CC BY
129
УДК 130.2(09) Д. С. ЩЕГЛОВ
Омский государственный педагогический университет
ПОДХОДЫ
К ОСМЫСЛЕНИЮ МЕДИАКУЛЬТУРЫ В ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА___________________________
Технические средства и технологии привнесли ряд трансформаций в культуру. Из-за массовой технической воспроизводимости теряется сакральный смысл произведения искуства. А само производство начинает создавать унифицированые и стандартизированные потребности. В эпоху постмодерна массовая культура становится практически главным создающим и легитимизирующим источником ценностей социализирующихся поколений.
Ключевые слова: массовая культура, технологии, трансформация бытия, производство потребностей.
К основным исследователям проблематики медиапространства и медиакультуры можно отнести прежде всего мыслителей «Франкфуртской школы», а также некоторых других.
Представители Франкфуртской школы объединены между собой общим подходом, в котором выражена критика реалий современного им «позднекапиталистического», так же как и «индустриального» общества, которое наиболее полно воплотило все негативные тенденции предшествующего развития человеческой цивилизации. Действующие негативные механизмы индустриального общества начинают работать, когда происходит трансформация искусства, культуры в контексте развития техники и технологий.
В работе «Произведение искусства в эпоху его технической вопроизводимости: Избранные эссе» В. Беньямин (1892— 1940) пишет о том, что произведения искусства всегда поддавались воспроизведению, но с развитием возможностей в области техники и технологий это происходит гораздо чаще и иным образом. «Однако удивительный рост наших технических возможностей, приобретенные ими гибкость и точность позволяют утверждать, что в скором будущем в древней индустрии прекрасного произойдут глубочайшие изменения. Во всех искусствах есть физическая часть, которую уже нельзя больше рассматривать и которой нельзя больше пользоваться так, как раньше; она больше не может находиться вне влияния современной теоретической и практической деятельности» [1]. В индустриальном обществе происходит утрата ауры произведения искусства: « ...если по отношению к ручной репродукции —которая квалифицируется в этом случае как подделка — подлинность сохраняет свой авторитет, то по отношению к технической репродукции этого не происходит» [1].
«Аура» представляет собой помимо ощущения подлинности и уникальности также и присутствие при истине произведения «здесь и сейчас». Иначе говоря, это трансценденция, оставшаяся только в опыте чувственного восприятия. Но по мере расколдовывания мира и для этой трансценденции остается меньше сакральных мест. Анализируя эту ситуацию, Беньямин описывает ауру как чистый эффект невосполнимой утраты, в его понимании она непосредственно связана с меланхолией производства и тех-
нической воспроизводимости. При подобном понимании аура никогда не может возникать и возрождаться.
Индустриальная эпоха, по мнению Беньямина, это эпоха господства современных технологий копирования. Произведения искусства теряют свою ауру. Происходит развитие рынка искусств, рост цен на «шедевры» прошлого, создание частных коллекций, культ музейного пространства, использование новых технологий. Фотография, кинематограф для Бень-ямина — это те средства (сегодня можно сказать «медиа»), которые производят утрату ауры, нивелируя искусство уникального — «высокое искусство».
М. Хоркхаймер (1895— 1973) и Т. Адорно (1903 — 1969) продолжили идеи В. Беньямина.
В 1947 г. в работе «Диалектика просвещения» авторы фиксируют тот факт, что в ХХ веке благодаря новейшей репродукционной технике репродуцируемый предмет выходит из сферы традиции и получает массовое распространение. Конвейерный тип производства начинает производить потребности, в которых нет уникальности. Такого рода потребности начинают объединять людей предметами, которые не имеют оригинальности, но удовлетворяют потребности каждого, сами потребности приобретает массовый характер. Помимо материальных составляющих на конвейер массового производства становятся и духовные ценности, которые тиражируются посредством различных коммуникационных каналов. Культура начинает транслироваться и тиражироваться посредством медиа-источников: компьютерными системами, телевидением, спутниковой связью, радио, прессой и т.д. Культура приобретает массовый характер, становится одним из способов производства и соответственно потребления, которая транслируется через систему средств массовой коммуникации. Культура встает на конвейер серийного производства — «культуриндустрия».
Искусство всегда являлось главным способом противостояния стандартизации общества. Но в условиях, заданных веком информационных технологий, даже оно подводится под стандарты. Искусство передается теперь через медиа, транслируется, тиражируется. Духовные составляющие в медиакультуры отходят на второй план, приоритет теперь отдается открытым материальным и физиологи-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
ческим составляющим: «Произведения искусства аскетичны и бесстыдны, культуриндустрия порно-графична и чопорна» [2].
Культура ставит на поток «звезд», которые пропагандируют принцип наслаждения. В условиях масс-медиа (авторы не употребляют этот термин в своих работах, в оборот он был введен позднее М. Мак-люэном) таланты становятся собственностью, искусство, как таковое, теряет свой традиционный смысл и начинает функционировать как «рецепт», которому каждый в обществе пытается следовать, чтобы идти в ногу со временем. Качество медиакультурных произведений сегодня определяется количеством вложенных в них инвестиций, которые выставлены на показ.
С помощью масс-медиа в обществе распространяются стандартные схемы поведения, стереотипы в одежде, кухне и т.д. «Весь мир становится пропущенным через фильтр культуриндустрии. Хорошо известное ощущение кинозрителя, воспринимающего улицу, на которой стоит кинотеатр, как продолжение только что закончившегося зрелища именно потому, что последнее всегда ориентировано на точное воспроизведение обыденного восприятия мира, становится путеводной нитью процесса производства массовой культуры» [2, с. 106].
Через трансляцию события, происходящие в мире, воспринимаются человеком именно таковыми, и этот принцип распространяется не только на события. Человек воспринимает мир таким, как ему предлагает это медиакультура. Он становится постоянным потребителем продуктов масс-медиа, он участвует в ее процессах — потребляя эти продукты, он в то же время является и ее создателем. Медиакультура имеет возможность быть, так как постоянно пользуется спросом. «Системе присуща необходимость ни на мгновение не спускать глаз с потребителя, не дать у него зародиться подозрению, что сопротивление представлялись ему, безусловно, удовлетворяемые культуриндустрией, но, с другой стороны, чтобы эти потребности уже заранее были устроены таким образом, что себя самого в них он не мог бы воспринимать иначе, как только вечным потребителем, объектом культуриндустрии» [2, с. 177].
Существенной чертой медиакультурных продуктов является то, что все они направлены на развлечения, на получения удовольствий. «Слияние культуры с развлечением приводит не только к деградации культуры, но и к неизбежному одухотворению развлечения» [2, с. 179]. Человеку это приятно, он этим пользуется. Человек удовлетворен, так как он соглашается с тем, что ему предлагают, он вживается в это. При этом человек не задумывается о том, что он потребляет и какие смыслы вложены в то, что он потребляет. «Исчезают равным образом как критика, так и уважение: первой наследует механическая экспертиза, второму — забывчивый культ выдающихся деятелей» [2, с. 201].
«Каждый может быть подобен всемогущему обществу, каждый может быть счастливым, если только капитулирует целиком и без остатка, поступится своим правом на счастье» [2, с. 194]. Подчиняясь такой системе, человек полностью лишен свободы, а те, кто согласились с ней и принял ее правила, уже не задумывается о сопротивлении, так как невозможно, находясь внутри системы, полностью отказаться от нее.
Человек считает себя счастливым, идя по пробитому другими пути, ему комфортно, он не чувствует опасности перед чем-то непознанным. Но такого
рода счастье — химера. Возникло «тотально административное общество», в котором индивидуальная рефлексия замещается стереотипными реакциями и мысленными клише, навязываемыми массовой «индустрией культуры». Ценности и модели поведения, предлагаемые масс-медиа, рассчитаны на всех и потому единообразны, примитивны, подменяют личностное общепринятым. Таким образом, проявления культуры господствуют над человеком и подавляют его подлинную сущность.
Герберт Маркузе (1898— 1979) в работе «Эрос и цивилизация», ссылаясь на идею Фрейда, пишет о том, что культура подчиняет себе как общественное, так и биологическое существование человека, его бытие. Конфликт между инстинктами и цивилизацией неизбежен, так как «репрессивность лежит не в самой сущности цивилизации как таковой, а в специфически исторической организации человеческого существования» [3]. Общество, культура подавляют влечения, инстинкты в человеке, данные от природы. История человечества — это история его подавления. А самым страшным способом контроля над людьми в то время, когда они не заняты производительным трудом, является контроль над сознанием при помощи информации, при помощи индустрии досуга, развлечения, с помощью формирования ненужных потребностей. Господство также становится самоцелью, оно является функцией целого, системой институтов, удовлетворяющих и контролирующих потребности индивидов. Человек становится потребителем продуктов господства. Человек уже не принадлежит себе, он внутри процесса подавления, который лишает его свободы во всем и везде. Наша жизнь — «сублимированное рабство».
Маркузе, как Хоркхаймер и Адорно, отмечают, что те потребности, которые преобладают в обществе, являются ложными. Мы живем, развлекаемся, любим, ненавидим, потребляем и ведем себя согласно схемам, которые устанавливает для нас такого рода культура. То, как действует отдельный человек, соответствует рекламным образцам, массе таких же людей, которые живут по этому принципу. Широкий выбор товаров, услуг — того, что предлагает масс-медиа, не дает подлинной свободы, так как это разнообразие — одно из проявлений социального контроля. Это — контроль над жизнью человека, жизнью, которая наполнена тягостным трудом и страхом. Это «потребности, которые закрепляют труд, нищету, агрессию, несправедливость» [3], а «в результате — эйфория в условиях несчастья» [3]. Человек является частью общества, в котором царит транслируемая культура, подчиняясь ей, он становится похожим на других таких же индивидов, которые в рабстве этого общества и его законов. «Продукты, обладающие внушающей силой, — распространяют ложное сознание». Но право решать, какие потребности должны быть удовлетворены, есть только у самого индивида, который находится под господством такой системы. Господство лишает индивида и моральной, и онтологической основы, на которой он мог бы развить автономию, способность противостояния этой системе, целому обществу.
Господство формирует модель «одномерного мышления» и «одномерного поведения». Эти модели можно проследить на разных социальных уровнях: на уровне индивида, а также на уровне общества; в различных областях: в науке, философии. Такое мышление и поведение ориентируются лишь на данный «универсум фактов». Катастрофичность
развития технологической цивилизации, по мнению Маркузе, заключается и в том, что оно вытесняет какие-либо шансы альтернативы, так как делает человека неспособным отказаться от благ, которые предоставляет эта цивилизация. Даже мысль об отказе от благ, удовлетворения ложных потребностей оказывается для современного человека катастрофичной.
Постмодернистские теории богаты идеями о роли электронных средств массовой коммуникации в информационном наступлении на массовое сознание, в погружении индивида в виртуальные миры мифологии, в разрушении ощущения привычной физической среды человека, в трансформации общественного мнения и национальной картины мира. Это тем более важно, что многие ракурсы и тенденции, присущие коммуникации в современном мире, зачастую оказываются вне сферы рассмотрения других подходов. Поэтому обращение к постмодернистам в трактовке проблем медиакультуры представляется вполне оправданным и актуальным сегодня.
Жан Бодрийяр (1929 — 2007) посвятил проблемам масс-медиа работу «Реквием по масс-медиа», в которой он пишет о том, что средства массовой коммуникации находятся в сфере определенного коммуникативного пространства, обусловлены его спецификой и отражают его состояние. Они превратились из фактора производства и распространения информации в форму организации массовых информационно-коммуникативных процессов. Более того, они начинают определять направленность и характер протекающих в обществе социальных процессов. Поэтому изучение проблем коммуникативного пространства приобретает особую актуальность ввиду того, что СМК, выступая элементом системы социального контроля, выполняют функции «принудительной социализации» [4]. Теперь семья и школа как инструменты социализации конкурировать с масс-медиа просто не способны. Первая пребывает в затяжном кризисе, свидетельство чему — растущее число разводов, неполных семей, снижение авторитета родителей. Вторая сводит свои задачи лишь к передаче некой суммы знаний, не обращая внимания на тот единый смысловой стержень, без которого знания не способствуют формированию личности. Таким образом, в эпоху постмодерна средства массовой коммуникации — основной инструмент социализации, а транслируемая ими масс-культура — основной источник ценностей социализирующихся поколений.
В связи с этим нас интересует не столько эволюция и специфика средств передачи сообщений, сколько особенности коммуникативного пространства как сферы, которая интегрирует социальные процессы с помощью медиатехнологий.
Одним из главных принципов постмодернизма является «культурная опосредованность», а значит, усиление значимости посредников, роль которых в нынешних условиях все активнее начинают играть средства массовой коммуникации. Им же принадлежит важнейшая роль в трансформации общества потребления в «общество спектакля» [5]. Причем технологические возможности средств массовой информации — не главная предпосылка возникновения общества спектакля.
Общество спектакля является синонимом системы масс-медиа только в самом общем виде. «Спектакль — это не совокупность образов, но общественное отношение между людьми, опосредованное
образами» [5, с. 23]. Следовательно, общество спектакля — метафора всей системы постмодерного общества.
Основное внимание общества спектакля сосредоточено на сферах досуга и услуг, то есть механизм управления в обществе носит в целом не политический характер. Общество спектакля характеризуется как «стадия, на которой... отчужденное потребление становится некой обязанностью масс» [5, с. 34]. Иначе говоря, управлению и эксплуатации подлежит уже не только труд, но и досуг индивида через рекламу, и создание все новых, зачастую искусственных потребностей.
Искусственный мир образов, который формируют масс-медиа, отделяет индивида от реальности, и «чем больше он созерцает, тем меньше он живет, чем больше он соглашается признавать себя в господствующих образах потребностей, тем меньше он понимает собственное существование и желание. Внешний характер спектакля по отношению к человеку действующему состоит в том, что его собственные поступки принадлежат уже не ему самому, а другому — тому, кто ему их представляет» [5, с. 31].
Важной также является мысль Г. Дебора о том, что одна из основных целей общества спектакля состоит в устранении исторического сознания. В самом деле, если какое-либо событие не становится достоянием средств массовой информации, или о нем перестают говорить, то его будто бы и не существует.
О роли масс-меда, особенно телевидения, в полном разрыве между образом и реальностью пишет также и Бодрийяр. В эпоху царствования медиакультуры резко возрастает роль знака. Производство символических ценностей создает новую реальность, или «гиперреальность» [6], как называет ее Бодрийяр, имеющую минимальное отношение к материальной данности. Он выделяет четыре последовательных этапа эволюции знака (образа). На первом этапе образы являются «отражением базовой реальности»; на втором — маскируют и извращают базовую реальность, искажают истину, но еще не теряют связи с материальными объектами; на третьем — маскируют отсутствие некой базовой реальности; а на четвертом образы не имеют отношения к какой бы то ни было реальности, становясь чистыми «симулякрами», имиджем того, что не существует и никогда не существовало, копией без оригинала, не имеющей отношения к реальности. По мнению Бодрийяра, в обществе с медиакультурой доминируют симуляции, представляющие дискурсы и объекты, которые не имеют реального референта и соотносятся не с реальностью, а с другими знаками, превращая мир в виртуальную, знаковую реальность.
Одна из важнейших характеристик средств массовых коммуникаций, по Бодрийяру, их «нетранзи-тивность», то есть невозможность обмена, невозможность для реципиента дать ответ. Тем самым устанавливается монополия масс-медиа, и коммуникативный, социальный процесс оказывается нарушенным. Общество превращается в пассивного наблюдателя.
В рамках гиперреальности события и суждения оцениваются не по их истинности, а по пользе и эффективности. Никого не интересует, правда ли то, что показано по телевидению, поскольку в условиях гиперреальности таким категориям, как истина, справедливость, прогресс просто нет места.
Для обозначения логики воздействия масс-медиа Бодрийяр даже вводит такой термин — «логика Деда Мороза». «Это не логика тезиса и доказательства,
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
но логика легенды и вовлеченности в нее» [7]. Ведь, действительно, совершенно не важно, существует Дед Мороз или нет, «зато индивид чувствителен к той заботе, с которой «другие» его убеждают и уговаривают, к не уловимому сознанием знаку того, что где-то есть некая инстанция... которая берется информировать его о его собственных желаниях, предвосхищая и рационально оправдывая их в его собственных глазах» [7, с. 138].
Элвин Тоффлер (р. 1928), рассматривая тенденции развития средств массовой информации, он отмечает, прежде всего, повышение их интерактивности благодаря внедрению новых сетевых компьютерных технологий. То есть с появлением компьютерных сетей человек вовлекается в систему медиа. Тоффлер утверждает, что наступает эпоха не массовых средств информации, при этом наряду с новой техносферой появляется новая инфосфера, и это будет иметь далеко идущие последствия во всех сферах жизни, включая наше сознание. В своей работе «Третья волна» Э. Тоффлер акцентирует внимание на явлении, которое он назвал «демассификацией масс-медиа» [8]. Тенденции демассификации масс-медиа Тоффлер иллюстрирует описанием процесса постепенного снижения тиражей американских и британских «больших газет», который зафиксирован в 1970-х гг. Тот же процесс происходит и с «большими журналами», в частности, при росте населения США с 1970 по 1977 гг. на 14 млн человек, общий тираж основных 25 американских журналов упал на 4 млн экз. Одновременно с этим в США произошел буквально взрыв интереса к мини-журналам и газетам. «Такие потери, отмечает Э. Тоффлер, объясняются не только расцветом телевидения. Каждая ежедневная массовая газета встречает все большую конкуренцию со стороны набирающих силу малотиражных еженедельников, газет, выходящих два раза в неделю, так называемых «газет для потребителей», служащих не для столичного потребительского рынка, а в округе и общинам внутри него и дающих более узкую рекламу и новости. Полностью насытив рынок, крупные столичные ежедневники находятся в глубоком кризисе, менее массовые издания заменяют их. Демассификация затрагивает не только печатные издания — происходит постоянный рост количества радиостанций, которые начинают обращаться к своей собственной аудитории. У централизованного телевещания появился мощный конкурент — системы кабельного телевидения, которые параллельно с показом видео начинают транслировать местные новости. Такой медиа-источник, как система кабельного телевидения, позволяет человеку участвовать в процессе транслируемых событий, не просто пропускать это через себя, но и коммуници-ровать благодаря интерактивным голосованиям и т.д.
Следует подчеркнуть, что Э. Тоффлер, помимо чисто технологичеких моментов, отмечает тенденции и перспективы создания новой интеллектуальной среды, основанной на компьютерных сетях. Параллельно с процессом уменьшения размеров компьютеров, увеличения их производительности,
стремительным падением стоимости происходит широкое распространение самых разных приложений, приближающих компьютер к непосредственному пользователю, вплоть до домохозяек. Эти процессы вызвали к жизни услуги по доступу к различным информационным массивам, образовательным программам и услугам. Благодаря такому медиаисточнику, человек не выходя из дома может заказать билет в другую страну, может общаться с людьми, находящимися на другом континенте.
Э. Тоффлер так описывает возможности компьютерной почты этой системы: «Пользователи могут вступать в переписку друг с другом или рассылать сообщения многочисленным адресатам одновременно, а всю свою почту хранить в электронной памяти. «Источник» облегчит формирование даже своего рода «электронного братства» людей, объединяющихся в группы по интересам. Десяток фотолюбителей из многих городов, электронно связанных между собой, могут сколько душе угодно общаться на тему камер, аппаратуры, оборудования фотолаборатории, освещения или цветной пленки. Месяцы спустя они смогут извлечь свои замечания, запросив их по предмету обсуждения, дате или какой-нибудь иной категории» [8, с. 284].
Идеи представленных авторов являются основой рассуждений о медиакультурном пространстве, но тематика его не исчерпана, так как медиасфера постоянно расширяется вовлекая в себя все новые объекты и передавая сообщения через новых посредников — медиаторов. Это позволяет сделать вывод, что в будущем актуальность её будет только расти.
Библиографический список
1. Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. — URL: http://sbiblio.com/ biblio/archive/benjamin_pro /00. aspx (дата обращения: 15.09.2012).
2. Хоркхаймер, М. Диалектика Просвещения / М. Хоркхаймер, Т. Адорно. — СПб. : Медиум-Ювента, 1997. — 312 с.
3. Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. — URL: http:// library.rksmb.org/text /e1d6b1 5176 844ec7afe5ea46553b9e3d.html (дата обращения: 20.09.2012).
4. Бодрийяр, Ж. Реквием по масс-медиа / Ж. Бодрийяр. — М. : Поэтика и политика, 1999. — 134 с.
5. Дебор, Г. Общество спектакля / Г. Дебор. — М. : Логос, 2000. - 184 с.
6. Бодрийяр, Ж. Симулякры и симуляции / Ж. Бодрийяр. — Минск : Аспект пресс, 1996. - 270 с.
7. Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. — М. : Рудомино, 1995. — 224 с.
8. Тоффлер, Э. Третья волна / Э. Тоффлер. — М. : Изд-во ACT, 2004. — 783 с.
ЩЕГЛОВ Дмитрий Сергеевич, аспирант кафедры философии, факультет истории, философии и права. Адрес для переписки: Shcheglovdmitry@ mail.ru
Статья поступила в редакцию 13.12.2012 г.
© Д. С. Щеглов
