CC BY
71
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013
1. Марков, Б. В. В поисках Другого [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http: //www//anthropology.ru) (дата обращения: 15.11.2011).
2. Вальденфельс, Б. Своя культура и чужая культура. Парадокс науки о «Чужом» [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http: //www //anthropology.rinet.ru>old/6/wald.htm (дата обращения: 05.01.2012).
ЧЕРНЯК Наталья Алексеевна, кандидат философ ских наук, доцент (Россия), доцент кафедры фило софии.
Адрес для переписки: chernjaknat@rambler.ru
Статья поступила в редакцию 05.07.2012 г.
© Н. А. Черняк
уДК 34236 А. Ф. ЩЕГЛОВ
Омский государственный технический университет
ПАТРИОТИЗМ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЭТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ АЛЕНА БАДЬЮ
В статье на примере патриотизма анализируется этическая позиция Алена Бадью, выступающего с критикой традиционной морали и предлагающего альтернативную конструкцию — «мораль истин» с этической системой координат «от добра к злу», которая противоположна традиционной.
Ключевые слова: патриотизм, государство, идеология, мораль, истина, мнение.
Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит её; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны Родине истиной.
П. Я. Чаадаев
В общественной и философской мысли, как отечественной, так и зарубежной, проблема патриотизма весьма актуальна и периодически подвергается процедуре научной ревизии. Понимание патриотизма многовариантно, спектр отношений к этому явлению простирается от оценки его как самого высокого из нравственных чувств до обозначения «последнего прибежища негодяев» [1]. Это можно объяснить его сложной природой, различными формами проявления, спецификой взглядов и позиций исследователей в различных исторических и политических условиях. Переводимая буквально как любовь и преданность к отечеству (греческое по корневой базе слово «патриотизм» происходит от тштрш>тг|<; — соотечественник, или катрщ — отечество), эта категория предстает перед нами широким спектром вариантов: от любви ко двору своего детства до преданности государству и его политическому строю.
По мнению некоторых исследователей, именно государство порождает такое явление, как патриотизм [2]. Оно в первую и, пожалуй, единственную очередь, заинтересовано в выработке у граждан духа любви к самому себе. По образному выражению В. С. Львова, «Патриотизм необходим государству, этому искусственному образованию, так же, как языческому богу нужен алтарь, на который приносятся жертвы» [3]. Ему вторит А. Тихомиров, утверждая, что патриотизм как государственная идеология преследует цель выращивания «лояльного гражданина — слуги государственного эгрегора» [4].
В то же время патриотизм может трактоваться и как высокое нравственное чувство. Нет ли здесь противоречия? Если мы, всё-таки, зададимся целью
проследить истоки моральности как более широкого понятия по отношению к патриотическому нравственному чувству, то, скорее всего, придём к выводу, что и патриотизм является разновидностью морали. Вся проблема здесь состоит в определении природы нравственного.
В различные эпохи мораль определялась по-разному. Космоцентрическое понимание мира мыслителями доантичной истории определяло этику производной от природы. В конфуцианской формуле «Если не взирать на небо, нельзя обустроить землю; если не обустраивать землю, нельзя увидеть небо» определяющее начало принадлежало небу. Философы античности совершили поворот от фаталистического по своему духу диктата космологической всеобщности над человеком к революционной идее его самоценности и, как следствие, — к противопоставлению индивида миру социального бытия. Средневековая этика представляла её как надличностный феномен с центром морального абсолюта — фигурой Бога. Таким образом, рассматривая и другие эпохи, можно увидеть, что с течением времени, в этических «качелях» «трансцендентность — имманентность» всякий раз наступает очередная категоричная фаза полагания морали.
Современная трактовка природы нравственного весьма вариативна. Несмотря на это, большинство авторов склоняются к позиции всеобщности морали. Общераспространённость этических норм подтверждается их безусловным наличием у любой общественной формы бытия. В связи с этим гораздо интереснее и, на наш взгляд, перспективнее альтернативная идея поиска возможностей для персонификации моральных позиций и, как следствие, — «точечной» структуры морали. Именно такую возможность рассматривает современный французский философ Ален Бадью.
Начало отхода от классической этики, по мнению Бадью, было положено воззрениями Мишеля Фуко и Луи Альтюссера. Размышляя об эволюции нравственности, он отталкивается от суждений этих
авторов, отрицающих идею всеобщности морали и, в свою очередь, утверждает следующее: «Человек, понимаемый как субъект, есть историческое, сконструированное понятие, принадлежащее определённому дискурсивному режиму, а отнюдь не вневременная самоочевидность, способная служить основанием прав или некоей универсальной этики» [5, с. 19]. Он считает также, и не без основания, что наступает эпоха, когда гуманизм абстрактной этики становится не более чем воображаемой конструкцией, и поэтому следует «вступить на путь, названный Альтюссером путём «теоретического антигуманизма» [5, с. 19]. Таким образом, сегодня не может вестись речи только лишь о традиционно понимаемой этике с классическим представлением об универсальности её поля. Более того, современная этика, как считает Бадью, несостоятельна.
На такую смелую мысль философа провоцирует результат анализа позиций, принятых в этических размышлениях ряда авторитетных экспертов по данному вопросу. Так, одной из посылок традиционалистов является признание вторичности добра, добра как этической цели, как сути этической истины относительно зла, а не наоборот. Следовательно, отсюда можно сделать вывод о том, что права человека, выражаемые в морали, — права на не-зло, т.е. на то, чего, по мнению философа, не следует делать. И это, пожалуй, главное, что вызывает у него несогласие с традиционной этикой — принятая ей система координат относительно понятия зла как первоначала размышлений. Её позиция хорошо выражена соотечественником Бадью, французским анатомом, физиологом и врачом Мари Франсуа Ксавье Биша. «Жизнь — это всего лишь совокупность сопротивляющихся смерти функций» [5, с. 26]. Бадью не соглашается с идеей безусловной смертности человека и сутью его жизни как процесса постоянного сопротивления надвигающейся смерти. Он по праву полагает, что именно человек из всех живых существ в самых тяжёлых ситуациях проявляет себя, в упрямстве остаться тем, что он есть — животным, которое «куда неуступчивее лошади» [5, с. 27]. Подлинное бессмертие человека — в том, что он «...готов идти наперекор воле — быть животным, к которой его приводят обстоятельства» [5, с. 28].
Итак, современная этика, представленная в виде мнения, — не что иное, как этическая идеология, или, как образно сказал Бадью, последнее слово цивилизованного завоевателя: «Становись таким, как я, и я буду уважать твоё отличие» [5, с. 44]. И, пожалуй, в наиболее концентрированном виде своё выражение она находит в идеологии государственного патриотизма.
Патриотическая этика как мнение, выраженное в форме государственной идеологии, эгоистична по своей сути. Насколько в патриотизме нуждается человек — гражданин государства? Видимо, в определенной степени. Чувство гордости за свою страну позволяет человеку идентифицировать себя в сообществе, иметь определенный уровень самооценки себя как гражданина выдающейся страны. И, всё-таки, патриотизм жизненно необходим прежде всего самому государству. Точнее, существующему в данный момент времени государственному строю.
Патриотическая этика проявляет свою лояльность только к близким по содержанию идеологическим этическим позициям. К своим оппонентам она ревниво-категорична и даже беспощадна. Для иллюстрации этого достаточно хотя бы вспомнить известные своей категоричностью идеологемы со-
ветского периода, ставшие словами некогда популярных песен: «И, как один, умрём.», «Раньше думай о Родине, а потом — о себе». Более века назад генерал-майор М. Галкин — известный военный писатель, редактор военно-общественного журнала «Война и мир», безапелляционно утверждал: «Русская мать должна (курсив мой. — А. Щ.) привить своему ребенку любовь к Родине», не объясняя, впрочем, почему [6, с. 210]. Примечательно следующее: чем более жёсток политический режим в стране, тем более ригористично-безоговорочными становятся требования, выдвигаемые им к патриотизму граждан. Достаточно хотя бы вспомнить печально известное идеологическое клеймо «изменник Родине», которым были отмечены тысячи наших соотечественников сталинской эпохи. Уголовная статья № 64 «Измена Родине» под оной трактовала даже такое действие, как «отказ возвратиться из-за границы в СССР» [7].
В решении вопроса о лике и структурном поле современной этики философу ближе следующая позиция, в пику классической этике по-кантовски или этике по-лакановски: этика как таковая, в виде нравственно-ригористичного этического монолита, несостоятельна. Но, если традиционная мораль несостоятельна, то какова же, по мнению Бадью, мораль истинная? На первый взгляд, всё просто. Истинная этика — этика истин: «Нет этики, кроме этики истин» [5, с. 48]. Есть этика чего-то конкретного, фокусирующаяся в истине. Однако истина у Бадью — это имманентный разрыв в поле мнения, т.к. задача истины — в ситуации «событийной верности», в момент разрыва поля мнения (в том числе идеологического), в то же время, «подпитывать» мнение новым знанием.
Таким образом, Бадью, провозглашая этику истин, не отвергает мнение полностью. Пренебрежительно называя его «архаическими отбросами», «представлениями без истины» [5, с. 76], он, тем не менее, восклицает «. мнения — цемент социальности. Мнение составляет первичную материю любой коммуникации» [5, с. 77]. Парадокс: мнение ущербно, но необходимо. Впрочем, как и истина. «Мнение не дотягивает до истинного или ложного как раз потому, что его единственная должность — быть сообщаемым, коммуникабельным. Зато всё происходящее по ведомству процесса истины несообщаемо. Коммуникация приспособлена единственно к мнениям (и, повторюсь ещё раз, мы не могли бы без них обойтись)» [5, с. 78].
И хотя философская позиция А. Бадью и его сторонников в пользу точечной модели морали окончательно не снимает задачу определения её поля, границы которого зажаты, по мнению Т. Адорно, между «всеобщностью» и «персонифицированнос-тью», поскольку главная проблема этики: «. именно эта проблема — как в поведении человека соотносятся друг с другом общий и особенный интересы, — и составляет подлинно главную проблему этики» [8, с. 25], она представляется весьма перспективной для философского анализа процесса функционирования самого этического поля, позволяет достичь определённой глубины понимания его конструкции и некоторых проявлений этического. Например, идеологии патриотизма.
Библиографический список
1. Что такое патриотизм [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://baldin.ru/down/open/chto_takoe_patriotizm.html (дата обращения: 15.08.2012).
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013
2. Патриотизм или волосок из собачьего хвоста [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.inliberty.ru/ library/study/275/ (дата обращения: 10.10.2011).
3. Львов, В. С. О неестественности феномена патриотизма [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://zhurnal.lib.ru/ l/lxwow_w_s/oneestestwennostifenomenapatriotizma.shtml (дата обращения: 11.10.2011).
4. Тихомиров, А. Трактаты [Электронный ресурс]. —
Режим доступа: http://www.globalteka.ru/books/doc_details/ 3148----.Ыш1 (дата обращения: 11. 10. 2011).
5. Бадью, А. Этика. Очерк о сознании зла / А. Бадью. — СПб. : Machina, 2006. - 126 с.
6. Галкин, М. С. К познанию армии / М. С. Галкин // О долге и чести воинской в Российской армии : собрание материалов, документов и статей. — М., 1990. — 368 с.
7. Википедия. Государственная измена [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/Госу-дарственная_измена (дата обращения: 13.10.2011).
8. Адорно, Теодор В. Проблемы философии морали / Теодор В. Адорно. — М. : Республика, 2000. — 239 с.
ЩЕГЛОВ Александр Фёдорович, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент кафедры социологии, социальной работы и политологии.
Адрес для переписки: a_scheglov31@mail.ru.
Статья поступила в редакцию 28.08.2012 г.
© А. Ф. Щеглов
уДК 1302 М. С. ГЛАТКО
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
АРХАИЧЕСКОЕ В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНА: ПРИБЛИЖЕНИЕ К ПОНИМАНИЮ АРХАИЧЕСКОЙ РАЗМЕРНОСТИ СОЦИАЛЬНОГО_______________________________________________
Архаическая размерность социального — совокупность независимых параметров, сформировавшихся в древности и определяющих генезис современного социума. Период архаики характеризуется рядом черт: наличие у человека актуального опыта проживания Беспредельного, Хаоса, непосредственность и теснота социальных связей, доверие, наличие общности идей и целей между индивидами, сознательная ответственность, включенность в Мир.
Ключевые слова: архаическая размерность социального, постсовременная философия, эстетика, политика взаимодействия, историческая преемственность Исследование выполнено в рамках гранта Министерства образования и науки РФ, программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009— 2013 годы». Соглашение № 14.B37.21.0526 от 01.09.2012.
Попытка тотальной детерминации окружающего мира приводит современный цивилизованный мир к осознанию утраты смыслообразующих основ, к чувствованию пустоты бытия. В современном мире, насыщенном товарами потребления, есть все для комфортного физиологического существования, но теряются навыки, необходимые для включенной и осознанной жизни в природе и обществе. Фокус внимания современного социума — рациональность, ей отдается приоритет в построении бытия. Подобная концентрированность на ratio прослеживается с эпохи модерна, когда человек наивно полагал, что маркируемое интуитивным, суеверным, иррациональным — чуждо человеческой природе и является, по сути, варварским и животным. Однако в том старом, сновидческом, поэтико-мифологическом миропонимании осталась особая жизненная энергия—прана, соотносящая человека с Миром, что, в свою очередь, означает проживание человеком опыта сопричастности и непосредственности природы, а вместе с тем и общества [1]. Так, следуя установкам
модерна в рационализации бытия, цивилизованный человек сегодня все чаще имеет психику, но забыл или считает, что вообще никогда не знал Психеи (души).
Современный способ общения человека с жизненным пространством, в том числе с окружаемыми индивида людьми (с опытом Другого в социо-куль-турном пространстве, в жизненном мире), обнаруживает себя как абстрактный и анонимный. Имя — это всегда опознанность, а значит, адресованность, четкость. Иметь имя — ответственно. Однако в нынешних условиях (в том числе в условиях современной нам российской действительности), определяемых медиа-технологиями, рекламным трафаретом мысли и виртуализацией смыслового пространства, имя престает иметь значение, так же как и ответственность, для которой вовсе не остается места. Вир-тум растягивает социальные связи и отношения, доводит их до безликой опосредствованности, где медиа-структуры замещают живое индивидуальное начало, конкретного человека, социального инди-
