CC BY
306
ПАТОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ ГОРЯ В ПОЖИЛОМ И СТАРЧЕСКОМ ВОЗРАСТЕ (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ)
В.В. Корнилов
Отделение психозов позднего возраста отдела гериатрической психиатрии
ФГБУ «НЦПЗ» РАМН, Москва
Патологическая или травматическая реакция горя на смерть значимого лица является одним из самых мощных, а у лиц пожилого и старческого возраста — часто необратимым дистрессором, вызывающим психогенные расстройства. У лиц позднего возраста аффективно-шоковая реакция на тяжелую утрату имеет свои особенности. Анализ научных работ, посвященных изучению патологической реакции горя, дает представление о современном положении патологической реакции горя в клинических классификациях, вопросах, связанных с диагностикой, лечением и прогнозированием динамики этого состояния.
Ключевые слова: тяжелая утрата, патологическая реакция горя, психогении, старость.
ПОНЯТИЕ ГОРЯ —
«НОРМАЛЬНОЕ», ПАТОЛОГИЧЕСКОЕ
Работ, посвященных непосредственно патологической реакции горя у лиц позднего возраста, немного. В литературе это состояние описывается безотносительно к возрасту. Патологическая реакция горя рассматривается как любая другая психогенная реакция у пожилых и старых людей.
До сих пор не только сама категория «патологическая реакция горя» остается вне рамок официальных классификаций психических болезней, но и не разработаны общепризнанные критерии этого состояния.
Zisook S. [37] подчеркивал необходимость различать сами термины «горе» и «утрата». Автор обращал внимание на то, что термин «горе» применяется для описания эмоциональных, поведенческих, функциональных и когнитивных реакций на смерть значимого человека. А понятие «утрата» может быть применимо к любой потере: молодости, работы, финансов и т. п.
В современной литературе предпринимались попытки определить стадии «нормального» горя. В 2007 г. Silver R.C. и Wortman C.B. [33] провели анализ работ, посвященных этой проблеме, и пришли к выводу, что стадии нормального горя у разных культуральных групп различаются по интенсивности и длительности переживаний. Исследователи отметили динамическое разнообразие этих состояний, которые приводят к эмоциональной и психологической перестройке и последующему «вы-
здоровлению». По мнению авторов, на сегодняшний день невозможно точно сказать, «как именно это происходит, и ни одна из теорий стадий горя не смогла объяснить, каким образом люди справляются со своей утратой».
Вместе с тем имеется общее представление о том, как проходят стадии «нормальной» реакции скорби от потери близкого человека. Например, Clark A. [11] предложил следующую схему течения «нормальной» реакции утраты.
Стадия I. Шок и протест — стадия, характеризующаяся оцепенением, неверием в произошедшее или острой дисфорией с двигательным возбуждением.
Стадия II. Поглощенность — для этой стадии характерны чувство острой тоски, поиск виновных или собственной вины, гнев, направленный на себя или во вне. Человек полностью поглощен ситуацией потери.
Стадия III. Дезорганизация — этап принятия утраты, с возникающими затем вопросами «как жить?» и часто отсутствием на это ответов.
Стадия IV. Разрешение — этап, предполагающий «смирение» с потерей. Осознание того, что жизнь продолжается дальше.
По мнению Gallagher D. и Thompson W. [19], стадии «нормальной» реакции горя остаются одинаковыми в разных возрастных, гендерных, социальных группах.
Ball J.F. [8] и Sanders C.M. [31] полагали, что различие в реагировании на утрату обусловлено также обстоятельствами смерти близкого человека, т. е. неожиданная, насильственная смерть может вызывать более сильную реакцию по сравнению с естественной или ожидаемой смертью.
ТЕОРИИ ПАТОГЕНЕЗА ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАКЦИИ ГОРЯ И ЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В СОВРЕМЕННЫХ КЛАССИФИКАЦИЯХ ПСИХИЧЕСКИХ БОЛЕЗНЕЙ
Научное исследование патологической реакции горя имеет более чем вековую историю. Патологической реакции на смерть близкого человека были посвящены работы Reiss E. [30], который ввел термин «траурная мания» как парадоксальную реакцию на смерть значимого человека. Freud S.
[17] в своем труде «Траур и меланхолия» предположил, что формирование синдрома патологической утраты происходит из-за невозможности по каким-либо причинам отреагировать на горе, и в
№ 1 • 2014
№ 1 • 2014
силу этого происходит его конверсия в различные психические расстройства. Сам Freud S. называл это состояние «неудача работы горя». Lindemann E. [25] также привел доводы в пользу конверсии неот-реагированных эмоций, утверждая, что за «разлукой смертью» стоит более сложная реакция, чем просто скорбь. Parkes C.M. [27] полагал, что есть только одно функциональное психическое расстройство, причина которого известна и течение предсказуемо, но при этом в психиатрии ему почти не уделено никакого внимания — это горе, реакция на утрату.
Обозначений, детерминирующих состояние патологической реакции на утрату, много: отсутствие горя [Deutsch H. 1937], ингибированное горе [Lindemann E. 1944], атипичная реакция горя [Parkes C.M. 1965], невротическое [Wahl Ch.W. 1970], искаженное [Broun E.R., Stoudemire A. 1983], дисфункциональное [Rynearson E.K. 1987], малоадаптивное горе [Reeves N.C., Boersma F.J. 1990], неразрешенная утрата [Zisook S. 1991], хроническое горе [Jacobs S. 1993], патологический траур [Horowitz M. 1993], чрезмерная реакция горя [Kaplan H., Sadock B. 1996], осложненная утрата [Prigerson H. 1995], затяжная реакция тяжелой утраты [Middleton W. 1997]. Вместе с тем большое количество определений патологической реакции горя, по мнению Stroebe M. [34], «не требует различия в осмыслении».
Существуют различные мнения по поводу этио-патогенеза патологической реакции утраты. Одно из направлений развивали Wilner N. и соавт. [22], Horowitz M. [21]. Авторы рассматривали патологическую реакцию горя c позиций теории психодинамического стресса, как единство чрезмерных, интенсивных посттравматических стрессовых реакций, которые истощают адаптационные возможности человека и вызывают опасные психические и физические расстройства. При этом они предполагали, что наиболее тяжелые проявления патологической реакции горя должны возникать у лиц, предрасположенных к стрессу. С этой точки зрения патологическую реакцию горя можно было бы рассматривать как «стрессор внутри изменяемого набора критериев посттравматического стрессового расстройства» (ПТСР). В современных исследованиях некоторые авторы рассматривают патологическую реакцию горя как «небоевое» посттравматическое стрессовое расстройство, т. е. развившееся в отсутствие боевой ситуации, техногенной или природной катастрофы [1].
Еще один взгляд на механизмы развития патологического горя базируется на его сочетании с различными клиническими синдромами. Bowlby J. [9], Weiss R. [35] писали, что психодинамические механизмы: подавляемая тоска, отрицание утраты, чувство вины — могут сочетаться с симптомами депрессии. В рамках этой же гипотезы рассматривалась зависимость патологических проявлений горя у человека от его отношения к объекту утраты: зависимое, амбивалентное, скрываемые любовные отношения. Отсюда могло развиваться отрицание
утраты, противоречивое горе или подавляемое горе, например при невозможности публичного проявления горя. Другую точку зрения высказал Jacobs S.C. [23], который писал, что реакция горя должна быть отнесена к «расстройствам адаптации», поскольку этот диагноз «более точно отражает этиологическую импликацию, так как стрессор, вызвавший расстройство, относится к окружающей среде». Worden J. [36] полагал, что процесс адаптации к новым условиям после потери проходит через «правильную работу горя», а если эти процессы не завершаются, может развиться патологическое состояние.
Другие исследователи рассматривали патологическую реакцию горя в качестве самостоятельной нозологической единицы, отличной по своей структуре от других психогений. Так, Engel G.L. [16] считал, что горе после утраты значимого лица, безусловно, является болезнью и сравнивал состояние горя с заражением каким-либо инфекционным агентом, полагая, что только степень выраженности этой «болезни» определяет потребность в помощи врача.
Parkes C. и соавт. [27, 38] утверждали, что реакция на утрату объекта любви является серьезным стрессом для большинства людей и может приводить к увеличению риска развития ряда психических и соматических заболеваний.
Zisook S., Shuchter S.R. [38], Prigerson H.G^ соавт. [28], Anderson P. [7], Shear M.K., Jacobs S.C. [32], Stroebe M. и соавт. [34] высказывали мнение, что «признаки сложного горя» могут значительно отличаться от симптомов депрессии, они, прежде всего, связаны с выраженными и устойчивыми функциональными нарушениями, а также «чрезвычайным» чувством вины, суицидальными идеями, выраженным чувством собственной бесполезности и длительными галлюцинациями. По мнению авторов, именно это определяет специфичность, «уникальность» патологической реакции утраты.
Zisook S. [37] настаивал на термине «осложненное» горе. По его мнению, этот термин не дает возможности проявить «бестактность» по отношению к горю вообще. Этот термин, по мнению Prigerson H.G., Frank E.C с соавт. [28], имеет чисто практический смысл. Это подразумевает, что проблемы, развившиеся после потери, не только не разрешены, но и в дальнейшем могут повлечь за собой осложнения в виде функциональных нарушений, которые предположительно отразятся на повседневной жизни человека и потребуют лечения.
Shear K., Shear H. [32] приводят следующие данные: «осложненное» горе, встречающееся приблизительно у 10 % людей, перенесших утрату, развивается в результате срыва перехода от острого горя к горю интегрированному, что делает горе долгим и мучительным. По их мнению, «осложненное» горе состоит из эмоционального дистресса (ситуации разлуки с любимым человеком), выражающегося в желании вновь увидеть умершего, с выраженным чувством тоски, постоянными мыслями об объекте утраты. Вторым компонентом является травмати-
ческий дистресс: чувство гнева, горечи, неверия и стремление всячески избегать напоминаний о смерти значимого лица. Возникает состояние, когда, с одной стороны, человек не может адаптироваться к потере и «чрезмерно включается в деятельность, связанную с умершим», а с другой — старается избегать любых напоминаний об утрате.
Ряд исследователей придерживались концепции включения горя в модель депрессии. Clayton P.J.
[13] определяла состояние после утраты значимого лица как эмоциональную реакцию в виде депрессии, развившейся на определенное жизненное событие, в частности на тяжелую утрату. Симптомы, присутствующие у человека, перенесшего смерть значимого лица, типичны для депрессивного расстройства, поэтому длительное (по мнению других авторов, «хроническое») горе она назвала «непрерывным депрессивным синдромом». Разница же, по мнению автора, состоит лишь в том, что человек, перенесший утрату и страдающий депрессией, считает ее «нормальной» и даже ждет появления симптомов депрессии [12]. Человек же, просто страдающий депрессией, считает себя «измененным» [12].
До настоящего времени состояние, определяемое как патологическая реакция горя, в современных классификациях психических заболеваний не рассматривается как самостоятельная нозологическая единица. Более того, по мнению Stroebe M. с соавт. [34], положение этого состояния в современных классификациях трудно понять. В DSM-III-R это состояние было внесено в рубрику «синдромы, требующие особого внимания врачей, но не являющиеся самостоятельной нозологической единицей» и было представлено в отдельном параграфе V—V62.82 «Uncomplicated Bereavement»
[14]. Дословный перевод звучит как «неосложненная тяжелая утрата», и акцент делался на том, что реакция на смерть значимого лица — процесс нормальный, сопровождающийся такими понятными вещами, как бессонница, снижение аппетита, чувство вины. Основной же фокус внимания должен быть направлен на признаки большой депрессии, в случае которой диагноз должен пересматриваться, и только тогда могла бы быть оказана помощь психиатра. В следующей классификации — DSM-IV синдром тяжелой утраты также оставлен в разделе V62.82, но название рубрики формулируется как «Bereavement» (тяжелая утрата), и оно включало более подробное описание симптомов состояния «тяжелой утраты», а также критерии дифференциальной диагностики с большим депрессивным расстройством. В соответствии с DSM-IV «определение состояния тяжелой утраты может использоваться, когда причина клинического проявления состояния — реакция на смерть значимого человека, и при этом присутствуют определенные симптомы, не характерные для «нормальной» реакции горя. Эти симптомы включают:
1) чувство вины о недостаточности предпринятых действий или возможных, но не предпринятых действиях;
2) мысли о собственной смерти или о том, что выживший должен был умереть вместе с умершим лицом;
3) навязчивые размышления о собственной бесполезности;
4) психомоторная заторможенность;
5) длительное и явное функциональное ухудшение;
6) галлюцинации (в виде «голоса» или образа умершего) [15].
Причиной исключения этого состояния из категории самостоятельных психических расстройств является то, что оно развивается после «потери объекта любви» и имеет четкое эмоционально объяснимое обстоятельство. С этим не согласны Zisook S. [39] и другие авторы [38], поскольку под те же критерии в ICD-10 подпадает диагноз депрессивного расстройства.
В отечественной версии МКБ-10 патологическая реакция горя представлена в разделе «расстройства адаптации» (Б 43.2), в подразделе «реакции горя», которая определяется депрессивным расстройством легкой степени, четко связанным со стрессом и длящимся не более 6 месяцев. В случае если реакция длится от 6 месяцев до 2 лет, она рассматривается как пролонгированная депрессивная реакция (Б 43.21), с рекомендацией при дальнейшем сохранении симптоматики изменить диагноз в соответствии с имеющейся клиникой [3].
В 1999 г. Prigerson Н^. с соавт. [29], длительное время занимавшиеся проблемой психогенных реакций после смерти значимого лица, провели согласительную конференцию, где предложили термин «травматическая реакция горя» (ТРГ), поскольку, по их мнению, это расстройство представляет собой реактивное состояние, связанное с разлукой. По мнению авторов этой работы, состояние, возникающее после утраты значимого лица, имеет симптомы психотравмы, укладывающиеся в отдельный синдром, «заслуживающий статуса диагноза». Диагностические критерии ТРГ, несомненно, нуждаются в стандартизации, в этом случае врачам было бы легче выявлять это расстройство и оказывать больным профессиональную помощь. Кроме того, валидизированные критерии ТРГ облегчили бы изучение эпидемиологии, нейробиологических основ, динамики, исходов и факторов риска этого состояния, а также методов его профилактики. По мнению Prigerson Н^. с соавт. [29], ТРГ определяется двумя группами симптомов. Первая группа инициирована дистрессом, вызванным разлукой, и составляет ядро расстройства. В него входят факт смерти значимого лица (из ТРГ были исключены другие виды утрат, в частности разлука из-за болезни, ожидание смерти близкого человека). Сама реакция на потерю должна включать навязчивую поглощенность умершим лицом, которая носит мучительный для больного характер, сопровождается чувством острой тоски, непроизвольным поиском умершего среди толпы или ощущением признаков его присутствия в повседневной жизни, а также чувством одиночества,
№ 1 • 2014
№ 1 • 2014
явными нарушениями социального и физического функционирования. Вторая группа симптомов включает симптомы травматического дистресса: стремление избегать напоминаний об умершем, постоянное чувство бесперспективности, бессмысленности жизни, невозможности продолжения жизни без умершего, чувство оглушенности, эмоционального ступора, отчуждения от происходящих событий, неприятие факта смерти, недоверие и подозрительность, чувство тревоги, потерю чувства безопасности существования. Могут обнаруживаться «факсимильные» симптомы болезни умершего и некоторые формы его поведения, которые переживший утрату субъект начинает испытывать сам или «присваивать себе». Авторы исследования внесли еще один симптом — «смерть части себя», ощущение «расчленения на части, спровоцированное утратой». Указанные симптомы авторы свели в диагностическую шкалу в виде отдельных пунктов, на которые должен был быть дан ответ: «верно» или «обычно верно». После опроса больных — вдов и вдовцов — группа экспертов пришла к выводу, что присутствующие симптомы, соответствующие пунктам шкалы, являются основанием для того, чтобы пациент мог получать медицинскую помощь в том случае, если хотя бы 4 пункта из списка отмечены как «верно». Единственный пункт, который остался спорным (не валидным), это временной интервал после потери.
По мнению Horowitz M. с соавт. [21], срок, до которого нельзя ставить диагноз ТРГ, составляет 14 месяцев, именно за этот период человек должен пройти все этапы «нормальной» траурной реакции. По мнению других авторов, данный интервал является «слишком тяжелым для страдания». С другой стороны, авторы пишут о том, что «отведенный в DSM-IV» срок в два месяца является малореальным даже для процесса нормального горя, поскольку горе — это не состояние, а процесс, который течет волнообразно [37]. Что же касается патологического горя, то здесь, по мнению некоторых авторов [2, 19, 21], очень многое зависит от различных факторов: от типа привязанности, отношения, возраста и здоровья, социальной зависимости, уровня образования и культурных/этнических особенностей, родства — мать/ребенок или супруг, от типа утраты (неожиданная смерть, самоубийство, насильственная смерть или ожидаемая, естественная).
ОСОБЕННОСТИ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАКЦИИ ГОРЯ У ПОЖИЛЫХ И СТАРЫХ ЛЮДЕЙ
Непосредственно патологическая реакция горя — ее аффективно-шоковая стадия — относится к острой реакции на тяжелый стресс и нарушение адаптации (рубрика F43 по МКБ-10) [2, 5]. По мнению многих авторов, проявления реактивной психопатологической симптоматики у лиц позднего возраста менее яркие, чем у молодых [2]. Это касается как острой реакции на тяжелый стресс,
так и острого стрессового расстройства, посттрав-матического стрессового расстройства [6].
Основными проявлениями патологической реакции горя у лиц позднего возраста, как и у молодых людей, являются чувство тоски, подавленности, навязчивые размышления о смерти значимого лица. При этом психогенные реакции в старости имеют двунаправленный вектор воздействия как на психическую, так и на соматическую сферу больного. Отсюда многоплановый характер реагирования пожилых, повышающий возможные риски для здоровья, в том числе и смертности, для пожилых и старых людей [2]. По мнению Anderson P. [7], во многих проведенных в Европе и США исследованиях показана повышенная летальность среди лиц пожилого возраста, перенесших смерть близкого человека. Обнаружено почти 3-кратное увеличение самоубийств среди вдовцов, увеличение на 21 % частоты ненасильственной смерти среди мужчин и на 17 % среди женщин в первые месяцы после потери близкого человека.
Особенностями патологической реакции горя у лиц пожилого возраста являются психомоторное возбуждение или ступор, суженое сознание с частой последующей амнезией. Как правило, у лиц старческого возраста острая реакция протекает в виде суетливой растерянности с элементами псевдодеменции и нередким развитием состояния спутанности (при декомпенсации соматических заболеваний) [2]. При этом, по наблюдениям Медведева А.В. [2], реакциям на психогению в позднем возрасте не свойственны такие проявления, как истерическая псевдодеменция, но часто наблюдаются проявления мнестико-интеллектуального снижения (депрессивная псевдодеменция). Может наблюдаться маловыраженная конверсионная соматизированная симптоматика в виде онемения, спазмов, судорог в различных частях тела. Другим характерным симптомом патологической реакции горя у лиц позднего возраста являются экмнестические галлюцинации с «явлением умерших» [20]. К специфическим симптомам, свойственным именно старым людям, можно отнести развивающиеся в первые же часы после утраты опасения о собственном будущем, мысли о своей «незащищенности» [2]. Основной же особенностью реакции на дистресс в пожилом и старческом возрасте является резкое нарушение функционирования и ухудшение соматического состояния, которое рассматривают как «полиморбидный эффект» психической травмы [2, 21, 27].
Недостаточную изученность патологической реакции горя у лиц пожилого и старческого возраста объясняют недовыявлением этих расстройств в пожилой популяции [10, 23].
Другие проявления травматической реакции горя у лиц позднего возраста, а именно аффективные заболевания, нейродегенеративные заболевания головного мозга со специфической реактивной симптоматикой, формируются на более поздних стадиях течения этого состояния и, по мнению многих авторов, относятся к исходам этой психогении.
При этом, по мнению многих авторов, одним из главных аргументов против выделения «тяжелой утраты» в самостоятельную нозологическую единицу и вмешательства психиатров в течение реакции горя является опасение, что оно станет излишне «медика-лизированным», т. е. назначаемая по этому поводу терапия не позволит проходить все этапы нормального разрешения. В преддверии разработки DSM-V рассматривался вопрос о выделении патологической реакции горя как самостоятельной нозологической единицы, но при этом, по мнению Friedman R.A.
[18], «стигмирование пациентов», ненужное психотропное лечение будет «благом только для фармацевтических компаний». Однако автор обращает внимание, что врачи первичного звена должны проявлять определенную клиническую настороженность к пациентам с недавней утратой значимого лица, поскольку риск функционального нарушения или суицида у этих людей достаточно велик, и при сохранении аффективной симптоматики более двух недель можно предполагать наличие депрессии.
Литература
1. Волошин В.М. Посттравматическое стрессовое расстройство (клиника, динамика, течение и современные подходы к психофармакотерапии): Автореф. дисс. ... д-ра мед. наук. — М., 2004.
2. Кекелидзе З.И. Руковоство по психиатрия чрезвычайных ситуаций. — 2-е изд. — М., 2011. — Т. 1. — С. 280-300.
3. Международная классификация болезней (10-й пересмотр): классификация психических и поведенческих расстройств / пер. с англ., ред. Циркина С.Ю. — СПб.: Оверлайд, 1994. — С. 144-146.
4. Никишова М.В. Психогении по типу затяжных реакций тяжелой утраты (типологическая дифференциация, динамика, терапия): Автореф. дисс. . канд. мед. наук. — М., 2001.
5. Полищук Ю.И. Актуальные вопросы пограничной геронтопсихиатрии // Социальная и клиническая психиатрия. — 2006. — № 3.
6. Acierno R., Brady К., Gray M., et al. Psychopathology Following Interpersonal Violence: A Comparison of Risk Factors in Older and Younger Adults // Journal of Clinical Geropsychology, 2002; 1: 13-23.
7. Anderson P. Bereavement Associated With Early Mortality Risk // Lancet, 2007: 370.
8. Ball J.F. Widow's grief: The impact of age and mode of death // Omega, 1976-1977; 7: 307-333.
9. Bowlby, J. Attachment and loss: Loss, sadness, and depression. — New York: Basic Books, 1980.
10. Casey P., Dowrick C., and Wilkinson G. Adjustmenr disorders. Fault line in the psychiatric glossary // Britich J. Psychiatry, 2001; 179: 479-481.
11. Clark A. Working with grieving adults // Advances in Psychiatric Treatment 2004; 10: 164-170.
12. Clayton P., Desmarais L., Winokur G. A study of normal bereavement // Am. J Psychiatry, 1968: 168-78.
13. Clayton P.J. The depression of widowhood // Br J Psychiatry, 1972; 120: 71-78.
14. DSM-III-R Diagnostic and statistical manual of mental desorders, 3-rd ed. revised Washington, 1987.
15. DSM-IV. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders. Bereavement; 684-685. American Psychiatric Association 1994.
16. Engel G.L. Is grief a disease? A challenge for medical research // Psychosom Med, 1961; 23: 18-22.
17. Freud S. Mourning and melancholia (1917), in Complete Psychological Works, standard ed.vol 14. London, Hogarth Press 1957.
18. Friedman R.A. Grief, depression, and the DSM-5 // The new England Journal of Medicine, 2012, Vol. 366; 20: 1855-1857.
19. Gallagher D., Ph.D. Thompson L.W., Ph.D. Bereavement and Adjustment Disorders // J. Geriatric Psychiatry, 1989: 459-473.
20. Grimby А. Bereavement among elderly people: griefreactions, post-bereavement hallucinations and quality of life // Acta Psychiatrica Scandinavica, 1993, Vol. 87; 1: 72-80.
21. Horowitz M.J. at all. Criteria for complicated grief disorder // Am J of Psychiatry, 1997: 905-910.
22. Horowitz M.J., Marmar C., Krupnick J. at al. Personality Styles and Brief Psychotherapy. New York: Basic Books, 1984.
23. Jacobs S.C., Nelson J.C., Zisook S. Treating depressions of bereavement with antidepressants. A pilot study // Psychiatr Clin North Am, 1987; 10: 501-510.
24. Kendler K., Karkowski L., Prescott С. Causal Relationship Between Stressful Life Events and the Onset of Major Depression // Am J Psychiatry, 1999; 156: 837-841.
25. Lindemann Erich. Symptomatology and Management of Acute Grief // American Journal of Psychiatry, 1944; 101: 141-148.
26. Parkes C. M. Bereavement // British Journal of Psychiatry, 1985; 146: 11-17.
27. Parkes C.M. Bereavement: Studies of Grief in Adult Life. Harmondsworth: Penguin Books, 1986.
28. Prigerson H., Frank E., Kasl S.V., et al. Complicated grief and bereavementrelated depression as distinct disorders: preliminary empirical validation among elderly bereaved spouses // Am. J. Psychiatry, 1995; 15(1): 22-30.
29. Prigerson H.G., Shear M.K., Jacobs S.C. Zisook S. at al. Согласованные критерии травматической реакции горя // British Journal of Psychiatry, 1999; 174: 67-73.
30. Reiss E. Die rein reaktiven formen. Konstitutionelle Verstimmung und manisch-depressives irresein. Verlag von Julius Springer. Berlin 1910: 69-79.
31. Sanders C.M. Comparison of younger and older spouses in bereavement outcomes // Omega, 1980-1981; 11: 217-232.
32. Shear K. Shear H. Attachment, loss and complicated grief // Dev. Psychobiology, 2005: 253-67.
33. Silver R.C. Wortman C.B. The stage theory ofgrief// JAMA, 2007: 297.
34. Stroebe M., Maarten van Son, Stroeb W. at al. Classification and diagnostics bereavement // J Clinical Psychology Review, 2000, 20; 1: 57-75.
35. Weiss, R. S. Loss and recovery. In M. S. Stroebe, W. Stroebe, & R. O. Hansson Handbook of bereavement: Theory, research, and intervention. — New York: Cambridge University Press, 1993. — pp. 271-284.
36. Worden J.W. Grief counseling and grief therapy: A handbook for the mental health practitioner. New York, 1991.
37. Zisook S., Shear K. Grief And Bereavement: What Psychiatrists Need To Know // J World Psychiatry, 2009; 2: 67-74.
38. Zisook S., Shuchter S.R. Major depression associated with widowhood // Am J Geriatr Psychiatry, 1993; 148: 1346-52.
39. Zisook S., Shear K, Kendler S. Validity of the bereavement exclusion criterion for the diagnosis of major depressive episode // World Psychiatry, 2007; 6: 102-106.
Bereavement in old age (overview research works)
V.V. Kornilov
Pathological or traumatic reaction of sorrow on the death of a significant person is one of the most powerful, and in elderly and senile age, irreversible distressor causing psychogenic disorder. In persons later age affective-shock reaction on «heavy losses» has its own characteristics. The analysis of world scientific works devoted to the study of pathological grief reaction gives an idea of the modern state of pathological grief reaction in clinical classifications, the issues related to the diagnosis, treatment and forecasting of development of this condition.
Key words: bereavement, pathological response of grief, psychogenic, old age.
№ 1 • 2014
