CC BY
95
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
З.И. Алиева*
Первый департамент государственного совета Российской империи (1906-1917 гг.)
Аннотация. В статье рассматриваются состав, полномочия и обязанности реформированного Первого департамента как административного органа Государственного Совета Российской империи с 1906 по 1917 гг. Актуальность исследования подчеркивает тот факт, что в историографии существует тенденция рассматривать российский парламент начала XX в. преимущественно в связи с деятельностью нижней палаты народного представительства — Государственной Думы, существуют лишь немногочисленные исследования Государственного Совета в общем. В нашей статье впервые рассматривается деятельность Первого департамента Государственного Совета, его компетенция, влияние, оказываемое на деятельность Совета, основные политические дела. На примере дел о служебной ответственности высших чиновников и депутатов описана процедура рассмотрения дел в Первом департаменте и их дальнейшее движение. Показаны особенности формирования Первого департамента, его кадрового состава. Совокупностью вышеизложенных обстоятельств определяется научная актуальность исследования конкретного аспекта функционирования непарламентских учреждений в составе Государственного Совета Российской империи в период с 1906 по 1917 гг.
Ключевые слова: Первый департамент, Государственный Совет, реформа, компетенция, политическая система, ответственность.
После 1906 г. структура реформированного Государственного Совета, который начал выполнять функции верхней палаты парламента, претерпела существеные изменения. В его составе вместо четырех осталось два департамента: общее собрание и Государственная канцелярия, выросло число постоянно действующих комиссий. Заседания общего собрания Государственного Совета открыли для публики и прессы.
Департаменты можно определить как структурные подразделения Государственного Совета, созданные Учреждением Государственного Совета (далее — УГС) от 24 апреля 1906 г. на основе тех департаментов дореформенного Государственного Совета, которые было сочтено нецелесообразным переносить в Государственную Думу, кроме того, в их компетенцию были переданы некоторые вопросы, подведомственные ранее Кабинету министров и соединенному присутствию Кабинета министров и Департамента государственной экономии дореформенного Государственного
Совета, не включенные в компетенцию законодательных палат и Совета министров.
Первый департамент (до 1906 г. Департамент гражданских и духовных дел) занимался главным образом правовыми проблемами, принимал решения по спорным вопросам, вызвавшим разногласия между Сенатом и Министерством юстиции, Военным советом или Советом адмиралтейств.
В ведении Первого департамента находились дела о внедрении завещанных имений, утверждении в княжеских, графских и баронских титулах, передаче дворянами фамилий, гербов и титулов, и дела, которые поступали из Сената. Сюда же относились дела об ответственности за совершенные членами Государственного Совета и Государственной Думы во время выполнения или по поводу выполнения депутатских обязанностей противоправные действия, об ответственности за нарушение служебных обязанностей председателем Совета министров, министрами, главноуправляющими отдельными частями, принадле-
© Алиева Зульфия Ибрагимовна
* Научный сотрудник Института научной и педагогической информации Российской академии образования. [mumina@mail.ru]
125130, Россия, г. Москва, 6-й Новоподмосковный пер., д. 3, кв.118.
З.И. Алиева
жащими министерскоиу устройству, наместниками, генерал-губернаторами, а также о привлечении к суду за должностные преступления других чинов, которые занимали должности первых трех классов Табели о рангах.
Кроме того, Первый департамент рассматривал дела об использовании пожертвованных имущества или капиталов на определенные потребности казне, земству, городу или какому-либо союзу или учреждению, если их использование, в соответствии с указанным жертвователем назначением, сделалось в изменившихся обстоятельствах невозможным .
Так, Первый департамент Государственного Совета рассмотрел представление Министерства внутренних дел об изменении завещательного распоряжения вдовы коллежского асессора Александры Юферовой. Департамент рассматривал дело при участии прибывших для разъяснений товарищей министра юстиции, сенатора А.Г. Гас-мана, министра внутренних дел, действительного статского советника С.Е. Крыжановского, и министра народного просвещения, действительного статского советника О.П. Герасимова. Итогом рассмотрения этого дела стал перевод женского училища в другое здание. И подобных дел департамент рассматривал множество.
В компетенцию Первого департамента входили дела, нерешенные общими собраниями Сената из-за отсутствия большинства в две трети голосов или из-за несогласия с их решениями Министерства юстиции (в основном это были жалобы на действия администрации, на решения коммерческих судов, споры о сословных правах и размежевании земель, ведомственные разногласия, не имевшие политического значения. Журналы Первого департамента по этим вопросам практически всегда утверждал Император. Такие дела попадали в департамент через много лет (иногда — свыше 10) после возникновения, утрачивая свою актуальность.
Как видим, дела, отнесенные к ведению Первого департамента Государственного Совета, в большинстве своем никоим образом не касались законотворческой деятельности Совета.
Монарх мог по своему усмотрению прекратить деятельность департамента на любой срок, поскольку продолжительность перерыва законом не предусматривалась. Министры и главноуправляющие не были обязаны присутствовать на рассмотрении посланных ими в департамент дел, но могли, когда считали это необходимым, предоставлять свои объяснения лично или через заместителей и начальников отдельных частей центрального управления.
Таким же образом департаменты могли через своих председателей приглашать министров и главноуправляющих на свои заседания. Закон запрещал допускать на заседание Первого департа-
мента Государственного Совета посторонних лиц и представителей прессы.
Заседания департаментов, решением их председателей, объявлялись закрытыми или открытыми. По приглашению председателя в этих заседаниях могли принимать участие и лица, которые не входили в состав департамента, но могли предоставить необходимые объяснения. Приглашать таких лиц могли, помимо председателей департаментов и их членов, также министры и главноуправляющие, о чем последние сообщали председателю соответствующего департамента.
Председатели и члены департаментов назначались Императором на один год (с 1 января каждого года) из числа членов Государственного Совета по назначению (на практике — из числа присутствующих членов Государственного Совета, по 8—13 чел. в каждом департаменте). Проекты соответствующих указов представлял Государственный Совет. В их составлении могли участвовать и министры.
В кадровой политике по отношению к руководству Первого департамента к исходу революционного лихолетья возобладала стабильность. Текучесть кадров была сравнительно невысокой и состав «общих присутствий» этих учреждений относительно постоянным. Как правило, состав менялся, если кто-то из членов департамента заболевал или умирал.
Таблица 1 Председатели Первого департамента Государственного Совета Российской империи:
Голубев Иван Яковлевич 29.04.1906-
20.05.1906
Сабуров Андрей Александрович 24.05.1906-
26.01.1916
Щербачев Александр Николаевич 26.01.1916-
28.02.1917
В департаменты дела посылались министрами и главноуправляющими. Кроме того, департаменты рассматривали дела, вносимые монархом особыми повелениями. Рассмотрение таких дел возлагалось на один из департаментов совместным постановлением Соединенного присутствия департаментов Государственного Совета.
Присутствие министров в департаментах Государственного Совета при рассмотрении внесенных ими дел не было обязательным. Однако если пояснение дела признавалось министрами необходимым, они лично или через товарищей могли представлять сведения департаментам; либо департаменты через своих председателей сообщали о необходимости пояснения дела.
Если внесенное министром дело до рассмотрения его в департаменте отзывалось, решение по такому делу не выносилось, оно возвращалось
Актуальные проблемы истории государства и права
министру. После вынесения решения департаментом дело могло быть возвращено министру по его просьбе лишь с разрешения департамента.
Дела в департаментах решались большинством голосов. Министры и главноуправляющие имели право голоса лишь в том случае, когда они были членами Государственного Совета. На каждое заслушанное в департаменте дело составлялся отдельный журнал, который подписывался председателем и членами Совета. Постановления департаментов посылались монарху в мемориях (памятных записках). Мемории департаментов подписывались председателями соответствующих департаментов и скреплялись государственным секретарем. Выполнения по делам департаментов осуществлялись на основании именных указов, или монарших повелений, которые провозглашались председателями департаментов.
Как видно из отчета председателя Государственного совета за 1907—1908 гг., деятельность департамента в этот период сосредоточилась на обсуждении ряда подлежащих его ведению дел. В числе рассмотренных дел заслуживает внимания дело о разногласиях из Первого общего собрания Правительствующего Сената об утверждении состоявшихся 1 ноября 1906 г. торгов на отдачу в аренду под добычу нефти 30 казенных участков нефтеносной земли в Бакинском уезде.
На тот момент законодательство предусматривало разные способы установления горно-земельных отношений. Одним из таких способов являлась отдача месторождения с торгов. Так, с торгов сдавались казенные нефтеносные участки, закрытые для частных заявок на нефть. Такой способ возникновения горных отношений не гарантировал защиты от захвата нефтеносных земель, вполне очевидного из дела о бакинских торгах 1 ноября 1906 г., обнаружившего, что при данном способе, заменяющем собой отвод месторождений, не обеспечены не только интересы казны, но и нефтяного дела, все более и более усваивающего характер монополии. Хотя торги на тот момент представляли собой некоторую, по крайней мере, видимую гарантию беспристрастного выбора среди соискателей на получение права разработки месторождения.
Тем не менее Департамент постановил отменить торги по причине несоблюдения порядка составления условий и назначения секретных цен, из-за которых торги оказались крайне невыгодными.
Дела же об ответственности и привлечении к суду указанных выше должностных лиц выполнялись в определенном ст. 87—95 порядке. Донесение и жалобы, которые содержали обвинение в преступных действиях, посылались на монаршее усмотрение. И наоборот, жалобы и донесения, которые поступили на монаршее усмотрение, посылались в Первый департамент Государственно-
го Совета. Последний сообщал лицам, которые привлекались к ответственности, о содержании обвинения и об имеющихся доказательствах и требовал от них объяснений. После рассмотрения этих объяснений и сбора необходимых для выяснения дела сведений департамент выносил постановление о последующей судьбе дела.
Обязанность проведения расследования возлагалась на одного из сенаторов кассационных департаментов Правительствующего Сената. Заключение обер-прокурора служило основанием для постановления Первого департамента Государственного Совета о предании обвиняемого суду. Соответствующее постановление департамента утверждалось верховной властью. Утвержденное постановление о предании суду служило основанием для обвинительного акта, составляемого и вносимого им в Верховный уголовный суд.
Вопрос о «внепарламентской безответственности» впервые возник в связи с выступлением в Думе 29 июня 1906 г. депутата И.П. Шрага. В своей речи по поводу погрома в г. Белостоке он заявил, что главным виновником погрома в Нежине был местный городской голова Лилеев. Последний подал жалобу на имя Императора, обвиняя И.П. Шрагу в диффамации; рассмотрением вопроса занимался Первый департамент Государственного Совета.
Первый департамент оставил жалобу Лилее-ва без последствий, однако разъяснил ему, что он может возбудить преследование против депутата за клевету. При этом Первый департамент также разъяснил, что «принадлежащее членам Государственной Думы право полной свободы суждений и мнений по делам, подлежащим ведению Думы, не исключает ответственности ни за оклеветание частных лиц, признающих себя оскорбленными оглашенными обстоятельствами, могущими повредить их чести и доброму имени, ни за окле-ветание должностных лиц оглашением заведомо ложных обстоятельств, хотя бы оно последовало в произнесении речи в Государственной Думе ее членом».
Широкий общественный резонанс вызвал конфликт между правым октябристом Я.Г. Голо-лобовым и социал-демократом Г.С. Кузнецовым. Последний обвинил 12 мая 1911 г. с думской трибуны Я.Г. Гололобова в том, что он участвовал в собрании екатеринославского отдела Союза русского народа, где было организовано убийство лидера трудовиков во Второй Думе А.Л. Караваева. Это же обвинение было высказано и в запросе 34 депутатов социал-демократической и трудовой фракций. Я.Г. Гололобов подал жалобу на имя Императора. 15 декабря 1911 г. Совет министров направляет дело в Первый департамент Государственного совета. В конце февраля 1912 г. он при рассмотрении данного дела не удовлетворился ссылкой Г.С. Кузнецова на ст. 14 «Уч-
З.И. Алиева
реждения Государственной Думы». В процессе возникших «юридических споров» между Департаментом и Министерством юстиции дело было приостановлено впредь до разъяснения Сенатом противоречия между ст. 14 и 22. 15 октября 1912 г. Сенат «разъяснил», что «члены Государственной Думы подлежат уголовной ответственности за суждения и мнения, выраженные ими в заседаниях Государственной Думы или ее отделов, либо комиссий, хотя бы, в частности, таковые были заявлены в запросах, обращаемых к правительству, если в означенных суждениях и мнениях заключены признаки преступных деяний». Фактически этим Сенат отменил ст. 14 «Учреждения Государственной Думы». Государственный Совет отнесся к решению Сената индифферентно.
В начале 1914 г. за речь в Государственной Думе по поводу реформы Сената, в которой он указал на преимущества республиканского строя, расцененной как призыв к свержению существующего строя, к судебной ответственности был привлечен социал-демократ Н.С. Чхеидзе. Это случилось вскоре после того, как фракция прогрессистов внесла законопроект об отсутствии ответственности депутатов Государственной Думы и членов Государственного Совета по выборам за речи, произносимые с парламентской трибуны. Более того, это был первый случай привлечения депутата к судебной ответственности за выступление в стенах Таврического дворца. 21 апреля кадет П.Н. Милюков призвал членов Государственной Думы не приступать к обсуждению бюджета, пока не будет утвержден законопроект о свободе депутатского слова. Данное предложение было отклонено, но уже 27 мая законопроект был принят Думой в третьем чтении. Однако в условиях начавшейся 1 августа 1914 г. войны Государственный Совет просто проигнорировал этот законопроект.
Это обстоятельство всколыхнуло Думу. Приведем комментарий Витенберга: Член IV Думы социал-демократ Н.С. Чхеидзе в выступлении в Думе 11 марта 1914 г. заявил, что «наиболее подходящим режимом для достижения обновления страны является режим демократический, режим парламентский и, если хотите более точное определение, режим республиканский». Эти слова были использованы Советом министров как предлог для привлечения в апреле 1914 г. Чхеидзе к ответственности перед Первым департаментом Государственного Совета за якобы содержавшийся в них открытый призыв к ниспровержению существующего государственного строя. В ответ судебная комиссия Думы предложила немедленно рассмотреть внесенный годом раньше фракциями кадетов и прогрессистов проект закона об установлении безответственности депутатских речей, а кадеты и левые предложили не обсуждать бюджет, пока этот проект не будет принят Думой.
И это предложение, и другое, призывавшее отложить на одно заседание палаты обсуждение бюджета, были отклонены, и в конечном счете власти вынуждены были прекратить дело Чхеидзе ввиду действительно отсутствовавшего состава преступления.
Дело было вовсе не в личности Чхеидзе: дворцовая камарилья давно искала повода для того, чтобы нанести удар по депутатской свободе слова, то есть воспрепятствовать произнесению даже на пленарных заседаниях палаты крамольных речей. Тем самым, ограничив и без того куцые права органа представительной власти, имея конечной целью превратить его из законодательного учреждения в законосовещательное».
Чхеидзе не только не завершил свою депутатскую деятельность, но и спустя три года принял активное участие в Государственном совещании, выступив от имени революционной демократии, в качестве главы ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов.
Таким образом, Император прекратил почти все дела по обвинению членов Государственной Думы в клевете, а также дело по обвинению председателя Социал-демократической фракции IV Государственной Думы Н.С. Чхеидзе в призыве к ниспровержению существующего строя.
Что касается дел о привлечении к уголовной ответственности и предании суду за преступления по должности председателя Совета Министров, министров и главноуправляющих, их товарищей (заместителей), наместников, генерал-губернаторов и других чиновников 1-3-го классов по Табели о рангах, а также членов законодательных палат, то эти вопросы вносились лично Императором, на практике утверждавшим соответствующие заключения Совета министров. В большинстве своем эти дела прекращались Императором во время рассмотрения их Первым департаментом или вопреки его мнению. В частности, последним способом в 1913 г. было решено «громкое» дело по обвинению бывшего замминистра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов генерала П.Н. Курлова и трех его сотрудников в превышении и бездействии власти, имевшим последствием убийство П.А. Столыпина.
Дело было внесено на рассмотрение Первого департамента в 1912 г. по докладу сенатора Тру-севича. Данный доклад был передан на рассмотрение Совета Министров, который обсудив все данные, собранные расследованием, решил возбудить уголовное дело по ст. 68 п. 4. УГС.
В ходе предварительного следствия, которое Департамент возложил на сенатора Шульгина, были установлены такие обстоятельства, как то, что генерал-лейтенант Курлов, осуществляя свои полномочия, посетил в июне 1911 г. города Киев, Чернигов и Окруч, а в первой половине августа — Севастополь и Ялту. В этих городах Курловым
Актуальные проблемы истории государства и права
были организованы совещания с представителями местной власти для выяснения как необходимых мероприятий по обеспечению безопасности и порядка, так и нужного количества чинов полиции и жандармского корпуса. В то же время Курлов, не произведя фактической проверки положения политического розыска и дел в охранных отделениях, выслушивал подробные доклады об имевшихся указаниях на неблагонадежных лиц и отдавал распоряжения относительно негласного наблюдения, в чем главным помощником ему являлся полковник Спиридович. Тем не менее, несмотря на все указанные меры охраны, в театр 1 сентября 1911 г. был допущен такой человек, как М. Богров, убийца статс-секретаря Столыпина.
Вследствие допросов, которые проводил сенатор Шульгин, им был подведен итог: в отношении всех четырех обвиняемых по настоящему делу следует считать установленным бездействие власти, имевшее особо важные последствия, причем заявление их, что нахождение Богрова в театре не грозило опасностью Императору , не может быть признано правильным, так как описано выше, Богров имел полную возможность подойти во время представления к царской ложе или даже взять с собой в театр разрывной снаряд и бросить его в царскую ложу при совершении убийства статс-секретаря Столыпина.
На основании всех изложенных Шульгиным обстоятельств, Первый департамент пришел к выводу, что занимавший должности товарища министра внутренних дел по заведыванию полицией и вместе с тем командира отдельного корпуса жандармов, отставной генерал-лейтенант Павел Григорьевич Курлов, начальник подведомственной дворцовому коменданту секретной охраны полковник того же корпуса Александр Иванович Спири-дович, бывший начальник Киевского охранного отделения подполковник того же корпуса Николай Николаевич Кулябко и исполнявший обязанности вице-директора департамента полиции статский советник Митрофан Николаевич Веригин обвиняются: 1) в выдаче билета Богрову, несмотря на его неблагонадежную репутацию 2) зная о связях Бо-грова с анархистами, невзирая на явную опасность, грозившую царской семье и министрам, за ним не установили должного наблюдения.
Также расследование установило, что генерал-лейтенант Курлов брал из средств, отпускавшихся на охрану во время путешествия императорской семьи, значительную сумму на руки без всякой, по-видимому, надобности.
Однако при обсуждении вопроса о виновности Курлова, Спиридовича и Веригина мнения разделились: 6 членов Государственного Совета высказались лишь за устранение этих обвиняемых от должности без предания суду, против — 5 членов Государственного Совета, министр внутренних дел А.А. Макаров и председатель Первого департамента А.А. Сабуров, составившие таким образом большинство. Некоторые члены Департамента выразили мнение о невиновности Курлова, хотя и признали, что за 2 года службы Кулябко, генерал-лейтенант должен был понять его несостоятельность в своей должности. Единогласно виновным признали только Кулябко.
6 января 1913 г. петербургские газеты сообщили, что журнал Первого департамента утверждения не получил, что дело направлено на прекращение без всяких последствий для Курлова, Спиридовича и Веригина. Кулябко же предали суду и приговорили к 16 месяцам заключения без лишения прав, но и этот приговор был обжалован с сокращением срока, а затем последовало и «высочайшее помилование». Курлов был уволен в отставку, и вместо него заведующим полицией Российской империи был назначен Золотарев — прокурор Новочеркасской судебной палаты.
Еще одним интересным делом было обвинение товарища министра внутренних дел Гурко и совместно с ним управляющего земским отделом Литвинова. Согласно ст. 91 УГС, производство дела было возложено на одного из сенаторов кассационных департаментов. Итогом стало представление Первого департамента о предании суду за превышение власти замминистра внутренних дел В.И. Гурко (за неудачные распоряжения при руководстве помощью пострадавшим от неурожая), в 1907 г. было утверждено государем.
Обе палаты Государственного Совета в 1916 г. одобрили предположение о передаче дел о служебной ответственности высших чиновников и депутатов в ведение общего собрания Первого и Кассационного департаментов Сената, однако согласительная процедура по соответствующему законопроекту не была закончена.
Как мы видим, Первый департамент как учреждение административное, состоявшее исключительно из членов по назначению, решал вопросы, далекие от законотворческой деятельности. Однако в отличие от «финансового» Второго департамента Первый департамент был «замкнут» на внутреннюю политику более чем основательно.
Библиография:
1. Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. 1912-1914. М., 1981. 292 с.
2. Бадаев А. Е. Большевики в Государственной Думе. Большевистская фракция в IV Государственной Думе и революционное движение в Петербурге. Воспоминания. 8-е изд. М., 1954. 424 с.
3. Витте С.Ю. Воспоминания. Царствование Николая II. Т.П. Берлин, 1922. 571 с.
4. Государственный совет Российской империи, 1906-1917: Энциклопедия. М., 2008. 344 с.
5. Дякин В.С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911—1914 гг. Л., 1988. 232 с.
6. Дякин В. Русская буржуазия и царизм в годы первой 1914—1917 мировой войны. М., 19б7. 373 с.
7. История Государственного Совета Российской империи. 1801—1917. СПб., 2008. б45 с.
8. Кирьянов И. Парламент самодержавной России: Государственная Дума и ее депутаты, 190б—1917 гг. Пермь, 1995. 1б7. с.
9. Мансырев С.П. Мои воспоминания о Государственной Думе II Страна гибнет сегодня: Воспоминания о Февральской революции 1917 г. М.,1991. С. 10б—111.
10. Милюков П. Воспоминания: в 2 т. М., 1990. Т 2. 448 с.
11. Покровский П. Свобода слова, в русских законодательных учреждениях II Русское богатство. 1912. № 11. С. 233-257.
12. Русское горноземельное право I Вс. Удинцев. Киев., 1909. 371 с..
13. Степанский А. Реформа Государственного Совета в 190б г. II Труды Московского государственного истори-ко-архивного института. 19б5. Т 20. С. 179-211.
14. Шевырин В. Государственный совет в России (190б—1917) II Россия и современный мир. 1994. № 1. С. 155-171.
15. Шидловский С.И. Воспоминания II Страна гибнет сегодня: Воспоминания о Февральской революции 1917 г. М., 1991. С. бб—121.
References (transliteration):
1. Avrekh A.Ya. Tsarizm i IV Duma. 1912-1914. M., 1981. 293 s.
2. Badaev A.E. Bol'sheviki v Gosudarstvennoi dume. Bol'shevist. fraktsiya v IV Gos. dume i revolyuts. dvizhenie v Peter-burge. Vospominaniya. 8-e izd. M.: Gospolitizdat, 1954. 424 s.
3. Vitte S.Yu. Vospominaniya. Tsarstvovanie Nikolaya II. T II. Berlin., 1922. 571 s.
4. Gosudarstvennyi sovet Rossiiskoi imperii, 190б-1917: Entsiklopediya. M., 2008. 344 s.
5. Dyakin V.S. Burzhuaziya, dvoryanstvo i tsarizm v 1911-1914 gg. L., 1988. 232 s.
6. Dyakin V. Russkaya burzhuaziya i tsarizm v gody pervoi 1914-1917 mirovoi voiny. M., 19б7. 373 s.
7. Istoriya Gosudarstvennogo Soveta Rossiiskoi imperii. 1801-1917. SPb., 2008. б45 s.
8. Kir'yanov I. Parlament samoderzhavnoi Rossii: Gosudarstvennaya duma i ee deputaty, 190б—1917 gg. Perm', 1995. 1б7 s.
9. Mansyrev S.P. Moi vospominaniya o Gosudarstvennoi dume II Strana gibnet segodnya: Vospominaniya o Fevral'skoi revolyutsii 1917 g. M.,1991. S. 10б-111.
10. Milyukov P. Vospominaniya: v 2 t. M., 1990. T 2. 448 s.
11. Pokrovskii P. Svoboda slova, v russkikh zakonodatel'nykh uchrezhdeniyakh II Russkoe bogatstvo. 1912. № 11. S. 233-257.
12. Russkoe gornozemel'noe pravo I Vs. Udintsev. Kiev, 1909. 371 s.
13. Stepanskii A. Reforma Gosudarstvennogo Soveta v 190б g. II Trudy Moskovskogo gosudarstvennogo istoriko-arkh-ivnogo instituta. 19б5. T 20. S. 179-211.
14. Shevyrin V. Gosudarstvennyi sovet v Rossii (190б—1917) II Rossiya i sovremennyi mir. — 1994. № 1. S. 155-171.
15. Shidlovskii S.I. Vospominaniya II Strana gibnet segodnya: Vospominaniya o Fevral'skoi revolyutsii 1917 g. M., 1991. S. бб-121.
Материал поступил в редакцию 26 июня 2014 г.
