснении того, что именно сообщается в нем о конкретных фактах действительности. Речь идет о концепционном (помимо собственно текстуального) типе интерпретации текста11. Политическая текстология изучает политические сочинения как исторические формы выражения общественного со-
11 Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб., 1998. С. 473. В качестве примера таких интерпретаций политических текстов см.: Русская социально-политическая мысль. 1850-1860-е годы: Хрестоматия / Под ред. А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета. 2012; Русская социально-политическая мысль. Первая половина XIX века: Хрестоматия / Под ред. А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2011; Русская социально-политическая мысль. XI-XVII вв.: Хрестома-
знания, мировоззрения, политической культуры, идеологии, с одной стороны, и отношения общества к ним — с другой. По этой причине политическая текстология связана со многими отраслями политологического знания, такими, как история политической мысли, политическая философия, теория политики, политическая история, политическая психология и др. При анализе политических текстов на первый план выходит не рассмотрение внутренней организации текста как такового, а изучение исторических связей исследуемого произведения с окружающими его явлениями политической действительности и социально-политической мысли. Такой подход предоставляет исследователю ряд преимуществ эвристического характера. Главным для понимания текстового источника является комментарий, ибо специфический политический текст изначально «непонятен» читателю и поэтому нуждается в профессиональной дешифровке и реконструкции. Примером такого комментария является роман-реконструкция выдающегося семиотика Ю.М. Лотмана «Сотворение Карамзина» (М., 1987), в котором раскрывается исторический контекст карамзинских сочинений, расшифровываются умолчания, намеки, рассказы о подлинных и вымышленных событиях, скрытые за инициалами лица, воссоздается внетекстовая реальность и тем самым воспроизводится процесс «самотворения» Карамзина как личности и как политического мыслителя, что в итоге и дает нам ключ к максимально возможному истинному пониманию сущности не только политический идей великого русского историка, но и социально-исторических событий, их обусловивших.
Чанышев Александр Арсеньевич, кандидат философских наук, профессор кафедры политической теории МГИМО МИД России
Контекстный текстологический анализ при исследовании истории мысли
Политическая текстология в ее соотношении с историей политических учений, на мой взгляд, есть вспомогательная прикладная дисциплина. Такое значение текстология будет иметь в случае нацеленности ее на отслеживание «концептной истории», то есть на историко-аналитическое исследование генезиса и трансляции смысла ключевых социально-политических понятий применительно к той или иной концепции или их совокупности12. Историко-понятийные
тия / Под ред. А.А. Ширинянца, С.В. Перевезенцева. М.: Издательство Московского университета, 2011.
12 На такого рода исследование было нацелено грандиозное немецкое издание «Основные исторические понятия: Исторический лексикон политического и социального языка в Германии» (Geschichtliche Grundbegriffe: Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprache in Deutschland / Hg. O. Brunner, W. Conze, R. Koselleck.
штудии, в свою очередь, позволят прояснить включенность этих концепций в их исторический контекст (причем, речь может идти одновременно и о канве общей истории? и о связи с историей идей). Кроме того, понятийная история позволяет, как мне кажется, уйти от описательного, инвентарно-музейного подхода в построении истории политических учений. Еще один важный аспект историко-понятийного анализа текстов — возможность преодолеть редукционистские схемы в понимании социального и политического содержания идей, а равным образом — избавиться и от чрезмерной неопределенности при работе с идеально-типическими конструкциями. При таком подходе политическая текстология способна определять парадигматику тех или иных концепций и их идейных блоков, их фундаментальные мировоззренческие основания, а, следовательно, помогать осмыслению истории политических учений как единого целого, выявлять связь между «социальными» и «политическими» измерениями концепций.
О важном значении привязки истории политических учений к «концептным историям» уже приходилось высказываться13. Здесь попробую сослаться на конкретный пример. Возьмем такое ключевое для нашей дисциплины понятие, как «общество». Первым, кто концептуализировал данный термин, был Аристотель14. «Общество» представлялось ему как наличная и всегда конкретная сумма взаимосвязей трех типов: «естественные», кровнородственные образования; союзы и корпорации, объединяемые общим интересом; смешанный тип — государство. Это предопределяло социо- и антропоморфный характер самого понятия, а также его архаизм и полиморфизм (отсутствие единого понятия), которые сообразно с аристотелевским образцом сохранялись в западной традиции вплоть до второй половины XVIII в. Вместе с тем такого рода архаика была связана с еще одной чертой аристотелевой концептуализации, трансляция которой стала условием формирования столь важного для нового времени понятия, как «гражданское общество». Дело в том, что античное государство — это полис. Гражданская община воспринималась Аристотелем как наивысшая политическая форма человеческого общения — общность граждан, которые связаны друг
Bd. 1-7. 4. Aufl. Stuttgart: Klett-Gotta, 1998. Существует и отечественный опыт в данной области (Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М.: РОССПЭН, 1997).
13 Подробнее см.: Андерсон К.М., Ширинянц А.А., Чанышев А.А. и др. Политология как история идей: Материалы круглого стола // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2009. № 4. С. 65-81.
14 Характеристику концептуализации термина у Аристотеля см.: Riedel M. Gesellschaft, Gemeinschaft // Geschichtliche Grundbegriffe... Bd. 2. S. 803-805. О содержании понятия «гражданское общество» в классической античности см.: Riedel M. Gesellschaft, bürgerliche // Op. cit. S. 721-724.
с другом в качестве свободных и равных и подчинены некоторой форме политического господства, осуществляемой ими же самими на основе обмена властными полномочиями. Соответственно концепт «гражданское общество» терминологически восходит к буквальному переводу с греческого noÄrnKq KOtvrovia (или лат. societas civilis) и исторически, согласно греко-латинской традиции, под «гражданским» длительное время подразумевали «политическое» общество. Такое отождествление, например, мы можем встретить еще у Гоббса, хотя он уже переходит к совершенно иному, проективно-конвенциональному представлению о характере социальной связи: но и в рамках этой новой парадигмы Гоббс, подчеркивая значимость государства как гаранта соблюдения общественного договора, считает синонимичными такие понятия, как «гражданское общество» и «политическое государство». И только у Монтескье появляется понятие «общество обществ», которое будет основываться на ином, неполитическом типе связности. Основой этого нового типа общества Монтескье видит «дух торговли» — мотив, предвосхищающий веберовское понятие «дух капитализма».
Гуторов Владимир Александрович, доктор философских
наук, профессор, заведующий кафедрой теории и философии
политики факультета политологии Санкт-Петербургского государственного университета
Синтетическая методика анализа политических текстов
Из всех достижений, связанных с анализом политических текстов в прошедшем ХХ в., одним из самых новаторских по праву считается методология, разработанная группой историков, филологов и социологов, объединившихся под руководством Отто Бруннера, Вернера Конце и Райнхарда Козеллека для издания знаменитого «Исторического лексикона политико-социального языка Германии». Его появление, конечно, не было случайным: оно развивалось в русле интеллектуальной традиции, заложенной в трудах Гегеля и Ницше, а в новейший период — в работах Гуссерля, Хайдеггера и Гадамера. Для формирования синтетического метода, объединившего принципы исторического, филологического и философского анализа политических текстов, решающую роль сыграл гейдельбергский семинар Ганса-Георга Гадамера, основавшего вместе с Эрихом Рота-кером журнал «Архив истории понятий». На семинаре, участником и руководителем которого в довоенный период, по воспоминаниям Козеллека, часто бывал Мартин Хайдеггер, была сформулирована центральная гипотеза, что научный анализ политического языка в Германии возможен только в рамках систематического изучения социальных и политических понятий, возникших в Европе в эпоху
модерна. Этот период немцы называют «седельным временем» (Ба1;-1:еке11), когда Германия, пережившая в середине XIX в. революцию, готовилась прочно «сесть в седло», вернее, встать на путь объединения. Таким образом сам термин «история понятий» использовался для того, чтобы исследовать восприятие и воздействие модерна на Германию и Европу там, где это воздействие принимает отчетливо выраженные лингвистические формы.
На наш взгляд, следует акцентировать внимание, прежде всего, на трех важнейших методологических принципах, которых авторы «Лексикона» неизменно придерживались: 1) Ресурсы «истории понятий» и социальной истории должны использоваться совместно, поскольку существует динамика взаимодействия между концептуальными и социальными изменениями. Только путем использования обоих типов истории можно определить инновации, модификации и преемственность в эволюции политического языка; 2) Поскольку язык является одновременно движущей силой и индикатором изменений, исследование истории понятий должно приспосабливать к своим собственным целям методы, заимствованные из филологии, исторической семантики и структурной лингвистики, семасиологии, ономасиологии и анализа семантических полей; 3) Характер использования и изменения устанавливается путем исследования максимально широкого по объему исторического и филологического материала. В «Лексиконе» были также использованы два метода раскрытия различного смысла политических понятий: а) применение лингвистической техники к понятийному анализу путем помещения терминов в их собственный исторический контекст; б) метод сравнения изменений в значениях с реальными историческими трансформациями. Когда метод «Лексикона» применялся к политическим текстам, он оказывался одновременно историческим и критическим. Этот метод включал в себя ответы на следующие вопросы: 1) Для какой именно аудитории предназначался тот или иной текст?; 2) Каким образом сформулированные в тексте обращения затрагивают интересы тех, к кому он обращен или тех, кто данное обращение послал?; 3) Включает или исключает себя автор из референтной группы, на которую направлен данный текст?; 4) Какое понятие может рассматриваться как противоположное понятию, приводимому в тексте?; 5) Какие сословия, слои, классы, ассоциации или секты включаются в значения того или иного понятия? Исследование авторами «Лексикона» многообразных контекстов политических понятий выгодно отличало их труд, например, от того направления исследования «истории идей», которое связано с именем Артура Лавджоя и его школы15.
15 См.: ГуторовВ.А. Политика: наука, философия, образование. СПб.: СПбГУ, 2011. С. 189-207, 219-227.
Андерсон Кирилл Михайлович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Роль текстологических техник в исследовании истории социально-политической мысли
История политических учений по сути своей принадлежит к разряду междисциплинарных областей знания, пользу которых не отрицают, но тем не менее стараются о ней не говорить, предвидя сложности отношений со смежниками, усугубляемой административно-чиновной классификацией научных специальностей. На протяжении долгого времени история общественной мысли развивалась в составе истории философии и правоведения и использовала описательно-сравнительный стиль, свойственный этим предметам. В какой-то мере он сохранился и после того, как усилиями Р.Ю. Виппера и В.П. Волгина история социально-политических учений оформилась в самостоятельное направление. В работах их преемников акцент сместился с разбора идей к анализу особенностей их распространения и влияния на конкретную историческую среду, что расширило круг источников и потребовало более строгого использования текстологических приемов16. Изданный стараниями Б.Ф. Поршнева сборник «История и психология» (М., 1971) стал прорывом в методологии исторического исследования, придав, в частности, истории общественной мысли междисциплинарные черты. Круг источников, на которые опирается данное направление, весьма разнороден и требует применения исследовательских техник, свойственных смежным дисциплинам. К примеру, изучение литературных утопий, будь то «История севарамбов» Дени Вераса или «Мы» Е.И. Замятина, равно как анализ политических воззрений писателей, предполагает владение некими филологическими приемами. Исследование визуальных источников, плакатов, или политических карикатур, формировавших общественное мнение, немыслимо без искусствоведческих подходов17. Даже, казалось бы, столь далекая от политической мысли сфера, как градостроительство, может стать источником для ее изучения. Например, прямоугольная планировка городов Утопии, предвосхищает будущие проекты, в том числе Ж.Э. Османа, спрямившего во второй половине XIX в. улицы Парижа, ради лучшей циркуляции воздуха. Впрочем, помимо этого мотива, почти дословно воспроизводящего объяснения Мора,
16 См.: ПоршневБ.Ф. Мелье. М.: Молодая гвардия, 1964; КучеренкоГ.С. Судьба «Завещания» Жана Мелье в XVIII веке. М.: Наука, 1968; Штекли А.Э. Утопии и социализм. М.: Наука, 1993.
17 См.: Андерсон К.М. Смех и свобода. «Карикатурные дела» времен Георга III // Родина. 2003. № 5-6. С. 67-70.
генерал Осман был озабочен и удобством применения артиллерии в случае народных волнений. Так называемый «сталинский» план реконструкции Москвы был связан с сугубо политическим замыслом превращения, по словам Л.М. Кагановича, Москвы ситцевой в Москву индустриальную, поскольку предполагалось, что столица диктатуры пролетариата будет в безопасности, если основную часть ее обитателей составят пролетарии. Можно привести немало примеров, когда исследование истории социально-политической мысли невозможно без использования приемов родственных дисциплин. Кроме того, массовое распространение электронных носителей информации неизбежно приводит к изменениям в арсенале традиционных текстологических приемов. Разумеется, обучение некоторым исследовательским навыкам, заимствованным из иных областей, имеет смысл лишь на определенном этапе подготовки специалиста, но оно может рассматриваться в качестве дидактического компонента преподавания истории социально-политической мысли.
Котов Борис Сергеевич, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института всеобщей истории РАН
Значение метафоры в политическом тексте
Важнейшим образным средством в политических текстах является метафора — перенос наименования с одного предмета на другой на основании их сходства в каком-либо отношении18. В политическом дискурсе метафоры служат инструментом осмысления постоянно меняющейся политической реальности, а также средством убеждения реципиентов в правильности того или иного мнения. Широкое распространение метафор в политических текстах связано также с тем, что они, интерпретируя абстрактные для большинства простых граждан политические реалии в доступных языковых образах, помогают восполнить понятийные лакуны, вызванные незнанием или недостаточным пониманием сложных феноменов политики. В последние десятилетия благодаря достижениям когнитивной лингвистики удалось по-новому взглянуть на роль и функции метафор в политических текстах. Когнитивная теория рассматривает метафору не просто как украшение языка художественных произведений, придающее оригинальность и яркость авторскому тексту, а как всеобъемлющий феномен повседневного языка19. Чрезвычайно важна повторяемость, воспроизводимость
18 Будаев Э.В., Чудинов А.П. Метафора в политической коммуникации. М.: Флинта: Наука, 2008; Münkler H. Politische Bilder, Politik der Metaphern. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch, 1994.
19См.: Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Изд-во ЛКИ, 2008.
метафоры — чем чаще употребляется определенная метафора для интерпретации того или иного события или явления, тем легче она усваивается массовой аудиторией, определяя восприятие реальности и характер действий людей. К тому же метафоры действуют на подсознательном уровне — люди, как правило, не осознают, что большую часть явлений окружающего мира они воспринимают и истолковывают метафорически. Это делает употребление метафор в политическом языке, в том числе в политической публицистике очень эффективным инструментом манипуляции и социального управления.
При исследовании политической метафоры выделяются определенные метафорические модели с исходными понятийными сферами, такими как «война», «болезнь», «театр» и др. Они состоят из структурных элементов — фреймов, которые в свою очередь могут включать несколько слотов20. Каждой метафорической модели присущи определенные коннотации, то есть эмоционально-экспрессивные компоненты, подталкивающие реципиентов политических текстов к восприятию явлений социальной действительности под определенным углом зрения. Так, например, морбиальная метафорическая модель, представляющая государство как пораженный болезнью и нуждающийся в лечении организм, сигнализирует о неблагополучном состоянии общества и имеет четко выраженный концептуальный вектор тревожности и дурных предчувствий. Данный вид метафоры, представляя политических оппонентов «прокаженными», «зачумленными», «параноиками», «наркоманами», «бациллами» и т.д. и вызывая тем самым в сознании людей чувства страха и отвращения, очень удобен для создания негативного образа «другого», в том числе «образа врага». Милитарная метафорическая модель, описывающая политическую борьбу в военных терминах, содержит концептуальный вектор агрессии, навязывая конфронта-ционные представления и сужая поле для принятия политических решений. Милитарные метафоры являются одними из самых распространенных в политическом дискурсе многих стран, что связано с агональным характером самой политической деятельности. Театральная метафорическая модель акцентирует неискренность и двуличие политической сферы общественной жизни, неподлинность и внешнюю моделируемость происходящих событий. В рамках этой модели политический процесс предстает как имитация реальности, как спектакль, а политики — как актеры, играющие отведенные им на политической сцене роли и скрывающие под масками свои истинные лица.
20 Подробнее о классификации метафорических моделей и их составных элементов см.: ЧудиновА.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2001.
Прокудин Борис Александрович, кандидат политических
наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Политологический анализ художественных произведений
История социально-политических учений как междисциплинарная область знаний предполагает исследование разнообразных источников, не относящихся напрямую к политической теории. Одним из таких источников является художественная литература. Выявление особенностей социально-политической мысли в литературе — задача текстологического анализа. Актуальность этого направления политической текстологии, особенно применительно к русской художественной литературе, не вызывает сомнений, если учитывать то колоссальное влияние, которое литература оказывала на российскую политическую реальность. Ведь в России XIX в. литература была чуть ли не основным способом политического участия граждан в жизни общества (к другим способам относятся литературная критика и философия21). Исторические причины такого странного с европейской точки зрения явления известны: после восстания декабристов самодержавная власть, опасаясь вольнодумства и неблагонадежности, решила опереться на чиновничество, создавая такие государственные формы, которые не предполагали участия других социальных слоев в процессе принятия решений. С этого же времени в России была ужесточена цензура, не допускающая прямых политических высказываний в прессе. Университеты, по проекту С.С. Уварова, должны были превратить студентов в «достойных орудий правительства». Кроме военной или государственной службы, других форм гражданской жизни в России не предусматривалось. И заполнила этот вакуум литература. Литература стала воспитывать гражданство больше, чем любые политические тексты. Литература стала прибежищем общественной мысли, ареной общественной борьбы и, в конце концов, способом изменения жизни к лучшему. Как писал С.А. Венгеров, начиная с 1840-х гг. всякий заметный писатель становился у нас общественным вождем: «Всякий писатель должен идти направо или налево, а писатель индифферентный к общественным вопросам не имел ни
21 См. об этом: Перевезенцев С.В. К вопросу о специфике русской политической мысли XI-XVII вв. // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2008. № 4. С. 11-22; Ширинянц А.А. О специфике истории социально-политической мысли России // Общественная мысль России: истоки, эволюция, основные направления: Материалы международной научной конференции. Москва, 28-29 октября 2010 г. / [Отв. ред. В.В. Шелохаев]. М.: РОССПЭН, 2011. С. 536-546.
влияния, ни успеха в соответствующей его таланту степени»22. Для выдающихся критиков, таких как В.Г. Белинский, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев художественные произведения становились предлогом, чтобы высказать свои общественные идеи. Таким образом, исследование русской художественной литературы методами политической текстологии является очень продуктивным направлением политической науки.
Ширинянц Александр Андреевич, доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В.Ломоносова
Политическая текстология как учебная дисциплина
Политическая текстология — это, по сути, новое направление в политологии. С точки зрения политической науки это прикладная политологическая дисциплина, изучающая приемы поиска и обработки информации, анализа текстов уже созданных политических произведений (теоретико-аналитических, публицистических, программных), создания оригинальных социально-политических текстов. Эта образовательная программа обладает большой практической актуальностью, обусловленной дефицитом программ подготовки специалистов прикладного профиля, располагающих как фундаментальными знаниями в области политологии и иных общественных наук, так и конкретными навыками аналитической и текстологической работы, востребованными в системе государственных и общественно-политических институтов, а также в бизнесе (информационно-аналитические отделы имеются в составе всех крупных государственных учреждений, общественно-политических организаций и бизнес-структур). Текстология как деятельность, предполагает в своем профессионализме органический синтез трех компонентов: владение аналитическими методами (функциональный компонент), знание предметной области (отраслевой компонент) и определенный тип одаренности, структуры личности (личностный компонент). Функциональные задачи сотрудников информационно-аналитических отделов («аналитиков») существенно отличаются от набора задач, которые решает в ходе своей повседневной деятельности, например, менеджер коммуникационного процесса или консультант (советник). От аналитика, работающего с социально-политическими текстами, требуется иная квалификация и другой набор личностных качеств, что свидетельствует об объективной
22 Венгеров С.А. Основные черты истории новейшей русской литературы // Собрание сочинений С.А. Венгерова. Т. 1: «Героический характер русской литературы». Пг., 1919. С. 27.
необходимости специальной профессиональной подготовки для представителей данной профессии. Специалист-аналитик может обойтись без менеджерских качеств и навыков, от него не требуются выдающиеся коммуникативные навыки. Однако он должен обладать навыками поисковой работы в информационном пространстве, иметь высокий уровень грамотности, логической и методологической подготовки, а главное, уметь понимать, анализировать, обрабатывать и создавать социально-политические тексты.
Козиков Иван Андреевич, доктор философских наук, профессор кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Проблемы определения предмета, объекта, методов политической текстологии как учебной дисциплины
Текст является носителем информации. Он «одет» в определенную языковую оболочку, построен по законная языка и содержит совокупность понятий, идей, определенным образом связанных между собой, прежде всего законами логики. Текст играет огромную роль в создании, сохранении, распространении, преемственности информации, в развитии культуры в целом. Политическая текстология изучает социальные, социально-политические и политические тексты, важное место среди которых занимают официальные документы и исторические произведения. Подобные сочинения могут отличаться он других видов текстов, например литературных, своим конкретным содержанием, построением и т.д.
Объектом текстологии являются различного рода тексты, а предметом — содержащаяся в них информация. Текстология как учебная дисциплина своей целью имеет выработку у учащихся основ ориентировочной деятельности для последующей работы с учебными и научными текстами, а именно выработки навыков добывания, поиска, интерпретации, эффективного использования информации. В качестве учебной дисциплины текстология должна быть обязательным элементом в системе образования политолога и представлять собой курс политической текстологии.
Важнейшими для политической текстологии являются общенаучные методы: аналитические, синтетические, а также логико-лингвистические и психолингвистические. Среди общих этапов работы с текстами можно выделить следующие: информационный, аналитический, исследовательский, а также этап подготовки результатов анализа. На каждом этапе используются особые формальные приемы работы с текстом и использования данных. Так, например, на информационном этапе необходимо определить тему, по которой осуществляется поиск информации. Существуют условные правила
определения темы: для учебных целей тема определяется предметом обучения. В научных работах необходимо определить модель исследования, которая находит свое выражение в плане ее разработки. На первом этапе работы с текстом важно учитывать правилах сбора и обработки информации. При исследовании текстов по истории социально-политических учений следует фиксировать данные об авторе произведения, конкретно-исторической обстановке создания текста, месте и времени его издания. Существуют также особые правила и для остальных этапов работы с текстом.
При исследовании текстов необходимо уделять особое внимание фундаментальным проблемам политологической науки, обращать внимание на наличие методологических основ излагаемой в текстах информации, а также на связь имеющей произведений с историческим контекстом. Это особо важно для исследований текстов в рамках курса по истории социально-политических учений. В заключении необходимо подчеркнуть, что текстология как учебная дисциплина должна быть обязательным предметом обучения специалистов-политологов.
Вархотова Вера Александровна, кандидат политических наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Цели и задачи политической текстологии как учебной дисциплины
Политическая текстология представляет собой прикладную дисциплину, в рамках которой студенты изучают в числе прочего приемы анализа, а также правила создания социально-политических текстов. Соглашусь с точкой зрения коллег, которые определяют политическую текстологию как предмет вспомогательный по отношению к курсу истории социально-политических учений. В свою очередь история социально-политических учений — это, с одной стороны, изучение богатой традиции идей о мире политического, с другой — это базовые знания, позволяющие специалистам предлагать не фрагментарные, сиюминутные решения проблем, а осуществлять целостный, концептуальный анализ. Каждое учение той или иной эпохи вобрало в себя общественно-политические, культурные реалии, переосмысленные, проанализированные мыслителями-современниками. Исследование истории идей дает возможность проследить основные тенденции развития мысли, установить связь между теоретическим наработками и политической практикой, позволяет извлекать уроки из прошлого, формулировать адекватный ответ на вызовы настоящего, прогнозировать векторы развития общества в будущем. Изучение богатого теоретического наследия,
эволюции идей, развития культуры общества в целом невозможны без обращения к текстам классиков.
Политическая текстология как учебная дисциплина ставит своей целью обучение студентов умению правильно читать и адекватно понимать имеющиеся тексты, а также грамотно создавать свои собственные произведения. Для достижения означенной цели необходимо, во-первых, ознакомить учащихся с особенностями и общими правилами построения научного текста, а также с приемами анализа его структуры и содержания, во-вторых, развивать навыки глубинного чтения академических текстов. Политологу-аналитику важно уметь анализировать и интерпретировать печатный материал, работать с фактическими данными, формулировать поставленные в работе проблемы, прослеживать логику аргументации автора, выявлять и устранять смысловые ошибки. Помимо этого, не обойтись грамотному специалисту без умения четко, ясно и логично излагать в письменной форме свои мысли по актуальным вопросам.
На практике часто можно столкнуться с ситуацией, когда студены элементарно не умеют читать текст, «снимать» с него смысл, выделять основную тему, идею прочитанного, формулировать свою оценку корректно, ясно и точно. Политическая текстология как учебная дисциплина способствует развитию у студентов умения обобщать и систематизировать имеющуюся информацию, ставить исследовательские цели и задачи и сообразно им выстраивать собственную письменную речь последовательно и грамотно. Таким образом, данная дисциплина — необходимая составляющаяся высшего образования и профессиональной деятельности политолога.
Пучнина Ольга Евгеньевна, кандидат политических наук, старший научный сотрудник кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Место и роль политической текстологии в образовании политолога
Современное научное знание развивается по пути все большего синтеза между различными отраслями науки. Политическая текстология — новая дисциплина, возникшая на стыке филологии, истории и политологии, в настоящее время приобретает самостоятельное значение и собственную выраженную специфику. Как научно-синтетическое явление политическая текстология очевидно имеет родственные черты и общие грани с родовыми науками — филологией, политологией, историей и даже философией, занимая промежуточное место между традиционным источниковедением и философской герменевтикой. Общеизвестно, что текстом может
выступать не только конкретный письменный источник, но и речь, политические и общественные явления и т.д. Расширительное понимание текста как предмета науки в условиях все большей междис-циплинарности приводит к необходимости уточнения, что же является предметом в каждом конкретном случае. Однако определить точные границы дисциплинарных подходов к исследованию текста достаточно сложно. Политическая текстология имеет дело с текстом как культур-социальной категорией, совокупностью символов и знаков, опосредованных средой и контекстом и имеющей социально-политическое значение для индивида и социума. Восприятие текста как явление социальной действительности предполагает выявление смысловой политической составляющей и его интерпретации.
Вопрос адекватного понимания и интерпретации политического текста представляет собой центральную задачу политической текстологии. Понимание и усвоение смысла текста означает раскрытие авторского замысла, способов его передачи, особенностей авторского метода, специфику внешнего контекста создания, условия восприятия «читающим», особенности контекста восприятия, субъективная интерпретация «читающего» и т.д. Следует учитывать, что текст как явление принципиально незавершен, «живой» до тех пор, пока существует возможность его очередного «прочтения», а значит, новой интерпретации и в новых условиях. Такое более внимательное отношение к тексту позволяет извлечь из него информативную составляющую не только о лежащей на поверхности проблематике, но и о среде, историческом времени, авторе и самом субъекте восприятия. Таким образом, научный метод политической текстологии можно достаточно условно, но все же сравнить с техникой «медленного чтения» в литературной критике. «Погружение» в текст и его контекст является необходимым условием его максимально полного, многообразного, а значит адекватного понимания и продуцирования качественного нового текста на его основе.
Навыки правильного отношения к тексту и его «понимания» важны для любой гуманитарной науки. Однако именно политическая наука испытывает сейчас наибольшую потребность в этих технологиях. Так сложилось, что основной познавательный акцент политологии заключается в освоении предметной области политики, содержательных понятий и их взаимосвязей. Политологическое образование сейчас не предусматривает специальных дисциплин, связанных с текстами и присутствующих в историческом, филологическом и философском образовании. Таким образом, политическая текстология как научная и учебная дисциплина призвана восполнить этот пробел, расширить и качественно углубить знание о самом предмете политологии.
Перевезенцев Сергей Вячеславович, доктор исторических наук, профессор кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
О выборе методов анализа политических текстов
Политическая текстология, как мне думается — это вспомогательная дисциплина в историко-политической науке, задача которой заключается в разработке методологии и методов анализа политических текстов. Этими задачами и очерчивается возможное предметное поле политической текстологии.
Вполне понятно, что и методология, и методы анализа зависят от общих теоретических подходов того или иного исследователя к изучению проблемы, от его философских, религиозных и т.д. воззрений, его политических и научных предпочтений, которые в совокупности и определяют цели и задачи проводимого им исследования. Таким образом, сама политическая текстология, как отдельная дисциплина, может и должна отличаться методологическим и методическим разнообразием, иначе говоря, в рамках этой дисциплины могут и должны изучаться различные методологии и методы познания. При этом слушатель (бакалавр, магистрант, аспирант) должен иметь право самостоятельно выбрать ту или иную методологию и те или иные методы исследования, которые ему представляются наиболее эффективными. Доказать же эффективность избранной методологии и методов он сможет только в ходе конкретно-исторического исследования по вполне конкретной историко-политической теме. Если результаты такого исследования окажутся оригинальными, может быть даже неожиданными, но доказанными, то значит, методология была избрана верно. Но в практике преподавания вс е происходит несколько иначе и связано это со вполне объективными обстоятельствами. Всякий преподаватель, предлагая своим слушателям теоретически познакомиться с различными методологиями, тем не менее, передает им собственный опыт, а значит, предлагает им следовать тем исследовательским пут ем, который был им, преподавателем, однажды избран и доказал свою эффективность. Подобный подход, кстати говоря, характерен для нашей кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова, что видно по работам моих коллег. Если слушателям предложенный научный путь представляется верным, то они в дальнейшем в той или иной степени развивают этот путь, дополняют, но в целом следуют уже избранной методологии. Так, собственно говоря, и возникают научные школы23.
23 Рогожин Н.М., Вдовина Л.Н., Артамонов Г.А. и др. Научная школа: принципы формирования и перспективы развития // Преподаватель XXI век. 2007. № 4. С. 66-72.
Мырикова Анна Валериевна, кандидат политических наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Значение навыков текстологического анализа в современном политологическом образовании
Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля определяет текст как «подлинник, подлинные, буквальные речи писателя»24. Произведения, вышедшие из-под пера великих мыслителей прошлого, являются несомненными памятниками человеческой культуры. Специфика политического текста в том, что он посвящен именно политической проблематике. Подчас в роли политического текста выступают не только труды философов, юристов, политических деятелей, но и передовицы газет, документы, аналитические записки, речи и т.д. Именно подобные тексты позволяют более объективно понять и оценить социально-политические идеи, концепции и теории, а также окунуться в историческую эпоху их зарождения и расцвета. В качестве примера можно привести творчество многих русских мыслителей XIX в. — Н.М. Карамзина, Н.П. Погодина, С.П. Шевырева, Ф.И. Тютчева, К.С. Аксакова, которые уделяли серьезное внимание публицистике25. Статьи известного славянофила К.С. Аксакова в периодических изданиях середины XIX в. затрагивают вопросы, актуальные и в наши дни26. Не случайно Ф.И. Тютчев, исследуя феномен русобофии, отмечал роль именно периодических изданий в формировании общественного мнения27. По чисто формальному признаку можно определить, что социально-политический текст более обширен и затрагивает другие вопросы, помимо сугубо политических.
Как уже отмечалось, политическая текстология — междисциплинарная область знания, базирующаяся на истории, философии, филологии и социология и соответственно использующая для ана-
24 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М.: Русский язык, 1980. С. 396.
25 См.: Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.А. Ширинянц, А.В. Мырикова, Е.Б. Фурсова. М.: РОССПЭН, 2010; Карамзин Н.М. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.А. Ширинянц, Д.В. Ермашов, А.И. Шевляков, А.Ю. Старостин. М.: РОССПЭН, 2010; Погодин М.П. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.А. Ширинянц, К.В. Рясен-цев. М.: РОССПЭН, 2010; Шевырев С.П. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. К.В. Рясенцев, А.А. Ширинянц, М.К. Кирюшина. М.: РОССПЭН, 2010.
26 Ширинянц А.А., Мырикова А.В. Социально-политические воззрения К.С. Аксакова (Биобиблиографический очерк). Статья вторая // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2013. № 4. С. 110-126.
27 Мырикова А.В. Особенности политического дискурса Ф.И. Тютчева // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2003. № 5. С. 103-120.
лиза текстов методы этих наук. Может быть, вскоре появится и такая дисциплина, как политическая герменевтика — искусство и теория истолкования именно политических текстов. Студенту-политологу необходимо знание политической текстологии, поскольку квалифицированный аналитик должен уметь изучать и интерпретировать политические тексты не только для того, чтобы истолковывать имеющиеся сочинения, но и для того, чтобы уметь создавать новые произведения. Здесь необходимы как общая эрудиция, так и навыки логического мышления, владение научной методологией и высокая грамотность. Всему этому и учит политическая текстология.
ЛИТЕРАТУРА
Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996.
АксаковК.С., АксаковИ.С. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и ком-мент. А.А. Ширинянц, А.В. Мырикова, Е.Б. Фурсова. М.: РОССПЭН, 2010.
Андерсон К.М. Смех и свобода. «Карикатурные дела» времен Георга III // Родина. 2003. № 5-6. С. 67-70.
Андерсон К.М., Ширинянц А.А., Чанышев А.А. и др. Политология как история идей: Материалы круглого стола // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2009. № 4. С. 65-81.
Артамонова Ю.Д. Историко-философское и методологическое введение в теорию языка // Философия социальных и гуманитарных наук: Учебное пособие для вузов / Под общ. ред. С.А. Лебедева. М.: Академический проект, 2006. С. 568-602.
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика, М.: Прогресс, 1989.
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. М.: Мифрил, 1995.
Будаев Э.В., Чудинов А.П. Метафора в политической коммуникации. М.: Флинта: Наука, 2008.
Валла Лоренцо. Рассуждения о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина // Итальянские гуманисты XV века о религии и церкви / Сост. М.А. Гуковский. М.: Госполитиздат, 1963.
Венгеров С.А. Основные черты истории новейшей русской литературы // Собрание сочинений С.А. Венгерова. Т. 1: «Героический характер русской литературы». Пг., 1919.
Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философский герменевтики. М.: Прогресс, 1988.
Гуторов В.А. Политика: наука, философия, образование. СПб.: СПбГУ,
2011.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М.: Русский язык, 1980.
Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Русский язык, 1976.
Деррида Ж. О грамматологии, М.: Лё Ма^теш, 2000.
Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР. М.: Наука, 1976.
Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М.: РОССПЭН, 1997.
Карамзин Н.М. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.А. Ширинянц, Д.В. Ермашов, А.И. Шевляков, А.Ю. Старостин. М.: РОССПЭН, 2010.
Кучеренко Г.С. Судьба «Завещания» Жана Мелье в XVIII веке. М.: Наука, 1968.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Изд-во ЛКИ, 2008.
Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб., 1998.
Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков — «вэньхуа» // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2006. № 3. С. 32-70.
Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков - вэньхуа. Т. I: Куль-турогенез. М.: Социально-политическая мысль, 2006.
Мырикова А.В. Особенности политического дискурса Ф.И. Тютчева // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2003. № 5. С. 103-120.
Перевезенцев С.В. К вопросу о специфике русской политической мысли XI-XVII вв. // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2008. № 4. С. 11-22.
Погодин М.П. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. А.А. Ширинянц, К.В. Рясенцев. М.: РОССПЭН, 2010.
Поршнев Б.Ф. Мелье. М.: Молодая гвардия, 1964.
Рогожин Н.М., Вдовина Л.Н., Артамонов Г.А. и др. Научная школа: принципы формирования и перспективы развития // Преподаватель XXI век. 2007. № 4. С. 66-72.
Русская социально-политическая мысль. 1850-1860-е годы: Хрестоматия / Под ред. А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета. 2012.
Русская социально-политическая мысль. XI—XVII вв.: Хрестоматия / Под ред. А.А. Ширинянца, С.В. Перевезенцева. М.: Издательство Московского университета, 2011.
Русская социально-политическая мысль. Первая половина XIX века: Хрестоматия / Под ред. А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2011.
Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках: (Этимология и опыт групповой реконструкции). М.: Наука, 1966.
Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: В 2 т. 3-е, стереотип. изд. М.: Русский язык, 1999.
Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2001.
Шевырев С.П. Избранные труды / Сост., автор вступ. ст. и коммент. К.В. Рясенцев, А.А. Ширинянц, М.К. Кирюшина. М.: РОССПЭН, 2010.
Ширинянц А.А. Нигилизм или консерватизм? Русская интеллигенция в истории политики и мысли. М.: Издательство Московского университета, 2011.
Ширинянц А.А. О специфике истории социально-политической мысли России // Общественная мысль России: истоки, эволюция, основные направления: Материалы международной научной конференции. Москва, 28-29 октября 2010 г. / [Отв. ред. В.В. Шелохаев]. М.: РОССПЭН, 2011. С. 536-546.
Ширинянц А.А., МыриковаА.В. Социально-политические воззрения К.С. Аксакова (Биобиблиографический очерк). Статья вторая // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2013. № 4. С. 110-126.
Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст: Литературно-теоретические исследования. 1989-1991. М.: Наука, 1989-1991.
Штекли А.Э. Утопии и социализм. М.: Наука, 1993.
Geschichtliche Grundbegriffe: Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprache in Deutschland / Hg. O. Brunner, W. Conze, R. Koselleck. Bd. 1-7. 4. Aufl. Stuttgart: Klett-Gotta, 1998.
Kristeva J. Semeiotike: recherches pour une semanalyse. Paris: Seuil, 1969.
Münkler H. Politische Bilder, Politik der Metaphern. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch, 1994.
REFERENCES
Aksakov, K.S., and Aksakov, I.S. Izbrannye trudy, eds. A.A. Shiriniants, A.V. Myrikova, E.B. Fursova. Moskva: ROSSPEN, 2010.
Anderson, K.M. "Smekh i svoboda. «Karikaturnye dela» vremen Georga III." Rodina, No. 5-6, 2003, pp. 67-70.
Anderson, K.M., Shiriniants, A.A., Chanyshev, A.A. and other. "Politologiia kak istoriia idei: Materialy kruglogo stola." Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12. Politicheskie nauki, No. 4, 2009, pp. 65-81.
Artamonova, Yu.D. "Istoriko-filosofskoe i metodologicheskoe vvedenie v teoriiu iazyka." in Lebedeva, S.A. (ed.) Filosofiia sotsial'nykh i gumanitarnykh nauk: Uchebnoe posobie dlia vuzov. Moskva: Akademicheskii proekt, 2006, pp. 568-602.
Averintsev, S.S. Ritorika i istoki evropeiskoi literaturnoi traditsii. Moskva: Iazyki russkoi kul'tury, 1996.
Bakhtin, M.M. Estetika slovesnogo tvorchestva. Moskva: Iskusstvo, 1979.
Bart, R. Izbrannye raboty. Semiotika. Poetika. Moskva: Progress, 1989.
Bitsilli, P.M. Elementy srednevekovoi kul'tury. Moskva: Mifril, 1995.
Brunner, O., Conze, W., and Koselleck, R. (Hg.) Geschichtliche Grundbegriffe: Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprache in Deutschland: In 8 Bde. 4. Aufl. Stuttgart: Klett-Gotta, 1998.
Budaev, E.V., Chudinov A.P. Metafora vpoliticheskoikommunikatsii. Moskva: Flinta: Nauka, 2008.
Chernykh, P.Ia. Istoriko-etimologicheskii slovar' russkogo iazyka: In 2 vol. 3-e, stereotip. izd. Moskva: Russkii iazyk, 1999.
Chudinov, A.P. Rossiia v metaforicheskom zerkale: Kognitivnoe issledovanie politicheskoi metafory (1991-2000). Ekaterinburg: Ural. gos. ped. un-t, 2001.
Dal', V. Tolkovyislovar'zhivogo velikorusskogo iazyka. Vol. 4. Moskva: Russkii iazyk, 1980.
Derrida, J. O grammatologii. Moskva: Ad Marginem, 2000.
Dvoretskii, I.Kh. Latinsko-russkii slovar'. Moskva: Russkii iazyk, 1976.
Gadamer, H.-G. Istina i metod: Osnovy filosofskii germenevtiki. Moskva: Progress, 1988.
Gutorov, V.A. Politika: nauka, filosofiia, obrazovanie. St. Petersburg: SPbGU,
2011.
Il'in, M.V. Slova i smysly. Opyt opisaniia kliuchevykh politicheskikh poniatii. Moskva: ROSSPEN, 1997.
Ivanov, V.V. Ocherki po istorii semiotiki v SSSR. Moskva: Nauka, 1976.
Karamzin, N.M. Izbrannye trudy, eds. A.A. Shiriniants, D.V. Ermashov, A.I. Shevliakov, A.Iu. Starostin. Moskva: ROSSPEN, 2010.
Kristeva, J. Semeiotike: recherches pour une sémanalyse. Paris: Seuil, 1969.
Kucherenko, G.S. Sud'ba «Zaveshchaniia» ZhanaMel'e vXVIIIveke. Moskva: Nauka, 1968.
Lakoff, G., and Johnson, M. Metafory, kotorymi my zhivem. Moskva: Izd-vo LKI, 2008.
Lotman, Yu.M. "Roman A.S. Pushkina 'Evgenii Onegin': Kommentarii." in Lotman, Yu.M. Pushkin. St. Petersburg: Iskusstvo, 1998.
Martynenko, N.P. "Kul'tura kak prevrashchenie znakov — 'ven'khua'." Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 7. Filosofiia, No. 3, 2006, pp. 32-70.
Martynenko, N.P. Kul'tura kak prevrashchenie znakov - ven'khua. T. I: Kul'turogenez. Moskva: Sotsial'no-politicheskaia mysl', 2006.
Münkler, H. Politische Bilder, Politik der Metaphern. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch, 1994.
Myrikova, A.V. "Osobennosti politicheskogo diskursa F.I. Tiutcheva." Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12. Politicheskie nauki, No. 5, 2003, pp. 103-120.
Perevezentsev, S.V. "K voprosu o spetsifike russkoi politicheskoi mysli XI-XVII vv." Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12. Politicheskie nauki, No. 4, 2008, pp. 11-22.
Pogodin, M.P. Izbrannye trudy, eds. A.A. Shiriniants, K.V. Riasentsev. Moskva: ROSSPEN, 2010.
Porshnev, B.F. Mel'e. Moskva: Molodaia gvardiia, 1964.
Rogozhin, N.M., Vdovina, L.N., Artamonov, G.A. and other. "Nauchnaia shkola: printsipy formirovaniia i perspektivy razvitiia." Prepodavatel' XXI vek, No. 4, 2007, pp. 66-72.
Shevyrev, S.P. Izbrannye trudy, eds. K.V. Riasentsev, A.A. Shiriniants, M.K. Kiriushina. Moskva: ROSSPEN, 2010.
Shiriniants, A.A. (ed.) Russkaia sotsial'no-politicheskaia mysl'. 1850-1860-e gody: Khrestomatiia. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta. 2012.
Shiriniants, A.A. (ed.) Russkaia sotsial'no-politicheskaia mysl'. Pervaia polovina XIX veka: Khrestomatiia. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2011.
Shiriniants, A.A., Perevezentsev, S.V. (eds.) Russkaia sotsial 'no-politicheskaia mysl'. XI—XVIIvv.: Khrestomatiia. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2011.
Shiriniants, A.A. "O spetsifike istorii sotsial'no-politicheskoi mysli Rossii." In Shelokhaev V.V. (ed.) Obshchestvennaia mysl' Rossii: istoki, evoliutsiia, osnovnye napravleniia: Materialy mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii. Moskva, 28-29 ok-tiabria 2010 g. Moskva: ROSSPEN, 2011, pp. 536-546.
Shiriniants, A.A. Nigilizm ili konservatizm? Russkaia intelligentsiia v istorii politiki i mysli. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2011.
Shiriniants, A.A., and Myrikova, A.V. "Sotsial'no-politicheskie vozzreniia K.S. Aksakova (Biobibliograficheskii ocherk). Stat'ia vtoraia." Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12. Politicheskie nauki, No. 4, 2013, pp. 110-126.
Shpet, G.G. "Germenevtika i ee problem." Kontekst: Literaturno-teoreticheskie issledovaniia. 1989-1991. Moskva: Nauka, 1989-1991.
Shtekli, A.E. Utopii i sotsializm. Moskva: Nauka, 1993.
Trubachev, O.N. Remeslennaia terminologiia v slavianskikh iazykakh: (Eti-mologiia i opyt gruppovoi rekonstruktsii). Moskva: Nauka, 1966.
Valla, Lorentso. "Rassuzhdeniia o podlozhnosti tak nazyvaemoi Darstvennoi gramoty Konstantina." In Gukovskii M.A. (ed.) Ital'ianskie gumanisty XV veka o religii i tserkvi. Moskva: Gospolitizdat, 1963.
Vengerov, S.A. "Osnovnye cherty istorii noveishei russkoi literatury." Sobranie sochinenii S.A. Vengerova. Vol. 1: «Geroicheskii kharakter russkoi literatury». Petrograd, 1919.
