CC BY
34
DOI: 10.15643/libartrus-2019.6.2
Парадоксальность творческой деятельности и интеллектуальные системы: поиск альтернатив информационному подходу
© Е. В. Биричева1*, Е. В. Стерхов2
1 Институт философии и права Уральского Отделения Российской Академии наук Россия, 620219 г. Екатеринбург, улица Софьи Ковалевской, 16.
2Институт металлургии Уральского Отделения Российской Академии наук Россия, 620016 г. Екатеринбург, улица Амундсена, 101.
*Email: e.v.biricheva@mail.ru
Статья посвящена проблематизации создания «сильного» искусственного интеллекта (ИИ) и поиску альтернативных информационному подходу путей моделирования творческих способностей человека в интеллектуальных системах. Распространенные сегодня интеллектуальные системы представляют собой ИИ, алгоритмы которого задаются человеком, следовательно, не имеют собственного творческого потенциала. Наибольшие трудности разработки ИИ связаны с алгоритмическим описанием таких апперцепционных явлений, как воображение и символическое отождествление, которые формируются на ранних стадиях развития человека в среде отношений с Другими. Поскольку такие исследователи, как П. Тиллих, Р. Мэй, Ж. Лакан, Ж. Делез, В. В. Бибихин и другие, на фундаментальном уровне прорабатывают генезис высших когнитивных функций и перцептивного поля, построенного на структуре Другого, представляется продуктивным раскрыть потенциал данных философских идей для разработки творческого ИИ. Безусловно, не только (и не столько) философы не-аналитического толка и психоаналитики занимаются изучением творчества и моделированием эвристических способностей. Однако без выхода к проблематике «Я - Другой» и функционирования бессознательного в диалектике страха и желания, на исследовании которых строятся психоаналитический, экзистенциальный и постструктуралистский подходы, невозможно осуществить целостное осмысление собственно человеческих феноменов. Выгодно отличает указанные направления и внимание к неотъемлемым в творчестве техникам означивания, роли Другого в формировании воображения и ощущаемой человеком фундаментальной тревоге, включающей его созидательную активность. Парадоксальность же творческой деятельности рассматривается в ключе балансирования между новым и имеющимся, культурным и природным, коллективным и индивидуальным, временным и вневременным, сознанием и бессознательным, различием и повторением и т.д. Несмотря на неразрешимость данных апорий, авторы приходят к парадоксальному заключению, что в целях моделирования творческих способностей решать их не обязательно. Более перспективным видится воспроизведение фундаментального парадокса: возможно, для того, чтобы было сознание (в т.ч. искусственное), прежде необходимо бессознательное; чтобы возникло «новое», должно быть освоено «старое»; чтобы стало Я, требуется отличение от Другого; чтобы произвести смысл, понимание сначала должно отсутствовать?
Ключевые слова: искусственный интеллект, парадокс, творчество, смысл, тревога, Другой, Воображаемое, психоанализ, экзистенциализм, постструктурализм.
Введение
В настоящее время нас окружают интеллектуальные системы оптимизации, умного поиска, построения маршрутов и т.п., которые во многом упрощают жизнь современного человека, хотя являются, по сути, простыми алгоритмами. Принципиальная возможность создания искусственного интеллекта (ИИ) с регулируемыми характеристиками (физическая память, частота обработки, обучаемость) весьма воодушевляет, поскольку построение и использование данных систем может помочь человечеству в решении нетривиальных задач, требующих творческого подхода. В отличие от уже активно применяемых систем дифференциального искусственного интеллекта (ДИИ), управляемого алгоритмами, «сильный» или интегральный искусственньш интеллект (ИИИ) должен обладать творческими способностями, прежде всего, корректируя, выстраивая и применяя собственные алгоритмы. Несмотря на социально-этические вопросы разработки таких технологии и опасения по поводу негативных сценариев их применения (см., например, [1-3]), данная перспектива, безусловно, является актуальнои в современных условиях экспоненциального роста потока и количества информации на фоне ограниченности возможностеи человеческого мозга.
Помимо этических, правовых и социокультурных вопросов внедрения в повседневную практику технологии ИИ, существуют ряд проблем как на пути создания самообучающихся интеллектуальных систем, к которым можно отнести неиронные сети (см., например, [4, 5]), так и в плане моделирования высших когнитивных функции и подлинно творческои активности (а не ее симуляции). Важнеишая проблема разработки ИИИ заключается в отсутствии у машин чувств и эмоции, которые являются главными аттракторами к сознательнои деятельности [6, с. 24-26] и для которых в случае человека возникает семантическое пространство [7]. Во-первых, с этим моментом связана широко обсуждаемая сегодня проблема «квалиа» - невозможность передачи первичного восприятия своиств чувственного опыта, таких как, например, «краснота», «боль», «соленость» и т.п. [8, с. 199-202]. Во-вторых, трудности понимания закономерностеи означивания, зависящих, скорее, не от знаков, а от применения их в том или ином контексте, и природы творчески совершаемого человеком «скачка» между выражением (фразои) и выражаемым-воспринимаемым во фразе (смыслом) занимают современных философов, антропологов, логиков, лингвистов и филологов со времен Ф. де Соссюра и Л. Вит-генштеина [9, с. 55-76, 91-109,142-172]. В-третьих, среди значимых проблем разработки ИИИ мы также выделяем вопрос о выборе изначальных условии и задаваемых параметров, от которых способная к творчеству искусственная интеллектуальная система сможет отталкиваться в обучении и построении собственных траектории развития. Наконец, неразрывно с данным кругом вопросов возникает и проблема мотивации: какие факторы побуждают творить и соответственно какие пусковые механизмы необходимо заложить в ИИ для стимулирования творческои активности?
Данные трудности можно преодолеть, осуществив конвергентный подход на пересечении философии и логики языка, информатики, когнитивных исследовании, неирофизиологии и психологических наук. В рамках последних хотелось бы обратить особое внимание на огромный методологическии потенциал, который несут структурный психоанализ Ж. Лакана, развивавшего научные положения теории З. Фреида, экзистенциальную психологию П. Тиллиха и Р. Мэя (см. [10]) и феноменологически ориентированные исследования психологических основании языка, проводимые Ж. Делезом, В. В. Бибихиным и др., в том числе в аспектах (1)
осмысления глубинной природы тревоги и стремящихся к ее компенсации желании, порождающих фантазмы; (2) исследования структуры Другого и ее роли в формировании пространства Воображаемого; (3) анализа речи и ее косвенных связеи с бессознательным. Несмотря на то, что философско-психологическими аспектами творчества и обусловленностью этого феномена фигурои Другого занимаются не только (и не столько) указанные исследователи1, обозначенные три направления мысли позволяют нащупать связь творческои деятельности именно с бессознательным. Это, в частности, проливает свет и на важность изучения психических нарушении для исследования природы творчества и его моделирования в искусственных системах. Поскольку же творческие способности человека своеи парадоксальностью ставят в тупик все рационально-логические попытки решить связанные с их моделированием проблемы, целесообразным с позиции настоящего исследования представляется, прежде всего, осмыслить апории данного феномена и затем на материале исследованных Лаканом, Мэем, Делезом, Бибихиным и другими выдающимися мыслителями связеи языка, бессознательного, Другого и Воображаемого наметить возможные траектории парадоксального преодоления базовых трудностеи на пути создания творческого ИИ.
I. Парадоксальность творчества
В попытке ухватить сущность творчества исследователи дают множество определении, подмечая различные аспекты данного феномена. Со сменои аспекта не меняется, пожалуи, лишь то, что творчество предполагает создание нового (причем нового как такового - не важно, новых объектов, форм, символов, принципов, опыта, качеств личности или даже нового общества [10, с. 20-25]). Этимологически слово «творчество» восходит к корню dhebh-, означающему «благоприятное, подходящее время» [14, с. 19-20]. Происхождение не случаино отражает связь с греческим «каиросом» (или русскои «порои»); интуитивно творчество мы ассоциируем с хорошим во времени, с удачнои комбинациеи, угаданным-увиденным просветом, моментом озарения. Этимология в нашем языке выводит к церковнославянизму: «Творец» - тот, кто создал мир из ничего. Человек, созданныи «по образу и подобию» Творца, однако, материю из ничего сотворить не способен. Так, при обсуждении человеческои креативности делается акцент на работе с формои, ее преобразовании или создании; материя для этого уже должна быть. Если «творчеству» в силу теологических коннотации приписывается, скорее, характер единичных актов, то его синоним «созидание», восходящии к старославянскому «созидать» -делать нечто из глины («зъдъ» - глина), говорит о продолжительности длящегося во времени непрерывного целенаправленного процесса.
Желание дальнеишего уточнения и определения устоичивых характеристик творчества обречено на попадание в серию парадоксов. Творчество в современном смысле - это процесс, предполагающии длительность и непрерывность, различные стадии и способы осуществления, или это акт, событие, мгновенное озарение, которое случается «вдруг»? Творчество предполагает сознательную работу с формои или оно по большеи части питается образами бессознательного? Кто или что творит - Природа осуществляет «аутопоиезис» [15], постоянно нащупывая удачные комбинации и формы в ходе эволюции, или только человек по-настоящему творит, создавая то, что в природе не возникло бы само по себе, без его участия? Абсолютно нового не бывает совсем (возможны лишь перекомбинации имеющегося) или новое -
1 К примеру, идеи мыслителей-диалогистов (М. Бубера, М. М. Бахтина, Э. Левинаса и др.) активно сегодня применяются в контексте изучения психологии творческой деятельности человека и проблем создания ИИ [11-13].
все и всегда, только нужно «настроить» свои взгляд на видение каждыи-раз-нового в, казалось бы, привычном том же самом? Творчество всегда коллективно (без влияния других, в абсо-лютнои изоляции, ничего создать невозможно) или только индивидуально (осмыслять и переживать мы можем только сами, личностно, в уникальных единичных актах)? Бывает ли творчество без опыта? Но в самом опыте как уже имеющем место нет ничего нового... Эти апории можно продолжать. Все они, однако, коренятся в парадоксальнои природе самого человеческого существа, «распятого» между полюсами индивидуального и коллективного, природного и культурного, временного и вечного, нового и старого, сознательного и бессознательного, тожества и неповторимости, различия и повторения.
Парадоксальным ключом, отпирающим непроходимость данных апории (апорьа - буквально «не-проходимость», безысходность, ситуация отсутствия о-поры), как раз и является творчество в своеи «невозможнои возможности» - как то самое «подходящее» (интенсивное, наполненное) время, «пора, отмыкание запертого, открытие хода в сплошнои стене непроходимости... Мы выходим из парности возможное-невозможное, или не доходим до этои парности и до парности вообще: непохоже, что „пора" стоит в паре с чем-то. Говорят еще: „не пора"; но это значит как раз, что мы знаем, нам как-то показано, какая сеичас пора» [16, с. 8]. Быть в своеи поре означает всем своим существом присутствовать «здесь и сеичас» и исполняться в настоящем. Это очень похоже на описание состояния, в котором мы пребываем, когда творим, погружаясь полностью в захватывающее нас событие и забывая о ходе времени и о себе. Однако в такои «своеи поре» и, как принято полагать, в отсутствие «самосознания», ведомые «бессознательными инстинктами», животные пребывают практически постоянно, редко выпадая из него в нерешительность, амеханию. Человек же периодически вспоминает о себе (к примеру, беспокоится, как он и его поступки выглядят со стороны) и о хронологическом времени (анализирует опыт прошлого, строит планы на будущее). Возможно, для того чтобы творить, человеку необходимо не только настоящее, но и опространственное время прошлого-будущего, не только наличное положение вещеи, но и воображаемое пространство оперирования представляемыми объектами? Возможно, для того чтобы было сознание, должно быть бессознательное? Чтобы возникло «новое» - должно быть освоено «старое» и т.д.? Тогда основной вопрос, связанныи с моделированием творческои деятельности, заключается не в том, как решить эти апории, а в том, нужно ли их решать. Если получится наити опору в поре, то выбираться из парадоксальности вовсе не обязательно (тем более, последняя - тот самыи двигатель, которыи включает осмысление).
С даннои сериеи парадоксов связана иного плана трудность, с которои разобраться все же в первую очередь необходимо в рамках задачи моделирования творческих функции. Непросто выделить четкий критерий для определения, имеет ли место творчество в том или ином случае. Когда неиронные сети «рисуют» психоделические картины [17] или «пишут» электронную музыку [18, с. 67-68] по заданным алгоритмам, являются ли продукты их деятельности поистине творческими? «Новое» (как не существовавшее ранее) на роль такого критерия не подходит, потому что с ним связана главная апория. Восприятие нового субъективно и следует прежде уточнить: новое для кого или чего - для данного конкретного воспринимающего человека, машины, конструирующеи некии объект, или для общества (тоже какого?), человечества, мира в целом? Либо такои комбинации элементов не было зарегистрировано ранее и это будет творческим продуктом, либо все возможные элементы и способы их комбинирования уже заранее предполагаются определенным устроиством нашего мира и о новом говорить
неправомерно. Ответ зависит от выбора перспективы - точки зрения абстрактного внешнего наблюдателя или эмпирического здесь и сеичас находящегося конкретного человека: либо «ничто не ново под лунои» и «все новое - это хорошо забытое старое», либо новым может быть увидено, пережито, почувствовано в пределе каждое мгновение. В рамках жизни одного человека субъективно нового много, особенно в детстве: когда-то каждым из нас были впервые услышаны определенные звуки, почувствованы новые вкусы и запахи, увидены те или иные предметы, пережиты новые эмоции и продуманы определенные идеи. Они не были абсолютно новыми, поскольку другие уже имели ощущения тех же чувственно воспринимаемых объектов и могли уже осмыслить идеи, которые мы только что открыли для себя самостоятельно. Поскольку же в деиствительности происходит непрерывное изменение (даже когда в ближаи-шем окружении «ничего не меняется», мы чувствуем течение времени как смену собственного состояния), по большому счету ново, уникально и неповторимо каждое ускользающее мгновение «теперь». Меняется контекст, и универсальна тогда только уникальность, единичность всего. В каком-то смысле идея, продуманная конкретным человеком в его собственнои фактичности, или переживание, пропущенное человеком «через себя», каждыи раз абсолютно новы, поскольку возникли в уникальнои совокупности условии. С другои стороны, их формы -не возникшие, не созданные этим конкретным человеком: чтобы «материал» того или иного личного опыта мог во что-то уложиться, формы уже должны заранее быть даны. Парадокс «новое - либо все, либо ничего», таким образом, вводит в круг остальных апории единичного-общего, опытного-априорного, материального-идеального, субъективного-объективного и т.д. Поэтому «новое» само по себе вряд ли можно взять в качестве надежного критерия для удостоверения в факте творчества.
Несмотря на то, что новым может быть все, интуитивно не вся деятельность человека нами распознается как творческая. При этом даже воспроизведение может быть творческим, а появление нового объекта, напротив, может к истиннои креативности не иметь отношения: мы заслушиваемся и открываем для себя новые грани в проигрывании известнои музыкаль-нои композиции, но некоторым научным статьям отказываем в новизне и творческом подходе к исследованию. Что же характерно для собственно человеческого созидания? Что мы творим, когда творим, что бы ни творили по-настоящему (от сколачивания табуретки до написания стихотворения)? Человек специфичен тем, что творит смысл. Есть смысл или нет, тоже, безусловно, «проверяется» только на индивидуальном уровне. Поскольку за меня деиствие осмысления совершить никто не может именно моим способом, именно в моеи совокупности условии, со стороны судить об осмысленности можно лишь косвенно. Смысл, вложенный в ходе создания фразы, рисунка, научнои статьи, музыкальнои композиции, философского трактата и любого другого произведения, заряжает это выражение направленностью, указанием на то или иное положение дел. Однако в ходе контакта с произведением не каждым человеком из каждого произведения может быть развернут содержательный смысл (хотя и отрицание смысла произведения уже несет собои минимальный акт творческого, осмысленного вос-при-ятия), а развернутый смысл воспринимающего не совпадает со вложенным в произведение смыслом творца [19]. Беды в этом, тем не менее, нет: смысл живет актами каждыи раз нового понимания или непонимания [20, с. 120-122]. Что же касается объектов, сконструированных искусственными системами по заданным алгоритмам, несомненно, мы можем наделить эти «произведения» смыслом, что-то новое благодаря им понять или увидеть для себя. Но осмысляла ли такая машина в ходе создания композиции? Аналогичным образом мы можем
слышать музыку ветра и дождя или распознавать в облаках на закате пеизажи, лица, предметы, однако отсюда не следует с необходимостью, что природные явления желали донести до нас осмысленное выражение. Так, говоря далее о творчестве, мы будем иметь в виду осмысленную/осмысляющую деятельность.
Интересно, наконец, то, что, как отмечает Р. Мэи, «творчество требует мужества. На этот факт редко обращают внимание при обсуждении проблемы творчества, а еще реже пишут об этом» [10, с. 8]. Мыслитель приводит метафору: творчество означает также и «бросить вызов богам» [10, с. 27], т.е. попытаться преодолеть свою конечность [10, с. 31]. Парадокс временно-сти-вневременности разворачивается в таком «бунте» против временных и пространственных границ собственного бытия. Человек может, с однои стороны, увековечить частичку себя в творении (которое, как это замечательно выразил А. С. Пушкин, «прах переживет и тленья убежит»), с другои - запечатлеть новое и этим как бы провести соединительныи мостик между Я и Другим, через которого смысл сможет продолжить свое заново-рождение. В данном ключе творческую, смыслопорождающую деятельность человека можно понять и как оружие в борьбе со страхом небытия. Отмечая в противоположность многим подходам силу психоанализа в данном вопросе, Мэи подытоживает: все теории, которые «обходят сторонои паниче-скии страх, присутствующии в человеческом сознании, являются неполными и, как правило, ложными» [10, с. 29-30]. Так и наш выбор философского психоанализа, экзистенциальнои психологии и структуралистского направления в исследованиях языка в качестве стоящих подходов для осмысления проблематики творчества обусловлен, прежде всего, их вниманием к фундаментальной тревоге небытия как ключу к пониманию созидательнои активности, специ-фичнои для человека.
II. Роль тревоги в творческой деятельности: необходимость чувствовать
и желание преобразовывать
Вопрос о создании ИИ неразрывно связан с вопросом о специфике человека по сравнению с животными. Безусловно, человек на огромную долю своего существа является «биологичным»: в нем протекают те же биохимические процессы, его нервная система построена на тех же принципах, он испытывает эмоции тои же природы, что и другие млекопитающие. Что отличает человека? [21, 22]. Он не принимает естественную данность, не довольствуется лишь тем, что обеспечено природои, в т.ч. способен внутренне противостоять естественным образом возникающим собственным состояниям и интенциям и преобразовывать их. Человек задается вопросами, что и позволяет ему выходить за границы наличнои фактичности, изобретая то, что в природе не возникает само по себе. Задается вопросами - значит, отправным пунктом для деиствия является не просто стимул, в ответ на которыи автоматически возникает реакция: в эту цепочку может включаться стадия осмысления [23] (однако не во всех случаях, поскольку большая часть процессов обусловлена, говоря языком психоанализа, жизнью «Оно»). Так, человек, в отличие от животного, постоянно «выпадает» на уровень фундамен-тальнои непонятности, не-одно-значности всего, что требует подключать интерпретацию. «Мы не знаем и, скорее всего, никогда не узнаем, что представляет собою Оно у животного, но зато мы прекрасно знаем, что у человека Оно полностью вовлечено в диалектику языка и является тем самым, что несет и хранит в себе первоначальную жизнь влечения» [24, с. 155], -говорит Ж. Лакан. Символическое не накладывается полностью на Реальное, образуя разрыв и тем самым открывая пространство Воображаемого, в котором работает мыслительная активность, пытающаяся восстановить несоответствия [25, с. 147,149-155].
Как резюмирует Лакан, человек пребывает в модусе нехватки [26, с. 18], постоянно ощущая тревогу неполноты и соответственно желая обрести недостающее [27, с. 7]. Животные, очевидно, тоже способны переживать страх, однако в их случае, во-первых, не возникает тревоги, исходящей именно из нехватки и отсутствия (страх порождается при взаимодействии с существующими объектами), во-вторых, страх не имеет прямои связи с желанием, не желанием компенсируется, но, наконец, имея реальный коррелят, в отличие от фундаментальнои тревоги, рано или поздно преодолевается. В человеческои же системе тревога, хотя и приобретает в течение жизни различные формы, остается неустранимои после стадии отделения «Я» от других как конечного, ограниченного [28, с. 29, 70]. С этих пор постоянно воспроизводимым становится и желание преодолеть свою неполноту, для чего, с однои стороны, в Воображаемом активизируются процессы производства образов, а с другои - тревога побуждает человека выносить возникающие в Воображаемом сценарии достижения недостающего (фан-тазмы [30]) во внешнее пространство. Так, роль тревоги для творческои деятельности заключается в мощнеишеи мотивации к преобразованию деиствительности и созданию нового, в неи не существующего самого по себе. Важно понимать, что для такои траектории эволюционного развития человека имелись также физиологические и психометрические предпосылки. Наличие рук у человекоподобных существ обеспечило формирование «практического интеллекта» как способности манипулировать окружающими объектами [31]. Наряду с этим выделился психометрическии интеллект, отвечающии за корректировку поведенческих реакции по отношению к иному, и, как следствие, - социальный интеллект в рамках группы [32].
Обращая внимание на то, что в развитии интеллекта в целом и творческих способностеи в частности тревога в ее сцепке с желанием имеет столь значительную - мотивирующую -роль, можно предположить, что в «сильнои» искусственнои системе должны быть заложены подобные механизмы. Тревога и желание во многом опираются на чувственное восприятие, а компенсаторные механизмы, требующие преобразовании в Реальном (реализации воображаемых фантазмов), в свою очередь, формируются в рамках возможности манипулирования объектами окружающеи деиствительности. Следовательно, если выстраивать ИИИ, данную систему необходимо снабдить инструментами преобразования реальных предметов и обеспечить рефлексирующую систему чувственного восприятия, работающую в модусе не только деиствительного, но и возможного. В этом отношении ключевое значение приобретает инте-риоризируемыи в качестве структуры Другои, поскольку фундаментальная тревога, запускающая творческую активность, в конечном счете является тревогой нехватки Другого.
III. «Внутренний Другой» в структуре интеллекта
Категория иного вводит в человеческую систему неизбежную двоиственность, к тому же множащуюся от проекции себя на место Другого и представления отсутствия себя [24, с. 270288]. В результате развития возникает интересный эффект: человек не только воспринимает Другого как отдельный неподконтрольный ему «мир», а не просто как положение вещеи, но он сам себе оказывается Другим (не совпадает с собои как переживающии нечто и одновременно осмысляющии этот факт переживания) [33]. Где два, там обнаруживается и третье - пустое место утраченного единства, чистый разрыв, из которого фонтанируют двоиственности, управляющие всеи диалектикои означаемого и означающего. В таком ключе З. Фреид гениальным образом находит и описывает еще одну чисто человеческую особенность: человека захватывает не только Эрос, но и Танатос [34, с. 388-393]. Стремиться к изначальнои однозначности, к первичному единству можно двумя путями - либо слившись с Другим, либо
избавившись от него окончательно [35, с. 32]. В норме происходит динамическая балансировка на границе между устранением себя и устранением Другого, достигаемая попеременным отключением «эмпирического» (здесь и сеичас переживающего) Я и «внутреннего наблюдателя» Сверх-Я. В случае же непринятия этого фундаментального парадокса и невозможности продуктивно его использовать, проявляются те или иные патологии, связанные с нарушением функционирования фантазмов. Если человеческая система восприятия, основанная на Воображаемом, построена на структуре Другого, закономерным представляется обеспечить для возможного ИИИ такую внутреннюю двоиственность по оси «Я - Другои». Данныи подход в усеченном виде взят за основу в генеративно-состязательнои связи, которая состоит из двух неиросе-теи. Одна выполняет роль критика, а вторая - творца [36]: в ходе обучения «творец» учится производить объекты, которые «критик» не сможет отличить от оригинала. Но такои метод пока реализует лишь стохастические попытки продублировать предмет, а не сотворить.
Таким образом, как пишет Ж. Делез, отталкивающиися в т.ч. от лакановского концепта, «другои отнюдь не одна среди прочих структур в перцептивном поле... Это та структура, которая обусловливает все [перцептивное] поле и его функционирование. Как раз не Эго, а другои как структура делает восприятие возможным» [37, с. 405]. Не случаино Делез называет эту структуру «априорным Другим» [37, с. 403], т.е. данным человеческому существу «до опыта», пусть и требующим инициации в ходе взросления коммуникативнои средои реальных других людеи. Согласно лингвистическим исследованиям, при помощи лепетнои речи, заложеннои генетически [38] и не являющеися имитациеи речи взрослых, дети на ранних стадиях развития «отчитываются» о собственных переживаниях, и эти «высказывания» не в первую очередь используются как средство общения со взрослыми [20, с. 99-111], т.е. не обязательно обращены к конкретному другому («дети лепечут и совершенно одни в пустои комнате» [20, с. 110]). «Адресат подобных высказывании не столько взрослыи собеседник, сколько некая сущность, которую можно было бы условно назвать держателем языка или авторитетом языка», или «невидимым субъектом» [20, с. 109]. Как и для любого взрослого, этот общии «адресат», перед лицом которого человек артикулирует свои состояния и отчитывается о состоянии мира, - Другои, а точнее, Иное вообще. Так, человек выражает смысл для реальных других и разворачивает его для себя из их речи только через структуру «внутреннего» Другого, т.е. в свете заложеннои категории иного как такового. Однако, в пределе, основано это отношение к иному на даннои человеку способности видеть различие, в т.ч. выходить на собственную границу, своиство которои - разделять-соединять одно и другое.
IV. Выражаемое Воображаемое
Несовпадение с Другим и фундаментальная нехватка Реального множат свою неоднозначность в Символическом, порождая активность в Воображаемом. Любое слово речи Другого воспринимается в такои системе как направленное и по-разному понятое на каждом «полюсе» (Я и Другого). Любои знак (идеограмма которого - стрелка) - не только указание, связь одного и другого, но элементарное удвоение одного и того же. Фундаментом или первои деистви-тельностью, открывающеи любые возможные отношения, является от-ношение себя к своему-собственному, ре-флексия [20, с. 54-62]. Выразить и воспринять выраженное (сказать и услышать сказанное) - это уже элементарное складывание-удвоение (образ образа), в котором свернута структура различия одного и другого. Так, любои акт осмысления является уникальным заново-творением связеи между несовпадающим положением вещеи и языком [37, с. 32,
99], восстановлением в Воображаемом структурнои целостности мира, постоянно распадающегося на Реальное и Символическое2. Как представляется, человеческое творчество является способом воссоединения с Другим, поскольку в любом творчестве заложена интенция выражения: либо передача своего - Другому, либо расшифровка закодированных Другим знаков, перевод их в свое измерение, т.е. на собственный язык [20, с. 159-169]. Безусловно, воссоединение это происходит не буквально с реальными другими и не является экстенсивным распространением себя на все Иное (завладением им). В любом творчестве свернуто самотворчество, интенсивное воссоединение с собои как Другим, парадоксальное обеспечение соб-ственнои целостности, четкои отграниченности от всего остального и в то же время самопре-восхождение, выход на собственную границу, не только разъединяющую, но и связывающую с Другим как таковым [39, с. 82-132].
Наконец, одновременно с производством смысла рождается и форма, которую смысл наполняет, поэтому в творчестве воспроизводится граница, но не в статичном плане удостоверения в наличии заданных пределов, а в динамическом модусе трансгрессии, одновременно отменяющеи текущую граничность и устанавливающеи новую. По сути, в попытке достижения единства в любом творческом акте происходит нечто вроде становления-границеи, «собирание» разбросанных частеи себя в единство3, со-средо-точение - умещение всего (и себя) в точку, которая есть чистое различие [40, с. 271-316]. Экстраполируя данные механизмы на ИИ, получающии творческие возможности, можно предположить, что в него должно быть заложено представление о границе и способах создания из нее формы. Причем система должна сама научиться абстрагировать формы из контакта с окружающим миром, т.е. у нее не должно быть изначального хранилища известных форм (хотя изначальная данность «формы форм», границы или различия обязательна). Иначе на основе готовои базы данных можно достичь лишь симуляции творчества, заключающегося в копировании и воспроизведении имеющихся элементов, пусть и с перекомбинациеи. Истинное творчество, как представляется, имеет шанс возникнуть только в раздваиваемои системе, воспроизводящеи различие в рамках «двигателя» смещенных относительно друг друга двух неравных половин означаемого и означающего.
Заключение
Основная идея даннои статьи заключается в том, чтобы показать, что несмотря на парадоксальность творческой деятельности, ее моделирование возможно - причем решать вдвинутые в феномен творчества апории не обязательно: их нужно попробовать воспроизвести.
Преодоление таких трудностеи разработки ИИИ, как проблема квалиа (уникальность и непередаваемость специфики первичного восприятия качеств объектов окружающеи деи-ствительности), выбор изначальных условии развития (особенности заложенных в систему данных и траектории возможного самостоятельного ее становления), поиск механизмов активации творческих процессов (обеспечение устоичивои мотивационнои составляющеи), невозможно осуществить без глубокого и многогранного анализа функционирования естественного сознания в его неразрывнои связи с бессознательным. В даннои работе в контексте
2 В языке (в широком смысле, как в Символическом) происходит, скорее, не дублирование реального положения вещей, но схватывание структуры отношений между вещами, выявленным Воображаемым (см. об этом также [9, с. 178-181]).
3 Стоит отметить, что слово «интеллект» происходит от праиндоевропейских корней en- и lego-, как раз означающих «собираю в...».
обсуждения парадоксальности творческой деятельности мы попытались очертить возможные перспективы применения наработок Ж. Лакана, Р. Мэя, Ж. Делеза, В. В. Бибихина и других авторов в области осмысления глубинных закономерностеи формирования структур личности к решению актуальных задач моделирования творческих функции. Идеи данных выдающихся мыслителеи вдохновляют, прежде всего, на понимание ключевого значения парадокса двойственности-единства творческой активности человека, базирующеися на интериориза-ции Другого. Другои как структура, обусловливающая человеческую систему восприятия, открывает пространство Воображаемого, отделенное от Реального и Символического и в то же время сложным образом сообщающееся с ними. Смещенная неоднозначность речи Другого и положения вещеи предстает в модусе нехватки, включая посредством механизмов тревоги и желания производство смысла - истинно творческую активность, призванную «прикрывать» динамически воспроизводимую пустоту ускользающего и недостижимого отсутствующего элемента.
Таким образом, рассмотренные концептуальные положения могут быть применены к решению проблем на пути создания ИИИ, способного к творческои деятельности, по следующим траекториям:
1) разработка «пусковых механизмов», обеспечивающих внутренние движущие силы (включающие активность) искусственнои системы и построенных на стремлении преодоления нехватки (выхода за собственные изначальные границы);
2) моделирование саморазворачивающегося перцептивного поля, основанного на структуре Другого и открывающего возможности рефлексии по оси интериоризированного отношения «Я - Другои»;
3) конструирование семантического пространства по типу структурных техник «скользящего» (несовпадающего) означивания, позволяющих преодолевать изначальную данность и наличную фактичность, следовательно, производить новое.
Что же касается дальнеиших перспектив составления новои стратегии разработки творческого ИИ, авторами даннои статьи планируется предложить детальныи алгоритм апперцепции, построенный на структуре Другого, а также осмыслить возможные пути и технические трудности моделирования на его основе электронного, химического и биологического автомата, способного к изобретению.
Литература
1. Bostrom N. Ethical issues in advanced artificial intelligence // Cognitive, emotive and ethical aspects of decision making in humans and in artificial intelligence. Oxford, U.K., 2003. Vol. 2. Pp. 12-17.
2. Ильин В. В. Цивилизационные пути Homo Technologicus: деликатность экзистенциальных ситуаций // Российский гуманитарный журнал 2019. Т. 8. №3. С. 165-183. DOI: 10.15643/libartrus-2019.3.1.
3. Лисенкова А. А. Вызовы и возможности цифровой эпохи: социокультурный аспект // Российский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. №3. С. 217-222. DOI: 10.15643/libartrus-2018.3.4.
4. Мак-Каллок У. С., Питтс В. Логическое исчисление идей, относящихся к нервной активности // Автоматы. 1956. С. 363-384.
5. Tensor Flow: A Neural Network Playground. URL: https://playground.tensorflow.org/.
6. Тьюринг А. М. Может ли машина мыслить? М., 1960. 67 с.
7. Аблеев С. Р. Моделирование сознания и искусственный интеллект: пределы возможностей // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2015. №3. С. 58-64.
8. Волков Д. Б. Бостонский зомби: Д. Деннет и его теория сознания. М., 2012. 315 с.
9. Бибихин В. В. Витгенштейн: смена аспекта. М., 2005. 576 с.
10. Мэй Р. Мужество творить. М., 2015. 152 с.
11. Dix A. I in an other's eye // AI & Society. 2019. Vol. 34. Pp. 55-73. DOI: 10.1007/s00146-017-0694-7.
12. Starovoytenko E. B. A Non-Dialogic Relation to the Other: Regression or Opposition to Dialogicity// Psychology. Journal of the Higher School of Economics. 2018. Vol. 15. No 4. Pp. 728-746. DOI: 10.17323/1813-8918-20184-728-746.
13. Wegerif R., Major L. Buber, educational technology, and the expansion of dialogic space // AI & Society. 2019. Vol. 34. Pp. 109-119. DOI: https://doi.org/10.1007/s00146-018-0828-6.
14. Соснин Э. А., Пойзнер Б. Н. Из небытия в бытие: творчество как целенаправленная деятельность. Томск, 2011. 520 с.
15. Матурана У., Варела Ф. Древо познания. М., 2001. 224 с.
16. Бибихин В. В. Пора (время-бытие). СПб., 2015. 367 с.
17. Аж глаза на лоб (нейросети рисуют) // Портал N+1. 2015. URL: https://nplus1.ru/material/2015/07/13/use.
18. Мильгизин И. Э., Баева Л. В. К вопросу о креативности в нейросетях искусственного интеллекта // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства. 2017. №1(13). С. 62-71. DOI: 10.17726/philIT.2017.1.4.
19. Шуталева А. В., Путилова Е. А. Конфигурации чтения как конститутивный аспект сознания // Российский гуманитарный журнал. 2016. Т. 5. №5. С. 466-473. DOI: 10.15643/libartrus-2016.5.4.
20. Бибихин В. В. Слово и событие. Писатель и литература. М., 2010. 416 c.
21. Зельдина Е. Природа человека // Лаканалия. Природа человека. 2011. №5. С. 3-4.
22. Мазин В. По следам природы человека // Лаканалия. Природа человека II, или Похищение субъекта. 2011. №6. С. 96-106.
23. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология. М., 1984. С. 173-179.
24. Лакан Ж. Образования бессознательного (Семинары: Книга V(1957/1958)). М., 2002. 608 с.
25. Лакан Ж. Еще (Семинары: Книга XX(1972/73)). М., 2011. 176 с.
26. Лакан Ж. Изнанка психоанализа (Семинары, Книга XVII (1969/70)). М., 2008. 272 с.
27. Лакан Ж. Тревога (Семинары, Книга X(1962/63)). М., 2010. 424 с.
28. Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (Семинары, Книга II (1954/55)). М., 2009. 520 с.
29. Мазин В. Стадия зеркала Жака Лакана. СПб., 2005. 160 с.
30. Котелевский Д. В. Фантазм // Философская энциклопедия. URL: http://terme.ru/termin/fan-tazm.html#item-5487.
31. Thorndike E. L. Intelligence and its uses // Harper's Magazine. 1920. No. 140. Pp. 227-235.
32. Brody E., Brody N. Intelligence: Nature, Determinants and Consequences. New York, 1976. 241 p.
33. Биричева Е. В. Локальность «своего» и внутренний Другой // Визуальные образы современной культуры. Изучая локальность: фундаментальные схемы и исследовательские практики. Сб. научных статей по материалам VII Всероссийской научно-практической конференции (Омск, 27-28 сентября 2018 г.). Омск, 2018. С. 103-105. URL: http://www.omsu.ru/science/materialy-konferentsiy/2018/Visual%20image s%20of%20contemporary%20culture%202018-.pdf.
34. Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. М., 1989. 498 с.
35. Бакеева Е. В. Принять парадокс, или Усилие смирения. Екатеринбург, 2009. 84 с.
36. Goodfellow I. J., Pouget-Abadie J., Mirza M., Xu B., Warde-Farley D., Ozair S., Courville A., Bengio Y. Generative Adversarial Network. Submitted: June 10, 2014. URL: https://arxiv.org/abs/1406.2661.
37. Делез Ж. Логика смысла. М., 2011. 472 с.
38. Марков А. В. Введение в науки о жизни. Ч. 8. Палеоантропология (лекции 26-28). 2011. URL: http://www .evolbiol.ru/nes08.htm.
39. Биричева Е. В. Субъект как несубстанциальное основание бытия: концепция «приспособления». Екатеринбург, 2014. 216 с.
40. Делез Ж. Различие и повторение. СПб., 1998. 384 с.
Поступила в редакцию 29.08.2019 г. После доработки - 17.12.2019 г.
DOI: 10.15643/libartrus-2019.6.2
Intelligent systems and the paradoxicalness of creative activity: in search for alternatives to the informational approach
© E. V. Biricheva1*, E. V. Sterkhov2
1Institute for Philosophy and Law, Ural Branch of RAS 16 S. Kovalevskya Street, 620219 Yekaterinburg, Russia.
2Institute of Metallurgy, Ural Branch of RAS 101 Amundsen Street, 620016 Yekaterinburg, Russia.
*Email: e.v.biricheva@mail.ru
The authors of the article problematize the creation of "strong" artificial intelligence (AI) and search for the ways of modelling of human creative abilities, alternative to the informational approach. Intellectual systems that are widespread today represent AI, which algorithms are set by human, therefore, lacking their own creative potential. The main difficulties of creative AI elaboration seem to be connected with the algorithmic description of such apperception phenomena as imagination and symbolic identification, which are formed in childhood within the context of relations with the Others. Such researchers as P. Tillich, R. May, J. Lacan, G. Deleuze, V. V. Bibikhin, ect. study the fundamental level of the genesis of higher cognitive functions and perceptual field, which is built on the structure of the Other. Thus, the examination of their ideas promises to be productive on the way towards the elaboration of AI. Nowadays, not only (and not mainly) non-analytical philosophers and psychoanalysts investigate creativity and modeling of heuristic abilities in the artificial systems. Nevertheless, holistic understanding of any human phenomena appears to be unreachable without the investigation of "I - Other" relationship, unconsciousness and its functioning in fear and desire dialectics, on which psychoanalytical, existential, and post-structural approaches are particularly based. In this context, these approaches may be profitably distinguished due to their attention to the signifying techniques inherent for creation, to the Other's role in the imaginary forming, and to the fundamental anxiety, which turns on human creativity. The authors of the article consider the paradoxicalness of creative activity in the light of dynamical balance between new and given, cultural and natural, collective and individual, temporal and timeless, conscious and unconscious, difference and repetition, etc. Despite the insolvability of these aporias, the authors come to a paradoxical conclusion: in order to model creativity, it is not necessary to solve them. Reproduction of the fundamental paradox appears to be much more promising. The unconsciousness may be necessary at first to "run" consciousness (including an artificial one). For the "new" to emerge, the "old" should be first mastered. The "I" seems to need to be differed from the "Other" to become. And we may firstly lack understanding to start to produce sense.
Keywords: artificial intelligence, paradox, creation, sense, anxiety, other, imaginary, psychoanalysis, existentialism, post-structuralism.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at edit@libartrus.com if you need translation of the article.
Please, cite the article: Biricheva E. V., Sterkhov E. V. Intelligent systems and the paradoxicalness of creative activity: in search for alternatives to the informational approach // Liberal Arts in Russia. 2019. Vol. 8. No. 6. Pp. 390-402.
References
1. Bostrom N. Cognitive, emotive and ethical aspects of decision making in humans and in artificial intelligence. Oxford, U.K., 2003. Vol. 2. Pp. 12-17.
2. Il'in V. V. Rossiismigumanitarnyi zhurnal. 2019. Vol. 8. No. 3. Pp. 165-183. DOI: 10.15643/libartrus-2019.3.1.
3. LisenKova A. A. Rossiismi gumanitarnyi zhurnal. 2018. Vol. 7. No. 3. Pp. 217-222. DOI: 10.15643/libartrus-2018.3.4.
4. McCulloch W. S., Pitts W. Avtomaty. 1956. Pp. 363-384.
5. Tensor Flow: A Neural Network Playground. URL: https://playground.tensorflow.org/.
6. Turing A. M. Mozhet li mashina myslit'? [Can a machine think?] Moscow, 1960.
7. Ableev S. R. VestniK AKademii eKonomichesKoi bezopasnosti MVD Rossii. 2015. No. 3. Pp. 58-64.
8. VolKov D. B. BostonsKii zombi: D. Dennet i ego teoriya soznaniya [Boston zombie: D. Dennett and his theory of consciousness]. Moscow, 2012.
9. Bibikhin V. V. Vitgenshtein: smena aspeKta [Wittgenstein: a change of aspect]. Moscow, 2005.
10. May R. Muzhestvo tvorit' [The courage to create]. Moscow, 2015.
11. Dix A. AI & Society. 2019. Vol. 34. Pp. 55-73. DOI: 10.1007/s00146-017-0694-7.
12. Starovoytenko E. B. Psychology. Journal of the Higher School of Economics. 2018. Vol. 15. No 4. Pp. 728-746. DOI: 10.17323/1813-8918-2018-4-728-746.
13. Wegerif R., Major L. AI & Society. 2019. Vol. 34. Pp. 109-119. DOI: https://doi.org/10.1007/s00146-018-0828-6.
14. Sosnin E. A., Poizner B. N. Iz nebytiya v bytie: tvorchestvo KaK tselenapravlennaya deyatel'nost'[From nothingness to being: creativity as a purposeful activity]. TomsK, 2011.
15. Maturana U., Varela F. Drevo poznaniya. Moscow, 2001.
16. Bibikhin V. V. Pora (vremya-bytie). Saint Petersburg, 2015.
17. Azh glaza na lob (neiroseti risuyut). Portal N+1. 2015. URL: https://nplus1.ru/material/2015/07/13/use.
18. Mil'gizin I. E., Baeva L. V. FilosofsKie problemy informatsionnykh tekhnologii i Kiberprostranstva. 2017. No. 1(13). Pp. 62-71. DOI: 10.17726/philIT.2017.1.4.
19. Shutaleva A. V., Putilova E. A. RossiisKiigumanitarnyi zhurnal. 2016. Vol. 5. No. 5. Pp. 466-473. DOI: 10.15643/li bartrus-2016.5.4.
20. Bibikhin V. V. Slovo i sobytie. Pisatel' i literature [Word and event Writer and literature]. Moscow, 2010.
21. Zel'dina E. Priroda cheloveKa. LaKanaliya. Priroda cheloveKa. 2011. No. 5. Pp. 3-4.
22. Mazin V. LaKanaliya. Priroda cheloveKa II, ili Pokhishchenie sub''eKta. 2011. No. 6. Pp. 96-106.
23. Blumer G. Sovremennaya zarubezhnaya sotsial'naya psikhologiya. Moscow, 1984. Pp. 173-179.
24. Lacan J. Obrazovaniya bessoznatel'nogo (Seminary: Kniga V(1957/1958)) [Formations of the unconscious (Seminars: Book V(1957/1958))]. Moscow, 2002.
25. Lacan J. Eshche (Seminary: Kniga XX(1972/73)) [Encore (Seminars: BookXX(1972/1973))]. Moscow, 2011.
26. Lacan J. IznanKa psikhoanaliza (Seminary, Kniga XVII (1969/70)) [The other side of psychoanalysis (Sminars, BookXVII (1969/70)Jj. Moscow, 2008.
27. Lacan J. Trevoga (Seminary, Kniga X (1962/63)) [Anxiety (Seminars, BookX(1962/63))]. Moscow, 2010.
28. Lacan J. «Ya» v teorii Freida i v tekhniKe psikhoanaliza (Seminary, Kniga II (1954/55)) [The Ego in Freud's theory and in the technique of psychoanalysis (Seminars, Book II (1954/55))]. Moscow, 2009.
29. Mazin V. Stadiya zerKala ZhaKa LaKana [Mirror Stage of Jacques Lacan]. Saint Petersburg, 2005.
30. KotelevsKii D. V. Fantazm. FilosofsKaya entsiKlopediya. URL: http://terme.ru/termin/fantazm.html#item-5487.
31. Thorndike E. L. Harper's Magazine. 1920. No. 140. Pp. 227-235.
32. Brody E., Brody N. Intelligence: Nature, Determinants and Consequences. New York, 1976.
33. Biricheva E. V. Vizual'nye obrazy sovremennoi Kul'tury. Izuchaya loKal'nost': fundamental'nye skhemy i issle-dovatel'sKie praKtiKi. Sb. nauchnykh statei po materialam VII VserossiisKoi nauchno-praKtichesKoi Konferentsii (OmsK, 27-28 sentyabrya 2018 g.). OmsK, 2018. Pp. 103-105. URL: http://www.omsu.ru/science/materialy-konferentsiy/2018/Visual%20images%20of%20contemporary%20culture%202018-.pdf.
34. Freud S. Vvedenie v psikhoanaliz. LeKtsii [Introduction to psychoanalysis. Lectures]. Moscow, 1989.
35. BaKeeva E. V. Prinyat'paradoKs, ili Usilie smireniya [Accept the paradox, or an effort of humility]. EKaterinburg, 2009.
36. Goodfellow I. J., Pouget-Abadie J., Mirza M., Xu B., Warde-Farley D., Ozair S., Courville A., Bengio Y. Generative Adversarial Network. Submitted: June 10, 2014. URL: https://arxiv.org/abs/1406.2661.
37. Delez Zh. LogiKa smysla. Moscow, 2011.
38. MarKov A. V. Vvedenie v nauKi o zhizni. Pt. 8. Paleoantropologiya (leKtsii 26-28). 2011. URL: http://www.ev olbiol.ru/nes08.htm.
39. Biricheva E. V. Sub''eKt KaK nesubstantsial'noe osnovanie bytiya: Kontseptsiya «prisposobleniya» [Subject as an unsubstantial basis of being: the concept of "adaptation"]. EKaterinburg, 2014.
40. Deleuz G. Razlichie i povtorenie [Difference and Repetition]. Saint Petersburg, 1998.
Received 29.08.2019.
Revised 17.12.2019.
