CC BY
266
УДК 94(470+571)"19"
А. А. Смирнова
Петроградский Совет и проблема вхождения социалистов во Временное правительство в апреле-мае 1917 г.
В статье рассматривается роль Петроградского Совета в образовании Временного коалиционного правительства в апреле-мае 1917 г. Автор сфокусировал свое внимание на анализе позиции лидеров социалистических партий в Петроградском Совете, в особенности лидера социал-демократической партии (меньшевиков) И. Г. Церетели, который был самой влиятельной личностью в Совете.
Ключевые слова: Петроградский Совет, Временное правительство, социалистические партии в 1917 г.
Alla Smirnova
Petrograd Soviet and question about participation of socialists into Provisional Government in April-May 1917
The article discusses the role of Petrograd Soviet in forming of Provisional coalition Government in April-May 1917. The author focuses on analysis position of leaders of socialist parties in Petrograd Soviet, especially of leader of social-democratic party (Mensheviks) I. G. Tseretely, who was the most influential personality in Soviet.
Keywords: Petrograd Soviet, Provisional Government, socialist parties in 1917
В начале апреля 1917 г. лидеры Петроградского Совета находились на вершине своего политического могущества: на второй месяц революции стало еще более очевидно, что именно столичный совет является руководящим органом не только революционной демократии, но и армии, широких народных масс. «Теперь Совет был полным и безусловным хозяином положения, - писал в связи с этим Н. Н. Суханов. - Судьба буржуазии, его собственная судьба и судьба революции была в его руках всецело и неограниченно. Совет же ныне, после Всероссийского совещания, был равен Исполнительному комитету, вполне воплотившему в себе волю советской демократии»1. Поток приветственных телеграмм и резолюций солидарности, поступавших в Петроградский Совет со всех концов России, еще более усилился, к нему обращались со своими просьбами и предложениями рабочие, солдаты, крестьяне, интеллигенция, от него требовали руководящих указаний не только революционные организации, но и различные правительственные и муниципальные учреждения2.
16 апреля 1917 г. на Пленум Петроградского Совета было вынесено обсуждение злободневного вопроса о «Займе Свободы», по которому позиции социалистических фракций в Совете сильно расходились. Докладчиком выступал один из самых влиятельных членов Исполкома Совета и сторонник одобрения «Займа Свободы» И. Г. Церетели. Прежде чем предоставить слово докладчику, председатель Совета Н. С. Чхеидзе сообщил собравшимся сенсацион-
ную новость: Временное правительство обсуждает на своем заседании вопрос о необходимости разъяснения своей позиции о целях войны союзным державам, и согласованное решение по этому вопросу должно было принято в течение ближайших трех дней. В этой связи Н. С. Чхеидзе предложил от имени Исполкома отложить обсуждение вопроса о займе также на три дня, чтобы иметь возможность учесть позицию Временного правительства при окончательном принятии решения Советом. Это предложение поддержал и И. Г. Церетели, который заявил, что «Совет не должен решать вопрос вслепую». При этом он добавил, что если Временное правительство подтвердит свою декларацию о целях войны от 27 марта официальной нотой правительствам союзных держав, в которой ясно и определенно заявит о своем отказе от всяких империалистических планов, то это будет третьей победой революционного пролетариата и Совета после его воззвания «К народам всего мира» и декларации Временного правительства о целях войны. Реализуя свое соглашение выступать по согласованным вопросам блоком, с совместным заявлением о поддержке решения Исполкома выступили фракции социалистов-революционеров, народных социалистов и трудовиков3. «Еще несколько слов „за" и „против", и поднятые руки с красными билетиками решают вопрос, - сообщал репортер „Новой жизни". - Снова подавляющее большинство голосует за резолюцию Исполнительного комитета и отсрочку решения о займе на три дня»4.
В то время как Церетели и его сторонники в Исполкоме ожидали новой и бескровной по-
беды революционного пролетариата и Совета над Временным правительством, находившиеся еще в эмиграции видные меньшевистские лидеры П. Б. Аксельрод и Ю. О. Мартов обратились к своим товарищам по партии в Петрограде с письмом, в котором предостерегали против беспринципных соглашений с властью. 18 апреля «Рабочая газета» напечатала на своих страницах выдержки из этого письма. «Друзья, в этот момент мы ожидаем от наших товарищей, которым выпало на долю непосредственно руководить движением, энергичного и последовательного отстаивания политики полной классовой самостоятельности, - писали его авторы. - В настоящее время беспринципная демагогия и корыстная эксплуатация революционного энтузиазма и панических настроений масс стараются отвлечь их внимание от необходимости такой же непримиримости во внешней политике, как и во внутренней. Шовинисты внушают пролетариату, что свое освобождение он должен закрепить, освобождая оружием поляков и немцев. Блестяще начатая революция придет к полному банкротству, если пойдет по этому пути. Ждем от вас, что никакие компромиссы с идеями этого рода не отвлекут вас от той линии, которую мы в качестве ваших представителей два года отстаивали перед европейскими товарищами»5. Однако это предостережение явно запоздало: лидеры меньшевиков в Петроградском Совете уже давно отклонились от «линии» пролетарского интернационализма, приняв «линию» революционного оборончества, что сыграло не последнюю роль в разразившемся в эти дни политическом кризисе, самом серьезном после Февральской революции. События апрельского политического кризиса достаточно полно изучены в отечественной историографии6, и потому в этой статье сделан акцент в первую очередь на закулисной стороне этих событий, важные детали которых содержат новые опубликованные документы7.
Вечером 19 апреля во время своего заседания Исполком Совета получил, наконец, «ответ» из Мариинского дворца - адресованную союзникам препроводительную ноту к декларации Временного правительства о целях войны от 27 марта, подготовленную министром иностранных дел П. Н. Милюковым и утвержденную накануне правительством. Нота заверяла союзников в том, что все заявления Временного правительства, «разумеется, не могут подать ни малейшего повода думать, что совершившийся переворот повлек за собой ослабление роли России в общей
союзной борьбе. Совершенно напротив, всенародное стремление довести мировую войну до решительной победы лишь усилилось благодаря сознанию общей ответственности всех и каждого»8. По свидетельству мемуаристов, полученный Исполкомом документ произвел на всех «обескураживающее» и «удручающее» впечатление. Вопреки ожиданиям лидеров Исполкома, комментировал потом препроводительную ноту В. С. Войтинский, «Временное правительство предпочло иной путь: игнорировать волю Советов, которые одни обладали в то время реальной силой, дающей право говорить от имени страны, и вопреки им, прокламировать от имени России такие обязательства, которые ничего не могли изменить в общеевропейской политике, а внутри, в России, должны были прозвучать как вызов цензовых кругов народным массам»9. Как видно из черновика протокола заседания Исполкома 19 апреля, нота так шокировала его лидеров, что было решено прервать заседание, для того чтобы «выяснить свое отношение к документу, полученному от Временного правительства»10. Начавшееся затем выяснение отношения к этому документу носило как никогда откровенный и ожесточенный характер и затянулось на несколько часов. Правда, выступавший первым И. Г. Церетели пытался смягчить впечатление от ноты и как бы оправдать ее появление. «Может ли документ удовлетворять тем требованиям, которые мы ставим себе в области внешней политики? Является ли он дальнейшим шагом по пути отказа от аннексий?» - задавался он этими нелегкими вопросами и отвечал на них в осторожной форме утвердительно: «Сила документа 27-го [марта], говорили, иллюзорна, так как он не обращается к союзным державам. Теперь - с обращением - в духе вступившей в войну Америки...»11. Однако большинство выступавших членов Исполкома не согласилось с такой оценкой ноты Временного правительства, осуждало ее появление, требовало «заставить» правительство публично отказаться от империалистических планов и отправить в отставку Милюкова. И теперь в числе этих критиков были не только большевики и другие левые элементы в Исполкоме, но и его верные сторонники. Обычно избегавший резких выступлений М. И. Скобелев вдруг заговорил о том, что «народ надо подготавливать к власти», призывал «определенно высказать свою волю»12. Эсер А. Р. Гоц укорял революционную демократию за то, что она не может «заставить Милюкова говорить не то, что он говорит», призывал «поставить народ
перед неизбежностью сделать выбор между двумя властями», предлагал выработать «точную и определенную политику, чтобы подготовить народ», готовить Советы «к переходу власти в свои руки»13.
В том же духе выступал и лидер социа-листов-революционеров В. М. Чернов: «Каждый день усиливает нашу позицию. Возможно не от нас зависит избрать момент, когда нам придется взять власть. Отнестись совершенно спокойно. Наша тактика диктуется сама собой. Мы несомненно знаем, что боремся за власть, но не форсировать... Свергнуть-то всегда можно, но пробил ли час?». Призывая не оставить без ответа вызов Милюкова, лидер эсеров считал одновременно прежние контакты с Временным правительством «тайной дипломатией» и ошибкой: «давление было не наше на правительство, а обратно». В итоге Чернов приходил к выводу о том, что «теперь положение другое. Теперь мы можем взять власть в свои руки. Народ пойдет за нами. Должны ли мы все-таки взять власть в свои руки?»14. Последний вопрос все-таки говорит о том, что сам он был в этом не уверен. Не было этой уверенности и определенности и у выступившего в числе первых представителя большевистской фракции Л. Б. Каменева. С одной стороны, он считал, что «Временное правительство пошло по пути, по которому мы ему пойти позволить не можем». С другой стороны, он как бы находил объяснение тому, почему это правительство пошло по такому пути: «Наше правительство находится в плену у правительства Англии и Франции. Или мы окажем ему поддержку, или мы ввиду этого отказываем и берем власть в свои руки»15. Зато другой представитель большевиков -М. Ю. Козловский, выступавший, как видно из протокола заседания последним, был настроен непримиримо и предложил целый ряд конкретных мер. «Мы должны себе сказать раз и навсегда - правительство наше контрреволюционное, - говорил он. - Путь, по которому мы шли, неправилен. Правительство видит, как мы идем по пути компромиссов. Это пробивает шар долготерпения большинства. Момент требует конкретного акта. Мало заявить о своей позиции. Надо бой принять на этом вопросе. Нужно по полкам и заводам вести кампанию за мир без аннексий. Уступить власть для буржуазии сейчас - это значит подготовить почву для социалистической революции»16.
Однако предложение «принять бой на этом вопросе» не нашло отклика, и никакого определенного решения на закончившемся
уже к утру 20 апреля заседании Исполкома не было принято. Его руководители даже не решились пойти на то, чтобы помешать публикации ноты в печати, опасаясь открытого конфликта с Временным правительством17. Было только ясно, что необходимо как можно скорее найти выход из тупиковой ситуации. Этот выход искали на состоявшихся днем заседаниях фракций меньшевиков,эсеров и большевиков18.
Но последнее слово оставалось за Исполкомом Совета, который снова собрался на свое заседание утром 20 апреля. Для начала Н. С. Чхеидзе огорошил всех «новым фактом» - сообщением о предстоящей отставке правительства, добавив при этом, что «желательно повидаться с Временным правительством»19. Комментируя этот «новый факт», Ю. С. Токарев полагал, что со стороны Временного правительства это был, конечно, маневр: зная колеблющуюся природу лидеров советских партий, оно решило их запугать угрозой своего ухода, не без оснований рассчитывая, что руководители Совета приложат все усилия, чтобы не допустить падения кабинета20. Как бы то ни было на самом деле, большинством голосов против шести было решено направить к правительству делегацию от Исполкома. При обсуждении полномочий делегации оратор из левых (его фамилия в протоколе не указана) заявил: «Мы должны сойтись на том, что отношение отрицательное. Никаких авансов, связывающих Исполнительный комитет, никаких обязательств поддержки Временного правительства. Центральный пункт - отношение к возможной отставке правительства. Несмотря на то, что вы уходите, мы не пугаемся этой власти, и мы надеемся на стороне найти достаточно демократических и пролетарских сил»21. Влиятельный член Исполкома меньшевик Б. О. Богданов допускал, что на переговорах может зайти речь и об условиях поддержки правительства, «если таковая будет возможна», но взамен предлагал потребовать выработки новой ноты, а также чтобы ни один акт не был издан без согласия Совета22. Представитель трудовиков В. Б. Станкевич заглядывал дальше: «Полностью мы власти снять не можем. Частичная смена министерств - выход. Мы должны выработать общее мнение, сводящееся к тому, что от власти демократия при данных обстоятельствах отказаться не может»23. В итоге было решено избрать представителей от всех течений в Исполком, «которым поручить совершенно свободно информировать правительство и заявить, что весь обмен мнений не выражает общей воли и что
волю эту мы сообщим позднее»24. В самом конце своего заседания Исполком получил сообщение о том, что в Москве «распространяются тревожные слухи в связи с вестями о разрыве между Временным правительством и Советом»25.
Однако еще раньше члены Исполкома узнали о том, что и в самом Петрограде обстановка более чем тревожная: рабочие кварталы и солдатские казармы взбудоражены нотой Временного правительства, напечатанной в утренних газетах 20 апреля. По свидетельству В. С. Войтинского, еще с утра в Таврический дворец стали поступать сведения о том, что «заводы один за другим останавливаются, рабочие собираются на митинги, где раздаются призывы идти к Мариинскому дворцу требовать отставки Милюкова; еще сильнее возбуждение в казармах - солдаты разбирают ружья, требуют от Исполнительного комитета указаний, что делать. Чхеидзе сидел за столом президиума мрачный, раздраженный и по мере поступления тревожных известий повторял все с большей яростью: „Вот что он наделал этой нотой!" Нужно было тушить пожар, и мы принялись за работу. Звонили по телефону в районные Советы, на заводы, в казармы, посылали людей во все концы города»26. Хотя и с трудом, но пожар потушить в этот день удалось благодаря магическому авторитету Петроградского Совета. Особенно накаленная обстановка сложилась на площади перед Мариинским дворцом - резиденцией Временного правительства. Явившиеся первыми на площадь солдаты запасного батальона Финляндского полка, окружив дворец, требовали отставки Милюкова, а к вечеру в многотысячной солдатской массе появились транспаранты с лозунгом «Долой Временное правительство». По-видимому, здесь дело не обошлось без агитаторов извне, тем более, что в этот день группа левых большевиков во главе с С. Я. Багдатьевым выпустила от имени Петербургского комитета листовку с призывом: «Революционный народ, бери свою судьбу в собственные руки! Долой Временное правительство! Никакого ему доверия. Никакой ему власти. Да здравствует Совет рабочих и солдатских депутатов! Прямое ему доверие. Полная власть»27. Однако дело до вооруженного столкновения и ареста Временного правительства не дошло: прибывшим на площадь М. И. Скобелеву и А. Р. Гоцу вместе с главнокомандующим столичным гарнизоном Л. Г. Корниловым удалось уговорить солдат вернуться в свои казармы и не устраивать никаких выступлений до окончательного решения Совета28.
Теперь предстояло успокоить рабочих и солдатских депутатов Петроградского Совета, созванных на экстренное заседание в Морском кадетском корпусе. Собравшая у здания многотысячная толпа встречала депутатов требованиями решительных действий и возгласами: «Долой Милюкова!», «Долой Временное правительство!», «Да здравствует Совет!». Настроение толпы передалось и их представителям в Совете: по свидетельству очевидца, «заседание протекало непривычно бурно, прения носили беспорядочный характер, речи ораторов то и дело прерывались криками. Возмущение против Милюкова и Временного правительства было всеобщее»29. Хотя, если судить по опубликованному на следующий день в «Известиях» сообщению от имени Исполкома, все было как обыкновенно. «20 апреля состоялось экстренное заседание Совета р. и с. д., - говорилось в этом сообщении. - После речи т. Чхеидзе, выяснившего смысл созыва, общее собрание приняло его предложение: не принимать никаких решений по поводу ноты Милюкова от 18 апреля впредь до окончательного выяснения Исполнительным комитетом положения вещей при личном обмене мнений с Советом министров, которое состоится 20 апреля вечером в Мариинском дворце. Члены Совета р. и с. д. разъехались по своим районам, чтобы успокоить их и призвать к стойкости. Ораторы почти всех политических партий присоединились к мнению т. Чхеидзе»30. К этому надо добавить, что, с целью выпустить пар недовольства и возмущения, президиум собрания предоставил слово представителям солдат и радикальных течений, в том числе и анархистов31, и, подтвердив таким образом свою власть над Советом, направился на условленную встречу с Временным правительством.
Если днем 20 апреля Мариинский дворец был осажден солдатами, то поздним вечером у его подъезда собралась разного рода публика, симпатизирующая Временному правительству. «Я едва пробрался внутрь, причем каждый, кого я просил посторониться, осаживал словами, что заседание будет закрытое. Очевидно, о нем было широко известно, и туда ломилась публика, - вспоминал Н. Н. Суханов. - Во дворце собралось около сотни советских людей - членов Исполнительного комитета и ближайших квалифицированных его сотрудников. Для заседания был приготовлен зал бывшего Государственного Совета, не столь стильный, сколь уютный, мягкий, располагающий. Было яркое освещение, оживление, какие-то хлопоты»32. Стенограммы
этой встречи представителей Исполкома Петроградского Совета с членами Временного правительства не велось, и потому судить о ней можно преимущественно по газетной информации и воспоминаниям ее участников. Как показали в свое время Ю. С. Токарев и В. И. Старцев, газетные отчеты страдали партийными пристрастиями, искажениями речей выступавших, фигурами умолчания и др.33
Тем не менее, благодаря усилиям исследователей и свидетельствам мемуаристов общая картина этой «исторической» встречи воссоздана в своих основных деталях, и нас интересует в данном случае та роль, которую сыграли в исходе встречи «вожди» Исполкома. Встречу открыл министр-председатель правительства Г. Е. Львов, который, отметив, что в последнее время правительство «взято под подозрение», заявил, что «при таких условиях лучше всего Временному правительству уйти»34. При этом, по словам присутствовавшего на этой встрече А. Г. Шляпникова, он «отклонил все обвинения правительству в исполнении программы»35. Затем Львов предложил заслушать министров, которые должны были обрисовать «положение в государстве». После этого выступили военный министр А. И. Гучков, министр земледелия
А. И. Шингарев, министр финансов М. И. Терещенко, министр путей сообщения Н. В. Некрасов, которые, как писала «Новая жизнь», нарисовали «мрачную картину хозяйственного разложения страны»36. После них говорили представители Исполкома. Знакомясь с содержанием их речей, нельзя не заметить, что выступления министров произвели на них сильное впечатление, их действительно напугала угроза отставки кабинета и в связи с этим возможная перспектива взятия власти Советами. Выступивший первым Н. С. Чхеидзе хотя и критиковал ноту за неприемлемые для Совета рабочих и солдатских депутатов положения («войны до победного конца» и др.), далее примирительно сказал: «Если Временное правительство не имело желания скрыть наш основной лозунг - „Мир без аннексий и контрибуций", это нужно разъяснить»37. Развивая этот тезис, И. Г. Церетели настаивал на издании правительством новой ноты. «Если сегодняшняя нота Временного правительства является разъяснением предыдущей ноты, -говорил он, - то это должно быть прямо и откровенно сказано, чтобы у наших союзников не получилось неправильного впечатления». Разумеется, Церетели не мог не предъявить счет и самому Милюкову: «Министр иностранных дел, очевидно, не понял психологии
новой революционной России. Он действует приемами представителей империалистической политики старого режима. В Министерстве иностранных дел до сих пор все еще осталось по-старому. До сих пор не сменены послы прежнего правительства, а при таких условиях нота сильно напоминает о старом отжившем режиме»38.
Отвечая на упреки и требования представителей Исполкома, П. Н. Милюков заявил, что ни о какой новой ноте не может быть и речи: «если мы будем применять по отношению к иностранным державам, с которыми связаны целым рядом сложных и жизненных взаимоотношений, такие приемы, то мы встретим с их стороны самый решительный отпор»39. Министра иностранных дел поддержал Г. Е. Львов, заявивший: «Временное правительство почтет своим долгом скорее сложить свои полномочия, чем пойти на такой шаг, который является недопустимым и может грозить самыми чреватыми последствиями»40. Эта твердая позиция возымела свое действие, и Чхеидзе и Церетели решили еще больше отыграть назад, заявив, что, все, что они услышали здесь от министров, заставляет их пойти навстречу Временному правительству, и они готовы удовлетвориться тем, что Правительство «должно немедленно разъяснить русским гражданам содержание ноты союзникам»41.
Хотя в результате затянувшейся до утра 21 апреля встречи делегации Исполкома с министрами Временного правительства формально никакого решения так и не было принято, принципиальное согласие было достигнуто: Временное правительство выработает текст разъяснения своей ноты союзникам и пришлет его в Исполком42. Как утверждает Н. Н. Суханов, «незадолго до конца заседания, предварительно пошептавшись, удалились за кулисы Терещенко и Церетели: они пошли составлять резолюцию, долженствующую ликвидировать конфликт»43.
Однако, как показали события 21 апреля, «ликвидировать конфликт» оказалось не так-то просто. Петроградские рабочие, демонстрировавшие всего несколько дней назад, в день первомайского праздника, свое стремление к миру, были особенно возмущены нотой Временного правительства и исполнены решимости выступить в защиту своих требований, с которыми не захотело считаться правительство. Инициаторами выступления в этот день стали рабочие Выборгской стороны, где на многих митингах и собраниях было принято решение организовать общероссийскую
демонстрацию в поддержку Совета44. Узнав о готовящейся на Выборгской стороне антиправительственной демонстрации, Бюро Исполкома Совета направило своих представителей с целью не допустить демонстрации или, в крайнем случае, придать ей направление, не расходившееся с его позицией. «Мы поехали на автомобиле и встретили рабочих уже на Марсовом поле, - вспоминал В. Б. Станкевич, один из тех, кто был послан уговорить демонстрантов. - Впереди каждой колонны шел отряд красногвардейцев, вооруженных разнообразными винтовками и револьверами. За ними веселыми и дружными толпами шли рабочие и работницы. Над всеми колоннами развевались знамена с надписями против войны, против правительства с требованием передачи власти Советам. Чхеидзе с автомобиля произнес речь, доказывая, что демонстрации не имеют смысла, поэтому Чхеидзе пригласил рабочих вернуться назад. Но тут выступили вожаки демонстрации и заявили, что рабочие сами знают, что им надо делать. Демонстрация двинулась дальше»45.
Не удалось предотвратить рабочие демонстрации и в других районах. Со всех концов города они стекались на Невский проспект, где произошло несколько вооруженных столкновений. В результате были убиты несколько рабочих и солдат. Подчинившись распоряжению Исполкома и не приняв организованного участия в демонстрации 21 апреля, солдаты Петроградского гарнизона были глубоко взволнованы тем, что произошло на улицах столицы, продолжали обсуждать в своих казармах вставшие перед ними в эти дни вопросы и не находили на них ответа. Это смятенное состояние солдатской массы ярко отражено в резолюции, принятой 21 апреля комитетом запасного батальона Егерского полка, опубликованной на следующий день в «Известиях». «С чувством крайнего недоумения выслушал батальонный комитет гвардии Егерского полка опубликованную ноту Временного правительства, - говорилось в этой резолюции. - Определенно разрывая с собственными еще недавними заявлениями, правительство создало пропасть между официальными выразителями государственности и стремлениями свободного возрожденного народа. Зачем и почему это сделано? Эти вопросы, как кошмар какой-то непреодолимой силы, во весь рост встали перед нами и всем революционным народом. Решить их здесь, на батальонном комитете, является невозможным, невзирая на определенное отрицательное отношение к ноте. Мы с нетерпением
ждем окончательного авторитетного решения Исполнительного комитета Совета р. и с. д., этого органа народного доверия и народной воли, корректированной общим учетом реальных народных и мировых сил»46.
Собравшись днем 21 апреля на свое заседание, Исполком Совета принимал отчаянные усилия, чтобы не допустить выступления петроградского гарнизона на улицы города. Во время заседания было получено срочное сообщение о том, что генерал Л. Г. Корнилов распорядился вызвать войска на Дворцовую площадь. Такое приказание действительно получило Михайловское артиллерийское училище, которому предписывалось выслать две батареи на Дворцовую площадь. Однако общее собрание офицеров и солдат постановило единогласно: «Приказание генерала Корнилова не исполнять и пушек не давать», направив после этого своих делегатов в Исполком за разъяснением. Последний поручил Н. С. Чхеидзе немедленно связаться с Корниловым и довести до его сведения, что Исполком категорически против вызова войск на Дворцовую площадь и требует их отзыва в казармы. Одновременно был образован штаб, члены которого имели право подписывать приказы о выводе войск из казарм. В воинские части была направлена телефонограмма, в которой содержался призыв к солдатам не покидать казарм с оружием в руках без распоряжения Исполкома. «Каждое распоряжение о выходе воинской части на улицу кроме обычных нарядов, - говорилось в ней, - должно быть отдано на бланке Исполнительного комитета, скреплено его печатью и подписано не меньше, чем двумя из следующих лиц: тт. Чхеидзе, Скобелев, Богданов, Филиппов-ский, Скалов, Либер, Бинасик»47.
Приняв экстренные меры по предотвращению эксцессов на улицах города, которых тем не менее избежать не удалось, Исполком Совета приступил к обсуждению поступившего от Временного правительства разъяснения его ноты союзникам. В этом разъяснении, опубликованном на следующий день в печати, во-первых, подчеркивалось, что нота министра иностранных дел была предметом тщательного и продолжительного обсуждения Временного правительства, причем текст ее принят единогласно; во-вторых, содержался комментарий вызвавшего возмущения тезиса о решительной победе над врагами. Оказывается, это означало всего лишь достижение тех задач, которые были поставлены в декларации 27 марта и выражены в следующих словах: «Временное правительство считает своим
правом и долгом ныне же заявить, что цель свободной России не господство над другими народами, не отнятие у них национального их достояния, не насильственный захват чужих территорий, но утверждение прочного мира на основе самоопределения народов.». В заключение Временное правительство обещало, что это разъяснение будет передано министром иностранных дел послам союзных держав48. В то время как Церетели пытался доказать, что «теперешнее заявление правительства совершенно дезавуировало ноту от 18 апреля»49, представители оппозиционных элементов в Исполкоме полагали, что этот документ «не разрешает конфликта между правительством и Советом», а левый меньшевик Ю. Ларин считал, что «Ответ правительства - выход в прекращении революции»50. Несмотря на то, что даже сторонники Церетели признавали, что «это разъяснение было слабо, бледно, недостаточно»51, большинством голосов (34 против 19) «инцидент» с нотой был признан Исполкомом «исчерпанным». Голоса большинству отдали трудовики, народные социалисты, социалисты-революционеры, меньшевики-оборонцы и часть меньшевиков-интернационалистов. Против голосовали большевики и с ними часть мень-шевиков-интернационалистов52. Вместе с тем было решено «признать, что ни один крупный акт правительства не может быть принят без согласия Совета р. и с. д.»53.
Вечером 21 апреля в Морском кадетском корпусе состоялось общее собрание Петроградского Совета, на котором присутствовало более 2 тыс. рабочих и солдатских депутатов. В самом начале собрания И. Г. Церетели от имени Исполкома предложил депутатам принять резолюцию, в которой отмечалось, что «новое разъяснение Временного правительства, опубликованное во всеобщее сведение и сообщенное министром иностранных дел послам союзных держав, кладет конец возможности истолкования ноты 18 апреля в духе, противном интересам и требованиям революционной демократии.»54. И хотя собрание устроило Исполкому и выступавшему Церетели бурную овацию, резолюция вызвала ожесточенные прения. «Настроение собравшегося Совета, - свидетельствовал В. Б. Станкевич, - было до крайности напряженное. Потоки и волны каких-то бурных порывов перекатывались над голосами многотысячной толпы, наполнявшей зал кадетского корпуса. То и дело ораторов перебивали какими-то массовыми спорами, вспыхивающими в разных концах зала. Кульминационного пункта
возбуждение достигло в тот момент, когда в зале появился Дан и сообщил, что на улицах началась стрельба и имеются жертвы. Поднялся такой шум, такое движение, что казалось, еще момент, и перестрелка начнется в зале»55.
С критикой резолюции Исполкома выступили в первую очередь представители большевистской фракции. Л. Б. Каменев заявил, что ее нельзя принимать ни в коем случае, поскольку нет никаких оснований доверять Временному правительству. А. М. Коллонтай огласила резолюцию ЦК большевиков, которая называла политику Исполкома «глубоко ошибочной», предлагала устроить народное голосование по районам Петрограда для выяснения отношения к ноте Временного правительства, видела выход в передаче власти революционному пролетариату56. Большевистским ораторам оппонировали представители фракций социалистов-революционе-ров и меньшевиков, выступления которых встречались одобрением большинства депутатов. Главным критиком большевиков выступил В. М. Чернов, предостерегавший против преждевременного взятия власти Советами. «Пока есть эксцессы, раздоры, несогласия и коренные расхождения, - говорил он, - захватывать власть в свои руки для того, чтобы завтра же ее упустить, я не советую, а предостерегаю об опасности лозунгов, толкающих нас на этот путь»57. Характер выступления лидера социалистов-революционеров тем более импонировал депутатам, что об этих эксцессах и жертвах на улицах Петрограда они были только что информированы с трибуны членами Исполкома. Предложение принять от имени Совета резолюцию, требовавшую в целях «предотвращения смуты, грозящей революции», запретить в течение двух ближайших дней «всякие уличные митинги и манифестации», было принято депутатами почти единогласно - против 1 358. Оглашенная Церетели еще в начале собрания резолюция Исполкома, предлагавшая считать «инцидент» с нотой Временного правительства «исчерпанным» также была принята подавляющим большинством депутатов: из более чем 2 тыс. депутатов, по сведениям «Рабочей газеты», только 125-150 сторонников «Правды» голосовали против59.
Вожди Совета торжествовали свою полную и безоговорочную победу. «Ни одно правительство в мире не могло бы добиться такой решительной, такой быстрой победы над смутой, грозящей свободе, - писали в связи с этим „Известия"». - Ни одно правительство не могло бы издать приказ о пре-
кращении манифестаций без риска вызвать против себя возмущение свободных граждан. На такой шаг мог решиться только Совет рабочих и солдатских депутатов, ибо Совет - это революция. День 22 апреля был демонстрацией сил Совета. В этот день сказалась власть Совета над стихийными силами революции. В этот день Совет доказал свое право говорить властно и громко от лица народа»60. В самом деле, никаких выступлений и столкновений на улицах столицы больше не было: ни рабочие кварталы, ни воинские части не ослушались своего властного органа. «Наступило мгновенно „успокоение" и полный, безупречный порядок, - писал по этому поводу Н. Н. Суханов. - Пройдут ли мимо этого факта будущие историки революции и ее блестящего эпизода - апрельских дней? Если было изумительно по силе и красоте само народное движение, то еще более изумительна его ликвидация. Если красноречив тот факт, что народный Совет в пять минут сроку, простым поднятием рук мог устранить антинародное правительство, то еще более внушительна картина укрощения народной бури тем же Советом в те же пять минут»61.
Итак, благодаря усилиям лидеров Петроградского Совета конфликт между Советом и Временным правительством был урегулирован, и приглашенный 24 апреля для «выяснения отношений» на бюро Исполкома Совета министр юстиции А. Ф. Керенский сообщил о возможной «реконструкции отношений между властью и демократией». «Сейчас на очереди вопрос об усилении правительства элементами, которые взяли бы на себя ответственность, - говорил Керенский. - Желательно, чтобы общественные круги взяли бы на себя и формальную ответственность за ход государственных дел. Настал момент пополнить Временное правительство, которое находится сейчас в невозможно тяжелом положении. У него, несомненно, было настроение снять с себя ответственность, и слухи об уходе не представляют собой никакой политической игры»62. По мнению В. И. Старцева, эти слова Керенского означали прямое приглашение членам Исполкома вступить в правительство63.
Идея коалиции, которая давно носилась в различных политических кругах и вплотную подошла к своей реализации в дни апрельского кризиса, теперь была озвучена официальным лицом. Здесь необходимо также принять во внимание, что Керенский оставался одним из руководителей масонской организации «Великий Восток народов России», а
идея коалиции была одной из главных целей русского политического масонства, в особенности, когда его ряды пополнили социалисты. Прошедшие через масонскую школу лидеры меньшевиков и эсеров не представляли себе общественную жизнь России после Февральской революции вне коалиции64. Хотя такая установка и противоречила доктринальным представлениям меньшевиков65, идея коалиции после Февральской революции стала постепенно овладевать умами ее лидеров. И не только лидеров. Выступая на Всероссийском совещании Советов, делегат 12-й армии меньшевик А. Е. Скачков, задаваясь вопросом «Как быть уверенным в том, что Временное правительство всегда выполняет волю революционной демократии?», отвечал: «Идя в этом направлении мне кажется все-таки, что мы неминуемо должны будем прийти к коалиционному министерству. Нам говорили сейчас, что коалиционное министерство страшно вредно в том отношении, что оно понижает гребень революционной волны. Я с этим, может быть, отчасти соглашусь; но дело в том, что у нас, кроме революции, есть еще и война, и вот для того, чтобы война эта протекала так, как нужно, чтобы армия была обеспечена снабжением, чтобы мы вот, сидя в окопах, были уверены, что в получаемых нами правительственных приказах нам не нужно самим разбираться и мы должны принимать их слепо, мы должны знать, что в это министерство входят представители социалистических партий, наши же товарищи, и что они там фактически контролируют его действия и поддерживают эти действия своим авторитетом»66. Такой практический подход к возможности создания коалиционного министерства нашел горячий отклик среди многих делегатов Всероссийского совещания Советов67. Однако в последний день работы Всероссийского совещания Советов - 3 апреля 1917 г. его организаторам удалось снять с обсуждения вопрос о коалиции и тем самым избежать на Совещании раскола по привлекшему такое внимание делегатов вопросу. Тем не менее здесь следует согласиться с американской исследовательницей З. Галили, которая полагает, что «приверженность идеологическим догмам партии мешала меньшевикам пересмотреть свою позицию в вопросе о власти и природе революции»68.
Но то, что казалось невозможным по догматическим и политическим соображениям в марте 1917 г., стало реальным в результате апрельского кризиса. Как уже было отмечено выше, 20 апреля фракция меньшевиков в Пе-
троградском Совете подавляющим большинством голосов высказалась за пополнение Временного правительства представителями Совета. Пройдет еще 10 дней яростных споров на самых различных уровнях, и коалиция станет свершимся фактом. Поскольку этот факт имел судьбоносное значение не только для политических партий, делегировавших своих представителей в правительство, но и для дальнейшего развития революции в России, необходимо ответить на вопрос о том, что же заставило лидеров этих партий пойти на столь ответственный шаг, и в какой мере он был оправдан, если не исторически, то политически. Ведь с самого начала советское большинство не хотело власти и боялось власти, хотя и обладало ею. Это, конечно, не означало, что некоторые из лидеров Советов не мечтали втайне о министерских постах. Но в целом они твердо следовали курсом поддержки цензового правительства. В дни апрельского кризиса это неустойчивое равновесие было нарушено, и Временное правительство действительно висело на волоске, а власть и авторитет Петроградского Совета неизмеримо выросли. Все это привело к возникновению в широких общественных кругах завышенных и неоправданных ожиданий, связанных с ролью Совета в управлении государством и созданием коалиционного правительства. Показательно, что резолюции с требованием создания коалиционного правительства широко обсуждались и принимались на рабочих собраниях.
Разумеется, судьба коалиции существенно зависела и от позиции самого Временного правительства и общественных сил, за ним стоявших. По выражению Н. Н. Суханова, «теперь весь буржуазный фронт жаждал коалиции и требовал ее». Разъясняя причины этой жажды, он писал: «Нельзя было висеть в воздухе. Нельзя было так прямо и откровенно игнорироваться населением. Нельзя было сиять только отраженным светом и признаваться только из лояльности к Совету. Необходимо было приобрести все это, хотя бы ценой компромисса, хотя бы дорогой ценой. Для этого было только одно действительное средство. Это - формальное бракосочетание с мелкобуржуазным большинством Совета. Любви тут не было, но был явный и очевидный расчет. Сам по себе Совет был, конечно, не желателен: но дело было в приданом. А в приданое он должен принести армию, реальную власть, непосредственное доверие и поддержку и все технические средства управления»69. При всей метафоричности этого объ-
яснения это была суровая правда, которую в такой форме признало Временное правительство. Поэтому, когда 24 апреля на заседании Исполкома А. Ф. Керенский заявил о том, что настало время пополнить правительство, которое находится «в невозможно тяжелом положении», другой министр - Н. В. Некрасов, присутствовавший в этот день в Таврическом дворце на приеме делегатов фронтовых армий и отдельных частей с фронта, заявил, правда лично от себя, что он считает «необходимым включить в состав Временного правительства представителей демократии, социалистических течений ее, т. е. создание так называемого коалиционного министерства. Эта мера необходима в целях предупреждения тех весьма печальных явлений, которые еще так недавно имели место на улицах Петрограда»70. 26 апреля был опубликован официальный документ - декларация Временного правительства, который, хотя и в слегка завуалированной форме, содержал в себе призыв к социалистам пойти во власть. Констатируя, что сложившееся положение вещей «угрожает привести страну к распаду» и что «перед Россией встает страшный призрак междоусобной войны и анархии», правительство со своей стороны обещало, что «с особой настойчивостью возобновит усилия,направленные к расширению его состава путем привлечения к ответственной государственной работе тех активных творческих сил страны, которые не принимали прямого и непосредственного участия в управлении государством»71.
27 апреля председатель Петроградского Совета Н. С. Чхеидзе получил официальное письмо от главы Временного правительства Г. Е. Львова, который, ссылаясь на опубликованную накануне правительственную декларацию, обращался «с просьбой довести об указанных предположениях до сведения Исполнительного комитета и партий, представленных в Совете рабочих и солдатских депутатов.»72. По совпадению в тот же день Ю. О. Мартов направил из Цюриха от имени заграничного секретариата ОК меньшевиков следующую телеграмму: «Телеграфируйте Чхеидзе наше мнение - всякое участие в коалиционном министерстве недопустимо»73. Однако ключевая роль в решении вопроса - идти или не идти в коалицию с цензовыми элементами - принадлежала другому, еще более влиятельному лицу в Исполкоме Совета - И. Г. Церетели, который к этому времени еще окончательно не определился и потому старался публично не высказываться на эту тему.
28 апреля, когда в «Известиях Петроград-
ского Совета рабочих и солдатских депутатов» было напечатано письмо Г. Е. Львова Н. С. Чхеидзе, было созвано, как говорилось в объявлении в газете «Дело народа», «собрание Исполнительного комитета Петроградского Совета р. и с. д. совместно с делегатами Исполнительного комитета Московского Совета, специально приглашенными на это собрание для пересмотра вопроса о вступлении представителей социалистических партий или Исполнительного комитета в состав Временного правительства»74. Упоминаемый в объявлении термин «для пересмотра.» имел прямое отношение к Московскому Совету и его Исполкому, уже высказавшихся к этому времени против участия в коалиционном правительстве75. Выступивший первым на совместном заседании председатель Московского Совета меньшевик Л. М. Хинчук подтвердил эту позицию: «В Исполнительном комитете единогласно решено отрицательно. Не высказываться. Принципиально для данного момента нежелательно.»76. Следует здесь заметить, что в имеющемся в распоряжении исследователей черновике протокола этого собрания зафиксированы далеко не все выступления и потому в нем могут отсутствовать важные детали. Но в целом характер обсуждения, по нашему мнению, отражен в этом черновике более или менее точно, что подтверждается и другими источниками. «Конечно, 28-го в Исполнительном комитете был „большой день". Зала была полна. Прения были ожесточенны и продолжались несколько часов. Но они не дали ничего нового и существенного. Коалиция уже целую неделю была злобой дня, и все уже успели объясниться друг с другом, -писал участник этого заседания Н. Н. Суханов. -Нового и характерного было в них то, что в первый и последний раз за много месяцев здесь разбился блок правых меньшевиков и эсеров. „Народники" снова остались без своих главных лидеров»77.
Главным оппонентом, ратовавшим за образование коалиционной власти, стал видный меньшевик Б. О. Богданов, который выступал как «представитель меньшинства в Организационном комитете». В своем выступлении он пытался оценить взаимоотношения пролетариата в прошлом и настоящем и даже заглянуть в будущее: «Мы уже вступили на путь социальных реформ. Мы еще далеки от социализма, но возвращение к прежнему буржуазному обществу без корректив невозможно. Мы подойдем к огромным степеням социальных реформ, и эти реформы будут корректировать и буржуазию». Констатировав, что 27 февраля 1917 г. к власти пришла буржуазия, Богданов далее развивал
тезис о том, что после Февральской революции начался «кровавый процесс», в котором «усиление сил буржуазии отстает от усиления сил демократии». При этом он особенно подчеркивал, что «пролетариат до сих пор был авангардом демократии и то, что он теперь и авангард революции, - в этом залог усиления революции с большей силой». В связи с этим Богданов задавался вопросом: «В какой мере Временное правительство соответствует этому соотношению сил?». Поясняя, почему оно не соответствует, он считал, что «это правительство настолько слабое и не может выдержать тех внутренних потрясений, которые происходят. Нам нужно правительство, которому мы не только верим, а которое мы почти вслепую поддерживаем. И таким правительством может быть только коалиционное министерство и вот какое коалиционное министерство. Коалиционное министерство не через пополнение. Мы должны выступить на определенной основе. Первой обязанностью которой является наша внешняя политика. Широкая демократия должна быть там представлена. Тогда из министерства уйдут ярые империалисты. Мы не должны быть там в большинстве, но на определенной платформе.»78.
После бурных прений, в которых приняли участие почти 30 членов Исполкома и приглашенных на это заседание, состоялось голосование, результаты которого не были обескураживающими для сторонников коалиции: они получили 22 голоса против 23 и при 8 воздержавшихся79. Однако, судя по тому, что сразу же после голосования было решено образовать комиссию, которая объяснила бы его мотивы, дело сторонников коалиции еще не было проиграно. Далее в протоколе записано: «Положительный ответ: мы формулируем ближайшие задачи власти при условии принятия этих условий; мы должны гарантировать ей поддержку и это содействие отольем в прочную форму». И в самом деле, за это предложение высказались 33 члена Исполкома и только 2 против при 15 воздержавшихся80. А это означало, что сторонники коалиции могут победить в ближайшее время. В комиссию по выработке условий к власти были выбраны И. Г. Церетели, Н. С. Чхеидзе,
А. Р. Гоц, Н. Н. Суханов, Л. Б. Каменев81.
Буквально на следующий день произошло еще одно событие, которое должно было окончательно склонить Исполком в пользу коалиции, - из состава Временного правительства ушли «ярые империалисты» П. Н. Милюков и А. И. Гучков, отставки которых в дни апрельского кризиса добивались рабочие и
солдаты,стоявший за ними Петроградский Совет и его Исполком.
Отставка Гучкова вдохновила на новые переговоры обе стороны: Временное правительство, выразив в своем официальном заявлении сожаление по поводу того, что военный министр «признал для себя возможным единоличным выходом из состава Временного правительства сложить с себя ответственность за судьбу России», выражало веру, что «с привлечением новых представителей демократии восстановится единство и полнота власти, в которых страна найдет свое спасение»82; а сторонники коалиции в Исполкоме развили бурную деятельность в кулуарах Таврического дворца, в результате которой вечером 1 мая было созвано экстренное заседание Исполкома. Первым на нем выступил специально приглашенный А. Ф. Керенский, который, нарисовав безрадостную картину хозяйственной и финансовой ситуации в стране, заявил, что только коалиционное министерство может спасти государство от разрухи. С ним солидаризовался И. Г. Церетели, признавший теперь, что создавшаяся обстановка делает необходимым вступление представителей Совета рабочих и солдатских депутатов в состав правительства83. Это означало, что большинство в Исполкоме наконец-то окончательно определилось, и противники коалиции, точку зрения которых отстаивал на этом заседании Ю. М. Стеклов, обречены на поражение. Затем представители фракций в Петроградском Совете озвучили позицию своих партий по этому вопросу: за образование коалиционного министерства высказались фракции меньшевиков, социали-стов-революционеров, народных социалистов и трудовики; против - большевики, и меньшевики-интернационалисты. После чего состоялось поименное голосование: за коалицию голосовали 44 члена Исполкома, против - 19 и 2 воздержались84. Избранная для переговоров с Временным правительством делегация включала фактически почти всех лидеров партий большинства в Исполкоме - меньшевиков И. Г. Церетели, Н. С. Чхеидзе, Ф. И. Дана, Б. О. Богданова, В. С. Войтинского; социалистов-революционеров Н. Д. Авксентьева, А. Р. Гоца,
В. Н. Филипповского; народного социалиста
A. В. Пешехонова, трудовиков Л. М. Брамсона и
B. Б. Станкевича, в состав делегации был включен и представитель фракции большевиков Л. Б. Каменев (в целях информации)85.
Итак, в результате апрельского политического дрейфа социалистических лидеров Исполкома Петроградского Совета прибило к власти. И здесь мы еще раз и вместе с
другими исследователями должны подчеркнуть ключевую роль, которую сыграл в этом сложном и даже мучительном для многих его участников плавании И. Г. Церетели. После своего возвращения из сибирской ссылки он стал неофициальным лидером Исполкома Петроградского Совета. Церетели удалось в короткий срок объединить и усилить позиции «революционных оборонцев» в руководящем органе Совета, привлечь на свою сторону представителей других фракций. Его концепция, справедливо полагает американский историк З. Галили, исходила из особой роли Советов и социалистов в объединении разрозненных прогрессивных сил с целью трансформации политической системы Рос-сии86. Первый шаг на этом трудном пути был сделан 1 мая на заседании Исполкома, одобрившем вхождение социалистов во власть. Теперь предстояло убедить Петроградский Совет, партию меньшевиков и другие политические партии, представители которых приняли это ответственное решение, и, конечно же, те социальные и общественные силы, от имени которых они пошли на это рискованное предприятие. Вопреки ожиданиям противников коалиции, мандат Петроградского Совета на дальнейшие переговоры с Временным правительством об образовании коалиционной власти был получен сравнительно легко: позиция Исполкома Совета была одобрена 2 мая 1917 г. подавляющим большинством (из более чем двух тысяч депутатов лишь 100 с небольшим голосовали против)87. Пройдет еще несколько дней, и 5 мая 1917 г. депутаты Петроградского Совета на своем экстренном заседании с редким единодушием одобрили все действия Исполкома по созданию коалиционной власти и утвердили «своих» мини-стров-социалистов. Ими стали от партии со-циалистов-революционеров - А. Ф. Керенский и В. М. Чернов; от партии социал-демократов меньшевиков М. И. Скобелев и И. Г. Церетели; от партии народных социалистов П. Н. Пере-верзев и А. В. Пешехонов88. Послав своих представителей во Временное правительство, социалистические партии тем самым взяли на себя ответственность за его политику и очень скоро убедились в рискованности этого исторического решения.
Примечания
1 Суханов Н. Н. Записки о революции: в 3 т. М., 1991. Т. 2, кн. 3/4. С. 50.
2 Соболев Г. Л. Письма в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов как источник для изу-
чения общественной психологии в России в 1917 г. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1968. Вып. 1. С. 159-173.
3 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов 1917 г. СПб., 1995. Т. 2. С. 197.
4 Новая жизнь. 1917. 18 апр.
5 Рабочая газ. 1917. 18 апр.
6 Наиболее полное и точное изложение апрельских событий в Петрограде, по нашему мнению, содержится в работах Г. Л. Соболева, В. И. Старцева и Ю. С. Токарева (Соболев Г. Л. Революционное сознание рабочих и солдат Петрограда в 1917 г. Л., 1973. С. 216-241; Токарев Ю. С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте-апреле 1917 г. Л., 1976. С. 172-201; Старцев В. И. Революция и власть: Петрогр. Совет и Времен. правительство в марте-апр. 1917 г. М., 1976. С. 158-240; и др.).
7 См.: Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2; Меньшевики в 1917 г. Т. 1: От января до июльских событий. М., 1994; Партия социалистов-революционеров: док. и материалы. М., 2000. Т. 3, ч. 1: Февраль-октябрь 1917 г.; Революционная Россия: 1917 г. в письмах А. Луначарского и Ю. Мартова. М., 2007;и др.
8 Вестн. Времен. правительства. 1917. 20 апр.
9 Войтинский В. С. 1917-й: год побед и поражений. М., 1999. С. 81.
10 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 239.
11 Там же. С. 239-240.
12 Там же. С. 243.
13 Там же. С. 242-243.
14 Там же. С. 245.
15 Там же. С. 241.
16 Там же. С. 245.
17 На это обстоятельство обращает внимание
В. И. Старцев (Старцев В. И. Революция и власть. С. 164).
18 См.: Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917. 20 апр.; Правда. 1917. 20 апр.; Дело народа. 1917. 21 апр.; Рабочая газ. 1917. 23 апр.
19 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 251.
20 Токарев Ю. С. Указ. соч. С. 180.
21 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 251.
22 Там же. С. 251-252.
23 Там же. С. 252.
24 Там же.
25 Там же. С. 253.
26 Войтинский В. С. Указ. соч. С. 82.
27 Октябрьское вооруженное восстание: Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 1. С. 223.
28 Голиков Г. Н., Токарев Ю. С. Апрельский кризис 1917 г. // Ист. зап. 1956. № 7. С. 43.
29 Войтинский В. С. Указ. соч. С. 83.
30 Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917. 21 апр.
31 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 258-259.
32 Суханов Н. Н. Указ. соч. С. 109.
33 Токарев Ю. С. Указ. соч. С. 187-191; Старцев В. И. Революция и власть. С. 184-193.
34 Петрогр. газ. 1917. 22 апр.
35 Шляпников А. Г. Семнадцатый год. М.; Л., 1927. Кн. 3. С. 103.
36 Новая жизнь. 1917. 23 апр.
37 Петрогр. газ. 1917. 22 апр.
38 Шляпников А. Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год: [кн. 1-2]. М., 1992. С. 105.
39 Дело народа. 1917. 22 апр.
40 Петрогр. газ. 1917. 22 апр.
41 Дело народа. 1917. 22 апр.
42 Там же.
43 Суханов. Н. Н. Указ. соч. С. 113.
44 См.: Соболев Г. Л. Революционное сознание рабочих и солдат Петрограда в 1917 г. С. 228-232.
45 Станкевич В. Б. Воспоминания, 1914-1919. Л., 1926. С. 58.
46 Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917. 22 апр.
47 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов 1917 г. Т. 2. С. 293.
48 Речь. 1917. 22 апр.
49 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов 1917 г. Т. 2. С. 293.
50 Там же.
51 Войтинский В. С. Указ. соч. С. 85.
52 Рабочая газ. 1917. 22 апр.
53 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 293-294.
54 Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917 . 22 апр.
55 Станкевич В. Б. Указ. соч. С. 58.
56 Дело народа. 1917. 22 апр.
57 Там же.
58 Речь. 1917. 22 апр.
59 Рабочая газ. 1917. 22 апр.
60 Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917. 23 апр.
61 Суханов Н. Н. Указ. соч. С. 115.
62 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 371-372.
63 Старцев В. И. Революция и власть. С. 216.
64 Старцев В. И. Тайны русских масонов. СПб., 2004.
С. 277.
65 См.: Галили З. Меньшевики и проблема коалиционного правительства: позиция революционных оборонцев и ее политические последствия // Анатомия революции: 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб., 1994. С. 98-101.
66 Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов: стеногр. отчет. М.; Л., 1927. С. 162.
67 Там же. С. 144, 157, 158.
68 Галили З. Лидеры меньшевиков в русской революции: социал. реалии и полит. стратегии. М., 1993. С. 165.
69 Суханов Н. Н. Указ. соч. С. 152.
70 Дело народа. 1917. 25 апр.
71 Вестн. Времен. правительства. 1917. 26 апр.
72 Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917. 28 апр.
73 Меньшевики в 1917 г. Т. 1. С. 250.
74 Дело народа. 1917. 25 апр.
75 Изв. Моск. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917.
27 апр.
76 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 409.
77 Суханов H. H. Указ. соч. С. 155.
78 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 412-413.
79 Там же. С. 416.
80 Там же. С. 417.
81 Там же.
82 Вестн. Времен. правительства. 1917. 2 мая.
83 Новая жизнь. 1917. 2 мая.
84 Там же.
85 Речь. 1917. 3 мая.
86 Галили З. Меньшевики и проблема коалиционного правительства. С. 105-106.
87 Дело народа. 1917. 3 мая.
88 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Т. 2. С. 532-533.
