CC BY
338
Пенициллин и его герои
И. В. Опимах
Издательство «Бином. Лаборатория знаний», Москва, Россия
Антибиотики — одно из замечательнейших изобретений XX века в области медицины. Современные люди далеко не всегда отдают себе отчет в том, сколь многим они обязаны этим лечебным препаратам. Первым из семейства разнообразных антибиотиков был пенициллин, который ознаменовал переходный период в медицине. Благодаря ему многие болезни перестали быть неизлечимыми. В истории пенициллина было много незаслуженно забытых героев. Об этом и о многих других интересных фактах, связанных с этим «королем» антибиотиков эта статья.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: пенициллин, антибиотики, плесень, лизоцим, сальварсан, стафилококк, инфекции, бактерии, РетсШпит chrysogenum.
Penicillin and Its Heroes
I. V. Opimakh
Publishing House «Binom. Knowledge Laboratory», Moscow, Russia
Antibiotics are one of the most outstanding inventions of the 20th century in the area of medicine. People nowadays do not always realize how much they owe to these medicinal products. First out of the family of various antibiotics was penicillin that marked the transition period of medicine. Thanks to it a lot of diseases stopped being incurable. In the history of penicillin there were a lot of undeservingly forgotten heroes. This article is dedicated to this and many other interesting facts related to this real king of antibiotics.
KEYWORDS: penicillin, antibiotics, mould, lysozyme, salvarsan, staphylococcus, infection, bacteria, Peniciilnum chrysogenum.
Важность этого открытия для человечества трудно переоценить. Благодаря пенициллину и другим антибиотикам люди в среднем стали жить вдвое дольше. Страшная детская смертность, эпидемии инфекционных болезней, убивавшие целые города, ранения на войне, легкие и сложные, вызывающие неизбежное заражение крови, - все это осталось в прошлом. Появление пенициллина ознаменовало начало новой эры в медицине - эры антибиотиков.
Считается, что первым обнаружил целительные свойства чудо-плесени Александр Флеминг (рис.1). Но вряд ли многим известно, что сам Флеминг в свое время фактически забыл о пенициллине и, если бы не команда замечательных оксфордских ученых (их так и называли - оксфордская группа), человечество бы не обрело этого мощного оружия в вечной борьбе за жизнь.
В истории пенициллина много незаслуженно забытых героев. К примеру, английский физик Джон Тиндаль (рис. 2). Еще в 1875 г. он обнаружил, что «изумительно красивая плесень» (РетаШит) ведет борьбу с бактериями, причем побеждает. «Каждый раз, - с изумлением писал ученый, - когда плесень была толстой и плотной, бактерии погибали или прекращали свою деятельность, выпадая на дно в виде осадка». Но тогда люди еще не знали, что бактерии
могут вызывать болезни - это доказал только в 1882 г. Роберт Кох, а потому Тиндаль лишь отметил замеченный им эффект в большой статье, посвященной
Рис. 1. Александр Флеминг.
59
<
о о
CL С О ш
05 S CL О H О
60
CL
О
LQ _û m
х
ш
О ^
О X
X
ш
о
X
m ш
Рис. 2. Джон Тиндаль.
совсем другим проблемам, ну и рассказал об этом явлении на заседании Королевского научного общества. Спустя 22 года, в 1897 г. молодой военврач Эрнест Дюшен (рис.3) описал в своей докторской диссертации победительную силу Peniccilum glaucus в борьбе с инфекциями животных. В следующей своей статье он говорил о перспективности применения плесени и в лечении людей, но Дюшену было не суждено продолжить свои работы - в 1912 г. (в 37 лет!) - талантливый ученый умер от туберкулеза. Надо сказать, и в России были ученые, заметившие до Флеминга антибактериальные потенции плесени. Так, еще в 18711872 гг. В. А. Манассеин и А. Г. Полотебнов показали, что плесень из рода Penicillium помогает при лечении кожных язв. В общем, идеи носились в воздухе, но пока в научном сообществе им не придавали большого значения.
И вот тут на сцене появляется Александр Флеминг.
Он родился в небольшом шотландском городке Лохфилд в 1881 г. Окончив Лондонский университет, устроился на работу в госпиталь Святой Марии, в отделение вакцинации (и говорят, его приняли на работу не только на основании оценок в дипломе, но и дабы укрепить госпитальную команду по стрельбе, поскольку в этом виде спорта Флеминг отличился еще в студенческие годы). А вскоре Флеминг стал заместителем главы отделения вакцинации (он проработал
Рис. 3. Эрнест Дюшен.
в госпитале до 1955 г. и умер через три месяца после выхода на пенсию). У него появились влиятельные знакомые, многие из которых становились его пациентами (он первым в Англии стал лечить сифилис с помощью изобретенного Паулем Эрлихом сальварсана), были среди его подопечных и художники, те расплачивались за лечение картинами, и постепенно у Флеминга сложилась неплохая коллекция. Лечение сифилиса приносило хорошие деньги, и вскоре Флеминг приобрел роскошную квартиру в Лондоне, в Челси, а еще загородное поместье с речкой и садом, в котором очень любил возиться. И нередко к обеду подавали рыбу, выловленную хозяином собственноручно, и овощи и фрукты, выращенные им же.
Флемингу очень везло в жизни. Везло ему и в работе. Первая его удача - открытие лизоцима. Случилось это в 1921 г. Флеминг тогда сильно простудился. У него начался насморк. Для другого это было бы большой неприятностью, но Флеминг все использовал с научной точки зрения, а потому непрерывно лазил палочкой с ватным тампоном себе в нос и размазывал полученную жидкость по агар-агару в чашке Петри. И как-то он заметил, что в одной из чашек, где была колония бактерий, вокруг капли жидкости из его носа бактерии исчезли. То есть нечто, добытое им из собственного носа, их убило. Так был открыт лизоцим. Но если бы в той чашке Петри росли бактерии, нечувст-
вительные к лизоциму (а таких множество), открытие не состоялось. Правда, лизоцим оказался нестойким, а кроме того, был опасен только для непатогенных микробов, а потому особого интереса не представлял.
Второй раз Флемингу повезло гораздо больше - в 1928 г. он открыл пенициллин. Как и с лизоцимом, ученому помогла госпожа Удача. Этажом ниже в другой лаборатории коллеги Флеминга выращивали и изучали плесень Pénicillium notatum. Споры плесени очень летучие, а потому в воздухе лаборатории Флеминга их было множество. Неудивительно, что когда Флеминг открыл одну из своих чашек с агар-агаром, засеянным стафилококком, споры плесени легко туда проникли. Флеминг тогда собирался в отпуск на две недели, а чашка с микробами и спорами осталась на его столе. Вернувшись в лабораторию, отдохнувший Флеминг с удивлением увидел, что вокруг пятна плесени микробы исчезли! Если бы хоть что-то в обстоятельствах было изменено, открытие пенициллина в тот раз бы не состоялось. Ну, во-первых, в чашку попал правильный вид плесени (многие виды плесени бессильные против стафилококков), во-вторых, если бы Флеминг поставил ту чашку в инкубатор-термостат, как он обычно делал, он бы ничего не увидел (плесень не растет при повышенной температуре), ну а, кроме того, в те дни в Лондоне стояла жара, однако перед отъездом Флеминга в отпуск чуть-чуть похолодало и в лаборатории получилась температура, вполне комфортная для плесени.
Флеминг был настоящим ученым, а потому, забросив своих богатых пациентов-сифилитиков, он принялся выяснять, что же произошло в чашке Петри со стафилококками. Вскоре ему удалось выделить активное вещество, которое он назвал пенициллин. Флеминг даже давал его нескольким больным - только для наружного применения, но результаты были противоречивыми. Дело в том, что в чистом виде пенициллин выделить не удавалось, а кроме того, он оказался нестойким и не всегда эффективным и на многие бактерии не действовал. (Странно, что Флеминг, считавшийся специалистом по сифилису, не попробовал пенициллин на спирохете. Если бы он провел такой опыт, то увидел, что «плесневый сок» лихо расправляется с возбудителем сифилиса. Пенициллин вылечивает эту страшную болезнь за несколько недель, а сальварсан - за полтора года, причем требуются ежедневные внутривенные вливания!) Итак, Флеминг написал две статьи о плесени и пенициллине, опубликовал их - в 1929 и 1932 гг. - и забыл об этом своем открытии.
Зато его статьи прочли другие ученые, которые попытались выделить чистый «плесневый сок», пенициллин, но у них ничего не получилось. Тем временем врачам понемногу становилось ясно, что внутреннее введение правильного лекарства может остановить
Рис. 4. Говард Уолтер Флори.
инфекцию. И тогда профессор Джордж Дрейер, руководитель Школы патологии имени Уильяма Дана при Оксфордском университете, также читавший статьи Флеминга, решил заняться пенициллином. Он запросил образец флеминговой плесени - Penicillium notatum - и начал исследования. Дрейер полагал, что пенициллин - вирус, а когда оказалось, что это не так, он остановил работы. Однако не выбросил плесень, а отдал ее на хранение - своей ассистентке мисс Кэмп-белл-Рентон. Преемником Дрейера в Оксфорде стал уроженец Австралии 37-летний Говард Уолтер Флори (рис. 4). Это был блестящий ученый и великолепный организатор. Всецело преданный делу, с чудесным чувством юмора, он пользовался большой любовью и уважением коллег. И именно ему во многом мы обязаны тем, что в аптеках теперь всегда можно купить антибиотики. (Кстати, он был дважды женат, и обе его супруги участвовали в истории пенициллина. Первая жена, врач Мэри Этель, впервые применила препарат для лечения гнойных ран, а вторая, Маргарет Джен-нингс, на которой он женился овдовев, была его преданной сотрудницей и соавтором первой статьи о пенициллине.) Члены собранной им группы были под стать своему руководителю. Среди них выделялся Эрнст Борис Чейн (рис. 5). Его отец был талантливым химиком, у него в Берлине была собственная фабрика. Эрнст, окончив гимназию, поступил в университет, но
61
<
о о
Ош
с
о а
к
Ош
О н
о
62
Рис. 5. Эрнст Борис Чейн.
родители видели его музыкантом. И он действительно стал блестящим пианистом, его выступления пользовались большим успехом, кроме того, он печатался в берлинских газетах - как музыкальный критик, однако любовь к науке все-таки пересилила. В свободное от концертов и репетиций время Эрнст пропадал в лаборатории химической патологии известнейшей берлинской клиники «Шарите».
В 1933 г. к власти в Германии пришли нацисты, и еврей Чейн был вынужден уехать из страны - он бежал в Англию. Его друг, знаменитый английский биолог Дж. Холдейн, устроил его в Кембридж, там Э. Чейн сделал ряд блестящих исследований и собирался бежать дальше, в Австралию, но в 1935 г. Флори, познакомившись с его работами, пригласил его в Оксфорд - поначалу заняться флеминговым лизоцимом, а чуть позже уже сам Чейн предложил Флори обратить внимание на пенициллин, открытый тем же Флемингом. Случай многое определяет в жизни. Как-то Чейн случайно обнаруживший статью Флеминга о пенициллине, столкнулся в коридоре с мисс Кэмибелл-Рентон, которая тоже совершенно случайно несла емкость с флеминговой песенью. Узнав, что у нее в руках, Чейн очень обрадовался - он и не подозревал, что в университете есть образец плесени, с которой экспериментировал Флеминг. Тогда он и пришел к Флори с предложением поизучать эту плесень и ее свойства. Но на все нужны деньги, а их-то у Флори не было. Но был Фонд Рокфеллера, с которым Флори уже имел раньше
дело. Фонд дал необходимую на исследования сумму, и дело пошло. Маргарет Дженнингс обнаружила, что пенициллин не оказывает никакого воздействия на уже выросшие бактерии - его сила состоит в способности тормозить их рост. Норман Хитли (рис.6), застенчивый, робкий, но очень талантливый химик, разработал метод оценки количества пенициллина в образце и дал определение единицы активности препарата, без которого врачи не могли бы назначать его больным.
В конце концов, Чейну удалось получить стабильную форму пенициллина в виде порошка коричневого цвета, причем его антибактериальная сила была в 20 раз больше, чем у сульфамидов. При этом он был вполне безопасен - большая доза, введенная мыши, не оказала никаких побочных действий. Чейн понимал - они на пороге важнейшего открытия. Узнав обо всем об этом, Флори был потрясен и для верности сам повторил все опыты Чейна. Вместе они заметили, что моча мышей, принимавших пенициллин, приобрела коричневый цвет - в ней содержался пенициллин, совершенно такой же, как тот, что давали мышке. Это означало, что пенициллин распространяется по всему организму, и им можно лечить все органы. Это были потрясающие результаты, и Флори даже выходил на работу в субботу - немыслимый для англичанина поступок.
А вскоре Флори сделал то, чего не сделал Флеминг, - провел эксперимент с пенициллином и микробами на животных. Восьми белым мышкам ввели смертельную дозу стрептококков, после чего одну четверку оставили болеть, а вторую принялись лечить пенициллином. Результат был просто невероятный: в первой четверке все мышки умерли, однако во второй все выжили. Потом ученые не раз повторяли эти испытания пенициллина на мышах, и каждый раз у препарата не обнаруживалось побочных эффектов, зато антиинфекционный эффект был неоспорим. И вот 24 августа 1940 г. в журнале «Ланцет» появилась статья, в которой ее авторы, члены оксфордской группы, рассказывали о результатах своих опытов с пенициллином. Между первыми опытами и публикацией статьи прошло всего три месяца - срок, совершенно непринятый в журнале, но его редакция понимала, что сделали ученые из Оксфорда, и как важно их открытие, способное спасти миллионы человеческих жизней, - ведь шла война, гитлеровские войска вот-вот могли оказаться на Британских островах. Понимали это и сами члены группы Флори, и именно тогда они пропитали подкладки своих пальто и пиджаков пенициллиновой плесенью - если немцы оккупируют Великобританию, кто-нибудь из них сумеет бежать в США или Канаду и таким образом сохранит и увезет споры драгоценной плесени.
А потом они впервые испытали препарат на человеке - Флори выбрал больного с четвертой стади-
Рис. 6. Норман Хитли.
ей рака. После внутривенного введения лекарства у больного начался озноб, поднялась температура - значит, раствор пенициллина был загрязнен токсинами, вызывающими лихорадку. Чейн тут же принялся за очистку препарата, и ему это удалось.
Обычно в университетах занимаются чистой наукой, но Флори, понимая, как необходим пенициллин именно в военные годы, когда столько солдат погибают из-за заражения крови и других осложнений после ранений, понял: ему нужно организовать своего рода мини-фабрику, цех, где можно будет получать нужные количества пенициллина. Хитли сумел усовершенствовать процесс получения «плесневого сока», а потом сконструировал автоматическую установку. Но ученым не хватало рабочих рук. Мужских просто не было - мужчины воевали. И тогда - впервые в истории Оксфорда! - в университете появились женщины, их нанял Флори. Они даже получили особое имя - «пе-нициллиновые барышни». Через год Флори нашел способ расширить производство, для чего приспособил помещение отделения патоморфологии, предназначавшееся для вскрытия животных, причем таких, как слоны и носороги. В общем, оно вполне подходило для пенициллиновой фабрики Флори.
А между тем испытания пенициллина на людях продолжались. Первым делом, дозу препарата получили все сотрудники отделения патологии. Нежелательных последствий выявлено не было. А потому Флори разрешили дать лекарство безнадежно боль-
ному полицейскому. После первых инъекций несчастный пошел на поправку, но у Флори кончился запас пенициллина, и полицейский умер. Клинические испытания нужно было обязательно продолжать, и Флори решил: итак, лекарства мало, значит, наши больные будут маленькими. Отобрали четырех детей, а пятым стал взрослый, но мелкого телосложения. И снова результаты были великолепными. В 1941 г. вышла новая статья оксфордской группы - теперь уже о клинических испытаниях препарата. О новом чудо-средстве заговорили в обществе.
Флори прекрасно понимал, что его маленькая университетская фабрика не сумеет обеспечить драгоценным препаратом всех нуждающихся, а потому стал искать деньги, стараясь заинтересовать ведущие фармацевтические компании Великобритании.
Примерно в это же время сэр Алмрот Райт, начальник Флеминга, отправил в редакцию газеты London Times письмо, в котором утверждал, что пенициллин был открыт в руководимой им клинике, его подчиненным Александром Флемингом. Редактор газеты Роберт Робертсон тут же заявил, что первооткрыватель пенициллина - Флори. И тут репортеры всех газет и журналов принялись гоняться за обоими учеными, при этом Флори старался от них спрятаться, зато Флемингу очень понравилась роль спасителя человечества, и он с удовольствием раздавал интервью направо и налево. В результате всюду звучало имя Флеминга, а о Флори и его группе как-то забыли.
А между тем сам Флеминг решил все-таки посмотреть, что делают эти оксфордцы. Честь сопровождать Флеминга по лаборатории была оказана Чейну. А вскоре Флеминг попросил у Флори пенициллин для одного умирающего пациента. После введения препарата тот совершенно поправился, и потрясенный Флеминг побежал к своему другу министру Эндрью Дункану. «Необходимо срочно наладить промышленное производство нового лекарства», - убеждал он Дункана.
Только вот денег в казне не было - все шло на оборону. Не нашлось денег и у английских фармацевтических фирм. Того пенициллина, который получали в Англии на маленьких фабриках и в лабораториях, используя любые имеющиеся под рукой средства, (к примеру, плесень выращивали в бутылках из-под молока), не хватало. И тогда секретарь Британского совета по медицинским исследованиям Эдвард Мел-ланби предложил Флори отправиться в США, чтобы уговорить тамошних фармацевтов запустить широкомасштабное производство пенициллина. Надо сказать, что после появления первой статьи оксфордской группы в 1940 г. американские ученые тоже уже работали с чудодейственной плесенью. (Велись такие работы и в СССР, но это совсем другая и очень драматичная история). Первым больным, получившим пенициллин,
63
<
о о а. с о ш
05 S а. о н о
64
CL
О
LQ _0 ш
X
ш
о ^
о
X
X
ш
о х
а ш
стал как раз американец, лежавший в Колумбийском пресвитерианском госпитале. Его врач Мартин Генри Доусон работал вместе с блестящим биохимиком Карлом Мейером и замечательным микробиологом Глэдис Хобби, позже даже написавшей книгу о пенициллине.
И вот 3 июля 1941 г. Говард Флори вместе с Норманом Хитли прибыли в США. Их встретил профессор Джон Фултон. С ним и его женой оксфордцы отпраздновали День независимости, а на следующий день их представили Роберту Кохиллу, возглавлявшему отделение ферментации в лаборатории Министерства сельского хозяйства США в Пеории, штат Иллинойс. После долгих обсуждений американцы предложили использовать для производства пенициллина глубинную ферментацию - это стало единственным вкладом американцев в технологию массового производства препарата. Дело шло не очень гладко - у американцев и англичан возникли конфликты по поводу патентования и авторства, но в результате все было улажено: американцы получили патент на глубинную ферментацию и использование экстракта кукурузы, а англичане - на полусинтетический пенициллин.
А тем временем миколог из лаборатории Кохил-ла искал по всему свету наиболее производительные виды плесени. Он даже попросил свою ассистентку, милую девушку Мэри Хант, закупать на рынке все заплесневелые продукты. Ее так и прозвали - Заплесневелая Мэри. И однажды она принесла гнилую дыню, в которой нашли суперпродуктивный штамм -Peniciilnum chrysogenum.
В декабре 1941 г. США вступили в войну, и американцы категорически отказались разглашать какие-либо сведения о пенициллине, мотивируя такое свое решение соображениями секретности. И это после того, как Флори и Хитли поделились с ними всем, что знали и умели. Такое поведение союзников очень огорчило Флори, и он с возмущением поведал об этом на заседании Британского комитета по производству препарата. К счастью, с помощью дипломатии это удалось уладить.
А американцы продолжали исследования препарата. Однажды Кохиллу пришла мысль попробовать получить мутации в дынной плесени, которые позволили бы получить больше пенициллина. Рентгеновское облучение оказалось в этом смысле очень полезным - оно дало мутацию, повысившую «производительность» плесени в десять раз.
Высокая эффективность пенициллина при лечении бактериальной пневмонии, костных, раневых инфекций, гонореи и сифилиса уже была ясна, и тогда три американские фармацевтические компании -Sqibb, Merck и Phizer - решили начать промышленное производство препарата. Впоследствии были выбраны еще 19 компаний, которым доверили производство препарата и пообещали государственную поддержку.
В Англии потом долго говорили, что американцы украли пенициллин у англичан, но все-таки нужно смотреть правде в глаза - без США не удалось бы наладить промышленное производство лекарства. (В октябре 1952 г. Дж. Коннор, глава Комиссии по научным исследованиям, завершая давний спор, заявил, что «только злонамеренность или непонимание может привести людей к заявлению о том, что Америка «украла пенициллин у Британии». Это был счастливый пример англо-американского научного и технического сотрудничества».)
14 февраля 1942 г. на день Св. Валентина внезапно заболела Анна Миллер, 33-летняя жена сотрудника Йельского университета, мать троих детей. Она подхватила инфекцию от своего сына, которого лечила, будучи медсестрой по образованию, от ангины. Мальчик к празднику выздоровел, а у его мамы резко поднялась температура. Женщину в почти бессознательном состоянии доставили в госпиталь Нью-Хейвена. Диагноз был страшный - стрептококковый сепсис: в миллилитре ее крови бактериологи насчитали 25 колоний микроба. Смерть была неизбежна, и только чудо могло спасти молодую женщину. И это чудо случилось: в соседней палате лежал друг Флори Джон Фултон, подхвативший какую-то легочную инфекцию, обследуя солдат в Калифорнии. 12 марта Фултон узнал от своего лечащего врача о несчастной Анне, у которой температура 41° держалась уже в течение 11 дней. «Может, попросить для Анны пенициллин», - подумал взволнованный Фултон. Он тут же позвонил в Merck, и первые дозы пенициллина в сопровождении полиции были отправлены в госпиталь Нью-Хейвена. В 3 часа дня Анне сделали первый укол, затем через некоторое время - второй. И на следующее утро ее температура упала. Уже в мае Анна Миллер, хоть и изрядно похудевшая, зато счастливая и здоровая, выписалась из больницы. В августе свою «крестницу» посетил А. Флеминг, совершавший «турне» по Америке. (А спустя почти 50 лет, в 1990 г., ее, 82-летнюю, чествовали в Смитсоновском музее естественных наук в Вашингтоне.)
В ноябре 1942 г. сотрудники Merck провели уже массовые испытания пенициллина на людях - его получили пол тысячи людей, пострадавших на пожаре в ночном клубе Бостона.
В армии пенициллин появился во время высадки англо-американской армии на Сицилии в августе 1943 г. Результаты были ошеломляющие. Потери фашистов из-за гнойных ранений оставались на уровне 1914 г. (150 раненых из 1 000 гибли от гангрены), однако солдаты союзников уже от гангрены не умирали. Тяжелораненые бойцы возвращались в строй через месяц.
Так начиналась эра антибиотиков.
Флеминг, Флори, Чейн получили множество наград и почестей. В 1944 г. Флеминг и Флори, а в 1965 г. и Чейн, стали рыцарями. В 1945 г. все трое
получили Нобелевскую премию. Флеминг же удостоился наивысших, которые только возможны в Великобритании, посмертных почестей: 11 марта 1955 г. его похоронили в склепе лондонского собора Святого Павла, рядом с могилами Нельсона, Веллингтона и других великих британцев. Надо сказать, что именно Флеминг стал главным героем истории пенициллина, при этом роль оксфордской группы как-то замалчивалась. Причин было несколько: во-первых, лорд Моран, глава больницы Святой Марии, где работал Флеминг, имел тесные отношения с Черчиллем и рядом газетных магнатов. Жизнь больницы очень зависела от благотворительных пожертвований, а потому ее руководство решило, используя Флеминга, повысить престиж клиник. Сыграло роль и то, что в те годы, особенно после бесславного бегства британских войск под Дюнкерком, британцы очень нуждались в поднятии национального духа и в своих героях. Но пока на полях сражений их не наблюдалось, зато героя нашли в Лондоне. Им стал Флеминг, «скромный врач лондонской больницы, спасший человечество от смерти». Ясное дело - шотландец Флеминг в этой роли был гораздо предпочтительнее австралийца Флори или вообще еврея Чейна. (К счастью, Нобелевскую премию все-таки дали им троим.) Так Флеминг, по словам британского историка науки Джона Уоллера, стал «человеком, сначала упустившим славу, а потом отнявшим ее у тех, кто ее больше заслуживал».
Наука не стоит на месте, а потому после пенициллина появилось множество других антибактериальных препаратов, полусинтетических и полностью синтетических. Казалось бы, все проблемы с бактериальными инфекциями решены. Но спустя десятилетия после появления первого антибиотика выяснилось, что микробы, мутируя, научились вырабатывать резистентность к лекарствам, и это стало новым вызовом для современной медицины. Как ученые будут решать эту проблему? С помощью новых антибиотиков? Или же бла-
годаря генной инженерии появятся принципиально новые виды антибактериальных средств? Надо признать, что пока природа обгоняет науку, но мы верим: человек обязательно победит и в этой битве за здоровье.
ЛИТЕРАТУРА
1. Meyer Friedman, Gerald W. Friedland. Medicine's 10 Greatest Discoveries. Yale University Press, 1998.
2. John Waller. Fabulous Science. Fact and Fiction in the History of Scientific Discovery. Oxford University Press, 2002.
3. Jon Queijo. Breakthrough! How the 10 Greatest Discoveries in Medicine Saved Millions and Changed our View of the World.Pearson Education Inc., 2010.
REFERENCES:
1. Meyer Friedman, Gerald W. Friedland. Medicine's 10 Greatest Discoveries. Yale University Press, 1998.
2. John Waller. Fabulous Science. Fact and Fiction in the History of Scientific Discovery. Oxford University Press, 2002/
3. Jon Queijo. Breakthrough! How the 10 Greatest Discoveries in Medicine Saved Millions and Changed our View of the World.Pearson Education Inc., 2010.
Сведения об авторе:
Опимах Ирина Владимировна
ведущий редактор издательства «Бином. Лаборатория знаний», Москва, Россия
Адрес для переписки:
117335, Москва, а/я 90 Телефон: +7 (916) 588-7762 E-mail: [email protected]
About the author:
Opimah Irina Vladimirovna
Editor-in-Chief at the Publishing House «Binom. Laboratory of knowledge», Moscow, Russia
Address for correspondence:
117335, Moscow, p/o 90 Tel: +7 (916) 588-7762 E-mail: [email protected]
<
О
о о. с о
IQ CK
s о. о н
о
65
