CC BY
11КЮНЕВУЛЬФ. ПОЭМА «ЕЛЕНА» Фрагмент: [главы вторая и третья]1
(перевод и комментарии Н. Ю. Гвоздецкой, Е. Н. Клёминой)
II
И повелел вождь дружинный,
100 златодаритель - лишь узрел он знаменье, войсководитель, что раньше на небе ему явилось - спешно и срочно Константин, из Креста Христова, конунг прославленный - знамя устроить.
105 Приказал на заре, чуть забрезжил рассвет, поднять бойцов на битву великую, стяг боевой водрузить и Святое Древо2 двинуть вперед на несметные полчища,
Божий воздвигнуть знак.
Трубы запели 110 звучно пред войском, возликовал о добыче ворон,
© Гвоздецкая Н.Ю., Клёмина Е.Н., пер. с др.-англ., комм., 2010.
1 Перевод выполнен по изданию: Cynewulf’s Elene /
Ed. P. O. E. Gradon. Revised edition. Exeter, 1996. В настоящей публикации не воспроизводится цезура между краткими строками - за исключением тех случаев, где вторая краткая строка (внутри долгой) начинает новый смысловой период. Арабские цифры обозначают номера долгих строк. Перевод главы первой опубликован в: Гвоздецкая Н. Ю. «Елена». Часть 1. «Видение Константина» (Перевод и вступительная статья) // Атлантика. Записки по исторической поэтике. Вып. 7 / Отв. ред. О. А. Смирницкая. М., 2005. С. 210-219. На русский язык поэма «Елена» переводится впервые.
2 Как известно, наименование Креста как «древа» восходит к древнехристианской традиции (ср. Деян. 10, 39; 1Петр. 2, 24). В древнеанглийской поэме Крест обозначается преимущественно посредством формульных выражений, которые служат для выражения его духовной сущности: святости («святое Древо» - 107, 127), Божественного происхождения и связи со Спасителем («Древо Креста» - 144, 206), Небесной славы («славы Древо» - 217) и красоты («прекрасное Древо» - 165). Причем данные наименования получают контекстуальное оправдание, будучи привязаны к развитию определенных мотивов поэмы.
сизокрылый орёл их в путь провожал, на сечу нещадную; волк завыл свою песнь, житель лесной3.
Ужас битвы восстал.
Был там лязг щитов и сраженья рев,
115 резня небывалая, бойня кровавая, стрелами натиск был встречен; на народ обреченный - дротов ручьи, из-за тарчей - копья в толпу врагов, воины грозные змей боевых4 120 рукою властною вдаль посылали.
Храбро сражались, мчались вперед, рубили ограду щитов; мечи вонзали, наступали отважно, и вот - знамя воздвигли, пред воинством знаменье, победный раздался клич; 125 воссияли златые шлемы и копья на бранном поле.
Отступали поганые, беззащитные падали, прочь бежало войско гуннское, лишь Древо Святое воздвигнуть велел конунг ромеев,
130 сражаясь яростно.
Враги устрашённые далёко отброшены: брань иных забрала, иные едва живот упасли на дорогах войны; одни, полумертвые, скрылись в укрытии, жизнь сберегая 135 за скалами каменными, нашли убежище
3 См. также строки 25-29, 51. Традиционные «звери битвы» древнегерманской поэзии - волк, орел, ворон - в эпоху борьбы с язычеством, возможно, воспринимались как ночная нечисть и символ вра-гов-язычников (см.: Гвоздецкая Н. Ю. Поэтическое осмысление английской истории в «Битве при Брунанбурге» // Формы исторического сознания от поздней античности до эпохи возрождения (исследования и тексты). Иваново, 2000. С. 77).
4 То есть стрелы. Фраза является буквальным переводом древнеанглийского кеннинга ЫШепжйге (букв. «змеи битвы»).
на Данувии, других поглотила река, в стихии водной жизнь свою кончили5.
Духом воспрянули ратники, возрадовались, гнали чужестранцев с утра до вечера,
140 от начала дня; летели дротики, змеи битвы отряд истребляли, щитоносцев вражию рать - их мало вернулось из гуннского войска домой восвояси.
И стало ясно: победу даровал 145 Константину Всемогущий Конунг
в том дневном труде, почести славные, державу под небом6 Древом Своим Крестным.
5 Битва завершается традиционным преследованием победителями побежденных и оплакиванием участи последних, выдержанным в обычных формульных выражениях древнеанглийской лирики. Упоминание массовой гибели варваров в водах Дуная напоминает эпизод потопления египетского фараона с войском, разработанный в древнеанглийской парафразе «Исход». Таким образом, данная реалия геополитического пространства Римской истории одновременно и придает повествованию эпические масштабы, и помогает интерпретировать гибель язычников в духе Священной истории.
6 В англосаксонской литературной традиции выражение «под небом» могло быть как библейским заимствованием (ср. Эккл. 1,13; 2,3; 3,1), так и иметь самостоятельное происхождение, закрепившееся впоследствии в древнеанглийской письменности не без влияния первого. В героическом эпосе данное выражение было одним из самых распространенных наименований, с помощью которого утверждался возвышенный характер эпического мира, обозначалось «место человека в огромном враждебном мире и его судьба» (Tolkien J. R. R. The Monsters and the Critics (1936) // Interpretations of “Beowulf’ / Ed. by R. D. Fulk. Indiana, 1991. P. 24). В новозаветной традиции фраза «под небом» свидетельствует о невидимом присутствии Спасителя и Помощника Бога людям на земле (ср. Деян. 4,12). В поэме «Елена» она сопровождает и выделяет события и темы, наиболее значимые для сюжета произведения, в данном контексте - утверждение державы римского императора Константина как первого в истории христианского правителя после его победы над языческими народами с помощью Креста.
Повернул шлем воинств7 домой восвояси, добыче радуясь - судьба свершилась -150 честь заслуживши в бою.
Пустился щит ратников с дружиной несметной на большом корабле, князь победномогучий, в путь по градам.
Вскоре призвал воеводитель самых умнейших к себе на совет - что искусству мудрости 155 по Писаниям древним были обучены, о решеньях радели на собраньях мужей.
Стал вопрошать вождь народный,
князь победнославный, пред дружиной великою,
есть ли кто-нибудь, стар или млад,
160 кто по правде ему поведать бы смог, тайну открыть, Кто же Тот Бог Жизнодатель, «Коего знак предо мной столь светло воссиял и людей моих спас, ярчайший из светочей, а мне честь даровал,
165 победу бранную этим Древом пречудным».
В ответ сказать ничего не сумели, растолковать ему - не разумели, как точно поведать о знаке победном; тут мудрейшие слово молвили 170 пред дружиной великою, что Небесного Конунга то знаменье было - и в этом сомнения нет.
Коль скоро о сем услышали те, кто крещеньем научены были, им стало на сердце легко, душа возрадовалась - хоть мало их было -175 ведь кесарю ныне открыть могли благовестия дар: как душ Защитник, в Троице препрославленный, на свет родился, конунгов Слава, и как на кресте Единородного Сына Божия 180 распяли пред воинством с жестокими муками.
Освободил сынов человеческих, от диавольских уз
7 Кеннинги вождя - «шлем воинств» и (далее) «щит ратников» обозначают Константина.
обреченные души, и им благодать даровал -чрез тот самый образ, что явился ему самому воочию8 победным знаменьем 185 в битве народов; и как в третий день из гроба Он, Слава людей, от смерти восстал, Г осподин всего человечьего рода, и на Небо вознесся9.
Вот так премудро о духовных тайнах 190 сказывали победнославному - как от Сильвестра10 научены были; от него правитель людей крещение принял и дальше держался все дни своей жизни воли Господней.
III
195 Возликовал златоподатель11,
8 То есть Константину.
9 Рассказ христиан о Христе весьма напоминает краткий вариант Символа Веры.
10 В действительности, как известно, Константин был крещен Евсевием Никомидийским на шестьдесят пятом году жизни, незадолго до смерти. Данная фактическая неточность присутствует уже в латинских «Деяниях св. Кириака», отчасти отражая проримские ориентации англосаксонской церкви и желание оградить Константина от обвинения в общении с еретиками (Евсевий Никомидийский сочувствовал арианам). В поэме подчеркивается роль папы Сильвестра в обучении христиан - дань уважения к римскому престолу, от которого получили крещение и первые англосаксонские короли. Однако важнее другое: эпический рассказ сглаживает все биографические коллизии Константина реального. Под действием благодати Божией герой поэмы обращается ко Христу раз и навсегда.
11 Формульное выражение «златоподатель» (sinces Ьгуйа - букв. «сокровищ дробитель») относится к героическим терминам социального ранга и является наименованием вождя, указывающим на его щедрость (раздачу сокровищ на пиру). В данном контексте нет развития мотива дарения сокровищ, и эта героико-эпическая формула становится формальным средством создания образа идеального правителя. С другой стороны, аллитерация лексемы sinc со словом бж1 «благое время, радость», а также более широкий контекст наделяет ее духовным содержанием: Константин, получив от Бога духовные сокровища (веру, радость, духовное просвещение) теперь сам, имея на то императорский статус, может нести их своему народу.
доблестный конунг; новая радость
душе его дарована; стал ему утешеньем великим
и упованием Страж Небесного Царства;
взялся Закон Г осподень днем и ночью
по благодати Божией учить неустанно,
200 неопустительно ему он следовал,
щедрый сокровищ даритель, в Божьем служенье усердный и рьяный.
Разведал князь, народов защитник, чрез законоучителей, дерзкий и доблестный, из Божьих Книг -205 где был распят под вопли толпы на Крестном Древе Небес Владыка коварно, из зависти; и как древний враг прельстил хитростью, ввел людей в заблужденье, род иудеев, и те Самого Бога 210 распяли, воинств Вождя; ныне они в униженье должны бесконечно нести проклятие.
И вознес славословие кесарь Христу в душе, надолго запомнил славное Древо и повелел своей матери 215 в путь отправиться в сопровожденьи дружины к иудеям, усердно искать
с боевыми соратниками, где же славное Древо, святое Распятие, под землею сокрыто,
Благородного Конунга Крест.
Не желала Елена 220 сие путешествие совершить небрежно, ни благоподателя слово презреть, родимого сына, но тотчас собралась жена в путь желанный - как войск защитник, воинов вооруженных, ей приказал.
225 Снаряжалось поспешно огромное воинство, собиралось в плаванье; жеребцы походные у причала прибрежного наготове стояли;
кони морские12 ждали на якоре, вдаль устремленные. Разнеслась молва о царицыном плаванье,
230 что в океан с дружиной направилась; храбрецов без счету у моря вандальского стояло на берегу.
Наконец, отправился в путь неблизкий отряд за отрядом; вот погрузили кольчуги бранные,
235 щиты и копья, воинов во всеоружии, мужей и жен - на жеребцов морских.
Заскользили по водам чудовищным13, взрезая пену, ладьи высокие, не раз отражали в водоворотах удары волн.
240 Море взыграло.
Никогда я не слыхивал, чтоб по стремнинам жена повела стезёй океанской честную рать14.
Но увериться мог воочию зритель случайный, как сотрясалось над водной тропою древо прибоя;
12 То есть корабли. Фраза является буквальным переводом кеннинга БжтеагаБ.
13 То есть по морю. Фраза является переводом кеннинга
(букв. «путь морских чудовищ»). Благодаря мифопоэтической образности кеннинга, в данном контексте указывается не только на опасность предстоящего морского путешествия Елены в Иерусалим, но, прежде всего, на то, что при достижении цели в неизвестной иудейской стране путешественников ждут различные трудности и препятствия.
14 Здесь автор вводит отсутствующий в латинском источнике эпизод путешествия Елены по морю и описывает ее прибытие в Иерусалим подобно битве, при этом в ее действиях проявляются маскулинные качества боевого вождя: далее Елена называется «воинственной» и «победнославной» царицей (254, 260). Причем в этом отрывке роль Елены как воительницы обусловлена не культурными факторами, но, в первую очередь, древнеанглийской поэтической формульностью, необходимой для воспроизведения эпизода морского плавания. В сюжете поэмы этот эпизод метафорически предваряет будущую маскулинную роль Елены как своего рода тирана по отношению к иудейскому старейшине Иуде.
245 на всех парусах несся скакун по волнам, море пловец одолел.15
Возрадовались дружинники, духом отважные, возликовала жена.
В скором времени корабли круторебрые по бурному морю достигли пристани -250 добрались до греков земли16; судна оставили на берегу, к земле причаливши -ладьи испытанные, якорями прочные, пусть дожидаются на причале исхода дела, покуда их госпожа воинственная с дружиной мужей 255 путями восточными назад не вернется.
Там были на воинах очевидцам явлены17 кольчуга кольчатая и меч отличный, доспехи узорчатые, шлемы с забралом, вепрями увенчанные18.
Вот дружинники,
15 Для развития героико-эпического мотива морского путешествия поэт использует обычный синонимический ряд наименований моря и рисует традиционный древнегерманский образ грозной, неведомой водной стихии.
16 Наименование «земля греков» (Creca land) в поэме, вероятно, имеет широкий смысл как восточная (по отношению к Риму) страна, то есть Иудейская земля.
17 Здесь раскрывается эпическая тема «явление героя», акцентирующая соответствие между ярким внешним обликом, внутренними достоинствами и славой воинов. Подробнее см. об этом: Смирницкая О. А. Sid Beowulfes: границы «культурной лексики» в древнеанглийском эпосе // Смирницкая О. А. Избранные статьи по германской филологии. М., 2008. С. 162-165.
18 Столь подробное описание снаряжения римских воинов, готовящихся не к военному сражению, а к сопровождению Елены во время путешествия в чужую страну с целью отыскать Крест Господень, вероятно, является следствием героико-эпической традиции (ср. в «Бео-вульфе» детальное описание облачения прибывших во дворец Хеорот гаутских воинов - строки 321-328). В христианской поэме богатое снаряжение, по-видимому, не только символизирует достоинство и честь римлян, принимавших участие в таком богоугодном деле, но и знаменует его благополучный исход.
260 мужи с царицей славною, в путь готовы; ратники храбрые ступили радостно на землю греческую, посланцы кесаря, в дорогие доспехи облечённые.
Ярко сверкал самоцвет в оправе 265 посередь дружины - правителя дар19. Благословенная Елена помнила, твердая духом, волю вождя, ревнуя в душе, чтобы ей Иудейскую -на поле брани с верной дружиной,
270 отрядом отборным щитоносцев-воинов -землю сыскать.
Сбылось это вскоре, по недолгом времени. Дружина мужей, воителей доблестных, в Иерусалим, во град прибыла - войско несметное 275 мужей прославленных с их благородной царицей.
19 Поскольку в контексте нет развития традиционного героического мотива дарения сокровищ, то наименование «драгоценный камень», скорее всего, относится к Елене, метафорически обозначая ее как христианскую святую. Подобные метафорические обозначения христианских святых (через наименования драгоценных камней, сокровищ) широко используются в христианской традиции, ср. обращение к святой Екатерине в акафисте: «радуйся, адаманте крепкий» (Акафист святой великомученице Екатерине, Икос 6). Ср. также толкование «сокровищ» применительно к апостолам в Псалме 22,7 в книге: Клименко Л. П. Словарь переносных образных и символических употреблений в Псалтири. Нижний Новгород, 2004. С. 153. Подобные наименования подразумевают, что святые являются не только хранителями сокровенных тайн веры, но и людьми высокой духовной жизни: они особо ценны и значимы в очах Божиих.
