CC BY
76
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ
Л.В. ГАЙВОРОНСКАЯ (Воронеж)
‘Поэт’ как
характерологический ТЕКСТ
РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX в. (некоторые аспекты)*
Поэт слагает универсальный в русской словесности характерологический текст с устойчивыми тематическими и мотивными комплексами. Основные его аспекты: социальная / культурная роль поэта, ситуация поэтического вдохновения, сфера поэтических смыслов (своего рода саморефлексия темы «поэта и поэзии» в культуре). В разные эпохи русской литературы акцентируются различные начала поэта, активизируются те или иные тематические поля этого литературного феномена.
Ключевые слова: поэт, поэтическое вдохновение, поэтический смысл, эпоха, текст.
Несомненно, в силу особой востребованности в русской культуре поэт как герой, образ, тип слагает универсальный в русской словесности характерологический текст со всеми устойчивыми тематическими и мотивными комплексами (например, маленький человек, странный или лишний и др. [3; 6]). В свете исторических судеб России и личных судеб писателей в разные периоды акцентируются те или иные начала поэта: пророческое, героическое, гражданственное [5, с. 68-83] и т.д.
Комплексного изучения столь многозначащей в русской словесности темы поэта и поэзии, ее трансформаций и динамики (на протяжении всего XIX в.) до настоящего момента не было. В статье предлагается прежде всего панорамный обзор, который не претендует на абсолютную полноту и исчерпывающую детализацию данной темы. Анализ аспектов проводился в контекстах лексем поэт и поэтический в текстах 70 писателей XIX в. (эпоха I: К.Н. Батюшков, В.А. Жуковский,
* Статья выполнена в рамках разработки научной темы «Универсалии русской литературы (XVIII - нач. XX в.)» при поддержке гранта Федерального агентства по образованию (Рособразования) № 2.1.3/12071.
Н.И. Гнедич, А.С. Пушкин, Е.А. Баратынский, П.А. Вяземский, А.А. Дельвиг, В.К. Кюхельбекер, А.С. Грибоедов, Д.В. Давыдов, Д.В. Веневитинов, А. Погорельский, А.А. Бестужев-Марлинский, Н.В. Гоголь, А.В. Кольцов, М.Н. Загоскин, К.Ф. Рылеев, Н.М. Языков, В.Ф. Одоевский, К.А. Полевой, М.Ю. Лермонтов, В.Т. Нарежный; эпоха II: С.Т. Аксаков, К.С. Аксаков, П.В. Анненков, В.Г. Белинский, А.И. Герцен, И.А. Гончаров, Д.В. Григорович, А.А. Григорьев, А.В. Дружинин, А.В. Киреевский, А.Н. Майков, Н.А. Некрасов, И.С. Никитин, А.Н. Островский, А.Ф. Писемский,
А.Н. Плещеев, Я.П. Полонский, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.К. Толстой, И.С. Тургенев, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет, А.С. Хомяков; эпоха Ш: А.Н. Апухтин, В.М. Гаршин, Н.А. Добролюбов, Ф.М. Достоевский, В.Г. Короленко, К.Н. Леонтьев, Н.С. Лесков, П.А. Мельников-Печерский, Н.К. Михайловский, С.Я. Надсон, Д.И. Писарев, Н.Г. Помяловский, В.А. Слепцов, К.К. Случевский, Вл. С. Соловьев, Вс. С. Соловьев, Н.Н. Страхов, Л.Н. Толстой, Г.И. Успенский, Н.В. Успенский, К.М. Фофанов, Н.Г. Чернышевский, А.П. Чехов, А.И. Эртель).
Принцип выделения эпох является не строго хронологическим, а скорее культурносемиотическим [5; 7], основу которого составляют следующие критерии: восприятие-переживание времени, восприятие-переживание реальности и «поведение автора» в тексте. Так, авторов первой эпохи объединяет элегическое или ретроспективное восприятие времени, стремление семиотизировать реальность, а потому они интенсивно разрабатывали самые разнообразные стратегии своего обозначения в тексте - всевозможные маски (как убедимся в дальнейшем, это и объясняет невероятное множество культурных ролей ‘поэта’ в этой эпохе). Авторов второй эпохи отличают критическая, безнадежная сосредоточенность на времени настоящего, напрямую вытекающая отсюда мифологизация реальности как безразличной к человеку силы и стремление скрыть автора - перед лицом диктата этой инстанции - в тексте. Наконец, третья эпоха создается авторами, переживающими время реалистически - с некоторой перспективой в будущее, нацеленными на всевозможные преобразования жизни (от Н. Чернышевского до Л. Толстого), соответственно, открыто объявляющими о себе в тексте полифо-
© Гайворонская Л.В., 2011
ническим или монологическим образом - «авторским голосом».
Принцип выделения эпох отчасти имеет и условную хронологическую привязку [8]: I эпоха объединяет писателей, даты рождения которых колеблются вокруг 1796 г.; II эпоха создается писателями, родившимися около 1817 г.; III эпоху представляют писатели, даты рождения которых колеблются вокруг 1839 г. Однако хронологический подход не всегда работает (хрестоматийный пример - Тютчев), а потому «авторское поведение» и «язык переживания» -приоритетные критерии выделения эпох.
Итак, охарактеризуем универсальные смыслы характерологического текста ‘поэт’ в исследуемых эпохах. Семантический стержень характерологического текста составляет лексема ‘поэт’: она и создает культурнопсихологический миф всего поэтического, отраженный в литературе XIX в. Рассмотрим следующие аспекты характерологического текста ‘поэт’: культурная роль поэта, ситуация поэтического вдохновения и сфера поэтических смыслов, извлекаемая из различных контекстов лексемы поэтический.
Первый аспект - культурная роль поэта - образует характерологический текст. Рассмотрение в текстах авторов XIX в. взаимоотношений поэта и общества (толпы или народа) - конфликт, пламенная любовь, поучение или отстранение - позволяет выделить следующие характерологические ипостаси поэта -царь, судья, пророк, жрец / служитель, апостол / миссионер, гражданин, герой, революционер, мечтатель, ленивец, эпикуреец и т.п. Знаменательно, что все эти социальные роли поэта начали свое существование в литературе первого периода почти одновременно, зачастую развивая друг друга.
Писатели второй и третьей эпох XIX в. практически всегда использовали установленные ранее поведенческие каноны поэта (эта традиция продолжается в основном в поэзии). Однако наблюдаются и определенные смысловые акценты, иные вариации: поэт воспринимается негативно (как мечтатель). С одной стороны, поэт как литературный герой уступает литературную авансцену принципиально иным типажам: его роль часто корректируется, а по сути, снижается гражданственным началом (поэт-журналист), становится актуальным не божественное озарение поэта (сакральное начало характерологического текста), а его активное поведение в общественной жизни. С другой стороны, поэт, приобщенный истине и обладающий ею (каким он стал в первый период XIX в.), делается всеобщим крите-
рием / мерилом ИСТИНЫ, однако недоступной и бесконечно далекой от прозы жизни (и только такие исключительные обстоятельства, как переживание любви, дают возможность прикоснуться к истине - например, у И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, А.И. Герцена и др.). Формула отсылки «как сказал бы = сделал бы поэт» прочно утвердилась во второй половине XIX в. Не случайно и то, что во второй и третьей литературных эпохах XIX в. творческую личность репрезентирует художник, артист или музыкант. И хотя триада «поэт - музыкант - живописец», намеченная в начале века, продолжает существование в текстах, она выступает в качестве критерия истинности чувств (например, у Тургенева).
Второй аспект - ситуация поэтического вдохновения - то, что отличает поэта от остальных людей, делает его поэтом. Эта смысловая грань, безусловно, участвует в создании характерологического текста. Сложность изучения данного аспекта заключается в том, что в художественных текстах семантика ‘вдохновенья’ извлекается из конкретных сюжетно-тематических комплексов, в которых лексема вдохновение далеко не всегда эксплицируется, а ее однокорневые лексемы (вдохновенный, вдохновленный, вдохновительный и др.) иногда не включены в ситуацию поэтического вдохновения, хотя и принадлежат сфере поэтических смыслов. К примеру, у В.А. Жуковского лексема поэтический на удивление редка (всего 5), да и ‘поэт’ относительно объема всего творчества не занимает ведущее место (96 случаев) и именуется всевозможными перифразами, более того, ситуация поэтического вдохновения рисуется с помощью сложнейших психологических метафор.
Безусловно, тема поэтического вдохновения в большей степени представлена и прописана в русской литературе первой трети XIX в. Этот аспект наилучшим образом демонстрирует творчество Пушкина, при определенных авторских предпочтениях аккумулирующее и развивающее литературные идеи и традиции своего времени [2]. В двух следующих эпохах данная тема не была ведущей: авторы использовали ранее открытые моделирования этой ситуации. И так не частые в эти периоды зарисовки поэтического вдохновения - прямые аллюзии или реминисценции текстов первой трети XIX в. (чаще пушкинских). Парадоксально то, что подобные дублирования демонстрируют авторы, описывавшие противоположные поведенческие роли поэта, к примеру, К. Аксаков («Орел и поэт», 1833) и Н. Некрасов («Два мгновения», 1839) (ср. с пушкинскими стихотворениями «Пророк», «Поэт»).
Третий аспект - сфера поэтических смыслов, извлекаемая из различных контекстов лексемы поэтический - ни в коей мере не девальвирует семантический стержень характерологического текста ‘поэт’. Напротив, появление этого определения в литературе свидетельствует о превращении темы поэта и поэзии в предмет культурной рефлексии. Сфера поэтических смыслов вытекает из двух первых ведущих полей как результат преображения действительности вдохновением поэта. В таком случае поэтическим может быть все: от стихов до материи жизни. Однако в разные периоды XIX в. в русской литературе преобладали разнообразные определения поэтического.
Так, в текстах авторов первой трети XIX в. -в эпоху активных творческих разработок поведенческих ролей поэта и рассмотрения поэтического вдохновения в различных культурных координатах - лексема поэтический встречается в единичных случаях, крайне редко (у
A.В. Кольцова и К.Ф. Рылеева она отсутствует вообще). Исключениями из этого «всеобщего» правила представляются произведения
B.Ф. Одоевского (102 лексемы поэтический на фоне 185 упоминаний слова поэт), Н.В. Гоголя (72 и 294 соответственно), В.К. Кюхельбекера (73 и 323) и, наконец, А.С. Пушкина (53 и 409 соответственно). Симптоматично, что лексема поэтический появляется у авторов, которые глубоко осмысляли назначение поэта, постигали сущность поэтического вдохновения не только в художественных текстах, но и в литературно-критических разборах, религиозно-философских трактатах. Как раз в этот период слово поэтический скорее термин и менее всего - эпитет, в художественных текстах такое терминологическое функционирование неофициально. Поэтическими могут быть стихи, мысль, мечта /мечтание, фантазия и даже бредни и т. п., т.е. то, что принадлежит поэту, отличает его. Эксклюзивность поэтической мысли и ее ситуативных синонимов (в данном случае существенно, что все они включены в ситуацию поэтического вдохновения) абсолютизируется единственностью: всегда - мысль, мечта или фантазия, и никогда - мысли, мечты, фантазии! И в дальнейшем определения поэтического по-прежнему не часты. Поразительно, но у Ф.И. Тютчева эта лексема отсутствует вообще. Само собой разумеется, в развитой литературной критике (В.Г. Белинский, А.А. Григорьев, П.В. Анненков, А.В. Дружинин) второй трети XIX в. частотность употребления лексемы поэтический многократно возрастает, а у К.С. Аксакова существенно превышает частотность слова поэт (124
и 98). Однако и в период превалирования прозы над поэзией и, соответственно, усиления терминологических акцентов поэтического появляются его новые обертоны (характер, инстинкт и даже внешние черты - глаза и т. д.), к примеру, в творчестве И.С. Тургенева, А.Ф. Писемского, А.И. Герцена, И.А. Гончарова.
Тенденция тотального расширения поэтической сферы особенно характерна для литературы последней трети XIX в. (творчество К.Н. Леонтьева, Н.С. Лескова, Н.К. Михайловского, Л.Н. Толстого): эмоции, чувства (любовь, дружба), психологические состояния, представления, слава, минуты, время, женщина, дети, красота, земля, природа и т. д. (список поистине грандиозен, одним словом, жизнь во всех ее проявлениях). В этом смысле весьма показательна множественность вариаций поэтического в творчестве художника жизни Л.Н. Толстого (хотя общая тенденция эпохи отражена в частотности ключевых слов у Толстого: на фоне объема всего творчества 110 - поэт, 124 - поэтический). Как уже сказано ранее, к концу XIX в. поэт почти исчезает из текстов как литературный тип - в культуре остается лишь память о его особом взгляде на мир. Апелляции к данному культурнохарактерологическому тексту сохраняются пока в поэзии, в первую очередь в творчестве Вл. С. Соловьева. В начале XX в. расцвет поэзии изменяет ситуацию. Даже неполный анализ перечисленных явлений показывает исключительную роль словесности первой трети XIX в. в разработке литературного феномена ‘поэт’ как характерологического текста. А потому рассмотрим данную эпоху подробнее.
Приоритет литературы первой трети XIX в. объясняется целым рядом объективных факторов, связанных с динамическим развитием литературы и ее жанрово-родовыми характеристиками. В это время в основном распространены жанры лирические: от малых лирических до лироэпических форм - проза развивается лишь к концу этого периода (в творчестве Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Одоевского и др.). Показательно и то, что Пушкин и Лермонтов, которым были доступны все жанры, осознавали себя в первую очередь поэтами. Одним словом, поэзия была главной литературной реальностью. В это время шел активный процесс формирования новой поэтики, сопровождавшийся бурной полемикой между представителями различных поэтических школ, причем именно в лирике, что, в свою очередь, влияло и на создание культурнохарактерологического текста ‘поэт’. Более того, многие авторы пытались определить назначение
поэта и поэзии, постичь сущность поэтического вдохновения в литературно-критических трактатах и частной переписке [1, с. 116-124; 193-217; 4]. Этот период по-настоящему интересен и тем, что зачастую литературная и жизненная реальности проникают, перетекают друг в друга. Это время поэтических посланий к друзьям-поэтам и поэтам-учителям.
В 1810-е гг. эти послания зачастую были стилизованы под античность и ориентированы на эпикурейскую батюшковскую традицию. Молодые поэты условно именовали друг друга так: Гораций, питомец Феба / Аполлона, певец, питомец вдохновенный, ленивец, мудрец и т. п. (все контексты этих перифраз, наряду с навеянными европейской культурой бардом или скальдом, а также архаической формой пиит, дополняют смыслы стержневой лексемы поэт). И даже в таком легком жанре, как послание, уже обозначился культ поэтического творчества и обособленности поэта. Это проявилось в лирике В.А. Жуковского и К.Н. Батюшкова, а молодые поэты продолжили их традиции: Гений противопоставлялся у них толпе, но не был лишен определенной чувственности.
Однако уже в 1820 г. ситуация изменилась: появились поэтические манифесты и декларации («Поэт» А.А. Дельвига, «Поэты» В.К. Кюхельбекера), в которых, собственно, и утверждался культ поэта, гонимого «толпой» и выполняющего миссию возвещения божественных истин.
Религиозная коннотация поэта - ветхозаветный пророк - наиболее продуктивна в русской литературе. В русской лирике интенсивно разрабатывал означенную поведенческую линию Пушкин, в творческом сознании которого поэтическое и пророческое были сближены. Тему священного служения поэта продолжили перво- и второстепенные авторы (М.Ю. Лермонтов, Д.В. Веневитинов и др. художники слова этой и последующих эпох).
Именно данная ипостась поэта-пророка и трансформировалась потом в поэта-гражданина (симптоматично, что поэты гражданственной линии, в частности Н.А. Некрасов, позднее засвидетельствуют, что они не праздные ленивцы, а труженики, ремесленники). Этому способствовали переложения псалмов Ф.Н. Глинки, неожиданно и органично соединившего в пророчествах поэта политические идеи декабристов с темами псалмов Давида: возмездие «нечестивым» владыкам, грядущее очищение мира. У К.Ф. Рылеева прямо заявляется «поэт-гражданин», стремящийся «к благу общему людей».
Что касается второго аспекта в литературном тексте ‘поэт’ - поэтического вдохновения - заметим, что он разрабатывался с не меньшей интенсивностью. Надо сказать, что и тема поэтического творчества имеет религиозно-онтологические коннотации [2]. К этой теме примыкает весьма значимая в русской литературе линия молитвенной лирики: многие поэты (Пушкин, Вяземский, Веневитинов, Лермонтов, Бенедиктов и др.) не только перелагали известные канонические и слагали новые молитвы в стихах, но и мыслили происхождение стихов в молитве. Безусловно, эта тема требует глубокого исследования.
Литература
1. Батюшков К.Н. Избранная проза / сост., по-слесл. и примеч. П. Г. Паламарчука. М. : Сов. Россия, 1988.
2. Гайворонская Л.В. Герменевтика поэтического вдохновения в творчестве А.С. Пушкина // Универсалии русской литературы 2. Воронеж : НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2010. С. 376-389.
3. Гайворонская Л.В. Характерология русской литературы (первая треть XIX в.) : учеб. пособие для вузов. Воронеж : «Изд-во ИТОУР», 2009.
4. Гоголь Н.В. Статьи из «Арабесок» // Полное собрание сочинений : в 14 т. Т. 8 : Статьи. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1952. С. 5-140.
5. Савинков С.В., Фаустов А.А. Аспекты русской характерологии. М. : Изд-во Кулагиной -Intrada, 2010.
6. Фаустов А.А., Савинков С.В. Очерки по характерологии русской литературы: середина XIX в. Воронеж : Изд-во Воронеж. пед. ун-та, 1998.
7. Фаустов А. А. Авторское поведение в русской литературе: середина XIX в. и на подступах к ней. Воронеж, 1997.
8. Фаустов А.А. Наследники, избранники, посвященные и плагиаторы: культурно-семиотическая динамика от Пушкина к Ф. Сологубу (в печати).
‘Poet’ as a character text of the Russian literature of the XIX century (some aspects)
A poet composes a universal character text in the Russian literature with stable thematic and motive complexes. Their main aspects are: social/cultural poet’s role, situation of poetic inspiration, sphere of poetic senses (self-reflection of the theme ‘poet and poetry’ in culture). In different periods of the Russian literature there are accentuated different origins of a poet, emphasized various thematic fields of this literary phenomenon.
Key words: poet, poet’s inspiration, poetic, epoch, text.
