CC BY
13© Коллектив авторов, 2014
Полиморфизм генов дисфункции эндотелия и скорость прогрессирования фиброза печени при хроническом гепатите С
О.В. ТАРАТИНА1, Т.Н. КРАСНОВА1, 2, Л.М. САМОХОДСКАЯ1, Т.Н. ЛОПАТКИНА2, В.А. ТКАЧУК1, Н.А. МУХИН1' 2
1Факультет фундаментальной медицины МГУ им. М.В. Ломоносова; 2ГБОУ ВПО «Первый МГМУ им. И.М. Сеченова» Минздрава России
Endothelial dysfunction gene polymorphisms and the rate of liver fibrosis in chronic hepatitis C
O.V. TARATINA1, T.N. KRASNOVA1, 2, L.M. SAMOKHODSKAYA1, T.N. LOPATKINA2, V.A. TKACHUK1, N.A. MUKHIN1, 2
1Faculty of Fundamental Medicine, M.V. Lomonosov Moscow State University; 2I.M. Sechenov First Moscow State Medical University, Ministry of Health of Russia
Резюме
Цель исследования. Оценить взаимосвязь полиморфизма генов CYBA, NOS3 и MTHFR и скорости прогрессирования фиброза при хроническом гепатите С (ХГС).
Материалы и методы. Обследовали 109 больных ХГС с установленной стадией фиброза и циррозом печени в его исходе. У всех пациентов определена длительность заболевания и отсутствовали дополнительные факторы поражения печени. Группу с быстро прогрессирующим фиброзом составили 55 больных с расчетной скоростью прогрессирования фиброза 0,130 ед. фиброза/год и выше, а 54 пациента с темпом прогрессирования менее 0,130 ед. фиброза/год отнесены в группу с «медленным фиброзом». Группой сравнения служили 299 здоровых доноров крови. Полиморфизм исследуемых генов определяли методом оценки длины рестриктных фрагментов продуктов полимеразной цепной реакции. Результаты. У больных ХГС с быстрым прогрессированием фиброза достоверно чаще встречался мутантный генотип ТТ гена CYBA по сравнению с группой с медленно прогрессирующим фиброзом (отношение шансов для TT=9,09 при 95% доверительном интервале от 1,09 до 74,83; р=0,0161). Не выявлено достоверных различий по распределению аллелей и генотипов генов NOS3 и MTHFR между группами больных ХГС с медленно- и с быстропрогрессирующим фиброзом. Заключение. Полученные результаты позволяют рассматривать генотип ТТ гена CYBA по локусу C242T как профиброгенный и считать его одним из маркеров неблагоприятного течения ХГС.
Ключевые слова: хронический гепатит С, генетический полиморфизм, эндотелиальная дисфункция, NADPH-оксидаза, эн-дотелиальная NO-синтаза, метилентетрагидрофолатредуктаза, прогрессирование фиброза.
Aim. To assess the association of the CYBA, NOS3, and MTHFR gene polymorphisms and a rate of fibrosis progression in chronic hepatitis C (CHC).
Subjects and methods. One hundred and nine CHC patients with the verified stage of liver fibrosis and cirrhosis at its onset were examined. The disease duration was determined in all the patients and additional risk factors of liver lesion were absent. A group of rapidly progressive fibrosis comprised 55 patients with a calculated fibrosis progression rate of 0.130 fibrosis units/ year or higher and 54 patients with a progression rate of less than 0.130 fibrosis units/year were assigned to a slow fibrosis group. A compression group consisted of 299 healthy blood donors. The polymorphism of the genes under study was determined by polymerase chain reaction-restriction fragment length polymorphism analysis.
Results. The mutant TT genotype of the CYBA gene was significantly more common in the CHC patients with rapidly progressive fibrosis than in those with slowly progressive fibrosis (odds ratio for TT 9.09 at 95% confidence interval, 1.09 to 74.83; p=0.0161). No significant differences were found in the distribution of the alleles and genotypes of the NOS3 and MTHFR genes between the groups of patients with slowly and rapidly progressive fibrosis.
Conclusion. The findings make it possible to regard the TT genotype of the CYBA gene from the C242T locus as profibrogenic and as one of the markers of the poor course of CHC.
Key words: chronic hepatitis C, genetic polymorphism, endothelial dysfunction, NADPH oxidase, endothelial NO synthase, methylenetetrahydrofolate reductase, fibrosis progression.
ВИЧ — вирус иммунодефицита человека
ГГЦ — гипергомоцистеинемия
ГЦ — гомоцистеин
ДИ — доверительный интервал
ДЭ — дисфункция эндотелия
ОШ — отношение шансов
РФК — реактивные формы кислорода
ФП — фиброз печени
ХГС — хронический гепатит С
ЦП — цирроз печени
eNOS — эндотелиальная NO-синтаза
HBV — вирус гепатита В
HCV — вирус гепатита С
MTHFR — 5Д0-метилентетрагидрофолатредуктаза
Естественное течение хронического гепатита С (ХГС) — скорость прогрессирования фиброза печени (ФП), развитие осложнений и системных проявлений — индивидуально и варьирует в широких пределах. Такие факторы
организма-хозяина, как употребление алкоголя, ожирение, нарушение обмена железа, метаболический синдром, мужской пол, раса (не европейская), возраст старше 40 лет к моменту инфицирования, иммуносупрессия, а также
сочетанная инфекция, вызванная вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) или вирусом гепатита В (ИВУ), определяют более агрессивное течение заболевания [1— 7]. Однако до сих пор нет однозначных клинических маркеров или тестов, обладающих высокой прогностической ценностью для конкретного больного [5]. В настоящее время внимание исследователей в большей степени привлечено к факторам риска развития фиброза при ХГС, чем к фенотипам болезни (клинической характеристике, лабораторным показателям, особенностям течения, прогнозу). Особый интерес представляет поиск генетических факторов прогноза быстрого прогрессирования ФП при ХГС, включая точечные мутации полиморфных генов-кандидатов, при наличии которых прежде всего необходимо своевременное активное и упорное лечение. Достигнуты успехи при изучении генетических факторов прогноза ответа на лечение. Так, показано, что анализ полиморфизма генов интерлейкина-28В и белка Ш10 позволяет прогнозировать, какой группе больных ХГС показана стандартная терапия с высокой степенью эффективности, а какие больные являются кандидатами на терапию с включением препаратов прямого противовирусного действия, позволяющих повысить вероятность успеха лечения до 60—80% при 1-м генотипе вируса гепатита С (ИСУ) [8—15]. В случае многофакторного заболевания, которым является ХГС, прогностическая ценность выявления отдельного полиморфного локуса относительна, поэтому требуется комплексный анализ комбинированного воздействия генетических факторов на течение заболевания [16]. До настоящего времени таких работ опубликовано крайне мало, результаты их нередко противоречивы.
Проведенные в последние годы исследования показали, что ФП индуцируется некрозом и апоптозом гепато-цитов, персистирующим воспалением, окислительным стрессом в ткани печени, а также «общими» механизмами фиброгенеза и ремоделирования ткани — дисфункцией эндотелия (ДЭ) и активацией тканевой ренин-ангиотен-зиновой системы [17—27].
Показано, что при циррозе печени (ЦП) у экспериментальных животных возникает ДЭ внутрипеченочного микроциркуляторного русла, включая снижение продукции и биодоступности оксида азота N0, а также увеличение окислительного стресса в печени [28, 29]. Отмечено, что в цирротической печени активность эндотелиальной N0-синтазы ^N08) снижена, при этом уменьшается содержание функционально активной (фосфорилирован-ной) формы фермента [28, 30, 31]. Снижение уровня N0 и
Сведения об авторах:
Краснова Татьяна Николаевна — к.м.н., доц. каф. внутренних болезней ФФМ МГУ имени М.В. Ломоносова, в.н.с. отд. нефрологии НИЦ ПМГМУ им. И.М. Сеченова
Самоходская Лариса Михайловна — к.м.н., доц., в.н.с. лаб. генных и клеточных технологий
Лопаткина Татьяна Николаевна — к.м.н., доц. каф. внутренних, профессиональных заболеваний и пульмонологии Ткачук Всеволод Арсеньевич — д.б.н., проф., акад. РАН и РАМН, зав. лабораторией генных и клеточных технологий, зав. каф. биохимии и молекулярной медицины
Мухин Николай Алексеевич — д.м.н., проф., акад. РАН и РАМН, зав. каф. внутренних болезней ФФМ МГУ им. М.В. Ломоносова, дир. Клиники нефрологии, внутренних и профессиональных болезней им. Е.М. Тареева ПМГМУ им. И.М. Сеченова
повышение содержания вазоконстрикторов, а также увеличение продукции реактивных форм кислорода (РФК) показано и у больных ХГС [32—34].
Одним из потенциальных источников окислительного стресса в поврежденной печени являются NADPH-оксидазы — клеточные мембранно-связанные мультимо-лекулярные ферментные комплексы, локализующиеся на плазматической мембране и в некоторых органеллах и состоящие из нескольких мембранно-связанных и цито-зольных ферментов [22]. С уменьшением активности NADPH-оксидаз снижается уровень генерации РФК [35] и возрастает устойчивость к развитию ФП [21]. Практически все NADPH-оксидазы содержат субъединицу p22-phox, которую кодирует ген CYBA, состоящий из 7-kb геномного сегмента длинного плеча хромосомы 16q24. Полиморфизм C242T гена CYBA, локализованный в 4-м эк-зоне, ведет к замене гистидина тирозином в позиции 72 белкового продукта — потенциальном гемсвязывающем центре, изменению оксидазной активности NADH-оксидазы и продукции РФК [36].
Многие вазоактивные вещества, которые локально продуцируются в поврежденной печени, влияют на развитие в ней фиброза [18, 21, 25, 34]. При выраженном ФП влияние вазоконстрикторов преобладает по сравнению с вазодилататорами (развивается ДЭ), что способствует депонированию коллагена [37]. Оксид азота (наиболее значимый вазодилататор) продуцируется всеми непаренхиматозными клетками и ингибирует ФП in vitro и in vivo, обеспечивает защиту как от перекисного окисления ли-пидов, так и накопления коллагена. Распространенный ФП ассоциируется с ДЭ и снижением продукции NO [26, 28, 34]. Ген эндотелиальной NO-синтазы (NOS3) локализован в хромосоме 7q35—36, и его полиморфизм G894T приводит к замене глутамата аспартатом в молекуле фермента (Glu298Asp) и, вероятно, конформационным изменениям в кодируемом белке. Показано снижение каталитической активности eNOS у носителей мутантной аллели Т (Asp298, генотипы ТТ и GT) и повышение у них по сравнению с гомозиготами по аллелю G прессорного ответа на введение фенилэпинефрина и низкими концентрациями в плазме NO, что может свидетельствовать о влиянии этого полиморфизма на развитие ДЭ [33, 38, 39].
Одним из факторов, способствующих развитию ДЭ, является гипергомоцистеинемия (ГГЦ) [16, 40]. Избыток гомоцистеина (ГЦ) приводит к повреждению эндотелия, инициирует перекисное окисление липидов, вследствие чего снижается экспрессия eNOS и синтез NO. Кроме того, ГГЦ нарушает внутриклеточный метаболизм липидов, что ведет к развитию стеатоза печени [41, 42]. Показана возможность возникновения ГГЦ и связанных с ней патологических состояний в результате нарушения функции ферментов, участвующих в фолатном обмене, в том числе ключевого фермента фолатного цикла 5,10-метилентетра-гидрофолатредуктазы (MTHFR). Замена нуклеотида ци-тозина тимином в положении 677 гена MTHFR (полиморфизм С677Т) приводит к замене аминокислотного остатка
Контактная информация:
Таратина Олеся Валериевна — м.н.с., НИЛ фармакологии сердечно-сосудистой системы; тел.: +7(926)245-6659; e-mail: taratina@ front.ru
аланина остатком валина в сайте связывания фермента с его кофактором, и диссоциация фермента с кофактором происходит слишком быстро для осуществления полноценной каталитической функции [43]. У лиц, гомозиготных по данной мутации (генотип 677ТТ), отмечаются термолабильность и снижение активности фермента примерно до 70% от среднего значения, у гетерозигот — до 35%. Наличие генотипа ТТ ведет к повышению уровня ГЦ примерно в 2 раза по сравнению с таковым у носителей генотипа CC [38, 44, 45].
Информативность исследований по изучению ассоциаций однонуклеотидных замен в полиморфных генах при многофакторных заболеваниях, которым является ХГС, повышается при проведении в многочисленных группах с изучением нескольких генов, ответственных за какое-либо одно важное звено патогенеза.
Цель настоящего исследования — оценить взаимосвязь полиморфизма генов CYBA, NOS3 и MTHFR и скорости прогрессирования фиброза при ХГС.
Материалы и методы
Работа основана на материалах комплексного клинико-ла-бораторного обследования 109 больных ХГС и ЦП в его исходе, наблюдавшихся в гепатологическом отделении Клиники нефрологии, внутренних и профессиональных заболеваний им. Е.М. Тареева Первого МГМУ им. И.М. Сеченова в период с января 2002 по январь 2012 г., представителей европеоидной расы. Критериями включения были наличие маркеров HCV, подписанное информированное согласие на участие в исследовании, установленные стадия фиброза и длительность заболевания. Критерием исключения было наличие дополнительных факторов поражения печени (злоупотребление алкоголем, сочетанная инфекция, вызванная HBV, вирусом гепатита дельта и ВИЧ, болезнь Вильсона—Коновалова, аутоиммунный гепатит, первичный билиарный цирроз, первичный склерозирующий холангит, наследственный гемохроматоз). В качестве группы сравнения (для определения частоты полиморфизма изучаемых генов в популяции) в исследовании участвовали 299 здоровых доноров крови, мужчин и женщин европеоидной расы.
Диагноз основывался на данных вирусологического, клини-ко-лабораторного, инструментального (ультразвуковое исследование, рентгеновская компьютерная или магнитно-резонансная томография органов брюшной полости) и иммунологического исследований. Для определения стадии ФП выполняли гистологическое исследование препаратов ткани печени, полученных при чрескожной биопсии по методике Менгини (89 больных), при этом оценивали индекс гистологической активности по R. Knodell и соавт. [46] и стадию фиброза по шкале METAVIR; у 8 больных выполняли эластометрию печени с помощью аппарата Фиброскан («Echosens», Франция); в 2 случаях данные эластометрии были подтверждены результатами фиброактитеста («BioPredictive», Франция). Еще у 12 больных с клинико-лабораторными и инструментальными признаками ЦП (спленомегалия, волнистость контуров печени, расширение вен портальной системы) биопсию не проводили, стадия фиброза у них расценена как F4 (ЦП). Темп прогрессирования фиброза рассчитывали по формуле, предложенной Т. Poynard и соавт. [6], для оценки темпа прогрессирования фиброза по единственной биопсии печени:
Скорость прогрессирования фиброза [ед. фиброза/г]=F/T, где F — стадия ФП по шкале METAVIR (ед.фиброза); T — длительность заболевания (годы).
Длительность заболевания определяли как период от желтушной формы острого вирусного гепатита С или наиболее раннего из равнозначных факторов риска (первая внутривенная инъекция наркотика, первая трансфузия цельной крови или ее компонентов, полостная операция) до определения стадии ФП. При указании в анамнезе на наличие у больного нескольких фак-
торов риска инфицирования отсчет вели от воздействия, которое предполагает максимальный объем инфицирующего материала.
Геномную ДНК выделяли из цельной венозной крови с помощью коммерческих наборов ДНК-сорб-Б производства ЦНИИЭ.
Полиморфизм генов MTHFR, CYBA и NOS3 определяли методом оценки длины рестриктных фрагментов продуктов поли-меразной цепной реакции на термоциклере Master Cycler Gradient («Eppendorf», Германия) с помощью описанной в литературе структуры праймеров и соответствующих эндонуклеаз. Визуализацию результатов осуществляли путем электрофореза в 2% агарозном геле с бромистым этидием при 150 В и 290 мА. Размер фрагментов определяли с помощью стандарта размеров длин фрагментов ДНК фирмы «Life Technologies».
Статистическую обработку данных проводили с помощью пакетов прикладных статистических программ Statistica 10.0 («StatSoft Inc.», США) и Microsoft Office Excel 2007. Количественные значения с нормальным распределением представлены в виде среднего ± стандартная ошибка среднего (M±m), для их анализа использовали двухвыборочный i-критерий Стьюдента. Анализ качественных признаков проводили с помощью двустороннего точного критерия Фишера, в таблицах сопряженности 2x3 применяли критерий х2 Пирсона. Кроме того, использовали отношение шансов (ОШ) и их 95% доверительный интервал (ДИ) [47]. Достоверными считали различия при p<0,05; 0,05<p<0,10 рассматривали как тенденцию к различию.
Результаты и обсуждение
Среди обследованных больных было 30 (27,5%) мужчин и 79 (72,5%) женщин в возрасте от 18 лет до 81 года (49,9±1,3 года), из которых у 59 (54,1%) диагностирован ХГС на различных стадиях фиброза: у 37 (33,9%) пациентов выявлена стадия фиброза F1 по METAVIR, у 15 (13,8%) — F2, у 7 (6,4%) — F3, еще у 50 (45,9%) — ЦП в его исходе (F4). Высокая доля пациентов с F3- и F4-стадиями фиброза, а также отсутствие больных со стадией фиброза F0 объясняются особенностями рассматриваемой выборки — пациенты с клинически выраженным течением заболевания, нуждавшиеся стационарном лечении в гепато-логическом отделении, а также целенаправленным отбором больных с ЦП для получения сопоставимых по численности групп. Преобладание женщин обусловлено жесткими критериями исключения (мужчины чаще не включались в исследование из-за злоупотребления алкоголем или наличия сочетанной инфекции ВИЧ или HBV или вируса гепатита дельта). Инфицирование, как правило, происходило в молодом возрасте — от 1 года до 54 лет (в среднем 25,8±1,2 года), предполагаемая длительность заболевания составила в среднем 20,5± 1,0 года. В 55 (50,5%) случаях расчетная скорость прогрессирования фиброза составила 0,130 ед. фиброза/год и выше (в среднем 0,284+0,039 ед. фиброза/год); эти больные составили группу с быстро прогрессирующим фиброзом. У 54 (49,5%) больных темп прогрессирования не достигал 0,130 ед. фиброза/год (в среднем 0,072+0,004 ед. фиброза/год); эти больные отнесены в группу с «медленным» фиброзом (см. таблицу). Распределение генотипов и аллелей в обеих группах пациентов и в группе сравнения находилось в соответствии с распределением Харди—Вайнберга, что свидетельствует о репрезентативности выборки и корректности определения вариантных маркеров исследованных генов.
У больных ХГС с быстрым прогрессированием фиброза достоверно чаще встречался мутантный генотип ТТ
Сравнительные демографические, клинические и лабораторные характеристики групп больных с различной скоростью прогрессирования ФП
Признак
«Быстрый» фиброз (и=55) «Медленный» фиброз (и=54)
Средний темп прогрессирования фиброза, ед. фиброза/год Пол:
мужчины, абс. число (%) женщины, абс. число (%) Возраст, годы
Больные моложе 40 лет, абс. число (%) Женщины моложе 50 лет/все больные, % Больные с ЦП, абс. число (%) Длительность заболевания, годы Максимальная активность цитолиза, норма Генотип вируса, абс. число (%) 1-й
не 1-й
Возраст на момент инфицирования, годы
0,28+0,04
18 (32,7) 37 (67,3) 52,8+1,7 8 (14,5)
14,5 40 (72,7) 17,1+1,1 4,3+1,6
29 (70,7) 12 (29,3) 30,9+1,5
0,07+0,03
12 (22,2) 42 (77,8) 47,0+2,0 17 (31,5)
38,9 10 (18,5) 24,0+1,4 2,9+1,8
36 (78,3) 10 (21,7) 20,7+1,5
0,000001
0,2844
0,0318 0,0422 0,0049 <0,00001 0,0003 0,0300
0,4659 0,000009
гена CYBA ^=0,0256; см. рисунок) по сравнению с группой с медленно прогрессирующим фиброзом. При объединении в одну подгруппу пациентов с генотипами СС и СТ достоверность различий возрастала (0Ш для ТТ=9,09 при 95% ДИ от 1,09 до 74,83; p=0,0161; см. рисунок).
Распределение генотипов гена CYBA у больных с «медленным» фиброзом значимо ^=0,0332) отличалось и от группы сравнения: в группе с «медленным фиброзом» реже встречался генотип ТТ; статистическая значимость различий также повышалась при объединении носителей генотипов СС и СТ в одну подгруппу (р=0,0091). Мы не выявили статистически значимых различий в распределении аллелей и генотипов генов NOS3 и MTHFR между группами больных ХГС с медленно и быстро прогрессирующим фиброзом. Различия вариантных маркеров по ло-кусам G894T N083 и С677Т МТИБК между каждой из групп больных и группой сравнения также статистически не значимы.
Ключевую роль в развитии синусоидальной ДЭ отводят внутрипеченочному окислительному стрессу, при котором гиперпродукция РФК ассоциируется со снижением образования и биодоступности N0 [30]. Эта связь реализована через фермент NADPH-оксидазу, состоящую из нескольких субъединиц. Субъединица р22-рИох, кодируемая геном CYBA, необходима для ферментативной активности NADPH-оксидазы, а генетически обусловленное изменение активности или экспрессии этого белка может влиять на течение многих заболеваний, связанных с окислительным стрессом. В доступной нам литературе мы не встретили работ, посвященных роли полиморфизма С242Т гена CYBA на течение и прогноз хронических заболеваний печени. Функциональное и клиническое значение полиморфизма С242Т гена CYBA при различных заболеваниях противоречиво. В работе Т. Guzik и соавт. [48] показано снижение базальной и стимулированной активности фермента у больных атеросклерозом с носи-тельством аллеля 242Т. С этими данными согласовывались исследования, показавшие протективную роль алле-ля Т в отношении развития инфаркта миокарда и кардио-эмболического инсульта (независимо от других факторов риска развития атеросклероза) [49, 50]. Напротив, в круп-
Распределение генотипов гена СУВА по локусу C242T у пациентов с различной скоростью развития ФП при ХГС.
ном проспективном исследовании LCAS выявлена строгая ассоциация носительства аллеля Т с прогрессировани-ем ишемической болезни сердца и сужением диаметра коронарных артерий [51]. М. Perianayagam и соавт. [52] обнаружили, что у носителей аллеля Т имелась выраженная тенденция к более длительной госпитализации, большей частоте диализа и внутрибольничной смерти по сравнению с носителями генотипа СС. А. Hodgkinson и соавт. [53] обнаружили неблагоприятное влияние носительства аллели 242Т на развитие диабетической нефропатии у больных сахарным диабетом 1-го типа, в то время как 8. Matsunaga-Irie и соавт. [54] показали, что у пациентов с сахарным диабетом 2-го типа носительство аллеля 242Т снижало риск развития диабетической нефропатии. Ме-таанализ 6 работ, посвященных связи этого полиморфизма с развитием ишемических сосудисто-мозговых заболеваний, выявил повышение риска развития ишемического
инсульта в бассейне крупных мозговых артерий у носителей генотипа 242TT [55]. Наконец, в работе M. Moreno и соавт. [56] у носителей аллеля Т и генотипа СС с нормальным артериальным давлением активность NADPH-оксидазы не различалась. В нашей работе распределение генотипа СС и аллеля Т среди больных с хронической HCV-инфекцией и в группе сравнения соответствуют данным, полученным для европейской популяции, а распределение генотипов согласуется с законом Харди— Вайнберга [48, 51].
Механизм, лежащий в основе выявленной ассоциации носительства генотипа ТТ с быстрым прогрессирова-нием фиброза у больных ХГС, неясен и может объясняться влиянием на апоптоз или экспрессию генов под влиянием РФК либо сцеплением данного полиморфизма с еще не выявленным фактором. Однако маловероятно, что снижение ферментативной активности NADPH-оксидазы ускоряло развитие ФП. Как бы то ни было, генотип ТТ гена CYBA по локусу C242T можно считать маркером неблагоприятного течения ХГС.
Синусоидальная ДЭ характеризуется снижением биодоступности NO в паренхиме печени. На животных моделях при индуцированном ФП по сравнению с контрольной группой отмечали снижение активности eNOS и повышение связывания фермента с кавеолином [57]. Носи-тельство аллеля 894Т гена NOS3 ассоциировано с нарушением работы фермента и, как следствие, со снижением концентрации NO в плазме, а также коррелирует с более частым развитием коронароспазма и инфаркта миокарда [58]. Отмечены значительные различия по частоте му-тантного генотипа 894ТТ (298Asp/Asp) в различных этнических группах: для популяций Азии по сравнению с европейцами характерна более низкая частота гомозигот ТТ (0,48% против 10,73%) [59]. В исследовании Y. Cheng и соавт. [60] частота аллеля 894Т и генотипа GT была намного выше в группе больных ЦП с портальной гипертен-зией в исходе хронического гепатита В по сравнению с контрольной группой. Авторы сделали вывод о наличии связи полиморфизма G894T с развитием портальной ги-пертензии [60]. В недавно опубликованной работе чешских авторов распределение генотипов функционально значимых вариантов eNOS (E298D, 4a/b, T786C) у пациентов с ЦП не отличалось от таковых в контрольной группе [61]. Греческие исследователи обнаружили, что носи-тельство аллеля Т полиморфизма G894T гена NOS3 значимо чаще встречалось в группе больных первичным били-арным циррозом, чем в контрольной группе здоровых доноров [62].
Мы не встретили в доступной нам литературе работ по исследованию ассоциаций данного полиморфизма с течением и прогнозом ХГС. По результатам нашего исследования, частота генотипа ТТ составила 7,3% в группе больных с «быстрым» фиброзом и 13% в группе с медлен-
но прогрессирующим течением, в группе сравнения — 8,7%, что характерно для европейской популяции. Распределение аллелей и генотипов статистически значимо не различалось ни в группах больных ХГС с быстрым и медленным прогрессированием фиброза, ни по сравнению с группой здоровых доноров. Эти данные свидетельствуют об отсутствии прямой связи полиморфизма G894T гена NOS3 со скоростью развития фиброза у больных ХГС в российской популяции. Изменения же уровня N0 в печени могут объясняться посттранскрипционными механизмами регуляции его синтеза.
Избыток ГЦ вызывает оксидативное повреждение эндотелия и способствует развитию ДЭ. Метилентетраги-дрофолатредуктаза — один из ключевых ферментов метаболизма ГЦ. Полиморфизм С677Т гена MTHFR опосредует образование менее активного варианта фермента и недостаточной утилизации ГЦ из кровотока. В работе К Adinolfi и соавт. [41] показано, что у больных ХГС уровень ГГЦ и полиморфизм С677Т гена MTHFR ассоциируются с высокой частотой и выраженностью стеатоза и ФП (риск развития Б3—Р4 стадий фиброза был в 6 раз выше у носителей генотипа СТ и в 20 раз выше у носителей генотипа ТТ). В более позднем исследовании итальянских авторов, проведенном в небольшой группе пациентов с рецидивом ХГС после перенесенной трансплантации печени, носи-тельство генотипа ТТ гена MTHFR в сочетании с возрастом донора печеночного трансплантата старше 45 лет ассоциировалось с более высоким риском быстрого про-грессирования фиброза, но не с развитием стеатоза донорской печени [63]. В нашем исследовании распределение аллелей и генотипов полиморфизма С677Т гена MTHFR в группах больных ХГС с быстрым и медленным прогрессированием ФП не различались ни между собой, ни с группой сравнения (частота аллеля 677Т составила 27,3, 25% и 27,5% соответственно). При этом распределение генотипов соответствовало равновесию Харди— Вайнберга. Эти данные расходятся с результатами исследований [41, 63], но согласуются с наблюдениями испанских авторов [64], по мнению которых, стеатоз печени, развившийся у большинства больных ХГС (и у 100% инфицированных ИСУ 3-го генотипа), ассоциировался с ГГЦ, но не с полиморфизмом С677Т гена MTHFR, а распределение генотипов у больных ХГС по локусу С677Т не отличалось от такового в контрольной группе.
Заключение
Выполненные в последние 10 лет исследования показали, что в прогрессировании ХГС, помимо хронического воспаления, играют роль ДЭ и окислительный стресс. Полученные результаты позволяют рассматривать генотип ТТ гена CYBA по локусу С242Т как профиброгенный и считать его одним из маркеров неблагоприятного течения ХГС.
ЛИТЕРАТУРА
1. Мухин Н.А., Игнатова Т.М., Абдурахманов Д.Т. и др. Современные возможности персонифицированной терапии хронического гепатита С (Клинический разбор в клинике нефрологии, внутренних и профессиональных болезней им. Е.М. Тареева). Клин мед 2012; 9: 75—78.
2. Рекомендации по диагностике и лечению взрослых больных гепатитом С. РЖГГК 2013; 2: 41—70.
3. Ивашкин В.Т., Павлов Ч.С. Фиброз печени. М: ГЭОТАР-Ме-диа; 2011.
4. Непомнящих Г.И., Айдагулова С.В., Постникова О.А. и др. Морфогенез хронического гепатита С и инфекционно-ви-русного цирроза печени. Клин персп гастр, гепатол 2012; 2: 13—21.
5. Asselah T, Bieche I., Paradis V. et al. Genetics, genomics, and proteomics: implications for the diagnosis and the treatment of chronic hepatitis C. Semin Liver Dis 2007; 27 (1): 13—27.
6. Poynard T., Bedossa P., Opolon P. Natural history of liver fibrosis progression in patients with chronic hepatitis C. The OBSVIRC, METAVIR, CLINIVIR, and DOSVIRC groups. Lancet 1997; 349 (9055): 825—832.
7. Фадеенко Г.Д., Кравченко Н.А., Ярмыш Н.В. Факторы прогрессировали^ фиброза печени. Сучасна гастроентеролоия 2007; 1: 74—80.
8. Harrison S.A., Abdurakhmanov D., Shiffman M.L. et al. Intensified peginterferon alpha-2a dosing increases sustained virologic response rates in heavy, high viral load hepatitis C genotype 1 patients with high low-density lipoprotein. J Clin Gastroenterol 2013; 47 (3): 271—279.
9. Colombo M., Fernandez I., Abdurakhmanov D. et al. Safety and on-treatment efficacy of telaprevir: the early access programme for patients with advanced hepatitis C. Gut 2013 Nov 7. doi: 10.1136/ gutjnl-2013-305667. [Epub ahead of print].
10. Игнатова Т.М. Телапревир в лечении больных хроническим гепатитом С: вопросы безопасности. РЖГГК 2012; 4: 47—57.
11. Лапшин А.В., Маевская М.В., Ивашкин В.Т. и др. Влияние генетических полиморфизмов гена IL28B на эффективность противовирусной терапии хронического гепатита С стандартным интерфероном-а. РЖГГК 2013; 1: 23—29.
12. Clark P.J., Thompson A.J., McHutchison J.G. IL28B genomic-based treatment paradigms for patients with chronic hepatitis C infection: the future of personalized HCV therapies. Am J Gastroenterol 2011; 106 (1): 38—45.
13. Fattovich G., Covolo L, Bibert S. et al. IL28B polymorphisms, IP-10 and viral load predict virological response to therapy in chronic hepatitis C. Aliment Pharmacol Ther 2011; 33 (10): 1162—1172.
14. Тихонова Н.Ю. Фармакогеномика и фармакогенетика HCV-инфекции. Гепатологический форум: приложение к журналу Клин фармакол и тер 2011; 3: 22—32.
15. Тихонова Н.Ю., Бурневич Э.З. Новые возможности прогнозирования ответа на противовирусную терапию хронического гепатита С. Фарматека 2012; 2: 32—35.
16. Самоходская Л.М., Балацкий А.В., Садекова О.Н. и др. Моле-кулярно-генетический анализ предрасположенности человека к мультифакторным заболеваниям. М: Издательство Московского университета, 2011.
17. Bataller R, Brenner D.A. Liver fibrosis. J Clin Invest 2005; 115 (2): 209—218.
18. Bataller R, Sancho-Bru P., Gines P. et al. Liver fibrogenesis: a new role for the renin-angiotensin system. Antioxid Redox Signal 2005; 7 (9—10): 1346—1355.
19. Bataller R., Schwabe R.F., Choi Y.H. et al. NADPH oxidase signal transduces angiotensin II in hepatic stellate cells and is critical in hepatic fibrosis. J Clin Invest 2003; 112 (9): 1383—1394.
20. Battaglia S, Angus P., Chin-Dusting J.P. Role of the endothelium on vasoactive agents in patients with liver cirrhosis. J Gastroenterol Hepatol 2006; 21 (7): 1189—1193.
21. Brenner D.A. Molecular pathogenesis of liver fibrosis. Trans Am Clin Climatol Assoc 2009; 120: 361—368.
22. De Minicis S., Seki E., Oesterreicher C. et al. Reduced nicotinamide adenine dinucleotide phosphate oxidase mediates fibrotic and inflammatory effects of leptin on hepatic stellate cells. Hepatology 2008; 48 (6): 2016—2026.
23. de Mochel N.S., Seronello S., Wang S.H. et al. Hepatocyte NAD(P)H oxidases as an endogenous source of reactive oxygen species during hepatitis C virus infection. Hepatology 2010; 52 (1): 47—59.
24. Friedman S.L. Mechanisms of hepatic fibrogenesis. Gastroenter-ology 2008; 134 (6): 1655—1669.
25. Friedman S.L. Evolving challenges in hepatic fibrosis. Nature reviews. Gastroenterol Hepatol 2010; 7 (8): 425—436.
26. Rockey D.C., Chung J.J. Reduced nitric oxide production by endothelial cells in cirrhotic rat liver: endothelial dysfunction in portal hypertension. Gastroenterology 1998; 114 (2): 344—351.
27. Seki E., Brenner D.A. Toll-like receptors and adaptor molecules in liver disease: update. Hepatology 2008; 48 (1): 322—335.
28. Gupta T.K., Toruner M., Chung M.K. et al. Endothelial dysfunction and decreased production of nitric oxide in the intrahepatic microcirculation of cirrhotic rats. Hepatology 1998; 28 (4): 926—931.
29. Hernandez-Guerra M., de Ganzo Z.A., Gonzalez-Mendez Y. et al. Chronic intermittent hypoxia aggravates intrahepatic endothelial dysfunction in cirrhotic rats. Hepatology 2013; 57
(4): 1564—1574.
30. Hu L.S., George J., Wang J.H. Current concepts on the role of nitric oxide in portal hypertension. World J Gastroenterol 2013; 19 (11): 1707—1717.
31. Shah V., Toruner M., Haddad F. et al. Impaired endothelial nitric oxide synthase activity associated with enhanced caveolin binding in experimental cirrhosis in the rat. Gastroenterology 1999; 117
(5): 1222—1228.
32. Boudreau H.E., Emerson S.U., Korzeniowska A. et al. Hepatitis C virus (HCV) proteins induce NADPH oxidase 4 expression in a transforming growth factor beta-dependent manner: a new contributor to HCV-induced oxidative stress. J Virol 2009; 83 (24): 12934—12946.
33. Jain S.K., Pemberton P.W., Smith A. et al. Oxidative stress in chronic hepatitis C: not just a feature of late stage disease. J Hepatol 2002; 36 (6): 805—811.
34. Булатова И.А., Щекотов В.В., Щекотова А.П. Функциональное состояние эндотелия при хроническом гепатите С. РЖГКК 2009; 3: 42—46.
35. Zampino R., Marrone A., Durante Mangoni E. et al. Anti-envelope 1 and 2 immune response in chronic hepatitis C patients: effects of hepatitis B virus co-infection and interferon treatment. J Med Virol 2004; 73 (1): 33—37.
36. Adinolfi L.E., Durante Mangoni E., Andreana A. Interferon and ribavirin treatment for chronic hepatitis C may activate celiac disease. Am J Gastroenterol 2001; 96 (2): 607—608.
37. Iwakiri Y., Groszmann R.J. The hyperdynamic circulation of chronic liver diseases: from the patient to the molecule. Hepatology 2006; 43 (2 Suppl 1): S121 — 131.
38. Jacques P.F., Bostom A.G., Williams R.R. et al. Relation between folate status, a common mutation in methylenetetrahydrofolate reductase, and plasma homocysteine concentrations. Circulation 1996; 93 (1): 7—9.
39. Philip I., Plantefeve G., Vuillaumier-Barrot S. et al. G894T polymorphism in the endothelial nitric oxide synthase gene is associated with an enhanced vascular responsiveness to phenylephrine. Circulation 1999; 99 (24): 3096—3098.
40. Лупинская З.А., Зарифьян А.Г., Гурович Т.Ц. и др. Эндотелий. Функция и дисфункция. Бишкек: КРСУ; 2008.
41. Adinolfi L.E., Ingrosso D., Cesaro G. et al. Hyperhomocysteinemia and the MTHFR C677T polymorphism promote steatosis and fibrosis in chronic hepatitis C patients. Hepatology 2005; 41 (5): 995—1003.
42. Фетисова И.Н., Добролюбов А.С., Липин М.А. и др. Полиморфизм генов фолатного обмена и болезни человека. ВНМТ 2007; 1: 85—89.
43. Frosst P., Blom H.J., Milos R. et al. A candidate genetic risk factor for vascular disease: a common mutation in methylenetetrahydro-folate reductase. Nat Genet 1995; 10 (1): 111—113.
44. Fodinger M, Mannhalter C., Wolfl G. et al. Mutation (677 C to T) in the methylenetetrahydrofolate reductase gene aggravates hyperhomocysteinemia in hemodialysis patients. Kidney Int 1997; 52 (2): 517—523.
45. Giusti B., Gori A.M., Marcucci R. et al. Role of C677T and A1298C MTHFR, A2756G MTR and -786 C/T eNOS gene polymorphisms in atrial fibrillation susceptibility. PLoS One 2007; 2 (6): e495.
46. Knodell R.G., Ishak K.G., Black W.C. et al. Formulation and application of a numerical scoring system for assessing histological activity in asymptomatic chronic active hepatitis. Hepatology 1981; 1 (5): 431—435.
47. Fabris C., Toniutto P., Bitetto D. et al. Low fibrosis progression of recurrent hepatitis C in apolipoprotein E epsilon4 carriers: relationship with the blood lipid profile. Liver Int 2005; 25 (6): 1128—1135.
48. Guzik T.J., West N.E., Black E. et al. Functional effect of the C242T polymorphism in the NAD(P)H oxidase p22phox gene on vascular superoxide production in atherosclerosis. Circulation 2000; 102 (15): 1744—1747.
49. Inoue N., Kawashima S., Kanazawa K. et al. Polymorphism of the NADH/NADPH oxidase p22 phox gene in patients with coronary artery disease. Circulation 1998; 97 (2): 135—137.
50. Kuroda J., Kitazono T., Ago T. et al. NAD(P)H oxidase p22phox C242T polymorphism and ischemic stroke in Japan: the Fukuoka Stroke Registry and the Hisayama study. European journal of neurology: the official journal of the European Federation of Neurological Societies 2007; 14 (10): 1091—1097.
51. Cahilly C., Ballantyne C.M., Lim D.S. et al. A variant ofp22(phox), involved in generation of reactive oxygen species in the vessel wall, is associated with progression of coronary atherosclerosis. Circul Res 2000; 86 (4): 391—395.
52. Perianayagam M.C., Liangos O., Kolyada A.Y. et al. NADPH oxidase p22phox and catalase gene variants are associated with biomarkers of oxidative stress and adverse outcomes in acute renal failure. Journal of the American Society of Nephrology: JASN 2007; 18 (1): 255—263.
53. Hodgkinson A.D., MillwardB.A., Demaine A.G. Association of the p22phox component of NAD(P)H oxidase with susceptibility to
diabetic nephropathy in patients with type 1 diabetes. Diabetes care 2003; 26 (11): 3111—3115.
54. Matsunaga-Irie S., Maruyama T., Yamamoto Y. et al. Relation between development of nephropathy and the p22phox C242T and receptor for advanced glycation end product G1704T gene polymorphisms in type 2 diabetic patients. Diabetes care 2004; 27 (2): 303—307.
55. Li B.H., Zhang L.L., Zhang B.B. et al. Association between NADPH oxidase p22(phox) C242T polymorphism and ischemic cerebrovascular disease: a meta-analysis. PLoS One 2013; 8 (2): e56478.
56. Moreno M.U., San Jose G, Fortuno A. et al. The C242T CYBA polymorphism of NADPH oxidase is associated with essential hypertension. J Hypertens 2006; 24 (7): 1299—1306.
57. Diesen D.L., Kuo P.C. Nitric oxide and redox regulation in the liver: part II. Redox biology in pathologic hepatocytes and implications for intervention. J Surg Res 2011; 167 (1): 96—112.
58. Casas J.P., Cavalleri G.L., Bautista L.E. et al. Endothelial nitric oxide synthase gene polymorphisms and cardiovascular disease: a HuGE review. Am J Epidemiol 2006; 164 (10): 921—935.
59. Кравченко Н.А., Ярмыш Н.В. Регуляция экспрессии эндоте-лиальной NO-синтазы и дисфункция сосудистого эндотелия при сердечно-сосудистой патологии. Цитол и генет 2008; 4: 69—81.
60. Cheng Y.Q., Lin J.S., Wang W.Q. et al. [A study of the association of iNOS and eNOS gene polymorphism with portal hypertension in liver cirrhosis]. Zhonghua gan zang bing za zhi = Zhonghua ganzangbing zazhi = Chinese J Hepatol 2005; 13 (5): 366—369.
61. Petrtyl J., Dvorak K, Jachymova M. et al. Functional variants of eNOS and iNOS genes have no relationship to the portal hypertension in patients with liver cirrhosis. Scand J Gastroenterol 2013; 48 (5): 592—601.
62. Mantaka A., Goulielmos G.N., Koulentaki M. et al. Polymorphisms of genes related to endothelial cells are associated with primary biliary cirrhosis patients of Cretan origin. Hum Immunol 2012; 73 (8): 829—835.
63. Toniutto P., Fabris C., Falleti E. et al. Methylenetetrahydrofolate reductase C677T polymorphism and liver fibrosis progression in patients with recurrent hepatitis C. Liver Int 2008; 28 (2): 257— 263.
64. Fernandez-Miranda C., Manzano M.L., Fernandez I. et al. [Association of hyperhomocysteinemia with liver steatosis in patients with chronic hepatitis C]. Med Clin (Barc) 2011; 136 (2): 45—49.
Поступила 18.12.2013
