CC BY
105
12. Turaev B. A. 'Istoriya Drevnego Vostoka (History of Ancient East. L. State social-economic printing office). Leningrad: Gosudarstvennoe sotsial'no-ekonomicheskoe izdatel'stvo, 1935. Vol. I. 340 p. (In Russian).
13. Piotrovskii B. B. Arkheologiya Zakavkaz'ya (s drevneishikh vremen do I tysyacheletiya do n. e.) (Archaeology of the Transcaucasus (from the ancient times till the first millennium BC). Leningrad: LSU publ., 1949. 134 p. (In Russian).
14. Haykakan sovetakan hanragitaran (Armenian Soviet Encyclopedia). Yerevan: Hay sovetakan hanragitaran hratarakchutyun, 1980. Vol. 6. 720 p. (In Armenian).
15. Karapetyan S. Kovkasyan thangarani haykakan havaqacun (Armenian collection of the Caucasian museum). Yerevan: Gitutyn, 2004, 96 p. (In Armenian).
16. Kureghyan E. Im husheri chanaparhov (On the way over my memory). Yerevan: Lusakn, 2009. 354 p. (In Armenian).
17. Vardanyan S. Hayastani mayraqaghaqnery (The Capitals of Armenia). Yerevan: Apolon, 1995. 262 p. (In Armenian).
УДК 902/908
В, А. Дмитриев
ПАЛЕОЭТНОЛОГИЯ И ХРАНИТЕЛЬ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ОТДЕЛА РУССКОГО МУЗЕЯ А. А. МИЛЛЕР
Палеоэтнология была научной дисциплиной, занимавшей определенные временные позиции в истории археологии и этнографии. В России ее расцвет приходится на 1920-е гг., хотя был подготовлен развитием мировой науки в предшествующий период. В осуществлении принципов палеоэтнографии значительная роль принадлежала музейным организациям, в частности Этнографическому отделу Русского музея в Петрограде - Ленинграде (ЭОРМ). До начала 1930-х гг
характер работы ЭОРМ во многом определял Александр Александрович Миллер (1875-1935), видный представитель отечественного отряда направления палеоэтнографии. Им были выработаны методы полевой работы, сочетавшие этнографические и археологические исследования и предполагавшие поиск архаики в народной культуре.
Ключевые слова: Палеоэтнология, археология, этнография, музей, полевые исследования, музейный предмет, архаика, народная культура.
V. А. ОтНхюу
PALEOETHNOLOGY AND THE CURATOR OF THE ETHNOGRAPHIC DEPARTMENT OIF THE RUSSIAN MUSEUM A. MILLER
Paleoethnology was a discipline to hold certain temporary position in the history of archeology and ethnography. In Russia it prospered in the 1920s, which was mainly due to the development of world science in the preceding period. In the implementation of the principles of paleoethnology a significant role belonged to museum organizations, in particular the Ethnographic department of the Russian Museum in St. Petersburg - Leningrad
(EDRM). Alexander Miller (1875-1935), a prominent representative of national trends of paleoethnology, largely determined the principles of EDRM work up to the 1930's. A. Miller developed methods of field work, combined ethnographic and archaeological research incorporating archaic search in folk culture.
Key words: Paleoethnology, archeology, ethnography, museum, field studies, museum object, archaic, folk culture.
В истории исторического знания был период, когда археология и этнография, дисциплины, нацеленные на активное добывание фактов науки, составляли особое единство, отмеченное как палеоэтнология. В российской науке расцвет направления, в котором отечественные исследователи были адекватно вписаны в контекст мировой науки, пришелся на первое десятилетие советской власти.
Термин палеоэтнология (ра1еИ1по1одю) был введен в начале 1860-х гг. французским естествоиспытателем Г. де Мортилье, имя которого ярко отмечено, прежде всего, в истории археологии. Его последователи, в т.ч. в России активно работали в этой дисциплине и тем создали славу палеоэтнологии [21; 22]. Если протянуть цепочку личностного вклада в науку, начиная от Г. Мортилье, далее через персо-
наж того ученого, которому посвящена данная статья, А. А. Миллера, то в нее встанут многие фигуры, являющиеся признанными столпами археологической науки. В начале этой цепочки стоит Г. Мортилье, предложивший вместо названия «доисторическая археология» название «палеоэтнология». В этой замене отражена позиция подлинного эволюциониста, отходящего от разрыва древности с современностью (прошлое - это доистория) к возможной их связи (у этнологии есть фаза ее прошлого). В российской линии учеником Г. Мортилье был Ф. К. Волков (Вовк), выступивший наставником А. А. Миллера. А. А. Миллер воспитал славную плеяду работников Северо-Кавказской экспедиции (основана в 1923 г.) таких, как Б. Е. Деген-Ковалевский, Б. Б. Пиотровский, А. П. Круглов. Г. В. Подгаецкий и др. Учениками А. А. были Миллера А. А. Иессен и Б. А. Латынин, которых можно считать наряду с Б. Б. Пиотровским основателями ленинградской школы археологов-кавказоведов. Влияние школы СКЭ А. А. Миллера признано и на исследователей Московской школы археологов-кавказоведов. А. А. Миллер проводил археологические раскопки с 1902 г. и до конца творческого пути, для большинства современных научных работников он особо известен монографией «Археологические разведки» [20]. Однако, полагать А. А. Миллера и его современников именно археологами, как и считать Северо-Кавказскую экспедицию сугубо археологической, означает неточное понимание истории науки и значения палеоэтнографии.
Российская палеоэтнологическая школа является продолжением традиций дореволюционной науки, для которой была свойственна недифференцированность археологического и этнографического знания в современном их понимании, и детищем состояния науки в 1920-х гг., когда инстуциональную основу научной деятельности представлял плюрализм научно-организационных подходов. Дата конца палеоэтнологии в России определяется образованием в системе Академии наук, перестроенной по советскому типу, двух учреждений, Института Этнографии и Антропологии (1933) и преобразованного из Государственной академии истории материальной культуры Института истории материальной культуры (1937), позднее Института археологии. Одновременно реорганизацией музейного дела была ограничена познавательная деятельность музеев, ранее являвшихся базой комплексного гуманитарного научного знания и деятельности отечественных представителей школы палеоэтнологии. Фоном был также создавшийся в первой
половине 1930-х гг. вакуум в исследовательской в области этнологии деятельности столичных университетов. Результаты совещаний археологов и этнографов Москвы и Ленинграда в 1929 и 1932 гг., определявших направления работы археологии и этнографии как наук, служащих государственно-идеологическим целям, предполагали иную предметность этих дисциплин, чем изучение архаики, составлявшее суть палеоэтнологии [1; 4; 25].
Российская палеоэтнологическая школа не имела общего оформления и состояла из отдельных ярких работников науки. Примечательно, что их научные позиции сложились в дореволюционное время, а в 1920 гг. все они были связаны в основной деятельности с двумя музейными центрами, Этнографическим отделом Русского музея в Петрограде-Ленинграде (ЭОРМ) и Музеем народоведения в Москве, представлявшими наследие имперской программы развития больших комплексных музеев России [23]. Сотрудники этих музеев, действуя как профессиональные этнографы, в определенную часть рабочего времени сотрудничали с ГАИМК, проводя археологические исследования. Следует отметить, что общей формой работы любого видного ученого в 1920 гг. было участие в деятельности ряда учреждений, так А. А. Миллер в 1920-х гг. был многосторонним сотрудником ЭОРМ, ГАИМК, Ленинградского Университета, Археологического института, был действительным членом Русского Географического общества и ряда других обществ [24, с.11].
Следует отметить тот факт, что 17 октября 1918 г. нарком просвещения РСФСР утвердил устав Российской Государственной Археологической комиссии (позднее Российская Академия истории материальной культуры - РАИМК и ГАИМК - Государственная Академия истории материальной культуры), пришедшей на смену Императорской Археологической Комиссии, и заведующим ее 1 отдела (доисторических древностей) был назначен А. А. Миллер. В РАИМК в 1924-25 гг. работали три отделения, одно из которых: отделение этнологии возглавлял А. А. Миллер, руководя в нем разрядом палеоэтнологии. Результатам работы палеоэт-нологического сектора на Кавказе была посвящена часть выставки «История генетики», подготовленная под руководством A.A. Миллера и открытая в 1929 г. [7, с. 129, 130, 133; 17].
В ЭОРМ представители школы палеэтно-логии контролировали все направления работы музея. К палеоэтнологам причисляется первый заведующий ЭОРМ Д. А. Клеменц [9],
Ф, К. Волков (в 1907-1918 руководитель направления этнографии восточных славян), также как ведущие специалисты музея 1920 -начала 1930-х гг.: этнограф-славист Б. Г. Крыжа-новский, знаток памятников Крыма Б. А. Бонч-Осмоловский, специалист по славяно-финской этнографии Д. А. Золотарев, крупнейший российский этнограф-кавказовед и археолог А. А. Миллер, известный археолог и этнограф широких интересов, давший много для создания этнографии народов Поволжья С. И. Ру-денко, сибириевед С. А. Теплоухов, крупный российский ученый-тюрколог Фиельструп Ф. А. [5, с. 13-15].
Основной формой научной деятельности ученых ЭОРМ был комплексные экспедиции с сочетанием археологических и этнографических исследований Д. Г. Золотарев руководил Верхне-Волжской (1921-1925) и Северо-Западной экспедициями, С. И. Руденко -Алтайской (1924, 1925, 1927), А. А. Миллер Северо-Кавказской (1923-1931), Г. А. Бонч-Осмо-ловский - Крымской (1923-1927), С. А. Теплоухов - Минусинской (1923-1926) [25, с. 36].
Александр Александрович Миллер (1875— 1935) представлял собой тип ученого, характерного для российской гуманитарной науки первой трети XX в., как и для одного из ее институтов, Этнографического отдела Русского музея, одним из создателей которого он являлся, хотя его и не было в первом составе хранителей музея. Первые коллекции для ЭОРМ А. А. Миллер собрал в 1904 г. в Абхазии. С 1908 по 1932 г. он был бессменным руководителем направления востоковедения (Кавказ, Средняя и Центральная Азия, Поволжье, страны мусульманского Востока), в 1918-1921 заведующим ЭОРМ и директором всего комплекса Русского музея. Поступая на службу в ЭОРМ, А. А. Миллер отметил свою специализацию как «древнюю и этнографическую историю материальной культуры».
Обращение к научной карьере А. А. Миллера позволяет очертить ведущие принципы палеоэтнологической школы, анализируя как проведенную им работу, так и научные принципы исследователя.
В предреволюционные годы А. А. Миллер каждый полевой сезон сочетал археологические (как сотрудник Императорской археологической комиссии) и этнографические (как хранитель ЭОРМ) исследования. В первом направлении он выступил открывателем Гагр-ского могильника в Абхазии, исследователем дольменов Черноморья (1907) [10] и автором раскопок средневековых курганов под Таган-
рогом (1902-1906) и у аула Агой на Черноморском побережье Кавказа, а также памятников железного века в низовьях Дона (1908-1914) -Елизаветинского городища и прилегающего к нему курганного могильника [24, с. 9].
Как этнограф-кавказовед и хранитель ЭОРМ А. А. Миллер заложил основы его вещевого и фотографического собрания в области традиционной культуры народов Кавказа. Им были собраны коллекции по этнографии донских калмыков (1906-1907), абхазов (1907), горских евреев (1907-1909), кубанских и черноморских адыгов (1910), подготовлена (1907-1909) база собрания кавказских ковров ЭОРМ и открыто для научного мира ковроделие татов, ученый в 1910-1914 гг. вел также этнографические работы в Черноморской губернии, Батумской области, городах Ахалцихе и Тифлисе. Он также проводил собирательскую работу среди белорусов и евреев Могилевской губернии (19071908). Кроме того за период 1910-1914 гг. А. А. Миллер собирал этнографические коллекции у донских казаков и украинцев, принимал участие в осмотре и экспертизе коллекций в Ялте, Казани, Витебске и Пскове. По поручению ЭО и ИАК произвел приемку и перевозку из Пскова в Петроград коллекции известного частного собирателя Ф. М. Плюшкина [8, с. 26-27].
В 1908-1917 гг. А. А. Миллер занимал ведущие позиции в разрешении ряда практических вопросов подготовки музейных экспозиций (структура выставочного показа, конструирование оборудования, создание антропологических манекенов и т.д.), представлял музей пред важными лицами. В 1911 г. он сам занялся проектированием деревянной музейной мебели, разработкой вариантов ее конструкции, организовал музейно-технические мастерские, которыми заведовал до их закрытия во время первой мировой войны. Итоги размышлений А. А. Миллера о музейной мебели будут опубликованы позднее [12].
В 1912 г. А. А. Миллер был одним из деятельных организаторов выставки Русская Ривьера (открыта 2 ноября - 15 декабря 1913 г.), которая готовилась под личным покровительством Николая II и должна была показать плодотворнее влияние русской колонизации на экономику и культуру Черноморского побережья. В 1913 г., в год 300-летия династии Романовых, в ЭОРМ была организована первая выставка этнографических материалов, принципы ее организации, во многом, были разработаны А. А. Миллером, им же был подготовлен кавказский раздел выставки.
Формируя в предреволюционную эпоху и в первые годы советской власти работу восто-
коведческого направления, складывавшегося в ЭОРМ, и организуя состав территорий и народов, являвшихся сферой деятельности хранителя-востоковеда, А. А. Миллер оставлял за собой изучение народностей Кавказа и Средней Азии (Туркестана), народов Крыма, цыган, всех тюркских народов Европейской части России («народы Поволжья и татары во всем географическом разнообразии»). При этом он пришел к выводу, что материал зарубежной этнографии «связан взаимно с материалом, собранным в пределах России, поэтому отделить его по нынешним границам было бы нецелесообразно и пошло бы в ущерб понимания Кавказа». Поддержанием тезиса были работы, проведенные А. А. Миллером в Западной Армении. Собранные в 1915-1916 гг. в окрестностях озера Ван коллекции являются важнейшим источником по традиционной культуре западноармянского субэтноса [6].
Нельзя не отметить, что обширность территории и вызываемая этим масштабность проблем и для А. А. Миллера явилась чрезмерной, и в 1923 г. он принял решение ограничиться работами на территориях Кавказа, Крыма и Туркестана, привлекая также и материалы по ближним землям Востока. С 1925 г. А. А. Миллер возглавлял отделение Кавказа и Туркестана, его заместителем был известный востоковед Фиельструп Ф. А. (в ЭОРМ с 1921 по 1933 г.). Несколько позже с 1928 г. туркестанская проблематика отойдет сотруднику новой волны научных работников Н. Г. Таланову, фигуре типичной для музея первой половины 1930 гг.
Полевая работа А. А. Миллера - археолога, этнографа и музейного работника в 1920-х г. состоялась благодаря деятельности созданной им в рамках РАИМК\ГАИМК Северо-Кавказской экспедиции (СКЭ ГАИМК).
Северо-Кавказской экспедицией были проведены следующие исследования:
1923 г. - обследование южнодонских городищ и первая поездка в горную Осетию;
1924 г. - разведочные раскопки в Кобяков-ском городище, первая археологическая разведка в районе Нальчика, поездка с археоло-го-этнографическими в горную Балкарию;
1925 г. - продолжение работ на Кобяковском городище, обследовании е Елизаветовского городища, разведка в Адыгее по р. Лаба, разведка по среднему течению Кубани, раскопки могильника в Усть-Лабинской станице;
1926 г. - продолжение работ на Кобяковском городище, обследование городищ Цимлянского района, раскопки палеолитической стоянки Ильская, поездка в горную Осетию и этнографическое изучение культуры горцев;
1927 г. - продолжение работ на Кобяковском городище, разведочные работы в Потайнов-ском, Гниловском и Елизаветовском городищах, продолжение работ в горной Осетии по изучению народной материальной культуры;
1928 г. - разведочные раскопки на Елизаветовском городище, дополнительные исследования в горной Осетии;
1929 г. - исследования в Кабардино-Балкарии и в районе Пятигорска, этнографические исследования в Дагестане;
1930 г. - продолжение исследования в Кабардино-Балкарии, археологические разведки по среднему течению р. Баксан, разведочные работы на Таманском полуострове;
1931 г. - раскопки на Таманском городище;
1932 г. - продолжение исследования в Кабардино-Балкарии, проектирование научной работы в Кабардино-Балкарской АО [18].
Собранные этнографические материалы привели к накоплению вещевых и фото-иллюстративных материалов по этнографии народов Северного Кавказа и Дагестана, которым можно дать палеоэтнологическую оценку. Так, изучались архаические культы: культ мертвых, культ молнии, культ амулетов, культ святых мест; в Балкарии и Осетии осматривались склеповые конструкции, являвшиеся погребальными сооружениями и археологическими памятниками, но связанными с современностью живой народной памятью. Выявленные и исследованные предметы из осетинских святилищ были аналогичны бытующим, а в дагестанской деревянной утвари, продолжавшей изготовляться, выявлялись древние орнаментальные мотивы, часть из которых еще трактовалась представителями местного населения [13; 15].
Особо следует оценить результаты сбора в Осетии предметов земледельческой культуры горцев, показывающих все стадии получения и использования зернового продукта от обработки земли до бытового и сакрального потребления хлеба и пива с включением предметов различного культового назначения: календарной, производственной, семейной, астрономической и т.д. обрядности. Даже после гибели части предметов коллекции в годы Великой Отечественной войны, ее содержание сохраняет комплексный характер.
Значение собрания предметов по горской земледельческой культуры получает еще более значимую оценку, если принять во внимание те цели, с которой она собиралась, помимо сбора этнографических фактов из этнической традиции осетин. В ее получении А. А. Миллером была поставлена задача достигнуть фак-
тологическое обоснование концепции трудовой адаптации горцев к горной среде, которая была частью формирования территориально и этнически дискретных локальных групп населения Кавказских гор. Исследователь получал не только предметы живой архаики, но и готовился к обоснованию значимости народной экономики в этногенезе горцев Северного Кавказа, что могло бы вывести этнографическую традиционную науку на новые рубежи познания. Разрабатываемая А. А. Миллером концепция была им представлена на выставке ЭОРМ «Горное земледелие», открывшейся в ЭОРМ в 1927 г., т.е. подготовленной в рекордно короткие сроки.
Концепция выставки «Горское земледелие» явилась экспериментальным подходом, рожденным стремлением ученого найти пути соединения традиционно-эмпирического и экс-позиционно-музейного подходов с установками марксисткой науки, на тот период еще не охваченной догматизацией. Влияние марксизма заметно в его докладах 1931 г. «Две стадии эпохи бронзы на Северном Кавказе», и «Кавказская мельница и опыт ее стадиальной характеристики». Данный эксперимент вместе с материалами экспозиции музея 1929 г. вполне можно оценить как вершину научных поисков ЭОРМ в 1920-х гг., к сожалению, еще не получивший достоверной оценки еще и потому, что в следующие годы стремление ученых с богатым багажом ранее накопленных эмпирических знаний войти во взаимодействие с официальной идеологией было осуждено при начавшейся культурной революции.
Являясь принципиальным противником миграционной гипотезы и пользуясь накопленным фондом эмпирических наблюдений, А. А. Миллер оказался готов отстаивать единство происхождения всех народов кавказского региона, доказывая, что: «народности Кавказа, его аборигены представляют собой, в конечном счете, единую семью, включая в нее даже армян, даже курдов, осетин, а также и горных турков» (тюркоязычных народов), археологически реставрируемая история ущелий, ныне занятых разноязычными элементами, утверждал А. А. Миллер, - совершенно едина в основных и существенных чертах, даже в части их детального выражения» [15, с. 17-18].
Благодаря работам экспедиции, А. А. вывел основной закон палеоэтнологии о единстве подходов к полевым метолам археологии и этнографии. Он был показан на страницах монографии «Археологические разведки», написанной в 1932 г., но опубликованной только в 1934 г. В этой работе А. А. Миллер писал: «Другой сто-
роной, столь же важной (как и археологические исследования - В. Д.), должно быть изучение современного населения и именно в той части «этнографии», где мы найдем подчас прямые свидетельства к древним вещественным памятникам изучаемого района» [20, с. 160]. И на другой странице этой же книги: «При полевой археологической работе по изучению древнего общества исследователь имеет в качестве источника лишь фрагментные данные об изучаемом обществе, притом наблюденные в неподвижном, «мертвом» состоянии. В этом заключается существенное отличие от полевой работы так наз. этнографов, которым изучаемые явления доступны в «функциональном состоянии», в «действии» [20, с. 74-75].
Результаты комплексных исследований СКЭ ГАИМК привели А. А. Миллера к выводам о последовательном и стадиальном освоении гор местным населением в процессе развития экономики [18, с. 65], и о единстве происхождения всех народов Кавказа [15, с. 17-18].
А. А. Миллером был выведен тезис особого внимания исследователей к архаике в культуре, что сближало этнологические и археологические подходы. Он видел в архаике исчезающую реальность, писал о жизнестойкости древне-языческого строя, сохраняющегося до эпохи современности и тем самым представляющем собой драгоценный источник для исследований [13, с. 85, 90-91], о народном орнаменте, сохранявшем древность [15, с. 51], считая, что понимание семантики рисунка позволяло перейти к методикам реконструкции смысла древних изображений [19, с.127, 137, 138]. Предпринимая поиски архаики в предметах этнографического исследования, А. А. Миллер, выстроил концепцию развития художественных форм, полагая, что « для реконструкции общего движения художественных форм, естественно, приобретают особое значение... наиболее ранние..., где характер связи искусства с народной экономикой выступает перед нами в простейшей форме» [14; 16, с.З, 13].
В связи с этим правильно отметить, что А. А. Миллер, являясь сотрудником ЭОРМ, готов был дать палеоэтнологическому объекту альтернативу, уравновешивая архаику континуумом бытовой культуры развитых социумов. Именно так следует расценивать его борьбу против разделения Художественного и Этнографического отделов РМ в 1917-1918 гг. [3, л. 34-35 об.] и его поддержку инициатив по созданию в комплексе Русского музея истори-ко-бытового отдела, который замышлялся в дореволюционное время, но действовал уже
при советской власти. Представляя крестьянский и дворянский быт царской России, исто-рико-бытовой отдел Русского музея, был в этой концепции направлен на отражение прогрессивных форм архаики, что позднее в период реформирования РМ в 1934 г. что позднее стало главной причиной его закрытия.
Результаты кавказоведческих исследований А. А. Миллера в археологических и этнографических экспедициях и доставленный им в ЭОРМ материал полноценно использовались в экспозициях и выставках музея, что с современной точки зрения означало бы сочетание археологических и этнографических предметов с преобладанием последних.
В 1929 г. была развита в количественном и концептуальном отношения постоянная экспозиция ЭОРМ, открытая в 1923 г. Предполагалось, что она должна была показать спектр социально-экономического развития народов СССР отразившийся в этнографическом разнообразии культур от бесгосударственных этносов с первобытной экономикой до великорусского этноса, создавшего крупную государственность и возглавившего движение по пути социально-экономического прогресса. Экспозиции 3-его отделения, отведенные представлению культуры народов Кавказа и Средней Азии, увеличились, включив следующие залы:
1. Картвелы, ингилойцы, аджарцы, гурийцы, лазы (14 зал);
2. Хевсуры, сваны, тушины, абхазы, черкесы, кабардинцы, осетины, чеченцы, ингуши, аварцы, дидойцы (15 зал);
3. Ставропольские туркмены, ногайцы, ка-раногайцы, азербайджанцы, евреи и крымские татары (16-17 зал);
4. Ковры азербайджанцев, татов, узбекская вышивка (18-19 залы);
5. Туркмены, киргизы, башкиры, общий Туркестан (20 зал);
6. Весь Туркестан (21);
7. Айсоры, армяне (22);
8. Отдельные аттрактивные предметы материальной культуры; древний металл эпохи бронзы, предметы культуры позднесредневе-ковых адыгских курганов.
Под руководством А. А. Миллера и при его ближайшем участии в ЭОРМ была организована большая выставка, показавшая плодотворность увлечения ученым избранной части материальной культуры - выставка "Ковровые изделия Востока", работавшая с 11 мая по 8 июня 1924 г.
С 1 апреля по 1 июня 1925 г. он находился в Париже, куда был командирован Комитетом по
устройству Отдела народного искусства СССР на Международной выставке (1 мая 1925 -1 января 1926 гг.). По разработанной им программе на выставке было отражено народное искусство 23 народов, объединенное в четыре тематические блоки по ступеням развития и двум категориям: изобразительное и орнаментальное [2, л. 6]. Выставки 1924 и 1925 гг. вместе с трактовками их принципов в научных изданиях и служебной документации заслуживают внимания своим фундированным подходом к постановке проблем изучения народного искусства в этнографии.
Каждая из подготовленных выставок и экспозиций подталкивала А. А. Миллера на чтение докладов по важной тематике.
А. А. Миллер позднее участвовал в подготовке выставок Антирелигиозной - 1929 г., относительно которой им была разработана оригинальная концепция, несомненно, сулившая выставке популярность, и выставке «Оборона СССР». Намечались реконструкции экспозиции музея и выставки «Горское земледелие» В 1931 г. была сделана и открыта выставка «Украинское село», ставшая последним экспериментом ученого.
В последние годы работы в музее А. А. Миллер вел интенсивную деятельность. Он вел подготовку сборника «Музейное дело», кружок по этнографическим зарисовкам, кружок музееведения, курсы повышения квалификации, занятия с друзьями музея, курсы народоведения, проводил консультации по кавказской тематике для экскурсоводов, курировал работу реставрационных, манекенной мастерской, дезокамеры.
А. А. Миллер представляя собой типичный образец специалиста с большим багажом знаний, широким кругозором, был ключевой фигурой в своем деле, представителем того слоя ученых, который продолжал традиции отечественной науки со всей силой совершенствовавшегося профессионализма. Но именно такой тип работника рассматривался властями, решившимися на эпохальный скачок в экономике и культуре, начавшийся в конце 1920-х гг., объектом ликвидации их общественного значения и подавления духовной самостоятельности. В 1925-1934 гг. была проведена череда решений, постановлений, совещаний, поддержанных репрессивными мерами, изменивших идеологический климат в стране, покончивших с плюрализмом мнений, была полностью изменена система учреждений науки и культуры.
Созданная в 1895-1934 гг. структура Русского музея, в чем была ведущая роль А. А. Мил-
лера, оказалась пересмотренной с образованием в 1934 г. на основе ЭОРМ Государственного музея этнографии (ГМЭ, ныне РЭМ). Археологическая часть его собрания была передана в другие учреждения. Дальнейшая судьба ГМЭ была обусловлена тем, что его предметной зоной была определена этнически окрашенная бытовая культура, формируемая в пределах возможностей метода непосредственного наблюдения и сбора предметов материальной культуры, находящихся в наблюдаемом бытовании. В последствие такой подход
определил неизбежное балансирование между этнографией современности и т.н. традиционной этнографией с весьма. Ограниченной ретроспекций в сторону прослеживания глубины архаики в народной культуре. В целом в науке был стимулирован разрыв традиционной этнографии и «поздней» археологии. В первой половине 1930-х гг. была проведена реформа организации науки, приведшая к выделению академических форм деятельности археологии и этнографии, заместивших существовавшие ранее музейные формы науки.
Источники и литература
1. Абрамзон С. М. «Советская этнография» в начале 30-х годов (из воспоминаний этнографа) // Советская этнография. 1976. №4. С. 90-92.
2. Архив Российского этнографического музея (далее - АРЭМ). Ф. 2. Оп. 1. Д. 45.
3. АРЭМ Ф. 2. Оп. 12. Д. 6.
4. Бертран Ф. Наука без объекта. Советская этнография 1920-1930 гг. и вопросы этнической категоризации // Журнал социологии и социальной антропологии. 2003. Том 6. №3. С. 90-104.
5. Грусман В. М., Дмитриев В. А. Из истории Российского этнографического музея: к 80-летию обретения самостоятельности // Музей, традиция, этничность. 2014. №1 (5). С.6-24.
6. Гущян Л. С. Культурное наследие Западной Армении. Ереван: Нушикян ассоциация, 2015. 224 с.
7. Дпужневская Г. В. Деятельность Государственной Академии истории материальной культуры в области востоковедения в 1919-1940 гг. // Восточный Архив. 2006. №14-15. С.128-138.
8. Дмитриев В. А., Иванова В. П. А. А. Миллер - археолог и этнограф-кавказовед // Из истории формирования этнографических коллекций в музеях России (Х1Х-ХХ вв.). СПб.: [б.и.], 1992. С. 25-40.
9. Дэвлет М. А. Д. А. Клеменц как археолог // Советская археология. 1963. №4. С. 3-9.
10. Миллер А. А. Из поездки по Абхазии в 1907 г. // Материалы по этнографии России. СПб: Издание ЭОРМ Александра III, 1910. Том. 1-2. С. 61-80.
11. Миллер А. А. Изображения собаки в древностях Кавказа // Известия Российской Академии истории материальной культуры. 1922. Том 2. С. 287-324.
12. Миллер А. А. Музейная мебель и оборудование. Л.: Русский музей, 1925. 37 с.
13. Миллер А. А. Жертвенные предметы из осетинских дзуаров // Материалы по этнографии, 1926. Том. III. Вып. 1. С. 85-94.
14. Миллер А. А. Об изобразительном искусстве тюркских народов // Всесоюзный Тюркологический съезд. Баку: Общество обследования и изучения Азербайджана, 1926. С. 76-79.
15. Миллер А. А. Древние формы в материальной культуре современного Дагестана // Материалы по этнографии России. 1927. Том.4. Вып.1. С. 15-76.
16. Миллер А. А. История искусств всех времен и народов// Первобытное искусство. Кн.1. Пг.: П.П. Сойкин, 1929. 56 с.
17. Миллер А. А. Выставка работ экспедиций Гос. Академии истории материальной культуры // Сообщения Государственной Академии истории материальной культуры. 1932. №7-8. С. 43-50.
18. Миллер А. А. С Десять лет работы ГАИМК в Северо-Кавказском крае//Сообщения ГАИМК. 1932. №9-10. С. 64-65.
19. Миллер А. А. Элементы «неба» в вещественных памятниках. Из истории докапиталистических формаций // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. 1933. Вып. 100. С. 125-157.
20. Миллер А. А. Археологические разведки. Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1934.176 с,
21. Платонова Н. И. Палеоэтнологическая школа в русской археологии 1920-х годов // Традиции отечественной палеоэтнологии. Тезисы докладов Международной конференции, посвящённой 150-летию со дня рождения Фёдора Кондратьевича Волкова (Вовка). СПб.: С.-Петербургский государственный университет, 1997. С. 52-55.
22. Платонова Н. И. «Палеоэтнологическая парадигма» во французской и русской науке XIX - первой трети XX веков // Время и культура в археолого-этнографическом исследовании древних и современных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий: проблемы интерпретации и реконструкции. Материалы XIV Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск: ТГУ, 2008. С. 84-93.
23. Проект Музея в ознаменование 300-летия Царствования Дома Романовых. М.: Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1914. 94 с.
24. Решетов А. М. Александр Александрович Миллер - выдающийся археолог, этнограф и музеевед (к 125-летию со дня рождения) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик: Омск: ОмГПУ, 2001. С. 8-16.
25. Соловей Т. Д. «Коренной перелом» в отечественной этнографии (дискуссия о предмете этнологической науки: конец 1920-х - начало 1930-х годов) // Этнографическое обозрение. 2001. №3. С. 101-120.
26. Шангина И. И. 1920-е годы. // Российский этнографический музей 1902-2002. Альбом. СПб, Славия, 2001. С. 32-39.
References
1. Abramzon S. M. "Sovetskaya etnografiya" v nachale 30-kh godov (iz vospominanii etnografa) (Abramzon S.M. "Soviet ethnography" in the beginning of the 30s (from the memories of an ethnographer) // Sovetskaya etnografiya. 1976. No. 4. P. 90-92. (In Russian).
2. Archive Russian museum of ethnography. F.2. inv.1. D.45. (In Russian).
3. ARME F.2. lnv.12. D.6. (In Russian).
4. Bertran F. Nauka bez ob»ekta. Sovetskaya etnografiya 1920-1930 gg. i voprosy etnicheskoi kategorizatsii (Science without an object. Soviet ethnography in the 1920-1930s and the questions of ethnical categorization) // Zhurnal sotsiologii i sotsial'noi antropologii. 2003. Vol. 6. No. 3. P. 90-104. (In Russian).
5. Grusman V. M., Dmitriev V. A. Iz istorii Rossiiskogo etnograficheskogo muzeya: k 80-letiyu obreteniya samostoyatel'nosti (From the history of the Russian ethnographical museum: to the 80th anniversary of independence) II Muzei, traditsiya, etnichnost'. 2014. No.1 (5). P. 6-24. (In Russian).
6. Gushchyan L. S. Kul'turnoe nasledie Zapadnoi Armenii (Cultural heritage of the Western Armenia). Erevan: Nushikyan assotsiatsiya, 2015. 224 p. (In Russian).
7. Dluzhnevskaya G. V Deyatel'nost' Gosudarstvennoi Akademii istorii material'noi kul'tury v oblasti vostokovedeniya v
1919-1940 gg. (Activity of the State Academy for the history of the material culture in the field of oriental studies in 19191940) // Vostochnyi Arkhiv. 2006. No. 14-15. P. 128-138. (In Russian).
8. Dmitriev V. A., Ivanova V. P. A. A. Miller - arkheolog i etnograf-kavkazoved (Miller- an archaeologist and ethnographer-caucasologist) II Iz istorii formirovaniya etnograficheskikh kollektsii v muzeyakh Rossii (XIX-XX vv.). St.Petersburg,1992. P. 25-40. (In Russian).
9. DevletM.A. D.A. Klements kak arkheolog (D. A. Klements as an archaeologist) // Sovetskaya arkheologiya.1963. No.4. P. 3-9. (In Russian).
10. Miller A. A. Iz poezdki po Abkhazii v 1907 g. (From the voyage to Abkhazia in 1907) // Materialy po etnografii Rossii. 1910. Vol. I-2. P. 61-80. (In Russian).
11. Miller A. A. Izobrazheniya sobaki v drevnostyakh Kavkaza (Images of a dog in the ancientry of the Caucasus) // Izvestiya Rossiiskoi Akademii istorii material'noi kul'tury. 1922. Vol. 2. P. 287-324. (In Russian).
12. Miller A. A. Muzeinaya mebel' i oborudovanie (Museum furniture and equipment). Leningrad: Russian museum publ., 1925. 37 p. (In Russian).
13. Miller A. A. Zhertvennye predmety iz osetinskikh dzuarov (Sacrificial objects from the Ossetian dzuars) // Materialy po etnografii. 1926. Vol. III. Issue 1. P. 85-94. (In Russian).
14. Miller A. A. Ob izobrazitel'nom iskusstve tyurkskikh narodov (On the fine art of the Turk people) // Vsesoyuznyi Tyurkologicheskii s»ezd. Baku: Society survey and study of Azerbaijan, 1926. P. 76-79. (In Russian).
15. Miller A. A. Drevnie formy v material'noi kul'ture sovremennogo Dagestana (Archaic forms in a material culture of the modern Dagestan) // Materialy po etnografii Rossii. 1927. Vol. 4. Issue 1. P. 15-76. (In Russian).
16. Miller A. A. Istoriya iskusstv vsekh vremen i narodov (History of fine arts of all the time and people) // Pervobytnoe iskusstvo. Book 1. Petrograd: P.P. Soikin publ., 1929. 56 p. (In Russian).
17. Miller A. A. Vystavka rabot ekspeditsii Gos. Akademii istorii material'noi kul'tury (Presentation of the works of the State Academy for the history of material culture) // Soobshcheniya Gosudarstvennoi Akademii istorii material'noi kul'tury, 1932. №7-8. P. 43-50. (In Russian).
18. Miller A. A. S Desyat' let raboty GAIMK v Severo-Kavkazskom krae (Ten years working of SAHMC [GAIMK] in the North-Caucasus region) // Soobshcheniya GAIMK. 1932. No.9-10. P. 64-65. (In Russian).
19. Miller A. A. Elementy «neba» v veshchestvennykh pamyatnikakh. Iz istorii dokapitalisticheskikh formatsii (Elements of a "sky" in material artifacts. From the history of precapitalistic formations) // Izvestiya Gosudarstvennoi Akademii istorii material'noi kul'tury. 1933. Issue 100, P. 125-157. (In Russian).
20. Miller A. A. Arkheologicheskie razvedki (Archaeological surveys). Leningrad: State economic and social publishing, 1934. 176 p. (In Russian).
21. Platonova N. I. Paleoetnologicheskaya shkola v russkoi arkheologii 1920-kh godov (Paleoethnological academic school in Russian archaeology in the 1920s) // Traditsii otechestvennoi paleoetnologii (Traditions of domestic paleoethnology). Tezisy dokladov Mezhdunarodnoi konferentsii, posvyashchennoi 150-letiyu so dnya rozhdeniya Fedora Kondrat'evicha Volkova (Vovka). St. Petersburg.: SPBGU publ., 1997. P. 52-55. (In Russian).
22. Platonova N. I. «Paleoetnologicheskaya paradigma» vo frantsuzskoi i russkoi nauke XIX - 1 treti KhKh vekov ('Paleoethnological paradigm" in French and Russian sciences in the XIX - the first third of the XX centuries) // Vremya i kul'tura v arkheologo-etnograficheskom issledovanii drevnikh i sovremennykh obshchestv Zapadnoi Sibiri i sopredel'nykh territorii: problemy interpretatsii i rekonstruktsii (Time and culture in archaeological and ethnographic study of ancient and modern societies of Western Siberia and neighbouring territories: problems of interpretation and reconstruction). Tomsk: TSU publ., 2008. P. 84-93. (In Russian).
23. Proekt Muzeya v oznamenovanie 300-letiya Tsarstvovaniya Doma Romanovykh (Project of a Museum in commemoration of 300th anniversary of reigning of the House of Romanovs). Moscow: A. A. Levenson publ, 1914. 94 p. (In Russian).
24. Reshetov A. M. Aleksandr Aleksandrovich Miller - vydayushchiisya arkheolog, etnograf i muzeeved (k 125-letiyu so dnya rozhdeniya) (Alexander Alexandrovich Miller - an eminent archaeologist, ethnographer and museologist (to the 125th anniversary of birth) // Integratsiya arkheologicheskikh i etnograficheskikh issledovanii (The integration of archaeological and ethnographic research). Nal chik; Omsk: OmSPU publ., 2001. P. 8-16. (In Russian).
25. Solovei T. D. «Korennoi perelom» v otechestvennoi etnografii (diskussiya o predmete etnologicheskoi nauki: konets
1920-kh - nachalo 1930-kh godov) (Radical turn in the national ethnography (a discussion about a subject of the ethnology: end of the 1920s- beginning of the 1930s) // Etnograficheskoe obozrenie. 2001. No.3. P. 101-120. (In Russian).
26. Shangina 1.1.1920-e gody (The 1920s) II Rossiiskii etnograficheskii muzei 1902-2002. Al'bom. St. Petersburg: Slaviya, 2001. P. 32-39. (In Russian).
