CC BY
64
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 14 (369). История. Вып. 64. С. 83-93.
УДК 94(47+57) (082.1)
ББК 63.3(2)6-36
С. Ш. Казиев
ПАРИИ, ПАРТНЕРЫ И КОНКУРЕНТЫ: «НАКАЗАННЫЕ» НАРОДЫ И МЕСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ В КАЗАХСТАНЕ (1941-1953 ГОДЫ)
Статья посвящена изучению адаптации депортированных народов и межэтнических отношений с местным населением в Казахстане в военный и послевоенный периоды. В исследовании подвергнуты критике историографические мифы о преднамеренном этноциде «наказанных» народов со стороны Советского государства. В статье показано, что «наказанные» народы оказались на грани выживания в суровых условиях казахстанской ссылки, но в аналогичных условиях находилось и местное население, отправившее на фронт трудоспособное мужское население. Охарактеризованы различные стратегии адаптации и взаимоотношений с местным населением: немцы, турки, греки, карачаевцы и балкарцы, как ранее депортированные поляки и корейцы, влились в местное сообщество, в то время как чеченцы и ингуши придерживались линии на противопоставление другим народам и тайное сопротивление официальным властям. В последующий период традиции межэтнических отношений между представителями депортированных народов, казахами и русскими устойчиво сохранялись вплоть до распада СССР.
Ключевые слова: «наказанные» народы; депортации; немцы; казахи; русские; чеченцы; ингуши; карачаевцы; балкарцы; межэтнические конфликты; вторая мировая война; Казахстан.
История депортаций и адаптации «наказанных» (в российской историографии более распространён термин «репрессированных») народов в местах вселения, географически и этнически кардинально отличавшихся от исторической Родины, актуальна и в наши дни. Формирование новых гражданских наций в постсоветских государствах и проблемы массовых миграций требуют внимательного изучения факторов успешности адаптации иноэтнических групп населения в новых этнических средах, выявления факторов «выталкивания» вынужденных или добровольных мигрантов со стороны местного населения. Зачастую установки «пришлого» населения на общинную закрытость становятся источником недовольства и неприязни местного населения. В этой связи вызывают интерес изменение этнического состава населения Казахстана в военные годы в результате принудительных депортаций и проблемы взаимоотношений депортированных с местными жителями.
На наш взгляд, представители «наказанных» народов, изгнанные в суровую казахстанскую или сибирскую высылку, превращались репрессивной системой в неполноправных социальных париев, к которым первоначально подозрительно относилось местное население. Еще со времен депортаций поляков и корейцев в Казахстан прослеживаются определенные стратегии адаптации в новых условиях. Либо это была практика нала-
живания взаимоуважительных партнерских отношений с местным населением, либо культивирование установок на культурное превосходство и групповую солидарность по отношению к коренному населению, в нашем случае по отношению к казахам и русским. Второй путь вел к жесткой конкуренции и постоянным межэтническим конфликтам. В настоящей статье ставится задача проследить пути адаптации депортированных в годы войны этнических коллективов от париев в надежных партнеров или нежеланных конкурентов местному населению, страдавшего не в меньшей мере от тягот войны и вдобавок отправившего на фронт все взрослое мужское население.
В западной и постсоветской историографии национальная политика Советского государства в военные и в послевоенные годы обычно рассматривается в связи с депортациями «наказанных» народов. В изысканиях А. Авторханова, А. Некри-ча, Р. Конквеста и других исследователей основное внимание обращается на преступный характер массовых депортаций, жестокость проведения выселения «наказанных» народов, масштабы человеческих жертв. Депортации военных лет приравниваются к народоубийству, т. е. к этноциду1. Советские депортации приравниваются по своему
1 См.: Авторханов А. Империя Кремля...; Некрич А. Наказанные народы; Неймарк Н. Геноциды Сталина; Conquest R. The nation killers: the Soviet deportation of nationalities; Pohl J. O. The Stalinist Penal System.
характеру к этническим «чисткам» на Балканах, в Восточной Европе и Северной Америке, игнорируя подлинные причины и конечные цели массовых выселений «наказанных» народов в годы войны. Вне фокуса исследовательского интереса остаются специфика адаптации депортированных в новых географо-климатических и истори-ко-этнографических районах приема, взаимоотношений переселенных с местным населением.
За последнее десятилетие в российской и казахстанской историографии опыт социальной адаптации депортированных народов изучался Н. Ф. Бугай, А. А. Германом, В. Н. Земсковым, Ж. А. Ермекбаевым, В. А. Козловым, П. М. По-ляном, В. А. Тишковым и др. исследователями1. Исследователи ставят под сомнение правомерность обвинения целых народов в антипатриотизме и предательстве. П. М. Полян считает, что патриотизм и предательство имели место не только у «наказанных» народов, но и, в той же мере, у «ненаказанных». «.. .Известно, что как героизм и самоотверженность, так и малодушие и предательство в той или иной степени проявили представители всех народов СССР, - и те, кого превентивно или задним числом депортировали, и те, кого не тронули. В первые месяцы войны было мобилизовано более 17 тыс. чеченцев и ингушей, на фронт ушли 46 тыс. турок-месхе-тинцев (почти все взрослое население), из них 26 тыс. погибли. Из 137 тыс. крымских татар, мобилизованных в армию, к 1944 г. на войне погибло 57 тыс. Среди Героев Советского Союза - десять чеченцев и ингушей, девять немцев, восемь калмыков, один балкарец и т. д. Поэтому обвинения целых народов в предательстве были не только несправедливы, но и лицемерны»2. На наш взгляд, при публикации вышеприведенных цифр П. М. Поляну и другим исследователям, в частности Н. Ф. Бугай3, следовало бы обратить внимание на возможность призыва в Красную Армию такого большого числа турок-месхетинцев и крымских татар. С учетом возможности мобилизации в армию не более 20 % населения и того, что общая численность высланных турок с «попутчиками» из числа азербайджанцев, хемшинов и курдов составляла не более 100 тыс. человек,
1 Историография депортаций в военные годы подробно освещена в статьях М. Г. Степанова «Депортация калмыков и северокавказских народов СССР в период Великой Отечественной войны (1941-1945 годы): краткие историографические заметки» и С. А. Кропачева «Современная российская историография депортаций народов СССР в годы Великой Отечественной войны».
2 Полян П. М. Не по своей воле. С. 104.
3 Бугай Н. Ф. Лаврентий Берия Иосифу Сталину. С. 164.
крымских татар - 191 тыс. человек, необходимо вышеназванным авторам скорректировать и число призванных в Красную Армию лиц указанных национальностей. На наш взгляд, недостаточно освещены проблемы межэтнических отношений депортированных с местным населением как залога успешных адаптаций.
Депортации «мятежных» этносов в мировой истории не являются изобретением советских вождей. Насильственные переселения индейцев широко практиковались в США в соответствии с «Доктриной открытия», сформулированного Верховным Судом США в 1830 г. Принудительной депортации подверглись в 1830-е гг. наиболее мирные «пять цивилизованных народов», представлявших племенные союзы востока США, занимавшиеся земледелием. Во время Второй мировой войны 120 тыс. американцев японского происхождения, заподозренных в гражданской нелояльности, были интернированы вглубь страны. После Второй мировой войны насильственной депортации, сопровождавшейся массовыми убийствами и грабежами, подверглись миллионы немцев из Чехословакии и Польши4. Впечатляющая картина насильственных депортаций и этнических чисток в ХХ в. представлена в коллективном исследовании немецких ученых Д. Брандеса, Х. Зундхаус-сена, Ш. Требст «Энциклопедия изгнаний». Исследователи считают, что конечной целью этнических чисток является изгнание или уничтожение другого этнического коллектива и свидетельств их проживания на определенной территории5.
Внутреннюю логику и психологическую основу формирования установок на этнические «чистки» попытался объяснить Э. Геллнер, указывавший на необходимость учета условий военного времени, когда моральные стандарты мирного времени подверглись натиску таких факторов, как борьба страстей, ненависть к врагу, военная секретность. Мораль военного времени содействовала выживанию только «своих» и потому потребовалось, чтобы был реализован «принцип национализма, который требует, чтобы компактные этнические группы вписывались в определенную территориально-политическую структуру, начинает осуществляться с невиданной жестокостью. Для этого используется уже не старый добрый метод ассимиляции, но массовые убийства или насильственные переселения целых народов»6. Э. Геллнер признал, что именно
4 Брандес Д. Депортация немцев 1941 г. С. 132.
5 Брандес Д., Зундхауссен Х., Трёбст Ш. Энциклопедия изгнаний. С. 649.
6 Геллнер Э. Пришествие национализма. С. 162-167.
массовые убийства и принудительные выселения привели в относительный «порядок» этническую карту Восточной Европы, из которой исчезли некоторые нелояльные к национальному государству народности. Депортации адыгов, абхазов в царской России, массовые убийства армян в Турции в начале ХХ в., истребление евреев и цыган в гитлеровской Германии, Волынская резня 1944 г. в Украине являются примерами такого «приведения в порядок».
Советские депортации не были «абсолютным злом» и не тождественны практике этнических чисток. Они подрывали социальную базу повстанческого движения и позволяли избежать массовых «этнических зачисток» и геноцида мирного населения, чем были привлекательны для военных и деятелей из госбезопасности и местного партаппарата, в значительной степени оказывавших давление на руководство страны с целью принять желаемые решения. Н. Ф. Бугай достаточно подробно освещает деятельность таких групп «давления» на примере депортации балкарцев, месхетинских турок и крымских та-тар1. Как и в случае с депортациями поляков в 1930-е гг., заинтересованными в выселении своих иноэтнических соседей были проживавшие рядом народы, получавшие в свое распоряжение землю, дома и значительную часть имущества депортированных народов. Высланные в Казахстан поляки избежали страшной участи своих соплеменников, уничтоженных в ходе Волынской резни. Л. Я. Арапханова в своем исследовании приводит примеры антиингушской риторики некоторых представителей осетинской творческой интеллигенции, использованные Сталиным для обоснования депортации ингушей2. Карачаевский историк И. И. Алиев указывает на прямую заинтересованность грузинских руководителей в высылке карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, что позволило отодвинуть границу Грузии на север от Большого Кавказского хребта на 50-60 км. на протяжении более 500 км., включая Приэльбрусье3.
В Советском Союзе подозрение в гражданской нелояльности нацменьшинств зарубежного происхождения формируется у политического руководства страны в начале 1930-х гг., когда стал ясен провал ожидаемой мировой революции и в Западной Европе отчетливо проявился рост крайнего национализма, замешанного на биоло-
1 Бугай Н. Ф. Лаврентий Берия Иосифу Сталину. С. 122123; 149-150;168-169.
2 Арапханова Л. Я. Спецпереселенцы... С. 119.
3 Алиев И. И. Этнические репрессии. С. 200-201.
гическом и культурном расизме. Одной из причин репрессий в отношении нацменьшинств европейского происхождения В. Деннингхаус считает психологические установки, разделяемые не только политическим руководством страны, но и большей частью населения4.
Юридическим основанием депортации немецкого населения стали Постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) от 26 августа 1941 г. «О переселении немцев из республики Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области» и Указ Президиума Верховного Совета СССР № 21-160 от 28 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». В Указе Президиума Верховного Совета СССР на советских немцев была возложена коллективная ответственность за действия отдельных лиц немецкой национальности, тем самым целый народ был обвинен в измене. Указом от 28 августа 1941 г. переселению подлежало немецкое население немецкой автономии Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей. В районах выселения на 1 июля 1941 г. в городской и сельской местности проживало 479,8 тыс. немцев. Переселенцам разрешалось забрать с собой личное имущество, мелкий инвентарь, продовольствие, всего весом до одной тонны на семью. Оставленное недвижимое имущество, скот, продовольствие подлежало «восстановлению» юридическим и физическим лицам по специальным обменным квитанциям5. К 1 января 1942 г. в области Южной Сибири и в Казахстан было депортировано 799,5 тыс. немцев. Всего за 1941-1942 гг. выселению подверглись 1209430 немцев. Казахстан принял 317630 немцев. Немецкое население в республике превысило 444 тыс. человек6.
1 сентября 1941 г. было принято Постановление Совнаркома Казахской ССР и ЦК КП (б) Казахской ССР о размещении прибывающих немецкого населения. Депортированных немцев направляли в Семипалатинскую, Северо-Казах-станскую, Акмолинскую, Кустанайскую, Павлодарскую и Восточно-Казахстанскую области. Для размещения спецпереселенцев использовались дома переселенческого управления и действующих колхозов. Немцы расселялись в среде местных жителей порядком «уплотнения» проживания. Каких-либо крупных эксцессов на почве враждебности между казахским и немецким населением не возникло. Казахское и русское население Казахстана, испытавшее в начале 1930-х гг.
4 Деннингхаус В. «Территория лояльности». С. 183.
5 Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. С. 421.
6 Бугай Н. Ф. Лаврентий Берия Иосифу Сталину. С. 42.
ужасы голода, старалось по мере сил помочь немцам. Студенты немецкой национальности рассказывали автору, что их деды и прадеды с благодарностью вспоминали простых жителей края, делившихся хлебом с переселенцами.
Недовольство немецкого населения было вызвано высокой смертностью детей и стариков, полуголодным существованием и неполной компенсацией материальных потерь. В воюющей стране, где большая часть населения находилась на грани голода, отсутствовали возможности возмещения утраченного имущества, и появление трудностей со снабжением немецких спецпоселенцев было неизбежным. В ноябре 1941 г. из Казахстана докладывали о невозможности в полной мере погасить официально задокументированную задолженность скотом, сельхозпродуктами, сельхозинвентарем перед переселенцами из-за отсутствия в районах необходимых фондов1. Несмотря на трудности и рост социального протеста немецкое население активно включилось в трудовую деятельность и способствовало росту производительности труда в Казахстане. Острая нехватка трудовых ресурсов на промышленных предприятиях заставила советское руководство мобилизовать немцев в трудовые армии вместе с местными жителями, по возрасту или состоянию здоровья не призванными в Красную Армию. Массовая мобилизация немцев в Трудовую армию началась согласно Постановлению Государственного Комитета Обороны № 1123 от 10 января 1942 г. На «время войны» призыву подлежало 120 тыс. немцев в возрасте от 16 до 60 лет. По мобилизационной разверстке 45 тыс. немцев направлялись на лесозаготовки в распоряжение НКВД СССР, 35 тыс. на строительство заводов на Урале, 40 тыс. на строительство железных дорог на Урале, в Южной Сибири и в Казахстане в ведение Наркомата путей сообщения. За неявку на мобилизационные пункты виновного привлекали к уголовной ответственности с применением нормы, предполагавшей применение «высшей меры наказания»2. 14 февраля 1942 г. было принято Постановление ГКО № 1281сс «О мобилизации немцев-мужчин призывного возраста от 17 до 50 лет, постоянно проживающих в областях, краях, автономных и союзных республиках», предусматривавшее мобилизацию немецких мужчин в возрасте 17-50 лет на строительство железных дорог на Урале и в Поволжье. Вторая «волна» мобилизации дала 40-45 тыс. трудармейцев. 7 октября 1942 г.
1 Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. С. 446-447.
2 Герман А. А., Курочкин А. Н. Немцы СССР в Трудовой Армии. С. 51-52.
ГКО приняло Постановление ГОКО № 2383 сс «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР», предусматривавшее мобилизацию немцев в возрасте 15-16 и 51-56 лет и женщин-немок в возрасте от 16 до 45 лет включительно, за исключением женщин, имеющих детей до трех лет. Всего на начало 1944 г. в рабочих батальонах трудилось 222 тыс. немцев3.
В составе рабочих батальонов трудились представители всех народов страны. Положение немцев усугублялось отношением начальства на фоне антинемецкой пропаганды. Потери немецких трудармейцев были очень высоки из-за постоянного недоедания и плохих жилищно-быто-вых условий. В Свердловской области на 1 января 1943 г. в шести лагерях НКВД насчитывалось 38533 человек. Через год осталось 29033 человека. Убыль немецких трудармейцев связана со значительной смертностью и демобилизацией по состоянию здоровья4. Столь высокие потери от недоедания и болезней, отсутствия теплой одежды и обуви были не только у трудармейцев-нем-цев. Не в лучшем положении находились их товарищи - трудармейцы из Центральной Азии. В докладной записке пропагандиста Усубалиева от 20 сентября 1943 г. говориться о том, что из 1468 трудармейцев-киргизов, работавших на угольных шахтах Копейска в Челябинской области в течение 1942-1943 гг. 300 человек скончалось от простудных заболеваний, 600 человек были комиссованы по болезни или сбежали на родину5.
В местах поселения в Казахстане немецкие спецпоселенцы находились под контролем местных органов НКВД, фиксировавших через сеть своих осведомителей рост протестных настроений среди большинства спецпоселенцев, включая немецких коммунистов. Особую тревогу вызвала готовность к переходу к активным действиям. В конце 1941 г. из Казахской ССР сообщалось, что переселенец Андрей Непп критиковал своих соплеменников за покорность и призывал к бунту, «так как нам все равно придется сдыхать. Но я наделаю дел - перережу человек 20 русских, а потом покончу жизнь самоубийством»6. Органы НКВД отмечали, что среди немцев в 1941-1942 гг. широко были распространены пораженческие на-строения7. На наш взгляд, органы госбезопасности фиксировали отчаяние и озлобленность лишь отдельных групп немецкого населения. Вероят-
3 Сталинские депортации. С. 375.
4 Герман А. А., Курочкин А. Н. Немцы СССР в Трудовой Армии. С. 166-169.
5 ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. С. 776.
6 Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. С. 450-451.
7 Алексеенко М. А. История депортации немцев. С. 882.
ность бунта безоружных и влачивших полуголодное существование немцев была ничтожной. Органы госбезопасности выдавали распространение слухов и высказываемое немцами недовольство своим положением за готовность к активным действиям.
Несмотря на тяготы и страдания немецкое население продемонстрировало высокий уровень приспособляемости к новым условиям, заслужило уважение местного населения своим трудолюбием, бесконфликтностью и уважением к традициям и обычаям казахов. Немцы, расселенные в казахских аулах, быстро выучили казахский язык. В селе Кировка Северо-Казахстанской области у всех местных немцев казахский язык стал вторым родным языком. Немцы перенимали у казахов навыки животноводства, особенно коневодства. В свою очередь казахи и русские многое заимствовали у немцев в приемах рационального ведения хозяйства и обустройства жилья. У казахов северных регионов сложилась уважительная по отношению к немцам поговорка: «Если хочешь жить в достатке, женись на немке». Немки, выходя замуж за казахских мужчин, строго соблюдали народные традиции казахов. В послевоенное время немцы были надежными социальными партнерами для казахов и казахстанских русских.
Следующая крупная «волна» депортации «накрыла» Казахстан зимой 1943-1944 гг. На этот раз основную часть высланных составили «титульные» этносы (чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки, крымские татары), подвергшиеся коллективному наказанию за сотрудничество отдельных групп населения с наступавшим вермахтом. Депортация затронула также этнические коллективы, постоянно подозреваемые в двойной лояльности: турок-месхетинцев, понтийских греков, хемшинов, армян Западной Украины и Крыма, курдов.
Насильственная депортация народов Северного Кавказа, калмыков и крымских татар должна была способствовать преодолению этнического и культурного отчуждения в южных регионах страны путем смешения высылаемых народов с иноэтническим окружением и возможной последующей ассимиляции. В. Н. Земсков предположил, что цель ассимиляции присутствовала в расчетах кремлевских вождей: «И. В. Сталина и его окружение раздражала национальная пестрота государства, которым они управляли. Депортация ряда малых народов явно служила цели ускорения ассимиляционных процессов в советском обществе. Это была целенаправленная политика
ликвидации в перспективе малых народов за счет ассимиляции их в более крупных этнических массивах, а выселение их с исторической Родины должно было ускорить этот процесс»1.
В ноябре 1943 г. в Казахстан и Киргизию были высланы более 68 тыс. карачаевцев. Основная часть карачаевцев была размещена в Южно-Казахстанской и Джамбульской областях (25212 и 20285 чел.). Позже к ним присоединились 2,5 тыс. демобилизованных из Красной Армии. Первоначально казахское и кыргызское население под влиянием пропаганды настороженно встречало северокавказских изгнанников2. Карачаевцы, будучи близки по этническому происхождению местным казахам и кыргызам, сумели влиться в новую среду, как и депортированные весной 1944 г. более 40 тыс. балкарцев. По воспоминаниям карачаевцев местное население оказало помощь карачаевцам, подкармливая высланных и давая советы относительно пользования местной водой в арыках или защиты от жары и мошкары3. Карачаевцы активно включились в трудовую деятельность. В совхозах «Чимкурган», «имени Тимирязева» и «Кызыл-Кумский» Кызыл-Кумского района Южно-Казахстанской области часть чабанов и большинство механизаторов были карачаевцы. В колхозе «Трудовик» Джамбульской области все работники животноводства были карачаевцы. К их приезду в совхозе насчитывалось 10 тыс. овец, в 1954 г. - 36 тыс.4 Органы госбезопасности докладывали о спокойных отношениях карачаевцев-переселенцев с местным населением5.
Иной путь адаптации к условиям казахстанской ссылки был избран чеченцами и ингушами. В марте 1944 г. в Казахстан и Киргизию отправились эшелоны с высланными чеченцами и ингушами. Первоначально в ноябре 1943 г., когда шли прикидки будущей депортации вайнахов, полмиллиона чеченцев и ингушей, как ранее калмыков, планировалось разместить в Сибири. Основную часть вайнахов (200 тыс. человек) должна была принять Новосибирская область. Однако сибирские регионы уклонились от приема такого количества высланных чеченцев и ингушей6. В середине декабря 1943 г. весь поток депортированных вайнахов было решено перенаправить в
1 Земсков В. Н. Сталин и народ. С. 107.
2 Алиев И. И. Этнические репрессии. С. 155.
3 Шаманов И. М. и др. Наказаны по национальному признаку. С. 32.
4 Шаманов И. М. и др. Наказаны по национальному признаку. С. 33-34.
5 Шаманов И. М. и др. Наказаны по национальному признаку. С. 35-36.
6 Полян П. М. Операция «Чечевица». С. 644.
Казахстан и в Киргизию. 11 февраля 1944 г. вопрос о депортации чеченцев и ингушей был решен на Политбюро ЦК ВКП (б). В период «первых эшелонов» было запланировано отправить в ссылку 310620 чеченцев и 81110 ингушей. Основная часть высланных чеченцев (239,7 тыс. человек) и ингушей (78,5 тыс. человек) размещалась в северных областях региона, отличающихся суровыми климатическими условиями и холодными зимами, что стало шоком для прибывающих жителей Северного Кавказа1. Прибытие огромного числа спецпереселенцев в полуголодные населенные пункты, где отсутствовало взрослое мужское население, заметно осложнило социальную ситуацию в районах вселения чеченцев и ингушей. Материалы органов НКВД по Севе-ро-Казахстанской области фиксируют высокую детскую смертность среди чеченцев и ингушей: в 1944 г. скончалось 1002 чеченцев и ингушей, из них 411 дети (41 %), 191 взрослые (19 %) и 400 старики (40 %)2.
По воспоминаниям очевидцев в селах и аулах Северного Казахстана проживали только старики, женщины и дети, и они впервые за три года войны увидели такое количество взрослых мужчин. Современники отмечали, что с прибытием вайнахских спецпереселенцев сразу же начались кражи скота с подворий, объясняя это необходимостью прибывшим кормить голодающие семьи. На кражи и стычки с местными жителями чеченцев и ингушей толкало неудовлетворительное обеспечение продуктами и деньгами за отработанные трудодни3. Вайнахи успешно использовали все возможности солидаризованного в условиях изгнания коллектива. В случае голода община отправляла своего члена на кражу коровы или лошади для спасения остальных. Грабитель попадал в тюрьму, но все члены общины знали мотивы его героического, с их точки зрения, по-ступка4.
Архивные данные позволяют говорить о коллективном отказе чеченцев и ингушей от участия в трудовой деятельности, что кардинально отличало их коллективное поведение от поведения ранее высланных корейцев, поляков, немцев и карачаевцев. В Северо-Казахстанской области около 50 % выселенных чеченцев и ингушей не выходили на работу. В докладной записке УНКВД по
1 Бугай Н. Ф. Лаврентий Берия Иосифу Сталину. С. 104107.
2 Северо-Казахстанский государственный архив (СКГА). Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1243. Л. 5.
3 Ермекбаев Ж. А. Чеченцы и ингуши в Казахстане. С. 109.
4 Козлов В. А., Козлова М. Е. Патерналистские утопии и этническая реальность. С. 693.
Северо-Казахстанской области «О состоянии хо-зустройства спецпоселенцев с Северного Кавказа за 1944 г.» вскрывается картина нежелания значительной части выселенных вайнахов примириться с депортацией и трудиться. Наибольший уровень нетрудоустроенных наблюдался в Ленинском районе - 80,3 % трудоспособных чеченцев и ингушей не имело работы; в Мамлютском районе - 73,5 %; в Приишимском районе - 57 % и Конюховском - 51 %5. В Северо-Казахстанской области, где на фронт было призвано 74 тыс. человек, из них погибло или умерло от ран, пропало без вести 45 тыс. человек (59 % призванных на фронт или 11 % от населения области), в это время остро ощущалась нехватка рабочих рук6. Причины нежелания чеченцев и ингушей выходить на работу сотрудники НКВД видели в нежелании местных органов власти заниматься их проблемами и пропагандой «антисоветских элементов» из числа чеченцев. В этом они были недалеки от истины.
Сами чеченцы до возвращения фронтовиков ощущали преимущества этнической консолидации. В документах зафиксированы угрозы местным жителям, пожелания навести «свой порядок» и обещания продолжать воровать скот в случае нехватки продуктов7. В 1947 г., согласно сведениям на 2 марта 1948 г., полученным союзным министром внутренних дел С. Н. Кругловым от начальника Главного управления милиции А. М. Леонтьева, в Казахской ССР спецпоселенцами с Северного Кавказа было совершенно 98 ограблений и разбоев, 43 убийства, 391 случаев скотокрадств, 1032 кражей всех видов, 68 дерзких хулиганств, 365 других преступлений8. Ж. А. Ер-мекбаев считает, что организованных выступлений среди чеченцев и ингушей не было, а имели место только «отдельные стычки с местным населением, высказывания недовольством своего положения среди своих и соседей, драки с переселенцами и целинниками из других республик, как это было в Усть-Каменогорске, Атбасаре и в других местах, имели, скорее всего, хулиганские мотивы»9. Однако архивные материалы и воспоминания современников из числа местного населения дают несколько иную картину взаимоотношений вайнахов с местным населением в после-
5 СКГА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1243. Л. 1.
6 Великая Отечественная война в документах и материалах. С. 277, 293.
7 Козлов В. А., Козлова М. Е. Патерналистские утопии и этническая реальность. С. 693.
8 Козлов В. А., Козлова М. Е. Патерналистские утопии и этническая реальность. С. 793.
9 Ермекбаев Ж. А. Чеченцы и ингуши в Казахстане. С. 110.
военные годы. Постоянные грабежи и скотокрадство вели к острому межэтническому конфликту вайнахов с возвращавшимися с фронта русскими и казахами. Бывшие фронтовики были нетерпимы к вызывающему поведению «нежеланных» соседей. 10 июня 1946 г. в колхозе «Ленинский путь» Акмолинской области толпа вооруженных местных жителей, возглавляемая фронтовиками и председателем колхоза, учинила погром жилищ спецпоселенцев и убила двух братьев-чеченцев1. Летом 1950 г. и весной 1951 г. произошли погромы чеченцев в Усть-Каменогорске и Лениногор-ске. В этих городах чеченские общины проживали компактно в так называемых «чечен-городках». В результате погрома 17 июня 1950 г. было убито 34 чеченских спецпоселенца.
Партийные руководители Казахстана также рассматривали чеченцев и ингушей как «опасных» и «нежеланных» жителей. Секретарь республиканской парторганизации Ж. Шаяхметов и председатель республиканского Совмина Е. Тай-беков сообщали в своем письме Маленкову от 10 марта 1952 г. о «паразитическом» образе жизни части чеченцев, занимающихся воровством и спекуляциями2. Подобное коллективное поведение вайнахов могло стать поводом для еще одной репрессивной акции, о чем догадывались наиболее дальновидные члены общин, требовавшие от соплеменников внутреннего примирения с действительностью.
Местные жители сами вели полуголодное существование. Республиканские власти пытались подкормить местное население, передавая им фонды, предназначенные для помощи спецпереселенцам. Вайнахи были «нежеланными» соседями для местных жителей и хозяйственного руководства. Ряд председателей колхозов Кур-дайского и Меркенского районов Джамбульской области открыто заявляли, что депортированные вайнахи будут только балластом, и вместо работы они будут заниматься кражами скота. В спецсообщении министра внутренних дел Казахстана Н. К. Богданова отмечалось негативное отношение местного руководства к чеченцам. В СевероКазахстанской области председатель колхоза Дикий заявил представителям органов НКВД: «Я не знаю, где они [чеченцы. - С. К.] даже расселены и не хочу знать их. Если бы вы приехали проверить животноводство, то другое дело, а спецпоселенцы - пусть как они хотят, так и живут»3.
1 Козлов В. А., Козлова М. Е. Патерналистские утопии и этническая реальность. С. 693-694.
2 Бугай Н. Ф. По решению Правительства Союза ССР. С. 721.
3 СКГА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1243. Л. 5.
Сами чеченцы относились более лояльно к казахам и кыргызам. По утверждению чеченского историка Д. Гакаева, чеченцы «научили казахов и киргизов строить дома, печь хлеб в каменных печах, выращивать овощи и еще многим полезным вещам, о которых местное население до этого не знало»4. На наш взгляд, коллективы, формирующие свою повседневную практику в соответствии с аскриптивной доминантой, редко идут на обмен навыками трудовой деятельности с «чужаками», так как это способствует усилению адаптивного потенциала конкурентов. Информация в «закрытых» социумах жизненно важна, и передача определенных навыков трудовой деятельности блокируется общинными структурами. Казахстанские этнографы изучили культурное влияние русских, украинцев, немцев, татар, узбеков, корейцев на казахское население, но наличие заимствований у вайнахов особенностей строительства жилых сооружений, особых приемов ведения подсобного хозяйства, приготовления пищи ими не отмечено. В сравнении с казахами и кыргызами более архаичной была социальная организация и культурный порядок вайнахов, что находило отражение и во взаимоотношениях с окружающими народами.
Вайнахи сознательно исключали себя из местного полиэтнического сообщества, отвергая путь завоевания доверия у местных жителей, как это сделали немцы, корейцы, турки. В противостоянии с властью и окружающими народами вайна-хи выработали гибкие коллективные стратегии поведения, предполагавшие временное подчинение сложившимся обстоятельствам, умелое использование и подкуп местных руководителей и сотрудников в своих целях, насилие и притеснения в отношении более слабых соседей, сотрудничество и подчеркивание своего религиозного единства с более сильными соседями. Гибкие стратегии поведения с «чужаками» и закрытость общин поддерживалась членами общины, тейповыми и религиозными авторитетами. В отношениях с соседними народами внутренние установки на узкогрупповые формы доверия и солидарных действий вели к ответным этническим мобилизациям русских и казахов. На протяжении длительного времени коллективные выступления местного населения в Казахстане были направлены преимущественно против вайнахских общин.
Иной путь адаптации к новым условиям жизни был избран месхетинскими турками, отправленными в Казахстан и Среднюю Азию согласно Постановлению Государственного Комитета
4 Тишков В. А. Общество в вооруженном конфликте... С. 82-83.
Обороны ГОКО № 6279сс от 31 июля 1944 г. о выселении 86 тыс. турок, курдов, хемшинов из пограничных районов Грузии и отправке их в Казахстан, Узбекистан и Киргизию. Всего из Грузии в Казахстан было отправлено 6435 турецких семей (27,6 тыс. человек), расселенных в Алма-Атинской, Джамбульской и Южно-Казахстанской областях1. Новоприбывшие турки в Джам-бульской области получили помощь местного населения. По воспоминаниям турок, казахское население разбирало по домам семьи переселенцев, прибывших глубокой осенью (конец ноября). Многие турецкие дети из многодетных голодающих семей переселенцев были взяты в казахские семьи. Впоследствии они считали родными приютивших казахских отцов и матерей. Месхетин-ские турки благодаря знанию казахского языка и усвоению национальных традиций казахов, своему трудолюбию и деловой этике быстро завоевали уважение и доверие местного населения. Турки передали местным казахам навыки эффективного огородничества.
2 июня 1944 г. выходит постановление ГКО № 5984сс о выселении с территории Крыма греков, болгар и армян, обвиненных в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями. Греческая диаспора формировалась в Южно-Казахстанской и Джамбульской областях, где с мая 1949 г. размещалась часть депортированных на восток понтийских греков. Греки сыграли боль-
1 Бугай Н. Ф. Лаврентий Берия Иосифу Сталину. С. 177-178.
шую роль в строительстве металлургических предприятий Южного Казахстана. Греки составили значительную часть строителей города Кентау. Большой вклад греки внесли в развитие в южных районах табаководства и виноградарства.
Депортации народов, несомненно, сыграли отрицательную роль в их социокультурном развитии. На многие годы «наказанные» народы, лишенные гражданского равноправия, стали париями в местах изгнания. Стратегии коллективного поведения «подозрительных» и «наказанных» народов различались. Поляки, корейцы, турки, курды, греки, карачаевцы, балкарцы смирились с необходимостью адаптации и интеграции с местным населением, став долговременными партнерами местных казахов и русских. Немцы лелеяли надежду на восстановление национальной автономии на Волге, в то же время они заслужили уважение своих этнических соседей трудолюбием и культурным «компромиссом», заключавшееся в изучении казахского языка и восприятии некоторых элементов культуры. В трудных условиях изгнания люди разных национальностей налаживали добрососедские связи, учились терпимо относиться к культурному порядку представителей других народов. Для чеченцев и ингушей Казахстан также стал второй Родиной. Многие представители этих народов и в настоящее время проживают в разных регионах страны, успешно адаптировавшись в иноэтнической среде.
Список литературы
1. Авторханов, А. Империя Кремля. Советский тип колониализма / А. Авторханов. - Минск: Полифакт, 1991. - 240 с.
2. Алексеенко, М. А. История депортации немцев по документам Государственного архива Куста-найской области / М. А. Алексеенко // Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет: материалы 3-й междунар. науч.-практ. конф. (Саратов, 26-28 авг. 2011 г.). - М.: МСНК-пресс, 2011. - С. 877-886.
3. Алиев, И. И. Этнические репрессии / И. И. Алиев. - М.: РадиоСофт, 2008. - 472 с.
4. Арапханова, Л. Я. Спецпереселенцы. История массовых репрессий и депортация ингушей в ХХ веке / Л. Я. Арапханова. - М.: Андалус, 2004. - 320 с.
5. Брандес, Д. Энциклопедия изгнаний: Депортация, принудительное выселение и этническая чистка в Европе в ХХ веке / Д. Брандес, Х. Зундхауссен, Ш. Трёбст. - М.: РОССПЭН, 2013. - 727 с.
6. Брандес, Д. Депортация немцев 1941 г. как опробованный инструмент внутренней и прецедент международной политики / Д. Брандес // Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет: материалы 3-й междунар. науч.-практ. конф. (Саратов, 26-28 авг. 2011 г.). - М.: МСНК-пресс, 2011. - С. 124-135.
7. Бугай, Н. Ф. Лаврентий Берия Иосифу Сталину: «Согласно Вашему указанию» / Н. Ф. Бугай. -М.: АИРО-ХХ, 1995. - 320 с.
8. Бугай, Н. Ф. По решению Правительства Союза ССР / Н. Ф. Бугай. - Нальчик: Эль-Фа, 2003. -895 с.
9. Великая Отечественная война в документах и материалах архивов Северо-Казахстанской области. - Петропавловск: Управление архивами Северо-Казахстан. обл., 2010. - 384 с.
10.Геллнер, Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса / Э. Геллнер // Нации и национализм. - М.: Праксис, 2002. - С. 146-200.
11.Герман, А. А. Немцы СССР в Трудовой Армии (1941-1945) / А. А. Герман, А. Н. Курочкин. -М.: Готика, 1998. - 206 с.
12.Герман, А. А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941 / А. А. Герман. - М.: МСНК-Пресс, 2007. - 576 с.
13.Деннингхаус, В. «Территория лояльности»: От разовых «чисток» до массовых депортаций (к анализу деятельности Политбюро ЦК ВКП (б) в отношении нацменьшинств запада в 1925-1940 гг.) / В. Деннингхаус // Новейшая история Отечества ХХ-ХХ1 вв.: сб. науч. тр. - Саратов: Наука, 2007. -Вып. 2. - С. 182-209.
14.Ермекбаев, Ж. А. Чеченцы и ингуши в Казахстане / Ж. А. Ермекбеев. - Алматы: Дайк-пресс, 2009. - 508 с.
15.Земсков, В. Н. Сталин и народ. Почему не было восстания / В. Н. Земсков. - М.: Алгоритм, 2014. - 240 с.
16.Козлов, В. А. Патерналистские утопии и этническая реальность / В. А. Козлов, М. Е. Козлова // Вайнахи и имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX - середина XX в.) / под ред. В. А. Козлова. М.: РОССПЭН, 2011. - C. 679-709.
17.Кропачев, С. А. Современная российская историография депортаций народов СССР в годы Великой Отечественной войны / С. А. Кропачев // Вестн. Челяб. гос. ун-та. - История. - 2009. -№ 38 (176), вып. 37. - С. 166-170.
18.Некрич, А. Наказанные народы / А. Некрич. - Нью-Йорк: Хроника, 1978. - 173 с.
19.Неймарк, Н. Геноциды Сталина / Н. Неймарк. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 176 с.
20.Полян, П. М. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР / П. М. Полян. - М.: ОГИ-Мемориал, 2001. - 328 с.
21.Полян, П. М. Операция «Чечевица»: немцы на Кавказе и депортация вайнахов в марте 1944 г. / П. М. Полян // Вайнахи и имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX - середина XX в.) / под ред. В. А. Козлова. - М.: РОССПЭН, 2011. -С.639-649.
22.Сталинские депортации 1928-1953 гг. / сост. А. Н. Яковлев, Н. Л. Поболь, П. М. Полян. - М.: Междунар. фонд «Демократия», 2005. - 904 с.
23.Степанов, М. Г. Депортация калмыков и северокавказских народов СССР в период Великой Отечественной войны (1941-1945 годы): краткие историографические заметки / М. Г. Степанов // Вестн. Челяб. гос. ун-та. - 2011. - № 23 (238). История. - Вып. 47. - С. 100-103.
24.Тишков, В. А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны) / В. А. Тиш-ков. - М.: Наука, 2001. - 533 с.
25.ЦК ВКП (б) и национальный вопрос. - Кн. 2. 1933-1945 / сост. Л. С. Гатагова, Л. Кошелева, Л. А. Роговая. - М.: РОССПЭН, 2009. - 1096 с.
26.Шаманов, И. М. Наказаны по национальному признаку / И. М. Шаманов, Б. А. Тамбиева, Л. О. Абрекова. - Черкесск: КЧ Ф МОСУ, 1999. - 116 с.
27.Conquest, R. The nation killers: the Soviet deportation of nationalities / R. Conquest. - Macmillan, 1970. - 222 p.
28.Pohl, J. O. The Stalinist Penal System: A Statistical History of Soviet Repression and Terror, 19301953 / J. O. Pohl. - McFarland & Company Incorporated Pub, 1997. - 165 p.
Сведения об авторе
Казиев Саттар Шарниязович - кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории и социально-гуманитарных дисциплин Северо-Казахстанского государственного университета им. М. Козыбаева.
sattarkaz@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 14 (369). History. Issue 64. P. 83-93.
CASTAWAYS, PARTNERS AND RIVALS: "PUNISHED" PEOPLES AND LOCAL POPULATION IN KAZAKHSTAN IN 1941-1953
S. Sh. Kaziev
Candidate of Historical Sciences, Senior Lecturer of the Department of History and Socio-Humanities of Kozybayev North Kazakhstan State University Business address: Petropavlovsk, 85 Pushkin st.,
Republic of Kazakhstan. sattarkaz@mail.ru
The article is devoted to the study of deported nations' adaptation and their interethnic relationship with local population in Kazakhstan during the war and in the post-war period. The historiographic myths about deliberate ethnocide of the "punished" peoples on the part of the Soviet state are subjected to criticism in this research. The article shows that the "punished" peoples found themselves on the verge of survival in the harsh conditions of their exile in Kazakhstan, but the local population, having sent all able-bodied males to the front, was under similar conditions. Various strategies of adaptation and relationship with local Kazakhs and Russians have been investigated. It was found out that there had been different strategies of adaptation: Germans, Turks, Greeks, Karachays, and Balkars, as well as earlier deported Poles and Koreans, joined the local community, while Chechens and Ingush people took a hold of the line of opposition to other nations and covert resistance to official authorities. In the subsequent period traditions of interethnic relations between forcibly displaced peoples and local Kazakhs and Russians continued to persist unchanged up to the breakdown of the USSR.
Keywords: "punished" peoples; deportation; Germans; Kazakhs; Russians; Chechens; Ingushs; Karachays; Balkars; interethnic conflicts; World War II; Kazakhstan.
References
1. Avtorkhanov A. Imperiya Kremlya. Sovetskiy tip kolonializma [Empire of the Kremlin. Soviet type of colonialism]. Minsk, 1991. 240 p. (In Belarus).
2. Alekseyenko M.A. Istoriya deportatsii nemtsev po dokumentam Gosudarstvennogo arkhiva Kustanay-skoy oblasti [The history of the deportation of Germans on the documents of the State Archive Kustanai region]. Nachal'nyy period Velikoy Otechestvennoy voyny i deportatsiya rossiyskikh nemtsev: vzglyady i otsenki cherez 70 let: Materialy 3-y mezhdunarod-noy nauchno-prakticheskoy konferentsii [The initial period of the Great Patriotic War and the deportation of Russian Germans: views and assessments in 70 years: Proceedings of the 3rd International Scientific and Practical Conference]. Saratov, 26-28 avgusta 2011 g., Moscow, 2011. Pp. 877-886. (In Russ.).
3. Aliyev I.I. Etnicheskiye repressii [Ethnic repression]. Moscow, 2008. 472 p. (In Russ.).
4. Arapkhanova L.Y. Spetspereselentsy. Istoriya massovykh repressiy i deportatsiya ingushey v XX veke [Special immigrants. The history of mass repression and deportation of the Ingush in the XX century]. Moscow, 2004. 320 p. (In Russ.).
5. Brandes D., Zundkhaussen K., Trobst S. Entsiklopediya izgnaniy: Deportatsiya, prinuditel'noye vysele-niye i etnicheskaya chistka v Yevrope v XXveke [Encyclopedia of exile: Deportation, forced evictions and ethnic cleansing in Europe in the XX century]. Moscow, 2013. 727 p. (In Russ.).
6. Brandes D. Deportatsiya nemtsev 1941 g. kak oprobovannyy instrument vnutrenney i pretsedent mezh-dunarodnoy politiki [The deportation of the Germans in 1941 as tested tools, internal and international policy precedent]. Nachal'nyy period Velikoy Otechestvennoy voyny i deportatsiya rossiyskikh nemtsev: vzglyady i otsenki cherez 70 let: Materialy 3-y mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsi [The initial period of the Great Patriotic War and the deportation of Russian Germans: views and assessments in 70 years: Proceedings of the 3rd International Scientific and Practical Conference]. Saratov, 26-28 avgusta 2011 g., Moscow, 2011. Pp. 124-135. (In Russ.).
7. Bugay N.F. Lavrentiy BeriyaIosifu Stalinu: «Soglasno Vashemu ukazaniyu» [Lavrentiy Beria to Joseph Stalin: "According to your instructions"]. Moscow, 1995. 320 p. (In Russ.).
8. Bugay N.F. Po resheniju Pravitel'stva Sojuza SSR [According to the decision of the Government of the USSR]. Nal'chik, 2003. 895 p. (In Russ.).
9. Velikaya Otechestvennaya voyna v dokumentah i materialah arhivov Severo-Kazahstanskoj oblasti [The Great Patriotic War in the documents and materials of archive of North-Kazakhstan region]. Petropav-lovsk, 2010. 384 p. (In Kazakhstan).
10. Gellner E. Prishestvie nacionalizma. Mify nacii i klassa [Coming nationalism. Myths nation and class]. Nacii i nacionalizm [Nations and Nationalism]. Moscow, 2002. Pp. 146-200. (In Russ.).
11. German A.A., Kurochkin A.N. Nemtsy SSSR v Trudovoy Armii (1941-1945) [Germans in the Soviet Union Labor Army (1941-1945)]. Moscow, 1998. 206 p. (In Russ.).
12. German A.A. Nemetskaya avtonomiya na Volge. 1918-1941 [German autonomy in the Volga. 19181941]. Moscow, 2007. 576 p. (In Russ.).
13. Denningkhaus V. «Territoriya loyal'nosti»: Ot razovykh «chistok» do massovykh deportatsiy (k anal-izu deyatel'nosti Politbyuro TSK VKP(b) v otnoshenii natsmen'shinstv zapada v 1925-1940 gg.) ["The territory of loyalty" From single "cleansing" to mass deportations (to the analysis of the Politburo of the CPSU (b) in respect of national minorities in the West 1925-1940)]. Noveyshaya istoriya Otechestva [The recent history of the Fatherland]. Saratov, 2007. Pp. 182-209. (In Russ.).
14. Yermekbayev Zh.A. Chechentsy i ingushi v Kazakhstane [Chechens and Ingush in Kazakhstan]. Almaty, 2009. 508 p. (In Kazakhstan).
15. Zemskov V.N. Stalin i narod. Pochemu ne bylo vosstaniya [Stalin and the people. Why was there no uprising]. Moscow, 2014. 240 p. (In Russ.).
16. Kozlov V.A., Kozlova M.Y. Paternalistskiye utopii i etnicheskaya real'nost' [Paternalistic utopia and reality]. Vaynakhi i imperskaya vlast': problema Chechni i Ingushetii vo vnutrenney politike Rossii i SSSR (nachalo XIX- seredina XXv.) [Vainakh ethnic and imperial power: the problem of Chechnya and Ingushetia in domestic politics Rossia and the USSR (the beginning of XIX - the middle of XX century)]. Moscow, 2011. Pp. 679-709. (In Russ.).
17. Kropachev S.A. Sovremennaya rossiyskaya istoriografiya deportaciy narodov SSSR v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [Modern Russian historiography deportations of the USSR in the Great Patriotic War]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk state University], 2009, no. 38 (176), Istoriya, iss. 37, pp. 166-170. (In Russ.).
18. Nekrich A. Nakazannyye narody [Punished Peoples]. New York, 1978. 173 p. (In USA).
19. Neymark N. Genotsidy Stalina [Stalin's genocides]. Moscow, 2011. 176 p. (In Russ.).
20. Polyan P.M. Ne po svoyey vole. Istoriya i geografiya prinuditel'nykh migratsiy v SSSR [Not on their own. History and geography of forced migrations in the USSR]. Moscow, 2001. 328 p. (In Russ.).
21. Polyan P.M. Operatsiya «Chechevitsa»: nemtsy na Kavkaze i deportatsiya vaynakhov v marte 1944 g. [Operation "Lentil": Germans in the Caucasus and the deportation of Vainakh in March 1944]. Vaynakhi i imperskaya vlast': problema Chechni i Ingushetii vo vnutrenney politike Rossii i SSSR (nachalo XIX - seredina XX v.) [Vainakh ethnic and imperial power: the problem of Chechnya and Ingushetia in domestic politics Rossia and the USSR (the beginning of XIX - the middle of XX century)], pod red. V. A. Kozlova. Moscow, 2011. Pp. 639-649. (In Russ.).
22. Stalinskiye deportatsii 1928-1953 gg. [Stalin's deportation of 1928-1953 years], sost. A. N. Yakov-lev, N. L. Pobol', P. M. Polyan. Moscow, 2005. 904 p. (In Russ.).
23. Stepanov M.G. Deportaciya kalmykov i severokavkazskih narodov SSSR v period Velikoy Otechest-vennoy voyny (1941-1945 gody): kratkie istoriograficheskie zametki [The deportation of the Kalmyks and North Caucasian peoples of the USSR during the Great Patriotic War (1941-1945 years): brief historio-graphical notes]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk state University], 2011, no. 23 (238), Istoriya, iss. 47, pp. 100-103. (In Russ.).
24. Tishkov V.A. Obshchestvo v vooruzhennom konflikte (etnografiya chechenskoy voyny) [Society in armed conflict (ethnography Chechen war)]. Moscow, 2001. 533 p. (In Russ.).
25. TSK VKP(b) i natsional'nyy vopros [Central Committee CPSU (b) and the National Question], part 2. 1933-1945, ed. L. S. Gatagova, L. Kosheleva, L. A. Rogovaya. Moscow, 2009. 1096 p. (In Russ.).
26. Shamanov I.M., Tambieva B.A., Abrekova L. O. Nakazanypo nacional'nomupriznaku [Punished by nationality]. Cherkessk, 1999. 116 p. (In Russ.).
27. Conquest R. The nation killers: the Soviet deportation of nationalities. Macmillan, 1970. 222 p.
28. Pohl J.O. The Stalinist Penal System: A Statistical History of Soviet Repression and Terror, 19301953. McFarland & Company Incorporated Publ., 1997. 165 p.
