CC BY
64
УДК 947
ПЛЕННЫЕ 1812 г. В РОССИИ И ОБРАЩЕНИЕ С НИМИ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
© Андрей Николаевич ПАНТЕЛЕЕВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант кафедры Российской истории, e-mail: [email protected]
Статья посвящена пребыванию в России пленных солдат и офицеров «Великой армии». В ней рассказывается о том, как царское правительство, пытаясь сократить расходы на содержание военнопленных, разрешило им наниматься на работу. Последствия этого решения анализируются на примере Тамбовской губернии.
Ключевые слова: военнопленный; правительство; завод; фабрикант; мастеровой.
Темы, имеющие отношение к Отечественной войне 1812 г., всегда представляли интерес для исследователей. Но, несмотря на то, что от тех далеких событий нас отделяет уже почти двести лет, ряд связанных с ними эпизодов все еще мало изучен. Одним из таких эпизодов является пребывание в России военнопленных. И по сей день неизвестно, сколько точно солдат и офицеров «Великой армии» оказалось в русском плену. Историки приводят разные цифры, сильно отличающиеся друг от друга. Определить точную цифру не представляется возможным, поскольку подсчеты, проводившиеся сразу, как только отгремели сражения, грешат неточностью, а другие источники содержат еще меньше достоверной информации [1, с. 194].
Попытки вести строгий учет пленных, поступавших в тыловые губернии, предпринимались с сентября 1812 г. [2, л. 16-16об.]. В начале следующего 1813 г. Министерство полиции поручило губернаторам собрать сведения о всех военнопленных, присланных на жительство в управляемые ими губернии «или проходивших через оные», и доставить высокому начальству. Получаемая из губерний информация поступала к Алексею Андреевичу Аракчееву, занимавшему должность председателя департамента военных дел Государственного совета и находившемуся при Главной квартире действующей армии. Из собранных Аракчеевым документов следует, что по данным на 15 февраля 1813 г. в русском плену находились 196975 человек. Михаил Любавин, изучивший материалы аракчеевских папок, указывает на ряд допущенных чиновниками оплошностей и называет цифру 211000, но даже в этом случае можно
говорить только о приблизительном значении [1, с. 194-195].
Не меньший интерес представляют подробности пребывания пленных французов и их союзников в России. В целом обращение с ними было гуманным, о чем свидетельствуют письма русских полководцев, в частности Михаила Илларионовича Кутузова [3, л. 1-4об.]. Дабы сократить казенные расходы на содержание военнопленных, царское правительство вознамерилось предложить им работу на российских фабриках и заводах. В последних числах декабря 1812 г. столичные чиновники предприняли попытку разыскать среди пленников тех, кто имел опыт работы на суконных фабриках, рассчитывая, вероятно, что их труд можно будет использовать на аналогичном производстве в России. Исполняя волю императора, главнокомандующий в Санкт-Петербурге Сергей Козьмич Вязмити-нов предписал тамбовскому губернатору при проводе через вверенную ему губернию пленных осведомляться, «не знает ли кто из них суконного мастерства». О тех, «кои таковыми окажутся», не отсылая их далее, губернатор должен был уведомлять Министерство полиции «с объяснением, где таковые были мастерами и на чьих фабриках, или же собственные имели, каких они наций и сколько каждому из них от роду лет». Петр Андреевич Нилов, бывший в то время тамбовским губернатором, дал соответствующие распоряжения тамбовскому, лебедянскому и козловскому уездным предводителям дворянства, но найти удалось только одного пленника, который знал «суконное мастерство». Он обнаружился в Лебедяни, среди содержавшихся там пленных французов. Кап-
рал Жан Пьер Турет объявил, что он работал на суконной фабрике, о чем и было доложено в Канцелярию губернатора [4, л. 1-1об., 5].
На рубеже 1812-1813 гг. Комитет министров, «желая сколь возможно сократить казенные издержки на содержание пленных и доставить самим им более удобностей жизни», представил на рассмотрение императора перечень мер, изменявших условия пребывания военнопленных в России. Перечень включал четыре пункта, первый из которых касался находящихся в русском плену поляков. Министры собирались укомплектовать ими полки, расквартированные на Кавказе, в Грузии и Сибири. Правительственные чиновники рассудили, что подобная мера позволит не только уменьшить число пленных, остающихся на содержании казны, но и даст возможность сохранить собственных рекрутов для усиления армий, действующих против французов. Второй пункт предусматривал приглашение военнопленных на российские фабрики и заводы: «Так как в числе прочих пленных, подданных Франции и союзных с нею земель, состоящих по образу их поступления в воинскую службу, из людей всех состояний и промыслов, найдется великое множество художников, мастеровых и работников, которые с пользой могут быть употреблены на фабриках и заводах наших, то сделав выбор всем таковым, предложить им обыкновенную плату или содержание, какое получают работники и мастеровые тех ремесел, к которым они употреблены быть могут, на что они конечно с охотою согласятся, предпочитая выгоднейшую для себя жизнь неволе и недостаткам военнопленных». Работников из числа бывших солдат наполеоновской армии планировалось отправлять «как на казенные фабрики и заводы, так и частным содержателям, которые принять их пожелают». Пленных, происходивших из класса земледельцев, предлагалось поселить среди колонистов Саратовской и Екатеринославской губерний (третий пункт), «где на первой случай зарабатывали бы они себе содержание в домах поселенцев, которые принять их согласятся, а со временем могли бы и сами получить участки земли для заселения, без всякой от казны денежной ссуды». Тех, кто, как говорилось в четвертом пункте перечня, «по привычке ли к солдатской жизни, или по неспособности к трудам
другого рода» останется в числе военнопленных, предполагалось задействовать «для облегчения их содержания» на простых работах по восстановлению разрушенных зданий в Москве и других городах [5, л. 68].
Первоочередная задача состояла в том, чтобы свести к минимуму расходы, связанные с пребыванием военнопленных на территории Российской империи. Но, зная сложившуюся на тот момент ситуацию, можно сделать вывод, что министерские чиновники стремились не только уменьшить казенные издержки, но и повлиять на экономическую ситуацию в стране, обеспечив приток рабочих рук в сельское хозяйство и фабричнозаводское производство. Такое предположение кажется вполне логичным, если учитывать обстоятельства военного времени, а именно отвлечение значительной части населения от производительного труда, связанное с резким возрастанием численности армии и созданием народного ополчения. Вместе с тем у самих военнопленных появлялась возможность разнообразить свой быт и улучшить материальное положение.
Предложенные правительством меры удостоились высочайшего утверждения, и 14 января 1813 г. вышло циркулярное предписание главнокомандующего в Санкт-Петербурге гражданским губернаторам о распоряжениях касательно военнопленных, содержавшее указания по всем четырем пунктам перечня. Получателям предписания надлежало немедленно представить в Министерство полиции списки всех находящихся на вверенной им территории пленных поляков. В соответствии со вторым пунктом положения Комитета министров высокопоставленный чиновник обязал губернаторов, приведя в известность число «сего рода людей», осведомиться у фабрикантов и заводчиков как своей, так и соседних губерний, не желают ли они взять на принадлежащие им предприятия мастеровых из числа военнопленных. Если найдутся желающие принять к себе таких работников, губернаторам разрешалось отпускать к ним пленников, донеся о своем решении Министерству полиции. Согласно третьему пункту высочайше утвержденного положения, начальники губерний должны были составить «перечневую по нациям ведомость» тем пленным, которые «согласятся обратить себя в поселяне», и
доставить ее в Министерство полиции, никого никуда не отправляя до получения особого предписания. Что же касается прочих «за сим остающихся» военнопленных, то здесь столичный сановник распорядился в точности руководствоваться четвертым пунктом положения Комитета министров, и, «обратя их на предначертанныя в положении занятия», донести Министерству полиции о том, сколько таковых окажется, на какие работы и за какую плату они будут определены [5, л. 69-69об.]
Распоряжение правительства в отношении поляков выполнялось неукоснительно. Вскоре началась отправка военнопленных польской нации в Сибирь и на Кавказ. Сборными пунктами стали города: на Кавказе -Георгиевск [5, л. 334-336], бывший в то время административным центром Кавказской губернии, а в Сибири - Ишим (Тобольская губерния) [6, л. 1, 40-40об.]. Прибывавшие в эти города пленники поступали в ведение местных начальников, которые распоряжались зачислением их в полки. Как и других пленных, к месту назначения поляков отправляли партиями, численность которых колебалась от нескольких десятков до нескольких сотен человек. В ряде случаев их маршрут пролегал через территорию Тамбовской губернии. 15 февраля 1813 г. в Тамбове и Лебедяни отправления на Кавказ ждали 702 поляка, не считая женщин и офицеров. Всего же на тот момент в губернии находилась ровно 1000 военнопленных разных наций и званий, среди которых были 9 генералов [5, л. 34, 46-46об., 107-108об., 190]. В числе последних оказались два польских генерала: бригадный генерал 5-го корпуса кавалер ордена Почетного легиона и польского Военного креста Юзеф Василевский и командир 2-й бригады артиллерии в 3-м корпусе Нея [7] Жорж Александр Мартушевич [5, л. 291-291об.] Оба избежали отправки на Кавказ и, по крайней мере, до осени 1813 г. жили в Тамбове [8, л. 20-28].
Инициатива правительства по поводу использования труда военнопленных на частновладельческих промышленных предприятиях нашла понимание далеко не у всех фабрикантов и заводчиков. В качестве примера можно привести то, как высочайше утвержденные меры реализовывались в Тамбовской губернии. Получив указание из
Санкт-Петербурга, тамбовский вице-губернатор Андрей Андреевич Вейс, исполнявший после отставки Нилова его обязанности, поручил козловскому, тамбовскому и лебедянскому предводителям доставить к нему все требуемые Министерством полиции сведения. Прежде всего, Андрей Андреевич просил представить ему именные списки всех военнопленных польской нации. Из прочих пленных следовало выбрать мастеровых, а также тех, кто согласится «обратить себя в поселяне», составить списки и доложить в Канцелярию губернатора. Оставшимся пленникам могли быть предложены простые работы в Москве и других городах [5, л. 69об.-70]. Ордером от 11 февраля 1813 г. вице-губернатор обязал всех городничих, а также земских исправников Тамбовской губернии выяснить у фабрикантов и заводчиков на вверенной им территории, «не согласятся ли оные взять на свои заведения мастеровых и работников, в числе военнопленных французской службы находящихся, за обыкновенную плату или содержание, какое получают работники и мастеровые тех ремесел, к коим они употреблены быть могут». Обо всех отзывах следовало немедленно докладывать в Канцелярию губернатора, прилагая к рапорту письменные свидетельства фабрикантов и заводчиков. Вслед за тем Андрей Андреевич попытался выяснить у Пензенского, Саратовского, Воронежского, Рязанского и Нижегородского гражданских губернаторов, нет ли среди промышленников управляемых ими губерний тех, кто согласится взять на свои предприятия работников из числа пленных, пребывающих на Тамбовщине [4, л. 2-3об.].
Тамбовщина - типичный сельскохозяйственный регион. Фабрик и заводов было мало. В основном они представляли собой небольшие мануфактуры, на которых работало по несколько человек. Наряду с вольнонаемным широко применялся крепостной труд. В Спасске, Лебедяни, Липецке, Кирсанове, Шацке, а также Борисоглебске фабрикантов и заводчиков не имелось вовсе - объявлять распоряжение Комитета министров было некому, о чем тамошние городничие донесли губернатору [4, л. 7, 9, 10, 14-14об., 16, 18.] В Козлове, Елатьме, Темникове и Моршанске «таковых, которые б согласились взять мастеровых и работников из военно-
пленных французской службы» не оказалось. [4, л. 8, 12-13, 21, 25.] Объясняя причину своего отказа, темниковские промышленники заявили, что имеющиеся у них заводы настолько малы, что на них работает не более четырех человек на каждом, «которые нанимаются здешнего города из обывателей» [4, л. 22-22об.]. В самом Тамбове по данным городской полиции насчитывалось 28 промышленных предприятий [9, л. 4-5], в т. ч. суконные фабрики, кожевенные и свечные заводы. Владевшие ими купцы и мещане, а также прапорщик Николай Кобызев, которому принадлежал кирпичный завод, в один голос утверждали, что мастеровых у них достаточно, поэтому принимать на работу военнопленных они не желают [10, л. 1-8, 11].
Рапорты большинства земских исправников не внесли в общую картину ничего нового. В Лебедянском, Спасском, Темни-ковском, Усманском, а также Шацком уездах не нашлось промышленников, желающих взять на свои заводы военнопленных, а из Липецкого и Кирсановского сообщили, что фабрикантов там «не состоит» [4, л. 11, 15, 17-17об., 23-24, 26-27, 28-29об.]. Приказчик Андрея Андреевича Баташева - Ерофей Дмитриев, управлявший тремя принадлежавшими его хозяину металлургическими заводами в темниковской округе, объяснил свой отказ принять новых работников тем, что, во-первых, владелец уехал в Санкт-Петербурге, а во-вторых, «при заводах находится крепостных своих мастеровых людей в довольном количестве» [4, л. 24-24об.].
Среди промышленников Тамбовской губернии все же нашлись те, кто воспринял предложение Комитета министров о принятии на работу военнопленных с энтузиазмом. Одним из них оказался фабрикант французского происхождения Лион, подозревавшийся прежним губернатором в шпионаже [11. с. 182-202]. Он согласился взять на принадлежавшую ему суконную фабрику до ста человек мастеровых разных ремесел преимущественно немцев и просил вице-губернатора отпустить их к нему [4, л. 6]. Интерес к предложению правительства проявили владельцы винокуренных заводов, расположенных в Тамбовском уезде, и купец Михаил Степанович Толмачев, которому принадлежал кожевенный завод в той же округе. Они были готовы взять на свои предприятия от
10 до 40 человек, в зависимости от возникшей на каждом конкретном заводе потребности, и обязались платить им столько же, сколько получают остальные работники.
Но из всех военнопленных, оставленных на жительство в Тамбовской губернии, лишь немногие обладали необходимыми навыками и имели опыт работы. Заниматься хлебопашеством никто из пленников не хотел. На сделанный вице-губернатором запрос лебедянский уездный предводитель дворянства Александр Аникеевич Сальков ответил, что кроме 180 поляков из тех пленных, которые состоят в его ведении, один оказался коновалом, а двое других умеют печь хлеб. В числе последних оказался капрал Жан Пьер Турет, про которого ранее было объявлено, что он знает ткацкое мастерство. Теперь же он заявил о своем желании оставаться пекарем. В начале апреля 1813 г. тамбовский уездный предводитель Андрей Дмитриевич Хвощин-ский сообщил в Канцелярию губернатора, что «из числа пленных французской армии нижних чинов таковых художников, кои б могли употреблены быть на фабриках, заводах и по другим местам не оказалось», равно как «и на поселение между полонниками желания никто не объявил». Исключение составили 40 человек, отправленные на фабрику Лиона, и 10 человек, взятые на завод коллежского асессора Бориса Дмитриевича Хво-щинского. Плату они получали такую же, как и другие работники [5, л. 289, 295].
Труд военнопленных мог быть использован на казенных заводах. Министерство финансов выразило готовность принять новых работников на подведомственные ему промышленные объекты. Во второй половине февраля министр финансов сообщил главнокомандующему в Санкт-Петербурге, что Департамент горных и соляных дел «для заводов и фабрик имеет нужду в тех пленных, кои были употреблены к работам при горных заводах и рудниках». Кроме них требовались мастера, которые знают столярное, плотническое, механическое, кузнечное и слесарное ремесла. Министр просил «учинить распоряжение, дабы оным людям сделан был выбор с предложением платы». Те из них, кто будет работать в Санкт-Петербурге, могли рассчитывать на сумму от 15 до 30 рублей в месяц, а тем, которые поступят на уральские заводы, предполагалось платить от 24 до 150
рублей в год «с выдачею сверх того провианта за указную цену» [5, л. 173-174]. О том, применялся ли труд военнопленных при восстановлении разрушенных городов, на сегодняшний день ничего не известно.
Таким образом, по подсчетам исследователей в русском плену побывало около двухсот тысяч солдат и офицеров «Великой армии». Царское правительство принимало особые меры в отношении военнопленных польской нации и тех из них, кто знал какое-либо ремесло. Поляки направлялись в Сибирь и на Кавказ, где должны были быть зачислены в дислоцированные там полки. Пытаясь сократить расходы на содержание пленных, царское правительство издало распоряжение, по которому те из них, кто уже имел опыт работы на промышленных предприятиях, могли работать на российских фабриках и заводах, получая за это плату. В центрально-черноземном регионе эта идея не могла быть реализована в полной мере, поскольку фабриканты и заводчики не желали брать к себе работников из числа военно-
пленных, равно как и сами они не проявили рвение.
1. Любавин М. Пленные 12-го года // Нева. 1988. № 9.
2. ГАТО (Гос. арх. Тамбовской области). Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 216.
3. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 214.
4. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 297.
5. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 298.
6. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 300.
7. Журнал военных действий с 3 (15) по 7 (19) ноября 1812 // Известия о военных действиях 1812-1814 гг. По материалам периодической печати // Проект «1812 год». URL: http:// www. museum. ru/museum/ 1812/War/News_rus/i zv116.html (дата обращения: 26.05.2011).
8. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 292.
9. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 282.
10. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 287.
11. Дело подполковника Немтинова, надворного советника Рубца и фабриканта Лиона // Тамбовская губерния в 1812-1813 гг. (Рефераты, статьи и документы). Тамбов, 1914.
Поступила в редакцию 17.09.2011 г.
UDC 947
PRISONERS OF 1812 IN RUSSIA AND TREATMENT OF TSARIST GOVERNMENT WITH THEM Andrey Nikolayevich PANTELEYEV, Tambov State University named after Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student of Russian History Department, e-mail: [email protected]
The article is devoted to staying in captivity in Russia of soldiers and officers of “Great army”. It tells about the tsar government which tried to reduce living expenses of war prisoners, allowed to take a job. The result of this decision was shown at the example of Tambov province.
Key words: prisoner of war; government; works; manufacturer; workman.
