CC BY
139
© С.Г. Сидоров, 2003
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ,
ПЛЕНЕНЫ В СТАЛИНГРАДЕ
(К 60-ЛЕТИЮ ПОБЕДОНОСНОГО ЗАВЕРШЕНИЯ СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЫ)
С.Г. Сидоров
Победа Красной армии в Сталинградской битве явилась не только началом коренного перелома в ходе Второй мировой войны, но и поворотным пунктом в судьбе сотен тысяч солдат вермахта и его союзников. Впервые с начала боевых действий на советско-германском фронте взятие в плен вражеских солдат стало массовым. Именно Сталинградская битва дала толчок к развертыванию системы Управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных (УПВИ НКВД СССР):, в том числе на территории Сталинграда и области.
Первый лагерь-распределитель2 для военнопленных за № 50 появился на Сталинградском направлении уже в июле 1942 года. Ему подчинялись 4 приемных пункта, которые обслуживали 1-ю и 4-ю танковые, 21-ю и 57-ю армии Сталинградского фронта.
До начала контрнаступления войск Красной армии пленных поступало очень мало и лагерь пустовал. Все коренным образом изменилось после 19 ноября 1942 года. Прорыв обороны противника и окружение 330-тысячной группировки противника под командованием генерала Ф. Паулюса вызвали необходимость расширить фронтовую сеть приемных пунктов военнопленных (ППВ). К концу ноября к существующим ППВ добавились еще 5, которые стали принимать пленных от частей Юго-Западного фронта. В конце года были созданы приемные пункты военнопленных и при Донском фронте в населенных пунктах Воробьевка, Ново-Троицкое, Сева-стьяновское и Заталовский. Всего к началу
1943 года на Сталинградском направлении на территории Сталинградской и Ростовской областей действовало уже 14 ППВ 3.
Темпы поступления военнопленных на приемные пункты быстро нарастали. Если до
19 ноября 1942 года УПВИ НКВД СССР приняло от частей Красной Армии 19 782 бывших солдат противника, то только за период контрнаступления частей Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов по состоянию на 5 января 1943 года — еще 61 141 чел.4 В спешном порядке на территории Сталинградской области открываются дополнительные лагеря, перед существующими ставятся новые задачи. В январе лагерь для военнопленных рядового состава № 60 (начальник — полковник госбезопасности П.И. Мазурин5) на 10 000 чел. был развернут в г. Астрахани6. Прием бывших солдат противника, поступающих с Южного фронта, начинает осуществлять вновь организованный в пос. Капустин Яр лагерь-распределитель № 98 на 3 000 чел. (начальник — старший лейтенант госбезопасности И.П. Бардадым7). Лагерь-распределитель № 50 (начальник — майор госбезопасности А.А. Вычегжанин8), передислоцированный в г. Фролово, стал принимать пленных, захваченных войсками Донского фронта 9. В феврале 1943 года существующие лагеря-распределители были переименованы во фронтовые приемно-пересыльные лагеря (ФППЛ). С начала марта лагерь № 50 стал обслуживать войска Южного фронта, а военнопленных с ЮгоЗападного фронта начал принимать Урюпин-ский ФППЛ № 123 (начальник — майор гос-
безопасности Н.П. Батенков 10), созданный на базе спецлагеря НКВД № 256, принимавшего до этого бывших военнослужащих Красной армии, побывавших в плену или окружении противника 11.
Руководство Красной армии приняло меры по организации питания военнопленных в пути следования от приемных пунктов до лагерей, оказанию им необходимой медицинской помощи. Однако большинство из намеченного так и осталось на бумаге. Число пленных росло быстрее, чем создавались условия для их приема, эвакуации с фронта и размещения в приемных пунктах. Физическое состояние многих военнопленных быстро ухудшалось, резко возросла смертность. Причины ее роста заключались не столько в состоянии вражеских солдат, попадавших в то время в плен, хотя это и имело определенное значение, сколько в неподготовленности к их приему, размещению и эвакуации в тыл. Об этом красноречиво свидетельствует служебная записка заместителя наркома внутренних дел СССР И.А. Серова, направленная 30 декабря на имя Л.П. Берии. Ввиду важности информации, содержащейся в записке, приведем ее полное содержание:
В связи с успешными действиями частей Красной Армии на Юго-Западном, Сталинградском и Донском фронтах отправка военнопленных проходит с большими затруднениями, в результате чего происходит большая смертность среди военнопленных.
Как устанавливается, основными причинами смертности являются:
1. Румынские и итальянские военнопленные от 6—7 и до 10 суток до сдачи в плен не получали пищи, ввиду того что все продовольствие, поступающее на фронт, шло в первую очередь немецким частям.
2. При взятии в плен наши части военнопленных пешком гонят по 200—
300 километров до железной дороги, при этом их снабжение тыловыми частями Красной Армии не организовано, и, зачастую, по двое-трое суток в пути военнопленных вовсе не кормят.
3. Пункты сосредоточения военнопленных, а также приемные пункты НКВД должны Штабом тыла Красной Армии обеспечиваться продовольствием и обмундированием на путь следования. Практически это не делается и в ряде случаев при погрузке в эшелоны военнопленным выдают вместо хлеба муку, а посуда отсутствует.
4. Органы военных сообщений Красной Армии подают вагоны для отправки военнопленных, не оборудованные нарами и печками, и в каждый вагон грузится по 50—60 человек.
Кроме того, значительная часть военнопленных не имеет теплой одежды, а трофейного имущества службы тылов фронтов и армий для этих целей не выделяют, несмотря на указания тов. Хруле-ва по этим вопросам.
Военнопленные в пути к приемным пунктам конвоируются двумя-тремя бойцами, вследствие чего военнопленные расходятся по населенным пунктам.
И наконец, вопреки положению о военнопленных, утвержденному СНК СССР, и распоряжению Главвоенсануп-ра Красной Армии раненые и больные военнопленные не принимаются во фронтовые госпитали и направляются в приемные пункты.
Все перечисленные обстоятельства приводят к физическому истощению военнопленных, в результате чего они умирают еще до отправки в тыл, а также в пути следования.
Достаточно привести такой пример, когда при конвоировании эшелона с военнопленными от лагерного пункта № 55 — Донского фронта, до лагеря № 74 Горьковской области умерло около 800 человек.
Прошу соответствующего указания тов. Хрулеву 12.
В тот же день Л.П. Берия поручил А.В. Хрулеву и И.А. Серову наметить мероприятия и осуществить их. 2 января за подписью заместителя наркома обороны генерал-полковника интендантской службы А.В. Хру-лева вышел приказ НКО № 001 «Об упорядочении работы по эвакуации военнопленных с фронта», содержавший конкретные указания командующим фронтами, начальникам Управления военных сообщений и Главного санитарного управления Красной армии. А.В. Хрулев категорически запретил направлять в общем порядке раненых, больных, обмороженных и резко истощенных военнопленных. Они подлежали госпитализации и довольствованию по нормам, установленным для больных военнопленных.
Приказ предписывал командующим фронтами обеспечивать немедленную отправку военнопленных войсковыми частями в пункты сосредоточения, используя для этого все виды транспорта, идущие порожняком с фронта. В случае отправления военнопленных пешим порядком суточный пе-
реход военнопленных ограничивался 25— 30 км, после которого должен был организовываться привал-ночевка с выдачей горячей пищи, кипятка и возможностью обогрева. При отсутствии у военнопленных зимней одежды, обуви и индивидуальной посуды необходимо было выдавать их из трофейного имущества.
Начальник Управления военных сообщений Красной армии получил указание при отправке военнопленных в тыловые лагеря формировать эшелоны с чслом не более 1 500 чел. в каждом с нормой погрузки 44— 50 чел. в двухосный и 80—90 чел. в трехосный вагоны. Особое внимание обращалось на оборудование вагонов: «Запретить отправление военнопленных в необорудованных под людские перевозки и неутепленных вагонах, без необходимых запасов топлива, путевого запаса продовольствия и хозинвентаря, а также не одетых и не обутых по сезону»13.
12 января 1943 года И.А. Серов возложил контроль за исполнением приказа НКО № 001 на начальников особых отделов, охраны тыла войск НКВД, транспортных отделов и отделений НКВД. На фронты были командированы уполномоченные НКВД СССР по делам военнопленных. На них возлагались задачи учета военнопленных, организации и контроля за их конвоированием в приемные пункты НКВД и дальнейшей отправкой эшелонов в лагеря-распределители, обеспечения пленных продовольствием и медицинским обслуживанием 14.
Предпринятые меры хотя и дали определенные результаты, но не внесли существенных изменений в положение военнопленных. Особенно тяжелое положение сложилось для вражеских солдат, взятых в плен после ликвидации окруженной группировки. Пленные были сильно ослабленными, так как с 9 января ежедневный рацион окруженных солдат составляли лишь 75 г хлеба, 24 г овощей, 200 г конины с костями, 12 г жира, 11 г сахара, 9 мл напитков и 1 сигарета 15. Но и этот скудный паек вскоре уменьшился. Бессмысленное сопротивление привело к гибели большей части солдат вермахта, из оставшихся в живых более 90 тыс. чел. попали в плен.
С целью предстоящего размещения военнопленных 26 января 1943 года заместитель командующего Донским фронтом по тылу генерал-лейтенант И.Г. Советников отдал приказ начальнику тыла 64-й армии организовать лагерь для военнопленных в Сталинграде в районе Бекетовки. Срок полного обору-
дования лагеря — 31 января 1943 года За столь короткий срок подготовить лагерь в разрушенном городе было просто невозможно. Прибывающие военнопленные размещались в частично разрушенных помещениях, без ограждений и не приспособленных к жилью. Пищеблоки отсутствовали, водопровода и воды поблизости не было. До 3 февраля, дня, когда в составе УПВИ НКВД СССР официально начало работать Управление Бекетовского лагеря № 108 (начальник — подполковник госбезопасности Г.Г. Петрухин 16), в Кировский район Сталинграда поступило 35 000 пленных, из которых 14 000 были размещены в поселке СталГРЭС, по 8 000 — в бараках лесобазы и в корпусах завода № 91 и 5 000 — в поселке Сакко и Ванцетти.
Военнопленные продолжали поступать. По состоянию на 4 февраля этого года в лагере числилось уже 76 000 чел. Руководство УНКВД по Сталинградской области приняло срочные меры по размещению военнопленных в подвалах разрушенного Сталинграда, создало дополнительные лагеря-распределители в хуторах Паньшино, Кисляки, совхозе «Пролетарский» и Дубовке.
В целях обеспечения приема от военного командования пленных и организации их содержания 8 февраля НКВД СССР организовало Сталинградское управление лагерей для военнопленных во главе с заместителем начальника УНКВД по делам военнопленных капитаном госбезопасности Н.Н. Смирновым 17. На 22 февраля в районе Сталинграда находилось тринадцать лагерей-распределителей, в которых значились
91 545 пленных, многие из которых были в очень тяжелом состоянии 18.
Критическим было положение военнопленных в то время не только в Сталинграде. Так, на приемном пункте на станции Воробьевка, где на 12 февраля находилось
5 400 бывших солдат противника, вследствие холода в помещениях и отсутствия регулярного питания смертность доходила до 20— 30 %. Здесь, а также в лагере для военнопленных № 81 на станции Хреновое Воронежской области имелись случаи людоедства. На приемном пункте военнопленных № 48 на станции Ново-Касторное той же области пленные в течение 13 дней не получали ни хлеба, ни сухарей. Пришедшую 26 февраля машину с крупой представитель продотдела отказался разгружать, мотивируя это так: «Фрицев кормить крупой не желаю». Затем поступил вагон с мороженым картофелем,
который с 28 февраля стали выдавать в обед по 500 г в вареном виде вместо хлеба 19.
Многим пленным требовалась экстренная медицинская помощь. Только в четырех пунктах Бекетовского лагеря нуждались в госпитализации 8 696 чел., в их числе 2 775 обмороженных и 1 969 хирургических больных. Однако госпиталей для военнопленных первое время не существовало, а госпитали для советских солдат переполнены. Чтобы решить эту проблему, к 15 февраля было развернуто 7 специальных госпиталей. В апреле эвакопункт военнопленных № 13 имел уже 15 госпитальных точек, куда было принято 10 907 больных 20.
Созданные на скорую руку госпитали для военнопленных, не имевшие необходимой материальной базы, медикаментов и медицинских инструментов, не могли решить поставленной перед ними задачи. Смертность в спец-госпиталях была очень высокой. Только за период с 10 апреля по 5 июня 1943 года в 15 госпитальных точках умерло 3 874 чел., что составляло 31 % от общего число находившихся на излечении. За то же время из госпиталей были выписаны после выздоровления 2 900 чел. (23,5 %)21.
Условия содержания военнопленных в лагере № 108 оставались неудовлетворительными. Разрушенный город не мог создать пленным не только необходимых условий для размещения (пригодных помещений для жилья не было и для граждан Сталинграда), но и питания. Пищеблоки отсутствовали. Поблизости — ни водопровода, ни воды. Лишь 20 % узников лагерей получали горячую пищу, остальные довольствовались сухим пайком. Перебои в снабжении продуктами были не редкостью. Нормальное питание в лагере до вывоза основной массы военнопленных так и не удалось наладить.
Тяжелое состояние многих солдат вермахта, попавших в плен из «котла», плохие условия размещения, питания и медицинского обеспечения являлись основными причинами высокой смертности среди военнопленных. В феврале 1943 года в лагере № 108 умерло 4 592 чел., в марте — 11 777 чел.22
К концу февраля руководство НКВД СССР наконец-то осознали, что держать большое количество военнопленных в разрушенном городе не имеет смысла. 1 марта 1943 года нарком НКВД СССР Л.П. Берия 23 подписал приказ № 00398 «О вывозе военнопленных из лагерей и приемных пунктов прифронтовой полосы». В нем отмечалось, что из полосы действий Донского и Воронежского фронтов под-
лежат вывозу в тыловые районы страны 110 563 военнопленных, в том числе 78 500 чел. — из Бекетовского лагеря № 108, 24 000 чел. — из Хреновского лагеря № 81 Воронежской области. Военнопленные офицеры (3 775 чел.) подлежали вывозу в Елабужс-кий лагерь Татарской АССР (2 880 чел.) и Оранский лагерь Горьковской области (895 чел.). Пленных рядового и унтер-офицерского состава (106 788 чел.) предписывалось вывезти в лагеря Свердловской (21 500 чел.), Молотовской (11 000 чел.), Челябинской (7 000 чел.) и других областей страны 24.
Принимаемые меры по вывозу военнопленных оказались запоздалыми. После окончания Сталинградской битвы прошло более месяца, в течение которого военнопленные находились в тяжелых условиях, нередко без пищи и питьевой воды. К моменту начала эвакуации примерно треть военнопленных уже умерла, столько же направлено в госпитали в очень тяжелом состоянии. Поэтому выполнить приказ было просто невозможно. Всего за период вывоза военнопленных (март) из района Сталинграда вместо 78 500 чел. было отправлено 27 295 чел. (2 578 офицеров и 24 717 рядовых). Офицеры были направлены в Елабужский лагерь № 97 Татарской АССР (1 519 чел.), Красногорский № 27 Московской области (335 чел.), Оранский № 74 Горьковской области (526 чел.) и Суздальский № 160 Ивановской области (198 чел.) лагеря, рядовой и унтер-офицерский состав — в Покровский № 127 Саратовской области (10 500 чел.), Фархадский № 26 Узбекской ССР (10 233 чел.) и Пахта-Аральский № 29 Казахской ССР (3 984 чел.) лагеря.
Еще меньше удалось вывезти военнопленных из района боевых действий Воронежского и Юго-Западного фронтов: вместо 32 063 чел. только 6 732 чел. (471 офицер и
6 261 рядовой). Из Хреновского лагеря 25 471 офицер был направлен в Суздальский лагерь № 160, а 2 574 рядовых — в Южский лагерь № 165 Ивановской области. 2 503 чел. из Новохоперского лагеря № 62 и 1 184 чел. из приемного пункта со станции Касторная были отправлены в Монетно-Лосиновский лагерь № 84 Свердловской области 26.
Отправка из прифронтовой полосы еще не означала, что теперь все самое страшное позади. Впереди была полная лишений очень трудная дорога. Ведь прошедший 1942 год был самым трудным для работы железных дорог. За период с мая 1941 года по сентябрь
1942 года действующая железнодорожная сеть сократилась со 106,1 тыс. до 61,8 тыс. км, парк паровозов — на 14 %, товарных вагонов — на 21 %. В то же время за 1942 год железнодорожники получили всего 8 новых паровозов и ни одного вагона. Эксплуатационные показатели железных дорог снизились в 1942 году по сравнению с 1940 годом в 1,5—2,2 раза, резко ухудшилось материально-техническое обеспечение дорог и их ремонтная база27. В большей степени из-за материальных трудностей вагоны под перевозку военнопленных подавались необорудованными, что вызывало рост смертности. За весь период зимы 1942/1943 года в лагеря не было доставлено ни одного эшелона, оборудованного печами и нарами, без перебоев в питании и снабжении топливом для кухни, без большого количества больных, массовой смертности в пути и в первые дни пребывания в лагере. Приведем в качестве примера факты, изложенные в телеграмме начальника Покровского лагеря НКВД для военнопленных № 127 на имя начальника УПВИ от 4 мая 1943 года. В этот лагерь с 4 по 13 марта поступило три эшелона военнопленных общим числом
8 007 чел., из которых в пути умерло 1 526 чел. За время нахождения в лагере, с 15 марта по 1 мая 1943 года, умерло еще 4 663 чел. Причинами смерти последних были дистрофия (4 326 чел.), обморожение (162 чел.), сыпной тиф (54 чел.), ранения (23 чел.), другие причины (98 чел.). В живых на 1 мая осталось только 1 818 пленных 28. А ведь этот лагерь располагался ближе всего к Сталинграду.
Вывоз военнопленных из Сталинграда продолжался и в последующем. К 15 апреля
1943 года число отправленных в другие лагеря увеличилось на 803 чел. и составило 28 098 чел. К этому времени из общего числа учтенных в Сталинграде военнопленных в
92 090 чел. количество умерших, с учетом госпитализированных непосредственно частями Красной армии, достигло 55 228 чел., 7 869 чел. продолжали проходить лечение в спецгоспи-талях, 889 чел. — содержаться в лагерях 29.
Выздоровление находящихся на лечении проходило очень медленно из-за тяжелого состояния больных и плохого обеспечения медикаментами госпиталей. Медобслуживание в основном производилось врачами и средним медицинским персоналом из числа военнопленных. Советские врачи в первое время в лучшем случае лишь осуществляли контроль за их работой. По состоянию на 1 июня 1943 года, в Сталинградской области нахо-
дились 8 623 военнопленных, из которых 5 813 чел. содержались в 6 спецгоспиталях [№ 4939 — в Бекетовке, № 4950/6 — на территории I Совбольницы в городе Сталинграде, № 3249 — в с. Рудня, № 4952 — г. Фролово, № 283 (медсанбат) — г. Дубовке и № 4937 — в с. Капустин Яр Сталинградской области], из которых 1 772 чел. были здоровыми и занимались обслуживанием госпиталей 30. Только 2 810 чел. находились в 5 лагерях (895 чел. — № 50, 359 чел. — № 60, 238 чел. — № 98, 1 270 чел. — № 108, 48 чел. — № 123) 31.
Содержать большое число мелких подразделений для военнопленных на территории области было не рационально. Да и линия фронта далеко отодвинулась на Запад. В связи с этим во второй половине 1943 года НКВД СССР провело поэтапную ликвидацию всех спецгоспиталей, расположенных на территории области 32.
В середине 1943 года были осуществлены и организационные изменения в системе лагерей. 12 июня НКВД СССР принял решение о расформировании двух лагерей: в целях концентрации военнопленных был ликвидирован Астраханский лагерь № 60 и, «ввиду отрыва от фронта», был расформирован фронтовой приемно-пересыльный лагерь № 98 в селе Капустин Яр. Здоровых военнопленных из обоих лагерей перевели в Бе-кетовский лагерь № 108, больных — в госпитали, до выздоровления 33.
Перестали отвечать своему назначению и ФППЛ № 50 и № 123, поэтому 26 сентября этим лагерям был изменен статус, последних стали считать стационарными лагерями для военнопленных 34.
Несколькими месяцами ранее, а точнее, 17 мая на базе Управления лагерей НКВД № 108 и расформированных лагерей-распределителей был сформирован первый в области лагерь производственного назначения, за которым было оставлено старое название — Бекетовский лагерь № 108 35.
Появление производственного лагеря не означало, что взятые в плен военнослужащие вражеских армий не использовались до этого на работах. Первые упоминания о привлечении военнопленных к работам относятся к февралю 1943 года, когда 3 000 бывших солдат противника были направлены на строительство железной дороги Паньшино — Калач 36. В том же месяце, в соответствии с решениями Сталинградского городского комитета обороны, военнопленные были привле-
чены к восстановлению производственных цехов завода № 264, в которых производились корпуса и ремонт танков, к уборке и перевозке трупов вражеских солдат и офицеров. Из числа военнопленных специалистов инженерно-саперной службы были сформированы специальные команды для осуществления работ по разминированию минных полей и ликвидации неразорвавшихся снарядов и авиабомб на территории города и области 37.
20 февраля 1943 года Сталинградский городской комитет обороны принял постановление «Об использовании военнопленных на работах по восстановлению промышленных предприятий и города Сталинграда», которым Управлению лагерей для военнопленных предлагалось выделить предприятиям города 45 300 чел., в том числе по 10 тыс. чел. — заводам «Красный Октябрь» и СТЗ, по 5 тыс. — заводам № 91, «Баррикады», 24-му и 27-му Управлению оборонительных строительств, 2 050 чел. — Сталинградской ГРЭС, 1 500 — Главному управлению аэродромного строительства НКВД СССР, 600 чел. — городскому трамвайному тресту и т. п.38 Однако эти планы по вышеназванным причинам не удалось реализовать.
Перевод в июне 1943 года здоровых военнопленных из ликвидированных лагерей № 60 и № 90 не привел к существенному увеличению контингента Бекетовского лагеря № 108. Поступление же пленных из фронтовой сети во второй половине этого года шло медленно и зачастую не покрывало потерь, понесенных в результате заболеваний и смертности. Так, за 1943 год в лагерь прибыло 3 821 чел., за это же время убыло 2 905 чел., из которых 141 чел. умер. До конца 1943 года лагерь имел в своем составе лишь 3 отделения, расположенных на территориях завода № 264, нефтебазы и Лесозавода им. Ермана. На 31 декабря 1943 года в лагере содержалось 2 186 военнопленных 39.
Итоги производственной деятельности лагеря в 1943 году были самыми низкими за все время его существования. На оплачиваемые работы предприятий выводилось лишь 646 чел., что составляло 37,1% списочного состава контингента или 56 % трудового фонда. Они отработали 148 099 чел. дн., валовая сумма выработки при этом составила 1 284 тыс. руб. Среднемесячная выработка на одного списочного военнопленного составляла всего лишь 61,74 руб., в то время как затраты на содержание одного пленного равнялись 200 руб.40 Низкие итоги трудового использования военнопленных объясняются рядом причин, среди ко-
торых выделяются плохие жилищно-бытовые условия, недостаточные нормы питания, низкая организация труда, неопытность производственного аппарата лагеря. Военнопленные участвовали в работах большими группами — по 50—100 чел. и более, учесть индивидуальный труд каждого было затруднительно. Вследствие этого, а также из-за нежелания военнопленных трудиться (многие верили, что плен — это временное явление, что Германия непобедима), в 1943 году 35,5 % пленных лагеря № 108, привлекаемым к работам, не выполняли норм выработки 41. Лишь через год после организации производственного лагеря № 108 труд военнопленных стал приносить ощутимые результаты.
Не многие бывшие солдаты 6-й армии, попавшие в плен в ходе Сталинградской битвы, увидели родину. По подсчетам немецкого исследователя А. Лемана, лишь 6 тыс. из них сумели пережить все тяготы плена и вернуться домой 42. За преступления своего правительства пришлось расплачиваться ценой своей жизни простым солдатам.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Управление НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных было создано в сентябре 1939 года для руководства организацией лагерей, размещением, приемом, учетом, содержанием и трудовым использованием военнопленных. [Российский государственный военный архив. Ф. 1п. Оп. 1а. Д. 1. Л. 55—57 (далее — РГВА)].
2 Лагеря-распределители создавались НКВД СССР для приема военнопленных армий противника, временного содержания их для отбытия трехнедельного карантина, всесторонней санитарной обработки и для дальнейшей отправке военнопленных в производственные лагеря. [Государственный архив Российской Федерации. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 113. Л. 13 (далее — ГА РФ)].
3 РГВА. Ф. 1п. Оп. 23а. Д. 6. Л. 33, 38.
4 Там же. Оп. 1е. Д. 6. Л. 60.
5 Мазурин Павел Иванович (1900—?) — полковник госбезопасности, уроженец г. Москвы. В 1940—
1941 годах — начальник Тюремного отдела УНКВД Московской обл., в 1941—1942 годах — начальник УИТЛК УНКВД Московской обл., с января по март 1943 года — начальник Управления Астраханского лагеря НКВД для военнопленных № 60, затем до декабря 1944 года — начальник Управления лагеря НКВД для военнопленных № 173, до мая 1946 года — начальник Управления лагеря НКВД для военнопленных № 272. 11 мая 1946 года уволен со службы по болезни.
6 До 27 декабря 1943 года город Астрахань и прилегающие к нему районы входили в состав Сталинградской области. Лагерь № 60 был создан приказом НКВД СССР № 0095 от 20 января 1943 года.
7 Бардадым Иван Павлович (р. в 1907 году) — подполковник госбезопасности, уроженец с. Корсунь Корсуньского р-на Киевской обл. С 20 октября
1942 года — зам. начальника Фроловского лагеря
НКВД № 50, с 1 марта 1943 года — начальник Капу-стин-Ярского лагеря № 98. В ноябре 1950 года — начальник Алексинского лаготделения УИТЛиК УМВД Тульской обл. В октябре 1958 года уволен из рядов МВД СССР по болезни.
8 Вычегжанин Андрей Афанасьевич (1893—?) — майор госбезопасности. В 1939—1942 годах — сотрудник УНКВД Горьковской обл., с 11.03.1944 года — в резерве ГУПВИ. В 1945 году — начальник отдела ИТЛ УНКВД Винницкой обл. 03.10.1945 года — уволен из органов НКВД СССР. После него на посту начальника Управления Фроловского лагеря № 50 были подполковник госбезопасности Н.И. Носков, полковник И.И. Евдокимов, полковник М.И. Хур-тин и др.
9 Военнопленные в СССР. 1939—1956: Документы и материалы / Сост. М.М. Загорулько, С.Г.Сидоров, Т.В. Царевская; Под ред. М.М. Загорулько. М., 2000. С. 97.
10 Батенков Николай Петрович (1910 — ?) — майор госбезопасности. До апреля 1942 года — начальник отделения Главного управления военного снабжения (ГУВС) НКВД, до июня 1942 года — начальник Каменск-Шахтинского спецлагеря ГУП-ВИ НКВД, до марта 1943 года — начальник Рязанского спецлагеря НКВД. В июле 1943 года откомандирован в ОК ГУПВИ НКВД, с декабря 1943 года — в УНКВД Краснодарского края, с сентября 1944 года — в отделе спецлагерей НКВД.
11 РГВА. Ф.1п. Оп.37а. Д.2. Л. 66—67. Урюпинский лагерь № 123 принимал спецконтингент до апреля
1943 года 25 марта в нем находилось 1 354 чел. Затем спецконтингент выводят. К июню в лагере № 123 появляются первые пленные (РГВА. Ф. 1п. Оп. 1и. Д. 9. Л. 59; Оп. 15а. Д. 122. Л. 1, 2).
12 РГВА. Ф. 1п. Оп. 7а. Д. 1. Л. 38—39.
13 Там же. Оп. 5е. Д. 1. Л. 29—30.
14 Там же. Л. 28—28 об.
15 Vilsmaier, Josoph: Stalingrad: Eine Armee wird geopfert. München, 1992. S. 101.
16 Петрухин Георгий Гурьянович (род. в 1905 году) — полковник госбезопасности, уроженец с. Пролейка Елховского р-на Куйбышевской обл. С 23 февраля 1943 года — заместитель начальника УНКВД Сталинградской обл. и начальник УПВИ НКВД Сталинградской обл., с мая 1946 года — заместитель начальника УМВД Сталинградской обл. С января 1949 года — управляющий трестом «Союзслюдокомбинат» МВД СССР. В 1953—1958 годах — начальник УМВД Пензенской обл. После Г.Г. Петрухина начальниками Управления лагеря № 108 были подполковник госбезопасности Н.Н. Смирнов, в 1946—1948 годах — подполковник А.А. Федоров, в 1948—1950 годах — подполковник Н.К. Погребняк.
17 ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 132. Л. 168—168 об.
18 РГВА. Ф. 47п. Оп. 22. Д. 1. Л. 9-13.
19 Сидоров С.Г. Организация питания военнопленных в СССР в 1941—1945 гг. // Вестник ВолГУ. Сер. 4, История. Философия. Вып. 1. 1996. С. 74.
20 РГВА. Ф. 47п. Оп. 14. Д. 5. Л. 70.
21 Там же. Л. 54, 70.
22 РГВА. Ф. 47п. Оп. 22. Д. 4. Л. 2.
23 Берия Лаврентий Павлович (1899 — 1953), уроженец г. Поти Грузинской ССР. В 1931—1938 годах — 1-й секретарь ЦК КП(б) Грузии, 1938 — 1945 годах — нарком внутренних дел СССР. С 1941 года — член ГКО, с 1944 года— заместитель председателя ГКО. В 1941 — 1953 годах — заместитель председателя СНК (СМ) СССР. С 1953 года — министр внутренних дел и 1-й заместитель председателя Совета Министров СССР. В 1946— 1953 годах — член Политбюро ЦК КПСС, член ВЦИК, ЦИК СССР, Маршал Советского Союза с 1945 года. Расстрелян в декабре 1953 года.
24 Военнопленные в СССР... С. 100—103.
25 6 апреля 1943 года НКВД ликвидировал Хре-новский лагерь для военнопленных № 81 «как не отвечающий своему назначению» (ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 134. Л. 32).
26 РГВА. Ф. 1п. Оп. 9е. Д. 1. Л. 18—19.
27 Куманев Г.А. Война и железнодорожный транспорт СССР. 1941—1945. М., 1988. С. 161—164.
28 Karner, Stefan. Im Archipel GUPVI Kriegsgefangenschaft und Internierung in der Sowjetunion, 1941—1945. Wien; München, 1995. S. 41.
29 РГВА. Ф. 1п. Оп. 01е. Д. 9. Л. 320—321.
30 РГВА. Ф. 47п. Оп. 14. Д. 5. Л. 1.
31 Там же. Л. 78.
32 В декабре 1943 года УПВИ НКВД СССР распорядилось ликвидировать спецгоспиталь № 3249. Выздоровевшие больные направлялись в лагерь для военнопленных № 108, а больные — в Вольский госпиталь № 1691. На территории Сталинградской области остался последний спецгоспиталь № 5763 в Астрахани, которая в том же месяце стала самостоятельным областным центром (РГВА. Ф. 47п. Оп. 14. Д. 5. Л. 61—63).
33 ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 1а. Д. 135. Л. 178, 181.
34 Военнопленные в СССР... С. 115.
35 РГВА. Ф. 47п. Оп. 22. Д. 1. Л. 14.
36 РГВА. Ф. 1п. Оп. 9а. Д. 8. Л. 29.
37 См.: ЦДНИВО. Ф. 171. Оп. 1. Д. 5. Л. 39, 40; ГАВО. Ф. 71. Оп. 2. Д. 95. Л. 133.
38 ЦДНИВО. Ф. 171. Оп. 1. Д. 5. Л. 43.
39 РГВА. Ф. 47п. Оп. 14. Д. 1. Л. 15; Д. 5. Л. 47.
40 Там же. Л. 34.
41 Там же. Оп. 22. Д. 1. Л. 19, 23.
42 Lehmann, A. Erinnerungen an die Kriedsgefangenschaft // Stalingrad: Mythos und Wirklichkeit einer Schlacht / Herausgegeben von Wolfram Wette und Gerd R. Ueberschär. Frankfurt am Main, 1992. S. 178.
