CC BY
440
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2015. № 1
Светлана Вячеславовна Володина,
аспирант Национального исследовательского Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского (Россия), e-mail: [email protected]
ПЕРИОДИЗАЦИЯ СТАНОВЛЕНИЯ МНОГОПАРТИЙНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ В НОВЕЙШИХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
Современная российская многопартийность прошла по времени относительно недолгий путь развития. Не насчитывая еще и четверти века, она существенно уступает по возрасту западноевропейским аналогам. Вместе с тем по интенсивности своего развития, динамике эволюции и накопленному опыту электоральных практик в различных условиях российская многопартийность может считаться «взрослее» партийных систем некоторых стран. Накопленный опыт активно обобщается в отечественной политологии, в рамках которой уже с начала 90-х годов выделяется научное направление, посвященное изучению политических партий. Важнейшим аспектом анализа данного феномена является периодизация его развития — деление процесса становления многопартийности в современной России на отдельные, качественно отличающиеся друг от друга периоды, вычленяемые в соответствии с выявленными закономерностями или определенными признаками. Именно научная периодизация указанного процесса, выделение его обособленных этапов позволяют более полно осмыслить логику и вектор развития партийной системы в нашей стране. Автор посвятил свою статью анализу имеющихся моделей периодизации становления многопартийности в России.
Ключевые слова: этапы становления партийной системы, модели периодизации развития многопартийности, политические партии.
Svetlana Vyacheslavovna Volodina,
graduate student, Chernyshevsky National Research Saratov State University (Russia), e-mail: [email protected]
THE LATEST RUSSIAN RESEARCH PERIODIZATION OF ESTABLISHMENT OF A MULTIPARTY SYSTEM IN MODERN RUSSIA
The modern Russian multi-party system developed over a relatively short period of time. Having not yet reached even the quarter century mark, it is significantly younger than its western European counterparts. However, given the intensity of its development, the dynamics of its evolution and the accumulated expertise of its
electoral practices under different conditions, the Russian multi-party system can be regarded as more "mature" than the systems of some countries. The nation's cumulative experience has been assiduously summed up in the field of political science, in which a scholarly field devoted to the study of political parties has distinguished itself since the early 1990s. .The most important aspect of the analysis of this phenomenon is the periodization of its development — the division of the process of the formation of a multiparty system in modern Russia into separate, qualitatively different periods isolated in accordance with identified patterns and/ or certain characteristics. It is precisely this scholarly periodization of the process, the elucidation of its separate stages, that allows a fuller understanding of the logic and the vector of development of the party system in our country. The author devotes this article to an analysis of the existing models ofperiodization.
Key words: stages offormation of the party system, multiparty mode1 ofperiodization of the political parties.
Становление многопартийности в России в целом, а также процесс партийного строительства российских партий в частности, являются одними из наиболее актуальных научных тем. Указанные процессы активно изучаются политологами, правоведами, социологами, представителями других социальных наук. В то же время интерес к этим вопросам весьма неоднороден. Становления российской партийно-политической системы находилось в центре внимания отечественной политологии в начальный период развития самих партий в нашей стране — в 1990-е гг. В это время появилось значительное число статей, книг, диссертаций, посвященных этим вопросам. Тогда же предпринимаются первые попытки периодизации становления российской многопартийности.
Впоследствии исследований, посвященных партийной системе России, становится заметно меньше, что можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, в отличие от «романтических» настроений начала 90-х годов политические партии перестали рассматриваться российскими исследователями в качестве ключевых и потенциально самых главных элементов политической системы по аналогии с некоторыми странами западного политического мира.
Во-вторых, существенно уменьшилось число реальных политических игроков на партийном рынке России: большинство политических партий начала 90-х годов сошли с политической арены или оказались в замороженном, т.е. формально зарегистрированном, но реально не действующем, состоянии. При этом вес действующих партий, прежде всего парламентских, заметно вырос.
В-третьих, произошли качественные изменения в изучении российской партийно-политической системы. В рамках предыдущего
этапа был собран обширный фактический материал, позволивший сосредоточиться на глубинных аналитических исследованиях. Таким образом, снижение количества исследований, посвященных политическим партиям, сопровождалось повышением их качества. Появились работы монографического плана, где разносторонне и системно анализировался феномен российской многопартийности. С точки зрения целей и задач нашей статьи важно отметить, что именно в этих работах были предприняты серьезные шаги к вычленению этапов становления партийной системы России и их анализу1.
Модель Заславского: институциональный подход
В 1990-е гг. существенный вклад в изучение российской партийной системы внес тандем двух авторов — С.Е. Заславского и Ю.Г. Коргунюка2. В 2000-е гг. тандем распался, но оба автора продолжили изучение данной проблематики самостоятельно. Причем различия в их исследовательских подходах оказались столь разительными, что становится очевидным, почему их соавторство оказалось более невозможным.
С.Е. Заславский, анализируя этапы становления многопартийности в России, сфокусировался на правовой институционализации политических партий и партийной системы. Он выделяет следующие этапы правовой институционализации политических партий:
1) Законодательное допущение создания альтернативных партий и «первая волна» образования партий 1990—1991гг. в рамках кризиса однопартийной системы;
2) Департизация государственного аппарата, роспуск КПСС и образование на ее основе ряда левых партий (КПРФ, СПТ, РКРП, РПК и пр.);
3) Острый политический кризис противостояния ветвей власти в 1993 году, первые многопартийные выборы и формирование Государственной Думы первого созыва;
4) Первичное структурирование партийной системы по итогам электорального цикла 1995-1996гг. и перегруппировка политических сил накануне и в ходе электорального цикла 1999-2000гг.
5) Принятие Федерального закона «О политических партиях» и обновление партийной системы на новой законодательной основе.
1 См.: ГельманВ.Я. Исследование партий в России: первые десять лет // Теория партий и партийных систем. Хрестоматия. М.: Аспект-Пресс, 2008. С. 190-197.
2 Одним из наиболее ярких результатов этого научного тандема стала работа «Российская многопартийность» (М.: Фонд «ИНДЕМ», 1996), ссылки на которую неизменно фигурируют в работах подавляющего большинства исследователей российской многопартийности.
На первый взгляд складывается ощущение, что автор применил разные методологические принципы в своей периодизации. В частности, здесь сочетаются, казалось бы, такие сугубо «политологические» основания, как «электоральный цикл», «острый политический кризис», «структурирование партийной системы», и сугубо правовые основания, как изменения законодательства о партиях, например законодательное разрешение на формирование альтернативных партий, принятие ФЗ «О политических партиях», нормативно-правовая департизация госаппарата.
Однако сам исследователь утверждает, что критерий выделения этапов един, и он касается именно выделения этапов правовой институционализации политических партий. Данная позиция аргументируется тем, что началом каждого этапа всегда являлось масштабное юридически значимое событие общественной жизни, предопределившее формат правового регулирования деятельности партий. Одновременно с этим в рамках каждого этапа наблюдалась активизация партийно-политической жизни, что выражалось в интенсификации процессов партийного строительства, создании новых партий либо трансформации уже существующих. В результате партии обретали новые качественные характеристики, связанные как с их правовым статусом, так и с их реальной ролью в политической жизни общества. В конечном счете все эти изменения предопределяли процесс структурирования партийной системы3.
С.Е. Заславский формулирует специфику правовой институцио-нализации российских партий, без осознания которой, на наш взгляд, невозможно осмыслить ни логику развития партийной системы РФ, ни роль политических партий в политической системе страны. Она заключается в том, что процесс правовой институционализа-ции политических партий часто опережал по времени их реальное становление, так как объем субъективных прав, предоставляемых партиям, не всегда соответствовал их реальному политическому весу и авторитету в обществе.
На наш взгляд, данный тезис вполне актуален и в настоящее время, несмотря на то что российская партийно-политическая система существенно окрепла за последний период, а на партийном рынке страны действуют устойчивые партийные структуры, имеющие уже достаточно обширную политическую историю.
Другая особенность, на которую обращает внимание автор, выражается в том, что длительное время признание особенностей статуса политических объединений сочеталось в российском законо-
3 См.: Заславский С.Е. Политические партии России. Проблемы правовой институционализации. М.: Институт права и публичной политики, 2003. С. 57.
дательстве с размытостью материально-правовых критериев, позволяющих ограничить их от иных форм общественных объединений. Также отсутствовали сколь-либо серьезные различия в правосубъектности партий и иных общественно-политических структур.
Опираясь на данный тезис, можно признать, что политические партии длительное время развивались вне четких правовых регла-ментаций. Уместно напомнить, что федеральный закон «О политических партиях» был принят лишь в 2001 г., то есть тогда, когда партийная система РФ развивалась уже свыше десяти лет.
В исследовании С.Е. Заславского представляется важным выделить следующие заключения автора.
Во-первых, на начальном этапе становления многопартийности в России (1989-1993) правовые рамки вовлечения политических партий в избирательный процесс определялись законодательными актами, которые принимались без какого-либо участия в этом процессе самих партий (кроме КПСС в самый первый период). Поэтому зарождавшиеся партии не столько влияли фактом своего существования на законодательные решения, сколько по мере сил пытались приспособиться к нововведениям, используя открывающиеся возможности для развертывания своей деятельности, в том числе выборы.
Во-вторых, несмотря на высокую интенсивность образования политических партий в начале 90-х годов, перспективы большинства из них оказались удручающими. Малочисленность, отсутствие социальной базы и вообще какой-либо видимой проекции на социальную стратификацию общества, «книжность» партийных программ — все это подчеркивало искусственность их происхождения, не связанного с политическим процессом. В результате к выборам в Государственную Думу 1999 г. многие из таких партий либо прекратили свою деятельность, либо не прошли процедуру перерегистрации.
В-третьих, значительная часть новообразованных политических объединений возникала не в виде партий, а в виде движений. В политическом плане движение способствовало формированию широких коалиций и интеграции различных политических партий, схожих по идеологическому позиционированию, но различных по лидерам, каждый из которых не был готов поступиться своим статусом в ходе коалиционных маневров. В результате движение представляло собой относительно мощный союз партий, при этом все партии, входящие в движение, сохраняли свою самостоятельность.
В правовом плане движения, обладая равными с партиями правами, имели очевидные преимущества, облегчавшие процесс их создания и регистрации. На политические движения не распростра-
нялись ограничения и специальные требования, предусмотренные для политических партий, такие как запрет на членство иностранных граждан и коллективное членство, требование к наличию значительного числа членов, необходимость масштабной работы в регионах и пр.
В-четвертых, важнейшим фактором формирования партийно-политической системы РФ стал переход от мажоритарной к смешанной избирательной системе. Это способствовало структурированию депутатского корпуса Государственной Думы по партийному признаку, а также вызвало условия создания новых партий.
В-пятых, принятие федерального закона «О политических партиях» решало четыре ключевых задачи:
1. Создание институциональных предпосылок для формирования сильных политических партий и усиления объединительных тенденций в партийном строительстве за счет установления ряда специальных требований, обеспечить выполнение которых могут только самодостаточные в ресурсном отношении организации;
2. Обеспечение централизации политического пространства и выстраивание партийной вертикали по оси «центр — регионы», что достигается за счет ограничения возможностей создания политических партий на региональном уровне;
3. Скорейшее преодоление партийной системой своего гипертрофированного состояния и создание правовых механизмов деинституционализации партий, фактически прекративших свою деятельность, но формально сохраняющих статус политической партии;
4. Ориентация политических партий на участие в выборах и участие в деятельности органов государственной власти как на важнейшую задачу их уставной деятельности.
Модель Коргунюка: партии в системе общественных
и политических конфликтов
Ю.Г. Коргунюк свою монографию, посвященную становлению партийной системы в современной России, выстроил на принципиально иных методологических основаниях. Он рассмотрел развитие многопартийности через призму конфигурации общественных конфликтов, лежащих в основе партийно-политической борьбы, а также взаимоотношений между партиями и властью в контексте борьбы за влияние на формирование государственного курса страны. По сути, это исследование посвящено зависимости между содержанием партийно-политической борьбы и фундаментальными общественными конфликтами (размежеваниями, как их еще называет ученый).
На основе данной методологии он выделяет следующие этапы становления многопартийности в стране:
1. Возрождение российской многопартийности: от однопартийной системы к флуктуационной (конец 1980-х — август 1991)
2. От флуктуационной партийной системы к периферийной (1991-1999)
3. От периферийной системы к псевдопартийной (конец 1999 — начало 2004)
Анализируя первый этап, исследователь подробно описывает процесс возникновения различных идеологических платформ внутри КПСС, постепенную институционализацию неформальных движений, процессы непрерывного раскола общественных организаций на фоне высокой политизации общества. Все это ведет к возникновению протопартий, к подготовке к формированию реальных партийно-политических структур.
Основной вектор развития на данном этапе шел, по мнению автора, по пути трансформации однопартийной системы в систему хаотичного (флуктуационного) развития общественно-политических сил.
В рамках второго этапа исследователь выделяет три периода:
• Флуктуационность в максимальной степени (осень 1991 — осень 1993).
Его особенность: стремительно меняющаяся расстановка политических сил при отсутствии единого центра власти и согласия относительно того, где он должен находиться.
• От флуктуационности к периферийности (декабрь 1993 — декабрь 1995, деятельность Государственной Думы первого созыва).
Флуктуационность сохраняется: политическое пространство сильно фрагментировано, стабильное парламентское большинство отсутствует, однако центр власти уже установился — им стал Президент РФ. И именно в отношениях с ним наиболее ярко проявляется периферийная сущность партийной системы. Независимость власти от партий порождает, в свою очередь, феномен «партии власти»4.
• Торжество периферийной системы (декабрь 1995 — декабрь 1999).
Расстановка политических сил поляризуется: соответственно дефрагментируется партийный спектр, в парламенте возникает стабильное большинство, оппозиционное президенту и правительству. На партийной сцене определяются два главных игрока — КПРФ и «партия власти». Силы их примерно равны, однако все решающие сражения выигрывает последняя, даже в тех случаях, когда, казалась бы, попадает в безвыходное положение.
4 См.: КоргунюкЮ.Г. Становление партийной системы в современной России. М.: Фонд «Индем», 2007. С. 319.
Этот факт, по мнению исследователя, особенно убедительно указывает на периферийный характер партийной системы. Оппозиция не готова и не способна взять под свой контроль исполнительную власть, доказывая это на практике, когда осенью 1998 г. явочным порядком добивается права формировать правительство, но уже весной следующего года без сопротивления возвращает это право президенту.
Третий этап автор характеризует переходом от периферийной системы к псевдопартийной, когда у исполнительной власти появились инструменты контроля над парламентом. Первоначально этому препятствовал раскол «партии власти» накануне выборов в Государственную Думу 1999 г. на две враждующие колонны, ОВР и «Единство». Поэтому с декабря 1999 по весну 2001 г. в Государственной Думе провластные фракции периодически блокируются с представителями оппозиции. Затем с весны 2001 до декабря 2003 г. раскол в рядах «партии власти» преодолевается, и в Государственной Думе формируется центристское большинство, а вне парламента «Единство», «Отечество» и «Вся Россия» объединяются в «Единую Россию».
Развивая позицию автора, можно сформулировать, что начиная с этого момента партийная система выглядит достаточно развитой и в целом центристской. Благодаря отлаженным коммуникациям между исполнительной властью и парламентским большинством партийная система становится устойчивой, ее периферийность и флуктуационность, если пользоваться терминологией автора, нивелируются.
Ю.Г. Коргунюк отмечает негативные аспекты этих тенденций. В частности, он скептически оценивает ряд законов, усиливающих централизацию власти и государственный контроль над общественной и политической жизнью, а также восстановление вертикали власти.
Модель Михалевой: главный критерий — партийное
строительство
Г.М. Михалева предложила собственную периодизацию, основанную на анализе партийного строительства. Эта периодизация отличается наибольшей дробностью этапов. Исследователь выделяет следующие этапы становления многопартийности в современной России:
1. Клубная фаза (1986-1988)
2. Избирательные кампании первых полусвободных выборов и массовые политические движения (1989-1990)
3. От выборов советов всех уровней до августовского путча (март 1990 — август 1991): «зонтичные движения» и первые партии
4. Дифференциация политического спектра между августовским путчем 1991 г. и роспуском советов в 1993 г.
5. Партии после роспуска советов и в первом избирательном цикле (конец 1993г. — 1994)
6. Консолидация и стабилизация партийного спектра. Второй избирательный цикл (1995-1999)
7. Партии в третьем электоральном цикле (1999-2002)
8. Партии в четвертом электоральном цикле (2003-2004)
9. Изменение роли партий во второй срок президентства В.В. Путина.
Дробные этапы можно объединить в несколько значимых периодов. В первый период — от клубной фазы до крушения СССР — политические партии получили легальный статус, но не стали субъектом избирательного процесса. Партии уже имели своих представителей в советах различных уровней, однако фракции формировались не на основании партийной принадлежности. В целом, партии не играли существенной роли в политической жизни страны. Таковую роль играют «зонтичные» движения, которые объединяют партии и иные общественно-политические организации на основе общности идеологических посылок.
Период между двумя кризисами — августовским путчем 1991 г., приведшим к распаду СССР, и силовым столкновением двух ветвей власти в октябре 1993 г., приведшим к роспуску советов, — характеризуется падением интенсивности процесса партийного строительства. Отчасти этому способствовал мораторий на проведение выборов, принятый Съездом народных депутатов по инициативе Президента РФ Б.Н. Ельцина на период проведения экономических реформ. Падению активности партийной жизни способствовал и запрет на деятельность коммунистических партий, введенный как реакция на события августа 1991 г. Исследователь отмечает, что данный запрет парадоксально ударил по разным политическим силам: коммунисты потеряли легальные основания для своей деятельности, а демократы — общую самоидентификацию как оппозиции коммунистическим силам5. В результате в лагере демократов началось размежевание и деконсолидация.
В свою очередь следствием конституционного кризиса октября 1993 г. явился запрет тех партий и политических сил, которые выступили на стороне Верховного совета. В итоге к первым выборам в Государственную Думу 1993 г. партийно-политическое пространство страны существенно изменилось.
5 См.: МихалеваГ.М. Российские партии в контексте трансформации. М.: ЛИ-БРОКОМ, 2009. С. 149.
С началом выборов в Государственную Думу по смешанной системе партии становятся непосредственными участниками избирательного процесса, а значит, их роль существенно возрастает. Одновременно происходит стабилизация политической системы, а политическое противостояние окончательно закрепляется на парламентской площадке, партии уходят от различных форм уличной политики, столь развитой в 1989-1993 гг.
Однако, по мнению автора, в этот период политические элиты по-прежнему не считали партии значимым институтом. В частности, первый Президент РФ не проявил должного внимания к возможности построения партии власти в первую половину 1990-х гг., считая, что это «свяжет ему руки».
Вторая половина 90-х годов, по мнению автора, характеризуется вырождением партийно-политического полицентризма в институциональный паралич и политическую маргинализацию номинального центра политической системы. Политическая десубординация завершается открытым бунтом элит против Кремля. Этот бунт находит отражение в появлении новых политических партий, отражающих позицию элит.
Ситуация меняется после смены лидера страны. По итогам избрания Президентом РФ В.В. Путина, особенно после проведения федеративной реформы, власть осознает необходимость помимо «вертикали власти» в политической опоре в виде крупной партии, обладающей большинством голосов в Государственной Думе.
Г.М. Михалева, видимо, считает, что этот мотив подтолкнул власть к политике укрупнения и усиления политических партий. Принятый Федеральный закон «О политических партиях», как следует из слов автора, с одной стороны, существенно усилил политический вес партий, а с другой— поставил их в серьезную зависимость от государства.
По мнению Г.М. Михалевой, основные идеи нового закона состояли в следующем:
• Партии могут существовать только на принципах индивидуального членства;
• Партии становятся единственными субъектами избирательного процесса на федеральном уровне;
• Партии должны иметь отделения в большинстве субъектов Федерации;
• Партии должны иметь большое число членов, при этом не только в целом, но и в региональных отделениях;
• Партии должны доказывать серьезность своих намерений регулярным участием в выборах;
• Партии поддерживаются, но и контролируются государством.
Прошедшие по новому закону выборы в Государственную Думу 2003 г., по мнению исследователя, стабилизировали партийную систему, что проявилось в преемственности большинства парламентских партий. При этом федеральная и региональная элита увидела в партиях важнейший инструмент завоевания и использования властных позиций, что также привело к укреплению партий как политического института.
Принятие новых законодательных актов, регламентирующих деятельность партий, — поправки к закону о партиях и изменения закона о выборах — Г.М. Михалева рассматривает как свидетельство в пользу того, что власть относится к политическим партиям как политическому институту и стремится сохранить статус-кво существующих парламентских партий, особенно «Единой России» как доминирующей из них.
Требования к партиям существенно ужесточились, для прохождения в Государственную Думу было необходимо преодолеть уже 7%-й избирательный порог вместо 5%-го, как прежде. Признавая, что указанные поправки к законодательству существенно усилили позиции действующих политических партий, автор в то же время критикует сокращение общего числа партий. По ее мнению, следствием подобного сужения конкурентного пространства стала политизация общественных организаций, а также рост протестных настроений в обществе.
Как считает исследователь, по итогам второго срока президентства В.В. Путина, политические партии наконец-то стали полноправными субъектами политического процесса и даже эксклюзивными игроками на федеральном уровне. Существенно снизился уровень фрагментации партийной системы, были закреплены жесткие институциональные требования по отношению к партиям, в результате которых они более уже не могут быть инструментом отдельных политиков и групп, региональными или локальными объединениями. Для того чтобы участвовать в политическом процессе, партии должны иметь национальный характер и быть представленными в большинстве субъектов РФ.
Г.М. Михалева считает, что к партиям стали предъявляться такие требования массовости и организации, которые характерны для первой половины ХХ в., а не для современного общества6.
6 Свой анализ автор завершает до момента принятия комплекса новейших поправок в законодательство, регламентирующее деятельность партий, с помощью которых процесс образования и функционирования партий был существенно дебюрократизирован и облегчен.
Одновременно с этим существуют и неинституциональные факторы, тормозящие развитие партий в стране. Среди них исследователь выделяет:
• Слабую социальную структурированность общества и соответственно артикуляцию групповых интересов;
• Низкий уровень гражданского участия;
• Низкий уровень доверия к партиям;
• Неверие в выборы как механизм смены политического курса страны и изменения условий собственной жизни.
Модель Зотовой: главный критерий — партийное
строительство
Предложенная З.М. Зотовой периодизация становления российской многопартийности так же, как и у Г.М. Михалевой, основана на оценке организационного развития партий и партийного строительства. Она выделяет шесть этапов:
Первый этап (1985-1990) — зарождение политических партий и общественно-политических организаций — в свою очередь разбит на три периода:
• Возникновение «неформальных движений» преимущественно в кружковой форме (1985-1987). Их характеризует малочисленный состав, идеологическая разношерстность, постоянное изменение. Объединяла подобные неформальные движения антибюрократическая платформа.
• Рост влияния народных фронтов (лето 1987-1989), связанных с национальным возрождением в республиках СССР и с возрождением интернациональных движений в защиту «некоренного» населения. В этот период фиксируется резкая политизация неформальных движений.
• Собственно образование политических партий (1989-1990). Неформальные движения преобразуются в политические партии и общественно-политические объединения.
Кратко авторскую характеристику данного периода можно обрисовать следующим образом: общее усиление социальной напряженности в стране сопровождается борьбой различных платформ внутри КПСС. Победа демократической платформы на выборах в Верховный Совет РСФСР оборачивается тем, что «идеология антикоммунизма приобретает ярко национальную окраску и выступает в форме борьбы с имперским сознанием. Ключевой идеей демократов становится концепция российского суверенитета»7.
7 Зотова З.М. 100 лет российской многопартийности. М.: Российский центр обучения избирательным технологиям при ЦИК РФ, 2006. С. 125.
Второй этап (1990-1993) — возникающие политические партии и общественные движения заполняют идеологический спектр страны, однако остаются протопартиями, поскольку обладают лишь некоторыми признаками политических партий. Как следствие на данном этапе у новорожденных партий начинается активный процесс поиска союзников, а также организация политических блоков. В результате, по мнению З.М. Зотовой, сформировались коалиции, отражающие весь основной политический спектр России, что можно определить, если развить подход автора, как своего рода компенсацию за организационную слабость новоявленных партий.
Политические партии на данном этапе не обрели в полной мере и свои представительные функции. Об этом, в частности, свидетельствует «партийная» статистика Верховного совета России: открыто заявили о своей партийности порядка 110 депутатов. В то же время 336 депутатов заявили о своей беспартийности, а подавляющее число — 648 — отказались уточнять свой партийный статус8.
Таким образом, парламентаризм и партийность были на тот период слабо связаны друг с другом. Неудивительно, что отсутствовали в полном смысле этого слова и парламентские фракции. Их роль выполняли 15 депутатских объединений, которые группировались скорее на основе представительства интересов отдельных социальных или корпоративных групп (например, «Промышленный союз», «Аграрный союз», «Рабочий союз России») или же объединялись вокруг какой то одной базисной политической идеи («Суверенитет и равенство», «Радикальные демократы»), но никак не на базе системной политической идеологии.
Обобщая подробное описание процесса коалиционно-блоковой тактики российских партий в рамках упомянутого этапа, можно отметить, что схожие по идеологической направленности политические организации начали объединяться в коалиции, а различающиеся — вступили в жесткую конфронтацию между собой. Таким образом, на данном этапе речь шла не о подлинной политической конкуренции, а о раскручивающемся маховике противостояния коалиций различной идеологической ориентации, формально-институциональным воплощением которого стало противостояние исполнительной и законодательной власти и которое привело к событиям октября 1993 г.
Третий этап (1993-1995) З.М. Зотова характеризует двумя параллельными процессами, которые, по нашему мнению, находятся в определенном противоречии друг с другом. С одной стороны, проведенные в 1993 г. выборы в Государственную Думу по смешанной
8 Российский парламент: Справочный материал к седьмому съезду. М., 1992.
С. 9.
системе обеспечили принципиально новое положение политических партий в новой политической системе, формировавшейся после конституционного кризиса конца 1993 г. Существенно возрастает роль и вес политических партий. В случае успеха на выборах они, наконец, получают возможность формировать собственные фракции в нижней палате российского парламента. Примечательно, что многопартийность как принцип политической системы была зафиксирована в Конституции РФ 1993 г.
С другой стороны, многоуровневый характер и неоднородность политических партий приводит к размежеванию и дроблению политико-идеологических сил. Это выражается в двух аспектах: во-первых, в массовом появлении новых политических партий (Министерство юстиции зарегистрировало в этот период порядка 90 партий); а во-вторых, в массовом участии политических партий в выборах, причем без особого шанса на успех (в выборах в Государственную Думу 1995 г. участвовали 43 избирательных объединения и блока, из которых прошло четыре).
Обобщая наблюдения З.М. Зотовой, можно охарактеризовать данный этап как начало структурирования партийно-политической системы, следствием которого явился процесс упорядочивания числа политических партий, укрупнения их структуры, конкретизации идеологического позиционирования.
Данные тенденции продолжаются и весь четвертый этап — с 1995 по 1999 г., который автор описала как «партийный бум». В Минюсте прошли перерегистрацию около 140 организаций, получивших право участвовать в выборах; складывается многопартийная система, в рамках которой выделяется шесть партий-лидеров («Единство», КПРФ, «Отечество — Вся Россия», СПС, ЛДПР, «Яблоко»). Однако к 1999 г., как считает автор, очевидно доминирование двух партий — «Единство» и КПРФ.
Пятый этап (1999-2003) характеризуется дальнейшей консолидацией партийно-политического пространства. С одной стороны, существенно уменьшается число партий, участвующих в выборах, с другой стороны, происходит рационализация позиции избирателя — отныне он голосует преимущественно за те партии, которые действительно способны пройти в Государственную Думу. Как следствие, в 1999 г. в Государственную Думу на выборах проходят только четыре партии.
Шестой этап начался с 2003 г. (исследование охватывает время до 2006 г.). По итогам выборов в Государственную Думу 2003 г. З.М. Зотова выделила две категории партий: к первой относятся партии, преодолевшие 5-процентный барьер и прошедшие в Государственную Думу; ко вторым — не прошедшие, но преодолевшие
3-процентный барьер, и получившие благодаря этому государственное финансирование. По мнению автора, этот период характеризуется формированием многопартийной системы с доминирующей партией «Единая Россия» и данная конструкция имеет долгосрочный характер.
Модель Иванченко-Любарева: электоральный подход
Монография А.В. Иванченко и А.Е. Любарева посвящена электоральным процессам в России в 1989-2006 гг.9 При этом исследователи неизбежно затрагивают и процесс партийного строительства в современной России10.
В этой работе этапы становления партийной системы России связаны с электоральными циклами, что обусловлено целями и задачами исследования. Поэтому в основание выделения этапов многопартийности в России положен, условно говоря, электоральный подход: авторы анализируют динамику развития партийной системы от одного избирательного цикла к другому.
Первый этап становления многопартийности в России исследователи датируют 1990-1991 гг., когда Третий (внеочередной) съезд народных депутатов СССР внес в марте 1990 г. в Конституцию СССР положение о многопартийности, давшей толчок созданию в СССР и РСФСР политических партий. Авторы не дают специфических характеристик данного процесса и в основном перечисляют партии, создаваемые в этот период, описывая специфику и особенности первоначального периода становления партий в нашей стране.
Второй этап (1992-1993) авторы характеризуют как «перегруппировка политических сил и развитие многопартийности». В рамках этого периода отмечается появление множества партий. Партии, будучи изначально достаточно небольшими организационными структурами, начинают активно блокироваться в коалиции, формируемые по принципу идеологической близости. Следствием этого процесса становится расцвет всех основных идеологических направлений партийно-идеологического пространства страны: лево-коммунистическое, демократическое, державно-националистическое. В то же время с точки зрения организационной структуры отмечается процесс дробления партий, расколов партийных организаций на многие новые партии. Причем данный процесс
9 См.: Иванченко А.В., Любарев А.Е. Российские выборы. От перестройки до суверенной демократии. М.: Аспект-Пресс, 2006.
10 О взаимосвязи избирательной и партийной системы см. также: Володина С.В. Институциональные факторы влияния на политическую конкуренцию: основные подходы к изучению и современная российская практика // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. № 4. С. 27-36.
идет во всех идеологических нишах партийно-идеологического пространства России.
Третий этап (1994-1995), по мнению исследователей, характеризуется глубоким кризисом партии власти в лице сначала фракции «Выбор России» в Государственной Думе, а затем и партии «Демократический выбор России». Соответственно одной из центральных линий данного периода является поиск новой силы в качестве претендента на нишу партии власти. В качестве рабочего плана осуществляется попытка создать прообраз двухпартийной системы — системы, в основе которой находятся два центристских провластных блока: правоцентристский во главе с Председателем Правительства РФ В.С. Черномырдиным и левоцентристский во главе с Председателем Государственной Думы И.П. Рыбкиным. Однако процесс построения партии власти привел к другим результатам: возникла партийная структура не на основе единства политических взглядов, а по признаку принадлежности к органам власти — «Наш дом Россия».
Партийное строительство 1996-1999 гг. — четвертый этап — характеризуется «работой над ошибками» в правом и левоцентристском партийно-идеологических сегментах, которые оказались раздробленными накануне выборов в Государственную Думу 1995 г. и, как следствие, непредставленными там. Другая специфика этого этапа — всплеск процесса партийного строительства так называемых «губернаторских блоков» — «Отечество», «Голос России» и «Вся Россия».
Пятый этап (2000-2003) характеризуется несколькими взаимосвязанными тенденциями. Прежде всего речь идет о создании единой и хорошо организованной партии власти «Единая Россия». Этот процесс сопровождается уменьшением числа игроков на партийном рынке после введения в действие нового федерального закона «О политических партиях». Таким образом, российская многопартийность вступает в новый этап, где ужесточение законодательства ведет к сохранению только сильных партийных игроков, при этом ставка делается на единую мощную провластную партию в противовес идее ельцинской эпохи создания прообраза двухпартийной системы. Завершает формирование системы сильных партий переход к полностью пропорциональной системе формирования Государственной Думы.
По мнению А.В. Иванченко и А.Е. Любарева, переход к исключительно пропорциональной избирательной системе допустим лишь тогда, когда полностью сформировалась партийная система и партии в совокупности отражают интересы всех социальных групп и слоев. Но этого, по мнению авторов, пока не произошло. В подтверждение
своей позиции они приводят следующие аргументы: Во-первых, ни разу еще за предыдущие четыре цикла выборов в Государственную Думу (1993, 1995, 1999, 2003) партии и блоки, допущенные к распределению мандатов, не получили более 90 % голосов избирателей. Во-вторых, на выборах 2003 г. около 30 % избирателей, принявших участие в голосовании, оказались не представлены в пропорциональной части списка депутатов Государственной Думы.
При таком положении дел, считают исследователи, недопустимо отдавать партиям 100 % мандатов в нижней палате Федерального Собрания, снижая тем самым представительность парламента. В сочетании с повышением избирательного порога до 7 % — это еще и недемократично, утверждают они, призывая снизить избирательный порог до 3 % ради увеличения представительности парламента. В противном случае от распределения мандатов отсекаются партии, получившие значительную поддержку избирателей, но недостаточную для прохождения в Государственную Думу, при том что в палате нет одномандатников, которые могли бы представлять ту часть избирателей, которая не голосовала за преодолевшие барьер партии.
Указанную избирательную реформу в сочетании с ужесточением требований к партиям и запретом на избирательные блоки авторы назвали «контрреформой российской политической системы», полагая, что «сам закон о политических партиях оказался направлен в первую очередь не на развитие, а на ограничение многопартийности»11.
Модель Шутова: институционально-политологический
подход
Становлению многопартийности в современной России посвящена небольшая по объему, но предметно акцентированная именно на периодизацию этого процесса и анализ его отдельных этапов работа А.Ю. Шутова «Из новейшей истории формирования многопартийности в современной России»12. Он выделяет пять этапов данного процесса и дает им следующую характеристику.
Первый этап — «политический плюрализм» в СССР конца 1980-х — начала 1990-х гг. Основные характеристики, касающиеся становления протопартий в указанный период, совпадают с аналогичными оценками в приведенных выше исследованиях.
Второй этап — «хаотическая многопартийность» в России начала 1990-х гг. Ключевая, на наш взгляд, характеристика данного этапа
11 См.: Иванченко А.В., Любарев А.Е. Указ. соч. С. 210.
12 Шутов А.Ю. Из новейшей истории формирования многопартийности в современной России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2013. № 5. С. 84.
заключается в следующем: государственная власть в этот период, по сути, следовала линии утверждения политического плюрализма при минимальном правовом регулировании электорального процесса. Иными словами, становление многопартийности в этот период можно было бы назвать запущенной «сверху», но при этом стихийной демократизацией. Это выражается в том, что политические элиты берут курс на максимальную демократизацию политической системы, стимулируя участие множества партийных объединений в политической борьбе, при отсутствии каких-либо внятных норм и регламентов, упорядочивающих этот процесс.
Подобный плюрализм отнюдь не вел к появлению весомых партийных структур — считает автор, разделяя аналогичную позицию своих коллег в оценке данного этапа становления многопартийности в России. С одной стороны, «уже перед выборами в Государственную Думу 1993 г. насчитывалось множество оппонирующих друг другу организаций». С другой стороны, они «представляли собой пеструю и противоречивую композицию различных группировок, возглавлявшихся замеченными или же "раскрученными" в медийном пространстве лидерами без внятной политико-идеологической платформы»13. Исключением были «либеральный блок» и КПРФ, имевшие, по мнению автора, наиболее выраженные и структурированные идеологические позиции.
В целом складывавшаяся в стране система «крайней многопартийности» характеризовалась неустойчивостью и подвижностью. Это, по мнению исследователя, определялось не только либеральным партийным и избирательным законодательством, но и общим несовершенством нормативной правовой базы, а нередко и попросту отсутствием соответствующих правовых норм14.
Третий этап — попытка построения многопартийной системы (1995-1999). Оценивая данный этап, автор анализирует попытки создания центристских политических сил, способных стабилизировать партийно-политическую систему, в виде «партии власти». От провала подобных попыток в середине 90-х гг. к консолидации центристов как альтернативы левому и правому флангам партийной системы в виде двух новых блоков («Отечество — Вся Россия» и «Единство») — стержневая логика данного этапа. Этот период также характеризуется новым трендом, который впоследствии получит новый импульс: речь идет о расширении нормативного регулирования избирательных отношений, которое также вело к упорядочиванию политико-правовых правил игры и для политических партий.
13 Там же. С. 89.
14 Там же. С. 90.
Четвертый этап — строительство «партийного государства» (2000-2010). Нормативно-правовое регулирование электорального и, условно говоря, «партийного» законодательства автор напрямую увязывает с общим новым курсом федеральной власти на укрепление политических и государственных институтов, проводившимся в этот период. Следствием этого стало усиление политического веса партий, формирование реальных, а не виртуальных политических структур, обладающих разветвленной организационной структурой. Решение о формировании региональных легислатур, в том числе по пропорциональному принципу, привело к существенному усилению роли федеральных политических партий в субъектах Федерации. Все вместе, по мнению автора, стало значительным шагом на пути создания единого политико-правового пространства на всей территории страны.
Сам по себе процесс обновления партийно-политической системы не был лишен недостатков. Среди них автор отмечает следующие:
• Жесткие требования к потенциальным участникам на «входе» избирательной системы, которые отсекали множество электоральных конкурентов;
• Ограниченная адаптивность и чувствительность партий к интересам и настроениям значительных групп избирателей;
• Снижение общей динамики межпартийной конкуренции;
• Ослабление стимулов к обновлению кадрового состава и совершенствованию методов партийной работы.
Но, несмотря на отдельные и довольно значительные недостатки, сопровождавшие данные реформы, «масштабный процесс партийной интеграции, которому способствовала существенно обновленная к середине 2000-х гг. институциональная архитектура, внес важный вклад в нормализацию работы политической системы»15. В результате многопартийная система России перешла от количественного роста к качественным изменениям.
Пятый этап — демократизация партийного строительства (с 2011 г.). По мнению автора, либерализация партийного и избирательного законодательства отражает перемены в общественно-политической сфере российского общества, прежде всего тренд на его дифференциацию. Прямым следствием этого процесса стала возросшая политическая активность российских граждан в 2011-2012 гг., вылившая в различные массовые движения, в том числе и оппозиционного рода. На этом фоне реформы партийной и избирательной систем, призванные стимулировать политическую конкуренцию,
15 Там же. С. 97.
позволяют направить внеинституциональную политическую активность граждан в институциональное русло. Анализируя этот новейший этап становления российской многопартийности, А.Ю. Шутов предостерегает от некоторых либеральных новаций, прежде всего от снижения требования минимальной численности партий до 500 человек. Это, по его мнению, может воспроизвести отдельные негативные черты и трудности, свойственные периоду «хаотической многопартийности» 1990-х гг.
Выводы
Сравнивая приведенные подходы к периодизации становления многопартийности в современной России, можно отметить, что, несмотря на различия в принципах периодизации и политических оценках процесса партийного строительства, представленные модели содержат схожие выводы.
Во-первых, на заре становления российской многопартийности, то есть на рубеже 1980-1990-х гг., партии как таковые не существовали. Это означает, что, несмотря на официально признаваемый за некоторыми общественно-политическими организациями статус политических партий, соблюдение норм закона и соответствующих процедур, в России того периода существовали протопартии, а не партии как таковые. Достаточно отметить, что они были вынуждены объединяться в широкие коалиции, включающие в себя множество общественно-партийных структур, схожих по идеологии, с тем чтобы иметь возможность хоть как-то влиять на ход политического процесса. На наш взгляд, именно эти коалиции и были протопартиями, а не те структуры, которые имели в своем официальном названии юридическое определение «партия».
Из этого, казалось бы, не главного вывода следует более важная особенность российской многопартийности, имеющая долгосрочный характер: когда процесс партийного строительства развивался естественным образом, стихийно, то он был мало результативен. В этой связи уместно напомнить, что все исследователи независимо от идеологических взглядов отмечают влиятельность про-топартийных клубов в 80-е годы и крайнюю слабость юридически оформленных политических партий в начале 90-х, выражающуюся в их непрерывной фрагментации, организационном бессилии, конфликтности по линии внутрипартийного лидерства. Партии росли и видоизменялись, но полноценная партийная система из них никак не складывалась.
Во-вторых, из этого можно заключить, что именно правовые нормы и регламенты эффективно, хотя порой и очень жестко, взращивали подлинную и настоящую партийную систему России. По
поводу специфики и характера правовой институционализации российских партий в целом и в частности конкретных правовых норм, с помощью которых она осуществлялась, существуют диаметрально противоположные в идеологическом отношении оценки. Некоторые, как Г.М. Михалева, полагают, что институциональные условия тормозили становление партий. Другие, как С.Е. Заславский, убеждены, что процесс правовой институционализации политических партий часто опережал по времени их реальное становление. Но все авторы так или иначе признают, что наиболее значимые правовые решения, регулирующие партийную сферу в России, с каждым разом существенно усиливали роль политических партий в стране, увеличивали вес и авторитет самих партий и в конечном счете вели к формированию полноценной и работающей российской модели партийно-политической системы.
Характерен в этом отношении пример Федерального закона «О политических партиях» 2001 г., а также блок поправок к нему 2004 г., который еще более ужесточал требования закона. Даже самые непримиримые противники этих нормативно-правовых новшеств, полагающие, что они носят исключительно антидемократический характер, признают, что благодаря законодательному ужесточению, во многом зачистившему партийно-политическое поле России, в нашей стране появились авторитетные и по-настоящему общенациональные партийные структуры, а партийная система России — окончательно сложилась.
Нам представляется, что в России именно правовая институ-ционализация партий в целом и нормативно-правовые нормы как ее юридические рамки в частности являются определяющими факторами для формирования российской модели многопартийности. Этим наша партийно-политическая система существенно отличается от многих зарубежных аналогов.
В-третьих, во всех упомянутых исследованиях отмечается два тренда, которые авторы не анализируют подробно и не увязывают друг с другом. С одной стороны — слабое внимание федеральной исполнительной власти к партийной системе в 1990-е гг. при слабости самой партийной системы. С другой стороны, повышенное внимание руководства страны к формированию политических партий как важных элементов политической системы в 2000-е гг. совпало с повышением политического веса российских партий. Добавим к этому, что авторы очень по-разному реагируют на поведение федеральной власти на партийно-политическом поле. Палитра мнений: от поддержки новаций в отношении реформирования партийной системы, инициированных федеральной исполнительной властью, до решительной критики подобных действий, расцениваемых как
антидемократические. Однако так или иначе все авторы подспудно сходятся в том, что именно ставка федеральной власти на формирование мощной центристской политической партии, которая призвана стать ключевым партнером исполнительной власти в федеральном парламенте, усилила всю партийную систему страны и каждую федеральную партию. Политический вес партий как института, в том числе и электорального, благодаря этому существенно вырос.
В-четвертых, все авторы, кто-то в фоновом режиме, а кто-то четко артикулируя, признают необходимость ликвидации региональных политических партий и своего рода «федерализацию» партийной системы. Для одних главным мотивом в данном случае является укрепление федерации, усиление политического единства страны после разрушительных дезинтеграционных процессов 1980-1990-х гг. Для других логика данного процесса заключается в укреплении партийной системы, в рамках которой по-настоящему мощными и сильными могут быть только общенациональные крупные политические партии, имеющие свои региональные отделения во всех или в подавляющем числе субъектов Российской Федерации. Но какая бы логика в данном случае ни доминировала, все исследователи признают, что ликвидация региональных партий и формирование крупных общенациональных партий укрепляет единство политического пространства страны и превращает политические партии в серьезные и значимые элементы политической системы России.
В-пятых, рассмотренные работы сходятся в том, что Россия движется в направлении усиления партийной системы. Некоторые авторы ставят под вопрос демократичность тех или иных мер в рамках данного процесса, а также их влияние на развитие собственно многопартийности. Примечательно, что, по-разному оценивая переход к исключительно пропорциональной системе формирования Государственной Думы в 2007 и 2011 гг., все исследователи так или иначе признают, что этот шаг способствовал укреплению партийной системы и усилению роли политических партий.
Что касается требований к повышению конкурентной среды в партийной системе России, то, отметим, они оказались учтены в пакете поправок 2012 г. к основным нормативно-правовым актам, регулирующим деятельность российских партий. Эти поправки призваны упростить создание, регистрацию и деятельность новых политических партий, в том числе облегчить участие непарламентских партий в выборах. С их принятием, по нашему мнению, в России начался новый этап становления российской многопартийности.
В заключение отметим общую логику развития партийной системы России. Российская партийная система прошла путь от слабых и несамостоятельных политических объединений, которые, будучи
неконкурентоспособными сами по себе, действуют в высоко конкурентной политической среде в условиях слабой нормативно-правовой регуляции этого процесса, через создание с помощью нормативно-правовых механизмов крупных и мощных партийно-политических структур, которые становятся конкурентоспособными, но действуют в слабом конкурентном политическом поле, к высокой межпартийной конкуренции в рамках устойчиво сложившейся и институционально оформившейся партийной системы России.
Пройдя сложный путь от слабых и идеологически невнятных партийных структур к организационно мощным и четко идеологически оформленным партиям, повысив авторитет действующих политических партий, порой — с помощью жестких политических решений и нормативных регламентов, мы переходим на новый этап развития. В его рамках можно усиливать межпартийную конкуренцию, не ставя при этом под угрозу основы сформированной партийной системы.
ЛИТЕРАТУРА
Володина С.В. Институциональные факторы влияния на политическую конкуренцию: основные подходы к изучению и современная российская практика // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. № 4. С. 27-36.
Гельман В.Я. Исследование партий в России: первые десять лет // Теория партий и партийных систем: Хрестоматия. М.: Аспект-Пресс, 2008. С. 190-197.
Заславский С.Е. Политические партии России. Проблемы правовой институ-ционализации. М.: Институт права и публичной политики, 2003.
Заславский С.Е., Коргунюк Ю.Г. Российская многопартийность. М.: Фонд «ИНДЕМ», 1996.
Зотова З.М. 100 лет российской многопартийности. М.: Российский центр обучения избирательным технологиям при ЦИК РФ, 2006.
Иванченко А.В., Любарев А.Е. Российские выборы. От перестройки до суверенной демократии. М.: Аспект-Пресс, 2006.
Коргунюк Ю.Г. Становление партийной системы в современной России. М.: Фонд «Индем», 2007.
Михалева Г.М. Российские партии в контексте трансформации. М.: ЛИБРОКОМ, 2009.
Российский парламент: Справочный материал к седьмому съезду. М., 1992.
Шутов А.Ю. Из новейшей истории формирования многопартийности в современной России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2013. № 5. С. 84-100.
REFERENCES
Gel'man, V.Ja. "Issledovanie partij v Rossii: pervye desjat' let." Teorija partij i partijnyh sistem: Hrestomatija. Moscow: Aspekt Press, 2008, pp. 190-197.
Ivanchenko, A.V., Ljubarev, A.E. Rossijskie vybory. Otperestrojki do suverennoj demokratii. Moscow: Aspekt Press, 2006.
Korgunjuk, Ju.G. Stanovlenie partijnoj sistemy v sovremennoj Rossii. Moscow: Fond «Indem», 2007.
Mihaleva, G.M. Rossijskiepartii v kontekste transformacii. Moscow: LIBROKOM,
2009.
Rossijskijparlament: Spravochnyj material k sed'momu s'ezdu. Moscow, 1992. Shutov, A.Ju. "Iz novejshej istorii formirovanija mnogopartijnosti v sovremennoj Rossii." Vestnik Moskovskogo universiteta. Serija 12. Politicheskie nauki, No. 5, 2013, pp. 84-100.
Volodina, S.V. "Institucional'nye faktory vlijanija na politicheskuju konkurenciju: osnovnye podhody k izucheniju i sovremennaja rossijskaja praktika." Sravnitel'noe konstitucionnoe obozrenie, No. 4, 2014, pp. 27-36.
Zaslavskij, S.E. Politicheskie partii Rossii. Problemy pravovoj institucionalizacii. Moscow: Institut prava i publichnoj politiki, 2003.
Zaslavskij, S.E., Korgunjuk, Ju.G. Rossijskaja mnogopartijnost'. Moscow: Fond «INDEM», 1996.
Zotova, Z.M. 100 let rossijskoj mnogopartijnosti. Moscow: Rossijskij centr obu-chenija izbiratel'nym tehnologijam pri CIK RF, 2006.
