CC BY
309. Тобуроков Н.Н. вксекулээх ©лексей олодун уон-на айар улэтин урдук уврэх кыЬатыгар уврэтии. Дьо-куускай: Кудук, 2:001.
10. Кулаковский и время. М., 2003. С. 2.
11. Романова Л.Н., Дьячковская М.Н. «Сновидение
шамана» Кулаковского и проблемы выживания цивилизации // Кулаковский и время. М., 2003. С. 192.
12. ПА. Ойунский: мифы и реальность. Якутск, 2004. С. 4.
13. Дьячковская М.Н. Миф и реальность // П.А.Ой-унский: Мифы и реальность. Якутск, 2004. С. 55.
УДК [801.6:7.031] (4/9)(571.56)
Перспективы и задачи исследования русского фольклора Якутии
О.И. Чарина
В статье рассматриваются основные задачи исследования русского фольклора Якутии, констатируется необходимость экспедиционной работы в местах изолированного и открытого бытования русского фольклора (Прилете и Индигирка); а также определены методы его изучения: междисциплинарный с привлечением специалистов смежных наук (языковедов, этнографов, культурологов); типологический с привлечением фольклора местного (якутского, эвенского, эвенкийского, юкагирского), общеславянского (белорусского, украинского).
Taking into consideration the peculiarities oft he Russianfolklore, caused by bilingualism of its representatives and expressed in various repertoire preference of one rituals and works of oral folk art and loss offull ignoring of others which depends on location of its existing, the following asrects ofstudy of the Russian folklore in Yakutia are important: further expedition work in isolated and open existing of the Russian folklore (Prilenie and Indigirka); keeping with use of new technologies; study from various points of approaches: interdisciplinary aspect with drawing experts of overlapping sciences (linguists, ethnographers, culturologisits); typological aspect with drawing of local (Yakut, Even, Evenk Yukagir) and Slavic (Byelorussian, Ukranian) folklores.
It is necessary to study folklore of the second wave of settlement, connected with the late XIX century, XX century and related to the cites of industrial development of Yakutia (Aldan, Batagai, Deputatskyi, Zyryanka, Mirnyi, Neruingri, etc).
На современном этапе заметно, что в России в современной фольклористике происходит значительное продвижение в изучении устного народного творчества.
Основным источником для исследования являются экспедиционные материалы. Внедрение новых технологий в полевой работе, таких как использование видеоаппаратуры, быстрая расшифровка текстов при помощи компьютерных программ, приводят к немедленному внедрению исследованных материалов в научный обиход. При сравнении тех возможностей, которые имеются в центрах изучения народной культуры (Москва -ИМЛИ, Институт славяноведения РАН, Государственный республиканский центр русского фольклора, МГУ; Санкт-Петербург - ИРЛИ, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, СпбГУ), нам в Якутии, где по от-
ЧАРИНА Ольга Иосифовна, с.н.с. ИГИ АН PC (Я), к. филол. н.
ношению к коренному населению проживает больше половины русского населения, важно также незамедлительно и основательно изучать нематериальную культуру.
Также важны аспекты хранения полученных материалов экспедиций. В то время, как в иных крупных исследовательских центрах речь идет о всевозможных гранях хранения (традиционные архивы, компьютерные архивы, дубляж хранения на магнитных лентах, применение видео- и кинофиксации) и возможностях распространения фольклорных образцов, у нас все еще стоит вопрос о том, как нам было бы возможно фиксировать собранный материал в традиционном виде. Речь о том, как делиться зафиксированным материалом при помощи мультимедийных технологий, у нас все еще не стоит или значится в предстоящих задачах.
В силу того, что по некоторым аспектам у нас все еще слабая материальная база и недостаточно внедряются новые технологии, остается труцновы-
элнимой проблема междисциплинарного изучена фольклора с привлечением специалистов межных наук - языковедов, этнографов, культу-ологов.
Одна из традиционных задач, которая стоит юред фольклористами Якутии, это картографиро-шие собранного материала по жанрам, по диа-гекгным особенностям, по характеру распростра-гения традиционного фольклора, по каким-то еще признакам.
Возможности использования собранного материала в преподавательской деятельности при помощи компьютерных систем - это все также отдаленная задача. А между тем нам присылают учебные и исследовательские образцы фольклорных материалов, зафиксированных при помощи информационных технологий, например: «Традиционная культура старообрядцев (семейских) Забайкалья. Справочно-библиографический CD» ИМЛИ РАН им. Горького. Япс1ех.
Исследовательская часть работы русской фольклористики в Якутии основана на изучении традиционного фольклора русских старожилов Якутии. Приход русских связан с началом заселения и освоения Сибири, это, примерно, XVII-XIX вв. Как известно, исходя из характера бытования фольклора в зависимости от времени проживания русского населения в Якутии принято разделять русское население на старожильческое и его фольклор, а этот фольклор в свою очередь - на две группы, где первая группа связана с бассейнами рек Индигирки и Колымы и определяется закрытым характером бытования с незначительными лексическими и образными заимствованиями их якутского фольклора; и вторая - со средним течением Лены с явными следами влияния якутского языка, фольклора и мировоззрения. В «чистом виде» фольклор может существовать в условиях отрыва от иного влияния (изолят), что мы имели долгое время в Русском Устье. На Лене фольклор бытует в условиях открытого влияния: иного фольклора, влияния жанров русского фольклора вновь приходящих поселенцев, произведений современной литературы.
Последняя экспедиция в Русское Устье и Чокур-дах в 2001 г. показала, что фольклор в последнее время не может бытовать, не имея влияния со стороны, экспедиция также показала, что очевидно влияние иных фольклорных и лексических заимствований из якутского, эвенского, юкагирского языков. Это воздействие испытали песни, частушки, устные рассказы.
Вторая волна заселения, связанная по времени с концом XIX в., XX веком и приходящаяся на места промышленного освоения Якутии (Алдан, Ба-тагай, Депутатский, Зырянка, Мирный, Нерюнгри др.), также создала за время своего пребывания свой фольклорный репертуар, который в меньшей степени испытывает влияние якутского и других языков народов, населяющих Республику Саха.
В свою очередь, нельзя не отметить явное воздействие русской культуры на якутский, эвенкийский, эвенский, юкагирский и др. фольклор, которое также проявляется в языке, поэтике и даже жанрах.
Другой важный аспект, который в настоящий момент повсеместно исследуется современной фольклористикой, это изучение мифологических вопросов устного народного творчества. В этом направлении у нас имеется некоторый задел, но нужно отметить, что привычные мифологические образы, которые до сих пор фиксируются в северных областях европейской части России (Архангельской, Вологодской, Новгородской областях) и в Полесье (Белоруссии) [1], не имеют отражения у нас в Якутии. Но при восстановлении некоторых образов (самых известных, таких как леший, водяной, домовой), они фиксируются [2, с. 120-125]. Вместе с тем заметно, что часть демонологических образов заимствованы из сонма духов якутской мифологии. В Чокурдахе заметно влияние эвенского восприятия жизни. Так, принято уважать духов местности, бережно относиться к природе.
Рассмотрим один из важнейших вопросов современной фольклористики—характер взаимовлияний старожильческого устного народного творчества и фольклора местного населения, который отмечается в Якутии в Ленском, Олекминском, Хангаласском, Аллаиховском улусах.
Связь русского и якутского языка и фольклора проявилась, прежде всего, на уровне языка в прозаических жанрах, а также в контактных жанрах -частушках. Это понятно, произведения в прозе и частушки - жанры, наиболее приближенные к бытовой речи. Созданы некоторые образы на основе местных названий желанием наиболее четко передать эмоциональное состояние героя, например: «симпатичнай девушканы» в русской частушке (Приленье) [3, с. 186]. Часть песен в этом регионе отражает следы влияния исполнения их якутами. Почти во всех жанрах встречаются произведения, зафиксированные от исполнителей-якутов, например, песни хороводные, свадебные, песни о любви, песни литературного происхождения, городс-
кой романс. Кстати, городской романс, песни литературного происхождения, частушки привнесены ссыльными, заимствованы из мещанской среды. Это говорит о тесной связи приленского фольклора с литературой.
Важной локальной особенностью приленских песен является связь русского фольклора с якутским. Главными исполнителями песен являются, прежде всего, билингвы, одинаково хорошо говорящие на двух языках, зачастую, это бывалые люди: Ф.Е. Седых, Н.М. Макаров, Н.М. Филиппов,
В.Н. Кузьмина. Эти люди побывали в разных местах. Иногда носители фольклора - местные жители М.А. Соловьева, Д.К. Тараненко, далеко не уезжавшие из родного села, они несут традиции семейного исполнения. Пришлые люди могут вливаться в местную общину, легко внося новый репертуар, например, А.И. Унарова (русская) из Башкирии или В.И. Киселев, потомок «досельных» русских с Индигирки.
Одна из трудноопределяемых проблем, стоящих перед фольклористами Якутии, - это выяснение прошлой родины произведений. Как известно, переселенцы на Лену приходили из разных мест европейской части России и Западной Сибири поодиночке, реже - семьями и группами, их фольклор размыт, имеет различные напластовывания из разных сред бытования: географических, социальных, наличие определенных песенных жанров, сопоставления вариантов песен, их компонентов (стиля, могивов, образов), нуждается в дальнейшем детальном изучении.
Приленье богато песенным фольклором: хороводными, солдатскими песнями, имеется широкий репертуар песен литературного происхождения и городского романса, - и в этом его главная локальная особенность. Вместе с тем изучение местного русского фольклора подтверждает мысль, что песенный репертуар приленских ямщиков является составной частью всего фольклорного наследия духовной культуры русских. Здесь также популярны предания, мемораты, другие жанры. Тем самым не нарушается связь регионального, приленского фольклора с общерусским.
Исследованный фольклор также свидетельствует о том, что репертуар приленских исполнителей открыт для дальнейшего проникновения в него новых произведений.
Одна из интересных тем фольклористики - выяснение родового фольклора, связанного с одной семьей. Ведь нам известны традиции семейного сказительства, исполнения песен.
Так, часто исполнители считают, что их корни происходят из конкретных мест. Например, Макаровы из Синска утверждают, что их предки пришли из Могилевской губернии. Они даже нашли в Могилеве однофамильцев. Но характер фольклора данной семьи связан с тем репертуаром, который свойствен всем жителям села Синска. Анализ текстов, которым владеют представители данной семьи, показывает, что песни, скорее всего, связаны с новгородским репертуаром. В этой связи возможно предположить, что одни предки данной семьи пришли из Могилева, но не оставили песенного наследия, зато сохранили предание о приходе из Могилева. Другие исполнители могли иметь корни, связанные с европейским Севером России, но не сохранили семейных рассказов.
Как одно из направлений изучения духовной культуры является изучение личности рассказчика, информатора. Как выясняется, эти люди талантливы во многих проявлениях их деятельности. Так, до сих пор идет слава о Седых Филимоне Егоровиче. Он был запевалой у Блюхера, служил в царской армии, был ямщиком в родных местах. Он оставил богатое устное наследие, которое записал для своих наследников. Его родственники поют и сейчас. Интересные воспоминания о своей жизни предлагают некоторые информаторы, причем они могут быть простыми рабочими, зачастую им приходилось в жизни не сладко, но они отличаются оптимизмом. Их рассказы поистине бесценны для фольклора.
Многие произведения в творчестве русских старожилов усвоены из репертуара казаков, об этом свидетельствует главная песня новообразованного свадебного обряда «При лужке», походные (солдатские) песни.
Репертуарный состав приленских песен показывает также следующее: на предпочтении одних песен и утрате других сказался неодновременный приход русских на Лену. Отсюда следует утрата свадебных, календарных, семейных песен. Помимо указанных хороводных песен и городского романса, широко бытуют песни о тяжелой доле, песни современных авторов, типа: «Катюша», «Уральская рябина», «Проводы» («Как родная меня мать провожала»). Причем данные произведения не испытали значительных изменений в сюжете, мотивах, образах.
Что касается песен рабочих, песен социального протеста, то они реже встречаются, их исполняли известные певцы Ф.Е. Седых, Н.М. Филиппов. К сожалению, трудно говорить об этих песнях оп-
ределенно, как это сделал Л.Е. Элиасов [4, с. 477], чтобы провести полноценное исследование.
Анализ произведений показывает, что прилен-ский песенный материал не обладает той полнотой локальности, которая обнаружена в применении к фольклору русских Западной и части Восточной Сибири (Бурятия, Иркутская область). И это понятно, конкретные региональные особенности обязательны, они проявляются только в данном месте и основаны на географических особенностях, характере переселения, связи с местным населением, вероисповедованием носителей фольклора.
Как в песнях традиционных, так и в городском романсе, заметна повсеместная замена ролевого героя, то есть исполнение песен осуществляется не по его родовому признаку (женские песни поют мужчины, а мужские - женщины), что, конечно же, говорит о некотором забвении фольклорных традиций в данном регионе.
По поводу заимствования жанров, несомненно, это яркие примеры заимствования в якутский фольклор - частушек, а в колымском и индигирском русском фольклоре - андылыцин (их изучают Т.С. Шенталинская [5, с. 140-151]; А.Г. Чикачев [6], Ж.К. Лебедева [7, с. 36-48].
При этом почти все прозаические жанры, конечно же, подвергаются некоторым изменениям в композиции, образах, языке, кроме потаенных жанров. Например, русские заговоры определенно не имеют влияния якутского языка, следы которых постоянно наблюдаются в меморатах, сказках, легендах, быличках, песнях, частушках.
Как и везде, весьма распространен детский фольклор: песни, скороговорки, считалки, дразнилки, небылицы, нескладухи; однако в последнее время распространен школьный и дворовый фольклор, весьма текучий, склонный к закрытости от посторонних и использованию экспрессивной лексики.
Рассмотрим некоторые аспекты бытования прозаического несказочного фольклора в Приленье. Сказки, записанные в Приленье, не отличаются большой оригинальностью, за исключением тех, что были записаны от Ф.Е. Седых [8, с. 167, 176].
Заговоры очень трудно записать от носителей фольклора, поэтому имеются в основном заговоры, при помощи которых заговаривают детскую грыжу. Л. В. Абажар родилась в 1956 году, она переняла талант знахарки у своей бабушки, является младшей дочерью в семье. Она очень неохотно делилась своими знаниями. М.Д. Беклемишева
довольно охотно показала тот момент, когда она остановила себе кровь, текущую из пальца. Подробное изучение заговоров еще предстоит [9, с. 31-32].
В последнее время возрастает интерес к созданию словаря местной лексики, основанной на билингвизме носителей фольклора. Для нас, как региона, имеющего локальный характер бытования русского фольклора, особенно важно то, что на современном этапе тенденция изучения фольклора отдельных местностей, особенно в местах, соседствующих с бытованием фольклора иных этносов, развивается в разных направлениях и со значительными достижениями в данном направлении.
Мы уточнили, что имеем разнонаправленный характер старожильческого фольклора в Якутии и, начав его изучать, все еще не приступили к моменту планомерного и последовательного сбора фольклора современного, который формируется в местах относительно недавно заселенных, уже имеющих свой язык, типичный набор терминов и клише, отражающих отношение его носителей к миру, к современной эпохе. Учитывая исследования по современному фольклору, который все же считает, что он (фольклор) находится в некоторой связи с устной и письменной традициями, которые, в свою очередь, основаны на устном рассказе, а также на кратких жанрах. Речь идет также о тех фольклорных жанрах, которые связаны с социальными группами, и, к сожалению, не всегда могут быть зафиксированы в полной мере.
Немаловажным является также то, что, по мнению С.Ю. Неклюдова, современная фольклористика имеет новый предмет и новые методы исследования примерно с восьмидесятых годов XX в. [10, с. 50]. Он пишет, что «в число объектов фольклористики включаются продукты современной, преимущественно урбанистической «спонтанной» культуры, недавно возникшие или просто незамеченные наукой («Я», - говорит С.Ю. Неклюдов, -предлагал называть их «постфольклором»). Это говорит о том, что нельзя ограничиваться изучением только традиционного фольклора, но важно рассматривать современные проявления бытования фольклора.
Поэтика произведений фольклора также открыта для углубленного исследования. Так, в приленских песнях редко встречаются контаминации, это: «Сокол-батюшка», где после слов о сундучке следует фраза: «Вы хватайте, имайте ее» хороводного плана [11]. Сюда же можно отнести произведение «Русско-шведская война», составленного из двух
отрывков разных поэм А.С. Пушкина [12. с. ПТ-124].
Могут иметь место замены зачинов, изменения концовок (хороводные, солдатские песни).
Помимо всего прочего, собранный в Приленье фольклор дает богатый материал для дальнейшего изучения. Так, преобладание бытования лирической поэзии над эпическими произведениями говорит о многом, например, о богатой душе при-ленских старожилов.
В перспективе также видятся следующие пути исследования:
- Дальнейшее изучение специфики русского фольклора указанного региона. Интересным в научном плане представляется исследование песен в их историческом срезе.
- Следующий путь, по которому следует современная фольклористика, это изучение обрядовых и фольклорных вопросов, когда важны такие вопросы, как верования и фольклор. Межэтнические связи в верованиях и их роль в установлении современных социальных связей народов.
- Важны вопросы изучения фольклора в окружении иноязычного (якутского, эвенского, эвенкийского) фольклора. В этом плане общероссийская фольклористика всецело занялась изучением вопросов трансформации социальных отношений у коренных и пришлых народов.
- Хотелось бы отметить, что насущным представляется изучение фольклора родственных народов, а у нас всегда легко селились рядом и вместе исполняли песни русские, украинские и белорусские. При той разнице к обереганию своего фольклора у этих народов, например, в Западной Сибири, мы не можем с той же уверенностью сказать, что устное народное творчество не подвергается взаимной ассимиляции в Якутии.
- При всеобщем желании изучать взаимовлияние фольклора и творчества как самодеятельного, так и профессионального в Якутии, каких-либо важных научных разработок и подходов к этим вопросам не существует. Мы все еще находимся на пороге исследований в этом направлении. Музейное дело и изучение устного народного творчества
также не имеет достаточно четких связей. А все это приводит к тому, что сплошь и рядом не изучается традиция, легко вводится новация, и, уже спустя несколько месяцев, данная ситуация воспринимается как традиция. А это видно по тому, что совершенно непричастным является повсеместное использование костюмов (головной убор с шариками) Калужской и Рязанской областей.
Таким образом, необходимо и дальше последовательно собирать, изучать и популяризировать фольклор русского населения Якутии.
Литература
1. Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2004.
2. Характер взаимовлияния русского и якутского фольклора (по материалам ВЛ.Серошевского) // Ссыльные поляки в Якутии. Якутск, 1999. С. 120-125.
3. Фольклор русского населения Якутии (русские песни Ленского тракта) / Сост. О.И. Чарина. Якутск, 1994. С. 78. № 186.
4. Элиасов Л.Е. Фольклор Восточной Сибири. ЧЛП Локальные песни. Улан-Удэ, 1973. С. 477.
5. Шенталинская Т. С. Андылыцина - местный песенный жанр русских колымчан // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. М., 1995. Вып. 6. С. 140-151.
6. Чикачев А.Г. Русские на Индигирке. Новосибирск, 1990.
7. ЛебедеваЖ.К. Песенная традиция субэтносов полярного ареала Севера-Востока Сибири // Культурное взаимодействие народов Республики Саха (Якутия): история и современность. Якутск, 1995. С. 36-48.
8. Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока. Памятники Сибири и Дальнего Востока / Сост. Ю.И. Смирнов. Новосибирск, 1991. № 7, 167, 176.
9. Чарина О.И. Русские заговоры в Якутии // Живая старина. 2001. №3. С. 31-32.
10. Неклюдов С.Ю. Живая старина. 2001. №2. С. 50.
11. Фольклор русского населения Якутии (русские песни Ленского тракта) / Сост. О.И.Чарина. Якутск, 1994. №4. С. 13.
12. Чарина О.И. Лирика поэтов пушкинской поры в фольклорном наследии старожилов Приленья // А.С. Пушкин и культура народов Якутии. Якутск, 2002.
С. 117-124.
