CC BY
164
В ПОМОЩЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ
© 2005 г. Н.Ю. Донченко
ПОЭТИКА КАК ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ, КУЛЬТУРНЫЙ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН
Развитие современного педагогического образования в контексте культуросообразной парадигмы обусловливает необходимость пересмотра литературного богатства с точки зрения его художественных и педагогических ценностей, выявления потенциальных возможностей в развитии личностных смыслов и творчества будущих учителей. Среди многообразия литературных средств, создающих художественный образ, особое место занимает поэтика, которая стала предметом исследования многих философов, литературоведов (М.М. Бахтин, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.М. Жирмунский, Р. Якобсон, Б.В. Томашевский и др.).
Существует теснейшая связь между концепцией творческого процесса и его реализацией в произведении через поэтику, отражающую авторский замысел и авторское осмысление творческого процесса. В концептуальных приемах дневниковых записей М.Пришвина поэтика создается приемом антонимизации как речевым средством выражения в поэтической форме замысла, темы, жанра, направления и др. «Поскольку все средства выражения в литературе в конечном счете сводятся к языку, поэтика (в данной статье автором используются «Дневники» М. Пришвина, М., 1990) может быть определена и как наука о художественном использовании средств языка» [1, с. 295].
Б.В. Томашевский, рассматривая определение поэтики, писал: «Задачей поэтики (иначе - теории словесности или литературы) является изучение способов построения литературных произведений. Объектом изучения в поэтике является художественная литература... Литература, или словесность - как показывает это последнее название - входит в состав словесной, или языковой, деятельности человека. Отсюда следует, что в ряду научных дисциплин теория литературы близко примыкает к науке, изучающей язык, т.е. к лингвистике» [2, с. 22]. Он сводил воедино два крыла словесности: литературу с ее тематикой (сюжетом, жанрами, типами повествования) и реализацию в языковых формах (отбор слов, изменение значения слова, поэтический синтаксис) литературных категорий.
Развивая далее идею лингволитературного единства, М.М. Бахтин полагал, что идея поэтики есть эстетика словесного творчества. Идее единства словесности созвучно кредо М. Пришвина: «Если у писателя есть свое оригинальное содержание, то он никогда не будет неоригинальным по форме» (3 марта 1909 г.). В статье «Ученый сальеризм (о формальном (морфологическом) методе» М.М. Бахтин предложил методологическое решение про-
блемы [3]. Ученый одним из первых развивал проблему содержания материала и формы произведения. Он полагал, что нельзя противопоставлять действительность искусству, ибо действительность мы определяем и оцениваем. На наш взгляд, способность будущих учителей определять приоритетные ценностные ориентиры в своей жизни и педагогической профессии, обусловливает возможность изменения их личностных смыслов и развития их творчества. У будущего учителя, особенно филолога, необходимо развивать творческую фантазию и педагогическое мастерство, которое возможно формировать благодаря художественному средству - поэтике.
В.М. Жирмунский относил поэтику к искусствоведческой науке: «Поэтика есть наука, изучающая поэзию как искусство» [4, с. 15]. В статье «Задачи поэтики», написанной между 1919 и 1923 г., он подчеркивал, что в основу систематического построения поэтики должна быть положена классификация фактов языка, которую дает нам лингвистика.
Необходимость опоры на достижения лингвистики при изучении художественной речи была признана почти единодушно ведущими учеными первых десятилетий нынешнего столетия. Расхождения касались вопроса о том, на какую лингвистику надо опираться, в какой степени и как соотносить ее категории с категориями поэтики. В связи с этим встал вопрос и о природе самого объекта исследований - о языке литературно-художественного произведения.
Представители формального направления, составлявшие ядро ОПОЯЗа (Сообщества поэтического языка, созданного в 1916-1918 гг. [1, с. 260]) (Р.О. Якобсон, В.Б. Шкловский, Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум и др.), определяя поэзию как язык в его эстетической функции, тем не менее утверждали принципиальную обособленность художественной речи от речи обыденной и рассматривали эти два явления как взаимоисключающие области действительности.
В одной из первых работ «Задачи поэтики», оконченной в 1923 г., В.М. Жирмунский писал о необходимости анализа стиля по тем рубрикам, которые подсказывались языкознанием. По мысли ученого, каждому разделу науки о языке должен соответствовать особый раздел поэтики (поэтическая фонетика, поэтическая грамматика, поэтический синтаксис). В. М. Жирмунским признается его особая важность для поэтики, семантики, лексикологии. Однако уже в том же 1923 г. он выступает с критикой в адрес формального метода: в качестве основного его недостатка он указывает «предпочтение, отдаваемое вопросам композиции перед вопросами тематики», которое было заложено в формалистской аксиоме «поэтический язык есть искусство, а все в искусстве есть только художественный прием» [4, с. 34].
Изучение творческого наследия М. Пришвина предполагает рассмотрение внутренней языковой организации его произведений: художественный текст выявляет систематизацию всех языковых элементов. Изучением языковой организации художественного произведения, в данном слу-
чае дневника, занимается поэтика. С точки зрения В.В. Виноградова, поэтика является частью культуры, искусствознания. «Есть виды художественной прозы, которые отпочковались от ораторской речи, а ораторская речь всегда считалась искусством, ... несомненны связи между художественной литературой и изобразительным искусством. Следовательно, поэтика не может не включать в себя и понятий и обобщений искусствоведения» [5, с. 186]. Эта мысль подтверждает закономерно сложившуюся историческую специфичность поэтики, так как она занимается изучением созданных в разные эпохи эстетических творений человечества. Нам представляется, что познание поэтики будущими учителями позволит сформировать не только гибкость мышления как характеристики творчества, но и обеспечит возможность развития культуры познания и культуры мышления как составляющих педагогической культуры учителей.
Поскольку поэтика представляет собой индивидуальное творчество писателя, то естественным образом у студентов, изучающих творческое литературное наследие, формируется эталонный образ художественного творчества, влияющего на педагогическое творчество.
Поэтика является тем центром, в котором соединяются искусствоведческий, литературоведческий, эстетико-стилистический и лингвистический подходы к изучению художественных произведений. На наш взгляд, в этом соединении подходов к изучению художественного текста скрыт и педагогический потенциал, который необходимо познавать будущему учителю и использовать культурный и филологический потенциал поэтики как педагогического развивающего средства.
В.В. Виноградов рассматривал поэтику как «науку о формах, видах, средствах и способах словесно-художественного творчества, о структурных типах и жанрах литературных произведений» [6, с. 168]. Главную задачу поэтики ученый видел в исследовании законов и правил построения разных типов словесно-художественных структур. Слово в поэтической речи должно сохранять свои основные словарные значения, без них нет и слова, но суть поэтической речи проявляется не в отдельно взятом слове. «Поэтическая функция языка опирается на коммуникативную, исходит из нее, но воздвигается над ней подчиненным эстетическим, а также социально-историческим закономерностям искусства...» [5, с. 155].
В.В. Виноградов пришел к мысли о разграничении понятий «поэтическая речь» и «речь литературных произведений». Второе шире первого и включает его в себя: речь литературно-художественных произведений не совпадает с поэтической (иначе - художественной) речью [6, с. 241].
Г.О. Винокур определял поэтику как «часть стилистики, изучающую явления языка под углом зрения целесообразного использования ее говорящими, анализирующую индивидуальное говорение в зависимости от цели, этим говорением преследуемой» [7, с. 26]. Задачу поэтики Г.О. Винокур видел в том, «чтобы проследить, как индивидуальное говорение
превращается в элемент новой «нормальной» системы, покрывающей собою обычные языковые нормы» [7, с. 29].
Это имеет прямое отношение к языку М. Пришвина, который стремился к простоте изложения, потому что усложнение формы в искусстве не отвечает, как он считал, душевному состоянию людей в искусстве. Личность художника, претерпевающая катастрофу, внедряет усложненные формы, но в конечном счете они разбиваются на простейшие, первоначальные нормативные формы: «В искусстве и в быту «простое» означает самое трудное... Простое в искусстве означает обыкновенно новое достижение художника в совершенствовании той формы, над которой работали до него другие художники, которая стала привычной и теперь возрождается в новых условиях» (3 июля 1927 г.).
Современная система образования развивается по пути возрождения культурных ценностей в жизнедеятельности и процессе воспитания подрастающего поколения. Слова М. Пришвина использовать искусство и литературу как высшую художественную форму, выраженную языковыми средствами и поднимающую на пьедестал ценности культуры, звучат сегодня по-особому актуально.
Р. Якобсон определял поэтику как «лингвистическое исследование поэтической функции вербальных сообщений» [8, с. 81]. Он считал, что предметом исследования лингвиста должно стать превращение речи в поэтическое произведение и функционирование системы приемов, при помощи которых это превращение совершается. Язык поэтической речи, по мнению ученого, более эмоционален, в нем ярче видно значение слова, в силу чего язык «революционней, поскольку привычные ассоциации по смежности отходят на второй план» [8, с. 274].
Я. Мукаржовский, представитель Пражского лингвистического кружка, последователь русского литературоведения 1920-х гг., и в первую очередь Ю.Н. Тынянова, В. Шкловского, Б.М. Эйхенбаума и др., писал: «Поэтика - это эстетика и теория поэтического искусства. Ввиду широты и многогранности своего материала поэтика имеет множество точек соприкосновения с различнейшими смежными науками... Отсюда тесная связь поэтики с лингвистикой, наукой, которая изучает законы главнейшего материала поэзии - языка» [9, с. 31].
Большое внимание уделил феномену эстетического в языке Л.А. Новиков [10-12]. Он разработал теорию структуры и содержание эстетического знака в сфере языка художественной литературы, который выступает в ней как словесное искусство вторичной моделирующей системы.
Знак-слово обладает в художественном тексте особым прагматическим свойством, которое возникает «как результат гармонического контраста мыслительного (семантического) и чувственного, сознательного и бессознательного, как своеобразное «замыкание» этих качественно различных начал в едином образе, которое по аналогии с вольтовой дугой в физике может быть названо эстетической дугой Канта» [11, с. 4]. Л.А. Новиков
проанализировал способы выражения стилистических фигур (антитеза, оксиморон) и на большом фактическом материале сделал тонкие стилистические наблюдения контрастного противопоставления. «В поэтическом языке антонимы благодаря оценочному (относительному) характеру своего значения используются в нестандартных противопоставлениях для создания вторичного, экспрессивного смысла ...» [13, с. 255].
Поэтические структуры антонимии предоставляют широкие возможности для выявления амбивалентности, семантического контрастирования и основываются на трех текстовых, стилистических организациях: антонимической парадигмы, антонимического семантического поля и антонимического блока [14, с. 87]. В исследовании Е.И. Дибровой импонирует точка зрения о том, что поэтика формирует коммуникации и обусловливает смыслопорождение. Коммуникацию мы рассматриваем как культурный диалог, обеспечивающий постижение ценностей поэтического текста, благодаря чему и рождаются личностные смыслы, определяющие жизнь человека, его личностное и профессиональное творческое кредо. В этом мы видим культурно-педагогический феномен поэтических текстов. Поэтика, с нашей точки зрения, есть локальное пространство культуры, отражающее личностные смыслы автора, выступающие определенным стимулом порождения новых смыслов читающей личности, возникающих благодаря актуализации чувств человека. М. Пришвин определял поэтическое чувство как излучение чувства жизни в пространство. «Мой враг в творчестве - это прежде всего мое собственное желание повторять себя самого без всяких новых усилий» (22 июня 1936 г.). Еще в 1927 г. он сформулировал афоризм, которому следовал всю жизнь: «Творчество -это страсть, умирающая в форме» (24 июня 1927 г.).
Ключевое значение в тексте имеют поэтические слова, которые, по мнению С. Д. Лихачева, «...в поэтической речи обычно не меняют своих основных значений, а их сохранение является непременным условием появления особого, прибавочного элемента, который вырисовывается из контекста поэтической речи» [15, с. 112].
Для М. Пришвина приращение смысла связано с внесением категории одушевленности в окружающий человека неорганический и органический мир. Для будущего педагога весьма важно чувствовать себя частью этого мира, но при этом ориентироваться на развитие собственного творчества как условие улучшения этого мира, наполнения его такими ценностями, как Истина, Красота, Добро, Мир.
Культурный феномен текста как раз и состоит в том, чтобы читатель мог обнаружить в привычных жизненных явлениях новые грани и ценности и удивиться этому миру, в котором он живет.
Литература
1. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова,
П. А. Николаева. М., 1987.
2. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.
3. Бахтин М.М. Работы 20-х годов. М., 1983.
4. Жирмунский В.М. Избранные труды. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.
5. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.
6. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981.
7. Винокур Г.О. Филологические исследования // Лингвистика и поэтика. М., 1990.
8. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.
9. Мукаржовский Я. Структуральная поэтика. М., 1996.
10. Новиков Л.А. Значение как эстетическая категория языка // Русский язык. Языковые значения в функциональном и эстетическом аспектах: Виноградовские чтения Х1У-ХУ. М., 1987. С. 110-112.
11. Новиков Л.А. Семантическое поле // Русский язык: Энциклопедия. М., 1997. С. 458-459.
12. Новиков Л.А. Структура эстетического знака и остраннение // Русистика сегодня. М., 1994. № 2. С. 3-20.
13. Новиков Л.А. Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике). М., 1973.
14. Диброва Е.И. Семантическое поле // Современный русский язык / Под ред. Е.И. Дибровой. М., 1999. С. 87-104.
15. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.
Евразийский открытый институт (филиал МЭСИ) 5 ноября 2004 г.
© 2005 г. И.А. Знаменская
ПРОЕКТ Дм. КАБАЛЕВСКОГО И ЕГО РОЛЬ В РАЗВИТИИ МУЗЫКАЛЬНОЙ ПЕДАГОГИКИ
Столетний юбилей со дня рождения Дм. Кабалевского - достойный повод начать серьезный разговор о месте его проекта в истории и теории музыкальной педагогики, поскольку отношение к нему, особенно в последние полтора десятка лет, было неоднозначным. Давший старт непосредственно после IX конференции ИСМЕ, организованной ЮНЕСКО (начало 70-х гг.), проект этот сразу же становится его имени, а фамилии предшественников и соратников остаются несколько в тени. Произошло это не случайно: Дм. Кабалевского в эти годы знала вся страна - он известный автор музыки к кинофильмам и спектаклям, создатель ярких произведений в различных академических жанрах; редактор фундаментальных изданий, таких как тома статей Б. Асафьева, истории русской светской музыки и многих других. Дм. Кабалевский - выдающийся обще-
