CC BY
52
ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА И ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
УДК 811.111 + 81:39 + 821.111
Ю. С. Абрамова
Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия
abramova.julia@inbox.ru
ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ РЕЦЕПЦИЯ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ АНГЛИЧАН И ИНДИЙЦЕВ БРИТАНСКОГО КОЛОНИАЛЬНОГО РОМАНА
В РУССКОЯЗЫЧНОЙ СРЕДЕ *
Статья посвящена анализу культуронимов национальной идентификации, содержащихся в двух знаковых британских романах колониального периода и проблемам их переводческой рецепции в русскоязычной среде. Их восприятие переводчиками выявляется через фиксацию наиболее частотных переводческих приемов, используемых для передачи значимой этнокультурной информации на русский язык, к привычному набору которых добавляется эквиваленция. В результате устанавливаются общие и специфические черты трактовки «чужой» национальной и этнокультурной идентичности в русскоязычных переводах на фоне эволюции культурологических установок отечественной науки о переводе в ХХ в. Ставится вопрос о явлении семантической рефракции.
Ключевые слова: переводческая рецепция, этнокультурная идентичность, колониальный роман, культуроним, сдвиг, замена, семантическая рефракция, эквиваленция.
Британская колониальная литература, ярко постулирующая отношения между представителями «внутренней», английской культуры и «внешней», например, индийской, представляет особый интерес не только для литературоведческого исследования. Перед переводчиками колониальных романов на русский язык ставится сложная задача - отражение культурной идентичности и психологии как англичан, так и индийцев, что, в частности, предполагает рецепцию и передачу слов, указывающих косвенно на этнокультурную принадлежность или национальное самосознание или эксплицитно описывающих их.
В коллективном сознании эти часто специальные понятия (например, такие как «nation - national - nationalistic - nationalism» и
«нация - национальный - националистический - национализм») не имеют строгого опредмечивания. Вследствие этого, при переходе единиц этой очень важной группы из одной общественно-политической и этнокультурной реальности в другую часто возникает явление семантической рефракции, которое создает трудности при переводе и восприятии истинного значения языковых единиц в «своем» и «чужом» контексте. Понятие рефракции введено в оборот переводчиков представителями западного культу-ро-ориентированного переводоведения, именуемого Cultural Turn, но до сих пор трактуется там крайне расплывчато, как некая абстрактная метафора, предназначение которой в том, чтобы указать на серьезное искажение этносемантически маркирован-
* Статья написана по материалам выпускной квалификационной работы, выполненной на ФИЯ НГУ под руководством доцента кафедры английской филологии А. Ф. Фефелова и защищенной в июне 2015 г.
Абрамова Ю. С. Переводческая рецепция этнокультурной идентичности англичан и индийцев британского колониального романа в русскоязычной среде // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. Т. 13, вып. 2. С. 55-67.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. Том 13, выпуск 2 © Ю. С. Абрамова, 2015
ных значений и смыслов отдельных единиц или фрагментов при пересечении ими межкультурных границ, препятствующее адекватному взаимопониманию контактирующих культур [Bassnett, 2007; Фефелов, 2014.].
В таком понятийном толковании мы имеем дело, в общем-то, с все той же межъязыковой формально-содержательной асимметрией, в которой, однако, в отличие от лингвистической, фокус внимания аналитиков смещается на этнокультурную асимметрию, так же, якобы, радикально препятствующую продуктивному взаимопониманию и взаимодействию стран и народов: специфичность, лакунарность, непроницаемость, идиоматичность и т. д. Но понятию «рефракция переводного текста» можно попытаться придать истинную инструменталь-ность, если трактовать его как механизм формирования асимметричной рецепции, возникающей при переводе, то есть при переходе из одной культурной среды со своими интерпретативными этико-идеоло-гическими и ценностными конвенциями в другую (часто чужую). Поскольку всякая культурная среда многослойна и в значительной степени иерархизирована, то при пересечении границы «свой» - «чужой» может возникнуть эффект преломления, проявляющийся в том, что часть информации автора-отправителя или все произведение могут оказаться совсем не в том культурном слое, на который он рассчитывал или, что гораздо важнее, закономерно оказаться в другой интерпретативной, т. е. смыслообразующей, среде, независимо от авторского намерения.
В таком толковании понятие рефракции достаточно ясно отделяется от понятия «сдвиг» (shift), предложенного в свое время английским классиком лингвистической теории перевода Джоном Кэтфордом. Оно так же надежно разграничивается с классическим рецкеровским понятием советско-российского переводоведения «переводческая замена», ибо типология этих последних базируется, в отличие от рефракции, на формально-логической основе, раскрываемой в пяти универсальных формальнологических категориях: тождества, подчинения, контрарности, перекрещивания и внеположенности. Рефракция, как новая переводческая категория, идущая от Андре Лефевра и Сьюзен Басснетт, гораздо ближе
к понятию эквиваленции (которую не следует смешивать с эквивалентностью), давно уже принятому в франко-канадской школе перевода после публикации в конце пятидесятых годов XX века работ Жана-Поля Вине и Жана Дарбельне. И рефракция, и эквива-ленция опираются на частные закономерности межкультурных соответствий и взаимоотношений с их всегда специфической этнокультурной логикой.
Еще более близка рефракция к принципу жанрово-стилистической адаптации текста перевода, хорошо известная в его Стандартной теории, когда переводчик, сталкиваясь с межъязыковой асимметрией систем жанров и / или стилей, вынужден искусственно подбирать какую-нибудь функциональную замену. Этот тип асимметрии встречается часто. Так, некоторые переводчики на английский язык трактовали «Мертвые души» Н.В. Гоголя в жанре бурлеска, сильно преувеличивая парадоксальность ситуации, которая в определенной степени характерна для этой, по определению самого автора, поэмы [Нестеренко, 2010. С. 8]. В первых переводах на европейские языки Достоевский предстает, согласно выводам Н. Д. Арутюновой, более как автор детективного жанра и именно в этом качестве завоевывает первую популярность у читателей [Арутюнова, 2007. С. 288]. То же самое наблюдается в рецепции иностранных кинофильмов системой проката, когда жанр определятся заново, лишь частично отражая или не отражая совсем его изначальную идентификацию (см. [Горшкова, 2006. С. 132-136]), а многие классические советские комедии оказываются смешными только для представителей советской русскоязычной культуры.
Несмотря на эти замечания, понятие семантической рефракции (или любого другого ее теоретически возможного вида) при пересечении в процессе перевода границы «свой» - «чужой» может быть полезным с точки зрения более полного понимания механизмов межкультурного общения посредством текстов. Рефракция может быть, в определенной степени, контролируемой и регулируемой. Именно переводчик, руководствуясь требованиями времени, конкретно-контекстуальной и общеязыковой семантикой слова, смыслом широкого контекста и текста, идеологическими и переводоведче-скими установками определяет необходи-
мую степень семантической рефракции исходной культурно-маркированной единицы в тексте перевода.
Указанная задача трудна как в плане теоретического осмысления, так и в плане практического осуществления, именно поэтому её изучение столь важно для современной науки о переводе.
Наблюдая за моделируемыми в романах Киплинга и Форстера взаимоотношениями между представителями британской и индийской культур, русскоязычный переводчик должен осознавать, что его собственное восприятие мироустройства инерционно. Оно находится под влиянием системы оценок, сложившейся ранее в его собственной культурной среде (которая в начале советской эпохи была, к тому же, крайне динамична), и испытывающей давление как со стороны британского, так и индийского мировоззрений.
Еще более динамичной была национальная ситуация в Азии, в целом, и на территории индийского субконтинента, в Индостане. В терминах советской политологии она характеризовалась как национально-освободительная борьба или борьба колоний за независимость. В терминах западной политической истории она представала как эпоха национализма. Современной Индии в политическом смысле в 30-е гг. ХХ века еще не было, в состав британских «Индий» входила не только собственно индуистская Индия, но и нынешние мусульманские Пакистан и Бангладеш. Индийская нация, как и исследуемая нами этнокультурная идентичность, находились на этапе становления, но переводы английских романов «о своей колонии в Indies» русскоязычными переводчиками осуществлялись.
К концу ХХ века, переводчики оказались в совсем другой ситуации: национальное размежевание уже произошло и этнокультурная идентичность приобрела уже гораздо более четкие очертания, яснее стал вектор ее развития, иными стали взаимоотношения с бывшей метрополией. В перспективе собственно культуро-ориентированного (Cultural Turn) и культурального перевода или его анализа (Cultural Translation) эти перемены имеют существенное значение. Сейчас повышается риск введения анахроничных переводческих соответствий, переноса своих представлений и оценок на чужую политико-культурную реальность и т. д. Уже вы-
делилось как самостоятельное направление постколониального перевода, а это значит, что современные переводчики и аналитики перевода не могут игнорировать его проблематику.
Эпоха колонизации, как утверждают современные исследователи, не только оказала огромное влияние на представителей колонизированных территорий, но и трансформировала сознание представителей западной культуры, привела к возникновению самой объемной системы оппозиций из тех, которые когда-либо существовали в мире: «свой - чужой», «белый - черный или цветной», которые, будучи неотъемлемой частью жизни людей, репрезентировались в английской литературе, что привело к возникновению колониального жанра [Сидорова, 2005. С. 54].
Бинарная оппозиция «свой» - «чужой» глубоко вошла и в сознание людей эпохи колонизации, и в жизнь всех современных обществ, в том числе и тех, что прежде назывались угнетенными. По мнению индийского исследователя Кришана Кумара, она нашла свое отражение и в имперском менталитете британцев, в английском национализме, который он именует «имперским» [Kumar, 2003. P. 4]. Своя история, коллективная память, «национальный» язык, литература (постулирующая ценности и благородные стремления) - все эти вещи являлись и являются, как он вполне справедливо утверждает, неотъемлемыми признаками нации [Ibid. P. 24].
Художественный перевод колониальных текстов должен, поэтому, решать не только эстетические задачи, но и те, которые связаны с описанием культурного контекста произведения, а именно - с передачей единиц культуронимического ряда - культуронимов [Кабакчи, 1998. С. 8], которые являются не просто средством номинации предметов или явлений, а несут в себе культурную информацию, позволяющую сделать вывод об их принадлежности к индийской или же английской культуре. Культуронимы были дифференцированы В. В. Кабакчи, чью систему мы принимаем в качестве опорной [Кабакчи, Белоглазова, 2012. C. 28].
Данное исследование выполнено в культурно-коммуникационном аспекте, т. е. в рамках активно развивающихся в современном мире смежных лингвистических дисциплин - межкультурной коммуникации, лин-
гвокультурологии и переводоведения, что делает его особенно актуальным в условиях образования нового, мультикультурного мира и расширения контактов между разными культурами.
Задачи, поставленные в рамках нашего исследования, включают в себя выявление в исходных текстах романов «Ким» Д. Р. Киплинга и «Поездка в Индию» Э. М. Форстера культурно-специфичных языковых единиц, указывающих прямо или косвенно на этнокультурную принадлежность англичан и индийцев, определение частотности их использования и функциональных особенностей; выявление в разных переводах исследуемых романов переводческих решений, обусловленных особенностями переводческой рецепции вышеупомянутых лексических единиц в русскоязычной среде, их анализ и сопоставление с ИТ, а также между собой.
В данной статье мы рассматриваем три перевода романа Д. Р. Киплинга «Ким»: А. Репиной (1916), М. Клягиной-Кондратье-вой (1936) и А. Колотова (1991). Передача культуронимов национальной идентификации в романе Э. М. Форстера «Поездка в Индию» исследована по переводу В. Исаковой (1937). Анализ и сопоставление данных переводов позволит нам проследить эволюцию переводческого восприятия национальных культуронимов в колониальном дискурсе, те межъязыковые сдвиги и межкультурную рефракцию, которые они претерпевают, равно как и различия в подходах к передаче единиц культуронимического ряда в русской переводческой традиции.
Методом сплошной выборки в исходных текстах романов было выявлено 722 случая использования культуронимов, отражающих этнокультурную идентичность англичан (511 случаев) и индийцев (211 случаев). Рассмотрим культуронимы, используемые индийцами для обозначения иностранцев-колонизаторов:
1. Sahib (364 примера)
2. Englishman/Englishmen (74 примера)
3. The English (37 примеров)
4. Englishwoman/Englishwomen, English ladies (22 примера)
5. English people (10 примеров)
6. Ruling race (2 примера)
7. White men (2 примера)
Наиболее частотным культуронимом данной группы является Sahib. В романе «Ким»
он используется 336 раз, а в «Поездке в Индию» - 28 раз. Такая разница в частотности использования объясняется тем, что Д. Р. Киплинг писал роман для мальчиков, то есть ориентировался не просто на представителей британской культуры, а на детей -будущих колонизаторов. Хоть главный герой романа и является ярким примером кре-олизированной, бикультурной личности, однако «английского» в нем все-таки намного больше, чем «индийского». Именно поэтому культуроним Sahib в романе является нейтральным, или же несет в себе положительную оценку говорящего.
Негативную окрашенность культуронима Sahib, который используют индийцы по отношению к европейцам, мы наблюдаем в романе «Поездка в Индию».
Для того чтобы понять значение данного ксенонима, необходимо обратиться к его определению: Sahib - a title of respect in India, specially used to designate Europeans. The word is Arabic, and originally means a companion. It is generically fixed to the titles of men of rank and is equivalent to master. The proper feminine form is sahiba; but the hybrid term memsahib (from madame and sahib) is universally used in India for European ladies [Encyclopaedia Britannica, 1911. Vol. 23. P. 1008].
Отсюда мы можем сделать вывод о том, что обозначает данный культуроним в текстах рассматриваемых в работе колониальных романов, и определить его функции. Они таковы:
1) номинация всех проживающих в Индии европейцев (как расы);
2) вежливая форма обращения к представителю европейской цивилизации (по аналогии с такими английскими обращениями, как Mister, Madame, Missis, Miss);
3) показатель уважительного отношения к человеку, маркер высокого статуса, который не зависит от расовой принадлежности.
А. Репина, М. Клягина-Кондратьева и А. Колотов прибегают к такому методу передачи культуронима на русский язык как транслитерация, т. е. Sahib передается как сахиб. В. Исакова пользуется транскрибированием, передавая звучание исходной единицы: саиб. Переводчики не отступают от исходных текстов и во всех выявленных случаях используют именно транскрибированный (в случае романа «Ким») или же
транслитерированный (в случае романа «Поездка в Индию») эквивалент.
Сахиб, саиб и сагиб (а) являются фонетическими вариантами одного и того же слова, которое именует знатного европейца в Индии или же означает «господин». Изначально это слово не имело значения «европеец», а использовалось в значении «господин» и употреблялось индийцами в качестве уважительного обращения к человеку любой национальности. Таким образом, оба варианта передачи данного культуронима, которые выбрали переводчики, являются удачными.
Также все переводчики сумели передать третью функцию Sahib с помощью присоединения транслитерированного (или транскрибированного) культуронима через дефис к личному наименованию, таким образом превратив его в конечную составную часть имен собственных, что очень характерно для восточных культур.
Анализ частотности употребления куль-туронима Sahib показал, что Э. М. Форстер осознанно избегает его использования в тексте романа и выражает принадлежность людей к европейской цивилизации с помощью различных синонимов и синонимических выражений, таких как Englishmen (40 раз), the English (29 раз), Englishwomen / English ladies (22 раза), English people (10 раз). Следует также отметить тот факт, что в речи индийцев, а также в словах автора все эти выражения имеют ярко выраженную негативную окраску.
Сопоставительный анализ исходных куль-туронимов и способов их передачи на русский язык показал, что все они передаются с помощью нейтральных словарных соответствий, таких как англичане и англичанки.
Таким образом, негативная окраска данных ксенонимов в речи индийцев, обусловленная реакцией на европейцев-колонизаторов, которые пренебрежительно относятся к чужой культуре и не желают постичь ее, передается лишь за счет контекста.
Особый интерес с точки зрения способов передачи на русский язык представляют собой те этномаркированные единицы, которые демонстрируют сложные отношения между «господами»-англичанами и непросвещенными индийцами не за счет контекста, а за счет внутренней семантики. Это такие культуронимы как Ruling Race (2 случая) и white men (2 случая), которые исполь-
зуются в исходном тексте романа «Поездка в Индию».
В случае использования индийцами культуронима Ruling Race, весьма интересным является тот факт, что индийцы и англичане на самом деле принадлежат к одной расе - европеоидной. В исходном тексте романа обе части Ruling Race капитализированы, по аналогии с тем, как в английском языке капитализируются наименования национальностей. Согласно правилам русского языка, наименования национальностей пишутся со строчной буквы, тем не менее в одном случае В. Исакова, калькируя данный культуроним, предпочла сохранить в тексте перевода прописные буквы. Что же касается выбора варианта перевода к лексической единице «Ruling», переводчик выбрала синонимичные русские причастия «господствующая» и «правящая», между которыми есть существенная коннотативная разница.
Культуроним white man в обоих случаях передается на русский язык словом европеец, что является конкретизацией значения данной культурно-специфичной лексической единицы. White man употребляют лишь англичане, сравнивая себя с индийцами (разумеется, в не пользу последних):
No great crimes, no great crimes, but no white man would have done it (A Passage to India).
Все это не преступления, конечно, но никакой европеец так не поступил бы (Поездка в Индию / Исакова, с. 91).
Такое решение переводчика представляется нам приемлемым, однако если бы В. Исакова передала культуроним без сужения значения, а дословно, как «белые люди» или «белый человек», это могло бы создать некую интертекстуальность, диалог между Э. М. Форстером и Д. Р. Киплингом, подчеркнуло бы «бремя белого человека», которое гордо и осознанно несут англичане-колонизаторы.
Колониальный роман «Ким» Д. Р. Киплинга, в котором невероятно часто используется культуроним sahib, не располагает большим количеством других слов и выражений для обозначения иностранцев. Однако после анализа случаев употребления the English (8 случаев) и Englishman / Englishmen (34 случая) в тексте произведения, был сделан вывод о том, что они транслируют
негативное отношение представителей колонизированной страны к англичанам. Индийцы используют эти ксенонимы с целью указать на те черты англичан, которые отличают их от индийцев не в лучшую сторону. Таким образом, читатель понимает, что не только англичане презрительно относятся к индийцам, но и индийцы, в свою очередь, презирают англичан и не могут понять многие черты их национального характера. Во всех случаях использования культуро-нимов the English и Englishmen (Englishman), авторы переводов предпочитают передавать их нейтральной лексической единицей, указывающей на представителей Британской империи - «англичанин», вновь транслируя негативное отношение индийцев к колонизаторам с помощью контекста.
В исследуемом англоязычном материале были также обнаружены и проанализированы следующие идентификационные куль-туронимы, используемые в отношении индийцев (211 примеров):
1. Indian(s) (95 примеров)
2. Native(s) (87 примеров)
3. Oriental(s) (19 примеров)
4. Nigger(s) (8 примеров)
5. Aryan brother (2 примера)
Рассмотрим англоязычные определения
данных этномаркированных единиц, с целью определить, какие из них являются оскорбительными и уходят из употребления в современном обществе, а какие являются нейтральными и не имеют негативную окраску.
Итак, Indian - "a native or inhabitant of India, or a person of Indian descent" (Oxford dictionary) или же "a person from India" (Cambridge dictionary). Даже в рамках современной политкорректности, Indian является вполне приемлемым обозначением индивидуума, проживающего в Индии, приехавшего из Индии или имеющего индийские корни.
После изучения исходных текстов произведений, было отмечено, что в романе «Поездка в Индию», такие культуронимы как Indian(s), Native(s) и Oriental(s), используемые англичанами имеют ярко выраженную негативную окраску, тогда как в «Ким» они могут быть окрашены как нейтрально, так и позитивно. Следовательно, эта негативная или нейтральная коннотация культурони-мов должна быть правильно воспринята и передана переводчиками в русских текстах.
Рассмотрим передачу культуронима Indi-an(s) в переводе романа Э. М. Форстера «Поездка в Индию». После сопоставительного анализа оригинального текста и русского перевода, в тексте романа было выявлено 95 случаев использования данного культуронима, наиболее частотным переводческим эквивалентом которого является туземец (71 случай).
Словарь дает следующее определение слова туземец: туземный, местный житель (обычно малоцивилизованной страны) в противоположность приезжему или иностранцу [Ожегов, Шведова, 2006]. Отсюда можно заключить, что в современном мире данный культуроним воспринимается более негативно, чем во время создания перевода, когда «туземец» был нейтральным словом для обозначения местных жителей и становился негативно окрашенным лишь в колониальном дискурсе.
Этот гиперонимический перевод культу-ронима обнаруживается, во-первых, в речи англичан, которые презрительно относятся к представителям восточной культуры. В этих случаях в контексте у него появляется ярко выраженная негативная коннотация:
She doesn't think they behave pleasantly to Indians, you see (A Passage to India).
Она думает, видишь ли, что они недостаточно деликатно обращаются с туземцами (Поездка в Индию / Исакова, 1937, с. 45)
Однако довольно интересным представляется тот факт, что «туземец» в переводном тексте используется не только в речи колонизаторов, но и в речи самих индийцев (8 примеров), например, главного героя Азиза:
And though sometimes at the back of his mind he felt that Fielding had made sacrifices for him, it was now all confused with his genuine hatred of the English. "I am an Indian at last," he thought, standing motionless in the rain (Passage to India).
И хотя порой в глубине сознания и шевелилась мысль, что Фильдинг принес жертву ради него, все было заслонено его искренней ненавистью к англичанам. «Наконец-то я туземец» - думал он, неподвижно стоя под дождем (Поездка в Индию / Исакова, 1937, с. 283).
Таким образом, индиец, который в начале произведения старался оправдать англичан и подружиться с ними, хоть и использовал по отношению к себе слово туземец, но по-настоящему стал им лишь в конце романа. Мы видим, какую семантику несет в себе понятие туземец - это индиец, который искренне ненавидит колонизаторов-англичан.
В 24 случаях из 95, передача культуро-нима Indian(s) осуществляется при помощи более нейтральных слов, таких как индус или индиец. Для того чтобы разграничить эти культуронимы, обратимся к толковым словарям. Так как рассматриваемые в данной работе переводы относятся к разным периодам истории, мы исследовали определения культуронимов как в современных, так и в уже устаревших словарях, что позволило нам сделать вывод о том, что во время создания В. П. Исаковой перевода романа Э. М. Форстера, еще не существовало четкого разграничения индусов (как последователей индуизма) и индийцев (как жителей Индии в целом). Тем не менее, в 2 случаях мы обнаруживаем такой перевод культуронима Indian, как индиец, а не индус:
"It is not for Hindus, but Indians generally, " he said timidly.
"There is no such person in existence as the general Indian." (Passage to India).
- Он не для индуистов, он для всех вообще индийцев, - сказал он робко.
- Такой личности, как индиец вообще, не существует в природе (Поездка в Индию/Исакова, 1937, с. 256-257).
Таким образом, передав general Indian как «индиец вообще» В. П. Исакова полностью сохраняет оригинальный смысл высказывания, подчеркивая, что Ост-Индия продолжает оставаться многоликой, многонациональной и многоконфессиональной, и обычного, стандартного индийца в ней не существует. Вероятно, переводчик предпочла индийца индусу из-за сложности разграничения понятий индус и индуист (Hindu), что могло бы привести к неверному истолкованию культуронима реципиентом. Именно благодаря данному выбору В. П. Исаковой, вдумчивый читатель может понять, что индиец, в отличие от индуиста, не обязательно исповедует индуизм, он может быть последователем ислама, джайном или сикхом.
Также в ходе исследования романа «Поездка в Индию» нами были обнаружены гибридные сочетания с культуронимом Indian, наглядно иллюстрирующие появление в колонизированной Индии некой бикуль-турной личности, причем скорее индийской, нежели английской. Это такие сочетания как Indian gentleman и Indian lady:
She will do anything in the world except go back to the Indian lady who pays her (Passage to India).
Она готова делать что угодно, лишь бы не возвращаться назад к индийской даме, у которой она на службе (Поездка в Индию / Исакова, 1937, с. 151).
В. Исакова не использует для перевода Indian lady и Indian gentleman эквивалент туземный, таким образом, делая акцент на том, что некоторые представители индийской культуры постепенно превращаются из туземцев в дам и джентльменов, при этом все же продолжая оставаться индийскими дамами и индийскими джентльменами.
Итак, культуроним Indian(s), будучи довольно нейтральным и не оскорбительным даже в рамках современных требований по-литкорректности, становится пренебрежительным в контексте колониального жанра. В связи с этим, становится оправданной его передача на русский язык словом туземец, которое является нейтральным в этнографическом смысле, однако в тексте романа получает негативную окраску.
Совсем иную ситуацию мы наблюдаем в связи со вторым по частотности употребления культуронимом - Native(s), который современные толковые словари определяют как оскорбительное и устаревшее слово, указывающее на «a non-white original inhabitant of a country, as regarded by European colonists or travellers» и ассоциирующееся с «colonial European outlook» (Oxford dictionary).
Таким образом, ксеноним Native неразрывно связан в сознании англичан и индийцев (и не только) с колониальной ситуацией, что делает его употребление неприемлемым в рамках современной политкорректности.
В тексте романа Э. М. Форстера было обнаружено 16 случаев использования автором данного культуронима, а в романе Д. Р. Киплинга - 71 случай.
Примечательно, что индийцы в романе Э. М. Форстера никогда не используют ксе-ноним Native для самопрезентации; он используется лишь англичанами и в крайне негативных высказываниях:
"Why, the kindest thing one can do to a native is to let him die," said Mrs. Callendar (Passage to India).
Ну, знаете, самое лучшее, что можно сделать для туземца, - это дать ему умереть, - сказала м-с Каллендар (Поездка в Индию / Исакова, 1937, с. 23).
В. П. Исакова во всех случаях использования культуронима Native в ИТ романа «Поездка в Индию», прибегла к использованию в переводе уже известного нам эквивалента туземец, никак не подчеркнув некую градацию степени пренебрежения представителей метрополии по отношению к людям из колонизированной страны. Таким образом, эта градация полностью исчезает в русскоязычном тексте.
Перейдем к анализу способов передачи национального культуронима Native(s) в русскоязычных текстах романа «Ким». Самым частотным переводческим эквивалентом как в переводе А. Репиной, так и в переводе М. Клягиной-Кондратьевой является туземец. В некоторых случаях переводчики все же заменяют его на более нейтральное словосочетание, т. е. прибегают к экспликации ксенонима, заменяя исходный культу-роним объяснением его значения. Однако, такие случаи невероятно редки: А. Репина использует ксенонимическую экспликацию для передачи культуронима лишь дважды, используя словосочетание как и все в стране. М. Клягина-Кондратьева 3 раза эксплицирует Native словосочетаниями местный уроженец, уроженец Индии, а также парафразой как принято в этих местах.
Что же касается перевода А. Колотова, сделанного в 1991 году, то в ходе исследования было обнаружено, что переводчик использует для адаптации культуронима слово туземец лишь в 16 случаях из 71, причем, что функционально важно, именно в тех ситуациях, когда культуроним употребляется в речи представителей английской культуры. Тем самым А. Колотов подчеркивает, на наш взгляд, надменность колонизаторов-сахибов, считающих себя интеллектуально выше местных жителей:
StXavier's looks down on boys who 'go native all-together.' One must never forget that one is a Sahib, and that some day, when examinations are passed, one will command natives (Kim).
Тут не уважали тех, которые вели себя «как туземцы». Нельзя забывать, что ты сахиб и что, сдав в положенный срок экзамены, будешь командовать туземцами (Ким / Колотов, 2014, с. 164).
В остальных случаях, мы наблюдаем тщательно контролируемую переводчиком семантическую рефракцию этнокультурной единицы: А. Колотов нейтрализует негативную культурную коннотацию лексической единицы Native(s), прибегает к опущению исходного культуронима в русскоязычном тексте или к антонимическому переводу. Такая вариативность объясняется тем, что ко времени создания перевода (1991 г.), колониальный период в истории Индии был уже закончен, и между бывшими колонизаторами и представителями колонизированных территорий возникла сложная проблема определения взаимоотношений и взаимного статуса. А. Колотов ориентируется на нормы современной политкорректности, которая обязывает проявлять большее сочувствие к некогда угнетаемым культурам и в ходе трансференции пользоваться разнообразными переводческими приемами, которые дают возможность нейтрализовать негативную окрашенность культуронимов национальной идентификации.
Самым редким способом передачи куль-туронима в переводе А. Колотова является антонимический перевод, который используется всего один раз:
Mechanically Kim squatted beside him -squatted as only the natives can - in spite of the abominable clinging trousers (Kim).
Ким сел рядом на пятки так, как белые вообще не умеют, не обращая внимания на свои невыносимо наутюженные брюки (Ким / Колотов, 2014, с. 134)
В 20 случаях А. Колотов использует для передачи культуронима Native(s) однословные контекстуальные синонимы и словосочетания, такие как местный или местный житель (8 раз), индус (8 раз), уроженец Индии (2 раза), темнокожий, цветные.
Самым частотным переводческим приемом передачи культуронима, который А. Колотов использовал в своем переводе романа Д. Р. Киплинга в 34 случаях из 71, является опущение, то есть намеренное изъятие этномаркированной единицы из текста и, в некоторых случаях, ее замена ситуативными эквивалентами, подобранными в соответствии с контекстом:
Kim stood amazed at this, because he had overheard the talk in the Museum, and knew that the old man was speaking the truth, which is a thing a native on the road seldom presents to a stranger (Kim).
Ким слушал и удивлялся: он знал, о чём идет разговор в музее, и видел, что старик говорит правду; а это редкость среди бродяг (Ким / Колотов, 2014, с. 24).
Таким образом, А. Колотов, механически следуя требованиям современной западной политкорректности, почти совсем изымает из текста перевода исходный культуроним Native(s), не обращая внимания на то, что именно он является самым частотным этно-маркированным словом для обозначения представителей колонизированной территории в романе Д. Р. Киплинга. Руководствуясь требованиями нового мультикультурного мира, необходимым условием существования которого является терпимость представителей чуждых культур по отношению друг к другу, переводчик нейтрализует текстовые смыслы, лишая их националистской окрашенности, так свойственной колониальному жанру вообще, и колониальным романам Д. Р. Киплинга - «певца [британской] Империи» - в особенности.
Следующий рассматриваемый нами в исходных текстах культуроним для обозначения представителей индийской культуры в противоположность колонизаторам - Oriental(s). Согласно словарному и, значит, общеязыковому описанию Oxford Dictionary, данное существительное является оскорбительным обозначением человека азиатского и, особенно, восточно-азиатского происхождения, поскольку в нем подчеркивается «a rather offensive stereotype of the people and their customs as inscrutable and exotic» (Oxford Dictionary).
Также в Oxford Dictionary упоминается о том, что в американском варианте английского языка вместо данного культуронима
принято использовать Asian, однако в британском английском Asian ассоциируется только с людьми Индийского субконтинента. Именно поэтому, утверждается там, в британском варианте английского языка, в отличие от американского, гораздо чаще используются термины, указывающие на принадлежность человека к определенной нации, например, Chinese или Japanese (там же).
В ИТ было выявлено 19 случаев использования вышеуказанного культуронима. Анализ примеров использования данного слова показывает, что в текстах подлинников оно не несет негативной коннотации, а скорее служит для описания характерных черт индийцев как представителей восточной - в широком смысле - культуры.
После исследования переводных текстов стало ясно, что для передачи культуронима Oriental, А. Репиной, М. Клягина-Конд-ратьевой, В. Исаковой и А. Колотову пришлось прибегнуть к переводческим трансформациям, характеризуемым различной степенью семантической и социокультурной рефракции, позволившим, однако, сохранить культурно-познавательную специфику исходной лексической единицы. В. П. Исакова почти во всех случаях прибегла к экспликации (дескриптивному, парафрастическому переводу), иногда с функцией конкретизации, передав значение культуронима следующими словосочетаниями: люди Востока (2 раза), дочь Востока (2 раза), сын Востока, Восточный человек, Восточный человечек, Восточная женщина, представитель Востока. В одном случае, культуро-ним был передан словом азиат, который соотносится с Восточным человеком через название континента. Курьезным представляется нам перевод культуронима Oriental вариантом Восточный человечек, который подчеркивает через свой уменьшительный суффикс, столь обычный именно в русском языковом сознании, всего лишь наивное, нежное отношение англичанки Аделы к Индии и её жителям в начале романа, когда она только приехала из Англии и мечтает «увидеть настоящую Индию», которую до невозможности идеализирует:
What a handsome little Oriental he was, and no doubt his wife and children were beautiful too, for people usually get what they already possess (A Passage to India).
Какой он хорошенький маленький восточный человечек, и, наверное, жена и дети его тоже красивы, потому что людям достается то, чем они уже обладают (Поездка в Индию / Исакова, 1937, с. 146).
Выбор квалификатора в обоих этих контекстах - исходном и переводном - говорит гораздо больше о личности персонажа, его субъективных представлениях, чем о реальных взаимоотношениях двух социумов и народов.
Обратимся к переводам романа «Ким». Во всех 9 случаях А. Репина предпочитает передавать исходный культуроним, эксплицировав его значение: житель Востока (5 раз), восточный человек (2 раза), уроженец Востока и обитатель Востока. М. Кляги-на-Кондратьева также прибегает к экспликации: Восточные люди или человек (7 раз), уроженец Востока (2 раза). Однако в переводе А. Колотова мы вновь замечаем куда большую вариативность: он эксплицирует Oriental лишь по одному разу как восточный человек и житель Востока, один раз конкретизирует культуроним, передавая его с помощью слова с более узким и точным значением - индус, в остальных случаях используя перифрастический перевод, что вновь связано с четкой установкой перевода на политкорректность и толерантность, которая была вовсе не присуща колониальной эпохе:
It is we who can deal with Orientals (Kim).
- Вот мы умеем обращаться с жителями Востока (Ким/Репина, 1996)
- Только мы умеем обращаться с восточными людьми (Ким / Клягина-Конд-ратьева, 1990).
- Править Азией под силу лишь нам (Ким/Колотов, 2014, с. 311).
И, наконец, последний по частотности употребления, однако не последний по культурной значимости культуроним национальной идентификации - nigger(s), использование которого в речи англичан для указания на представителя восточной культуры является эталоном презрительного отношения «хозяев»-колонизаторов к «ра-бам»-индийцам.
В словаре мы обнаруживаем следующую характеристику данного культуронима: first used as an adjective denoting a black person in
the 17th century, and has long had strong offensive connotations; today it remains one of the most racially offensive words in the language (Oxford Dictionary).
В исходных текстах романов nigger(s) встречается 8 раз, из них 4 в романе «Ким» и 4 в романе «Поездка в Индию». В. Исакова и М. Клягина-Кондратьева в качестве варианта перевода выбрали чернокожий, А. Репина - негр, а А. Колотов - черномазый.
В ходе сопоставительного анализа вариантов перевода, использованных для передачи культуронима nigger, нам необходимо учитывать то, как они функционируют в русском и английском языках и всегда ли являются в них оскорбительными (см., например, [Фефелов, 2014/2]). Эквивалент чернокожий определяется толковым словарем как «принадлежащий к негроидной расе, с темной кожей» [Ожегов, Шведова, 2006, с. 881]. Таким образом, данный перевод не передает крайнюю негативную оценку представителей колонизированных территорий англичанами. Поэтому В. П. Исакова в одном случае старается придать переводной лексической единице негативную окраску, добавив к ней определение проклятый.
Определение культуронима негр (вместо nigger) дает прямо в тексте перевода сама А. Репина: «неграми, черными, индусы называют потомков туземных обитателей». Отсюда мы понимаем, что данное слово имеет специфическое внутрикультурное значение, устанавливающее границу между индусами и еще более древними представителями этого же ареала. При этом она не упоминает о том, насколько данный культу-роним оскорбителен для них. Более того, заглянув в толковый словарь, мы обнаруживаем, что в русском языке негр - слово русского литературного языка, обозначающее, по определению С. И. Ожегова, «человека, принадлежащего к негроидной расе» [Ожегов, Шведова, 2006, с. 403]. Иначе говоря, носителями русского языка в него вкладывается расовое, а не расистское значение. Мы наблюдаем, в данном случае, очень показательный пример межкультурной семантической рефракции, резко отличающий русскоязычный мир от англоязычного, где и ранее в качестве нейтрального обозначения функционировало слово black, а не negro 1.
1 Аналогична ситуация и во французском языке, где noir(s) нейтрально, а nègre давно уже уничижительно и потому было табуировано еще до появления американской политкорректности.
При этом в русском языке прямое соответствие черный, черные существует, но несут на себе слегка сниженную окраску и потому должны заменяться в письменной речи, особенно публичной, словом чернокожий (темнокожий).
Такой сдвиг в восприятии лексической единицы негр происходит из-за того, что представителей негроидной расы в России всегда было немного, колониальной экспансии России в страны Востока, колонизированные Англией, не было, и, следовательно, английские и американские предрассудки колониальной эпохи практически не затронули представителей русской культуры. Знаменитого «негра», оказавшегося при дворе Петра Великого вообще называли арапом, и он был своеобразным героем, о котором и сейчас снимают фильмы, а его потомок А. С. Пушкин - солнце русской поэзии, наше всё.
Наиболее точно оригинальный оттенок пренебрежения, содержащийся для англичан и индийцев в культурониме nigger, передан А. Колотовым при помощи контекстуального соответствия черномазый. Словарь В. И. Ожегова определяет, тем не менее, слово черномазый без какой-то бы ни было привязки к чернокожей расе, как просторечное, неодобрительное обозначение «смуглого, черноволосого» человека, не обращая внимания на его американское соответствие [Ожегов, Шведова, 2006. С. 881].
Следовательно, в переводе А. Колотова, максимально нейтрального с точки зрения передачи таких культуронимов как Indian(s), Native(s) и Oriental(s), обнаруживается наиболее точный эквивалент культуронима nigger, который ясно выражает презрительное отношение, открыто иллюстрирует процветавший во время колониальной экспансии расизм и заставляет читателя осознать «дистанцию власти» между «своими»-англича-нами и «чужими»-индийцами, существующую в колониальном дискурсе.
Англоязычный текст романа «Поездка в Индию» содержит также довольно неоднозначный с точки зрения современного русского читателя культуроним - Aryan brother (2 случая), который В. Исакова передала при помощи калькирования:
"You wanted something not picturesque and we've provided it," he remarked to Miss Quest-
ed. "What do you think of the Aryan Brother in a topi and spats (A Passage to India)?
- Вы хотели чего-нибудь неживописного; вот мы вам и приготовили такое зрелище, -заметил он, обращаясь к мисс Кестед. -Как вам нравится арийский брат в цилиндре и гетрах? (Поездка в Индию/Исакова, 1937, с. 35)
Для того чтобы понять всю оскорбительность данных высказываний, необходимо знать исторический контекст. В XVIII веке ученые открыли языковую общность народов Европы и Индии. Эту общность, которую мы сейчас именуем индоевропейской, раньше называли индогерманской или арийской.
С научной точки зрения, арии или арийцы - это народы одной языковой семьи, которая представляет собой ветвь индоевропейской группы народов; более того, арийцы - это общность языковая, т. е. народы, составляющие арийскую ветвь, представляют разные расы и культуры [Клейн, 2014].
Очень скоро эти наименования были позаимствованы у лингвистов антропологами, которые начали выдвигать гипотезы о том, что прародиной арийской расы является Индия. И яркую иллюстрацию того как англичане-колонизаторы относятся к теории, согласно которой, их и «туземцев» могут связывать общие предки, мы и видим в указанном выше примере.
Перевод В. П. Исаковой был впервые издан в 1937 г., в период создания нацистской идеологии, но до того, как она продемонстрировала всему миру свою человеконенавистническую сущность, и потому, очевидно, переводчик, следуя за автором, не сочла нужным уклоняться от кальки арийский брат. Однако в наше время, в сознании среднего русскоязычного читателя «ариец» ассоциируется скорее с гитлеровской Германией, нежели с расовыми открытиями и предубеждениями колониального времени, поэтому весьма вероятным представляется то, что будущие переводчики Э. М. Форстера столкнутся с проблемой передачи куль-туронима Aryan brother на русский язык. В процессе переводческой релокации может потребоваться определенная семантическая рефракция с ориентацией именно на современную русскоязычную аудиторию.
В результате проведенного сопоставительного анализа исходных текстов и текстов перевода мы выявили некоторые общие
закономерности переводческой рецепции и передачи англоязычных единиц культурони-мического ряда, указывающих на этнокультурную идентичность англичан и индийцев и реализующих бинарную оппозицию «мы» -«они» в русскоязычной среде, а также определили частотность переводческих трансформаций.
Для культуронимов, связанных с национальной идентификацией англичан в переводе романе «Поездка в Индию» используются словарное соответствие - 75 % (101 случай), транскрипция и транслитерация -
21 % (28 случаев), калькирование - 1,5 % (2 случая), конкретизация (гипонимический перевод) - 1,5 % (2 случая); в трех переводах романа «Ким» используются транскрипция и транслитерация - 89 % (1 008 случаев), словарное соответствие - 11 % (126 случаев).
Для неполиткорректных культуронимов, связанных с национальной спецификой индийцев в переводе романа «Поездка в Индию» гиперонимический перевод составляет 68 % (87 случаев), подбор нейтрального словарного соответствия (эвфемизация) -
22 % (24 случая), экспликация - 8 % (10 случаев), калькирование - 2 % (2 случая).
При этом в переводах романа «Ким»
A. Репиной и М. Клягиной-Кондратьевой гиперонимический перевод обнаруживается в 81 % (137 случаев), экспликация - 14 % (24 случая), подбор нейтрального словарного соответствия (эвфемизация) - 5 % (8 случаев).
В переводе романа «Ким» А. Колотова опущение - 40 % (34 случая), подбор контекстуального соответствия - 29 % (24 случая), гиперонимический перевод - 19 % (16 случаев), парафразирование - 7 % (6 случаев), экспликация - 3 % (2 случая), антонимический перевод - 1 % (1 случай), конкретизация (гипонимический перевод) - 1 % (1 случай).
Таким образом, анализируя переводы культуронимов в английских колониальных романах «Ким» Д. Р. Киплинга и «Поездка в Индию» Э. М. Форстера, выполненные
B. П. Исаковой, А. П. Репиной и М. И. Кля-гиной-Кондратьевой, необходимо принять во внимание то, что они создавались в такой период истории, когда политкорректность еще не вмешивалась во все сферы человеческой жизни, а слова, которые сейчас являются глубоко оскорбительными и унижающими достоинство представителей индийской культуры, еще не воспринимались русскоязычным реципиентом негативно. Этим и обу-
словлен выбор менее нейтральных (с точки зрения современного читателя) лексических единиц для передачи национальных ксено-нимов на русский язык.
Переводческая рецепция этнокультурной идентичности англичан и индийцев А. Ко-лотова коренным образом отличается от ее восприятия и толкования другими рассматриваемыми переводчиками, поскольку перевод А. Колотова был создан уже после освобождения колонизированных территорий, когда отношения между бывшими колонизаторами и «туземцами» начали претерпевать значительные изменения. Именно поэтому мы и наблюдаем достаточно большую вариативность в способах передачи на русский язык этнокультурных единиц, раскрывающих национальную принадлежность.
Современный переводчик остро осознает «дистанцию власти», некогда существовавшую между колонизаторами и коренным населением и потому в процессе перевода контролирует семантическую рефракцию культуронимов, зачастую намеренно нейтрализуя специфичность оригинального текста, делая его более нейтральным с точки зрения этнического равенства и политкор-ректности, лишь в очень редких случаях осознанно подчеркивая презрительное отношение англичан к покоренным народам. Однако такое вмешательство переводчика в текст произведения, щадящее бывших колонизаторов, неоправданно, потому что из-за него абсолютно меняется идеологическая направленность текста. Создавая роман «Ким», Д. Р. Киплинг ориентировался в первую очередь на будущих колонизаторов, что несомненно нашло свое отражение в его тексте, повлияло на выбор этномаркирован-ных культуронимов, создающих стереотипное представление об английской нации, как о доминирующей и более просвещенной, а об индийцах как о «туземцах», для которых колонизация стала благом.
Результаты проведенного исследования могут быть использованы в курсах по пере-водоведению, интерпретации текста, межкультурной коммуникации и лингвокульту-рологии, а также в элективных курсах по поэтике колониального романа.
Список литературы
Арутюнова Н. Д. Достоевский по-французски // Язык и действительность: Сб. науч. тр. памяти В. Г. Гака. М.: ЛЕНАНД, 2007. 640 с.
Горшкова В. Е. Перевод в кино. Иркутск, 2006. 277 с.
Кабакчи В. В. Основы англоязычной межкультурной коммуникации. СПб., 1998. 125 с.
Кабакчи В. В., Белоглазова Е. В. Введение в интерлингвокультурологию. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2012. 252 с.
Клейн Л. С. Арии и арийцы. URL: http:// antropogenez.ru/article/776/
Нестеренко О. В. Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» в англоязычных переводах XIX-XXI вв.: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2010. 23 с.
Сидорова О. Т. Британский постколониальный роман последней трети ХХ века в контексте литературы Великобритании. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2005. 262 с.
Фефелов А. Ф. Взаимосвязи перевода и культуры в трактовке С. Басснетт // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. Т. 12, вып. 1. С. 90-97.
Фефелов А. Ф. Расовые и расистские сигналы в детских романах Марка Твена в свете политкорректной правки // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. Т. 12, вып. 1. С.40-49.
Bassnett S. Culture and Translation // A Companion to Translation Studies / Eds. P. Ku-hiwczak, K. Littau. Clevedon; Buffalo; Toronto: Multilingual Matters Ltd., 2007.
Kumar K. The Making of English National Identity. Cambridge Univ. Press, 2003. 367 p.
Список словарей
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: А-ТЕМП, 2006. 944 с.
Oxford Dictionary. URL: http://www.oxford dictionaries.com/ru
The Encyclopaedia Britannica // Encyclopaedia Britannica Inc. New York, 1910-1911, 1024 p. Vol. 23.
Список источников
Киплинг Д. Р. Ким / Пер. с англ. А. Репиной. 1996. URL: http://az.lib.ru/k/kipling_d_r/ text_0060.shtml
Киплинг Д. Р. Ким / Пер. с англ. М. Кля-гиной-Кондратьевой. 1990. URL: http://lib.ru/ KIPLING/kim txt
Киплинг Д. Р. Ким / Пер. с англ. А. Коло-това. СПб: Азбука, 2014. 416 с.
Форстер Э. М. Поездка в Индию / Пер с англ. В. П. Исаковой. СПб.: Гослитиздат, 1937. 311 с.
Forster E. M. A Passage to India. Internet Archive EBook, 2009.
Kipling J. R. Kim. The Project Gutenberg EBook, 2009.
Материал поступил в редколлегию 15.06.2015
Yu. S. Abramova
Novosibirsk State University 2 Pirogov Str., Novosibirsk, 630090, Russian Federation
abramova.julia@inbox.ru
RUSSIAN TRANSLATORS' RECEPTION OF BRITISH AND INDIAN ETHNOCULTURAL IDENTITY IN BRITISH COLONIAL LITERATURE
The paper presents an analysis of culturonyms depicting national identity contained in two major British colonial novels and their translators' reception in Russia and the Soviet Union The reception is studied by collecting data about the comparative frequency of translation techniques and procedures used to render any relevant ethnocultural information from Kim by Kipling and A Passage to India by Forster into the Russian language. In addition to their standard set, these include refraction and equivalence. The research identifies common and specific features of the Indian and British national and ethnocultural identity representations proper to Russian translations which embrace different periods of the Russian translation and Translation Studies. The article also addresses, to some extent, theoretically and practically the question of semantic refraction.
Keywords: ethnocultural identity, translators' reception, colonial literature, culturonym, shift, semantic refraction, equivalence.
