CC BY
19ПИСЬМА А. Т. АВЕРЧЕНКО К. И. ЧУКОВСКОМУ
Письма публикуются по автографам, представленным в личном фонде № 620 «К. И. Чуковский» Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (Ф. 620. Карт. 60. Ед. хр. 6. Л. 3, 5, 6).
В угловых скобках приводятся конъектуры публикатора. Авторские подчёркивания, а также особенности написания и пунктуации сохранены.
В квадратных скобках оформлены ссылки на примечания.
Благодарим за предоставленные материалы Елену Цезаревну Чуковскую и Юлию Борисовну Сычёву.
Для цитирования:
Аверченко, А. Т. Письма А. Т. Аверченко К. И. Чуковскому / Публикация и примечания В. Д. Миленко // Гуманитарная парадигма. 2019. № 2 (9). С. 22-26.
1.
<Январь 1910 года [1]>
Милый Корней Иванович! Мне пришло в голову одно, не лишённое глубины и своеобразного остроумия, соображение: если Вы не любите театра, то почему же не должна любить его Марья Борисовна[2]? Если засилье мужского начала не имеет места в Вашем семейном быту, то желание Марии Борисовны посетить любой из петербуржских (этого совр.<еменного> Вавилона!) театров по её выбору, совместно с Софьей Наумовной [3], мною, Медузой, Дамой, Волком и Ди-Аволо [4] — будет исполнено с той грацией и блеском в деталях, которая всегда выгодно отличает меня от других собратьев по перу... Обилие перечисленных мною людей, животных, духов и студенистых — не должно смущать Марью Борисовну: я просто возьму ложу. Если же согласитесь сопутствовать нам и вы, — то радости несчастных родителей не будет конца.
Истинно Ваш Аве.
Надеюсь, что вы меня не будете медлить. Ответьте. Привет от Софии Наумовны. Что касается Либровича, то при сем оконч.<ательно> о нём напоминаю.
P. S. Если вы забоялись театра, как бесовского игралища и кладезя непристойности, то оставляю свое гнусное предложение в силе насчёт
кинематографа. Кинематограф — очень интересное изобретение, — как остроумно выразился великий старик Лев Толстой.
[1] Датируем по упоминанию писателя С. Ф. Либровича, который в конце 1909 г. работал над критической статьей «Корней Чуковский как критик-карикатурист» («Вестник литературы». 1910. № 1). Для оформления статьи требовались шаржи на Чуковского из различных изданий и его фотография; возможно, Аверченко напоминал именно об этом. В письме от 1 декабря 1909 г. Чуковский просил жену: «Свези к Либровичу мои четыре карикатуры и карточки. Непременно» [17, с. 207]. Вторая привязка ко времени — финальное предложение, в котором обыгрываются слова Л. Н. Толстого, произнесённые им после киносеансов в Ясной Поляне 6-7 января 1910 г.
[2] Чуковская М. Б. (1880-1955) - жена К. И. Чуковского.
[3] Меттер С. Н. (1880-1973) — возлюбленная А. Т. Аверченко как минимум в 1908-1910 гг. Первое посвящение «С. М-р» появилось в рассказе писателя «Бойкий разговор» («Сатирикон». 1908. № 8). Позднее этой женщине Аверченко посвятил сборник «Зайчики на стене» (1910): «Светлому моему другу — Софье Наумовне».
В 1914 г. С. Н. Меттер вышла замуж за художника Ре-Ми (Н. В. Ремизова-Васильева). Подробнее см.: Вульфина, Л. Б. Неизвестный Ре-Ми: Художник Николай Ремизов. Жизнь, творчество, судьба. М. : Кучково поле, 2017. 304 с.
[4] Перечисляются псевдонимы Аверченко.
2.
<После 7 марта 1910 года [1]>
Милый Корней Иванович!
Посылаю Вам свою книжку [2]. Делаю это с немножко стеснённым сердцем, т. к. хотелось бы, чтобы она вышла не первой, а второй. Во вторую (шиповник) [3] отданы лучшие вещи. Ею бы и дебютировать.
Очень мне было бы дорого учесть Ваше мнение об общем тоне книжки, <1 слово нрзб.> и обложке [4]. Хотя бы открыточку. А?
Последние Ваши 3 фельетона привели меня в неистовый восторг. Так распять проклятую бабу — это многого стоит [5]. Чудесный другой фельетон: о Горьком [6]. Оглушительно-хорошее сравнение мужиков по Горькому с инженерами по Гилевичу. Люблю!
Милый Корней Иванович — есть к Вам простбишка: пришлите мне, если возможно,
Сборник «Юмористические рассказы», прилагавшийся к письму № 2.
текст В.<ашего> стихотворения «Говорит Горемыкин Аладьину» [7] ... Хочу я сделать курьёзный юмористич.<еский> фельетон (о том, как это стихотв.<орение> вбивалось всем в голову и нельзя было от него отделаться). Оно такое.
И ещё простбишка малая: пообедайте когда-нибудь с Марьей Борисовной [8] у нас. Многие грехи отпустятся Вам за это. Ваш покорный раб и холопишка Аркашка Аверченко. А «стружки»[9]-то, а? Обещали нам, а даёте в «Речь» [11]. Очень мило! Вот теперь Гессен а[10] и поколотят. А меня бы не поколотили!
[1] Датируем по упоминаемому выпуску рубрики «Литературные стружки», который относим к 7 марта 1910 г. Подробнее см. выше, в основном тексте статьи.
[2] Сборник «Юмористические рассказы», выпущенный М. Г. Корнфельдом, издателем «Сатирикона», в начале марта 1910 г.
[3] Сборник «Зайчики на стене», который будет выпущен издательством «Шиповник» в октябре 1910 г.
[4] Обложку, изображающую чертей, надувающих мыльные пузыри, выполнил А. Юнгер.
[5] Вероятнее всего, статья «Вербицкая», напечатанная в «Речи» 21 февраля
1910 г.
[6] Вероятнее всего, статья «Новый Горький», напечатанная в «Речи» 28 февраля 1910 г.
[7] Цитируется стихотворение К. И. Чуковского «Его апология», напечатанное в газете «Свобода и жизнь» 25 сентября 1906 г.
[8] См. примечание 2 к письму № 1.
[9] «Литературные стружки» — рубрика Чуковского в газете «Речь», в которой высмеивались и комментировались «ляпы» прессы и другие казусы. Здесь, по нашему мнению, упоминается выпуск от 7 марта 1910 г., повлекший за собой литературный скандал. Подробнее см. выше, в основном тексте статьи.
[10] «Речь» — газета конституционных демократов, издававшаяся в Санкт-Петербурге в 1906-1918 гг.
[11] Гессен Иосиф Владимирович (1865-1943) — кадет, соредактор «Речи» (наряду с главой партии П. Н. Милюковым).
3.
<Конец апреля 1910 года [1]>
Миленький Корней Иванович! Ваше письмо (последнее) очень меня огорчило и обескуражило.
Я вовсе не думал, что оно так выйдет — со стихами-то — и был уверен, что Вы сами смотрите на них как на мелкую шутку, тем более, что сопроводили их письмом, которое сейчас нарочно хочу освежить в Вашей
24
памяти. Если бы не было этого письма (см. на обороте) я ни за что не напечатал бы стихов, будучи все время, с самого начала с Вами и за Вас (ей-богу, миленький, выходящие мои книги [2] не причина этому. Чёрт с ними!). Я просто очень люблю Вас, и те ушаты грязи и идиотских помоев, опрокинувшихся на Вас со стороны разных шулеров и <1 слово нрзб.> пера — были мне очень омерзительны, тяжелы, и я понимаю всю их незаслуженность.
Сразу было видно, что причина этому не пустячная заметка о «Мире» [3], а то — что у Вас масса мелких врагов, обрадовавшихся случаю, чтобы с визгом и криком наброситься на нагнувшегося за <2 слова нрзб.>. Мне страшно больно, что стихи Ирецкого [4] (ваш товарищ?!) так тяжелы для Вас — и напрасно вы делали к ним такую пометку. Вы меня сбили с толку. Сатирикон Вас любит, по-прежнему, разобрался в этом инциденте, и мы с удовольствием напечатали несколько №№ тому назад стихотв.<орение> Воинова о Иорданском (помните «Миропонимание») [5]. Что касается меня, то отношение моё к Вам прежнее — я очень, очень люблю Вас за Ваш светлый яркий талант, за то, что я Вас так часто понимаю и Вы мне очень близки по духу.
Я вам не отвечал несколько дней, потому что собирался каждый день приехать лично, да не мог: перед отъездом уйма работы. Я чрезвычайно хотел бы повидаться с Вами. Милый, приезжайте на днях с женой (кроме четверга) к Софии Наумовне [6] обедать. В 6 час. вечера. Сообщите открыточкой — будем ждать. Крепко целую Вас.
Аверченко.
Я в понедельник уезжаю!!! Привет Марье Борисовне! Жду ответика.
А Брешко недавно чуть не был взят живым на небо. Уже метра на три поднялся! Чудеса в решете [7].
P. S. Ещё раз говорю, миленький, — в эти дни Ваших неприятностей я душевно с Вами и рад, что могу сказать: Чепуха! Перемелется — мука будет! Приветствую Вас. <подпись>
<Письмо рукой К. И. Чуковского на обороте>
Дорогой Аве!
Меня это нисколько не обижает, если хотите поместите.
Сочинил не я, а мой товарищ.
Ваш Чуковский
[1] Датируем по основному поводу для письма: публикации стихотворения В. Ирецкого «Из современных русских песен (На мотив «Погиб я, мальчишечка»)» в «Сатириконе» (№ 17) от 23 апреля 1910 г.
25
[2] См. примечания 2, 3 к письму № 2.
[3] См. выше, в основном тексте статьи.
[4] См.: Ирецкий В. Из современных русских песен (На мотив «Погиб я, мальчишечка») // Сатирикон. 23 апреля 1910. № 17. С. 3.
[5] См.: Воинов Владимир. «Миро»-понимание и «Миро»-ощущение» // Сатирикон. 9 апреля 1910 г. № 15. С. 6.
I.
Если сам Корней ругается, Значит, так и полагается... Строгий критик возмущается: «Мир» де много обещается, А на деле обещания — (Яркий признак обнищания) Оказались милой шуткою, Говоря короче, уткою». Благосклонные читатели, Трезвой мысли почитатели! Напрягите-ка внимание: Это — «Миро»-понимание.
II.
Если — «вызов» предлагается, Значит так и полагается. Не лишен чего-то «панского» Милый способ Иорданского Снять с журнала обвинения: «Либо в „Речи" извинения, Либо я рукой умелою Дырку в Гессене проделаю. Раз обида мне нанесена — Пришибить я должен Гессена!». О, почтенные читатели, Трезвой мысли почитатели! Не впадайте-ка в смущение: Это — «Миро»-ощущение!
[6] См. примечание 3 к письму № 1.
[7] Брешко-Брешковский Николай Николаевич (1874-1943) — писатель, публицист. Вероятнее всего, совершил или пытался совершить полёт во время Первой международной авиационной недели в Петербурге, открывшейся 25 апреля 1910 г.
