CC BY
22
РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
УДК- 2-12
С. Л. Буланов *
ПОЛИСЕМАНТИЧНСТЬ РЕАЛИЗАЦИИ ХРИСТИАНСКОЙ ИДЕИ КАК ОТРАЖЕНИЕ СЛОЖНОГО КЕРИГМАТИЧЕСКОГО ЕДИНСТВА НОВОГО ЗАВЕТА
В статье исследуются предпосылки религиозно-конфессионального плюрализма христианства в текстах Нового Завета. Различие керигм в Новом Завете нашло отражение в образовании множества христианских конфессий. Однако Новый Завет при всем своем многообразии имеет внутреннее единство в личности Иисуса Христа. Поэтому многообразие христианского мира заключено в едином понятии христианства.
Ключевые слова: христианство, Новый Завет, керигма, догматика, закон Моисея, иудаизм, вера.
S. L. Bulanov
Polysemantic realization of the Christian idea as a reflection of the complex kerygmatic unity
of the New Testament
In the article, premises of the religious-confessional pluralism of Christianity in the New Testament are researched. The difference in the New Testament kerygmas is reflected in the formation of many Christian denominations. However, the New Testament, with all its diversity has an inner unity in the person of Jesus Christ. Therefore, the diversity of the Christian world is contained in a single notion of Christianity.
Keywords: Christianity, New Testament, kerygma, dogma, the Law of Moses, Judaism,
faith.
Христианство, начиная с самого своего появления, никогда не представляло собой единое целое как в догматическом смысле, так и в смысле социальной реализации. Различные формы христианства сосуществовали уже с I в. н. э. и часто вступали в конфликты между собой. Распространяясь по разным частям Древнего мира, версии христианства затем еще более разошлись, обрели разные
* Буланов Станислав Леонидович — бакалавр философии, бакалавр богословия, пресвитер, Свято-Троицкая церковь Евангельского Христианского Миссионерского Союза; hagadol@mail.ru
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2016. Том 17. Выпуск 4 191
формы, начали говорить на разных языках — латинском и древнегреческом — и использовать различные вероучительные тексты. Однако в условиях гонений эти различия не выдвигались на первый план, шел процесс накопления «критической массы». Но все изменилось со времен императора Константина. Обретя официальный статус, христианство столкнулось с великой проблемой — его формы уже так отличались, что перестали воспринимать друг друга как истинные. Вопрос ереси и дозволенных догматических границ встал очень остро. Решаться он будет на протяжении нескольких веков на Вселенских соборах.
Дальнейшая история вплоть до сегодняшнего дня показывает, что христианство необычайно изменчиво. На данный момент существуют три основных ветви христианства — православие, католицизм и протестантизм, каждая из которых, особенно протестантизм, представляет собой множество форм и видов. Помимо этих направлений есть еще древние восточные церкви — Коптская, Эфиопская, Армянская и некоторые иные. Все они чрезвычайно отличаются как в плане догматики, так и практики. Более того, внутри внешне однородных христианских конфессий различия на местах в конкретных общинах, приходах, разных странах и регионах одной страны также велики. Эти отличия вызывают конфликты, в прошлом доходившие до религиозных войн. Каждая форма стремится доказать свою исключительность и истинность если не активными действиями, то внутренним убеждением.
Тем не менее, несмотря на пестроту и различия, мы можем с достаточной степенью уверенности идентифицировать каждое отдельно взятое ответвление христианства именно как христианство. А в целом — как христианский мир, в отличие от мира мусульманского, буддийского или индуистского. Это означает, что, наряду с различиями, существует и некий объединяющий фактор.
Тема этой работы касается исследования принципов различия и единства, заложенных в самом христианстве, и их существенных характеристик.
Начать следует с рассмотрения главного вероучительного текста христианства — Нового Завета. Ведь именно он стал основой для осмысления и творческой интерпретации Отцов Церкви, создавших догматику. Этот священный текст стал смыслообразующим фактором христианства.
И здесь мы неизбежно сталкиваемся с тем, что Новый Завет представляет собой сборник весьма разноплановых по жанру, структуре и содержанию произведений. Это, во-первых, четыре Евангелия. И уже здесь мы находим проблему, названную проблемой синоптических Евангелий, или просто синоптической проблемой. Хотя еще в эпоху апологетов сходство трех Евангелий было отмечено многими авторами, но сам термин «синоптические Евангелия» впервые встречается в работе Г. Зигеля в 1583 г. Затем он был подхвачен И. Я. Грисбахом (1776). Со 2-й половины XIX в. термин «синоптическая проблема» стал использоваться всеми библеистами. Если говорить коротко, то суть синоптической проблемы заключается в том, что Евангелия от Луки, Матфея и Марка имеют большое количество общего материала, во многих частях цитируют друг друга. Одним из вариантов решения этой проблемы стала гипотеза источника Q. Для нас важно, что синоптические Евангелия очень хорошо соотносятся, дополняя друг друга. Они написаны в едином идеологическом ключе. Но в канон еще входит Евангелие от Иоанна. И вот оно резко отличается как по содержанию, так и по своим
концептам. Синоптические Евангелия написаны, как это следует из специфики их лексики, аллюзий и иных признаков, евреями для евреев. В них Христос показан как обещанный Мессия, как Царь и как Искупитель, как страдающий Раб и Агнец в жертву за грех. Это все образы ТАНАХа, иудаизма, возвещение ветхозаветных пророков. Иоанн же открывает нам Христа как Сына Божьего, как Бога.
Но кроме Евангелий, в Новом Завете есть еще корпус посланий апостола Павла, который составляет 75% его объема. Его внутренняя логика и посыл резко контрастируют с посланиями Петра и Иоанна. А ведь есть еще послания Иуды и Иакова — это также иной взгляд. Добавим сюда послание Евреям и Откровение. Что получается в итоге? Каждая из перечисленных групп текстов имеет существенные отличия, провозглашает свою керигму. Порой они вступают в открытый конфликт друг с другом. Так, в послании Иакова строится обоснование иудеохристианства с его приверженностью закону Моисея:
Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» [1, с. 1206].
«Дела», о которых идет речь, — это исполнение закона Моисея, потому что именно такой смысл вкладывался в данное понятие Иаковом, братом Господним, руководителем первой иерусалимской церкви. Они включают нравственное поведение и милосердие. Керигма посланий Иакова, Иуды, а также послания Евреям состоит в том, что Христос есть исполнение Ветхого Завета, обещанный Мессия, Первосвящениик и жертвенный Агнец — совершенное воплощение тысячелетнего упования иудеев. Христос в данной парадигме видится как воплощенный мессия евреев, а уверовавшие в него должны продолжать соблюдать Закон Моисея. Христианство, таким образом, представляется как органическое продолжение и развитие иудаизма. В последующие века Церковь резко порвет с этим типом христианства, в основном по причине конфликта с иудаизмом и желания отмежеваться от него в глазах римской власти после событий иудейской войны.
Корпус посланий апостола Павла по большей части построен как полемика с данной трактовкой веры во Христа, приведем одно лишь место послания Галатам:
О, несмысленные Галаты! кто прельстил вас не покоряться истине, [вас], у которых перед глазами предначертан был Иисус Христос, [как] [бы] у вас рас-
пятый? Сие только хочу знать от вас: через дела ли закона вы получили Духа, или через наставление в вере? Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью? Столь многое потерпели вы неужели без пользы? О, если бы только без пользы! Подающий вам Духа и совершающий между вами чудеса через дела ли закона [сие производит], или через наставление в вере? Так Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Познайте же, что верующие суть сыны Авраама [1, с. 1274].
Характерно, что из одного эпизода Ветхого Завета два разных автора
Нового Завета делают диаметрально противоположные выводы, которые оба включены в священные тексты как равнозначные.
Апостол Павел открывает новые горизонты христианства. Для него Христос — событие общемирового масштаба, центр времен, начало нового эона бытия с Богом, в которое каждый человек на земле может войти уже сейчас. Это новое бытие принципиальным образом отличается от прежнего, хотя и продолжает видимым образом существовать внутри него как Церковь. Придет время вселенской катастрофы, названной Великим судом, которое отделит эти два типа бытия друг от друга навсегда. Одно назовется, согласно Откровению, Небесным градом Иерусалимом, а другое — геенной огненной.
Итак, мы видим, насколько разные интерпретации получает деяние Христа в Новом Завете. Мы затронули только лишь малую часть этих отличий, но даже этого достаточно, чтобы обозначить проблему. А состоит она в поиске фактора, который позволил бы соединить в единое целое столь различные интерпретации христианства. Этот фактор настолько прост в своем выражении, но столь глубок по содержанию, что ускользает из виду. Это личность самого Иисуса Христа. Невозможно человеческому разуму дать исчерпывающее описание Христа. Христологические споры продолжались долго, пока не был выработан халкидонский орос, постулировавший недоступность для понимания человека сути единения во Христе человеческой и божественной составляющих. Неслиянное единство, одновременная полнота бытия нетварного абсолюта и тварной обусловленности в одной богочеловеческой личности ставит разум в полный тупик. Это не диалектическое единство, ведь здесь нет моментов перехода одного в другое. Это единство позиционное, единство Бога и творения, Неба и земли, ограниченного и безграничного без их смешения и изменения.
Во Христе совместились противоположные интенции. Но они не находятся в состоянии противоречия и борьбы, а являются полюсами, образующими центр отношений Бога и творения, в котором одновременно происходит двоякое движение: от Бога к миру и от мира к Богу. Если говорить в терминах Нового Завета, то получается, что этих полюсов 4, они образуют две пары. Первая пара выражает отношения человека и Бога в плоскости божественной, и в ней Христос выступает как Пророк и Первосвященник. Как Пророк Он сообщает волю Отца людям; как Первосвященник ходатайствует пред Отцом о людях. Вторая пара также выражает отношение человека и Бога, но в человеческой плоскости. В этой паре Христос выступает как Царь и как Раб. Как Царь Он является воплощением высшей власти, а как Раб — совершенно покорен этой власти.
Этими двумя парами формируется «пространство веры», где разум является лишь интерпретатором каждого данного положения человеческой веры
в нем, но целиком охватить его не в состоянии. В этом состоит сложное кериг-матическое единство текстов Нового Завета при их отличиях. Они целиком вписываются в это «пространство веры».
Это единство в разнообразии было осознано первой церковью и нашло отражение в священных текстах. Чтобы показать, как это происходило, вернемся к апостолу Павлу, который сразу после своего обращения на дороге в Дамаск отправился в Иерусалим, чтобы присоединится к Церкви. Однако, похоже, был принят не с распростертыми объятьями. Наоборот, он вызывал сильное подозрение и недоверие, потому что был известен как гонитель Церкви, верный ученик и последователь раввина Гамалиила, участвовавший в казни Стефана, первого дьякона Церкви. Эта настороженность и неприятие побудили Павла удалиться из Иерусалима. И, как мы увидим, сыграли ключевую роль в развитии и распространении христианства. Мы уже упоминали что, те, кто ходили со Христом и образовали первую Церковь, имели специфический взгляд на свое вероучение. Они считали, что Христос пришел к еврейскому народу как обещанный Богом Мессия и дарует спасение только иудеям. Они продолжали находиться в лоне иудаизма как одна из многих его сект. Продолжали посещать Иерусалимский храм и соблюдать предписания Закона Моисея. Ведь и Христос это делал и никогда не призывал отказаться от внешнего исполнения Закона, исполняя его внутреннюю, духовную суть. Поэтому иерусалимская церковь учила, что необходимо совершать обрезание, соблюдать субботу и тому подобные вещи. Кроме того, из текстов Нового Завета мы видим, что руководство этой церковью принял на себя брат Господень Иаков. В Евангелиях нет никаких упоминаний о нем, равно как нет и заслуживающих доверия сведений о том, как он достиг этой цели. Вероятнее всего, настроения в иерусалимской церкви стали консервативными в отношении соблюдения Закона Моисея, начиная с главенства в ней Иакова. Кроме того, церкви в Иерусалиме приходилось существовать в очень специфических условиях — в окружении религиозных фанатиков, «ревнителей благочестия». И многие из них обратились в христианство именно благодаря тому, что оно не порывало с иудаизмом, с Законом Моисея: «Они же, выслушав, прославили Бога и сказали ему (Павлу. — С. Б.): видишь, брат, сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона» [1, с. 1194]. Несомненно, что эти «тысячи» задавали тон в первой церкви.
Павел же получил от Бога откровение, что Христос пришел не только к иудеям, но и к язычникам. И совершил революционный поворот в догматике. Он учил, что для того, чтобы быть христианином, вовсе не обязательно исполнять Закон Моисея, поскольку Христос стал его совершенным и окончательным исполнением. Поэтому нет никакой надобности в обрезании, соблюдении субботы и иных предписаний. Его деятельность была необычайно эффективна. Путешествуя по Римской империи, он основал по пути массу новых общин, которые кардинально отличались от иерусалимской церкви. Именно это вызвало ожесточенный конфликт. Из Иерусалима посылались эмиссары в новые церкви, чтобы привести их к тому пониманию христианства, которое они считали единственно верным. Они требовали соблюдения субботы и совершения обрезания. Вот как об этом написано в Деяниях Апостолов: «некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно об-
резывать [язычников] и заповедывать соблюдать закон Моисеев» [1, с. 1183]. Павел решительно воспротивился этому. Он смело обличает представителей иерусалимской церкви: «а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина бла-говествования сохранилась у вас» [1, с. 1274]. Он смело обличает даже Петра:
Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием [1, с. 1274].
Разрешением этого конфликта стал первый собор в Иерусалиме, который установил факт сосуществования двух различных форм христианства — для иудеев и для язычников. Это очень важное событие — признание возможности различной реализации одной веры в Иисуса Христа. Причем обе эти формы были признаны равноценными и равнозначными при всем внешнем отличии друг от друга. Это признание нашло отражение в структуре книги Деяний Апостолов, которая делится на две зеркальные части — о деяниях Петра и о деяниях Павла, причем совершенные ими чудеса очень похожи, что наталкивает на мысль о специальном сравнении их автором, чтобы обосновать равенство.
Таким образом, был сформулирован важный принцип, лежащий в самых основах христианского мировоззрения. Его, если прибегнуть к философской терминологии, можно выразить следующим образом. Христианство — это опыт бытия в абсолюте, опыт сосуществования с другим, имеющим такие же основания для существования в абсолюте, но отличающимся от моего существования. Другими словами, христианство позволяет быть самому и видеть другого во Христе. Если вспомнить слова Сартра «ад — это другие», понимаемые в смысле мучения от субъектно-объектного восприятия мира, то в христианском мировоззрении снимается всякое страдание от того, что рядом находится кто-то, кто не есть «я», потому что оба они имеют онтологическим началом единое «Я» Божественного Абсолюта. Если этого нет, то единственной связью человека и окружающего мира становится абсурд.
Попробуем более подробно изложить эту мысль. Для этого вначале необходимо разобраться с такими понятиями, как смерть и жизнь, как они употребляются в Библии.
Смерть понимается в двух смыслах — физическом и духовном. Физическая — как факт биографии, а духовная — как бытие без Бога. Соответственно, и жизнь человека может быть духовной смертью, и смерть телесная стать лишь незначительным эпизодом духовной жизни. Человек рождается по факту первородного греха либо в состоянии духовной смерти (точка зрения западного богословия), либо в состоянии предрасположенности к духовной болезни, ведущей ко греху и духовной смерти (точка зрения восточного богословия), но может благодаря жертве Иисуса Христа перейти в состояние вечной духовной жизни. И вот в этом состоянии полностью меняется онтология человека, поскольку его человеческий дух обретает единство с Духом Божьим, восстанавливает свое
богоподобие и богообразность. Вот как это описано в Евангелии от Иоанна, когда Христос говорил ученикам:
В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам... кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим [1, с. 1150].
В этом новом состоянии личность человека не растворяется, но наоборот, обретает полноту индивидуальности, актуализируется по аналогии с личностью Христа. И в этом состоянии человек может учиться видеть, воспринимать и принимать других людей, как это делает Бог. Христос в Нагорной проповеди исчерпывающе изложил особенности такого мировосприятия. И потому христианство неизбежно полисемантично, поскольку оно есть сосуществование различных форм познания Абсолюта. Сложное керигматическое единство Нового Завета служит доказательством этому.
Именно поэтому исторические формы христианства столь отличны друг от друга. Это совершенно неизбежно и проистекает из самой сути веры в Иисуса Христа как Личности Троицы. Следует, однако, добавить, что совместное существование разных представлений истины возможно лишь в заданных границах истинности. Вне их оно становится ересью, т. е. теряет истинность. Определение этих границ — отдельный и сложный вопрос, именно здесь берет исток большинство межконфессиональных конфликтов.
К сожалению, мы видим, что разные формы христианства находятся друг с другом в состоянии постоянного противостояния. Еще одной причиной является то, что христианство — это не идея, и даже не совокупность идей. Для верующего человека это бытие людей с Богом в новом эоне, где смерть теряет значение, оставаясь лишь как факт биографии, т. е. жизнь с Богом — это полнота бесконечной жизни. Идея же есть выражение человеческого понимания, разума. Она не отражает всю полноту истины, ведь жизнь, особенно духовная, не может быть исчерпана лишь идеями. Сведение христианства до интеллектуальной системы порождает ограничение и неприятие иных пониманий Бога. Есть, разумеется, и множество других причин, но это тема отдельного исследования.
Мы же подведем итог. Религиозно-конфессиональный плюрализм христианства имеет своим основанием сложное керигматическое единство Нового Завета, объединяющим фактором которого является не исчерпываемая только лишь познающим разумом личность Иисуса Христа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета в русском переводе с параллельными местами и приложениями. — М.: Российское библейское общество, 2000. — 1346 с.
