CC BY
179
ПЕРСПЕКТИВЫ ОСВОБОЖДЕНИЯ ЭКОНОМИКИ КАЗАХСТАНА ОТ СЫРЬЕВОЙ ЗАВИСИМОСТИ
Арсен ТЛЕППАЕВ
научный сотрудник кафедры макромикроэкономики Казахского национального университета им. аль-Фараби (Алматы, Казахстан)
В последние годы экономика страны развивается достаточно впечатляющими темпами, но есть вполне обоснованные опасения относительно того, как долго эта динамика сохранится. Многие эксперты склонны объяснять стабильность роста отнюдь не грамотной политикой правительства в этой сфере, а реверсивным движением экономики после достижения ею пика падения, девальвацией национальной валюты и ростом цен на нефть.
Действительно, отмечаемые за последние годы высокие цены на сырьевые ресурсы обеспечивают высокий рост ВВП республики. Однако объемы поступающих в страну доходов от этих источников весьма неустойчивы, малопредсказуемы, да и вряд ли их можно рассматривать как основу долгосрочного экономического подъема. Более того, как указывается во многих работах, в определенной мере они могут стать и препятствием для успешного развития. В этом плане экономика РК не уникальна: практически все богатые ресурсами страны сталкиваются с той же проблемой — как диверсифицировать промышленное производство и экспорт, с тем чтобы меньше зависеть от ресурсных факторов1.
1 См.: Волчкова Н. Причины сырьевой зависимости российской экономики: «голландская болезнь» или недостаточно развитые институты? С. 2
Экономисты пытаются ответить на вопрос: наличие богатых запасами ресурсов — благо для экономики или наказа-ние?2 На первый взгляд кажется странным, что практически бесплатный доступ к дорогостоящим ресурсам может оказаться причиной экономических неудач. Однако (как это часто случается в экономических системах) разнообразные косвенные отрицательные факторы способны перевесить прямой положительный эффект от дополнительного благосостояния, так что с точки зрения развития всей экономики общий эффект обладания естественными ресурсами может оказаться отрицательным3.
Можно выделить ряд механизмов, ответственных за отрицательные последствия наличия в стране естественных ресурсов для ее экономического развития. Во-первых, эффект «голландской болезни». Во-вторых, непроизводственная деятельность экономических агентов, стимулируемая большой рентой, ассоциированной с наличием естественных ресурсов, приводит к низкому качеству институтов управления в экономике, что, в свою очередь, сказывается на замедлении ее роста4.
[http://siteresources.worldbank.org/INTRANETTRADE/
Resources/Topics/Accession/438734-1109706732431/
ChapteronNaturalResources_Rus.doc].
2 См.: Там же.
3 См.: Там же.
4 Там же.
Рост без развития
Сегодня основным источником экономического роста является эксплуатация сырьевого потенциала страны. Этот подъем обусловлен увеличением добычи нефти, поддерживаемым высокими ценами на сырье, а также нарастанием потока иностранных инвестиций. Нефтяной сектор оказал стимулирующее влияние и на другие ключевые сферы экономики: на сектор услуг, производство и строительство.
Нынешний экстенсивный рост базируется на богатых природных ресурсах. Аналогичные этапы развития в 1950—1970-х годах проходили нефтедобывающие страны Персидского залива и многие другие государства, демонстрируя при этом высочайшие темпы роста ВВП. Так, в Мексике (в результате высоких цен на нефть) за 1978—1981 годы был отмечен рост в 8—9%, вместо 3—4% в 1975—1977 годах, а среднегодовой рост инвестиций составлял 16% . Но ситуация в экономике этой страны стала ухудшаться в связи с изменением тренда нефтяных цен в начале 1980-х годов: ВВП снижался, национальная валюта (песо) девальвировалась более чем на 40%, ширилось бегство капитала, в 1985 году внешний долг страны достиг 97 млрд долл.5
С 1996 года в Казахстане наблюдается реальный рост экономики — за исключением 1998 года, когда негативное влияние азиатского и российского финансовых кризисов, падение мировых цен на основные экспортные позиции страны обусловили снижение ВВП на 1,9% к предыдущему году. Правда, после глубочайшего кризиса начала 1990-х годов, подъем экономики в 1996-м, 1997-м и 1999 году был незначителен — в среднем 1,6%. Однако изменение конъюнктуры мирового рынка в начале XXI века дало толчок росту экономики в целом, особенно добычи нефти. Так, среднегодовые темпы прироста ВВП за 2000—2006 годы в среднем превысили 10%. Объем ВВП вырос с 2,016 трлн тенге (16,85 млрд долл.) в 1999 году до 9,74 трлн тенге (77,24 млрд долл.) в 2006-м.
Поступления от сырьевых секторов во многом определяют приоритеты не только экономической, но и социальной политики. Например, неудачно сложившаяся конъюнктура на мировом рынке углеводородов в 1997—1998 годах (в конце 1998 г. цена нефти упала до 9 долл. за барр.) вынудила правительство свернуть инвестиционные программы и несколько раз в течение 1999 года секвестрировать бюджет (в основном его социальную составляющую).
При том что сектор природных ресурсов играет весьма существенную роль в экономике республики, существуют проблемы с определением точных структурных пропорций ВВП.
По итогам 2005 года долю всех отраслей, связанных с нефтегазовым сектором в ВВП, Агентство РК по статистике оценивает в 17,5%, в абсолютных цифрах (в текущих ценах) — в 1 трлн 334,6 млрд тенге (10 млрд долл.). А доля сырьевого сектора в ВВП составляет 22,2%, в абсолютном выражении (в текущих ценах) — 1 трлн 682,4 млрд тенге (12,66 млрд долл.).
Официальные данные показывают, что на сам нефтегазовый сектор приходилось 14,3% от ВВП. При этом доля добычи сырой нефти и попутного газа составила 12,4% от ВВП, добычи природного газа — 0,2%, предоставления услуг по добыче нефти и газа — 0,8%, производства нефтепродуктов — 0,8%.
За пределами промышленности вклад нефтегазового сектора в ВВП гораздо ниже. Так, в строительстве данный сектор представлен прокладкой магистральных нефтяных и газовых трубопроводов — объемы этих работ в 2005 году составили 0,3% от ВВП. В торговле, в сфере ремонта автомобилей, бытовых изделий и других предметов личного пользования он представлен услугами по оптовой торговле жидким или газообразным
5 См.: May В. Экономическая политика в 2004 году: поиск модели консолидации роста // Вопросы экономики, 2005, № 1.
топливом — 1,4% от ВВП. На транспорте на нефтегазовый сектор приходился 1% от ВВП — за счет трубопроводов (0,7%) и железнодорожных перевозок (0,3%). В сфере операций с недвижимым имуществом, аренды и предоставления услуг потребителям на этот сектор приходилось 0,5% от ВВП (за счет геологоразведки).
Судя по этим данным, вклад нефтяного сектора в ВВП выглядит заниженным, на что обращают внимание многие эксперты. Так, на состоявшейся 23 февраля 2006 года в Алматы конференции «Разработка энергетической стратегии РК» Питер Оппенхаймер, советник по экономическим вопросам Оксфордского университета и эксперт британской консалтинговой компании «ОТАС» заявил, что официальные данные реально не отражают долю нефтяного сектора в ВВП, ибо «часть того, что фактически дает нефтяной сектор, приписывается другим услугам, торговле и транспорту». Г-н Оппенхаймер полагает, что реальная доля нефтяного сектора превышает 25% ВВП.
Следует отметить, что аналогичную картину по России показывает Госкомстат РФ: в 2000 году доля нефтяного и газового секторов составляла лишь 9% от ВВП. Однако в отчете Всемирного банка (ВБ) указывается, что эти оценки Госкомстата существенно искажены трансфертным ценообразованием, которое имеет место в вертикально интегрированных производственных и торговых компаниях, а также отраслях, связанных с естественными ресурсами. Это приводит к недооценке доли ресурсо-интенсивной промышленности и к переоценке значимости сектора услуг (торговли) в производственной структуре экономики. Используя торговые наценки, получаемые из статистических материалов по другим странам (Великобритания, Канада, Дания), и данные российской таблицы затраты — выпуск, исследователи ВБ пересчитали доли этих отраслей и пришли к выводу, что вклад секторов нефти и газа в российской экономике может достигать 25% ВВП, в то время как доля торговли — снизиться с 30% до 10%6.
В пользу сырьевого роста также свидетельствует изменение структуры промышленности и экспорта Казахстана.
В результате структурных изменений в начале 1990-х годов и роста цен на сырье в конце последнего десятилетия XX века снизились доли машиностроения и сельского хозяйства, но выросла доля горнодобывающей промышленности. В 1990 году сельское хозяйство занимало в ВВП 34%, промышленность — 20,5%, транспорт — 8,6%, строительство — 12%, торговля и сфера обращения — 8,2%. Через шесть лет доля сельского хозяйства в ВВП упала до 12,2%, строительства — до 4,4%, доля промышленности и транспорта изменилась незначительно, составив 21,2% и 9,7% соответственно. При этом доля торговли и сферы обращения выросла до 17,3%.
Кардинальное изменение структуры экономики продолжилось после начала роста цен на нефть и металлы. Доля сельского хозяйства упала до 5,5%, демонстрируя ежегодное сокращение роли этого сектора в ВВП за весь период после обретения страной независимости. Доля промышленности в ВВП за этот период стабильно росла, достигнув максимума в 33,3% в 2000 году, когда резко возросла цена на нефть. В 2005 и в 2006 годах эта доля немного уменьшилась — до 29,8% и 29,5% соответственно. Доля строительства (после спада в середине 1990-х) пошла вверх, достигнув 8,9% в 2006 году, а доля транспорта за эти годы оставалась постоянной — 9%.
При увеличении роли промышленности в ней самой выросла доля добычи сырой нефти и природного газа с 10,8% в 1995 году до 50,9% в 2005-м, усилив тем самым ее сырьевую направленность, что во многом объясняется экспортной ориентацией данных отраслей. Причем доля черной и цветной металлургии по сравнению с началом 1990-х почти не изменилась, а в сравнении с серединой упомянутого десятилетия даже упала. Причем произошло это в условиях увеличения цен на мировом рынке металлов.
6 См.: Волчкова Н. Указ. соч.
Доля отраслей, выпускающих конечную продукцию, наоборот, снизилась. Так, в 1990 году на машиностроение приходилось 15,9% промышленного производства, в последующие годы доля этой отрасли стабильно падала (до 3,4% в 2005-м). Доля легкой промышленности (текстильная, швейная и производство кожи) упала с 15,6% в 1990 году до 0,83% в 2005-м, пищевой — с 22,3% в 1991 году до 8,8% в 2005-м (см. табл. 1). А некоторые отрасли, например стекольная, фарфоро-фаянсовая, микробиологическая, вообще прекратили свою деятельность.
Таблица 1
Структура промышленного производства за 1990—2005 годы (в %)
1990 1995 1996 2000 2003 2005
Вся промышленность 100 100 100 100 100 100
Нефтедобыча 1,8 10 14,2 38 39,6 50,4
Газовая промышленность 0,2 0,8 1 0,5 0,4 0,5
Черная металлургия 6,1 13,6 10,7 8,5 7,9 5,3
Цветная металлургия 9,5 11,5 11,8 11,7 8,1 7,6
Машиностроение 15,9 7,4 7,1 2,5 3,3 3,4
Легкая промышленность 15,6 2,5 2,4 2,1 1,4 0,83
Источник: Агентство РК по статистике.
V -----4
В пользу нефтезависимого роста свидетельствует и ухудшение структуры экспорта. Так, за последние 10 лет в этой сфере стабильно увеличивалась доля минеральных продуктов. В 1996 году она составляла 36,9%, нефти и газового конденсата — 21,3%. В 2006-м минеральные продукты заняли в экспорте 71,9%, из них нефть и газовый конденсат — 61,7%.
По итогам девяти месяцев 2006 года свыше 90% всего экспорта страны пришлось на экспорт сырья и продукции первых переделов. На фоне роста поставок углеводородов и цветных металлов снизилась доля других товаров в общем объеме экспорта. Несмотря на его рост в стоимостном выражении, в сопоставлении с аналогичным периодом 2005-го доля экспорта черных металлов сократилась с 8,2% до 6%, текстиля и текстильных изделий — с 0,7% до 0,6%, машин и оборудования — с 0,8% до 0,7%7.
По расчетам Всемирного банка, объем экспорта всех остальных отраслей с 1997 года затормозился на уровне примерно 2 млрд долл.
Еще более выпукло гипертрофия нефтегазового сектора прослеживается в структуре прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Капиталовложения в крупные нефтегазовые проекты определяют структуру валового притока ПИИ по видам экономической деятельности и странам-инвесторам.
В 1993—2005 годах доля добывающей промышленности, преимущественно нефтяного сектора, в общей массе поступающих в страну прямых иностранных инвестиций находилась примерно на уровне 70—80%. С 1993 года по сентябрь 2006-го добывающая сфера и геологоразведка «поглотили» свыше трех четвертей валового притока иностранных инвес-
7 См.: Отчет Национального банка «Платежный баланс и внешний долг Республики Казахстан», январь 2007 [http://www.natюnalbank.kz/?dorid=626&шd=080CABD1-802C-E8FB-3D60D6426DE661FC].
Диаграмма 1
Доля инвестиций в отрасли, связанные с добычей сырья, черной и цветной металлургией, от общих ПИИ
ҐГ
90%
85%
80%
75%
70%
65%
88%
85%
86% 85% 86%
77%
79% 78%
76%
75%
85%
82%
82%
81%
Г-— I ■ 'І' 'І' I ■— I ■ 'І' 'Iі—'І' I ■ 'І' I ■—
1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 9
месяцев
2006
И с т о ч н и к и: Национальный банк.
тиций; около 7% пришлось на черную и цветную металлургию; на обрабатывающие отрасли, исключая металлургию, — 5%, на сельское хозяйство — лишь одна десятая процента.
За девять месяцев 2006 года валовой приток прямых иностранных инвестиций превысил 7,1 млрд долл., увеличившись в 1,6 раза в сопоставлении с аналогичным периодом 2005-го. А доля инвестиций в отрасли, связанные с добычей сырья, черной и цветной металлургией, геологоразведкой, составила 81% (см. диаграмму 1), в производство машин было вложено всего 1,6%, в строительство — 4,3%, транспорт и связь — 3,66%, в сельское хозяйство — 0,5% (см. табл. 2).
Таблица 2
Валовой приток прямых иностранных инвестиций по видам экономической деятельности (млн долл.)
Виды деятельности 1993 1995 1999 2000 2005 Девять^ месяцев 2006
Сельское хозяйство, охота, лесоводство и рыболовство — — 0,3 3,8 1,2 35,7
% от общих ПИИ — — 0,01% 0,14% 0,02% 0,50%
Горнодобывающая ^промышленность 921,5 477,8 1 402,9 2 035,5 1 795,2 1 363,0
Продолжение таблицы 2
Виды деятельности 1993 1995 1999 2000 2005 Девять^ месяцев 2006
% от общих ПИИ 72,5% 48,5% 75,7% 73,2% 27,13% 19,14%
В том числе добыча сырой нефти и природного газа 921,5 191,8 1 372,5 2 002,1 1 681,0 1 153,6
% от общих ПИИ 72,5% 19,5% 74,1% 72% 25,41% 16,20%
Текстильная, швейная промышленность, производство кожи, изделий из кожи 0,8 1,0 0,0 1,7
% от общих ПИИ — 0,08% — 0,04% 0,00% 0,02%
Черная металлургия — 98,0 4,8 71,4 3,2 1,2
% от общих ПИИ — 9,96% 0,26% 2,57% 0,05% 0,02%
Цветная металлургия — 62,4 29,8 29,8 92,6 258,3
% от общих ПИИ — 6,3% 1,6% 1,07% 1,40% 3,63%
Производство машин, оборудования, электрического и электронного оборудования, транспортного оборудования 16,6 28,0 52,6 49,6 113,3
% от общих ПИИ — 1,7% 1,5% 1,9% 0,75% 1,6%
Строительство — 1,3 2,6 12,3 119,0 305,5
% от общих ПИИ — 0,1% 0,1% 0,4% 1,8% 4,3%
Транспорт и связь — 18,3 20,4 88,4 110,9 260,6
% от общих ПИИ — 1,9% 1,1% 3,2% 1,7% 3,7%
Деятельность по проведению геологической разведки и изысканий 55,3 113,0 149,5 238,2 3 521,7 4 116,1
% от общих ПИИ 4,3% 11,5% 8,1% 8,6% 53,2% 57,8%
Г ИТОГО ПИИ (прямые иностранные инвестиции) 1 271,4 984,3 1 852,1 2 781,2 6 616,5 7 120,3
И
И с т о ч н и к: Национальный банк.
Прирост валового притока прямых инвестиций обеспечивала в основном реализация нефтегазовых проектов, в частности по разработке месторождений Кашаган, Тенгиз, Королевское и Карачаганак. Повышение удельного веса геологоразведки и изысканий (до 57,8%) связано с увеличением финансирования по Северокаспийскому проекту, а некоторое снижение валового притока ПИИ в добычу нефти и природного газа объясняется выкупом Национальной компанией «КазМунайГаз» активов СП «Казгермунайгаз» у зарубежных инвесторов.
Суммируя сказанное выше, отметим, что роль сырьевых отраслей значительно усилилась и стала основой развития экономики страны. При этом влияние роста нефтегазового сектора выходит далеко за пределы его прямого вклада в ВВП через спрос на поставщиков и смежные отрасли, воздействие нефтяного богатства на внутреннее потребление, рост цен на недвижимость и финансовые активы, усиление реального обменного курса.
В настоящее время строительство, торговля, коммерческая деятельность, транспорт и финансовые услуг переживают рост, но эти тенденции — результат (прямой или косвенный) спроса, порожденного крупными инвестициями и расходами в нефтяном секторе. «Голландская болезнь», признаки которой присущи казахстанской экономике, может проявляться в повышении относительного вклада отраслей, производящих «неторговые товары», то есть то, что невозможно импортировать, преимущественно услуги.
Пути развития
■ Стратегия форсированной добычи нефти не отвечает интересам РК и таит в себе риски как для текущего, так и для будущего экономического развития страны. При бурном подъеме сырьевых секторов, во-первых, возникает трудная задача изъятия и перераспределения рентных доходов. Их могут присвоить владельцы месторождений, а доходы большинства граждан сократятся или останутся неизменными, либо будут расти более низкими темпами, что приводит к высокой дифференциации доходов и к социальному неравенству. Чтобы не допустить этого, государству необходимо изымать природную ренту с помощью налогов или платы за пользование недрами, находящимися в государственной собственности. Однако нигде еще не удавалось осуществить подобное регулирование безболезненно и эффективно.
■ Во-вторых, даже при полном изъятии природной ренты государством и справедливом ее распределении между гражданами могут возникнуть проблемы региональной несбалансированности спроса и предложения продуктов.
■ В-третьих, важный аспект «голландской болезни» — ее временное измерение. Резкое сокращение производства торгуемого продукта, снижение экспорта традиционных отраслей и повышение экспорта сырья влечет за собой убыточность и банкротство предприятий обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства, а также высокотехнологичных отраслей экономики. Это приводит к высокой структурной безработице и к снижению заработной платы многих категорий занятых, обладающих высокой квалификацией, особенно в наукоемких отраслях. Ведь добывающие отрасли, включая нефтяную, не относятся к наукоемким и высокотехнологичным, производственные операции в этих сферах просты и стандартны, поэтому не требуют особо высоких технологий и сложной техники, остаются консервативными, не очень нуждаются в высококвалифицированной рабочей силе. Одновременно укрепляя обменный курс тенге и повышая этим издержки производства, а также снижая конкурентоспособность несы-
рьевого сектора экономики, нефтедоходы неизбежно тормозят необходимые структурные преобразования.
■ В-четвертых, для рынков сырьевых товаров характерна особая неустойчивость цен, что порождает сильную макроэкономическую нестабильность. При этом нежелательные последствия для экономики РК могут возникнуть в случае как низких, так и высоких цен на нефть.
Таким образом, при ускоренных темпах роста добычи нефти структурные преобразования экономики (в допустимых пределах) не позволят приблизить долю готовой продукции к доле сырья в ВВП, тем более в экспорте. Это означает, что республика навсегда окажется на обочине развитых стран, ее экономика — периферийной, отсталой, несмотря на богатые запасы нефти.
В условиях изобилия доходов, поступающих ныне от экспорта нефти в силу благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры, трудно рассчитывать, что власть откажется от впечатляюще высоких темпов роста, которые дает нефть. Тем более что высокие темпы роста и огромный приток нефтяных доходов, продолжающиеся в течение семи лет, уже создали прочную иллюзию об устойчивости экономического роста, породили ложную эйфорию по поводу того, что экономика Казахстана и впредь будет расти, ей ничто не угрожает, пока у страны есть нефть. Ничто так не расхолаживает людей и власть, как изобилие природных ресурсов, приносящее огромные избыточные доходы при благоприятной конъюнктуре мировых рынков.
В конечном счете нефть становится не столько благом, сколько тормозом структурных и институциональных реформ, без которых не может быть ни диверсификации и повышения конкурентоспособности экономики, ни устойчивого ее роста. Однако правильная политика государства способна обратить изобилие ресурсов в рост благосостояния, в процветание нынешнего и будущих поколений.
Сегодня среди главных целей РК — избавить экономику от сырьевой зависимости, волатильности мировых цен на нефть, перейти к экономическому росту, сопровождающемуся развитием. Поэтому нет задачи, актуальнее, чем широкая диверсификация экономики и повышение ее конкурентоспособности; нужна не просто диверсификация, а коренная модернизация. Необходимо освоить производство новых видов готовой продукции, в первую очередь высокотехнологичных ее видов с высокой добавленной стоимостью, обновить и расширить их номенклатуру, добиться качественного обновления производственного аппарата несырьевого сектора экономики, обеспечения всех отраслей высококвалифицированной рабочей силой.
В настоящее время созданы неравные условия для обрабатывающей промышленности в сравнении с сырьевым сектором, доходность в котором огромна, — естественно, инвестиции идут туда. В обрабатывающей промышленности, напротив, доходность очень низкая, доля убыточных предприятий остается высокой (34% всего сектора), уровень рентабельности не превышает 10%, ряд отраслей и многие подотрасли имеют отрицательную рентабельность8. Поэтому конкурировать за привлечение инвестиций обрабатывающий сектор не в состоянии, в связи с чем не происходит перелива капитала между сырьевым и обрабатывающими секторами.
Мировой опыт показывает, что лечение экономики от «голландской болезни», как и любое другое средне- и долгосрочное вмешательство государства в экономику, должно происходить на основе фискальных мер (изменения налогообложения и т.д.), а не только мер денежной политики (манипулирование курсом валюты с помощью операций на ва-
8 См.: Есентугелов А. Рекомендации по долгосрочной стратегии управления доходами от добывающей промышленности. В кн.: Сборник докладов «Казахстанская нефть — шанс для развития». Алматы: Kazakhstan Revenue Watch, 2006. С. 54.
лютном рынке), а также путем наращивания Национального фонда и золотовалютных запасов.
Осознав сложившуюся ситуацию, правительство приняло ряд мер по диверсификации экономики, в том числе утвердило Стратегию индустриально-инновационного развития Республики Казахстан 2003—2015. В качестве инструмента государственного стимулирования реального производства функционируют следующие свободные экономические зоны (СЭЗ): «Астана — новый город», «Парк информационных технологий», «Морпорт Актау», «Онтустик». В связке создания СЭЗ реализуется и другая инициатива правительства — отраслевые кластеры. Для развития текстильного кластера создана специальная СЭЗ «Онтустик», утверждены девять программ отраслевого и межотраслевого характера. В их числе: формирование и развитие национальной инновационной системы, развитие строительной индустрии, изделий и конструкций, энергосбережение и другие.
Еще одна мера — создание государством институтов развития. По состоянию на 1 октября 2006 года в портфель инвестиционных проектов институтов развития вошли 144 одобренных к финансированию проекта на общую сумму 3,7 млрд долл., с участием институтов развития — свыше 1,0 млрд долл.
Кроме того, за последние два годы в законодательство внесена совокупность налоговых послаблений, направленных как на общее снижение уровня налоговой нагрузки (индивидуальный подоходный и социальный налоги, НДС), так и введение льгот и преференций для предприятий, работающих в специальных налоговых режимах и в отдельных секторах экономики. Например, установлен отдельный льготный режим налогообложения для организаций, осуществляющих деятельность в нефтехимической промышленности, территориях специальных экономических зон и предприятий, реализующих товары собственного производства с высокой добавленной стоимостью. Отдельно вводятся налоговые преференции, которые правительство определяет для предприятий, выполняющих инвестиционные проекты.
Несмотря на усилия по диверсификации экономики и относительно высокие показатели развития ненефтяного сектора в последние годы, быстрый рост нефтегазового сектора способствовал сохранению его доминирующего положения в экономике.
Есть сомнения относительно усилий правительства по изменению ситуации. Так, хлопковый кластер республики вряд ли способен составить конкуренцию Китаю, о чем заявили авторы кластерной стратегии в лице М. Портера. А за 2005—2006 годы институты развития сколько-нибудь серьезных проектов не реализовали.
Вызывает критику налоговая политика государства в части предоставления индивидуальных налоговых льгот отдельным приоритетным отраслям и предприятиям. Этот архаичный способ стимулирования производства, использовавшийся азиатскими странами в 1960—1970-х годах, ведет лишь к субсидированию неэффективных отраслей с плохим менеджментом за счет налогов граждан и эффективно функционирующих отраслей, что напоминает советскую систему перераспределения прибыли передовых предприятий. Этим правительство создает неравные конкурентные условия. Вряд ли справедливо, когда предприятия, даже отрасли добиваются хороших результатов не благодаря своей деятельности, а на основе протекционизма государства, за счет средств конкурентоспособных отраслей, заработавших ее собственными усилиями. Кроме того, приоритетность отдельных отраслей и установление преференций волевым и скрытым методом в тишине правительственных кабинетов само по себе субъективно.
Поэтому справедлива критика МВФ, согласно которой за пределами нефтяного сектора инвестиционный бизнес-климат остается сложным, особенно для средних, малых предприятий и иностранных инвесторов.
В связи с вышесказанным необходимо радикально снизить налоговую нагрузку на несырьевые секторы экономики (при сохранении высоких экспортных пошлин на вывоз
сырья), что позволит изъять часть природной ренты. Так, следует радикально снизить ставку корпоративного налога с нынешних 30% для всех предприятий обрабатывающей промышленности, продолжить снижение налогов для сельского хозяйства и ставки НДС, значительно упростить взаимосвязь бизнеса и государства.
Следует также радикально увеличить финансирование и стимулирование НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) и инноваций в экономику, в первую очередь — фундаментальной науки и инновационно активных предприятий. Капиталовложения в эти сферы — инвестиции в людей, без чего страна не сможет повышать конкурентоспособность своей экономики. Однако Казахстан тратит на образование (по данным 2005 г.) лишь 3,4% ВВП, на здравоохранение — 2,5%, а Венгрия, Польша и страны Балтии от 5,1 до 7,5% ВВП — на образование и от 4,0 до 7,4% ВВП — на здравоохранение9.
Руководство РК должно не только увеличить вложения бюджетных средств в развитие человеческого капитала и снизить налоговую нагрузку, но и радикально повысить эффективность работы государственных органов с помощью информационных технологий и институциональных преобразований. Это, в свою очередь, вызывает необходимость реформировать всю институциональную систему и производство услуг государственного сектора с целью повышения их эффективности.
Административная и бюджетная реформы, которые определят ясное и разумное разделение ответственности и источников доходов для каждого уровня власти, способны существенно снизить дополнительные издержки, порождаемые коррупцией, экономически необоснованным перемещением ресурсов внутри экономики и т.д., что будет служить росту экономической эффективности в целом, не вызывая «перегрева» экономики и роста инфляции.
9 См.: Есентугелов А. Указ. соч. С. 59.
