CC BY
82
9. См.: Протоколы допросов бывших руководителей Румынии маршала Иона Антонеску и Михая Антонеску / / Великая Отечественная война. 1941 год / отв. ред. В. С. Христофоров. М., 2011. С. 673.
10. Подробнее см.: Стыкалин А. С. Советско-германское противостояние в Дунайском бассейне и румыно-венгерский территориальный спор вокруг Трансильвании / / Там же. С. 121-160.
Notes
1 See: Bibo I. «O smysle evropejskogo razvitiya» ["On the sense of European development"] and other works. Moscow. 2004.
2. See: Do i posle Versalya. Politicheskie lidery i ideya natsional'nogo gosudarstva v TSentral'noj i YUgo-Vostochnoj Evrope [Before and after Versailles. Political leaders and the idea of the nation-state in Central and South-Eastern Europe] / resp. ed. A. L. Shemyakin. Moscow. 2009.
3. For more information about the consequences of the establishment of the Versailles system for the Danube-Carpathian Basin see: Vostochnaya Evropa posle «Versalya» [Eastern Europe after the "Versailles"] / resp. ed. I. I. Kosciuszko. Moscow. 2007.
4. Foreign Policy Archives of the Russian Federation. F. 0512. Op. 4. D. 205. Sh. 1-a.
5. See: Stykalin A. S. Transil'vanskij vopros v otnosheniyakh Vengrii i Rumynii v 1940-e gody [Transyl-vanian question in Hungary and Romania in the 1940s] / / National policy in the emerging Soviet bloc. 19441948 / resp. ed. V. V. Maryina. Moscow. 2004.
6. See: Kolontari A. Peregovory po ustanovleniyu diplomaticheskikh otnoshenij mezhdu Sovetskim Soyu-zom i Vengerskim Korolevstvom v 1934 godu [Negotiations on the establishment of diplomatic relations between the Soviet Union and the Kingdom of Hungary in 1934] / / Slavyanovedenie - Slavic studies. 2010, № 1.
7. Sovetskie diplomaticheskie doneseniya iz Budapeshta, otnosyashchiesya k letu 1940 g., opublikovany v knige: Transil'vanskij vopros. Vengero-rumynskij territorial'nyj spor i SSSR. 1940-1946. Dokumenty [Soviet diplomatic dispatches from Budapest relating to the summer of 1940, published in the book: Transylvanian question. Hungarian-Romanian border dispute and the USSR. 1940-1946. Documents] / resp. ed. T. M. Islamov. Moscow. 2000.
8. On the consequences of the second Vienna Award in 1940 for the Hungarian-Romanian relations and in terms of the situation in the region as a whole, see: Islamov T. M., Pokivaylova T. A. Vostochnaya Evropa v silovom pole velikikh derzhav. Transil'vanskij vopros. 1940-1946 gody [Eastern Europe in the force field of the great powers. Transylvanian question. 1940-1946 years]. Moscow. 2008.
9. See: Protokoly doprosov byvshikh rukovoditelej Rumynii marshala Iona Antonesku i Mikhaya An-tonesku [Protocols of interrogations of former leaders of Romania Marshal Ion Antonescu and Mihai An-tonescu] // Velikaya Otechestvennaya vojna. 1941 god - Great Patriotic War. 1941 / resp. ed. V. S. Khristo-phorov. Moscow. 2011. P. 673.
10. See: Stykalin A. S. Sovetsko-germanskoe protivostoyanie v Dunajskom bassejne i rumyno-vengerskij territorial'nyj spor vokrug Transil'vanii [The Soviet-German opposition in the Danube basin and the Romanian-Hungarian territorial dispute over Transylvania] / / Ibid. Pp. 121-160.
УДК 930.2:94(100)"1914/19"
Г. А. Самохина
Первая мировая война как борьба цивилизаций в концепциях русской дореволюционной либеральной историографии
В статье анализируются публицистические работы русских дореволюционных либеральных историков, в которых выявляются духовные, философские основы Первой мировой войны. Концептуально это выразилось в рассмотрении событий войны в контексте цивилизационной борьбы. Автор выявляет общее и особенное в интерпретации историками двух сфер противостояния - Европы и Германии, германского и славянского мира. Уделяется внимание вопросам отражения специфики национального характера европейских народов, образов противника и союзника. Автор подробно останавливается на оценке роли России в цивилизационном противостоянии, ее взаимосвязи с судьбами славянских народов и всей Европы в целом. Также отмечается, что применение цивилизационного подхода в осмыслении Первой мировой войны актуально для современной исторической науки, поскольку всестороннее освещение событий 1914-1918 гг. требует обращения к историографическому опыту.
© Самохина Г. А., 2014
The article analyzes publicistic works of Russian pre-revolutionary liberal historians, in which they identify spiritual, philosophical foundations of the First world war. Conceptually, this is reflected in the consideration of the events of the war in the context of the civilizational struggle. The author reveals the General and peculiar interpretation by historians of the two spheres opposition to Europe and Germany, German and Slavic world. The attention is paid to reflect the specifics of the national character of the European peoples, images of enemy and ally. The author dwells upon the role of Russia in the civilizational confrontation, its relationship with the fate of the Slavic peoples and of Europe as a whole. It is also noted that the application of the civilizational approach to the understanding of the First world war relevant to the modern historical science as a comprehensive coverage of events 1914-1918 requires reference to historical experience.
Ключевые слова: историография, либерализм, цивилизация, Европа, Россия, славянство, Первая мировая война.
Keywords: historiography, liberalism, civilization, Europe, Russia, the Slavs, the First world war.
Попытки осмысления причин и сущности Первой мировой войны предпринимались еще современниками ее событий. Глобальный масштаб войны, вовлеченность в нее различных сторон государственной и общественной жизни европейских стран обусловили широкий спектр мнений и оценок. Значительное влияние на формирование представлений о войне оказали взгляды деятелей либеральной мысли. Их теоретические воззрения нашли отражение в современных научных исследованиях [1], однако взгляды либералов как историков по-прежнему остаются малоизученными. Либеральные историки занимали ведущие позиции в крупнейших научных центрах России - Петербургском и Московском университетах, Академии наук, участвовали в политической и общественной жизни страны. Видные представители научной элиты России, они не только формировали русскую интеллектуальную культуру, но также оказали влияние на развитие европейской исторической науки. Это Н. И. Кареев, профессор Петербургского университета, член партии кадетов, историк с широким диапазоном исследовательских интересов - от античности до нового времени, М. К. Любавский - ректор Московского университета, специалист по истории России, Литвы и западных славян, М. И. Ростовцев, Э. Д. Гримм - признанные антиковеды - и другие яркие имена. П. Г. Виноградов в 1911 г. покинул Московский университет и обосновался в Англии, где давно уже снискал славу авторитетного историка-медиевиста (был профессором Оксфордского университета).
Наибольший всплеск публикационной активности историков-либералов по проблеме мировой войны приходится на 1914-1915 гг. - время всеобщего патриотического подъема. Академическая интеллигенция поддерживала «священное единение» власти и народа, и выступления в печати были формой участия в «идейной мобилизации» общества [2]. Разумеется, общественные настроения историков претерпели изменения в ходе войны и революционного процесса 1917 г. Тем не менее в статьях первых военных лет звучала не только позиция их авторов, но также обозначались первые исследовательские концепции мировой войны, актуализированные в современной исторической науке.
Историки рассматривали политические, экономические и дипломатические причины войны, рассуждали о ее характере. Они писали о варварской природе германского империализма, оправдывали действия Антанты и считали войну освободительной для России [3].
Не менее важно для историков было осмыслить духовные, философские основы войны. Ее исход они напрямую связывали с судьбой европейской цивилизации и мировой вооруженный конфликт перемещали в цивилизационную плоскость. Такая трактовка органично вписывалась в идеологический контекст либеральных взглядов, но вместе с тем представляла собой оригинальное концептуальное видение мировой войны, сочетающее в себе признаки цивилизационного подхода к истории и особенности западнического мировоззрения.
Цивилизационный подход в начале ХХ в. не был чем-то новым для российских историков. Его основы были сформулированы в 60-х гг. предыдущего столетия выдающимся философом Н. Я. Данилевским в работе «Россия и Европа». Однако панславистская риторика автора не вписывалась в рамки либерального мировоззрения, и историки начала ХХ в. существенно пересмотрели главную идею книги - борьбу европейской (германо-романской) и славянской цивилизаций.
Цивилизационная составляющая Первой мировой войны ярко отражена в статьях Э. Д. Гримма - антиковеда и медиевиста, ректора Петербургского (с 1914 г. - Петроградского) университета. Он рассматривает войну как борьбу наций, порожденную особенностями ев-
ропейского развития последних десятилетий. Эта борьба решит судьбу всей европейской культуры - задачу более глобальную, нежели вопросы территориальных приобретений. Война была вызвана к жизни национальным чувством, которое может иметь как созидательный, так и разрушительный характер. Все участники вооруженного противостояния, по мнению Гримма, «одинаково добросовестны», поскольку империалистические тенденции были характерны для всех великих держав. Соответственно, и «мировая политика» Германии являлась отражением политики общеевропейской [4]. Ее творцами были не кайзеровское правительство и военачальники, в ней отразился национальный дух всего немецкого народа. Отдавая должное военной подготовленности немцев, силе национального чувства, Гримм, тем не менее, приписывает Германии отрицательные стороны европейской культурной жизни - человеконенавистничество, культ грубой силы, не признающей никаких этических препятствий, подчеркивает ее стремление к мировому господству и т. д. Европа должна искоренить эти проявления, чтобы вернуть себя к нормальной жизни [5].
В противостоянии цивилизаций Гримм отдельно выделяет борьбу германского и славянского мира. Ее характер был стихийным и неизбежным. Культурный подъем славянства усиливал давние враждебные настроения немцев, особенно в Австро-Венгрии. Под ее влиянием германский пангерманизм приобретал все более антиславянский характер. В этом глобальном противостоянии велика роль России. По мнению Гримма, поражение России было бы поражением всего славянства, даже если бы она защищала интересы только собственной государственности [6]. Борьба с Германией и Австрией делает необходимой активную политику России на Балканах, и союзники по Антанте готовы поддержать ее в этом [7].
Иными словами, Э. Д. Гримм обосновывает внешнеполитические задачи царского правительства, связанные с восточным вопросом. Россия рассматривается им как основная сила отпора германским притязаниям во главе славянского мира и в союзе с передовыми европейскими державами. Сам цивилизационный конфликт видится историку как борьба немецких держав и остальной Европы и вместе с тем - как борьба германского и славянского мира.
Весьма решительно и резко высказывался о славяно-германском противостоянии профессор Московского университета М. К. Любавский, в годы войны занимавший пост ректора. Будучи специалистом по славистике, он рассматривал развитие отношений между славянскими и германскими народами в исторической ретроспективе. В одной из своих публичных лекций, прочитанной в 1915 г., Любавский отмечал, что к началу XIX в. Россия оставалась единственным самостоятельным славянским государством (за исключением Черногории); инстинкт самосохранения и дальнейшая мировая борьба обусловили необходимость взаимной помощи и поддержки братских народов. Усиление единения славян вокруг России вызывали тревогу и ответное сопротивление Австрии и Германии. Мировая война была продолжением германской политики по искоренению славянства. Автор констатирует, что германцы не оправдывают своей принадлежности к христианским народам, поскольку не способны руководствоваться даже языческим девизом «живи и дай жить другим» [8].
Таким образом, и Э. Д. Гримм, и М. К. Любавский, выявляя цивилизационный контекст мировой войны, пересматривают концепцию Н. Я. Данилевского в соответствии с либеральным мировоззрением и реалиями времени. Антитеза «Россия - Европа» трансформируется в антагонизм Европы, включающей в себя и славянство, против Германии. Соответственно, Россия находила себе место и в славянской цивилизации (культурно-историческом типе), и в европейской, выступая как сила прогресса и культуры.
На противоречия такого подхода указывал Н. И. Кареев. Анализируя развитие международной политики на страницах академического труда по европейской истории, он отмечал, что тезис о борьбе славянских и романских народов против германизма не подкреплялся фактом участия англосаксонской, то есть германской, Англии на стороне Франции и России, а также появлением славянской Болгарии на стороне германских держав. Двойственными были и политические настроения поляков. Вместе с тем Кареев признает значимость славяно-германского противостояния в войне [9]. Противостояние европейской цивилизации и Германии историк характеризует в категориях прогресса и реакции [10], однако он не склонен преувеличивать значение национальной психологии немцев в разжигании войны [11].
Более солидарным с Э. Д. Гриммом в вопросе о роли национальной психологии в войне был П. Г. Виноградов. Его взгляды на мировой вооруженный конфликт были созвучны идеям коллег и единомышленников, но в то же время их можно рассматривать несколько обособ-
ленно, поскольку они формировались в иных условиях. Мировую войну историк застал в Англии и вскоре включился в пропагандистскую работу по обоснованию британской позиции в войне и формированию положительного образа России. Виноградов написал ряд статей, в которых убеждал просвещенную либеральную общественность Англии в необходимости союза с Россией. Основой для сближения образов двух держав стало у историка понятие национального духа. С этой точки зрения рассматриваются негативные черты во внешней политике Германии и культурном облике самих немцев [12].
Виноградов сравнивает войну с Армагеддоном, где цель воюющих государств заключается не просто в защите народа от агрессии, а в защите наций от взаимного самоуничтожения [13]. Иными словами, национальные чувства европейских народов являются одной из первооснов глобального противостояния. В контексте борьбы цивилизаций историк пишет о «расовом антагонизме между тевтонами и славянами», отмечая усилившееся стремление к независимости и экспансии последних [14]. Славяне должны получить свой шанс в мировой истории, и это ознаменует новое направление в развитии цивилизации, а Россия прочно войдет в семью европейских народов [15].
Цивилизационное восприятие Первой мировой войны либеральными историками выявляет не только место России в Европе, но также особенности формирования образа союзника и врага. В целом, рассуждения о Германии и Европе с характерными привязками к понятиям культуры и варварства, прогресса и реакции, архетипам «свои» - «чужие» были весьма распространены в либеральной публицистике военного времени [16].
Немаловажное место в цивилизационном восприятии Первой мировой войны либеральными историками занимал вопрос соотношения национального и всеобщего. Так или иначе, он находил отражение в рассмотрении конкретных вопросов международной политики, в рассуждениях о судьбах европейского мира. Э. Д. Гримм, характеризуя сущность подлинного национального чувства, писал о неприемлемости его замены идеями космополитического характера, которые приведут лишь к распылению национальной энергии и оскудению культурной жизни [17].
М. И. Ростовцев в статье «Национальное и мировое государство» анализирует степень развития национального чувства в древних цивилизациях и приходит к выводу, что все они представляли собой различные варианты так называемого мирового государства, в котором представители определенной народности постепенно утрачивали свою сплоченность и растворялись среди других под властью абсолютного монарха. В эпоху Средних веков наблюдается обратный процесс - на развалинах космополитической римской империи начали свою историю национальные государства со своей специфичной культурой. В Европе начала ХХ в. этот процесс продолжается, и во главе его находятся Италия, Франция и Англия, унаследовавшие античные политические традиции, а Германия - разрушительница античности и носительница идеи возобновления мирового государства по образцу Римской империи - движется «в хвосте». Однако вместе с ней идет и Россия, наследница византийской идеи мирового государства, с трудом отвергающая традиции мирового империализма. Ростовцев приходил к выводу о невозможности мирового господства в Европе какой-либо одной нации, поскольку оно так или иначе разобьется о национальное самосознание и свободу [18].
Цивилизационное восприятие Первой мировой войны было характерно и для представителей русской религиозной философии, разделявших либеральные идеи. Выявлению духовно-нравственных основ войны уделял внимание Н. А. Бердяев. В его статьях расстановка акцентов в цивилизационном противостоянии отличается твердостью и непримиримостью по отношению к Германии. Война рассматривается им как духовный феномен, в котором проявились кризисные явления европейской цивилизации, в котором соприкасаются Восток и Запад. Это «конец Европы как монополиста культуры, как замкнутой провинции земного шара, претендующей быть вселенной» [19].
Внутри самой Европы цивилизационное противостояние германства и славянства Бердяев рассматривает, по сути, с позиций добра и зла. В лживом и иллюзорном европейском мире Германия является носительницей воинственного и разрушительного начала. Пангерманизм - это угрожающая культуре варварская сила. Немцам («германской расе») присущи завоевательный дух и воинственность. Их вековые противники славяне («славянская раса»), напротив, склонны к защите и бескорыстной жертве. Эти свойства воплощены в национальном характере России - носительницы идеи мира и противовес германской идее милитариз-
ма. Внешняя политика России, отмечает Бердяев, всегда была бескорыстна. Россия не раз спасала Европу от грозного неприятеля - татарщины, наполеоновского нашествия, сокрушила могущество Турции. Теперь же Россия призвана спасти не только славянство, но и весь европейский культурный мир от германского варварства. Освободительная миссия России, по Бердяеву, направлена и на собственную внутреннюю жизнь. Германия сыграла роковую роль в русской истории, исказив русскую государственность и поддерживая реакционные силы. Поэтому война должна стать возрождением России и мира [20].
Расстановку «духовных сил» в Европе анализирует С. Н. Булгаков. В мировой войне он видит освобождение европейской цивилизации от капиталистического мещанства и ее поворот к России. Долгое время Запад воспринимал Россию без должной сознательности, как учитель ученика; теперь же он начинает познавать ее духовную сущность. Булгаков не выделяет Германию из Европы, подчеркивая, что германизм - это не чисто германское явление, это недуг всей Европы. Подобно Бердяеву, он отмечает значение войны для внутренней жизни России. Россия должна освободиться от западнического идолопоклонства и вернуться к собственным духовным ценностям [21].
Религиозные философы, в отличие от академических историков, больше внимания уделяли кризису самой европейской цивилизации, а не только противостоянию славянства и германства. Определяя место России в цивилизационной борьбе внутри Европы, Н. А. Бердяев в большей степени, нежели С. Н. Булгаков, противопоставляет Германию Европе.
Либеральные философы и историки, переосмысливая идеи Н. Я. Данилевского, видели в ней освободительную силу не только для славянских народов, но и для всей Европы. Однако наряду с этим наблюдалась тенденция отмежевания от славянофильских идей. Так, Бердяев критикует славянофильские взгляды об особой, мессианской, роли России как нежизнеспособные и утопичные. По его мнению, идея славянского единства должна быть, прежде всего, духовной, а не утилитарно-государственной [22]. А. А. Кизеветтер подчеркивал, что для научного историзма нового времени неприемлемы учения о всемирно-исторической миссии отдельных народов. По его мнению, славянофилы необоснованно противопоставляют Россию Европе. Подобное противопоставление означало бы утрату последних достижений России на пути европеизма [23].
Цивилизационное восприятие Первой мировой войны дореволюционной либеральной историографией, несмотря на весь свой прагматизм, является важной составляющей концептуального видения глобального вооруженного конфликта. Всех историков объединяла мысль о судьбоносном характере войны для европейских народов. Цивилизационное противостояние основывалось на борьбе Европы и Германии, с одной стороны, и германских и славянских народов - с другой. Различия заключались в степени противопоставления Германии Европе, а также в роли национального характера отдельных народов в развязывании войны. Расходясь с Н. Я. Данилевским в понимании места России в Европе, либеральные историки, тем не менее, признавали будущее европейской цивилизации за Россией и славянским миром. Являясь специалистами по различным эпохам всемирной истории, начиная с античности, либеральные историки рассматривали духовно-философские основы мировой войны в контексте исторической ретроспективы, отражая, вместе с тем, вызовы времени.
Примечания
1. Шелохаев В. В. Российские либералы в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. 1993. № 8; Воронкова И. Е. Российская либеральная внешнеполитическая доктрина в начале XX века / / Вопросы истории. 2009. № 11.
2. Ростовцев Е. А. Испытание патриотизмом. Профессорская коллегия Петроградского университета в годы Первой мировой войны / / Диалог со временем. 29. Мир и война: аспекты интеллектуальной истории. М., 2009. С. 312; Тихонов В. В. Пропаганда прошлым: российские историки в годы Первой мировой войны // История: электронный научно-образовательный журнал. 2012. № 3. URL: http://rusasww1.ru/view_post.php?id=245#_ftn33, свободный.
3. Ростовцев Е. А. Указ. соч. С. 312; Шелохаев В. В. Указ. соч. С. 28-29.
4. Гримм Э. Д. Борьба народов // Вопросы мировой войны: сб. ст. / под ред. М. И. Туган-Баранов-ского. Пг., 1915. С. 1-7; Он же. Происхождение современной группировки европейских держав // Россия и ее союзники в борьбе за цивилизацию. Пг., 1915. С. 17.
5. Гримм Э. Д. Борьба народов. С. 6, 16-17.
6. Там же. С. 13-14.
7. Гримм Э. Д. Происхождение современной группировки держав. С. 48-49.
8. Любавский М. К. Исторические судьбы славянства. М., 1915. С. 21-22, 24-27.
9. Кареев Н. И. История Западной Европы в начале ХХ столетия. С. 714.
10. Там же. С. 718-719.
11. Кареев Н. И. О происхождении и значении теперешней войны // Речь. 1916. № 1(3384). С. 4.
12. Антощенко А. В. Россия на переломе (о проблемах российской истории в публицистике П. Г. Виноградова / / Виноградов П. Г. Россия на распутье. Историко-публицистические статьи. М., 2008. С. 28-30.
13. Виноградов П. Н. Причины войны // Виноградов П. Н. Россия на распутье. С. 342-343.
14. Там же. С. 346-347.
15. Виноградов П. Н. Россия: психология нации // Виноградов П. Н. Россия на распутье. С. 312.
16. Цыкалов Д. Е. Проблема «Россия и Запад» в отечественной публицистике периода Первой мировой войны (июль 1914 - февраль 1917 г.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Волгоград, 2003. С. 14-15.
17. Гримм Э. Д. Борьба народов. С. 17.
18. Ростовцев М. Национальное и мировое государство // Русская мысль. 1915. Кн. 10. С. 29-31.
19. Бердяев Н. А. Конец Европы // Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. С. 106.
20. Бердяев Н. А. Война и возрождение // Утро России. 1914. 17 авг.
21. Булгаков С. Война и русское самосознание. Публичная лекция. М., 1915. С 29, 42-43, 49-50.
22. Бердяев Н. А. Славянофильство и славянская идея // Бердяев Н. А. Судьба России. С. 120-126.
23. Кизеветтер А. А. Россия и Европа // Русские ведомости. 1915. № 5. С. 2.
Notes
1. Shelokhaev V. V. Rossijskie liberaly v gody Pervoj mirovoj vojny [Russian liberals during the First World War] // Voprosy istorii - Questions of history. 1993, № 8; Voronkova I. E. Rossijskaya liberal'naya vneshnepoliticheskaya doktrina v nachale XX veka [Russian liberal foreign policy doctrine in the early XX century] / / Voprosy istorii - Questions of history. 2009, № 11.
2. Rostovtcev E. A. Ispytanie patriotizmom. Professorskaya kollegiya Petrogradskogo universiteta v gody Pervoj mirovoj vojny [Test by patriotism. Professorial Board of the University of Petrograd during the First World War] // Dialog so vremenem. 29. Mir i vojna: aspekty intellektual'noj istorii - Dialogue with time. 29 War and Peace: aspects of intellectual history. Moscow. 2009. P. 312; Tikhonov V. V. Propaganda proshlym: rossijskie istoriki v gody Pervoj mirovoj vojny [Propaganda by past: Russian historians in the First World War] // Istoriya: ehlektronnyj nauchno-obrazovatel'nyj zhurnal - History: Electronic Research and educational journal. 2012, № 3. Available at: http://rusasww1. ru/view_post. php?id=245#_ftn33, free (in Russ. ).
3. Rostovtcev E. A. Op. cit. P. 312; Shelokhaev V. V. Op. cit. Pp. 28-29.
4. Grimm E. D. Bor'ba narodov [Struggle of peoples] // Voprosy mirovoj vojny - Issues of World War: col. art. / ed. Tugan-Baranovsky. Pg. 1915. Pp. 1-7; He also. Proiskhozhdenie sovremennoj gruppirovki evrope-jskikh derzhav [The origin of the modern groups of European powers] / / Rossiya i ee soyuzniki v bor'be za tsivilizatsiyu - Russia and its allies in the struggle for civilization. Pg. 1915. P. 17.
5. Grimm E. D. Bor'ba narodov [Struggle of peoples]. Pp. 6, 16-17.
6. Ibid. Pp. 13-14.
7. Grimm E. D. Proiskhozhdenie sovremennoj gruppirovki derzhav [Origin of modern grouping powers]. Pp. 48-49.
8. Liubavskii M. K. Istoricheskie sud'by slavyanstva [Historical Destiny of the Slavs]. Moscow. 1915. Pp. 21-22, 24-27.
9. Kareev N. I. Istoriya Zapadnoj Evropy v nachale XX stoletiya [History of Western Europe in the early twentieth century]. P. 714.
10. Ibid. Pp. 718-719.
11. Kareev N. I. O proiskhozhdenii i znachenii tepereshnej vojny [On the origin and significance of the present war] // Rech' - Speech. 1916, № 1 (3384), p. 4.
12. Antoshenko A. V. Rossiya na perelome (o problemakh rossijskoj istorii v publitsistike P. G. Vinogradova [Russia at the turn of (the problems of Russian history in publishes of P. G. Vinogradov] // Vinogradov P. G. Rossiya na rasput'e. Istoriko-publitsisticheskie stat'i [Russia at the crossroads. Historical and journalistic articles]. Moscow. 2008. Pp. 28-30.
13. Vinogradov P. N. Prichiny vojny [Causes of War] // Vinogradov P. N. Rossiya na rasput'e [Russia at the crossroads]. Pp. 342-343.
14. Ibid. Pp. 346-347.
15. Vinogradov P. N. Rossiya: psikhologiya natsii [Russia: the psychology of the nation] // Vinogradov P. N. Rossiya na rasput'e [Russia at the crossroads]. P. 312.
16. Tsykalov D. E. Problema «Rossiya i Zapad» v otechestvennoj publitsistike perioda Pervoj mirovoj vojny (iyul' 1914 - fevral' 1917 g. ): avtoref. dis... . kand. ist. nauk [Problem "Russia and the West" in Russian
journalism during the First World War (July 1914 - February 1917): autoref. dis... . Candidate hist. sci]. Volgograd. 2003. Pp. 14-15.
17. Grimm E. D. Bor'ba narodov [Struggle of peoples]. P. 17.
18. Rostovtcev M. Natsional'noe i mirovoe gosudarstvo [National and World State] // Russkaya mysl' -Russian thought. 1915. Book 10. Pp. 29-31.
19. Berdyaev N. A. Konets Evropy [The End of Europe] // Berdyaev N. A. Sud'ba Rossii [The fate of Russia]. M. 1990. P. 106.
20. Berdyaev N. A. Vojna i vozrozhdenie [War and the revival] // Utro Rossii - Morning of Russia. 1914, August 17.
21. Bulgakov S. Vojna i russkoe samosoznanie. Publichnaya lektsiya [War and Russian identity. Public Lecture]. M. 1915. Pp. 29, 42-43, 49-50.
22. Berdyaev N. A. Slavyanofil'stvo i slavyanskaya ideya [Slavophilism and Slavic idea] // Berdyaev N. A. Sud'ba Rossii [The fate of Russia]. Pp. 120-126.
23. Kiesewetter A. A. Rossiya i Evropa [Russia and Europe] // Russkie vedomosti - Russian statements, 1915, № 5, p. 2.
