CC BY
118
Сборник «Путеармейцы», явившись первым художественным изданием БАМлага, в концентрированной форме отобразил тематический и образный строй официальной поэзии свободненского лагеря, сложившийся к 1935 году. Тематическая парадигма, система образов, зафиксированная в книге и одобренная КВО, впоследствии активно воспроизводилась в лагерных литературных газетах и журналах.
ЛИТЕРАТУРА
Миновский С. 1936: Шпалорезка // Строитель БАМа: Орган КВО Управления БАМлага НКВД. 23.08, 4.
Путеармейцы 1935: Стихи и песни лагкоров. Свободный.
THE COLLECTION OF THE POEMS AND SONGS BY THE PRISONERS ''PUTEARMEYTSY'' AS A SOURSE OF THE CAMP POETRY STUDY
T. Ye. Smykovskaya
The paper deals with the literature published in the BAMLAG — a subdivision of the GULAG system of soviet correction labour camps that existed in the Amur region from 1932 till 1946 with the central administration located in the town of Svobodny. In the article the collection of poetry and songs of camp correspondents of "Putearmeytsy" is considered. Taking this as an example, the key images and motifs of works of the BAMLAG poets representing the most extensive layer of literary life of the «Svobodny» camp — the official creativity which appeared by the order and ideological expectations of the camp authorities are analyzed.
Key words: ''Putearmeytsy'', the literature of BAMlAG, collection, poem, poetry
© 2015
М. В.Родина
«ПЛЕМЯННИК ЧАРОДЕЯ» К. С. ЛЬЮИСА И БИБЛЕЙСКИЙ КОСМОГОНИЕСКИЙ МИФ: У ИСТОКОВ ИСТОРИИ*
В статье исследуются мифопоэтические основы повести К. С. Льюиса «Племянник чародея» из цикла «Хроники Нарнии». Автор статьи проводит сопоставительный анализ повести, открывающей нарнийсикй цикл, с библейским космогоническим мифом, рассматривая важнейшие его признаки, проявляющиеся на таких уровнях, как уровень сюжета, уровень персонажей и уровень идей
Родина Мария Вячеславовна — аспирант кафедры русской и зарубежной литературы Института филологии ТГУ им. Г. Р. Державина. E-mail: [email protected]
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ проекта проведения научных исследований («Поэтика мифа в цикле сказочных повестей К. С. Льюиса «Хроники Нарнии»: проблема художественной функциональности»), проект № 14-34-01009.
Ключевые слова: миф, мифоопэтика, мифопоэтическая модель, мифологические образы, сюжеты и мотивы, библейский космогонический миф, книга Бытия, книга Иова
Как известно, понятие «мифопоэтика» имеет два основных значения: «1) функционирование в художественном тексте мифологических образов, мотивов, аллюзий и реминисценций, причины и особенности тех формальных и смысловых трансформаций, которым они подвергаются по авторской воле; 2) создаваемые авторами новые мифологемы, и — шире — новые авторские мифы, художественный неомифологизм»1. Удачное определение мифопоэтики предлагает также Н. Осипова: «Мифопоэтика — творческая, личностная и жизнетворческая система художника, основанная на художественно мотивированном обращении к традиционным мифологическим схемам, моделям, сюжетно-образным системам и поэтике мифа и обряда, в том числе и к созданию «неомифологических» текстов. Одновременно мифопоэтика представляет метод исследования таких явлений литературы, которые ориентированы на мифопоэтические модели, с целью проследить их генезис, развитие и функции в создании целостной картины мира, трансформацию традиционных образов»2. Иными словами, акцент делается на том, что мифопоэтическое, «вечное» начало сохраняется в литературе на всех этапах её развития. При этом мифологические мотивы, образы, сюжетные ситуации могут присутствовать в художественном тексте как явно, так и имплицитно.
Одним из писателей-мифотворцев ХХ в. является К. С. Льюис, который, как известно, свои фантастические произведения строит в соответствии с древнейшими мифологическими схемами.
Их использование нередко помогало писателю «кратчайшим образом записать весь огромный объем плана содержания (аспект экономии), во-первых, и предельно расширить романное пространство, увеличив его мерность и возможности сочетания элементов внутри этого пространства (теоретико-информационный аспект), во-вторых3. В данной статье мы попытаемся проследить, как Льюис делает это, на примере повести, входящей в состав цикла «Хроники Нарнии». Повесть, о которой пойдёт речь, — «Племянник чародея», завершённая зимой 1954 г. и увидевшая свет в 1955г. Именно она открывает семикнижие. Повествуя о рождении и первых днях прекрасной волшебной страны под названием Нарния, писатель ориентируется главным образом на библейский космогонический миф. Ниже рассмотрим основные признаки этого мифа, проявляющиеся на разных уровнях, начав с характеристики уровня сюжета Уровень сюжета
«Вначале сотворил Бог небо и землю»4, — так начинается Книга Бытия. Формирование космоса у Льюиса тоже совершается «вначале», в эпоху «пер-вопредметов и перводействий: первый огонь, первое копье, первый дом и т.п., первые и потому парадигматические акты <...> ритуальных действий, приме-
1 Солдаткина 2012, 8.
2 Осипова 2000, 51-52.
3 Топоров 1995, 195.
4 Библия 2010, 32.
нения целебных средств, приемов охоты, первые поступки, нравственно позитивные и негативные»5, что выступает в качестве некого «фундамента мироздания».
«Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною»6, — эти библейские слова справедливы и для льюисовского «пустого мира» («empty world»), который на глазах главных героев становится Нарнией: он тёмен и холоден, в нём ещё ничего нет. Лишь под ногами персонажи ощущают «something solid»,«something which might have been earth»7, но что именно — сказать не могут. Наличие неопределённого местоимения «something» и модальной конструкции «might have been» указывает на крайне низкую степень вероятности того, что это была твёрдая почва («наверное, то была земля, а впрочем, кто знает»). И всё же основание нового мира положено: нарнийская земля уже создана8, хотя пока и не преображена.
Самое первое, что творит Бог после неба и земли, — это свет: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош»9. Подобным образом и у Льюиса он предстаёт как «чудный первенец творенья, / первый миру дар Творца». Переосмысляя священный текст, Льюис вводит образы поющих звёзд: «Then two wonders happened at the same moment. One was that the voice was suddenly joined by <...> cold, tingling, silvery voices. The second wonder was that the blackness overhead, all at once, was blazing with stars. One moment there had been nothing but darkness; next moment a thousand, thousand points of light leaped out <... >. If you had seen and heard it, as Digory did, you would have felt quite certain that it was the stars themselves which were singing, and that it was the First Voice, the deep one, which had made them appear and made them sing»10. Интересную трактовку упомянутого эпизода предлагает П. Ю. Малков: по его мнению, голосу Аслана в льюисовском произведении вторят не голоса звёзд, а ангельские голоса, которые «восхваляют Творца за их собственное создание и за близящееся создание Нарнии»11, и песнь их в его понимании есть то самое славословие, о котором упоминает ветхозаветная книга Иова, говоря, что некогда оно сопровождало основание земли «при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости»12. Параллель с этой книгой он усматривает и во всей вообще картине творения, описанной Льюисом (имеется в виду отсылка к эпизоду, когда Бог говорит с Иовом: «Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее, чтобы она охватила края земли и <... > чтобы земля изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда <...> Обозрел ли ты широту земли?»13). Но постепенно все другие голоса затихают, и начинается новый этап творения: «Небо сереет, появляется ветерок, проявляются силуэты холмов. Восходит солнце; открывается долина с текущей по ней рекой, но нет ни травинки, ни куста, ни деревца. И тогда
5 Мелетинский 2012, 155.
6 Библия 2010, 32.
7 Lewis 2011, 60.
8 Brennan 1987, http://cslewis.drzeus.net/papers/lionwitchallegory.html.
9 Библия 2010, 32.
10 Lewis 2011, 61.
11 Малков 1995, http://www. kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/malkov.shtml.
12 Библия 2010, 728.
13 Библия 2010, 728 — 729.
все видят того, кто пел — огромного златогривого льва. Он поет, и песня его, преображаясь, преображает мир»14.
Далее, повинуясь глаголу Всевышнего, Земля покрывается травой, цветами и иной растительностью: «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. <... > И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так»15. То же самое видим и в Нарнии: «And as he walked and sang the valley grew green with grass. It spread out from the Lion like a pool. It ran up the sides of the little hills like a wave. In a few minutes it was creeping up the lower slopes of the distant mountains, making that young world every moment softer. <... > Soon there were other things besides grass. The higher slopes grew dark with heather»16. Интересно, что один из величайших богословов IV в. Василий Великий описал возникновение мира очень похоже: «Представь себе, что по малому речению <.. .> холодная и бесплодная земля вдруг приближается ко времени рождения и <...> как бы сбросив с себя печальную и грустную одежду, облекается в светлую ризу, веселится своим убранством и производит на свет тысячи родов растений»17. Новый мир отзывается на голос Создателя собственным творческим усилием: повинуясь ему, нарнийская земля в буквальном смысле «производит» живые существа18 19, они являются непосредственно из её глубин, словно из материнской утробы: «In all directions it was swelling into humps. They were of very different sizes some no bigger than mole-hills, some as big as wheel-barrows, two the size of cottages. And the humps move and swelled until they burst, and the crumbled earth poured out of them, and from each hump there came out an animal»20. Кроме того, у Льюиса рождение Нарнии происходит очень быстро, что также соответствует повествованию из книги Бытия, где творческое слово Господа исполняется немедленно и задуманное Им тотчас же обретает плоть и кровь.
Уровень персонажей
Главным героем библейского космогонического мифа выступает Всевышний Творец, Который создаёт мир, «вызывая к существованию его составляющие словом, произнося в своих творческих повелениях названия элементов мироздания»21. В тексте Льюиса роль Создателя отведена Льву Аслану, который также творит Нарнию напряжением духа, символом которого в данном случае выступает его волшебная песнь22: «The Lion was pacing to and fro about that empty land and singing his new song. <...> When you listened to his song you heard the things he was making up»23. Обращает на себя внимание то, что Лев сначала был героями услышан и лишь потом — увиден: по мысли Стивена Х. Уэбба, именно голос
14 Малков 1995, http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/malkov.shtml.
15 Библия 2010, 33.
16 Lewis 2011, 64.
17 Кураев 2006, 8.
18 Brennan 1987, http://cslewis.drzeus.net/papers/lionwitchallegory.html.
19 Dandenell 1995, http://cslewis.drzeus.net/papers/narnia.html.
20 Lewis 2011, 61.
21 Акимов 2004, 68.
22 Dandenell 1995, http://cslewis.drzeus.net/papers/narnia.html.
23 Lewis 2011, 64.
делает нарнийского демиурга тем, что он есть: «Тело Льва не так важно, как его голос», потому что он «способен создавать любое тело и вселяться в него.<...> Когда дети, кэбмен, Эндрью и Королева впервые слышат голос Льва, им кажется, что он идёт со всех сторон одновременно. Голос ничего не говорит и даже не напевает, но он прекрасен и ни с чем не сравним. Характерные для него глубокие ноты и низкий регистр создают впечатление, будто бы голос поднимается из земли»24. Слова, которые произносит Аслан в момент создания Нарнии, демонстрируют параллель с речениями Бога, благословляющего новый мир. Сравним: «И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, <...> вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя»25 и ««Creatures, I give you yourselves," said the strong, happy voice of Aslan. «I give to you forever this land of Narnia. I give you thewoods, the fruits, the rivers. I give you the stars and I give you myself»26. Совокупное использование таких средств выразительности, как анафора, параллелизм и асиндетон имеет своей целью воздействовать на читателя, закрепив в его сознании колоссальную важность, даже планетарность воззвания Создателя к своему творению. Не менее интересно и то, как меняется ракурс видения в этом маленьком фрагменте: слова «Igive you yourselves» обращают взор созданий непосредственно к себе; слова «I give to you forever this land of Narnia» заставляют взглянуть шире, причём слово «forever»/«навсегда» напоминает об ответственности за заботу о только что созданной земле. Слова «Igive you the woods, the fruits, the rivers» побуждают окинуть взглядом огромные пространства, от горизонта до земли под ногами Творца. Наконец, предложение «I give you the stars and I give you myself» распадается на две части: в первой слово «stars» обращает ум к небесам, выше которых может быть лишь Бог. Соответственно, самое большое, что может Творец подарить тем, кого создал, — это Самого Себя, о чём и говорит вторая часть приведённого высказывания.
Первые жители и короли Нарнии, кэбмен Фрэнк и его жена Елена, вполне сопоставимы с Адамом и Евой до грехопадения. Прежде всего, они прекрасны и телом, и душой: «They were dressed in strange and beautiful clothes, and from their shoulders rich robesflowed out behind them to where four dwarfs held up the King's train and four rivernymphs the Queen's. Their heads were bare; but Helen had let her hair down and it made a great improvement in her appearance. <...> Their faces had a new expression»27. В Нарнии эта чета призвана царствовать, как были призваны владычествовать «над рыбами морскими, и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею»28 первые люди, ещё не познавшие греха. Подобно им, Франциск и Елена как нельзя лучше отвечают этому назначению. И как Адам с Евой становятся прародителями людей на земле, так и от этой четы берут начало короли Нарнии и Арченланда. Перед тем как взойти на нарнийский престол, они получают от Аслана заветы, которые должны исполнить. И здесь перед нами очередная библейская параллель. Вот как обращается Всевышний к
24 Уэбб 2011, 25.
25 Библия 2010, 34.
26 Lewis 2011, 71.
27 Lewis 2011, 96.
28 Библия 2010, 34.
первым людям в 28-м стихе 1-й главы Книги Бытия: «И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею»29. А вот как звучит обращение Аслана к бедным и скромным супругам: «"My children," said Asian, fixing his eyes on both of them, "you are to be the first King and Queen of Narnia»30. Далее оба текста сообщают, что человеку было поручено наречь имена зверям, птицам и иным живым существам: «И привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей»; «You shall rule and name all these creatures»31 32. В обоих случаях, «давая имена части творения, человек совершает акт, который до сих пор производил один Бог. Человек становится соучастником творческой деятельности Бога»33, его великим соработником в процессе окончательного устройства мира.
Хотя есть между персонажами Библии и персонажами «Племянника чародея» одно важное различие: Аслан, в отличие от Яхве, не создаёт ни Полли с Дигори, ни Фрэнка с Еленой — они сами приходят из Другого Мира, хотя и по его зову. Из этого П. Ю. Малков делает вывод, что «коль скоро лев здесь выступает в роли Творца (вернее, Творец предстает в образе льва), то и творит он именно разумных животных, как бы подобных ему по образу», видя в этом «"зашифрованность" библейского повествования»34, превратившегося под пером писателя в дивную «волшебную историю».
Уровень идей
Сравнение идейного содержания библейского рассказа о творении с льюи-совским повествованием о рождении Нарнии позволяет выявить целый ряд идей, общих для обоих повествований.
Во-первых, библейская космогония никак не связана с теогонией. Объясняется это тем, что «Библия знает только одного Бога. "У Бога Израиля, — пишет И. Кауфман, — нет родословной, как нет родителей или потомства <...>." Богодухновенный писатель в своем рассказе сознательно избегает даже малейших намеков на существование каких-либо других божеств, кроме Единого Бога-Творца»35. Ничего подобного теогонии не находим и в сказках о Нарнии: Аслан выступает единственным творцом волшебной страны, который так же, как и Бог Библии, «ни от кого не наследует и никому не завещает своей власти»36. По той же причине (и это во-вторых) ни в Библии, ни в Нарнии творение мира не связано с борьбой за власть многих богов: и там, и здесь мир возникает произволением любящего Создателя, а не в результате конфликта и кровопролития.
Именно поэтому писатель заселяет Нарнию персонажами языческих мифологий, которые, выступая олицетворением природы37, предстают в качестве таких же созданий, Богом вызванных к жизни и столь же Им любимых, как растения и звери («Out of the trees wild people stepped forth, gods and goddesses of the wood»).
29 Библия 2010, 34.
30 Lewis 2011, 81.
31 Библия 2010, 34.
32 Lewis 2011, 82.
33 Акимов 2004, 71.
34 Малков 1995, http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/malkov.shtml
35 Акимов 2004, 70.
36 Акимов 2004, 70.
37 Новиков 2001, http://www.kiev-orthodox.org/site/personalities/342.
Все они получают общее наименование — «wildpeople» 38. В таком отношении к античных божествам автор «Хроник...» не был одинок: как известно, в IV в. блаж. Иероним Стридонский трогательно описал в «Жизни Павла Пустынника» встречу святого Антония с неким кентавром и с козлоногим человеком, который назвал себя фавном и обратился к подвижнику от имени своих собратьев: «Мы просим тебя, чтобы ты помолился за нас нашему общему Господу, о Котором мы знаем, что Он некогда приходил для спасения мира»; при этих словах Антоний «радовался славе Христа и гибели Сатаны»39. И это явное свидетельство того, каким было мировоззрение создателя Вульгаты, «свидетельство того, что сей святой муж мог допустить существование (хотя бы на страницах христианской литературы) таких персонажей языческих мифов, которые, тем не менее, просят молиться о них Христу»40. И подобно тому как в «Жизни Павла Пустынника» кентавр и фавн выступают одним из проявлений Христовой славы, в «Хрониках Нарнии» они вместе с только что сотворенными животными поклоняются Создателю и Владыке: «Hail, Aslan. We hear and obey». Иными словами, в Нарнии никто не собирается поклоняться дриадам, фавнам, речному богу или Вакху, зато сами они благоговейно поклоняются Аслану, служа ему с великой любовью и радостью.
Схожий взгляд на мир характерен для одного из отцов Церкви, св. Григория Паламы, в понимании которого «для тех, кто смотрит глазами веры, все тварное живо, ибо в нем присутствуют и действуют нетварные энергии Бога»41. В этом же ключе мыслит и Льюис: он «зачарован взаимодействием миров, взаимопроникновением естественного и сверхъестественного, неба и земли. <...> Для него явственна священность, сакральность природы»42. По этой причине и античные божества, и деревья, и птицы, и звери оказываются наделены даром мысли и слова. В понимании Льюиса обе способности выступают величайшим признаком духа: именно он позволяет нарнийцам «воспринимать в целости красоту мироздания, а отсюда уже у них проистекает то, что рациональный человек привык называть "разумом"»43. Так говорящие звери и деревья под пером мастера перестают быть выдумкой для детей и обретают огромную богословскую значимость. В новосо-зданных мирах — ни в нашем, ни в нарнийском — не найти ни единого изъяна, ни единой погрешности, ибо ни Яхве, ни Аслан не творят и не мыслят зла.
Назначение библейского космогонического мифа в повести «Племянник чародея» поистине велико: оно состоит в том, чтобы, во-первых, обратить взор читателя к некой изначальной реальности, которая воспринимается как гораздо более величественная, светлая и богатая смыслом, чем реальность современная, во-вторых, напомнить, что мироздание и человек имеют особую, священную историю, которая ничуть не менее значима, чем земная, в-третьих, как и в библейском мифе, у Льюиса сакральная «область "до" оказывается сферой первопричин, источником для всего, что было "после"»44. События, произошедшие в Нарнии эпохи первотворения, предлагают «ключ» к пониманию того, что будет происхо-
38 Шешунова 2013,317-318.
39 Кураев 2004, 36.
40 Кураев 2004, 36.
41 Уэр 2000, http://www.e-reading.club/book.php?book=99216.
42 Уэр 2000, http://www.e-reading.club/book.php?book=99216.
43 Бутаков 2010, http://www.pravoslavie.ru/smi/print38414.htm.
44 Мелетинский 2012, 155.
дить в дальнейшем. Кроме того, повествуя о её рождении и первых днях, писатель середины ХХ в. словно предпринимает попытку возвратить нас во времена, когда природа воспринималась не как бездушная материя, а как «живая энергия, трепещущая присутствием Бога»45; попытку привести современного читателя к осознанию того, что мир живой, что он прекрасен, любим Богом, исполнен величия и тайны. События, произошедшие в Нарнии эпохи первотворения таким образом дают «ключ» к пониманию всего того, что будет происходить в дальнейшем, завязывая главные смысловые и сюжетные узлы и определяя ключевые духовные парадигмы последующих шести повестей. Однако о них мы поговорим более подробно уже в других работах.
ЛИТЕРАТУРА
Акимов В.В. 2004: Вавилонская поэма «Энума Элиш» и рассказ Библии о творении мира Богом // Материалы IX Международных Кирило-Мефодиевских чтений (23-26 мая 2003 г.): в 2 ч. Ч. 1. Мн., 66-72.
Библия 2010: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Синодальный перевод Русской Православной Церкви. М.
Бутаков Я. 2010: Традиционалистские коды «Хроник Нарнии». [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/smi/print38414.htm
Кураев А. В. 2006: Закон Божий и «Хроники Нарнии» // Православие и мир.12, 6-9.
КураевА.В. 2004: «Гарри Поттер»: попытка не испугаться. М.
Малков П.Ю. 1995: Сотворение мира в мифе и сказке современности. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/malkov.shtml
Мелетинский Е.М. 2012: Поэтика мифа. М.
Новиков Н. 2001: Голос Истины. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http:// www.kievorthodox.org/site/personalities/342/
Осипова Н. 2000: Мифопоэтика как сфера поэтики и метод исследования // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение. 3, 46-52.
Солдаткина Я.В. 2012: Мифопоэтика русской прозы романа 1930-1950х годов (А. П. Платонов, М. А. Шолохов, Б. Л. Пастернак): дисс. на соискание степени доктора филол. наук. М.
Топоров В.Н. 1995: Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэ-тики. М.
Уэбб С. 2011: Голос Аслана: К. С. Льюис и магия звука // ««Хроники Нарнии» и философия: лев, колдунья и мировоззрение» М., 15-30.
Уэр К. Можно ли считать К. С. Льюиса анонимным православным? [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.e-reading.club/book.php?book=99216
Шешунова С.В. 2013: Образы античных богов в творчестве К. С. Льюиса // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 6 (2), 316-320.
Brennan M. 1987: The Lion, the Witch and the Allegory: An Analysis of Selected Narnia Chronicles. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://cslewis.drzeus.net/papers/ lionwitchallegory.html
Dandenell O. 1995: Speech, reason, faith and knowledge in C. S. Lewis' Chronicles of Narnia. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://cslewis.drzeus.net/papers/narnia. html
Lewis C.S. 2011: The Chronicles of Narnia. New York.
45 Уэр 2000, http://www.e-reading.club/book.php?book=99216.
''THE MAGICIAN'S NEPHEW'' BY C. S. LEWIS AND THE BIBLICAL MYTH OF CREATION: BEFORE THE DAWN OF HISTORY
M. V. Rodin®
The article deals with the mythopoetic backgrounds of "The Magician's Nephew" by C. S. Lewis from the cycle "The Chronicles of Narnia". The author gives a comparative analysis of the two texts, drawing parallels between the biblical myth of creation and the mentioned story, analyses the key features of the biblical myth and its significance for construing all the levels of Lewis' fictional world: the level of story and plot, the level of personages and the level of messages
Key words: myth, mythopoesis, mythopoetic model, mythological images, plots and motives, the biblical myth of creation, the Genesis, the Book of Job
© 2015
Т. И. Васильева
ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ АВТОРСКОГО СОЗНАНИЯ В ПРОЗЕ
Л. И. БОРОДИНА
В статье исследуется субъектные и внесубъектные формы выражения авторского сознания. Рассматривается тенденция современной литературы к размыванию границы между автором и главным героем-рассказчиком на примере творчества Л. И. Бородина. Анализируются особенности проявления эксплицитного автора, разных типов сознания, концептуализации художественного мира в произведениях писателя конца ХХ века.
Ключевые слова: авторское сознание, художественный концепт, субъектные и вне-субъектные средства выражения авторского сознания, тип сознания
Активно разрабатываемая в современной науке теория сознания вызвала новую волну интереса к изучению авторского сознания в литературоведении. Теоретические разработки категорий «образа автора», «авторское сознание» М. М. Бахтина, В. В. Виноградова, И. П. Карпова, Б. О. Кормана находят дальнейшее развитие в современных исследованиях Л. О. Бутаковой, А. Х. Вафиной, Т. Г. Галкиной, О. В. Журчевой, Н. В. Пращерук, П. И. Приходченко и других ученых. Рассмотрение художественного произведения как картины мира писателя позволяет определить особенности авторского сознания через изучение форм его выражения, субъектных и внесубъектных, так как, «являясь высшей смысловой инстанцией, автор непосредственно не входит в произведение: он всегда опосредован субъектными и сюжетно-композиционными формами»1. К субъектным
Васильева Татьяна Ивановна — кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. E-mail: [email protected]
1 Корман 2006, 101.
