Поджог Каира 1321 г. И проблема христианского терроризма в Мамлюкском государстве Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Вестник ПСТГУ

III: Филология

2011. Вып. 4 (26). С. 96-124

Поджог Каира 1321 г. и проблема христианского терроризма в Мамлюкском государстве

К. А. Панченко

Статья посвящена анализу межконфессиональных конфликтов в Мамлюкском государстве ХШ—Х1У вв., связанных с обвинениями христиан в поджогах городов. Преимущественное внимание уделено христианским погромам в Каире 1321 г. и последовавшему за этим катастрофическому пожару в городе. На основании сообщений различных хронистов предпринята попытка выяснить, действительно ли поджоги были делом рук подпольной христианской организации или же каких-то иных сил.

Обращаясь к теме, связанной с мамлюкским Каиром, автор должен признаться, что несколько выходит за традиционные пределы своей компетенции. Оправданием этому может служить разве что поразительная уникальность того феномена, которому посвящена настоящая статья. Как сказал о нем египетский историк аль-Макризи: «И было это из числа происшествий странных и событий редкостных»1. Действительно, за многие века межконфессиональных конфликтов и гонений на зиммиев в мусульманском мире едва ли найдется другой такой случай, когда христиане попытались ответить ударом на удар.

I. Исторические декорации

Итак, что мы знаем о событиях весны-лета 1321 г. в мамлюкской столице? Самый известный рассказ о происходившем содержится у аль-Макризи (1364— 1442) в двух не совсем совпадающих версиях, изложенных в его сочинениях «Ки-таб аль-хитат аль-макризийя» и «Китаб ас-Сулюк»2. Немногим уступает ему по объему и инфоративности рассказ современника и очевидца событий египетского энциклопедиста ан-Нувайри (1279—1333)3. Общая канва повествования у этих

1 Аль-Макризи, Таки ад-Дин Ахмад ибн Али. Китаб ас-Сулюк ли маарифа дуваль аль-мулюк. Т. 2 (2). Аль-Кахира, 1942. С. 216. Все цитаты из «Китаб ас-Сулюк», кроме особо оговоренных, относятся к этому тому.

2 Там же. С. 216—228; Аль-Макризи, Таки ад-Дин Ахмад ибн Али. Китаб аль-хитат аль-макризийя. Бейрут, 1959. Ч. 3. С. 425—432. К «Китаб ас-Сулюк» восходит сообщение о пожаре Каира 1321 г. другого египетского хрониста XV в. Ибн Тагри Берди (Ибн Тагри Берди, Джамаль ад-Дин Аби-ль-Мухасин Юсуф. Ан-Нуджум аз-Захира фи мулюк Мыср ва-ль-Кахира. Т. 9. Аль-Кахира. 1939. С. 63—72). Таким образом, самостоятельной ценности его текст не имеет.

3 Ан-Нувайри, Шихаб ад-Дин Ахмад ибн Абд аль-Ваххаб. Нихайят аль-араб фи фунун аль-

двух авторов схожа, но некоторые эпизоды помещены в разном порядке. В спорных случаях мы склонны отдавать предпочтение ан-Нувайри. Другим современником каирского пожара был историк ад-Давадари (ум. после 1335), писавший, впрочем, куда более лаконично4. Мусульманскую точку зрения, представленную этими авторами, любопытно сравнить с ракурсом христианского наблюдателя, коптского летописца первой половины XIV в. Муфаддаля ибн Аби-ль-Фадаиля5. К сожалению, Муфаддаль тоже не очень многословен, ему явно неприятно было писать о христианском терроризме. Наконец, был еще один историограф — дамасский хронист аль-Бирзали (1337), чьи слова сохранила более поздняя хроника Ибн Касира (1300—1373)6. Из Дамаска пожар Каира виделся не таким апокалиптическим событием, как описывали его египетские авторы, однако краткость аль-Бирзали искупается тем, что он также был современником происходивших событий7. Таким образом, в нашем распоряжении шесть текстов.

Прежде, чем говорить о самом конфликте 1321 г., следует уяснить социальнополитический фон эпохи. Как известно, межконфессиональные отношения в Мамлюкском государстве были более напряженными, чем это было свойственно в целом мусульманскому средневековью. Психологические последствия Крестовых походов (которые в XIV в. ни на Западе, ни на Востоке отнюдь не считали завершившимися), настроения многовекового джихада выплеснулись в антихристианских трактатах и проповедях таких властителей дум эпохи, как ханба-литский факих Ибн Таймийя, или в периодически повторявшихся кампаниях чистки государственного аппарата от христианских чиновников и введения других дискриминационных мер в отношении зиммиев8.

Мусульманское общественное мнение склонно было подозревать христиан в политической нелояльности. Зиммиев, в частности, периодически обвиняли в поджогах — плотно застроенные города сиро-египетского региона часто страдали от пожаров9. Так, например, Каир и Фустат много раз горели весной 1265 г. Народ полагал, что пожары — дело рук христиан, которые мстили таким образом за поход султана Бейбарса на «франков» и разрушение им палестинских церквей — как раз в это время Бейбарс стер с лица земли Кесарию и Арсуф. Вернувшись в Каир, султан повелел предать казни верхушку христианской и иудейской общин города. В последний момент, впрочем, государь помиловал осужденных, но обязал их выплатить в казну, в качестве компенсации ущерба от пожаров,

адаб. Бейрут. Т. 33. Б. г. С. 7—19. Все цитаты из ан-Нувайри, кроме особо оговоренных, относятся к этому тому.

4 Ибн ад-Давадари. Канз ад-дурар ва джами аль-гурар. Каир, 1960. Т. 9. С. 305—306.

5 Kortantamer S. Agypten und Syrien zwischen 1317 und 1341 in der Chronik des Mufaddal b. Abi l-Fada’il. Freiburg, 1973. S. 441—443 (далее — Муфаддаль).

6 Ибн Касир. Аль-бидайа ва ан-нихайа. Т. 7. Кн. 14. Бейрут, 1982. С. 98—99.

7 Как ни странно, другой сирийский историк того времени, правитель Хамы Абу-ль-Фида (1273—1331), ни слова не говорит о каирском пожаре, хотя именно весной 1321 г. Абу-ль-Фида находился в Каире по делам службы (Tarikh Abi-l-Fida. Constantinople. T. 4. 1870. P. 93).

8 См. например: Irwin R. The Middle East in the Middle Ages. The Early Mamluk Sultanate 1250— 1382. L., 1986. P. 98-99; Browne L. E. The Eclipse of Christianity in Asia. N. Y., 1967. P. 174—178.

9 Irwin R. Op. cit. P. 98.

50 или, по другим данным, 500 тыс. динаров10. Однако события 1321 г. по своему размаху намного превзошли случившееся при Бейбарсе.

В эти годы в Каире правил властный, жестокий и подозрительный султан ан-Насир Мухаммад11. Стабилизировав свою власть, он приступил к масштабным финансово-административным реформам. Некоторые современные историки отзываются об этих мерах очень позитивно12, однако значительная часть тогдашнего египетского общества думала иначе. В стране прошла перерегистрация сельскохозяйственных земель и перераспределение земельных держаний, в результате которого султан сосредоточил в своих руках значительную долю общественного богатства в ущерб мамлюкским эмирам и другим держателям иктав. Новые правила сбора джизьи, подушной подати немусульман, предписывали эмирам самостоятельно организовывать его на своих землях — и эти средства засчитывались в стоимость икта. Однако закон оставил зиммиям множество лазеек для уклонения от уплаты, которые не в состоянии был отследить слабый фискальный аппарат эмиров. Султанские реформы были непопулярны; особенно критиковали новый порядок уплаты джизьи, который в мусульманских кругах считали заговором коптской бюрократии с целью подрыва благосостояния страны. Напомним, коптские чиновники преобладали в государственной администрации, они проводили перепись земель и сбор налогов, а во главе диванов — министерств стояли новообращенные ренегаты из коптской среды14.

Самой, пожалуй, одиозной фигурой среди них был Карим ад-Дин аль-Кабир, состоявший в должности назир аль-хасс — надзирающего за султанскими имуществами. Учитывая, что султанский домен составлял около 40 % сельскохозяйственных земель Египта, неудивительно, что Р. Ирвин называл эту должность второй по значению в государстве после султана. Помимо налоговых поступлений с земли, Карим ад-Дин ведал государственными монополиями, контролировал импортно-экспортные операции, торговлю зерном, сахаром и тканями, имел собственный бизнес в портах Красного моря. Понятно, что купцы, вынужденные продавать товар казне по твердым ценам или принимать по завышенному курсу порченную монету государственной чеканки, не очень любили Карим ад-Дина и других финансовых администраторов коптского происхождения15.

Карим ад-Дин стал центральной фигурой в потрясениях 1321 г., ненависть к христианам была сфокусирована именно на нем.

10Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... Т. 1 (2). Каир, 1936. С. 535; Ан-Нувайри. Указ. соч. Т. 30. С. 73—74; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Histoire des sultans mamlouks // Patrologia Orientalis. T. 12. Fasc. 3. P. 473-477.

11 В юности он был дважды свергнут с престола и отправлен в ссылку. Окончательно вернув себе власть в 1310 г., султан удерживал бразды правления до своей смерти в 1341 г.

12 Lapidus I. Muslim Cities in the Later Middle Ages. Cambridge, 1984. P. 16.

13 Икта — земельные угодья, поступления с которых передавались представителям мам-люкской знати на условиях несения службы и содержания ими определенных воинских контингентов.

14 Irwin R. Op. cit. P. 109-111; Holt P.M. The Age of the Crusades. The Near East from the Eleventh Century to 1517. L.; N.Y., 1986. P. 116-117.

15 Irwin R. Op. cit. P. 112-113; Holt P. Op. cit. P. 118.

Уяснив политический фон событий, следует обратиться к пространственному контексту. Тогдашний Каир, тянувшийся по правому берегу Нила, состоял их двух городских агломераций, каждая с населением около 100 тыс. человек. Фу-стат, он же Мыср или Старый Каир, был расположен на юге, и аль-Кахира, или Новый Каир, — на севере. Между ними лежало слабо застроенное пространство протяженностью около 1,5 км, в том числе районы Хамра и Канатир ас-Сиба’, примыкавшие к каналу аль-Халидж, который шел параллельно Нилу. Там же, между Фустатом и аль-Кахирой, на отрогах горного массива Мукаттам располагалась Цитадель (кал’ат аль-джебель), султанская резиденция. Фустат вобрал в себя византийский Бабалайун. Именно здесь находились старейшие коптские и православные церкви, в том числе аль-Муаллака, кафедральный собор коптского патриарха. Аль-Кахира представляла собой прямоугольник фатимидских стен, окруженный разросшимися кварталами пригородов; ее пересекала главная улица от ворот Баб-Зувейла на юге до Баб ан-Наср и Баб аль-Футух на севере. При Салах ад-Дине весь мегаполис, включая оба урбанистических массива и цитадель, был обнесен общей стеной16. Между каналом аль-Халидж и руслом Нила, примерно на широте Цитадели, находился пруд аль-Бирка ан-Насирийа. Пруд этот по повелению султана начали выкапывать весной 1321 г., и именно с ним оказался связан казус белли, спровоцировавший дальнейшие потрясения.

II. Первый акт трагедии

Строительство водохранилища было организовано с максимальным размахом. Каждый из высокопоставленных эмиров получил зону ответственности — участок будущего котлована. Там мамлюкские военачальники выставили атрибуты своей власти — знамена и боевые барабаны. Эмиры направили на земляные работы подчиненных им рабов и солдат, задействовали вольнонаемных землекопов.

В середине зоны затопления стояла весьма почитаемая коптская церковь аз-Захра. Она стала препятствием для дальнейших работ по углублению котлована. Эмиры обратились за указаниями к султану, и он распорядился обкопать церковь вокруг и оставить как бы висящей в воздухе на шляпке гигантского гриба. Просто срыть церковь было проблематично по юридическим причинам, и власти решили сделать так, чтобы аз-Захра обвалилась сама собой, якобы случайно. Однако планы эти держали в секрете, и эмирские слуги (гиляман аль-умара) осаждали власти, испрашивая разрешение снести мозолившую глаза церковь. Эмиры игнорировали эти просьбы, и тогда разрушительная энергия выплеснулась наружу17.

В пятницу 9 рабиа II 721 г. х. (8 мая 1321 г.), во время пятничной молитвы, когда в зоне котлована никого не осталось, туда ворвалась толпа простонародья. Схватив лопаты, люди с криком «Аллах акбар!» бросились на церковь. Мамлюки

16 Большаков О. Г. Средневековый город Ближнего Востока VII — середины XIII в. М., 2001. С. 123—131 (см., в частности, план средневекового Фустата—Каира на с. 124).

17 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 425; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 216; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 7.

забили в барабаны сигнал к атаке, толпа, как писал ан-Нувайри, была похожа на армию, идущую на приступ. Церковь превратили в груду развалин. Христиане, находившиеся внутри, погибли под рухнувшими сводами или были убиты. Попробовав крови, толпа вошла во вкус и двинулась на соседние церкви18. Следующей была разрушена церковь Бу Мина в районе аль-Хамра. В храме хранилось множество драгоценных вкладов, пожертвованных жителями Фустата; все это было разграблено, как и запасы церковного вина. При штурме Монастыря Дев (Каниса-т аль-банат) толпой было убито несколько христиан и захвачено 60 монахинь; монастырь был также разграблен и сожжен19.

Можно попробовать представить, как все это выглядело в глазах каирских обывателей. Во время пятничной молитвы в мечети аль-Азгар, перед тем, как проповедник взошел на минбар, некий голодранец в толпе стал кричать: «Разрушайте храмы беззакония и неверия, [да пошлет вам] Всевышний Аллах благоденствие, победу и одоление!» Богомольцы сначала удивились, но все поняли, когда вышли из мечети и увидели столбы дыма над горящими церквями и бегущих мимо погромщиков с награбленным добром. Пропагандистское обеспечение погромов было хорошо продумано: людям объяснили, что султан издал указ разрушать мольбища иноверцев, и толпы горожан бросились на каирские церкви20.

Во время той же пятничной молитвы посреди мечети в цитадели некий человек закричал: «Сокрушите церковь, которая стоит в каль’а (Цитадели. —К. П.)!». Излишне объяснять, что христианских храмов не могло быть в султанской резиденции, сердце державы. Кричавший растворился в толпе раньше, чем его успели задержать, и озадаченный султан отправил нескольких сановников разобраться с ситуацией. В одном из кварталов Цитадели действительно обнаружили замаскированную церковь и разрушили ее21.

Церковь в Цитадели была устроена незаконно, и судьба ее была предрешена. Но когда султану донесли, что чернь громит церкви аз-Захра и Бу Мина, он отправил одного из ближайших своих эмиров Айтамиша наводить порядок. На полдороге эмиру сообщили, что погромы начались в аль-Кахире, горят церкви в кварталах ар-Рум, аз-Зувейла и церковь венецианцев. Рассудив, что важнее пресечь беспорядки в густонаселенном центре города, эмир ринулся туда. В это время на другом конце столицы, в Фустате, толпа пошла на церковь аль-Муаллака. Христиане забаррикадировались внутри, погромщики стали поджигать двери.

18 Ибн ад-Давадари, Муфаддаль и дамасский хронист аль-Бирзали полагали, что первая церковь была разрушена по приказу свыше (по мнению первых двух авторов, приказ исходил от султана, по аль-Бирзали — от вали (губернатора), а потом толпа вышла из-под контроля и пошла крушить все церкви подряд, см.: Муфаддаль. Указ. соч. С. 443; Ибн ад-Давадари. Указ. соч. С. 306; Ибн Касир. Указ. соч. С. 98). Мы, однако, склонны отдать предпочтение более обстоятельному повествованию аль-Макризи, где прямо сказано, что церковь аз-Захра разрушили «без султанского указа» (Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 425), и свидетельству ан-Нувайри, говорившего, что эмиры не смогли воспрепятствовать погромщиками из-за их многочисленности (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 8).

19 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 425—426; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 216— 217; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 8.

20Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 426—427.

21 Там же. С. 426; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 218.

Султан из Цитадели смотрел на дымы пожаров с нарастающим бешенством. Он рассылал эмиров с войсками во все очаги беспорядков, однако эмиры, похоже, чувствовали общественные настроения, и не очень торопились. До прибытия войск погромщики успевали разбежаться, кроме тех, кто, как пишет аль-Макризи, не мог этого сделать по немощи. Это были те, кто первыми добрались до запасов вина в разграбленных церквях и теперь лежали пьяными22.

Единственное столкновение мамлюков с каирцами произошло у церкви аль-Муаллака. Вали (градоначальник) Мысра со своими людьми поскакал впереди основных сил, рассчитывая разогнать чернь и отличиться. Чернь, вместо того, чтобы разбегаться, стала забрасывать его камнями, пока вали сам не обратился в бегство. Подоспевшие мамлюки Айтамиша вытащили сабли, намереваясь изрубить мятежников. Однако некий великий алим убедил эмира не делать этого. Убоявшись последствий, Айтамиш велел убрать оружие и разогнать толпу без пролития крови. Охлос рассеяли, аль-Муаллака была спасена, благодаря чему и сейчас можно любоваться ее резным иконостасом X в. Оставив 50 мамлюков охранять церковь, Айтамиш вернулся в Цитадель23.

Итоги дня были катастрофическими. Аль-Макризи приводит длинный список разрушенных церквей в аль-Кахире, Мысре и окрестностях — в общей сложности 19 храмов24.

Все это происходило, напомним, в пятницу 8 мая. Через два дня прибыл гонец из Александрии с сообщением о беспорядках, происшедших во время пятничной молитвы 8 мая. Толпы простонародья обрушились на христианские храмы города, и, прежде чем мамлюки успели вмешаться, четыре церкви были обращены в руины. Вслед за этим прискакал гонец от губернатора провинции Бухейра с сообщением, что в прошлую пятницу чернь разрушила две церкви в Даманхуре. С другого конца Египта, из города Кус, донесли о разорении в тот же день шести церквей по призыву некоего простолюдина (раджуль мин аль-фукара). Подобные донесения приходили каждый день из самых разных городов, от Асуана до Думьята. Всего во время пятничной молитвы 9 рабиа II за какие-то полчаса-час в Египте было разрушено 60 церквей и монастырей25.

Нетрудно представить, с какой яростью воспринимал эти сообщения султан ан-Насир Мухаммад, осознавший, что в стране существует некое «теневое правительство», действующее параллельно с официальными структурами власти. Те участники беспорядков, которых сумели задержать, были подвергнуты же-

22Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 426.

23 Там же. С. 426; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 217.

24 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 432; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 219—220. Это были церковь в Цитадели, церкви аз-Захра, аль-Хамра, «Церковь Дев», Аби Мина, аль-Фаххадин, храмы в квартале ар-Рум, в квартале аз-Зувейла, у Хранилища флагов, в монастыре аль-Хандак, церковь венецианцев, а также восемь церквей в районах Мыср и Каср аш-Шемаа.

25 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 427; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 218—219. Аль-Макризи называет четыре церкви в Александрии, две в Даманхуре, четыре в провинции аль-Гарбийя, три в провинции аш-Шаркийя, шесть в провинции аль-Бахнасавийя; кроме того, в Суюте, Манфалуте и Минье пострадало в общей сложности восемь церквей, в Кусе и Асуане — одиннадцать и в аль-Атфихийе — одна.

стоким казням26. Летописец сообщает, что один из виднейших государственных чиновников назир аль-джейш Фахр ад-Дин, коптский ренегат, будучи мудрым человеком, старался не раздражать мусульманское большинство и всячески успокаивал султана. Карим ад-Дин, напротив, наущал ан-Насира Мухаммада против фанатичного охлоса. Кончилось тем, что назир аль-хасс был отправлен в Александрию на месте подсчитывать ущерб, нанесенный христианам. Эмиры со своей стороны пытались утишить гнев государя, указывая, что произошедшие события по своему масштабу и организованности никак не могут быть делом рук человеческих, но поступки людей направлялись волей Аллаха, разгневанного растленностью и беззакониями христиан27. Сам аль-Макризи, похоже, не воспринимал всерьез этот аргумент и был вполне способен отличить человеческие поступки от актов Божественного вмешательства. Попробуем и мы разобраться, что стояло за погромами 8 мая 1321 г.

III. Попытка осмысления

Фактор исламского религиозного фундаментализма следует отмести сразу — достаточно вспомнить пьяных погромщиков. Мы имеем дело с обычным выбросом социальной агрессии низов. К слову сказать, сословно-классовая природа выступлений четко осознавалась летописцами, именовавшими бунтовщиков «простонародье» (аль-‘амма), «беднота» (фукара), иногда в массе народа особо выделяли люмпен-пролетарские слои — аль-гауга’ («чернь»), аль-хавамиш («хулиганы»). Зачинщик беспорядков в г. Кус начинал свои погромные призывы обращением: «О бедняки!» (йа фукара)28. Р. Ирвин связывает антихристианские бунты 1321 г. с упомянутыми ранее непопулярными реформами29. Однако городские люмпены, как представляется, не были наиболее пострадавшими от реформ группами населения и по определению не способны были координировать свои действия в общеегипетском масштабе. Ясно, что за буйством черни стояли некие серьезные организаторы.

Итак, кто?

Хотя целеустремленность и организованность отнюдь не свойственны египетскому национальному характеру, однако в египетском обществе мамлюкской эпохи была своя интеллектуальная элита, способная осмысленно реагировать на возникающие проблемы и имевшая определенные финансовые и организационные ресурсы. Речь идет о сословии улама, служителей исламского культа, значительная часть которых крайне негативно относилась к немусульманским меньшинствам и вполне могла выступить инициатором погромов. Вспомним,

26 Ибн Касир. Указ. соч. С. 99. Как писал об этом ан-Нувайри: «И запросил султан у кадиев о том, что надлежит [сделать] с теми, которые преступили запрещение его. И дали они (кадии. — К. П.) фетву о присуждении оных [к наказанию, меру которого] определит имам. И били [плетьми] некоторых из них, а другим отрезали носы. И постановили, что те, кто изобличен как зачинщики преступлений, повинны смерти. И распилили пополам многих из них и повесили [тела] в разных местах для устрашения простонародья» (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 9).

27Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 427; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 219.

28Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 427.

29 Irwin R. Op. cit. P. 113.

кстати, того алима, который предотвратил кровопролитие у аль-Муаллаки. Если попробовать найти персонального вдохновителя беспорядков, то первым, на кого можно подумать, будет ханбалитский факих Ибн Таймийа (1263—1328), влиятельный богослов и проповедник крайне фундаменталистского толка, предтеча ваххабитов. Однако у него имеется убедительное алиби: до февраля 1321 г. Ибн Таймийа сидел в заключении в дамасской цитадели, да и после освобождения оставался в Сирии30. Продуктивнее искать не персональных зачинщиков, а задуматься: как яйцеголовые интеллектуалы алимы могли мобилизовать городской охлос? Через какие механизмы?

С наибольшей вероятностью в этой роли могли выступать суфийские братства31. Это были надклассовые всесословные объединения, возглавлявшиеся теми же алимами. Братства представляли собой уже готовые ячейки конспиративной организации и были связаны системой неформальных, но от того не менее прочных контактов. В литературе описаны случаи участия суфийских лидеров Каира в народных движениях, правда, на примере банальных хлебных бунтов32.

Возможно другое предположение об организаторах беспорядков: это могли быть полууголовные квартальные группировки, широко известные в классическую исламскую эпоху под именами футувва, айярун, ахдас33. На примере мамлюкской Сирии, действительно, описаны квартальные молодежные банды зуар, которые занимались воровством, рэкетом, активно участвовали в городских восстаниях и столкновениях мамлюкских эмиров34. На мой взгляд, впрочем, проблематично допустить, что заурядные бандиты способны организовывать акции общегосударственного масштаба.

К теме городских восстаний в Мамлюкском государстве обращались различные авторы. Одни представляли люмпен-пролетариат как слепое орудие в руках мамлюкских эмиров, преследовавших собственные цели. Другие писали о наличии у простонародья своих идейно-политических ценностей и устрем-лений35. Анализировалось поведение «толпы» в ходе множества переворотов и восстаний, но почему-то никто, насколько известно, не обращался к сюжету погромов 1321 г.

По зрелом размышлении, автор готов склониться к версии о причастности к погромам эмиров из ближайшего окружения ан-Насира Мухаммада. Это был их «ассиметричный ответ» Карим ад-Дину, коптской бюрократии и политике перераспределения икта. Сказанное не отменяет того, что ранее говорилось о суфийских братствах и криминальных группировках как о возможных зачинщиках бунта. Из источников известно, что мамлюкские эмиры «крышевали» те или

30 Ибн Касир. Указ. соч. С. 98; Encyclopedia of Islam. New edition. Leiden, 1986. Vol. 3. P. 953.

31 Автор благодарит проф. С. А. Кириллину за это указание.

32 Lapidus I. Op. cit. P. 104-106; Shoshan B. Popular Culture in Medieval Cairo. Cambridge, 1993. P. 9-21.

33 Автор благодарит доц. Т. К. Караева, поделившегося этим соображением. О военизированных городских группировках см.: Большаков О. Г. Указ. соч. С. 282-288; там же и библиография вопроса.

34 Lapidus I. Op. cit. P. 105, 107, 153-163.

35 Lapidus I. Op. cit. P. 146-147, 166-183; Shoshan B. Op. cit. P. 52-57.

иные квартальные банды. Существовало тесное переплетение между суфийскими сообществами и группировками зуар36. Так что к майским погромам 1321 г. могли приложить руку все три силы. Правды мы, наверное, никогда не узнаем, однако описанные события заставляют задуматься об адекватности наших представлений о таких вещах как, выражаясь современным языком, «элементы гражданского общества» и пределы «азиатского деспотизма» на средневековом Востоке.

Впрочем, это была только половина истории. Самое интересное стало происходить примерно через месяц.

IV. Второй акт трагедии

Не успел еще закончится месяц рабиа II, как вспыхнул пожар в караван-сарае Фундук аль-Джабан у ворот Баб аль-Бахр и погибло много товаров. Горожане не обратили на это происшествие особого внимания, рассудив, что возгорание случилось по неосторожности. О сгоревшем караван-сарае упомянули только ан-Нувайри и Муфаддаль37, явно связывая его с последующим великим пожаром Каира. Остальные авторы не придали происшедшему большого значения, поскольку то, что началось в середине следующего месяца, затмило все пожары, бывшие на их памяти.

Первые возгорания были отмечены в субботу 15 джумада I (13 июня), горели вакфы госпиталя Маристан аль-Мансури. Огонь потушили к воскресенью, но сразу после этого загорелся квартал ад-Дейлем, где находился дом назир аль-хасса Карим ад-Дина. Сначала сгорел дом накыб аль-ашрафа38 Бадр ад-Дина и еще около 30 домов шерифов и других мусульман. Карим ад-Дин срочно вернулся из Александрии и нашел ситуацию более чем тревожной — сильный ветер, поднявшийся ночью, разнес пламя и непосредственно угрожал дому назир аль-хасса, где хранились значительные казенные ценности. Султан направил на борьбу с огнем нескольких эмиров с мамлюками. Но ветер крепчал, горело уже по всему Каиру. Трудно понять, почему каменные и глинобитные города Востока горели, как солома, но катастрофические пожары, как уже говорилось, действительно, происходили там регулярно. В понедельник сила пламени, как писал аль-Макризи, превысила силы человеческие. Ураганный ветер валил пальмы и топил корабли на Ниле. Люди, сгрудившись в мечетях и завиях, истово молились, думая, что настал Судный день. В наступающих сумерках султан смотрел на горящий Каир с высоты Цитадели, «и то, что увидел он, ужаснуло его», — писал хронист39.

36 Lapidus I. Op. cit. P. 105, 161—162.

37Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 9; Муфаддаль. Указ. соч. С. 442.

38 Накыб аль-ашраф — глава корпорации потомков пророка (шерифов), пользовавшихся привилегированным статусом в средневековом мусульманском обществе.

39 Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 221. Ан-Нувайри тоже относит начало пожаров к субботе 15 джумада I, но утверждает, что первым загорелся квартал ад-Дейлем (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 9).

Ибн ад-Давадари вспоминал: «И пришли злые дни, и каждый боялся за жизнь свою и имения свои... И стали христиане утверждать, что огонь этот послан с небес, воображая, будто бы это [кара] из-за разрушения церквей их»40.

Вторник назван был летописцами худшим днем. 24 эмира были брошены на тушение пожаров. Всех верблюдов султана и эмиров использовали для подвоза воды. В ворота аль-Кахиры пропускали только водоносов. Эмиры, наряду с мамлюками и горожанами, своими руками таскали бурдюки и заливали пламя. Пытаясь остановить распространение огня в квартале ад-Дейлем и вынести казенное имущество из дворца Карим ад-Дина, власти приказали разрушить более 60 домов.

Не успели потушить квартал ад-Дейлем, как в ночь на среду загорелся район аз-Захир Бейбарс за воротами Зувейла. Пламенем было охвачено 120 домов, в том числе торгово-ремесленный комплекс Кайсария аль-фукара. Хаджиб и вали опять прибегли к разрушению зданий. Даже через сто лет, при аль-Макризи, на месте квартала так и оставался выгоревший пустырь. Около полудня пожар был локализован, но запылал дом эмира Салляра в квартале Бейна-ль-касрейн. Пламя достигало 100 локтей в высоту, если верить летописцам. Тогда впервые поползли слухи, что пожары — дело рук злоумышленников, потому что в месте возгорания нашли зажигательные шнуры41.

Ан-Нувайри писал о толках, ходивших в те дни по Каиру. Одни полагали, что огонь действительно послан с неба; другие считали, что это диверсия внешних врагов; третьи винили в пожарах криминальные элементы, искавшие возможности для грабежа; были и те, кто подозревал в происходившем христиан42.

Меры противопожарной безопасности приняли истерический характер. Власти обязали жителей каждой улицы выкопать водоемы и держать наготове сосуды с водой на случай новых возгораний. Сразу подскочили цены на бочки и кувшины.

Тем не менее ни дня не проходило без новых пожаров. В ночь на четверг загорелся квартал ар-Рум и появились новые очаги огня вне аль-Кахиры. В городе уже в открытую говорили, что пожары устроены христианами в отместку за недавние разрушения церквей, тем более что жертвами огня часто становились мечети и мадрасы43.

В четверг (18 июня) слухи обрели реальное подтверждение. Трое христиан были уличены в поджогах в квартале аль-‘Атуф. Под пыткой они сознались, что ими устроены все прежние пожары. Как ни странно, власти отнеслись к этим показаниям весьма скептически. Арестованные оказались простыми феллахами, которым едва ли по силам было организовать поджог громадного мегаполиса. Признания, вырванные под пыткой, стоили немного. По словам ан-Нувайри, христиан оправдали и отпустили44.

40 Ибн ад-Давадари. Указ. соч. С. 326.

41 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 427—428; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 220222; Муфаддаль. Указ. соч. С. 442.

42Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 10.

43 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат. С. 428; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 222; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 10.

44Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 10-11.

Источник не указывает, какие конкретно инстанции вели следствие и принимали решение, но оно было полностью одобрено султаном, который упорно не верил в слухи о христианском заговоре. Ан-Насир Мухаммад обратил внимание, что многие возгорания начинались с крыш высоких зданий: центр аль-Кахиры был плотно застроен многоэтажными домами и дворцами эмиров. Весьма вероятно, что злоумышленники били из луков по крышам домов зажигательными стрелами. Это могло быть делом рук только профессиональных военных. Султан уже очертил круг подозреваемых: незадолго до того около 70 мамлюков — держателей икта были подвергнуты наказаниям за упущения в управлении своими землями45 (вероятно, нерадение об ирригационных системах). Эти люди вполне могли счесть себя обиженными и попытаться отомстить.

Однако уже на следующий день, в пятницу 19 июня, были схвачены еще четверо христиан, монахов из монастыря Дейр аль-Багль, которые добровольно, не дожидаясь пыток, признались во всем. Они взяли на себя вину за недавние пожары и рассказали о тайной организации христиан, жаждавших отомстить за погромы церквей и наладивших изготовление зажигательных смесей, которыми поджигали каирские мечети.

Арестованные раскрыли многие детали подпольной организации. По их словам, 14 монахов, живших в монастыре Дейр аль-Багль, составили заговор. Один из братии делал горючую смесь. Террористы разделили египетскую столицу на сектора, восемь человек ночами работали в аль-Кахире, шесть — в Мысре. Кстати, полнолуние в тот месяц наступило 10 июня, за две ночи до начала поджогов46. Самое «воровское» время.

Когда стала ясна картина заговора, монастырь Дейр аль-Багль был окружен и все находящиеся там схвачены. Следует пояснить, что «Дейр аль-Багль» — одно из названий монастыря аль-Кусайр на горе Мукаттам, известной православной обители, где в Х—ХІ вв. находилась резиденция александрийских патриархов. Получалось, что террористический заговор составили православные. Забегая вперед, можно сказать, что организация была куда более разветвленной и смешанной по конфессиональному составу. Православные и коптские монахи явили самую неожиданную форму экуменизма.

Однако в тот момент мамлюкские власти еще не осознали этого. Возможно, они были сбиты с толку валом чистосердечных саморазоблачений. Признаваясь во всех преступлениях, монахи надеялись, что их предадут смерти без долгих пыток. Тем самым они рассчитывали заодно и оборвать нити, которые помогли бы властям выйти на след других участников христианского подполья. Как ни парадоксально, интересы султанской администрации совпали с желаниями обреченных заговорщиков. Ан-Насир Мухаммад всеми способами хотел избежать социального взрыва, не допустить масштабных межконфессиональных столкновений. Очень удобно было «повесить» пожары на кучку православных и объявить, что копты-монофизиты, составлявшие основную массу египетских

45Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 11.

46 Автор благодарит доц. П. В. Кузенкова за предоставление этой информации.

христиан, не имеют к терроризму никакого отношения47. Поджигателей надо было казнить как можно скорее, пока они не сделали новых признаний48.

В тот же день, в пятницу, четверо террористов были публично сожжены в квартале Салиба около мечети Ибн Тулуна. В городе начались стихийные антихристианские выступления, зиммиев избивали, тех, кто ездил верхом, сбрасывали на землю49.

Организация поджигателей, однако, была куда более широкой и законспирированной, чем это могло показаться в первый момент. На следующий день, когда султан проезжал через аль-майдан аль-кабир — площадь у подножия Цитадели, где огромная толпа скандировала: «Да пошлет Аллах победу исламу!», к нему доставили еще двух только что пойманных христиан-поджигателей. Султан приказал сжечь их, что и было сделано на глазах у народа50.

Тогда же толпа схватила другого христианина, заподозренного в попытке поджечь дом эмира Бектемира ас-Саки. Прежде чем его успели бросить в огонь, христианин заявил о готовности принять ислам, и толпа, сбитая с толку, пощадила раскаявшегося преступника. Карим ад-Дин одобрил происшедшее, что вызвало взрыв возмущения каирского простонародья. По другой версии, назир аль-хасс, видя нарастающую антихристианскую истерию, посетил султана, убеждая его принять жесткие меры по обузданию агрессивных настроений черни. Стоило Карим ад-Дину, облаченному в почетные одежды, спуститься из цитадели на майдан, как он был встречен градом камней и обвинений в сговоре с христианами51.

Назир аль-хасс бежал обратно во дворец. Султан, чувствуя, что ситуация опять выходит из-под контроля, начал совещаться с эмирами. Примечателен диапазон мнений, высказанных под рев толпы на майдане. Эмир Бактамур аль-Аби Бакри предложил вступить в переговоры с выборными от толпы. «Пойдет во благо, — сказал он, — если султан пошлет к народу объявить: “О хушдашийя52! Вы — наша райя53 и величайшее множество! И если возненавидели вы эту свинью [Карим ад-Дина], удалим мы ее от вас и облечем полномочиями другого!”

47 Православные (мелькиты) были весьма немногочисленны в Египте. Значительную их часть составляли арабоязычные выходцы из сиро-палестинского региона и монахи византийского происхождения, т. е. все они могли рассматриваться как чужаки. У ан-Нувайри православные заговорщики в одном месте названы ‘арабаль-маликийин, «арабві-мелькитві» (редкий случай употребления этнонима «араб» по отношению к христианам), в другом — гураба, «иноземцы» (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 11, 14).

48Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 11.

49 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 429; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 224. Ан-Нувайри сообщает, что казнь состоялась в субботу, похоже, в присутствии султана (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 11).

50Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 430.

51 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат. С. 430; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 12.

52 Хушдаш — термин иранского происхождения, обозначавший мамлюков одного хозяина, братьев по оружию. В устах мамлюкского султана, обращавшегося к каирскому плебсу, это была бы высшая форма социальной демагогии.

53 Напомним, что термин «райя» в Средние века не имел того уничижительного значения, который вложили в него позднейшие европейские ориенталисты. Он означал «пасомые», «паства», т. е. подданные, подлежащие заботе высшей власти.

И изменятся к лучшему мысли их»54. Султан разгневался, назвал советника скудоумным и прогнал с глаз. Консультации продолжались. Эмир Керака Джамаль ад-Дин сформулировал то, что было на душе у многих: «Все это из-за христианских писцов. Народ ненавидит их. Думается мне, не стоит султану предпринимать что-либо против простонародья, но надо уволить христиан из диванов»55. Султан отверг и это предложение. Хаджиб Альмас предложил разогнать толпу военной силой — это был частый ответ властей на каирские манифестации. К такому мнению склонился и государь, воспринимавший нападение на своего министра как мятеж: плебс поднял руку на человека, высочайшей волей считающегося неприкосновенным. Ан-Насир Мухаммад повелел: «Клянусь Аллахом, надо обрушить меч на чернь и пролить кровь ее, чтобы не осмеливалось впредь простонародье [бросать вызов] царям»56.

Отряды конных мамлюков были отправлены хватать участников беспорядков. Однако из дворца опять произошла «утечка информации», или же эмиры не очень усердствовали57, но бунтовщики успели рассеяться. Лавки закрылись, народ попрятался, и эмиры проехали Каир насквозь до ворот Баб ан-Наср, никого не встретив. В борьбе с крамолой отличился только вали Каира, посланный прочесать район Булак у берега Нила. Султан проводил вали напутствием, что если он не выловит тех, кто бросал камни в Карим ад-Дина, то вместо бунтовщиков будет повешен сам. В результате мамлюки под начальством вали схватили около 200 человек — псарей и матросов, как пишет аль-Макризи, и доставили их во дворец58.

После захода солнца султан стал вершить правосудие: одних приговорили к повешению, других — к отсечению рук, третьих — к разрубанию пополам. Ночью установили столбы от ворот Зувейла до Конского рынка — расстояние порядка 1,5 км — а утром в воскресенье осужденных подвесили на них за руки, оставив медленно умирать под лучами африканского солнца. Хронист пишет, что эмиры плакали, соболезнуя казнимым, и ни одна лавка не открылась в Каире и Мыс-ре — город ответил султану молчаливой забастовкой протеста. Кади Карим ад-Дин, направляясь, как обычно, из дома во дворец, должен был проехать через Баб-Зувейла и дальше по улице мимо тех, кого распяли из-за него. Кади не смог этого сделать, или, по другой версии, убоялся за свою жизнь, и поехал обходной дорогой. Карим ад-Дин оказался в политической ловушке: народ ненавидел его как покровителя христиан, а султан, жестоко наказывая за непочтение к своему министру, только усугублял ситуацию.

Тем временем во дворце перед султаном рубили руки и ноги арестованным накануне горожанам. Эмиры не смели высказаться в их защиту, видя нешуточ-

54 Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 12.

55Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат. С. 430.

56 Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 13; Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 430.

57 То, что дело обстояло именно так, подтвердил один из этих эмиров, Сейф ад-Дин Бак-тамур аль-Хасами, в частном разговоре с историком ан-Нувайри: «Клянусь Аллахом, когда сказал мне это султан, испытал я. [такую] боль, что знает [только] Всевышний Аллах». Эмир понял, что он «должен пролить кровь множества мусульман» в ситуации, когда нельзя было отличить преступников от невиновных (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 13).

58Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 430.

ный гнев государя. Тогда Карим ад-Дин простерся ниц и умолил султана помиловать осужденных. Ан-Насир Мухаммад смягчился, экзекуции прекратили, повешенных сняли со столбов59.

Вскоре после этого в городе вспыхнули новые пожары — у мечети Ибн Ту-луна, в Цитадели, в районе аль-Макс у берега Нила и в других местах. Самым страшным стал пожар в караван-сарае фундук Турунтай, где хранились запасы масла, привезенного сирийскими торговцами. Масло горело не хуже, чем боевые зажигательные смеси. Сила пламени была такова, что 60 мраморных колонн фундука превратились в известь60 (для этого нужна температура не менее 1000 °С).

В тот же день, в воскресенье 23 джумада I (21 июня) были схвачены двое христиан (или даже монахов, по аль-Макризи), выходящих из мадрасы аль-Кахарийя. Утверждали, что они подбросили огонь в мадрасу, и руки у них пахли серой. Еще один христианин-поджигатель был задержан около мечети аз-Захира. Он был одет, как мусульманин, и от всего отрекался, но свидетели изобличили его в попытке поджечь минбар. Преступников доставили к вали Каира Алям ад-Дину Санджару. Все трое отвергали предъявленные им обвинения. Свидетельские показания были неубедительны. Дело казалось слепленным на пустом месте. Вали изругал своего помощника, который доставил к нему арестованных. Тогда тот устроил обыски в домах этих христиан и нашел там фитили, пропитанные горючим составом, и прочие ингридиенты зажигательных снарядов. Однако вали все равно предпочел ни о чем не докладывать султану и замять дело — слишком уж оно расходилось с официальной версией о том, что поджоги устроила кучка чужаков, с которыми уже покончено и которые не имели отношения к местным христианам61.

На следующий день, в понедельник, султан обсуждал с правоведами будоражившую общество тему введения дискриминационной одежды для христиан, в частности запрета на ношение ими белых тюрбанов. Ан-Насир Мухаммад не склонен был запрещать иноверцам белые цвета одежды, указывая, что христиане одевались так уже довольно давно, по крайней мере, до начала его царствования. Из всех мамлюкских султанов он, кажется, был наиболее благосклонен к христианам. Алимы были настроены традиционно конформистски; верховный кади ханафитского мазхаба заявил, что регулировать статус зиммиев — прерогатива султана, и процитировал соответствующий юридический текст62.

После встречи с правоведами ан-Насир Мухаммад вкушал трапезу. В это время ближние эмиры предъявили ему зажигательные шнуры, найденные накануне у христиан, пытавшихся поджечь мечеть аз-Захира. Разгневанный султан потребовал разыскать этих христиан и пытать преступников, пока они во всем не сознаются. Подследственные, действительно, скоро дали признательные показания. Они подтвердили наличие разветвленной террористической организации, часть членов которой устраивала пожары в городе, а другие пробирались в

59Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 430—431.

60 См.: Там же. С. 431; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 226.

61 Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 14.

62 Там же. С. 14—15.

сельскую местность и поджигали посевы. Причем было ясно, что преступники принадлежат именно к коптской монофизитской общине63.

Мусульманские власти, столкнувшись с феноменом христианского терроризма, оказались в некоторой растерянности. Карим ад-Дин в разговоре с султаном предложил обсудить ситуацию с коптским патриархом, предстоятелем египетских христиан; это был Иоанн (Йуанис) IX (1320—1328)64. Антихристианские эмоции в Каире были столь сильны, что патриарх, опасаясь за свою жизнь, уже предыдущую ночь провел в доме каирского вали. Теперь Йуанис был препровожден в дом Карим ад-Дина, куда вали доставил и троих арестованных заговорщиков. Они повторили свои показания. Хронист пишет, что патриарх плакал, слушая их. Как человек адекватный, он понимал, чем это грозит всем египетским христианам. Патриарх сказал: «Эти христианские безумцы подражали мусульманским безумцам, разрушавшим церкви»65. В «Китаб ас-Сулюк» его фраза приведена полнее: «Эти безумцы делали так, как поступали ваши безумцы. А власть (т. е. правосудие. — К. П.) у султана. А кто ест лимон — у того будет оскомина; а осел, если споткнется, утыкается зубами в землю»66. Если я правильно понимаю метафоры патриарха, то он хотел откреститься от всякой ответственности за поджигателей и их жизнями оплатить безопасность остальных христиан.

Однако толпы каирского простонародья, собравшиеся перед домом назир аль-хасса, не видели разницы между лояльным и нелояльным христианином. Масло в огонь подлило и то, что Карим ад-Дин, из почтения к престарелому патриарху, дал ему мула на обратный путь. Толпа посчитала это попранием норм шариата, и только конвой мамлюков спас патриарха от самосуда. А когда сам Карим ад-Дин отправился во дворец, ему пришлось ехать сквозь улюлюканье и поношения: «Что случилось с тобой, о кади, ты защищаешь христиан, поджигающих дома мусульманские, и усаживаешь их после этого на мулов!»67

Султан, извещенный обо всем происшедшем, велел сильнее пытать преступников. По мере новых признаний картина заговора становилась все яснее. В него оказались вовлечены и некоторые высокопоставленные чиновники из коптов и новообращенных мусульман, которые давали деньги на изготовление зажигательных снарядов68.

Источники содержат скупые сведения о самой технологии терактов. Горючее вещество называют «нефть» (ан-нифт), «смола» (аль-катыран) или говорят о смеси какого-то масла (аз-зейт) с серой. Напомним, руки у поджигателей пахли

63Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 15.

64 Муфаддаль. Указ. соч. С. 343.

65Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 429.

66Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 224.

67 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 429; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 224. Следует отметить, что, по словам аль-Макризи, эти трое христиан-поджигателей были схвачены в предыдущую пятницу, т. е. историк путает их с монахами из Дейр аль-Багль. Мы, однако, склонны отдать предпочтение версии ан-Нувайри, который говорит, что в пятницу 21 джума-да I были арестованы православные монахи, а в понедельник следствие вышло на коптских участников заговора. Во-первых, ан-Нувайри был современником событий, а во-вторых, у аль-Макризи встречаются некоторые логические несостыковки.

68Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 15; Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 429.

серой и, похоже, на одежде оставались следы горючих масел. Этой субстанцией пропитывали тряпье и фитили, которые потом упаковывали в виде неких зажигательных бомб, именуемых сихам (дословно «ракета», «фейерверк»). В размотанном виде зажигательные шнуры достигали 100 локтей и больше. Ночами боевики пробирались в город и, улучив удобный момент, поджигали фитиль и забрасывали свои снаряды на плоские крыши домов или подкладывали под деревянные двери. Один из поджигателей, пытавшийся уничтожить мечеть аз-Захира, использовал более сложную технологию: тряпка, пропитанная горючим, была замаскирована под бисквитное печенье. Злоумышленник крошил его около минбара, пока не пошел дым, т. е. вещество имело свойство самовозгораться. Судя по всему, зелье делали в нескольких местах, это значит, что технология не была сверхсложной и уникальной69.

Начались аресты людей, причастных к тайной организации. Среди схваченных были такие, кто, по свидетельству Ибн ад-Давадари, выдержал пытки и ни в чем не сознался70. Да и в любом случае, возможно, террористы просто не знали всей структуры заговора и количества вовлеченных в него людей. Поэтому полностью раздавить христианское подполье власти не смогли. Пожары не прекращались еще больше недели, и межконфессиональная обстановка в Каире все больше накалялась.

Кульминация наступила в следующий четверг, 25 июня. 20 тыс. каирцев вышли на площадь под Цитаделью. Когда султан проезжал через майдан, толпа стала скандировать в один голос: «Нет веры кроме ислама! Помоги Аллах вере Мухаммада ибн Абдаллы! О Малик ан-Насир! О султан ислама! Помоги нам против людей неверия и не помогай христианам!» Тысячи кулаков поднялись в воздух, сжимая палки-джериды с прикрепленными к ним голубыми тряпками. Голубой цвет был символом дискриминации христиан, которые, по шариату, должны были носить отличительную одежду, в частности голубые тюрбаны. В толпе размахивали и желтыми тряпками — это цвет тюрбанов, предписанных иудеям71. Обращает на себя внимание четкая организация манифестантов. Ее явно следует приписать тем же людям, которые устроили погромы египетских церквей. Какие-то активисты должны были приготовить цветные тряпки, раздать их митингующим и обеспечить синхронное выкрикивание лозунгов. Наверное, это было эффектное зрелище: султан, поднимаясь в цитадель, оглядывался через плечо и видел безбрежную пляску желто-блакитных лоскутов над майданом под оглушительный рев: «Нет веры, кроме ислама!» «И содрогнулся мир в ужасе от крика их, — написал аль-Макризи, — и вложил Аллах страх в сердце султана и сердца эмиров»72.

Это был переломный день. Султан, убоявшись смуты, пошел навстречу требованиям простонародья. Хаджиб спустился из Цитадели и объявил, что отныне всякий, кто изобличит христианина, носящего белый тюрбан или едуще-

69 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 428—429; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 223; Ибн ад-Давадари. Указ. соч. С. 306; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 14.

70 Ибн ад-Давадари. Указ. соч. С. 306.

71 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат. С. 431; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 226.

72Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 431; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 226.

го верхом, получит его кровь и имущество. «Да поможет тебе Аллах!» — кричала толпа73.

Был издан соответствующий султанский указ, текст его полностью приводится у ан-Нувайри. Если опустить напыщенную религиозно-политическую риторику, суть постановления сводилась к следующему. «Сообщество растленных христиан, — говорилось в документе, — преступило и возжаждало и упорствовало в преступлениях, за которые полагается аннулирование покровительства [данного зиммиям]. И замышляли они “и ухитрились они великою хитростью” (Коран: Нух: 22) “и были введены в огонь, но не нашли для себя, кроме Аллаха, помощников” (Нух: 25). И предавались они устройству пожаров, которые потушил Аллах по милости своей... Мы выносим [по этому поводу] наше высокое мнение, последуя благородному шариату в каждом вопросе, и обновляем для них (зиммиев. — К. П.) условия завета Умарова74. Постановляется высоким султанским указом. установить [размер] джизьи для всех христиан вдвое по сравнению с прежним; и взять с каждого христианина две суммы денег: во-первых, обычную [джизью]... во всех землях по прежнему образцу. поступающую владельцам икта, и вторую добавочную, удвоенную ныне, — в султанскую казну. И носить всем христианам голубые чалмы. и повязать им [пояс] зуннар на чресла свои. И не использовать ни одного из христиан в диванах и на султанской службе, равно как и на службе у эмиров.»75

Указ приводился в исполнение неукоснительно. Чернь избивала христиан на улицах, так что те избегали выходить из домов или одевались, как евреи, на которых народный гнев не распространялся. Многие коптские чиновники приняли ислам. Карим ад-Дин, впрочем, вскоре добился возвращения христиан на службу в султанскую канцелярию, во избежание полного развала делопроизводства76.

Уже после всего этого был изобличен, как кажется, руководитель христианского подполья — иеромонах монастыря Дейр аль-Хандак77, через которого шло финансирование производства зажигательных смесей. Вместе с ним было схвачено еще четверо монахов. В понедельник 2 джумада II (29 июня) всех их прибили гвоздями, видимо, к каким-то деревянным конструкциям, и провезли по Каиру и Мысру78.

Муфаддаль ибн Аби-ль-Фадаиль и ан-Нувайри рассказывают, что один из арестованных когда-то в детстве обратился в ислам вслед за своим отцом, десять

73Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат. С. 431.

74 Имеется в виду апокрифический «Договор Умара», определение правового статуса зиммиев, приписывавшееся халифу Умару ибн аль-Хаттабу.

75 Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 17. Согласно ан-Нувайри, указ был датирован 27 джумада I, т. е. четвергом 25 июня. По аль-Макризи, демонстрация с флагами на майдане произошла в субботу 29 джумада I. Но коль скоро указ был издан после демонстрации, а ан-Нувайри использовал подлинник этого документа и привел его дату, следовательно, демонстрация имела место не позже четверга.

76 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 431; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 227; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 18.

77 Коптский монастырь, расположенный к северо-востоку от Старого Каира, в современном районе Аббасийя.

78 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 432; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 227; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 19.

лет был мусульманином, а потом вернулся в прежнюю веру. На следствии это выяснилось, и ему предложили снова принять ислам. Но он отказался и предпочел умереть прибитым гвоздями, вместе со своими товарищами79.

Хроника Ибн Касира сообщает, что после казни христианских террористов «успокоились дела и прекратились пожары»80. Однако каирские источники более точны: в ночь на 19 июля вспыхнул новый пожар, и не где-нибудь, а внутри Цитадели, в доме хаджиба эмира Альмаса81. Христианское подполье, казалось, было непобедимо. Однако это последний из поджогов, упоминаемых в источниках. Остатки заговорщиков, видимо, были дезорганизованы, не имели более зажигательного зелья, а уличный террор против христиан крайне затруднил их передвижения по городу.

Наиболее полная информация о численности участников заговора содержится у аль-Макризи. Если считать, что в Дейр аль-Багль были схвачены все 14 монахов-поджигателей, то общее число разоблаченных террористов достигло 26 человек: 14 православных и 12 коптов. Из них, похоже, уцелел только один — тот, который принял ислам в субботу 20 июня. Неизвестное количество подпольщиков осталось на свободе и затаилось. Ан-Нувайри, чье описание кажется более достоверным, чем у аль-Макризи, не называет точного числа людей, замешанных в этих событиях.

Пожар Каира спровоцировал серьезные подвижки в расстановке сил в государстве. Пошатнулось положение Карим ад-Дина, которого многие обвиняли в попустительстве христианскому терроризму. Целый ряд влиятельных эмиров, раздраженных финансовой политикой назир аль-хасса, теперь нашел повод выступить против него. Пытаясь оправдаться в глазах мусульман, Карим ад-Дин отправился в Александрию, где суровыми мерами принуждал христиан к выполнению наложенных на них ограничений82. Однако звезда всесильного министра стала закатываться. Как сказал Ибн Тагриберди: «И из-за [всего] этого избавил Карим ад-Дин мир от безобразного лица своего. И разрушил Аллах дома его после этого вскоре!»83 Через два года, в 1323 г., Карим ад-Дин будет смещен со своего поста и после конфискации имущества отправлен в ссылку — сначала в Шав-бак, потом в Асуан, где его в конце концов найдут повешенным на собственном тюрбане84.

Прямая связь между пожаром Каира и падением Карим ад-Дина заставляет задуматься о возможных тайных пружинах драматических событий весны-лета 1321 г.

79 Муфаддаль. Указ. соч. С. 441; Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 19.

80 Ибн Касир. Указ. соч. С. 99.

81 Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат. С. 432; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 228. Ан-Нувайри, впрочем, датирует этот поджог 27 июня, но сообщает о последовавших за этим пожарах в цитадели 28 июня и 6 июля. Пожар 6 июля (9 джумада II) назван им последним (Ан-Нувайри. Указ. соч. С. 19).

82Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 228; Ибн ад-Давадари. Указ. соч. С. 306.

83 Ибн Тагриберди. Ан-Нужум аз-захира. С. 72.

84 Irwin R. Op. cit. P. 114; Holt P. M. Op. cit. P. 118.

V. Конспирологический этюд

Уже при первом знакомстве с рассказом аль-Макризи трудно избавиться от мысли: а не было ли все это грандиозной провокацией, своего рода «поджогом рейхстага» с целью спровоцировать гонение на инаковерующих? Очень уж нетипичен сам феномен христианского терроризма. Однако это предположение кажется недостаточно обоснованным. Сожженный Каир — слишком большая цена за то, чтобы надеть на христиан голубые тюрбаны. Мамлюкские гонения на зиммиев — в 1301, 1354 и другие годы — начинались по самым ничтожным поводам.

В то же время, если мы примем версию о том, что погромы церквей мая 1321 г. были организованы кем-то из эмиров, закономерен вопрос: чего добились эти люди? Охлос выпустил пар, но вдохновители мятежа не получили ничего. Поэтому неизбежен был второй этап заговора эмиров. И ценой вопроса были не голубые тюрбаны, а голова Карим ад-Дина и увольнение коптских чиновников, т. е. смена внутриполитического курса.

Попробуем выстроить соответствующую конспирологическую гипотезу. Эмиры патронировали криминальные структуры, которые и выступили исполнителями терактов. Выбор целей террористических атак иногда очень симптоматичен — можно вспомнить поджог квартала ад-Дейлем в непосредственной близости от дома Карим ад-Дина. На пятый день пожаров, когда общественное мнение было уже достаточно «разогрето», к дому эмира Салляра подбрасываются бикфордовы шнуры и распускаются слухи о христианском заговоре. Потом следует ключевой этап операции — поимка поджигателей в четверг 18 июня (запуганных феллахов) и пятницу (православных из Дейр аль-Багль), а когда это не дало ожидаемого эффекта — трех коптов в воскресенье. Заметим, в последнем случае все трое были схвачены в стороне от мест преступления, и при них не было никаких вещдоков, кроме запаха серы. Те зажигательные снаряды, что «обнаружили» в их домах при обыске, вполне могли быть подброшены. А дальше, под пытками, обвиняемые могли признаться во всем что угодно. В городе начинается настоящий психоз, и толпа, которая иррациональна по определению, хватает и линчует подозрительных христиан, не утруждая себя сбором доказательств.

Должен признаться, что я не сторонник такой гипотезы, она получилась слишком шизофреничной. Но вот кто бы с ней, наверное, согласился, так это коптский хронист Муфаддаль ибн Аби-ль-Фадаиль. Нигде в своей «Истории» он не пишет, что христиане подожгли Каир. Говорится: «.заподозрили мусульмане, что это дело рук христиан, [мстивших] за свои разрушенные церкви. И начали усиливаться на одного из них и схватили его и привели его к вали Каира и выдвинули обвинения против него, и не нашли того, кто подтвердил бы их. И умножились вздорные слухи. Потом схватили трех человек и добавили к ним священника из [монастыря] аль-Хандак, и прибили их гвоздями, и обошли с ними аль-Кахиру и Мыср»85. Муфаддаль завершает свой рассказ фразой:

85 Муфаддаль. Указ. соч. С. 441.

«[Один] Господь знает правду об этом деле»86. Т. е. автор подчеркивает сомнительность официальной версии пожара Каира.

Современные историки тоже предпочитают высказываться лапидарно и обтекаемо. «Серия пожаров в Каире вызвала слухи об ответственности за это христиан», — пишет П. Холт87; «были слухи о христианских поджигателях», — упоминает Р. Ирвин88. Прямым текстом о «коптских монахах-заговорщиках», поджигавших мечети, говорит только А. Атийя89. Весьма курьезна позиция историка-миссионера Л. Брауна, который живописует мусульманское изуверство, столь ярко проявившееся в погромах церквей 1321 г., но ни словом не упоминает о последовавшем за этим поджоге Каира90.

По моему мнению, христианский заговор все-таки был. Подтверждением тому может служить большое число террористов, захваченных с поличным, — девять человек в пяти местах, по данным аль-Макризи, или даже десять, по ан-Нувайри. Для провокации это уже переизбыток «подсадных уток». Другим доказательством выступают свидетельства о массовых настроениях в среде христиан. Выше уже приводилась цитата Ибн ад-Давадари о том, что копты воспринимали пожар Каира как Божью кару на мусульман. Тот же автор пишет о поджигателях: «Дошло до меня, что они называли себя моджахедами»91. Вряд ли это можно выдумать. Вспомним также душещипательный рассказ Муфаддаля о христианине — бывшем вероотступнике, который отказался вернуться в ислам и предпочел мученическую смерть, — автор явно любуется своим героем и преподносит почти готовое житие новомученика.

Сложнее понять, почему в коптской общине, после 700 лет относительно гармоничного сосуществования с мусульманами, вдруг появились свои моджахеды и шахиды? Прав был патриарх Йуанис, поджог Каира представляется таким же бессмысленным и беспощадным выбросом агрессии, как и предшествовавшие ему погромы церквей. Христианский терроризм был непродуктивным и самоубийственным, он привел только к ухудшению положения христиан. Но почему у какой-то части коптской общины произошел сбой векового инстинкта самосохранения?

Как говорилось выше, феномен христианского терроризма, воплотившийся в поджоге Каира, представляется почти уникальным и потому сомнительным. Однако если быть абсолютно точным, в летописях содержатся рассказы об аналогичных эпизодах, имевших место не только в Каире при Бейбарсе, но и в Дамаске в апреле 1340 г. И прежде чем попытаться понять природу каирских поджогов, следует разобраться с историей пожара в Дамаске.

86 Муфаддаль. Указ. соч. С. 441.

87 Holt P. Op. cit. P. 118.

88 Irwin R. Op. cit. P. 113.

89Atiya A. A History of Eastern Christianity. L., 1968. P. 97.

90 Browne L. Op. cit. P. 177.

91 Ибн ад-Давадари. Указ. соч. С. 306.

VI. Третий акт трагедии

Источники информации об этом происшествии почти те же, исключая хроники ад-Давадари и ан-Нувайри, умерших в 1330-х гг. Подробный рассказ оставил аль-Макризи, живший сто лет спустя, но опиравшийся на аутентичные документы. Это подтверждается несколькими текстуальными совпадениями его рассказа с повествованием современника событий Муфаддаля ибн Аби-ль-Фадаиля, также имевшего доступ к государственной документации. В остальном между этими авторами нет ничего общего: копт Муфаддаль очень скептически относился к версии о христианском терроризме и соответствующим образом ориентировал читателя. Зато противоположная точка зрения во всей полноте представлена другим современником, дамасским хронистом Ибн Касиром92, учеником Ибн Таймийи.

Обрисуем исторический фон. За 19 лет, прошедших после поджога Каира, состав действующих лиц сильно изменился. Умер в заключении вождь радикальных фундаменталистов Ибн Таймийя. На смену ему пришел самый неистовый из его учеников ханбалитский факих аль-Кайим ибн Джавзийя (ум. в 1350), подвизавшийся как раз в Дамаске. Вслед за султанским министром Карим ад-Дином было срезано еще несколько «поколений» непомерно возвысившихся чиновников из новообращенных коптов. Иные из эмиров, участников событий 1321 г., тоже были умерщвлены подозрительным султаном ан-Насиром Мухаммадом. Стареющий властитель был озабочен проблемой передачи трона своим сыновьям. Ему нужно бышо «зачистить» политическое пространство, убрать всех конкурентов, способных бросить вызов правящей династии. А самым опасным из них был эмир Танкиз, он же самый старый и преданный соратник султана, вот уже 30 лет управлявший провинцией Дамаск, второй по значению в государстве после собственно Египта93.

Как раз во владениях этого Танкиза и произошла чрезвычайная ситуация. В ночь на 26 шавваля 740 г. х. (24 апреля 1340 г.) загорелся рынок в районе ад-Дахша, примыкающий с востока к мечети Омейядов. Пламя охватило дуканы войлочников и книготорговцев, а оттуда переметнулось на восточный минарет мечети, т. н. «минарет Иисуса». По мусульманскому преданию, именно на него должен будет спуститься пророк Иса ибн Марьям в день своего Второго Пришествия для битвы с Даджжалем-Антихристом. Теперь минарет горел, как свеча, пылали его лестницы и балюстрады и даже купол в форме торпеды. Эмир Танкиз со своими военачальниками поспешил на пожар. Саму мечеть Омейядов отстоять удалось, но камни минарета полопались от жары, и он рассыпался94.

92 Ибн Касир. Аль-бидая ва-н-нихая. Т. 18. Каир, 1998. С. 414—415 (далее ссылки на каирское издание отмечаются: Ибн Касир. 1998).

93 Irwin R. Op. cit. P. 121.

94 Обрушилась, надо полагать, верхняя часть минарета, которую сейчас венчает шпиль османской постройки. Нижний же ярус башни, массивный паралеллипипед, возведенный при Айюбидах, остался неповрежденным. Глядя на эту циклопическую постройку, трудно представить, как вообще минарет мог загореться. Видимо, с двух внешних сторон он был облеплен лавками, ставшими легкой добычей огня. Искры попали в окна минарета и воспламенили ковры и деревянные лестницы. А дальше сработал эффект вытяжной трубы: столб пламени ударил снизу вверх, пожирая внутренность башни, но оставив нетронутыми толстые стены.

Мамлюки и горожане боролись с огнем два дня и две ночи, прежде чем затушили последние очаги пожара95.

Но уже через несколько ночей, в субботу 1-го зу-ль-када (29 апреля) вспыхнул новый пожар в районе к западу от мечети. Загорелась Кайсария аль-каввасин — торгово-ремесленный центр, где изготавливали и продавали луки. Искры разлетались от горящего здания во все стороны. Занялась стена соседней мадрасы аль-Аминийя, конский рынок и рынок шатров, сгорели все деревянные конструкции и навесы. Народ подумал, что это мятеж и смута, в городе началась паника. Эмир Танкиз опять нагнал войска, гулямы таскали воду ведрами из реки Барада, благо до нее было недалеко, 300-400 метров. Воду выливали в центральный проход Кайсарии лучников, так что через нее потекла целая река. На тушение пожара опять ушло двое суток. Кайсария выгорела дотла, пламя уничтожило 35 тыс. луков, не считая другого товара. По словам аль-Макризи, торговцы понесли убытки в 1 млн 600 тыс. динаров96, хотя эта сумма кажется слишком астрономической.

Ан-Насир Мухаммад выразил Танкизу благодарность за проявленное усердие и поручил ему дознаться, в чем причина возгораний. Умудренный опытом султан знал, что ночные пожары просто так не повторяются, «и не обошлось тут без злого умысла», как написал Муфаддаль97.

Танкизу не пришлось долго ломать голову. К нему явился ханбалитский кади в сопровождении алимов Ибн Кайима аль-Джавзийи и Аля ад-Дина ибн Манджа и указал, по какому следу надо идти. В народе уже вовсю обсуждали некое подметное письмо, где сообщалось, что тайна пожаров прояснится, если схватить гуляма Якуба, служившего катибу аль-джейш, высокопоставленному христианскому чиновнику Юсуфу ибн Муджалли. Бумага была подписана аль-мамлюк ан-насих — «раб, искренне советующий», т. е., говоря современным языком, «доброжелатель»98. «О господин наш, — убеждал кади Танкиза, — Если хочешь [дознаться, откуда] пожары, схвати Якуба. И он известит тебя об этом деле, если пытать его»99.

Поддавшись настойчивым уговорам, эмир повелел арестовать этого Якуба. Он был подвергнут пытке — легкой пытке, как специально отметил Муфаддаль. Однако этого оказалось достаточно, чтобы подозреваемый выдал своего хозяина и всю христианскую верхушку города, состоявшую, как оказалось, в заговоре100.

Предоставим теперь слово Ибн Касиру, который донес до нас версию ханба-литского официоза. Этот историк, кстати, ничего не сообщает о ходе следствия, а сразу начинает с его результатов, описывает общую схему заговора. «Группа предводителей христиан собралась в церкви своей (конечно, в церкви, где же еще? — К. П.) и собрали они вскладчину много денег (обязательно много. —

95 Муфаддаль. Указ. соч. С. 373; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 495; Ибн Касир. 1998. С. 414-415.

96 Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 495; Муфаддаль. Указ. соч. С. 373; Ибн Касир. 1998. С. 415.

97 Муфаддаль. Указ. соч. С. 373.

98Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 495-496.

99 Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

100 Там же; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 496.

К. П.) и заплатили их двум монахам, пришедшим к ним из страны румов, искусным в работе с горючими смесями (ан-нафт)»101. Аль-Макризи добавляет: «Два монаха, одного звали Миляни (вариант: Миляси, м. б. Мелетий? — К. П.), а другого ‘Азар [Лазарь], пришедшие из аль-Кустантинийи (Константинополя. — К. П.) вести джихад против народа мусульманского и святилищ его»102. Т. е. мы имеем и иностранных диверсантов — ничто не ново под луной.

Впрочем, не стоит торопиться обвинять жителей мамлюкского Дамаска в истеричной шпиономании. Мамлюкское государство действительно десятилетиями находилось в боевой готовности и ожидании неминуемой войны. Планы нового Крестового похода открыто дебатировались в Европе весь XIV век. И на Ближнем Востоке поход ждали на полном серьезе и со страхом. Менее чем за пять лет до описываемых событий папа римский и французский король Филипп VI Валуа провозгласили Крестовый поход за освобождение Гроба Господня. Многие восточные христиане с надеждой ожидали прихода «франков». Армянский книгописец в Иерусалиме приписал на полях одного манускрипта: «Время было недоброе. но услышали весть добрую, что двинулись франки ради святого города Иерусалима. Да сбудется это»103. Августинский монах Иаков Веронский, совершавший тогда паломничество к Святым местам, в октябре 1335 г. почел за благо поспешно скрыться из Каира, т. к. ввиду слухов о Крестовом походе латинские христиане поголовно подозревались в шпионаже104. Некий «инок антиохийский» по имени Андрей явился в Авиньон с вестью о начавшихся в Мамлюкском государстве гонениях на восточных христиан, европейских паломников и купцов. Схватив под узцы королевского коня, он говорил Филиппу Валуа: «Молю Господа направить стопы твои к победе; если же нет. на тебя падет вся кровь, которая пролилась при одной вести о твоем походе!»105 В такой политической обстановке мамлюки в начале XIV в. разрушили все крепости на сирийском побережье и превентивно вырезали шиитов в Ливанских горах как потенциальную «пятую колонну».

Вернемся к рассказу Ибн Касира. Двое злоумышленников изготовили зажигательные бомбы в форме бисквитного печенья. Вспомним, кстати, что во время каирских поджогов двадцатилетней давности один из террористов тоже использовал бомбу, закамуфлированную под пирожное, которое он крошил на михраб мечети106. Однако в Дамаске зажигательные смеси изготавливались по более высоким технологиям. Они воспламенялись без бикфордовых шнуров, в результате какой-то внутренней химической реакции, причем возгорание происходило через четыре часа и более после начала процесса. Т. е. днем террористы, одетые как мусульмане, ходили по базару, не привлекая особого внимания,

101 Ибн Касир. 1998. С. 414.

102Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 496.

103 Микаэлян Ґ. Г. История Киликийского Армянского государства. Ереван, 1952. С. 456-457.

104 Хождение ко святым местам августинского монаха Иакова Веронского в 1335 г. // Сообщения Императорского Православного Палестинского Общества. 1896. С. 108.

105 Муравьев А. Н. История Св. града Иерусалима от времен апостольских и до наших. Т. 1. СПб., 1844. С. 241-242. Не будем сейчас перечислять реальных шпионов, засылаемых из Европы в Мамлюкский султанат, — в их числе были, кстати, и известные писатели-паломники.

106Аль-Макризи. Китаб аль-Хитат... С. 429.

и, улучив момент, заталкивали «печенье» в щели дуканов, а ночью, когда вокруг никого не было, начинался пожар107.

Главной целью монахов была мечеть Омейядов. Не сумев поджечь ее с восточной стороны, террористы повторили попытку с западного направления. Поджог Кайсарии лучников Ибн Касир трактовал как отягчающее обстоятельство, ибо это было место, «где делают оружие мусульман»108. Повествование Ибн Касира временами поднимается до высокой патетики: «И не было у них (поджигателей. — К. П.) иного желания, кроме того, чтобы вошел огонь в святыню мусульман. Но встал Аллах между ними и между тем, чего хотели они. И пришел наместник султана [Танкиз] и эмиры и встали между огнем и мечетью, да воздаст им Аллах добром»109.

Аль-Макризи излагает примерно такую же версию, но без особого пафоса. По его словам, в середине шавваля христианин ар-Рашид Саляма ибн Сулейман, писец эмира Алям ад-Дина Санджара, вместе с Юсуфом аль-Муджалли, катибом аль-джейш, вступили в сговор с двумя упомянутыми византийскими монахами. Встреча заговорщиков происходила, конечно, не в церкви, а в саду, принадлежавшем Юсуфу, видимо, в северных предместьях Дамаска. Изготовив зажигательные снаряды, переодетые монахи пришли на рынок ад-Дахша, выбрали там партию полотна, оплатили товар и оставили его на временное хранение в лавке торговца. В эти ткани террористы незаметно подсунули свои бомбы-«пирожные». Для второго поджога заговорщики прибегли к помощи христианина-хирурга, обретавшегося около ворот Кайсарии лучников. Ему заплатили 500 дирхемов и вручили псевдо-пирожное, начиненное горючей смесью, которое злоумышленник подбросил в одну из лавок кайсарии. Сделав свое дело, монахи-моджахеды бежали из Дамаска в Бейрут. У них было с собой письмо от христиан-заговорщиков к их (торговому?) агенту в Бейруте, который поспешил посадить террористов на первый же корабль, отплывающий на Кипр110.

Таким образом, искать исполнителей преступления было бесполезно. Оставалось разобраться с вдохновителями и организаторами. Эмир Танкиз провел массовые аресты христиан Дамаска, было схвачено 60 человек. Можно поставить вопрос, какой процент христианского населения города оказался под следствием? По данным Ибн Касира, четверть века спустя в Дамаске проживало около 400 христианских семейств111. Учитывая, что «Черная смерть» 1348 г. выкосила, по разным оценкам, от четверти до 40 % населения города112, можно предположить, что во времена Танкиза в Дамаске насчитывалось порядка 600 домов христиан. Т. е. масштабы репрессий были очень велики. Причем брали подозреваемых именно по социальному признаку — Ибн Касир называет арестованных руус ан-насара, «главы христиан»113. Все они подверглись конфискациям имуще-

107 Ибн Касир. 1998. С. 414.

108 Там же. С. 415.

109 Там же.

110 Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 496.

111 Ибн Касир. Указ. соч. С. 315.

112 Dols M. The Black Death in the Middle East. Princeton, 1977. P. 219.

113 Ибн Касир. 1998. С. 415.

ства и разнообразным пыткам. Постепенно круг обвиняемых сузился до 11 или 12 человек.

Муфаддаль и аль-Макризи перечисляют их поименно. Это Юсуф аль-Муджалли, катиб аль-джейш; его брат; Джурджис, катиб аль-хаутат114; писец Бахадура Аса, одного из мамлюкских военачальников; некий Симеон; брат его Бишара аль-Караки; Рашид Саляма ибн Сулейман, катиб эмира Санджара аль-Джамакдара, уже упоминавшийся; агент в Бейруте, который помог скрыться поджигателям; хирург, поджегший Кайсарию лучников; два мясника-христианина и человек, именуемый «Сабиль Алла»115.

Этот последний привлек к себе особое внимание современников и потомков. Он оказался единственным мусульманином из арестованных. Причем личностью более чем колоритной, и не только потому, что был голубоглазым блондином. Судя по описаниям, этот человек был юродивым дервишем, ходившим почти голым, кое-как обмотавшись шкурой. За 15 лет до того он появился в Каире, таскал за спиной огромный медный кувшин с водой, а в руках — стаканчики и кричал безумным голосом: «Сабиль Алла!» Это многослойный коранический термин, означающий, в частности, следование по пути Аллаха116. Следует отметить, что подобные юродивые суфии, эпатирующие общественную нравственность (иные из них обходились совсем без одежды), вызывали, мягко сказать, сильное неодобрение ханбалитских фундаменталистов. Юродивый водонос, прозываемый Сабиль Алла, бесплатно поил людей. Одни почитали его осененным божественной баракой, другие думали, что он вражеский соглядатай. Пробыв немалое время в Каире, блаженный дервиш совершил хадж в Мекку, потом пришел в Дамаск. Здесь он также угощал людей водой, а потом, как выяснилось, спутался с христианами и оказался замешан в организации поджогов117.

По словам Муфаддаля, этих одиннадцать обвиняемых по приказу наместника били до тех пор, пока они, не выдержав боли, не признались во всех инкриминируемых им преступлениях118. В субботу 22 зу-ль-када (20 мая) заговорщиков прибили гвоздями к деревянным брусьям, водрузили на верблюдов и провезли по Дамаску. Они умирали один за другим. Аль-Макризи пишет, что через два дня осужденных четвертовали, но, видимо, это было проделано уже с мертвыми телами119. По словам Ибн Касира, «потом сожгли их в огне, так что превратились они в пепел, да проклянет их Аллах!»120.

114 Характер этой должности не совсем ясен; предположительно, он связан с регистрацией финансовых резервов провинции (Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497 (прим. 2)). У Му-фаддаля две предыдущих персонажа слились в один: Джурджис назван братом катиба аль-джейш (Муфаддаль. Указ. соч. С. 372).

115 Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497; Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

116 Автор благодарит проф. С. А. Кириллину за консультации по этому вопросу.

117 Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497; Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

118 Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

119Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк. С. 497; Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

120 Ибн Касир. 1998. С. 415.

VII. Эпилог

История на этом отнюдь не закончилась. Во-первых, встал вопрос об имуществе, конфискованном у заговорщиков121. Танкиз распорядился употребить эти средства на восстановление рухнувшего минарета и компенсацию вакфам, пострадавшим от огня, т. е. на реконструкцию рынка ад-Дахша, имевшего, видимо, вакуфный статус122.

Обо всем происшедшем наместник отписал в Каир. Реакция султана была абсолютно непредсказуемой. Ан-Насир Мухаммад пришел в ярость, «и покраснело лицо его, — пишет Муфаддаль, — и изменило оно цвет, и стало ему тягостно»123. Султан воспринял происшедшее совсем не так, как изображали события ханбалитские идеологи. Ан-Насир Мухаммад сказал про Танкиза: «Воистину, сделал он это с христианами только из желания завладеть деньгами их»124. Муфаддаль явно смакует позицию государя, разглядевшего истинную природу событий. Султан направил в Дамаск гневное письмо, в котором забросал Тан-киза упреками: «Если сделал ты это с христианами, как поступят они в странах [своих] с теми мусульманами, которые [окажутся] среди них? А царства их — больше (т. е. сильнее. — К. П.), чем царства ислама. И какова будет участь [мусульманских] торговцев, странствующих [среди них]? Воистину, ты делаешь что-то, не думая о последствиях, а результат того, что ты наделал, — это несчастье мусульман в странах христианских!»125 Можно было бы подумать, что речь тут идет о королевстве Арагон, где сохранялось значительное мусульманское меньшинство. Однако у аль-Макризи тоже приводится краткое содержание султанского письма, и там прямо назван Константинополь, жители которого, по мнению султана, теперь могут перебить мусульманских купцов126.

Скорее всего, мусульманские купцы беспокоили ан-Насира Мухаммада столь же мало, как и дамасские христиане. Он искал повод обвинить в чем-нибудь Танкиза. Отношения султана и его наместника стремительно ухудшались. Складывается впечатление, что мамлюкский властитель сознательно подталкивал дамасского губернатора к актам неповиновения, одновременно перетягивая на свою сторону его ближайших сподвижников и устраивая «утечки информации» о том, что султан по-прежнему благоволит Танкизу и ему нечего бояться. В пятницу 19 зу-ль-хиджа (16 июня) произошел открытый разрыв: султан созвал эмиров и объявил им, что Танкиз считается пребывающим в состоянии мятежа.

В Каире стали готовить карательную экспедицию (она неспешно выступила в поход только 20 июня); отряды бедуинов начали концентрироваться у Хомса, отрезая Танкизу пути к отступлению. Тем временем посланник султана Бахадур Халява аль-Авджаки мчался с грамотами к наместникам Газы и Сафада. Пра-

121 Аль-Макризи называет эту сумму, но она выглядит неправдоподобно ничтожной — «свыше тысячи дирхемов» (Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497). Возможно, автор пропустил несколько числительных перед словом «тысяча».

122Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497; Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

123 Муфаддаль. Указ. соч. С. 372.

124 Там же.

125 Там же.

126Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497.

витель Газы был, видимо, из людей Танкиза, и его лояльность пришлось «купить» обещанием передать ему дамасское наместничество. Проскакав за три дня 600 км, Бахадур аль-Авджаки вечером 19 июня (23 зу-ль-хиджа) вручил губернатору Сафада Таштамиру султанский приказ арестовать Танкиза. Преодолев одним броском 100 км от Сафада до Дамаска, Таштамир с небольшим отрядом всадников вошел туда на следующий день, 20 июня. Танкиз никак не ожидал подобной оперативности, он, скорее всего, даже не успел узнать о том, что против него в Каире готовят экспедицию. Мамлюки Танкиза в большинстве отвернулись от своего предводителя, потому что Бахадур аль-Авджаки уже передал им гарантии безопасности от султана. По иронии судьбы, ровно через месяц — день в день — после казни дамасских христиан Танкиз был схвачен, закован в цепи и отправлен в Египет127.

Объясниться с султаном ему не дали. Опального наместника довезли до Александрии, где стали допрашивать о лицах, которым он передал на хранение свои сокровища. Танкиз хотел было утаить часть богатств, но его пытали, пока он не выдал все до последнего дирхема, а потом казнили128. Арабские хронисты посвятили Танкизу сочувственные панегирики, поминая его справедливость, благочестие и заботу о простом народе. Памятуя о судьбе Карим ад-Дина, Танкиза и многих других, Роберт Ирвин написал по адресу ан-Насира Мухаммада: «Он демонстрировал искусство в выборе своих слуг, но был непостоянен и несколько параноидален в обращении с теми, кого выбрал. Несомненно, он был одним из величайших мамлюкских султанов; и, возможно, одним из самых омерзительных»129.

VIII. Подведение итогов

Впрочем, к теме христианского терроризма судьба Танкиза имеет только косвенное отношение. Важнее понять, что же произошло в Дамаске в конце апреля 1340 г. Как представляется, из хроник, написанных и христианином Муфадда-лем ибн Аби-ль-Фадаилем, и даже мусульманином аль-Макризи, складывается однозначное впечатление, что мы имеем дело с достаточно грубой провокацией. В отличие от каирских поджогов, тут обошлись без явственных мотивов, вещественных доказательств и пойманных с поличным террористов. Достаточно оказалось подметного письма, раба Якуба, который охотно «раскололся» и всех выдал, бесследно исчезнувших византийских диверсантов и признаний, вырванных под пытками. В результате организаторы процесса «срезали» всю христианскую верхушку Дамаска, людей, наиболее влиятельных и богатых. Хирург и два мясника оказались среди осужденных, видимо, из-за личных счетов, которые с ними кто-то имел. А безумный суфий слишком уж эпатировал ханбалитов.

Вот среди них, как кажется, и надо искать организаторов провокации. Возможна, конечно, иная версия: султан ан-Насир Мухаммад хотел как-то ском-

127 Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 498—501; Муфаддаль. Указ. соч. С. 368—371.

128 Это произошло 15 мухаррама 741 / 11 июля 1340 г. (Ибн Касир. Указ. соч. С. 415; Муфаддаль. Указ. соч. С. 365; Юсуф Ибн Тагри Берди. Аль-Манхад ас-сафи ва-ль-мустав фи ба‘д аль-вафи. Каир, 1986. Т. 4. С. 159, 161).

129 Irwin R. Op. cit. P. 121.

прометировать эмира Танкиза. Но мне такое объяснение представляется слишком уж надуманным. Султан был достаточно коварен и хитроумен, чтобы найти не столь трудоемкие предлоги прогневаться на своего наместника. Тем более что Танкиз сам не раз «подставлялся», например, перехватывая дипломатическую корреспонденцию из Киликийской Армении или уклоняясь от выдачи своих дочерей замуж за сыновей султана130. Так что поджог, скорее всего, был делом рук лиц, связанных с наиболее фанатичными алимами, такими как аль-Каим ибн Джавзийя, и вдохновлен был идейными мотивами. Организаторы помнили о высокой результативности антихристианских мер, принятых после поджога Каира 1321 г., и захотели еще раз смоделировать подобную ситуацию. Нельзя сказать, что трагедия повторилась фарсом, но, в отличие от Каира, где, возможно, действовало реальное террористическое подполье, в Дамаске ничего подобного не было.

И в заключение вернемся к теме каирских событий 1321 г. Их следует рассматривать в максимально широком историческом контексте. Коптская община Египта в начале мамлюкской эпохи была динамичной и процветающей. При этом удельный вес коптов в населении страны падал. Высокий процент монашества и низкая рождаемость тормозили воспроизводство народа. Как считается, в христианской среде практиковалось искусственное регулирование рождаемости и различные методики контрацепции. Эти явления достаточно хорошо изучены на примере позднесредневекового Египта. Но если после пандемии «Черной смерти» ограничение рождаемости стимулировалось нищетой и неуверенностью в завтрашнем дне, то у коптов XIII в. мотивы были совсем другие: поддержание высокого жизненного уровня в рамках небольшого замкнутого сообщества. Богатство коптов, их сильное чувство идентичности и внутриобщинная солидарность порождали неприязнь мусульманского окружения. При мамлюках демографический баланс резко качнулся в сторону мусульман и воспоследовало то, что историки назовут «столетием гонений»131.

Хронологические рамки этого периода определяют по-разному. На наш взгляд, это отрезок от правления Бейбарса (1260—1277) до Александрийского крестового похода 1365 г. На христиан Мамлюкского государства с частотой примерно раз в двадцать лет обрушивались жестокие гонения, приведшие к тяжелейшему кризису коптской и других христианских общин. Конфискация церковных вакфов и изгнание христиан с государственной службы подорвали основы процветания зиммиев. Начались массовые обращения в ислам, прежде всего интеллектуальной элиты. Доля христиан в населении Египта еще более резко сокращается. Нарастает культурный упадок: после XIV в. в коптской среде прекращается литературное творчество, замирает иконопись, пустеют монастыри, на 400 лет исчезают вообще почти все внутренние источники по истории коптов.

На фоне всех этих процессов становится более ясен масштаб событий, связанных с поджогом Каира 1321 г. и поджогом Дамаска 1340 г. Можно поверить

130 Irwin R. Op. cit. P. 121; Аль-Макризи. Китаб ас-Сулюк... С. 497—498. У Р. Ирвина, как кажется, ошибочно говорится о проекте выдачи султанских дочерей за сыновей Танкиза.

131 Brett M. Population and conversion to Islam in Egypt in Medieval Period. Egypt and Syria in the Fatimid, Ayyubid and Mamluk Eras // OLA. 140. Leuven, 2005. P. 25-30.

в то, что как мышь, загнанная в угол, бросается на кошку, так и какая-то часть христиан, ощутив угрозу своему физическому выживанию, попыталась нанести ответный удар. Пользуясь терминологией А. Тойнби, столь неадекватный Ответ христиан был спровоцирован предельно жестким Вызовом. Погромы церквей мая 1321 г. по размаху и жестокости не имели аналогов в египетской истории, пожалуй, со времен аль-Хакима, если не более ранних. Восприняв это как угрозу геноцида, наиболее активная и, скажем так, неуравновешенная часть египетских христиан попыталась защищаться доступными способами. Результат, естественно, оказался противоположным желаемому: последовавшие гонения на христиан 1321 г. О. Мейнардус назвал «the final blow to the Copts»132.

Примерно такой же культурно-демографический упадок пережила в этот период и православная община сиро-палестинского региона. У нас практически нет православных нарративных источников по XIII-XV вв. Поджог Дамаска и его последствия — один из немногих эпизодов событийной истории мелькитов, который мы можем реконструировать, к тому же называя имена и даты. События в Дамаске апреля-мая 1340 г. во многом проливают свет на причины и обстоятельства того самого упадка, который переживали ближневосточные христиане.

Ключевые слова: Мамлюкское государство, ан-Насир Мухаммад, межкон-фессиональные конфликты, копты, православные арабы (мелькиты).

Arson in Cairo in 1321 and the Problem of Christian Terrorism in the Mamluk sultanate

Konstantin A. Panchenko

The article is devoted to a problem of religious conflicts in the Mamluk sultanate at the XIIIth-XIVth centuries caused by fires in Cairo and Damascus which were blamed on Christian arsonists. The research is concentrated on anti-Christian riots in Cairo in 1321 and a catastrophic fire, which followed it and devastated the city. Records of various chronicles are used to study if the fire was caused by a secret Christian organization or by the activities of certain other forces.

Keywords: Mamluk sultanate, al-Nasir Muhammad, religious conflicts, Copts, Melkites.

132 «последний удар по коптам»; см.: Meinardus O. Coptic Christianity, Past and Present. P. 12 / Capuani M. Christia Egypt. Coptic art and Monuments Through Two Millenia. Cairo, 2002. P. 8-20. Среди историков, впрочем, нет единого мнения, какое из гонений XIV в. было самым фатальным.