CC BY
17
Остудина Т. А. 1969: О стиле Г. Бёлля // Вестник Ленингр. ун-та: История, язык, литература. 8, 99-108.
Рудницкий М. Л. 1980: Генрих Бёлль // История литературы ФРГ / И. М. Фрадкин (ред.). М., 295-325.
Beckert M. 1970: Untersuchungen am Erzählwerk Heinrich Bölls. Themen — Gestalten — Aspekte. Erlangen.
Bernath A. 1975: Zur Stellung des Romans «Gruppenbild mit Dame» in Bölls Werk // Die subversive Madonna. Ein Schlüssel zum Werk Heinrich Bölls / R. Matthaei (hrsg.). Köln, 34-57.
LYRIC CONTEXT OF H. BÖLL'S WAR NOVELS
M. V. Kozhevnikov, Yu. I. Avramenko
The article deals with the lyric context of war novels by Heinrich Böll, a famous West German writer of the 20th century. The analysis of principal characters and motifs of the writer's works proves the point concerning lyric basis of Boll's war novels. The characters of women and children, motifs of love and tragic fate of women help the writer to understand and to depict wartime past and postwar reality.
Key words: German literature of the 20th century, Heinrich Boll, war novel, lyric character
© 2012
Ю. В. Черенкова
ПОЭТИЧЕСКИЕ ДЕФИНИЦИИ РОССИИ (на материале русской поэзии ХХ века)
В статье исследованы художественные дефиниции, с помощью которых в поэзии XX века репрезентируется локус «Россия». Выявлены основные типы дефиниции, определено их художественное своеобразие.
Ключевые слова: русская поэзия XX в., дефиниции, локус
Целью данной статьи мы поставили исследование поэтических дефиниций, с помощью которых реализуется лексическая экспликация локуса «Россия» в русской поэзии ХХ века.
Прежде всего определимся с понятием «дефиниция». Дефиниция — определение, истолкование понятия — исследовалась наукой достаточно давно, однако, как правило, в основном с позиций философской логики, которая трактует дефиницию как «внутрилингвистическую операцию, устанавливающую отношение синонимии между двумя лингвистическими выражениями»1. Данная точка
Черенкова Юлия Владимировна — аспирант кафедры современного русского языка, риторики и культуры речи Оренбургского государственного педагогического университета. E-mail: yuliya_ [email protected]
1 Попа 1976, 103.
зрения во многом способствовала тому, что в 80-е годы ХХ века к дефинициям, в частности художественным, обратились и лингвисты.
Под «художественной дефиницией» Э. А. Ханпира понимает приём «раскрытия содержания художественного понятия посредством явной дефиниции»2. В. Е. Трусов, также обратившийся к данному вопросу и исследовавший своеобразие дефиниций в различных функциональных стилях, пришел к выводу, что «основной функцией художественной дефиниции является эстетически значимая характеристика понятия»3. Учёный также предложил выделить дефиниции компаративные (метафора в форме идентифицирующего предложения) и имитирующие (воспроизводящие структуру логического определения). Мы, признавая значимость данной типологии, в рамках нашего исследования предприняли попытку рассмотреть художественные дефиниции в несколько иной плоскости.
Исследуя лексическую экспликацию локуса «Россия» в поэзии ХХ века, мы обратились к поэтическим фрагментам, в которых представлены дефиниции, имеющие в качестве дефидента слово Россия/Русь. Анализ данных конструкций позволил нам выделить следующие разновидности поэтических дефиниций:
1. Антропоморфные дефиниции.
2. Локальные дефиниции.
3. Дефиниции — смысловые модели.
4. Предметные дефиниции.
Далее подробно остановимся на каждом из выделенных нами видов дефини-
Среди исследованных нами поэтических фрагментов, несомненно, преобладают такие, которые содержат антропоморфные дефиниции. В качестве второго компонента конструкций используются слова, выявляющие феминную природу дефинанта, что связано с традиционным восприятием России как женщины, прежде всего матери. Современный философ О. В. Рябов объясняет распространенность историософемы «Матушка-Русь» тем, что «русские представляют свою нацию как объединение не сограждан, но родственников, как одну большую семью; Россию же они воспринимают как мать, а не как отца»4.
Антропоморфные дефиниции включают и иные лексемы, отражающие «женский» характер исследуемого локуса: мачеха, вдова, старушка: Зато надменны и спесивы, Они решаются решать, Кому лишь мачеха — Россия, Тогда как им — родная мать.
(Е. Долматовский, 1964) Ах, ты наша Русь — старушка, Знать, Господь не бережёт...
(Ю. Максименко. Русь-старушка, 1998).
В переломные моменты истории в поэзии появляются дефиниции, имеющие в своем составе существительные религиозно-мифологического характера: И рыщет ветер, рыщет по степи:
2 Ханпира 1982, 235.
3 Трусов 2008, 8.
4 Рябов 2000, 116.
— Россия — Мученица! — С миром — спи!
(М. Цветаева. Дон) О, Русь — великий звездочет!
(Н. Рубцов. Душа хранит. 1966) Россия — должник перед Богом За сказки, стихи, колдовство.
(Р. Тягунов. 1990)
Несмотря на распространенность антропоморфных дефиниций, выявляющих феминную природу дефинанта Россия/Русь, поэзия ХХ века даёт примеры дефиниций, в которых используются существительные общего рода или даже мужского:
Разогнётся Русь святая, Русь — трудяга, Русь — боец...
(Ю. Максименко. Русь-старушка. 1998), однако и эти одушевленные существительные не столько пытаются воспроизвести мужской облик страны, сколько ещё раз подчеркнуть силу России-женщины, физическую («коня на скаку остановит») и нравственную.
Локальные дефиниции можно назвать второй по распространённости группой в проанализированных нами поэтических фрагментах.
По сложившейся традиции, русское пространство принято рассматривать «в двойном свете: как залог потенциальной мощи России. и как проклятье»5. Локальные дефиниции в поэзии ХХ века включают такие лексемы, как края, равнина, поле, лес. Как правило, сами лексемы (исключая последнюю) связаны с мыслью о бесконечности русского пространства, однако их семантика может уточняться в контексте с помощью эпитетов: О Русь — малиновое поле И синь, упавшая в реку...
(С. Есенин) Россия, Россия — Родные, вольные края!
(В. Харитонов. Россия — Родина моя.) Русь — распаханная равнина. Друг ей — плуг. Неприятель — меч.
(В. Боков. 1964)
Если в первых двух дефинициях положительная семантика существительных поле, края усиливается эпитетами малиновое, вольные, то последняя дефиниция вызывает весьма неоднозначное восприятие русского пространства. Отмеченная нами в локальных дефинициях лексема несёт отрицательную смысловую нагрузку. Так, Словарь символов определяет лес как «место инициации, неведомых опасностей и тьмы. Войти в тёмный или заколдованный лес — означает переход, когда душа встречается с чем-то гибельным и неведомым, область смерти. Он может также означать нехватку духовного видения и света; человечество, потерянное во тьме, не направленное богом». Такое понимание России — леса можно усмотреть в следующем поэтическом фрагменте:
5 Колобаева 2000, 202.
Россия — ты смешанный лес. Приходят века и уходят -То вскинешься ты до небес, То чудные силы уводят Бесшумные реки твои, Твои роковые прозренья В сырые глубины земли, Где дремлют твои поколенья.
(С. Куняев. 1975)
К локальным примыкают дефиниции, имеющие в своем составе слова, также фиксирующие некие пространственные составляющие, такие, как река, перекат, порог:
Что есть Россия? Мудрая река.
Всех наших сил и разумений русло. И мы — её крутые берега В сугробах городов и нивах русых.
Что есть Россия? Перекат, порог,
Дробящий всё отжившее, пустое!
(Г. Горбовский. Заветное слово. 1985) Поэзия конца ХХ века даёт примеры локальных дефиниций, построенных по схеме «Россия/Русь — страна/родина», но создающих иррациональный образ России, истоки которого находим ещё у Тютчева («Умом Россию не понять...»): Россия — родина слонов, Велосипедов, бумерангов...
(Р. Тягунов. 1994)
Достаточно частотны в поэзии ХХ века и дефиниции — смысловые модели, вторая часть которых эксплицируется посредством существительных, фиксирующих некие абстрактные понятия: чувства, эмоции, психологические состояния, присущие человеку:
Россия — счастие, Россия — свет. А может быть, России вовсе нет.
(Г. Иванов) Что есть Россия? Хмурая изба?
Фонтан берёзы, бьющий из пригорка? Россия — память.
(Г. Горбовский. Заветное слово. 1985) Нередко дефиниции упомянутого типа трактуют Россию как жизнь, судьбу человека:
Если было угодно Богу, Что Россия — судьба моя, — Так зачем проклинать дорогу, По которой шагаю я?
(Л. Якутин. Если судьба — Россия. 1990)
Жизнь моя — Русь. Горе и грусть.
(Н. Добронравов. Русский вальс. 1992)
Традиционно соотнесение России/Руси с русским языком, русской песней:
Россия — слово, Дум людских итог — Заветное, нетленное, Святое.
(Г. Горбовский. Заветное слово. 1985) Вера моя, совесть моя, Песня моя — Россия.
(Н. Добронравов. Русский вальс. 1992)
К единичным дефинициям в исследованных нами поэтических фрагментах можно отнести дефиниции предметные. Так, поэзия начала века тяготеет к предметным дефинициям, включающим в свой состав старославянскую, высокую лексику:
Русь — это прах, чти — этот прах!
(М. Цветаева. Стихи к сыну.) Россия — тишина, Россия — прах...
(Г. Иванов)
Поэзия конца ХХ века, отказываясь от лексики старославянской и отражая реалии времени, негативные перемены в духовной жизни общества, даёт примеры неожиданных, а зачастую мрачных предметных дефиниций: «Россия — букварь без картинок», — Сказал мне один человек. Россия — тяжёлый наркотик, Сгущающий душу и кровь...
(Р. Тягунов. 1990)
Таким образом, анализируя своеобразие художественных дефиниций в русской поэзии ХХ века, приходим к следующим выводам:
1. Наиболее распространёнными являются дефиниции антропоморфные, локальные, предметные и дефиниции — смысловые модели.
2. Антропоморфные дефиниции носят, как правило, феминный характер и включают в свой состав лексемы, отражающие близкородственные отношения.
3. Локальные дефиниции традиционны и отражают сложившийся в русской литературе взгляд на русское пространство.
4. Дефиниции — смысловые модели в большинстве случаев строятся по схеме «Россия/Русь — эмоциональное состояние человека».
4. При конструировании предметных дефиниций наблюдается отказ от высокой лексики и тяготение к иррациональной образности.
ЛИТЕРАТУРА
Колобаева Л. 2000: Русский символизм. М.
Попа К. 1976: Теория определения. М.
Рябов О. В. 2000: «Mother Russia»: гендерный аспект образа России в западной историософии. // Общественные науки и современность. 4, 116-122.
Трусов В. Е. 2008: Своеобразие дефиниции в различных функциональных стилях как разновидностях типов мышления (на материале научного и художественного стилей). М. Ханпира Э. И. 1982: Проблемы структурной лингвистики. М.
POETIC DEFINITION OF RUSSIA (BASED ON RUSSIAN POETRY OF THE 20th
CENTURY)
Yu. V. Cherenkova
This is a study of definitions representing locus "Russia" in the poetry of the 20th century. It reveals principal definition types and describes their artistic peculiarity.
Key words: Russian poetry of the 20th century, definition, locus
© 2012
М. А. Кильдяшов
ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ ИДЕИ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ НА НАСЛЕДИЕ
П. А. ФЛОРЕНСКОГО
Статья посвящена проблеме применимости интертекстуального анализа к текстам, не относящимся к эпохе постмодернизма. Данная проблема рассматривается на материале творчества П. А. Флоренского. В результате исследования приходим к выводу, что идея П. А. Флоренского о пневматосфере, по аналогии с ноосферой В. И. Вернадского, наводит на мысль о существовании особой интертекстосферы, которая может стать предметом изучения лингвокультурологии.
Ключевые слова: русская литература, П. А. Флоренский, интертекст, протоинтертек-стология, постмодернизм, постструктурализм
Основной постулат постмодернизма метафорически можно сформулировать следующим образом: культура '/г XX века представляет собой «насыщенный раствор», в котором любое порождение словесной информации априори обречено на повторение уже известного или в лучшем случае монтаж разного рода высказываний — феномен, получивший название «интертекстуальность». С этой точки зрения литература как одна из главных репрезентаций культуры начинает генерироваться не действительностью, а «межтекстовыми и внутрилитературными перекличками»1 и автор превращается в скриптора, не всегда отдающего себе от-
Кильдяшов Михаил Александрович — аспирант кафедры современного русского языка, риторики и культуры речи Оренбургского государственного педагогического университета. E-mail: [email protected]
1 Чуприн 2007, 182.
