CC BY
48
УДК 821.161.1
А.В. Локша
ПОЭТИЧЕСКАЯ КОСМОЛОГИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ ВЛАДИМИРА НАРБУТА
В статье рассмотрены астральные образы в лирике В.Нарбута в контексте онтологической поэтики акмеизма и символизма. Установлена корреляция поэтической космологии Нарбута с античной миромоделью, отразившаяся в метафорических мотивах сборников «Аллилуйя» (1912) и «Плоть» (1920).
Ключевые слова: поэтическая космология, астральные образы, античная мифология, небо, звезды.
Одна из особенностей картины мира акмеизма - установка на выявление онтологических параметров реальности. На уровне поэтики это предполагает появление специфических образов, связанных с субстанциальными началами бытия. Огромную роль при выстраивании акмеистической картины мира играют астральные образы, семантика которых связана, как явствует из их обозначения, с небом. Особенно репрезентативно в этом контексте творчество Владимира Нарбута.
Установку на отталкивание от символистской парадигмы находим уже в первом акмеистическом сборнике стихов Вл. Нарбута - «Аллилуйя» (1912). Одна из доминантных тем этого сборника - осмысление космогонических процессов, поэтому одним из самых «частотных» образов в его поэзии оказывается образ неба (как «верхнего яруса» бытия).
Этот образ не только метафоризирован, но и мифологизирован. Так, в его семантическое поле входят образы со значением «верха» (звезды, луна, облака, высоты), но небо чаще сопровождается негативно окрашенными эпитетами и сравнениями со значением враждебности и «слепоты небес»:
Луна, как голова с которой кровавый скальп содрал закат, вохрой окрасила просторы и замутила окна хат.
Потом,
Расталкивая тучи,
Стирая кровь об их бока...
.. .и под луной, щербатой и холодной, к селу по-за ометами крадусь.1 (с. 111)
Песья звезда, миллионы лет
мед собирающая в свой улей! (с. 158)
Эта негативная метафоризация, к которой прибегает Нарбут в воплощении образа неба, свидетельствует о том, что авторская характерис-
тика образа «неба» и производных от него образов расходится с христианской трактовкой этого образа. В библейской традиции «небо» соотносится с образом Бога; отсюда - символика облака как места, где пребывают ангелы, но, согласно концепции Нарбута, небеса пусты, в них нет места небожителям. Ср.: «Ангел зимний, ты умер. / Звезда /синей булавкою сердце колет» (с. 158). «Враждебность» неба скорее соотносится с представлениями о небе в древнегреческой мифологии. У Нарбута, так же как в теогонии древних греков, образ «неба» соотносился в большей степени с понятием стихии, первородной субстанции.
Как известно, вертикальная ось древнегреческой модели мира разделяет мир на три основных части: царство Аида, под которым простирается «бездна вихрей»; мир людей, в котором находится гора Олимп; небо - место обитания богини Ананке - «неотвратимой необходимости». Богиня Ананке - «мать мойр - вершительниц судьбы человека. Между колен Ананке вращается веретено, ось которого - мировая ось»2.
Не случайно один из частотных образов в сборнике «Плоть» - веретено. Выскажем предположение, что его источником является миф об Ананке, неотъемлемым атрибутом которой является время-веретено. Ср.: «И копит твое бессменное веретено /и нитки стройные, и клочья пакли. /Но вот запнулось, гулкое, оно: /ослабли руки, и глаза иссякли» (Нарбут, 146), «Что же, старуха, колоду сдай, / брось туза на бездомную долю... / ... Сдай, сдай, ленивая, сивая пряха!» (с. 158), «Оно и хило, и подслеповато: /вращающееся веретено» (с. 148).
Можем предположить, что веретено Ананке является источником и целой парадигмы «тканевых» метафор, самого мотива ткачества, характерного для сборника «Плоть. Быто-эпос» (1920). Ср.: «Тонкая, розой льнущая, ткань / опеленав, уложила в длинный / ящик меня», «На омытую
© А.В. Локша, 2010
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2010
47
холодом ровным тропу / двое юношей выплыли, в снег опеленуты», «Перед меркнущим взором его простыни ...».
Очевидно, поэт здесь метонимически реконструирует античную космологическую модель. Ведь именно в античных мифах упоминаются мойры Антропос, Лахесис и Клото, которые прядут нить человеческой жизни и отмеряют ее продолжительность. Так, в стихотворении «Чета» (1913) содержится прямое указание на образ Ананке («неотвратимой необходимости»): «И копит / твое бессмертное веретено / и нитки стройные, и клочья пакли. / Но вот запнулось, гулкое, оно: / ослабли руки, и глаза иссякли» (с. 146).
Таким образом, Нарбут обращается к античной модели мира. Его космологические образы воплощают идею античного рока, судьбы, смертельной опасности, исходящей с небес, которая не ввергает их лирических героев в ужас, но скорее внушает ему чувство неотвратимости судьбы. С этой идеей связан мотив «слепоты» небес, красной нитью проходящий через сборники «Аллилуйя» и «Плоть». Ср.:
.Но меркнет погани лохматой напряженье, -что ж, небо благодарность восприяло втуне: зарит поля бельмо, напитанное лению, и облака под ним повиснули, как слюни. (с. 94) Отсюда акцентирование у Нарбута (как и у Мандельштама) роковой власти звезд над индивидуальным человеческим бытием:
Звезда
синей булавкою сердце колет. (с. 158)
Как будто выхватил проворно остроконечную звезду -метавшей ледяные зерна, гудевшей в небе на лету. (с. 157)
Но только оранжевый ноготь покажет луна из пруда. (с. 160)
В текстах приведенных стихотворений метафора звезды как «булавки», острого «ногтя» не-
сет ту же роковую семантику, что и в античном мифе. А мотив «укола» станет своеобразным маркером конфликтных отношений небесного и земного начал. Любопытно отметить, что и в раннем творчестве О. Мандельштама также присутствует мотив укола, что было отмечено в свое время Л.Г. Кихней: «Звёзды, понятийно и аксиологически близкие образу «неба», нередко маркируют мотив укола, восходящий, очевидно, к той же мифологеме веретена Ананке (но не в «прядильной», а в «игольчатой» функции). <.. .> «Матричным» стихотворением в этом плане является «Я вздрагиваю от холода...» (1912), в котором метафорический образ звезды=булавки несет ту же семантику неотвратимости фатума, что и «веретено» в античном мифе»3.
Итак, создается модель макрокосма, от которого зависит и личностное бытие лирического героя. Огромную роль в этой модели играют, как мы увидели, образы, связанные с астральной семантикой. В каждом из случаев «творимая» модель мира обладает собственными параметрами, однако несомненно одно: объединяет эти разнородные миры акмеистическая философская установка на выявление «вечных законов бытия».
Астральная символика в творчестве В. Нар-бута выполняет не только формально-тропеичес-кую функцию, но и становится уникальной культурологической моделью, в рамках которой соединяются разнопорядковые культурно-мифологические слои.
Примечания
1 Нарбут В. Стихотворения. - М.: Современник, 1990. - С. 94. В дальнейшем ссылки на это издание приводятся в тексте.
2 Лосев А.Ф. Ананке // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 1. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - С. 75.
3 Кихней Л.Г. Акмеизм: миропонимание и поэтика. - М.: Макс Пресс, 2001. - С. 92.
48
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2010
