CC BY
94
УДК 008 (470.1/.2) (091) «18/19»
ПОПОВА Людмила Дмитриевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии ирелигиоведения Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, докторант кафедры теоретической и прикладной культурологии Санкт-Петербургского государственного университета. Автор более 70 научных публикаций, в т.ч. 4 монографий, одного учебного пособия, 3 учебно-методических рекомендаций
ПЕТР I И АРХИЕПИСКОП ХОЛМОГОРСКИЙ
И ВАЖСКИИ АФАНАСИИ (о рецепции русской культурой петровских преобразований на Русском Севере в конце XVII - начале XVIII века)
В статье рассматриваются взаимоотношения Петра I и Афанасия в период становления этатизации. Вызов, брошенный царем русскому самосознанию, был принят Афанасием. Ответ архиепископа выразился не в забвении национального интеллектуального и духовного наследия, не в жесткой переориентации на западноевропейские стереотипы, как того хотел Петр I, а в творческом их усвоении и переосмыслении при сохранении собственной национальной самобытности.
Петр I, архиепископ Афанасий, этатизация, европеизация, Церковь, культурное наследие, зодчество
Тема «Петр I и архиепископ Холмогорский и Важский Афанасий» предполагает различные аспекты анализа: политико-культурный (реализация Афанасием культурной политики царя на Русском Севере), тематический (Петр в творениях «мужа слова и разума»), идеологический (воздействие петровской идеологии на общественные воззрения архиепископа) и т.д. Все они представляют несомненный интерес и не раз попадали в поле зрения исследователей1. Менее повезло культурологическому подходу к данной теме, состоящему в изучении с точки зрения истории и культуры взаимосвязи Петра и Афанасия, рассматриваемых на фоне становления русского самосознания.
Говоря о Петре и Афанасии, следует иметь в виду лишь начальный этап развития русской идеи. Так как архиепископ умер в сентябре 1702 года, ему не удалось познать петровские реформы XVIII века. В конце же XVII века взгляды Афанасия (он знал Петра I еще с Москвы, где участвовал в венчании на царство) с намерениями царя, скорее всего, не расходились. Этот период в русской культуре, в отличие от периодов более ранних, нес отчетливые следы этатизации, т.е. огосударствления. Государство и церковь совместно стремились к введению в искусство определенных канонов. Эти каноны должны были соответствовать четким богословским требованиям и способствовать под-
держанию с помощью разнообразных направлений культуры величия богоизбранности русского православного Священства и могущества русского Царства. Единство власти, единство военной силы, политическое единство были насущно необходимы в то скорее военное, нежели мирное время, т.е. в эпоху петровских преобразований. Как светская, так и духовная власть стремились поднять страну до европейского уровня. Для этого требовались образованные люди, способные осваивать широкий спектр знаний: военное дело, фортификацию, горное дело, промышленность и т. д. Церкви также нужны были просвещенные деятели, которые владели бы достойной ученостью и смогли бы поддерживать растущий в мире авторитет русского православия. Таким человеком, церковным и государственным деятелем, широко образованным деятелем культуры, активным сподвижником Петра I, сумевшим укрепить авторитет официальной церкви на Севере, был Афанасий (в миру - Алексей Артемьевич Любимов-Тварогов, 1641 - 06.09.1702, Хол-могоры) - первый архиепископ Холмогорской и Важской епархии, образованной в 1682 году (выведена из Новгородской епархии).
Афанасий был решительным сторонником царя в государственных делах: вел дипломатические переговоры с иностранцами, наблюдал за строительством кораблей в Архангельске, проявлял интерес к азовским событиям (наладил почту, в которой сообщалась «о Азовских бытностях»), их участником был брат архиерея -Д. Любимов. В честь победы 19 июля 1696 года в далеких от Азова Холмогорах «полтретья часа благовестили в большой колокол», возвещая о торжественной церковной службе, которая завершилась светским празднеством - троекратным салютом из пушек.
Афанасий принимал царя у себя в Холмогорах (1693), совершал с ним далеко не безопасное плавание в Соловецкий монастырь (1694), в присутствии царя освящал Петропавловский храм в Новодвинской крепости (1702), активно участвовал в строительстве этой крепости и многих других делах. Так, в лице Петра I и Афанасия в единой идеологии сошлись государ-
ство и церковь, примиряющие конфликты социальной жизни, созидающие новый мир, включающий в себя видимый и невидимый миры -материальную суть и духовные элементы.
Вступивший на миссионерское поприще с благословения церковных властей Москвы и по царской грамоте (№ 93 от 2 сентября 1682 года) о назначении архиепископом Холмогорской и Важской епархии2 сибиряк Афанасий явился не только «апостолом» для местного населения, как его иногда называли церковные историки, но и проповедником московской светской власти и культуры на Русском Севере. Как мы уже заметили, его полномочия здесь оказались гораздо шире сана, который был на него возложен.
Деятельность Петра I многими исследователями характеризуется как неоднозначная и противоречивая. Это относится и к оценке культурных начинаний. Не анализируя в целом культурную политику царя - европеизацию отечественной жизни, укажем лишь, что на Русском Севере она была не насильственной и скорее прогрессивной. Европеизм Петра в большей степени и начался в Архангельске. Он сказался в страсти молодого царя к морю, кораблестроительной деятельности, стремлении создать военный и торговый флот в России. В лице Афанасия Петр I нашел единомышленника. Замыслы Петра относительно мореплавания повлияли на формирование интереса к морскому делу самого Афанасия. Архиепископ серьезно заинтересовался вопросами судостроения и снаряжения судов, став весьма образованным в этой области. В его библиотеке было много книг по морской тематике3. Афанасий помогал царю в строительстве кораблей на Соломбальской верфи4, поддерживал его в создании российского флота. Сам имел личные суда.
Афанасий был главным помощником Петра I и в деле строительства первой военно-морской цитадели - Новодвинской крепости. Он, видимо, понимал: Русский Север может быть духовно порабощен другими государствами. В декабре 1700 года Афанасий получает список с указа Петра I о строительстве крепости5. Выезжает в Березовское устье Северной Двины
вместе с воеводой, чтобы определить место для «фортеции». В январе 1701 года он командирует своих людей во все уезды Архангельской губернии для выявления «наличия каменных припасов, необходимых на сооружение крепости»6. Так, были обнаружены железные снасти в Пертоминском монастыре и взяты оттуда вместе с лопатами, молотками для «Новодвин-ки». 17 января 1701 года он отправляет Петру I свой отчет о подготовке для строительства материалов: кирпича, бутового камня, извести, глины, песка и «всяких иных припасов»7. Пригодился его строительный опыт и при рассмотрении чертежей. Он критикует чертеж крепости, выполненный инженером Яганом (Иоганном) Адлером, который не принял и царь, поскольку тот был сделан «без размеру». Афанасий высказал замечания и по чертежам другого инженера, присланного из столицы строить крепость, Г.Э. Резе, заметив, что «стенам тоя крепости длина и ширина видитца написано умеренна, а башням... не по крепости неумеренно написано по сту по семи сажен трехаршинных кругом всякая башня». Да и валу, по мнению архиепископа, «быть со свободную сторону непристойно: дабы во время приходу сопостатов не было им тем валом из крепости бою защищения, и дабы не вменился тот вал сопостатом готовою землею к засыпи рва»8. Как видим, Афанасий не ограничивается только критикой, дает профессиональные советы, поставляет материалы, собирает по всей епархии финансовые средства, направляет своих зодчих Федора и Ивана Ста-фуровых для возведения крепости и 12 июня 1701 года освящает закладку Новодвинской крепости, которая тем временем уже начала строиться.
По указу архиепископа укрепляется Печен-гская пустынь9, перестраивается и делается более мощной Кольская крепость, укрепляются Гостиные дворы Архангельска, исследуются морские пути из России в Швецию. В связи с этим появляется труд Афанасия светского характера - «Описание трех путей из России в Швецию», по мнению многих исследователей, составленный по настоянию Петра I в марте 1701 года и очень необходимый в то время,
поскольку Север был связующим звеном между Москвой и Западной Европой. Описание шведской морской экспедиции на Архангельск и его героической обороны в июне 1701 года также было составлено Афанасием, как и подробнейшее повествование о троекратном пребывании Петра I в Архангельске, изданное Н.Н. Новиковым в 1783 году10.
К культурному наследию Русского Севера относится Двинской летописец. В этой хронике в контексте истории города Архангельска широко отражена тема Петра I и его преобразований. Написание первой части Двинского летописца многие исследователи связывают с именем Афанасия.
Вызов, брошенный Петром русскому самосознанию: уничтожить старое и вместо него создать новое, европейское, был принят Афанасием. Свидетельством тому является Новодвинская крепость. Можно сказать, что с нее культура Русского Севера начала европеизироваться. План крепости приобрел элементы, характерные для западной архитектуры - это квадратное земляно-каменное сооружение с четырьмя бастионами. Бастионы соединялись куртинами. Куртины и бастионы окружались валом, за ним находился ров, огибающий крепость с трех сторон, а с северо-западной стороны подходила Двина. Для Поморья это была крупная и первая крепость бастионного типа. С построением такой цитадели путь в Архангельск врагу со стороны моря надежно преграждался. Новодвинская крепость была первой построенной Петром I и явилась предшественницей Петропавловской крепости, сооруженной царем на Неве. В июне 1702 года царь собственноручно в присутствии Афанасия заложил в крепости деревянный храм во имя святых апостолов Петра и Павла. По представлениям христиан, апостол Петр является хранителем ключей от рая, и крепость заняла ключевое положение на острове Линский Прилук, открывая России выход к морю, защищая страну с моря от непрошенных гостей.
Влияние западноевропейской культуры отчетливо прослеживается и в архитектуре Петропавловской церкви, которая строилась весь
июнь 1702 года и была освящена Афанасием в присутствии Петра 29 июня, в день царского тезоименитства. Перед знаменитым походом в Нотебург с русской эскадрой 6 августа Петр I последний раз посетил крепостную церковь и стоял службу, которую вел архиепископ, облаченный в пожалованный царем нарядный саккос. Особенным для церкви, по замечанию путешественника П.И. Челищева, было то, «что сидения поделаны, как в немецких церквях, лавки, чего нигде в России нет». Кстати сказать, немецкий мастер выполнил для нее иконостас, «писаный искусною рукою на шелковой материи»11, чего не наблюдалось в то время в северном храмовом зодчестве.
Несмотря на указанные успехи петровской «европеизации» на Русском Севере, Афанасий по-прежнему считал наиболее плодотворным и важным для русского самосознания древнерусское наследие, дух которого он видел в гармонии, красоте и стройности. Литература и зодчество, пережившие период расцвета в Нижнем Подвинье именно при Афанасии, строятся по законам гармонии, а вовсе не определяются лишь личным вкусам (хотя литературные труды и пестрят авторскими вставками, в его рассуждениях присутствует объединение субъектов, различных по месту в общевселенской иерархии, но внутренне соотносимых между собой).
Для определения этой особенности лучше всего подходит понятие «соборность». И тут мы сталкиваемся с сущностью афанасьевского решения проблемы, стоявшей перед русским православием. Ведь соборность - важнейшее качество древнерусской культуры. «Собор всей твари как грядущий мир вселенной, объемлющий и ангелов, и человеков, и всякое дыхание земное, - такова основная храмовая идея нашего религиозного искусства, господствовавшая и в древней нашей архитектуре, и в живописи»12. Выражение соборного начала, обнаружение его и в космосе, и в жизни земной являлось основной задачей всей европейской средневековой культуры. Используя некоторые приемы средневековых истолкований, в частности Иоанна Экзарха Болгарского, который в
свою очередь опирался на трактат Иоанна Дамаскина, Афанасий в своем «Шестодневе» так же объяснял образ неба в людях, на земле, но с учетом национальной традиции. Приобщаясь к западной цивилизации, Афанасий следовал основной линии русской культуры.
Афанасий, как и Петр I, на Русском Севере столкнулся с определенными сложностями. Прибыв на Север с миссией искоренять старообрядчество, Афанасий попытался ограничить действия так называемого крестьянского мира, который избирал церковных старост, строил церкви и часовни, отводил земли на их содержание, даже священников нанимал по контракту. Церковные средства расходовались и на общинные нужды. Афанасий восстал против этого, пытался ограничивать «мир» в церковных делах, заботясь о материальных интересах приходских церквей. Но встретил сильное сопротивление. С возникшими трудностями Афанасий справился. Ему удалось отменить приговоры крестьянского мира, например об избрании того или другого лица на священно-служительское место, в тех случаях, когда избрание было произведено незаконно. Опираясь в дальнейшем на опыт того же «мира», он активно включился в торговлю, ремесла, промысловую деятельность. Все это было необходимо для развертывания каменного культового строительства, которое здесь являлось дорогостоящим делом.
Заботясь о приоритете церковной культуры, Афанасий требовал, чтобы храмы строились по определенному плану. Запрещая неканонические формы (такими считались прежде всего шатровые завершения церквей), он каменным строительством показывал пример истинно церковной архитектуры. В противовес народной форме, каковой с середины XVII века принято считать шатровую кровлю, он стремился утвердить лаконичную, величественную и даже суровую архитектуру, что в принципе характерно для северного зодчества. При этом он во многом опирался на тенденции русской архитектуры предшествующих веков. Особенно ярко эти традиции проявились в строительстве трех храмов, возведенных по заказу Афанасия
и под его непосредственным наблюдением: Спасо-Преображенского собора в Холмогорах, Свято-Троицкого собора на Ухтострове, Никольской церкови в Верхних Матигорах.
Холмогорский Спасо-Преображенский собор построен в 1685-1691 годах зодчими Федором и Иваном Стафуровыми. Есть свидетельства о том, что Афанасий сам принимал активное участие в разметке фундаментных рвов. 11 мая 1685 года Афанасий размерил место, совершил молебен, указал, где быть основанию церковному, окадил его и окропил святой водой; после молебна копал землю с четырех сторон, а 27 августа освятил собор «по чину требника Петра Могилы»13. Спасо-Преображенский собор был освящен самим Афанасием 28 июля 1691 года при огромном количестве горожан. Щедрый на милостыню Афанасий раздал городской бедноте немало денег14.
Собор отличался величественностью и красотой архитектуры. Архиепископ потратил на его строительство много сил и средств, в том числе и на внутреннее украшение, богато одарив его церковной утварью и книгами. Очевидно, он хотел сделать из своего Спасова храма то же, чем был для Москвы Успенский собор Кремля, и стремился как в архитектуре, так и в убранстве подражать ему. В богослужении он также старался следовать московскому чину15. Например, заказывая московскому художнику Якову Васильеву золотую дарохранительницу в форме голубя, архиепископ просит сделать ее по образцу дарохранительницы Успенского собора16. Связи с Москвой имели, несомненно, огромное влияние на архитектуру Подвинья. Авторы, писавшие о соборе, отмечают влияние стиля московского кремлевского Успенского собора на архитектуру холмогорского храма. Действительно, у московского и холмогорского соборов есть некоторые общие черты. В соответствии с прототипом Спасо-Преображенский собор, тоже трехнефный, пятиглавый, первоначально имел позакомарное покрытие. Моменты сближения чередовались с моментами расхождений, поскольку заимствования не производились механически, а переосмысливались и приспосабливались к запросам северной тради-
ции. Примером могут служить барабаны, увенчанные деревянными луковичными главами, покрытыми деревянным же лемехом. Это говорит о том, что северные мастера ко времени сооружения каменных храмов имели свои художественные традиции. Московская архитектура пришла не на пустое место, на Русском Севере была уже своя развитая культура. Это позволило творчески переработать и переосмыслить новации. Строя Спасо-Преображенс-кий собор, Афанасий, очевидно, хотел, чтобы он напоминал собор Успенский. Однако он построил не одноименный собор, а дал главному холмогорскому храму название прежнего деревянного храма, стоявшего на этом месте исстари, и главы холмогорского собора украсил не восьмиконечными, как у московского собора, а четырехконечными равноконечными крестами, скорее всего, по толкованию св. Иоанна Дамаскина: соединение четырех концов в едином центре означает, что высота, глубина, долгота и ширина мира содержатся Божией силой. Надо полагать, что с его учением «Источник знания», где обоснована теория четырехсоставного строения человека-микрокосма, Афанасий был знаком. Учения о четырех- и восьмисоставном строении человека обсуждались богословской доктриной, отразились в апокрифах и фольклоре, например в духовном стихе о Голубиной книге. Символико-аллегорическое истолкование церкви как «государства человеческого тела», встречаемое в «Шестодневе» Иоанна Экзарха, находим и в «Шестодневе» Афанасия, хотя его труд создан в XVII веке. В то же время хоры-полати были устроены, как в Успенском соборе - в алтаре над иконостасом, куда можно было попасть по винтовым лестницам как с северной, так и с южной стороны. Подобный прием, введенный А. Фиораванти, почти не встречается в древнерусской традиции.
В плане оба храма делятся на одинаковые клетки-ячейки, северный и южный входы находятся практически перед иконостасом. Соответственно плану делятся и фасады соборов: составлены они из четырех прясел, разграниченных лопатками. Если в московском соборе
аркатурно-колончатый пояс, заимствованный из владимирской архитектуры, тянется по центру фасадных стен, то в холмогорском соборе он украшал барабаны всех пяти глав.
Главный собор Холмогорской и Важской епархии, к сожалению, дошел до нас в искаженном виде и выглядит сегодня полуразрушенной громадой; однако все еще восхищает, говорит о былом могуществе и богатстве, о поре расцвета культуры.
Каменное строительство, особо развернутое Афанасием в Холмогорах и Архангельске, не могло вестись без профессионалов - каменных дел мастеров, и архиепископ создает собственную строительную артель в Холмогорах. Основными зодчими явились братья Стафуро-вы (Федор, Иван, Дмитрий) и Максим Лохоц-кий. Холмогорские строители целиком находились в его распоряжении, и заказчиком выступил сам иерарх, который разбирался в архитектуре, выписывал из патриаршей библиотеки специальные книги по культовому зодчеству и чертежи. Последние вместе с грамотой посылались в приходы и настоятельно рекомендовались в качестве образца. В 1691 году архиепископ Афанасий разрешает к паперти Ухтостров-ского Свято-Троицкого храма, возведенного в 1690 году, пристроить с северной стороны придел во имя св. Алексея человека Божия, с указанием: «во особых стенах мерою против чертежа каков чертеж подали», чтобы между церковью и приделом не было соединения: «а ход в ту пределную церковь зделать ис паперти, а из настоящей церкви в тое церковь дверей отнюд неделать». Все эти указания будут касаться церквей, имеющих несколько приделов, а указ «верх на той пределной церкви построить нешатровой и олтарь при ней учинить круглой» будет распространяться на все храмы, как и рекомендации по внутреннему устройству, например: в алтаре пол должен быть «выше церковному помосту двема степенми, а степенем высота по полтретья вершка». В данной грамоте даются указания и по устройству царских врат: «да в олтарных же стенах учинить насредине царские врата, а на правой стране тех врат южныя, а на левой северныя врата
же. И святых образы поставить чинно. На правой стране царских врат поставить образ Спа-сителев, подле его поставить образ настоящего тоя церкви святого. На левой стране царских врат меж северных поставить образ Пресвя-тыя богородицы с предвечным младенцом и прочих святых образы. Поставить по обычаю церковному»17. Свято-Троицкий собор в свое время не уступал Спасо-Преображенскому холмогорскому собору по силе выразительности и архитектурной мощи.
К приезду Афанасия в Холмогоры (18 октября 1682 года) возводился Борисоглебский храм в Нижних Матигорах (близ Холмогор). Перед освящением храма Афанасий осмотрел его и в первую очередь был недоволен тем, что в церкви и в алтаре «без благословения стены вытесаны». Вслед за этим «с земли дело похвалил, а вверху, говорил, не делом сделано, шеи (барабаны на церкви. - Л.П.) основаны некрепко на дугах, и то велел покрепить да приказал мост опустить в церкви, чтоб мощно сделать степень ко олтарю во всю стену»18. Афанасий не зря волновался по поводу плохой кладки верха храма: к началу XIX века в стенах его образовались трещины, а в 1930-е годы здание пришло в аварийное состояние и было разобрано.
По архитектурному чертежу и при непосредственном участии Афанасия строились и деревянные храмы: в Шенкурске - собор во имя Благовещения Пресвятой Богородицы (1697, вместо обветшавшего), Васильевская церковь в Чухченемской волости и т.д. Причем в грамотах планы описываются до мельчайших подробностей. Требуя строгого соблюдения канонов в церковном строительстве, Афанасий запрещал строить деревянные шатровые церкви, очень распространенные в то время на Севере. По поводу запрещения шатровой формы церковных построек существует несколько теорий, прежде всего связанных с патриархом Никоном. Якобы, им они были запрещены. Возможно, Афанасий имел для этого другие причины: высокие шатровые храмы часто горели от молнии. Афанасий сохранял шатровые церкви, если речь шла об их ремонте.
В 1688 году была поправлена шатровая Ильинская церковь XVII века в д. Ильинской Холмогорского уезда. В 1695 году была перебрана шатровая Предтеченская церковь постройки 1614 года в д. Хаврогорской Холмогорского уезда. В 1700 году Афанасий даже разрешил построить шатровую Васильевскую церковь в Моржегорском приходе Холмогорского уезда. При Афанасии строились церкви в местном стиле, сложившемся на Русском Севере в XVII веке: кубоватые - в Каргополько-Онеж-ском регионе, «шатер на крещатой бочке» - в Пинежско-Мезенском, многоглавые - по Северной Двине. Так, в 1685 году была выстроена кубоватая Климентовская церковь в д. Мака-рьино Онежского уезда; в 1686 году - пятиглавая Михайло-Архангельская церковь в д. Вели-кодворской Мезенского уезда.
В январе 1683 году крестьяне Заостровской волости получили благословенную грамоту от архиепископа на устройство новой церкви во имя Сретения Господня с двумя приделами. Храм был построен и освящен (по грамоте же Афанасия) 28 сентября 1688 года. Сохранившаяся до наших дней деревянная церковь рублена четвериком. Ее венчают вместо шатра девять глав. Особенность этого храма состоит в зако-марном покрытии, то есть полукруглом завершении стен церкви. Закомары характерны для каменного культового зодчества, для деревянного храма это явление уникальное.
Однако в большей степени строительство храмов было жестко регламентировано19. Так, алтари Афанасий приказывал делать «круглые тройные», не разрешал ставить восьмиконечные кресты на церкви и приказывал заменять их четырехконечными, чтобы они не напоминали о расколе, поскольку раскольники водружали на храмах именно восьмиконечные кресты. Очень часто к хра-мозданным грамотам Афанасий прилагал и само изображение креста.
На Русском Севере деревянные храмы отапливались глинобитными печами, которые стояли в трапезных. Архиепископ запретил глинобитные печи, и по его указу трапезные для предохранения от пожара стали отапливать
кирпичными: «А в трапезе при той церкви построить белую печь в ней учинить кирпичную с выводною дымною трубой, и нагревать ту печь ис паперти»20. Причем наказывалось нагревать печь бережно, «чтоб от пожару было опасно». Старые глинобитные печи приказывалось «разломать» и вместо них выкладывать кирпичные.
До Афанасия церковные трапезные на Русском Севере использовались более широко. Они были местом, где решались церковные и мирские дела прихода, здесь устраивались братчины, сюда приносились так называемые «трапезные явки». «Явки», или жалобы на обидчиков, заносились в особые книги с пометкой о времени их подачи, затем прочитывались всенародно, а после выносилось мирское осуждение обидчикам. Братчины, или церковные пиры, обычно устраивались в храмовые праздники, когда к церкви сходились прихожане и гости из окрестных селений. При Афанасии все это постепенно ушло из приходской жизни. Для мирских дел строились земские избы. Афанасий в своих распоряжениях указывал, на каком расстоянии от церкви они должны были находиться. Сами по себе стали исчезать и церковные пиры, поскольку это не поощрялось архиерейской властью, а расходование денежных сумм стало строго контролироваться.
Освящение новых храмов производилось только при условии, что они были построены согласно правилам, прописанным в храмоздан-ных грамотах; если правила нарушались, приказывалось переделывать строения.
Само же освящение производилось согласно требнику или чиновнику малым чином, а не великим. Это также прописывалось в грамоте. Так, давая грамоту на освящение новой церкви в Усольской волости на Моржу (вотчина Сийского монастыря) 22 октября 1684 года архиепископ Афанасий писал следующее: «...освятить тебе архимандриту со диаконом [церковь. - Л.П.} во имя св. Николая Чудотворца по исправному нынешних выходов требнику или чиновнику малым освящением»21. Требник или чиновник освящения храма рассылался священникам епархии, поскольку освящения храмов производились по чину, напечатанному в чиновнике.
В 1694 году Афанасий сам составил чиновник, в котором дал наставления и по поводу приготовления святых Даров.
Кроме жестких указаний, о которых мы сказали, существовали определенные требования и к зодчим, строившим храмы: даже рабочие отбирались только хорошего нрава. Так, при перестройке церквей в Зачачье архиепископ Афанасий требовал, чтобы работы производились плотниками, которые были «люди добрые, единобрачные, а не двоеженцы».
Ответ северно-русской культуры на петровский вызов выразился не в забвении национального интеллектуального и духовного наследия и жесткой переориентации на западноевропейские стереотипы, как того хотел Петр I, а в творческом их усвоении и переосмыслении при сохранении собственной национальной самобытности.
Такова была позиция Афанасия - общественного человека, ответственного перед своей страной, человека высокой культуры. Его деяния можно сравнить с трудом пахаря, который землю вспахал и умягчил, то есть верой освятил, а труды его - с трудом сеятеля. Он из тех, кто употребил немалые материальные средства на развитие церковной архитектуры, прикладного искусства, книжного дела: в его архиерейском доме не только собирали и переписывали книги, но и учили грамоте. Фигура Афанасия - знаковая в истории и культуре Русского Севера. За двадцать лет своего архиепископства «человек здравого ума», как его уважительно называли иностранцы, сделал удивительно много. С его деятельности на северной земле началось развитие культуры, образования и каменного строительства. Часть построек, ставших архитектурными памятниками, сохранилась до сих пор.
Примечания
1 Булатов В.Н. Муж слова и разума: Афанасий - первый архиепископ Холмогорский и Важский. Архангельск, 2002; Абрамовский В.Н. Локальные тенденции социального взаимодействия монастырей Архангельского Севера и российской армии в XVIII - начала XX века II Вестн. Помор, ун-та. Сер. «Гуманит. и соц. науки». 2007. № 6. С. 31-35.
2 Акты исторические. СПб., 1842. Т. V. С. 145.
3 Верюжский В.М. Афанасий архиепископ Холмогорский, его жизнь и труцы в связи с историей Холмогорской епархии за первые 20 лет ее существования и вообще русской церкви в конце XVII века. СПб., 1908. С. 476.
4 Титов А. А. Летопись Двинская. М., 1889. С. 115.
5 ГА АО (Гос. арх. Арх. обл.). Ф. 1025. Оп. 2. Д. 250. Л. 1.
6 Там же. Оп. 1. Д. 1415. Л. 1.
I Там же. Оп. 2. Д. 275. Л. 1.
8Верюжский В.М. Указ. соч. С. 548, 551.
9 ГА АО. Ф. 1025. Оп. 2. Д. 276.
10 О высочайших пришествиях великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича... из царствующего града Москвы на Двину к Архангельскому городу... (Изд. Н.Н. Новикова). М., 1783.
II Милъчик М.И., Попова Л.Д. Первые ворота Российского государства: Очерки градостроительной и архитектурной истории Архангельска и Холмогор. СПб., 2002. С. 122-131; Попова Л.Д. История храмов Архангельск. Архангельск, 2005. С. 153-154.
12 Трубецкой Е. Три очерка по русской иконе. М., 1991. С. 12.
13 ТитовА.А. Указ. соч. С. 52.
14 Там же. С. 59-60.
15 Голубцов А.П. Чиновники Холмогорского Преображенского собора IIЧОИДР. Кн. IV. М., 1903. С. XVIII, XIX-ХХ,ХХ1У-ХХУ
16Верюжский В.М. Указ. соч. С. 345.
17 ГА АО. Ф. 1025. Оп. 1. Д. 474. Л. 1-3.
18Голубцов А.П. Чиновники Холмогорского Преображенского собора. С. 152, 153.
19ГА АО. Ф. 1025. Оп. 1. Д. 476. Л. 1.
20 7ам же.
21 Верюжский В.М. Указ. соч. С. 358.
Popova Lyudmila
PETER I AND ARCHBISHOP OF KHOLMOGORY AND VAGA AFANASY (on the Russian Cultural Reception of Peter’s Reforms in the Russian North in the Late XVII - Early XVIII Centuries)
The paper considers relationship between Peter I and Afanasy in the period of etatization.The tsar’s challenge to the Russian identity was undertaken by Afanasy. The archbishop’s answer was in the adoption and creative interpretation while sustaining national identity rather than in the oblivion of the national intellectual and spiritual heritage and rigid reorientation towards West European stereotypes in accordance with the Peter’s wish.
Контактная информация: e-mail: [email protected]
Рецензент - Теребихин H.M., доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и религиоведения Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
