CC BY
247
4. Сактоев В.Е., Банзарагчийн Б. Становление и функционирование рынка труда Монголии. Улан-Удэ: ВСГТУ, 2007. С. 41.
5. Информация получена автором в ходе беседы с профессором Л. Дугаржавом 30 апреля 2010 г (Улан-Батор).
6. URL: http://slavistika.ru/pdf/17erdenemaam.pdf
7. Информация получена автором в ходе беседы с директором совместной монголо-российской общеобразовательной школы Ж. Соронзон 23 сентября 2010 г (Улан-Батор).
8. Информация получена автором в ходе беседы с заведующим читальным залом отдела русской книги Детского дворца книги И. Пурэвбат и заведующим читальным залом книжного отдела Тайваня Д. Алимаа 27 ноября 2010 г. (Улан-Батор). Директор библиотеки Д. Оюунбилэг является выпускницей Ленинградского института культуры им. Н. Крупской.
9. Степанова Е.М., Чеботарев П.Г. Интенсивный курс русского языка. Книга для учащихся. «Темп-1». М.: Русский язык, 1989. - 192 с. К пособию прилагаются 2 аудиокассеты; Василенко Е., Ламм Э. Мы учимся слушать, понимать и говорить по-русски. Пособие подготовлено в виде 8 пластинок с заданиями для говорящих на английском, немецком, испанском и др. языках, но не для монголоязычной аудитории. Имеются 2 CD-диска «Санкт-Петербург и пригороды» и энциклопедия «Мир вокруг нас» на русском языке. Новых поступлений нет.
10. Ганжуров В.Ц. Русский язык в Монголии: реальность и перспективы // Новые подходы к истории взаимоотношений России и Монголии и их современное состояние:
материалы международного круглого стола. г Улан-Батор (23 октября 2007 г.). Улан-Батор, 2008. С.136.
11. Информация получена автором в ходе беседы с председателем Союза негосударственных вузов Ч. Агваанцэрэ-ном 21 сентября 2010 г. (Улан-Батор).
12. Информация получена автором в ходе беседы и экскурсии в лицее с директором Института права «Их Засаг» Н. Ням-Осором 21 сентября 2010 г. (Улан-Батор).
13. Информация получена автором в ходе беседы с руководителем представительства ООО «Бурятмясопром» в Монголии А.О. Балдаевым 26 ноября 2010 г. (Улан-Батор).
14. Цит. по: Радиостанция «Эхо Москвы». Передача «Говорим по-русски». Радио-альманах [Электронный ресурс] -URL: http://www.echo.msk.ru/programs/rusalmanach/740195-echo/; Как иностранцы воспринимают русский язык: соц. опрос // Словари XXI века. Клуб ценителей русского языка [Электронный ресурс] URL: http://slovari21.ru/poll/kak inostranci vosprinimaut russkiy yazik
15. URL: http://russian.eurasianet.org/node/31251
16. Петров В. Долг списанием красен // Российская газета-Центральный выпуск. 2010. 15 дек.
Бадмаев Андрей Захарович - кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории БГУ, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а, 670000, e-mail: badmaevaz@yandex.ru
Badmaev Andrey Zakharovich, cand. of historical sciences, the senior lecturer of Department of General Histor of the Buryat State University, Ulan-Ude, Smolin street, 24a, 670000, e-mail: badmaevaz@yandex.ru
УДК 24(571.54) Т.Ц. Бардуева
ПЕРВЫЙ ПАНДИТО ХАМБО ЛАМА ДАМБА-ДАРЖА ЗАЯЕВ И ЕГО РОЛЬ В РАСПРОСТРАНЕНИИ БУДДИЗМА В БУРЯТИИ
Статья посвящена истории распространения, становления и развития буддизма среди бурятского населения. В ней также освещается биография и деятельность первого пандито хамбо ламы Дамба-Даржа Заяева, с именем которого и связано начало широкого и повсеместного распространения буддизма в Бурятии.
Ключевые слова: буддизм, религия, культура, институт пандито хамбо лам.
T.Ts. Bardueva
PANDITO KHAMBO LAMA DAMBA-DARZHA ZAYAEV'S ROLE IN SPREADING BUDDHIZM IN BURYATIYA
The article is devoted to the penetration and development of Buddhism among buryat population. There is also lighted biography and activity of the first Pandito Khambo lama Damba-Darzha Zayaev, whose name is connected to the beginning of spreading Buddhism in Buryatiya.
Keywords: Buddhism, religion, culture, the institute of Pandito Khambo lamas.
Первоначальное распространение буддизма среди бурятского населения связано его с распространением в Монголии. Известно, что уже во время правления Хубилай хана в Монголию прибыл глава буддийской школы Сакья Пагба-лама и стал его главным советником. Однако широкое распространение буддизма в монгольском мире происходит при Алтан-хане. В хронике «Дэбтэр Чжамцо» говорится, что в 1571 г. Алтан-хан «проникся све-
том святого учения». Алтан-хан заключил союз с далай-ламой Содном-Чжамцо (bsod nams rgya ш1;-8Ьо), который в источниках и литературе именуется договором между патроном-милостынедателем и ламой - тибетским иерархом. Этот договор был обнародован в 1577 г. в виде религиозного уложения-манифеста «Арбан буяны цааз» (Закона учения Будды, обладающего десятью добродетелями) [2, с. 19]. Как считает Л.Е. Янгутов, «Арбан буяны
цааз» - это удивительный документ, отразивший особенности становления буддизма в Центральной Азии, когда буддийские моральные ценности ненасилия проповедовались не только и не столько миссионерами, сколько государственной властью [3, с. 9]. Известно, что Алтан-хан даровал титул далай-лама тибетскому иерарху Содном Чжамцо, что буквально переводится как океан мудрости. В бурятских летописях также содержатся сведения о распространении буддизма начиная с ХУИв. Именно с этого времени начинается интенсивное распространение буддизма в монгольском мире. Буряты, входящие в состав Монгольской империи, также принимают буддизм. Отрыв бурятских родов от монгольского мира, их социально-политическое единение в составе Российской империи совпали с окончательным укреплением позиций буддизма в Монголии. Буддизм интенсивно проникал в сферу бурятских родов в своем монголоизированном варианте [3, с. 11]. Вандан Юмсунов, автор летописи «История одиннадцати родов хоринских бурят», отмечая широкое распространение буддийской религии среди монгольских племен, указывал, что к моменту появления русских в 1-й половине XVII в. в Прибайкалье бурятские племена имели своих лам, в кочевых ставках свободно справляли религиозные нужды в дацанах-юртах [2, с. 20]. О распространении буддизма в Бурятии мы узнаем из донесений служилых людей, прибывших в Забайкалье в XVII в. В донесении енисейского казачьего десятника Константина Москвитина содержатся такие сведения: «А у Турокая князя юрты войлочные, пушены барахатом лазоревым; а в юртах подзоры камка на золоте. А кому они молятца и то... писано всякими розными красками по листовому золоту, а лица писаны по листовому золоту человеческие, а подписи писаны по тому же золоту против лиц на другой стороне, а по чему золото навожено и то неведомо. А иные у них болваны серебряные воляные в поларшина золочены и те их болваны и писаные лица ставлены по их вере в мечетях войлочных и книги у них по их вере есть, а писаны по бумаге, а бумага такова ж, как и русская. А молятца они мунгалы князь Турокай табунан и люди его перед теми своими болваны и написанными лицами на коленях стоя и по книгам своим говорят своим языком и обеих рук упирают пальцами себя в лоб и падают перед ними в землю и вставая опять говорят по книгам, а перед болванов они и написанных лиц в кое время они им молятца ставят чаши с горячим угольем, а на уголье кладут ладан росный» [6, с. 12]. Николай Спафарий,
отправленный царем в 70-х г. XVII в. в Китай для урегулирования пограничных столкновений в Забайкалье и на Дальнем Востоке, отметил в своем дневнике, что в долине Селенги между р. Хилок и Селенгинским острогом встречаются ламские юрты [2, с. 22]. Атаман Бекетов в своем докладе о пребывании у бурят сообщает также об их вероисповедании: «Молятся по своей вере литым болванам. Литы те болваны серебряные и позолочены, а перед болванами чаши большие серебряные литые же и позолочены, а налиты де не знать питья каково полны, а кругом тех чаш оставлены свечи в гнездах. Те свечи скан из серы, не знать из какой, а горят свечи тихонько день и ночь перед теми болванами. Скани де те свечи тоненьки, дух от тех свеч, что от ладану» [2,с. 24]. Эти и подобные им сведения свидетельствуют о том, что в XVII в. буддийская религия имела достаточно широкое распространение среди бурятского населения. Распространение буддизма, однако, хотя и было повсеместным, но неодновременным. Буддизм сначала утвердился у селенгинских монголов, затем у хоринцев, в XIX в. у добайкальских родов левобережья Селенги, у тункинских, баргузинских, аларских бурят, в XX веке в остальных ведомствах иркутских бурят [6, с. 16].
По летописи Д.-Ж. Ломбоцыренова «История селенгинских монгол-бурят», первыми покровителями буддийской религии стали селенгинские тайши, и у них же раньше всех появились свои ламы [6, с. 22]. Есть также сведения о том, что в 1712 г. 100 монгольских и 50 тибетских лам прибыли в Бурятию, что и способствовало укреплению буддийской религии среди бурятского населения. Однако конкретных сведений об этих ламах до сих пор не обнаружено. Вандан Юмсунов сообщает что, прибывшие в Забайкалье 150 лам соединились с селенгинским и хоринским народом и были приписаны к каждому в отдельности роду. В летописи хоринских бурят также указано, что до размежевания границы в 1727 г. вере наставляли ламы из Монголии и ламы се-ленгинских родов [6, с. 23]. С распространением буддизма многие бурятские юноши отправляются в Монголию и в Тибет, в крупнейшие буддийские центры, изучать буддийскую философию. Одними из первых, как известно, были пандито хамбо лама Дамба-Даржа Заяев, лама Жимба Ахалдаев и др. Пройдя полный курс обучения, вернувшись на родину, они сыграли решающую роль в развитии буддизма среди бурятского населения.
Проникновение буддийской религии в Бурятию
происходит после длительного процесса ее адаптации к традиционной культуре, мировоззрению и традиционным верованиям тибетцев и монголов. Если процесс распространения буддизма в Бурятии на первых порах был, прежде всего, связан с распространением его в Монголии, то впоследствии в этом процессе большую роль играет политика царского правительства. Л.Е. Янгутов также считает, что решающую роль в успехе буддизма в Бурятии сыграла его политическая значимость, которую сумели разглядеть царские чиновники. «Как и цин-ские правители, они увидели в буддизме удобное средство закрепления своих позиций в Забайкалье. Во внешней политике на Дальнем Востоке, стремясь установить прочные взаимоотношения с Китаем, российские дипломаты умело использовали тот факт, что буддизм являлся важным орудием цинского двора по отношению к Монголии и Тибету [3, с. 11]. Царское правительство того периода начинает оказывать всестороннюю помощь в распространении буддизма, осознав необходимость использования его в качестве основной идеологической базы, средства упрочнения своих позиций в Забайкалье. Именно потому, что Забайкалье было важнейшим стратегическим районом на Дальнем Востоке и через него шла основная торговля России с Китаем, административным, вероисповедным делам бурят придавалось особое значение. Царское правительство увидело опасность в том, что бурятское буддийское духовенство было связано с зарубежными религиозными центрами в Монголии и Тибете, которые, в свою очередь, в то время во многом зависели от политики Китая. Опасение, что через буддизм духовенство Китая будет оказывать влияние на политику в Забайкалье, боязнь потерять стратегически важный объект вынуждает царское правительство поддерживать буддизм, но ограничить связи бурятских лам с Монголией и Тибетом. Большую роль в политике царского правительства того периода сыграл первый пандито хамбо лама Заяев. Осознавая необходимость подчинится правительству в целях сохранения и дальнейшего распространения буддизма, хамбо лама Заяев активно вел не только проповедническую, но и занимался общественной деятельностью. Царское правительство оказало ему всяческую поддержку, назначив его главным над всеми буддистами в Бурятии. Известно, что до этого времени шла довольно ожесточенная борьба за первенство между цонгольскими и гуси-ноозерскими ламами. Когда Дамба-Даржа Заяев, цонгольский лама, получил звание главного ламы,
гусиноозерские ламы начали ходатайствовать о назначении Ж. Ахалдаева главным ламой селенгин-ских бурят. Это соперничество явилось отражением борьбы бурятского нойонства: правобережного селенгинского под эгидой цонгольского родового начальства, левобережного объединения селенгин-ских родов и племенного объединения хоринских бурят [6, с. 24]. Царское правительство оказывало поддержку хамбо ламе Заяеву, решив, что лучше, «отдав власть единому, надеяться на спокойствие, нежели, учредя две власти, видеть впоследствии наиболее вышедшие распри и сугубое неудовольствие» [6, с. 25]. Правительство решило, что легче контролировать дела буддистов посредством одного влиятельного ламы, нежели иметь дело со многими соперничающими между собой ламами. Для этого необходимо было сосредоточить власть в руках одного главного ламы, которым и стал хамбо лама Заяев. Основная задача в упорядочении религиозных дел населения Забайкалья заключалась в том, чтобы подчинить ламаистскую церковь влиянию царского правительства, так как для царизма в Забайкалье нежелательно было существование такой организации, которая была бы связана с Монголией больше, чем с политическими центрами Российской империи. Но эту задачу министерства решали по-разному. Министерство иностранных дел выдвигало на первый план дипломатическую сторону вопроса, считая необходимым дать автокефалию Забайкальской церкви и сосредоточить управление в руках хамбо ламы. Министерство внутренних дел считало, что не следует придавать особого значения хамбо ламе, но решить вопрос по административной линии, т.е. подчинить духовенство местной полиции и основное внимание направить на подавление ламаизма строгими ограничительными мерами вплоть до уголовной ответственности для лам, нарушающих постановления правительства о ламаистской церкви [5, с. 31]. Курс на создание автокефальной церкви бурятского буддизма возник по инициативе царского правительства со времен Саввы Рагузинского. Он акцентировал два момента, которые нужно было учитывать в сибирской политике: связи бурят с зарубежными религиозными центрами и фискальные интересы царской администрации, то есть возможность исправного и достаточного сбора ясака с населения. Савва Рагузинский учитывал, что ламаистская церковь Монголии и Тибета контролировалась маньчжурским правительством Китая. Религиозная политика Цинов в завоеванных национальных регионах была одним из средств подчинения
и порабощения некитайского населения. Поэтому для упрочения позиций России в Забайкалье и на русском Дальнем Востоке следовало установить контроль над зарубежными религиозными связями бурят. Решение этой задачи Савва Рагузинский видел в лояльном отношении к верованиям бурят и в учреждении основ автокефалии, то есть самостоятельного управления вероисповедными делами бурят [6, с. 18]. В «Инструкции пограничным дозорщикам» 1728 г. было указано следующее: «лам заграничных, чужих подданых в улусы к себе ясачным инородцам не пропускать и довольствоваться теми ламами, которые после разграничения с Китаем остались на российской стороне для того, дабы российских поданных пожитки не чужим, но своим доставались, так как между ламами не без обманщиков бывает, то чтобы шаманством и прочим непорядком простых людей не грабили. Ежели оставшихся лам на российской стороне по нынешнему разграничению недовольно, в таком случае выбирать их между собою из каждого рода по два мальчика благоразумных и к наукам охотных, хотя из сирот или кто похочет, и отдавать тай-ше Лупсанову, дабы при нем обретающиеся ламы учили оных мунгальской грамоте и прочему, что таким принадлежит, дабы верноподданным ныне и впредь в чужих ламах не было нужды, а которые выучатся совершенно мунгальской грамоте, в которой российским поданным и иноземцам не без нужды, тех обнадеживать милостью его императорского величества в произведении чинов и в начальники» [6, с. 18]. Из этого документа мы можем видеть, что в 20-е г. XVIII в. буддизм стал довольно заметным фактором в общественной жизни бурят. Данная инструкция, политика царского правительства, несомненно, способствовали ускорению в формировании церковной организации буддизма в Бурятии и в определении церковного статуса буддийской церкви. В 1741 г. сибирское начальство впервые собрало сведения о числе лам и кумирен в Забайкалье. Оказалось, что там было 11 «ламских капищ» и 150 лам. Полученные сведения были переданы правительству, и в этом же году указом Елизаветы впервые утвержден штат -150 комплектных лам, которые были «приведены к присяге на верноподданство России, освобождены от ясака и других повинностей и получили разрешение проповедовать между кочующими свое учение [6, с. 20]. Главным ламой был назначен тибетец Агван Пунцук, помощником и заместителем которого стал Дамба-Даржа Заяев, впоследствии первый пандито хамбо лама бурятских дацанов. В
1764 г. Д.-Д. Заяев был утвержден в звании пандито хамбо ламы, т.е. главного духовного деятеля-руководителя всех бурятских дацанов. Он стал первым пандито хамбо ламой в истории бурятского буддизма. Это событие имело большое политическое значение для бурятского общества. Этим было положено начало объединению буддистов, верующих в единую систему церковной организации, и были созданы предпосылки для преодоления разобщенности между различными этническими группами бурят и формирования целостной этноконфессиональной общности [3, с. 72].
Деятельность хамбо ламы Заяева в деле распространения буддийской религии среди бурятского населения огромна и переоценить ее очень трудно. Дамба-Даржа Заяев был одним из первых из числа бурят, кто отправился в далекий Тибет постигать азы буддийской философии. Биография и духовное наследие пандито хамбо ламы Заяева еще до конца не изучены. Дальнейшее исследование жизнеописаний, сочинений бурятских буддийских мыслителей окажет огромную помощь в изучении истории становления, развития буддизма в Бурятии. Как считает Ш.Б. Чимитдоржиев, жизнеописания бурятских лам отличаются достаточной точностью и достоверностью. В отличие от жизнеописаний монгольских монахов, в которых часто присутствуют описания всевозможных чудес, предсказания и сообщения о сверхъестественных способностях буддийских монахов, сочинения бурятских монахов всегда точны и конкретно излагают события [3, с. 75]. Таким образом, сочинения хамбо ламы Заяева и других бурятских монахов вполне можно отнести к жанру биографий, отражающих вполне достоверные данные. Многие сочинения хамбо ламы Заяева, а также многих других буддийских монахов также можно отнести к жанру «хождений» как их именуют в монгольской литературе.
В бурят-монгольских летописях говорится, что первый бурятский хамбо лама Дамба-Даржа Заяев провел в Тибете семь лет, изучая буддийскую философию в монастыре Гоман. В «Биографии Заяева», написанной в 1917 г. ширетуем Очировым, говорится: «Цонгол изагууртай абагад хэмээхэ овог-ту, эсэгэ-ину Зая хэмээхэ, эхэ-ину Дижит хэмээхэ, хоёр-ун хубэгуун боложо, 1710 ондо 12-дугаара рабжун-ун тумэр эмэ туулай жэлдэ мэндэлсэн амуй. Бага насун-а Тодо хэмээх нэрэтэй» [8, с. 75]. Т. е. хамбо лама Заяев родился в 1710 г. в год железной зайчихи у родителей Зая и Дижит сонголь-ского абаганутского рода. В детстве его звали Тодо.
Ш.Б. Чимитдоржиев пишет, что автор ошибся и год тумэр эмэ туулай, т.е. железной зайчихи, 12-го раб-жуна соответстует 1711 г. [8, с. 75]. В биографии Заяева, написанной Агваном Доржиевым на тибетском языке, также говорится, что хамбо лама Заяев родился в год железной зайчихи 12-го рабжуна, или по европейскому летоисчислению в 1710 г., в живописной местности на северном берегу большой реки «Чикой» у подножия высокой горы «От-цон Хан». Силой своей прежней благой кармы и благодаря плодам своих благопожеланий родился у отца Зая, почитавшего три драгоценности, обладавшего сильной верой и избегавшего недобродетельных поступков, и у матери Дижит, прилежной в совершении благих поступков [8, с. 5]. Известно, что хамбо лама Заяев проучился в Тибете семь лет, но источники расходятся по вопросу о времени его поездки в Лхасу. Тугулдэр Тобоев, автор летописи «Прошлая история хоринских и агинских бурят», сообщает, что Дамба-Даржа Заяев отправился в Тибет в 1734 г. и вернулся обратно на родину в 1741 г. Вандан Юмсунов в «Истории одиннадцати хоринских родов» пишет, что Заяев поехал в Тибет в 1724 г. В таких известных летописях, как «История селенгинских монгол-бурят» Дамби-Жалсана Ломбоцыренова и «История одиннадцати родов хоринских бурят» Ширап-Нимбу Хабитуева, не указана дата его поездки. В «Биографии Заяева» Очирова читаем: «В пятнадцатилетнем возрасте он в одиночестве покинул дом, пройдя Да-Хурэ, Пекин.после трех месяцев странствований прибыл в Гумбум. Оттуда он направился в Кукэ - нор и через три месяца достиг Нагчу и в течение 10 дней пожаловал в Джу (Лхасу) [8, с. 76]. Ш.Б. Чимит-доржиев и Ц.П. Пурбуева считают 1725 г. годом отправления хамбо ламы Заяева в Тибет, поскольку данные большинства указанных буддийских исторических сочинений совпадают. Примерно близкие даты называют: Юмсунов - 1742 г., Буян-Далай и Жамбал Шераб - 1725 г., Очиров - 1726 г. Кроме того, большинство из них приводят и дату возвращения - 1731 г. и сообщают, что в этом же году Д.-Д. Заяев провел первый хурал в войлочном дугане у подножия горы Узон [8, с. 77]. «Во многих исторических преданиях повествуется о том, что тангутские и амдосские ламы были впервые собраны Дамба-Даржой Заяевым на первое богослужение в войлочном дугане на берегу реки Иро» [10, с. 31].
В летописи «История селенгинских монгол-бурят» Д.-Ж. Ломбоцыренова говорилось: «Возвратившись домой, Дамба-Даржа стал проповедо-
вать религию в сонгольском дацане по тибетскому образцу». Он завел порядки Гоман - дацана лхасского Брайбуна. Кроме соборного цогчена основал шесть дуганов, названных по системе Брайбуна: Нятанлин, Лосоллин, Нимайлин, Чойнхорлин, Раб-жайлин, Гоманглин [3, с. 71]. В 1764 г. Д.-Д. Заяев был утвержден в звании пандито хамбо ламы, став тем самым главным ламой всех бурятских дацанов. «Лама Заягиев, как знающий смысл из книг 108 томов Ганчжура утвержден по Указу Пограничной канцелярией от 22 июня 1764 года за № 610 пандито хамбо ламой [10, с. 33].
Дамба-Даржа Заяев пользовался огромным авторитетом среди священнослужителей и верующих благодаря своим знаниям и организатор-ско - проповеднической деятельности [3, с. 71]. Он принимал активное участие в строительстве дацанов, обучении молодых лам. В летописях отмечено, что в бытность Д.-Д. Заяева хамбо ламой «постепенно и лам стало много и дацаны распространились среди бурятских родов». Действительно при нем развернулось широкое строительство дацанов и дуганов, деревянных и каменных, создавались различного рода школы при дацанах, направлялись в основные буддийские центры молодые ламы для продолжения образования. Высоко почитаемому хамбо ламе и дацанам верующие в качестве дара преподносили драгоценные предметы и скот. В результате значительно пополнилась монастырская казна, выросло хозяйство дацанов [8, с. 79]. Буддийские храмы и монастыри со временем стали оплотом духовных и культурных ценностей бурятского общества, некой консолидирующей силой народа. Хамбо лама Заяев в числе прочих делегатов был приглашен Екатериной II в Москву для составления нового религиозного уложения для последователей различных религий и награжден Андреевским орденом [3, с. 73]. Н.Л. Жуковская считает, что хамбо лама Заяев не мог получить Андреевский орден или орден Святого Андрея Первозванного. Не мог получить этот орден в первую очередь потому, что являлся буддистом, а не христианином, как требовали того условия получения ордена. Еще одним условием была принадлежность к высшей аристократии России, владение большим состоянием - орден стоил 200 золотых рублей и оплачивался самим награжденным [7, с. 82]. Н.Л. Жуковская пишет, что когда хамбо лама Заяев увез домой должностной знак депутата Комиссии, который по ошибке и приняли за орден Андрея Первозванного [7, с. 82]. Дамба-Дарже Заяеву принадлежит
авторство сочинения «Описание путешествия в Тибет», написанного в 1768 г. Оно сохранилось на старомонгольской письменности, текст которого опубликован профессором А.М. Позднее-вым в его «Монгольской хрестоматии для первоначального преподавания» под заглавием «Цон-гол овог-ун лама бандида хамба Заягийн Тубэд газар-а явугсан-у домог» (Предание о хождении в Тибет бандида хамба ламы Заява из цонгольского рода). Данная публикация состоит из трех разделов. Сначала речь идет о дацанах и дуганах Бурятии, затем о пребывании в Тибете, о маршрутах пути, пройденных местностях, о хитах и дацанах, ламах и хувараках, о хуралах-богослужениях. В конце идет повествование о местонахождении монастырей, святынь Тибета, Непала и Монголии. [8, с. 79]. Деятельность хамбо ламы Заяе-ва имела не только большую религиозную, но и общественно-политическую значимость. Он был первым хамбо ламой в истории бурятского буддизма, именно его деятельность способствовала дальнейшему успешному распространению буддизма среди бурятского населения.
Литература
1. Нестеркин С.П. Образовательная система буддийских монастырей // Буддизм в Бурятии: истоки, история, современность. Улан-Удэ, 2002.
2. Чимитдоржиев Ш.Б. Начало распространения буддизма в Бурятии // Бурятский буддизм: история и идеология. Улан-Удэ, 1997.
3. Янгутов Л.Е. О социальной и политической востребованности буддизма в период его распространения в Монголии и Бурятии // Вестник БГУ Философия, социология,
политология, культурология. Улан-Удэ, 2009. Вып.14.
4. Чимитдоржиев Ш.Б., Ц.П. Ванникова. Первый бурятский хамба-лама Дамба-Даржа Заягийн (1711-1777) // Выдающиеся бурятские деятели. Улан-Удэ, 2004. Вып.5.
5. Герасимова. К.М. Ламаизм и национальноколониальная политика царизма в Забайкалье в XIX и начале XX веков. Улан-Удэ,1957.
6. Ламаизм в Бурятии XVII - начала XX в. Структура и социальная роль культовой системы. Новосибирск, 1983.
7. Жуковская Н.Л. К вопросу о награде, полученной Дамба-Даржа Заяевым от императрицы Екатерины второй // Мир буддийской культуры: материалы междунар. симп. Чита, 2001.
8. Чимитдоржиев Ш.Б., Пурбуева Ц.П. Дамба-Даржа Заяев - первый пандито хамбо лама бурятских дацанов // Национальная интеллигенция, духовенство и проблемы социального, национального возрождения народов Республики Бурятия. Улан-Удэ,1995.
9. Нацов Г.Д. Материалы по ламаизму в Бурятии. Улан-Удэ, 1998.
10. Чимитдоржин Г.Г. Институт пандито хамбо лам 1764-2004 гг. Улан-Удэ, 2004.
11. Доржиев А. Byang chogs bstan pa’I gsal byed rje bt-sun dam pa panti ta mkhan po bstan pa dar rgyas dpal bzan po’I rtogs brjod mdor bsdus dad pa’I nyin ‘byed ‘dren pa’I skya rings gsal pa zhes bya ba zhugs so. (Краткое содержание биографии достопочтимого пандито хамбо ламы Дамба Даржа Палсанг-по, распространившего на северной стороне учение Будды называемое «Рассвет, ведущий к свету веры»).
Бардуева Туяна Цыреновна, аспирант ИМБТ СО РАН, ассистент кафедры филологии Центральной Азии восточного факультета БГУ. 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6, e-mail: dharma77@mail.ru
Bardueva Tuyana Tsirenovna, postgraduate student of Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, assistant of the department of philology of countries of Central Asia Oriental Faculty of BSU. 670047, Ulan-Ude, Sakhyanova str. 6, e-mail: dharma77@mail.ru
УДК 951.93 Э.В. Батунаев
К ВОПРОСУ ПРАВОВОГО СТАТУСА МОНГОЛИИ В СОСТАВЕ ЦИНСКОЙ ИМПЕРИИ
В статье рассматриваются вопросы правого статуса Монголии в составе Цинской империи. Проводится анализ и степень влияния нормативно-правовых актов Цинской империи на Монголию.
Ключевые слова: Маньчжу, Нурхаци, Северное Монголия (Халха), Халха Джирум, Первое уложение Китайской палаты внешних сношений (1879 г.), Второе уложение Китайской палаты внешних сношений (1815 г.).
E.V. Batunaev ON SOME PROBLEM OF LEGAL STATUS OF MONGOLIA AS A PART OF TSINSKY EMPIRE
The article deals with the legal status of Mongolia as part of the Qing Empire. The effect of regulations Qing Empire in Mongolia is analyzed.
Keywords: Manzhu, Nurhatsi, Northern Mongolia (Khalkha), Khalkha Dzhirum, First Codex of the Chinese chamber of External relations (1879), the Second Codex the Chinese chamber of External relations (1815).
Сегодня для России в силу территориально- партнером в Азии является Монголия. В совре-
го соседства постоянным внешнеполитическим менных условиях взаимный интерес друг другу
