Персонализм и лицо Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ПЕРСОНАЛИЗМ И ЛИЦО1

ИЕРОФЕЙ (Влахос), митрополит Навпактский и Святого Власия

Неоднократно мне уже приходилось заниматься понятием «лицо» главным образом как богословским понятием, а также рассматривать его с точки зрения практики духовного делания Православной Церкви. То, о чем мы будем говорить ниже, есть краткое изложение вопроса, затрагивающего различия между понятием «лицо» в персонализме и в Православии.

Следует сказать, что в некоторых исследованиях смешиваются и даже отождествляются понятия «персонализм» и «лицо» — «личность»: рассуждая на эту тему, ученые имеют в виду одно и то же. Однако, как мы постараемся показать ниже, существует разница между западным взглядом на персонализм и православным учением о лице. Персонализм получил развитие в западной традиции, тогда как понятие и исследование термина «лицо» развивалось и утвердилось в традиции Восточной Православной Церкви. Речь, собственно, здесь идет о двух направлениях во взглядах на этот вопрос — с одной стороны, о философском, с другой — о богословском. Оба течения имели одну отправную точку, но следовали разным путям развития и получили разную интерпретацию и оценки.

В целом персонализм, разумеется, не как термин, берет свое начало в Древней Греции и проник в современную западную философскую науку и психологию через блаженного Августина и Боэция. В отличии от персонализма, богословское понятие «лицо», хотя также берет свое начало по существу в Древней Греции, но проникает в современную православную богословскую науку и аскетическую традицию через Отцов Церкви IV в. и святых более позднего времени, таких как Василий Великий, пресвитер Федор Раифский, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, Григорий Палама и др. Коротко мы об этом поговорим ниже.

1. Терминология

Термин «персонализм» — это неологизм. Он произведен от латинского понятия persona, которое означает личину, маску, надевавшуюся древними трагическими актерами для исполнения той или иной роли. Приведем здесь цитату из Боэция (480—524 гг. от Р. Х.), считающегося последним римским философом на

1 Настоящий доклад был прочитан митрополитом Иерофеем 18 сентября 2009 г. на очередном заседании Научно-методологического семинара Богословского факультета ПСТГУ. Текст печатается с разрешения автора в переводе Натальи Николау под редакцией диакона Михаила Асмуса.

Западе и первым богословом-схоластом: «О слове persona можно сказать, что оно было заимствовано, а именно обозначало личины, которые изображали тех лиц, о которых идет речь в комедиях и трагедиях. Слово persona происходит от глагола personare (издаю звук, отдаюсь эхом), с ударением на предпоследнем слоге. Если же мы поставим ударение на предпредпоследнем слоге, то станет ясно, что слово persona получилось от слова sonus (звук) в силу того, что полость маски усиливала издаваемый актером звук. Эти маски греки называли лицами, личинами, ибо надевались они на лицо и закрывали глаза, располагаясь прямо перед ними. Надеваемые актерами личины представляли конкретных людей, отображаемых в трагедиях или комедиях, — Гекубу, Медею, Симона, Хремета. Поэтому латиняне называли personas, а греки — ярбоюяа тех, кого сразу узнавали по внешнему виду. Греки, конечно, необыкновенно точно называют ипостасью самостоятельное бытие разумной природы, мы же, не имея подобной точности в слове, сохранили традиционный термин и называем persona то, что греки называют ипостасью. Более опытная в науках Эллада самостоятельное бытие называет ипостасью».

В приведенной цитате Боэция, написанной на латыни (надо сказать, что этот автор был последним римским автором, писавшим в таком духе), мы знакомимся с изначальным значением слова «лицо», с тем, что термином persona переводится на латынь слово «личина, маска». В то же время Боэций прекрасно знал, что древние греки этим словом обозначали лицо — ипостась, имеющую самостоятельное бытие.

Рассуждая о развитии интерпретации слова persona на Западе, Мартин Холлис показывает, как от «трагической маски, ритуальной маски, маски предков» этот термин быстро стал основополагающим правовым понятием. И продолжает: «Так развивается значение слова: от маски к обозначению привилегий обладателей личных прав, к отцам, представляющим своих предков, к тем вообще, кто имеет фамилию и семейную собственность. Так мы приходим к понятию лица как обладателя права, к группе лиц, в которую не включаются только рабы».

Позже христианство придает иное значение термину «лицо».

Слово «ипостась» состоит из двух частей: приставки «йлб» — под и корня «1'отпм.1», что дословно значит «фундамент, опора». Используется это слово впервые у Аристотеля, но у него оно не имеет технического значения. Позже это понятие используется стоиками и неоплатониками и выражает у них частичное бытие, то есть сущность, «и эти понятия начинают взаимозаменяться».

Пьер Адо в своей интересной статье «От Тертулиана к Боэцию — развитие понятия “лицо” в богословских спорах», касается вопроса о понятиях лица и ипостаси. В частности, он пишет, что неоплатоники и главным образом Платин «понимали ипостась как конкретное воплощение некоего скрытого образа».

Отцы Церкви для определения догмата о Святой Троице, чтобы дать понять, как три Лица имеют одну и ту же сущность, но представляют различные ипостаси, отождествили термин «ойо(а» с природой,а термин «лицо» с ипостасью, так что лицо-ипостась определяется как сущность, обладающая особыми ипостас-ными характеристиками.

Пьер Адо пишет: «С IV в. понятия persona и лрбоюлоу отождествились с понятием “ипостась”. Изначальный смысл этих слов, имевший свои корни в грам-

матике, риторике и истории театра был забыт, и осталось лишь их онтологическое значение, или, как мы сегодня говорим, сущностное. Так же, как и ипостась, эти понятия впредь будут означать сущностное единство и целостность некоего субъекта, являющего конкретным образом некую сущность».

Таким образом, поначалу слово «лицо» означало «личину, маску», а слово «ипостась» означало фундамент, опору, но позднее термин «лицо» теряет смысловую связь со словом «маска» и по своему значению соединяется с термином «ипостась» и означает уже сущность, обладающую ипостасными характеристиками, отличающими ее от других лиц.

Сейчас в западной традиции термин «лицо», выражаемый латинским словом persona, чаще всего воспринимается в значении «личность», т. е. то, что характерно для так называемого персонализма. Это понимание, естественно, отличается от православного термина «лицо», соединенного и отождествляемого в полной мере с понятием «ипостась».

2. Западный персонализм

В раннехристианской единой Церкви, как известно, использовалось два языка — греческий и латынь. По этому признаку подразделяются Римские Отцы грекоязычные и латиноязычные. Однако Августин не только не знал греческого, но занимал особое место и в богословских вопросах. А латынь, и об этом говорит Боэций, не могла выразить всех оттенков греческого языка, и позже — православной терминологии.

Митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас) отмечал, что западный персонализм, т. е. то, что передает на латыни слово persona, отошел от православного богословского термина «лицо». Таким образом, западный персонализм, существующий до наших дней, получил свое развитие под влиянием Августина и Боэция, западных богословов конца IV — начала V вв.

Августин (354—430) «отождествлял лицо с психологическими особенностями человека». Этот психологический, мы бы сказали, уровень в понятии «лицо» он привнес и в учение о Св. Троице, и в антропологию. Согласно Августину, лицо связано со способностью осознавать, оно есть то, что мы называем самосознанием. В своей «Исповеди» Августин проникает с анализом во внутренний мир человеческой души. Этот метод рассмотрения лица привел Запад к психоанализу.

Боэций (480—524 гг.) различал другое измерение в понятии «лицо», отождествив лицо «с индивидуумом и его способностью логически мыслить». В этом значении понятие «лицо» через схоластику, философию Декарта и деятелей эпохи Просвещения «понимается в категориях индивидуального и познавательного». Под таким углом зрения рассматривают понятие «лицо» западные философы-персоналисты и персоналисты-экзистенциалисты.

Так, «лицо» через Августина и Боэция, через западную схоластику начало пониматься в наше время как сущее, имеющее самосознание, самопознание и логическое мышление, т. е. пониматься и подаваться через термины философии и психологии. Поскольку эта тема очень интересная, я бы хотел пойти глубже и остановиться более подробно на взглядах Августина и Боэция, способствовавших процессу оформления современного персонализма.

Пьер Адо, анализируя значение и развитие понятия «лицо», упоминает в том числе Августина, и говорит, что в его воззрениях, нашедших отражение в книге «Исповедь», и появляется в истории философии «современное эго-я». Августин анализирует свой внутренний мир, свое сознание, говорит о «бездне человеческого сознания», о «хаотичных и темных глубинах памяти». «Вместо того, чтобы сформулировать постулат «душа думает, следовательно, существует», т. е. вместо того, чтобы как-то обратиться к высшей ценности человеческой жизни и разума, Августин утверждает: «Я есть, я себя осознаю, себя люблю». Эти три действия предполагают одно другое. Радикально новый подход в истории человеческой мысли». Августин отстраняется от внешнего мира, «отождествляет себя со своей душой и начинает видеть в себе уже не только “он”, но и некое “я”». Это означает, что Августин видит свою душу не как образ Божий, но как некую индивидуальную реальность.

Характерна одна цитата из его «Исповеди»: «Какой же силой поистине обладает память! Она есть нечто неизведанное, способное вызывать некий священный трепет. Боже мой, сколько глубока она и бесконечно многосложна! И это мой дух, это я сам! Что же я есть, Боже мой?.. Жизнь многообразная, многовидная, невероятно огромная».

Этот подход возобладал на Западе, поскольку Августин у латинян считается одним из величайших Отцов Западной Церкви. Его взгляды оказали влияние на западного человека, в силу этого и получило развитие психологическое понимание персонализма — личность, имеющая самопознание и самосознание. Весь современный психоанализ занимается этой стороной персонализма.

Со своей стороны и Боэций соединяет понятие «личность» с индивидуализмом и логическим мышлением. В частности, он пишет: «Итак, если лица суть сущности и именно разумные сущности, и если всякая сущность есть природа, и если лицо относится не к целому, а лишь к индивидуальному, тогда нами найдено определение лица: Лицо есть индивидуальная сущность разумной природы». Это классическое определение лица, которое предложил Боэций: индивидуальная сущность, соединенная с разумной природой. Дав такое определение, он обращается против Евтихия и Нестория. Нас здесь интересует тот факт, что лицо (личность) интерпретируется на основании индивидуального и разумного.

Взгляды Боэция были использованы философами-схоластами в развитии понятия индивидуального и разумного, в объяснении мира и Самого Бога посредством логических умозаключений, в признании способности человека логически мыслить неким исключительным признаком, благороднейшей частью души человека, и через это они пытались познать Бога. Подобные взгляды разделял и Варлаам в XIV в. Он преклонялся перед греческими философами и низко оценивал пророков, ибо Бог, согласно его мнению, говорит с нами, используя человеческую логику, являющуюся наиболее благородной частью его природы, а не через видения, как он ошибочно называл откровение Божие пророкам и Отцам Церкви.

Западный человек под воздействием подобных взглядов схоластического богословия приходит к идеям эпохи Просвещения и философскому экзистенциализму, согласно которым основу человека составляют индивидуальное бы-

тие и логическое мышление. С этой современной стороной экзистенциализма на Западе мы знакомы по самым разным исследованиям.

Таким образом, западный персонализм концентрирует внимание на процессе самопознания, как это выражено в психоаналитических теориях и в логике, как это выражено в схоластике, в идеях эпохи Просвещения и философии экзистенциализма. Следовательно, психология и философия разделяют представления персонализма.

3. Понятие «лицо» в Православии

Если на Западе, как мы видели выше, понятие «лицо», передаваемое словом persona (личина) через индивидуализм, психологизм и рационализм оформилось в конце концов в учение персонализма, то на Православном Востоке наоборот, через учение святых Отцов Церкви, через богословие и исихазм, понятие «лицо» соединилось с понятием «ипостась» и стало толковаться как некая экзистенциальная связь человека с Богом и с другими людьми посредством жертвенной любви.

Главным в учении святых Отцов Церкви является соединение понятия «лицо» с понятием «по образу и по подобию», которое дается Богом человеку в творении. Лицо находится в человеке от начала творения с тем, что по образу, которое должно развиться и достичь подобия, а то, что по подобию, соединяется с обожением человека. Значит, лицо не есть личина, некая внешняя маска, накладываемая извне на сущее, но оно отождествляется со всем существом человека и имеет связь с Богом. Таким образом, человек должен достичь обожения, общения с Богом через Нетварный Свет.

По образу и по подобию Божию — эти понятия связаны между собой чрезвычайно тесно, как две стороны одной деятельности, в силу чего образ может быть охарактеризован как «возможность подобия», а подобие — как «действующий образ». Человек сотворен не с какой-то статичной харизмой, изначально совершенной и данной ему сразу, но в нем заложен некий вектор, который ведет его к борьбе за совершенство через способность к самостоятельной деятельности.

Святой Максим Исповедник соединяет понятие «по образу» с бытием (тб £i'vai) и приснобытием (тб ad £ivai), что является данностью, а понятие «по подобию» соединяет с премудростью и благостью, что является участием в жизни Божией и достигается посредством Божественной энергии и личной свободы человека. Это «по образу» «принадлежит категории природы», а «по подобию» «относится к категории лица и запечатлевает совершенствование человека».

Таким образом, человек есть лицо-ипостась по самому факту своего творения, и это его онтологическое состояние (если использовать конкретное понятие тб 6v). Однако человек призван завершить свое развитие, дабы достичь общения с Богом и, таким образом, стать лицом в сотериологическом смысле, как мы можем назвать онтологическое состояние человека, пользуясь современной терминологией (связь сущего с наивысшим Сущим, Богом).

Все люди — личности, но только святые становятся истинными личностями, имеющими истинное общение и связь с Богом. Останавливаться на онтоло-

гическом понимании человека — это персонализм, а доходить до связи человека с Богом — это православное понимание лица-ипостаси.

Апостол Павел нам дает примерно такое понятие ипостаси-лица. В Послании к Евреям он пишет: «Ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь (&рх^ тл? йяоотбоЕЮс;) твердо сохраним до конца» (Евр 3. 14). Здесь речь идет о причастности Христу, о «начале ипостаси» и о стремлении сохранить эту причастность до конца. Причастность же Христу есть общение человека со Христом. Оно осуществляется через Таинство и в целом через церковную жизнь человека. «Начало ипостаси» означает «по образу». Это прежде всего Крещение и Миропомазание, а также Таинства, через которые христиане становятся членами Тела Христова. Сохранение до конца этой причастности Христу связано с деятельным развитием «начала ипостаси», со всей сакраментальной и аскетической жизнью, которой располагает Церковь.

Важно рассмотреть, в каком контексте помещено положение апостола Павла о «начале ипостаси». Перед приведенным местом апостол пишет: «Смотрите, братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога Живаго. Но наставляйте друг друга каждый день, доколе можно говорить «ныне», чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом» (Евр 3. 12—13).

В этом отрывке речь идет о лукавом сердце, которое имеет своей отличительной чертой неверие в силу своего отдаления от Бога Живаго. Сердце — центр человеческой личности, оно имеет связь с Богом Живым и общение с Ним. От потери этой связи и рождается неверие. Человек вынужден постоянно бороться, чтобы получать утешение от Бога, которое происходит при соработничестве Бога и человека, препятствует очерствению сердца человека, возникающего от обольщения грехом.

Таким образом, весь процесс сохранения и развития «начала ипостаси», соединенный с причастностью Христу, связан с сердцем человека и с его усилиями препятствовать очерствению сердца под действием греха.

В отличие от персонализма, занимающегося вопросами самосознания и логики, учение Православной Церкви о лице связано с умом, действующим в сердце, а оно, в свою очередь, понимается как центр духовного бытия человека, найти его можно через духовную жизнь во Христе, посредством которой открывается Бог.

Согласно православному мировоззрению, человек обладает двумя видами энергии — умственной энергией и логической энергией, и действуют они параллельно. Через энергию логического рассуждения человек контактирует с внешним миром, а через умственную энергию он вступает в контакт с Богом. В грехопадении человека ум его помрачился и потерял общение с Богом. Через жизнь по Христу, в Церкви, ум очищается, просвещается и совершенствуется. Посредством этого процесса человек изменяется, возрождается, преображается и приобретает правильные отношения с Богом, с другими людьми и со всем творением. Святые Отцы Церкви, такие, как св. Василий Великий, св. Максим Исповедник, пресвитер Феодор Раифский, св. Иоанн Дамаскин, св. Григорий Палама и другие, использовали понятие «лицо» в учении о Св. Троице и в христианской антропологии, о чем я не раз говорил в своих работах.

О троичном Боге св. Отцы писали, что Он есть три Лица, обладающие той же сущностью и энергией, но каждое из Лиц имеет свое отличительное ипос-тасное свойство, свой способ существования — нерожденность, рожденность и исхождение. Свобода, самовластие, воля не сочетаются, как в персонализме, с индивидуальностью-личностью-лицом, но сочетаются с природой. Эта тема получила свое развитие в период христологических споров, когда монофелиты утверждали, что Христос имел одну волю, поскольку они соединяли волю-свободу с лицом. Отцы Церкви разработали православный взгляд, согласно которому воля соединена с природой, а не с ипостасью-лицом, посему единое Лицо Христа имеет две воли, как имеет и две природы, действующие неизменно, не-слиянно, неразлучно, нераздельно.

Святые Отцы утверждали, что человек по факту творения есть лицо, но одного этого недостаточно, поскольку человек призван стремиться к совершенству и соединению с Богом. Поэтому св. Григорий Палама не рассматривал лицо как некое прикрытие бытия, как некую маску, которая накладывается извне на бытие, или как нечто соединенное со способностью самосознания и логического рассуждения, но рассматривал его как некое состояние помрачения ума, отнимающего силы у сердца. А когда ум возвращается в сердце после чувственных скитаний во внешнем мире, он лицезреет мерзкую личину, которая есть нечистота сердца, страсти. В этот момент с помощью Божественной энергии и с помощью собственных усилий, человек начинает вести борьбу за освобождение от своей мерзкой маски, за соединение с Богом. Это происходит на всем протяжении церковного аскетического пути в очищении, просвещении и обожении.

Согласно учению св. Отцов Церкви, лицо не сводится лишь к индивидуальности, самосознанию, логическому восприятию, но лицо обладает сердцем, способностью к очищению и просвещению ума, соединению человека с Богом. Поэтому человек и приобретает истинную любовь к Богу и к человеку. Так лицо соединяется с жертвенной любовью и обретает истинное общение с Богом и с человеком. Через это человек, не теряя своего индивидуального бытия и логического мышления, идет дальше, возвышается над ними.

Это и есть путь православного исихазма, который, как само собой разумеется, отличается как от философских теорий и экзистенциализма, так и от психологических умопостроений психоанализа.

Выводы

Из всего сказанного видно, что западный персонализм, в основном методом философских рассуждений и психоанализа, рассматривает человеческую личность, т. е. соединяя лицо со способностью к логическому мышлению и самосознанию, а православный взгляд на лицо находит свое выражение и существует через православное святоотеческое учение, он изложен в догмате об отношении Лиц Св. Троицы, в практике духовного бодрствования, в очищении сердца, просвещении ума и обожении человека.

В своем выступлении мы рассмотрели два великих течения, во многом отражающих разницу между восточной и западной традициями.