CC BY
90
ПАДЕЖИ КАК СРЕДСТВО КОММУНИКАТИВНОГО ПРОГНОЗА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
С.А. Лутин
Кафедра русского языка Московский авиационный институт (ГТУ) Волоколамское ш., 4, Москва, Россия, 125993
Статья посвящена развитию положения Г.П. Мельникова о прогностических свойствах языков с событийным коммуникативным ракурсом применительно к русской падежной системе.
Ключевые слова: грамматика, категория падежа, падежная система русского языка.
Выдающийся российский лингвист Г.П. Мельников, создатель системной лингвистики и системной типологии языков, говоря о главном системообразующем свойстве флективных языков номинативного типа, подчеркивал, что «каким бы ни был реальный повод для коммуникации и тот конечный сюжет, который в результате воспринятого сообщения создаст в своем сознании слушающий под воздействием смысла высказывания, смысл этот по возможности должен направлять творческое воображение слушающего по такому руслу, чтобы сюжет „просматривался" через сценарий развивающегося события, т.е. в событийном коммуникативном ракурсе... по мере разрастания однородного языкового коллектива становится все более целесообразным именно событийный коммуникативный ракурс, ибо никакой иной... не обеспечивает для слушающего такой высокой способности прогнозирования и, следовательно, надежного восприятия содержания при очень длительных цепях передачи и ретрансляции сообщений, характерных для больших однородных языковых коллективов, и только для них» [1. С. 118].
Способность прогнозирования может быть обеспечена, по Г.П. Мельникову, такой техникой передачи информации, которая предусматривает «возможность проверки совпадения того, что хотел выразить говорящий, с тем, что понял слушающий. Но для этого говорящий должен сообщить слушающему, хотя бы в общих чертах, каков его замысел, чтобы слушающий мог сравнить этот замысел с реально услышанным сообщением и в случае совпадения убедиться, что содержание понято правильно, а в случае несовпадения — прервать говорящего и выявить причину недоразумения» [1. С. 117].
Одним из основных элементов языковой техники, обеспечивающей ту способность прогнозирования, о которой говорил наш учитель и которую мы называем коммуникативным прогнозом, является в русском языке система падежей.
В ряде наших ранее опубликованных работ мы определили падеж существительного как словоизменительную грамматическую категорию, выражающуюся в системе противопоставленных друг другу рядов форм, с помощью которых оформляется представление говорящего (пишущего) о коммуникативно значимой роли каждого из участников описываемой ситуации [2. С. 8].
Это определение напрямую связано с пониманием Г.П. Мельниковым типовой композиции высказывания, имеющего целью изобразить сюжет в виде развивающегося события: «Сначала должен быть назван субъект., из знаний хотя бы самых общих свойств которого слушающий делает предположение, какое действие может осуществить этот субъект. Далее должно быть названо действие с формальным указанием на то, что именно данный субъект является его производителем и инициатором. После этого у слушающего (в тексте монографии написано „...у говорящего...", что является явной опиской автора или наборщика) возникают предположения, какого класса „соучастники" могут быть втянуты в результате данного инициального действия и какова доля их участия в развивающейся таким образом системе действий, т.е. в событии. Если эти прогнозы подтверждаются тем, что дальше сообщит говорящий, то тем самым практически оказывается исключенной возможность, что содержание понято неверно» [1. С. 117—118].
В развитие приведенных основополагающих взглядов Г.П. Мельникова мы хотели бы рассмотреть в данной статье те виды и механизмы коммуникативного прогноза, которые обеспечиваются в русском языке падежной системой.
Каким образом, увидев слово в том или ином падеже, слушающий понимает, на какую роль соответствующего референта в описываемом событии пытается указать ему говорящий? Иначе говоря, какие именно предположения о роли и месте референта в событии можно сделать на основании падежной маркировки его имени в предложении (синтагме)?
Вместе с тем было бы интересно понять, какие предположения о месте и роли самой словоформы в данном предложении (синтагме) можно сделать, исходя из падежной маркировки имени?
С другой стороны, если мы можем ответить на предыдущие вопросы, то не можем ли мы, ориентируясь на знания о роли референта в описываемом событии и его имени в предложении, сделать какие-либо предположения о содержании самого события и о синтагматическом окружении слова лишь по его падежному оформлению? Другими словами, можем ли мы осуществить не только «отглагольный», но и «отыменной» прогноз, что особенно важно для русского языка как языка с нефиксированным порядком слов.
Мы предполагаем, что на основании падежной формы существительного потенциально можно сделать следующие виды коммуникативного прогноза: (1) функциональный прогноз, т.е. прогноз коммуникативно значимой роли референта в описываемом событии; (2) синтаксический прогноз, т.е. прогноз синтаксической роли имени референта в предложении; (3) прогноз грамматической дистрибуции, т.е. прогноз категориальных грамматических свойств окружающих эту словоформу компонентов высказывания; (4) прогноз лексической дистрибуции, т.е. прогноз лексического окружения. При этом любой падеж способен обеспечить функциональный прогноз; способность обеспечить остальные виды прогноза присуща падежам лишь выборочно.
Если слово употреблено в одном из косвенных приглагольных падежей, то общающимся на русском языке становится, в первую очередь, понятным, что соответствующий референт является непосредственным участником актуально
описываемой ситуации, в отличие от ИП, который сам по себе указывает лишь на потенциальную готовность референта участвовать в событии в качестве его генератора (инвариантную функцию ИП мы определяем как маркирование имени генератора потенциального события [2. С. 11]). Во-вторых, становится понятно, что он не является генератором данного события. Роль же и степень его участия в событии маркируется говорящим и понимается слушающим посредством того или иного падежа. Поясним данные положения на примере двух падежей — творительного и именительного. Если говорящий маркирует имя партиципанта творительным падежом (далее — ТП), то он, в первую очередь, указывает слушающему на высокую степень причастности референта к развитию события — участие в качестве вторичного генератора (инвариантной функцией творительного падежа является маркирование имени вторичного генератора события) [2. С. 14]. Таким образом, падежная форма ТП обеспечивает функциональный прогноз.
Однако, в отличие от ИП, о котором подробнее будет сказано ниже, ТП обладает широким кругом собственно падежных значений. Поэтому далее, опираясь на лексическое значение слова и сопоставляя его с кругом потенциальных грамматических значений этого падежа (орудийного, совместного действия, объектного и т.д.), реципиент может с достаточной высокой степенью вероятности сделать прогноз о текущем лексико-грамматическом значении словоформы в данном предложении и уже на основании этого сделать достаточно уверенный синтаксический прогноз. Так, например, будучи маркированной ТП, словоформа топором вероятнее всего будет иметь текущее орудийное значение в силу орудийной семантики самой лексемы и наличия среди потенциальных грамматических значений ТП орудийного значения. Имея такое лексико-грамматическое значение, словоформа топором не может быть объектом действия и, следовательно, косвенным дополнением, а может быть лишь обстоятельством, способствующим реализации действия (синтаксический прогноз). При этом, безусловно, нельзя исключить и другой синтаксической роли этой словоформы в беспредложном ее употреблении (например, дополнения в предложениях со словосочетаниями любоваться/интересоваться/быть довольным топором), поскольку сам ТП может иметь и грамматическое значение объекта действия; но оно будут менее ожидаемо и прогнозируемо, чем орудийное.
Так, если в рассказе встретится правильное со всех точек зрения предложение Топором этим он всегда восхищался, то такой рассказ должен быть с высокой степенью вероятности продолжен описанием особых свойств названного топора, которые и вызвали столь «непрогнозируемый» глагол и столь маловероятную синтаксическую роль словоформы топором. Если же говорящий на этом остановится, возникнет то самое несовпадение коммуникативного прогноза слушающего (который ждет лексическую дистрибуцию «рубил/убил» и обстоятельственного значения) с реально услышанным сообщением; и слушающий будет вынужден «прервать говорящего и выявить причину недоразумения» [1. С. 117] с помощью, например, вопроса: «А почему (этот топор вызывает такое восхищение)?»
Если рассмотреть с указанных позиций словоформу книгой, где значение лексемы не имеет никакой особой коннотации, то, услышав (увидев) эту словоформу,
реципиент, исходя из лексического значения этого слова, представления об инвариантной функции ТП и о круге потенциальных грамматических значений этого падежа, с достаточной степенью вероятности может предположить, что оно выступит в предложении в своем объектном значении, став дополнением при глаголах группы любоваться/интересоваться/быть довольным. Прогнозируемое с достаточной уверенностью появление глаголов этой группы говорит о том, что даже лексически не коннотированное слово, оказавшись в форме ТП, обладает способностью и к грамматическому, и даже к лексическому прогнозу. Это не значит, что нам не может встретиться другой контекст (например, с орудийным значением: ударить одноклассника книгой по голове), но его вряд ли можно считать прогнозируемым, т.е. в данном случае таким, к которому предрасположена словоформа книгой.
Ничем принципиально не отличаются и прогностические свойства, например, словоформы лесом: вероятнее всего, это будет обстоятельство (синтаксический прогноз) при глаголе движения (прогноз лексической и грамматической дистрибуции), при этом падежная форма этого обстоятельства будет указывать на то, что референт участвует в развитии события не просто как место его протекания (в отличие от по лесу, в лесу), а как вторичный генератор этого события: по аналогии с дорогой, тропинкой, он как бы (т.е. метафорически) ведет путника, определяя маршрут его движения (функциональный прогноз). При этом оговоримся еще раз: речь идет именно о прогнозе, т.е. вероятностном предположении определенных свойств; так, в случае со словоформой лесом возможно и ее объектное употребление (интересоваться, любоваться, быть довольным лесом), но почти невозможно орудийное, социативное, временное и т.д. значения.
Другими словами, мы можем не только однозначно предположить словоформу в ТП после, например, глагола интересоваться, но и с определенной степенью вероятности предположить объектное значение словоформы книгой и, следовательно, ее синтаксическую роль дополнения при глаголах группы интересоваться, т.е. осуществить не только «отглагольный» прогноз грамматической дистрибуции (традиционно признаваемый и называемый управлением), но и «отыменной» прогноз грамматической и даже лексической дистрибуции.
Ничем принципиально не отличается ситуация и с одушевленными существительными, которые, будучи маркированы ТП, оказываются предрасположенными либо к предикативному употреблению при знаменательных и полузнаменательных связках типа стать, являться, считаться кем-л./чем-л (стать отцом, считаться героем — очевидная возможность «отыменного» грамматического и лексический прогноза), либо к субъектному в пассивных конструкциях (Дом построен рабочими — грамматический прогноз пассивной конструкции, при невозможности, правда, лексического прогноза на основе семантики ТП).
Подчеркнем еще раз: при «отыменном» прогнозе есть именно предрасположенность, большая вероятность, прогнозируемость, хотя и нет однозначности; но выбор из двух — это уже не выбор из всех, т.е. налицо высокая прогностическая способность).
Таким образом, по отношению к глагольным словосочетаниям с беспредложным ТП мы можем говорить об их двусторонней лексико-грамматической про-гнозируемости, а по отношению собственно к ТП о том, что на основе его грамматических свойств:
— функциональный прогноз возможен (+);
— синтаксический прогноз возможен (+);
— прогноз грамматической дистрибуции возможен (+);
— прогноз лексической дистрибуции возможен (+).
Рассмотрим с этой точки зрения именительный падеж (далее — ИП), инвариантную функцию которого мы определяем, напомним, как маркирование имени генератора потенциального события [2. С. 11].
Это значит, что, увидев/услышав слово в ИП, адресат может с высокой степенью вероятности предположить, что далее может последовать высказывание, в котором референт названного в ИП имени будет изображен говорящим в качестве генератора последующего события. Другими словами, исходя из представления об инвариантной функции ИП, можно сделать прогноз о той функции, в которой говорящий предполагает изобразить референт данного имени, т.е. осуществить функциональный прогноз.
С другой стороны, мы не можем по одной лишь словоформе в ИП сделать никакого синтаксического прогноза, т.е. прогноза о синтаксической роли словоформы в предложении: сам ИП не указывает нам на то, является ли слово подлежащим (субъектом (Книги лежат на столе) или объектом (Книги прочитаны)), или входит в сказуемое (Мое главное увлечение — книги), или выступает в роли именительного представления (Москва!.. Как много в этом звуке...) — никакой собственно синтаксической информации словоформа в ИП сама по себе не несет.
Не можем мы сделать и никакого прогноза о грамматической дистрибуции словоформы в ИП, т.е. сделать предположение хотя бы о каких-нибудь категориальных грамматических свойствах компонентов высказывания, окружающих эту словоформу.
Что касается возможности прогнозирования лексической дистрибуции на основе падежного значения, то об этом вообще нельзя вести речь применительно к ИП, т.к. этот падеж не имеет собственно падежного значения, как, например, значение орудийности у ТП или локативности у ПП (ср.: говоря о наличии различных значений у различных падежей, таких как адресата, орудийности и т.п., авторы Грамматики-80 отмечают, что в этом смысле «субъектное значение им. п., как правило, ничем не осложнено» [3. § 1157]), т.е. падежная маркировка не привносит в лексическую семантику словоформы никакого дополнительного семантического оттенка. Другими словами, прогноз лексической дистрибуции словоформы в ИП осуществляется исключительно на основе лексической семантики слова.
Таким образом, на основе грамматических свойств ИП:
— функциональный прогноз возможен (+);
— синтаксический прогноз невозможен (-);
— прогноз грамматической дистрибуции невозможен (-);
— прогноз лексической дистрибуции невозможен (-).
К сожалению, объем данной статьи не позволяет нам рассмотреть с указанных позиций все русские падежи. Несмотря на это, нам хотелось бы в заключение привести полную таблицу прогностических способностей русских падежей, которая, на наш взгляд, выглядит следующим образом (табл.).
Таблица
Таблица прогностических способностей русских падежей
Падеж Вид прогноза
функциональный синтаксический прогноз грамматической дистрибуции прогноз лексической дистрибуции
Именительный + - - -
Родительный приименный + - - -
Дательный + + + +
Винительный + + + -
Творительный + + + +
Предложный локатив + + - -
делибератив + + - +
ЛИТЕРАТУРА
[1] Мельников Г.П. Системная типология языков: Принципы, методы, модели. — М.: Наука, 2003.
[2] Лутин С.А. Системно-функциональный анализ категории падежа в русском языке: Ав-тореф. дисс. ... докт. филологич. наук. — М.: Изд-во РУДН, 2008.
[3] Грамматика русского языка. — М., 1980. — Т. I—II.
RUSSIAN CASES AS A MEANS OF COMMUNICATIVE FORECAST
S.A. Lutin
Russian language chair Moscow Aviation Institute
Volokolamskoye shosse, 4, Moscow, Russia, 125993
The article is dedicated to the development of Melnikov' thesis of a forecasting ability of the languages with Event Communicative Perspective which is applied to the Russian Case system. Key words: grammar, category of case, case system of Russian language
