CC BY
193
Персона
Виктор ТЕРЕХОВ
ПАМИРСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ Б.Л. ГРОМБЧЕВСКОГО
В статье анализируются военно-исследовательские экспедиции российского офицера Б.П. Громбчевского на Памир в конце XIXв. и его вклад в отечественное памироведение.
The military research expeditions of Russian officer B.L. Grombchevsky to the Pamirs in the late 19th century and his contribution to the national scientific research of the Pamirs are analyzed in the article.
Ключевые слова:
англо-русское соперничество, научные и военные исследования, Памир, Б.П. Громбчевский; Anglo-Russian rivalry, scientific and military research, the Pamirs, B.L .Grombchevsky.
ТЕРЕХОВ Виктор Петрович — научный редактор журнала
«Этнографическое обозрение» Института этнологии и антропологии Российской академии наук [email protected]
В XIX столетии на Евразийском континенте развернулась так называемая «большая игра» (англ. — the Great Game), под которой принято понимать стратегическое соперничество и конфликт между Британской и Российской империями за господство в Центральной Азии, прежде всего борьбу за рынки сбыта и источники сырья. Для обоснования своих экспансионистских планов на Востоке английской дипломатией был выдвинут тезис о планируемом Россией нападении на Индию и возможном вторжении туда русских войск со стороны Центральной Азии.
После завоевания и присоединения к Российской империи Средней Азии внимание как английских, так и русских политиков, дипломатов и военных все больше обращалось на страны, находившиеся между Индией и российскими владениями. Одним из объектов «большой игры» стал Памир — горная страна в Центральной Азии, восточную часть которой населяли кочевники-киргизы, а западную — немногочисленные восточноиранские народности, которые ныне проживают в Горно-Бадахшанской автономной области Республики Таджикистан. Памир представлял интерес, прежде всего, в силу своего стратегически важного географического положения — как пограничной территории между Азией и Европой.
Несмотря на это, до середины XIX в. сведения об этом регионе были крайне скудными и основывались главным образом на отрывочных и сбивчивых китайских и арабских источниках. Первый европеец — венецианский купец Марко Поло — попал сюда только в XIII столетии. Даже в начале 1870-х гг. военное и внешнеполитическое ведомства России при составлении справок о Памире были вынуждены констатировать, что это — один из самых малоизвестных уголков земного шара. Они затруднялись составить определенное заключение относительно местоположения памирских княжеств, не говоря уже о языках, нравах и обычаях людей, там живших.
Экспедиции на Памир были опасны и трудны для европейцев вследствие тяжелых природно-климатических условий высокогорья: резких перепадов температур в течение дня, развития горной болезни, сопровождаемой кислородным голоданием и физическим утомлением, а также из-за инсоляции, частых землетрясений, камнепадов и т.д. Кроме того, небольшие феодальные памирские владения находились в вассальной зависимости от соседних, более могущественных государств, которые не давали разрешения на поездки туда.
Первенство в исследованиях Памира принадлежит англичанам, создавшими в Индии специальную службу, которая наряду со сбо-
ром разведывательных данных занималась на Памире географическими и другими изысканиями военно-прикладного характера под эгидой Королевского географического общества.
Активизация военно-политической и дипломатической деятельности англичан в Центральной Азии, в частности вокруг Афганистана и соседнего с ним Памира, стимулировала военно-научные центральноазиатские исследования в России. Собственно говоря, начались они в период подготовки к присоединению Средней Азии, в частности после образования Туркестанского генерал-губернаторства (с 1886 г. — Туркестанский край) и Туркестанского военного округа, и приняли более или менее систематический характер в конце 1870-х гг. Тогда с военными и научными целями в восточную и западную части Памира, а также на сопредельные с ним территории отправлялись военные специалисты Л.Ф. Костенко, Н.И. Гродеков, Д.В. Путята и др., а также ученые и путешественники Н.А. Северцов, И.В. Мушкетов, А.Э. Регель, Г.Е. Грум-Гржимайло, В.Ф. Ошанин и др. Во время экспедиций, командировок и путешествий им удалось собрать важные сведения военно-прикладного и научного свойства. Основное внимание уделялось географии — орографии, гидрографии и картографии, что обусловливалось, прежде всего, политическими задачами в связи с англо-русским соперничеством в Центральной Азии.
Таким образом, в ходе «большой игры» возникло отечественное памироведение как одно из направлений ориенталистики. На первом этапе своей истории оно имело практический характер, поскольку служило интересам военного и дипломатических ведомств. Основоположниками этой науки являлись военные-востоковеды, ученые широкого профиля, путешественники-натуралисты, а также сотрудники дипломатических служб. Немалый вклад в изучение Памира и Припамирья внесли Русское географическое общество (РГО), Общество любителей естествознания, антропологии и этографии при Московском университете и другие научные организации. Первые исследования памироведов были отрывочными и несистематизированными, тем не менее они представляют интерес как для истории науки, так и для истории освоения Памирского региона, который в начале XX в. вошел в состав
Российской империи, а позднее стал частью СССР.
Один из самых видных военных исследователей Памира — член РГО Бронислав Людвигович Громбчевский (Гронбчевский, 1855—1926), поляк по происхождению. Он учился в петербургском Горном институте, где получил основы знаний по минералогии, геологии и топографии. Не завершив полный курс института, Громбчевский поступил на военную службу. С 1876 г. его жизнь связана с Туркестанским краем, куда он был переведен в линейный батальон. Позднее, занимая должность помощника начальника Маргеланского уезда, Б.Л. Громбчевский серьезно занялся изучением культуры и языков местных народов. Он в совершенстве овладел сартским (узбекским), таджикским и персидским (фарси) языками. Уже будучи награжденным серебряной медалью РГО и побывав в некоторых ранее малоизвестных районах Средней Азии, Громбчевский по собственной инициативе решил прослушать курс практической астрономии в Санкт-Петербургском университете и пройти обучение в Пулковской обсерватории. Только после этого он приступил к исследованию Памира.
В августе-ноябре 1888 г. состоялась его первая экспедиция на Памир и прилегающие к нему с юго-востока районы. Всего им было пройдено около 3 тыс. верст по мало- или совсем необследованным местностям. В пути он осуществлял маршрутную съемку, барометрическое нивелирование (измерение высот) и определял географические широты, попутно производя фотографирование.
О важности этой экспедиции свидетельствует тот факт, что ее результатами интересовались не только военное ведомство и РГО, но и европейские географы. Громбчевский беспрепятственно поднялся на восток Памира и прошел до Аксу, т.е. до верховьев Мурхаба, но близ слияния Аксу с Истыком был задержан китайцами из Таш-Кургана. Здесь уговорами и подарками ему удалось добиться у местного бека разрешения проследовать далее, к водоразделу между Аксу и Вахан-Дарьей.
Несмотря на сложные погодные условия и другие трудности, его экспедиция позволила значительно расширить сведения об орографии и гидрографии горных областей. По результатам предшествующих исследовательских поездок (в Кашгар,
на Тянь-Шань и в Ферганскую область), а также экспедиции 1888 г. Громбчевский был награжден золотой медалью РГО. Летом следующего года Громбчевский предпринял новую экспедицию на Памир и в Припамирье: он обследовал часть Каратегина и Дарваза, Вахана и Гиндукуша, северо-западный Тибет и Кашгарию (экспедиция 1889 г.). Ему удалось произвести маршрутную съемку на протяжении более 7 тыс. верст, определить 14 астрономических пунктов и 158 высот, сделать многочисленные наблюдения и собрать богатые и весьма разнообразные коллекции.
В это время с одобрения англичан афганские войска захватили памирские княжества Шугнан и Рушан. Русский военный путешественник оказался свидетелем их жестокой расправы над местными жителями. Позднее в докладе, прочитанном в Николаевской академии Генштаба, он сообщал, что рушанцы называли себя не иначе как подданными «белого царя», и занятие своего края «дузами» (ворами) объясняли тем, что «русские войска далеко и не могли подоспеть вовремя, чтобы прогнать афганцев». «Казни производились ежедневно, - продолжал Громбчевский. -Деревни... выжигались, а поля вытравлялись лошадьми... Население изнемогало под афганским гнетом, а в перспективе ожидался голод и связанные с ним бедс-твия»1. В письме российскому политическому агенту в Бухаре путешественник сообщал, что вспыхнувшее в Восточном Бадахшане восстание местных жителей «приняло широкие размеры и вынудило афганцев вытребовать войска», расположенные в соседних районах2.
Громбчевский подчеркивал, что не только население памирских княжеств, но и правители последних симпатизировали русским. Учитывая тяготение памирцев к русским, а также нарушение Англией соглашения с Россией о том, что территории на правом берегу р. Пяндж - сфера влияния русских, а на левом - англичан, он считал, что Россия имеет полное право занять Памир, который имеет «несомненную важность» для нее3.
1 Громбчевский Б.Л. Наши интересы на Памире : военно-политический очерк. — Новый Маргелан, 1891, с. 4, 11, 18.
2 Архив внешней политики Российской империи, ф. 147 (Среднеазиатский стол), оп. 485, д. 695, л. 153.
3 Громбчевский Б.Л. Указ соч., с. 18, 26.
Изучив и проанализировав возможности движения русских войск через горы Памира, Громбчевский, как и некоторые другие высшие офицеры, полагал, что поход на Индию возможен не только со стороны Закаспийской области. «Думаю, что посылка чрез Памиры в Кашмир 3—4 тысячного корпуса... вынудит англичан отказаться от мысли воспользоваться кашмирскими войсками для борьбы с Россией... Появление даже небольшого отряда русских войск со стороны Памиров отвлечет громадные силы у англичан и в значительной степени облегчит задачу главного операционного корпуса». Громбчевский предупреждал, что «англичане двигаются вперед по всей линии и двигаются систематически, по строго обдуманному плану». Захватив все дороги через Памир, резюмировал он, противник может оказаться в близком соседстве с территориями, контролируемыми Россией4.
За проведенные значительные географические и топографические работы в предгорных и горных районах, а также выяснение того, кому принадлежали памирские земли в прошлом, Громбчевский получил чин подполковника. По результатам путешествия 1889—1890 гг. он опубликовал доклад в «Известиях ИРГО» и подробную политическую справку «Современное положение памирских ханств и пограничной линии с Кашмиром». О его поездке в Западный Тибет через Памир для сбора сведений географического и политического характера свидетельствует переписка с Главным штабом Туркестанского военного округа и начальником Николаевской академии Генштаба, обнаруженная автором в Российском государственном военно-историческом архиве5.
Вклад Б.Л. Громбчевского в отечественное памироведение трудно переоценить. Благодаря его военно-научным экспедициям российская наука уже в 1890-е гг. получила достоверные сведения по географии ряда районов Памира и сопредельных стран. Собранные исследователем разнообразные коллекции, в т.ч. энтомологические, послужили для будущих поколений памироведов основой для сравнительно-научного анализа.
4 Там же, с. 23, 27—28.
5 РГВИА, ф. 1396 (Штаб Туркестанского военного округа), оп. 2, д. 186, л. 1—10.
